— хан джисон, ты слушаешь меня?

— м?

ладно, возможно джисон просто в очередной раз, в очередной раз, засмотрелся на своего гребаного репетитора по математике. парень с потока, журналист, обладатель самых грешных бёдер и самого сучьего взгляда на всем диком западе. ладно, возможно, он драматизирует, но, эй, сложно не делать этого, когда перед тобой на протяжении полутора часов мельтешит самый красивый парень, которого ты когда-либо встречал, в которого ты влюблён, который ко всему прочему не отвечает тебе взаимностью — и более того, когда ты самый чертов паникующий гей на всем потоке. хан думает, что смешнее ситуация уже в принципе не может стать, но феликс, — о, феликс! — каждый раз говорит ему обратное.

— ты хотя бы не пускаешь слюни на конспекты, — говорит феликс.

хан уверен, что он очень близок к этому, потому что последние несколько занятий минхо — тот самый красивый репетитор с потока — сидит слишком близко.

— ты хотя бы не ляпнул, что хочешь кончить ему на лицо, или что-нибудь подобное, — говорит феликс.

и к этому джисон тоже намного ближе, чем все думают, потому что в тот момент, когда минхо с приоткрытым от раздражения ртом интересуется, доделал ли он заданные на дом упражнения, хан думает только о его прекрасном лице и о том, как он хочет видеть это лицо у себя между ног.

— ты хотя бы сохраняешь спокойствие в его присутствии! — говорит, наконец, феликс.

это нихуя не так. винить некого, потому что феликс не видел его в этот момент — расфокусированный взгляд, сжатые под столом пальцы, а все потому, что минхо поправляет сползающие с носа очки и усмехается его глупости. если каждый раз, когда он ошибается, минхо будет усмехаться, хан готов поклясться всем, что имеет, что два плюс два будет тридцать шесть. если минхо будет смотреть на него так же снисходительно — даже попробует это доказать.

незаконно иметь такой прекрасный разрез глаз, такие прекрасные скулы, прекрасный ровный нос, прекрасные шелковистые волосы, прекрасную линию челюсти и просто шикарное тело. хан готов веками восхищаться каждой его частью, начиная от взгляда и заканчивая теми участками, которые пока что видеть не доводилось.

— я спрашиваю, ты слушаешь меня?

— да, хен, прости, не мог бы ты повторить?

минхо устало откидывается на спинку стула и разочарованно вздыхает.

— зачем? ты все равно пропустишь все мимо ушей.

— извини, обещаю, я буду слушать внимательно!

— ладно. последний раз объясняю, потом будешь искать себе другую няньку.

ах, точно. сегодня последнее их занятие перед итоговым по математике. джисон честно не знает, зачем вообще математика нужна журналистам, и почему экзамен по ней сдаётся досрочно. с геометрией у него проблем нет, привык с серьезным лицом доказывать любую самую абсурдную хуйню, но вот алгебра, — глаза бы его не видели эту долбанную алгебру.

— я заставлю хенджина выплатить мне компенсацию за моральный ущерб, — бурчит минхо, когда джисон все же отвлекается от тихого восхищения (опять) его лицом, — не знаю, что с тобой не так, но я ударю тебя, если ты не вернёшься к математике.

— о боже, хен, мне так жаль, — ноет младший в ответ.

— ты в порядке? ты сегодня более рассеянный, чем обычно.

— да, все в норме.

минхо недоверчиво косится на его плавающий взгляд, после чего внезапно поднимается на ноги. стул забавно скрипит, отъезжая назад, и хан весь ёжится, когда старший внезапно подходит к нему сбоку.

— ты чего удумал?..

— цыц.

и кладёт еле тёплую ладонь на его враз взмокший лоб. джисон борется с дрожью в коленках и только переводит озадаченный взгляд на свои колени.

— у тебя температура.

— нет, хен, все в порядке, — все точно не в порядке, если прямо сейчас приставить градусник к его покрасневшим щекам, тот лопнет за полсекунды, потому что по ощущениям температура его лица уже давно превысила отметку в пятьдесят по цельсию.

— я принесу термометр.

— ну хен!

— хан, если ты заболеешь и не сможешь попасть на экзамен, я не буду готовить тебя к пересдаче, — и выходит на кухню за аптечкой.

он готовит его к пересдаче. о боже, феликс чуть не сдох от смеха, когда услышал, что джисон завалил экзамен из-за гребаного стояка. было бы полнейшим провалом, узнай об этом кто-то ещё, но судьба распорядилась определенным образом — джисон думал совершенно не той головой, которой нужно, и словил стояк буквально от мыслей о минхо. прямо посреди чертового экзамена по математике. и не просто по математике, а по алгебре, к которой этот самый минхо готовил его целый месяц.

старший от злости скрипел зубами и, шипя, спрашивал, что, блять, сложного было в простейшем тесте с вариантами ответов, но джисон только виновато жал губы и слезно просил позаниматься с ним ещё.

а теперь это. он не будет на это смотреть. блядский минхо в блядской шелковой рубашке и узких чёрных джинсах, они занимаются на диване в рекреации универа, потому что мать минхо внезапно предпочла какой-то вечерний ситком походу в магазин, и буквально ничего не мешает джисону рассматривать чужие бёдра, обтянутые плотной чёрной тканью. старший сидит, подогнув одну ногу под себя и что-то старательно объясняя, но хан только пялит в стену за ним, потому что знает наверняка — если хоть на секунду переведёт взгляд на эти бёдра — прощай, здравое мышление и кровообращение выше линии пояса джинсов. поэтому он пытается делать вид, что паук на стене прямо за минхо — это буквально самое интересное, что попадалось ему в жизни, и вообще, арахнология всегда казалась ему его истинным предназначением.

— я клянусь богом, если ты сейчас же не посмотришь на меня, я познакомлю твоё лицо со своей коленкой, и поверь, тебе будет очень неприятно.

«лучше бы ты познакомил мой рот со своим членом», — думает он в ответ, но выдаёт только:

— там паук сидит.

минхо моргает несколько раз, пока до него не доходит смысл сказанного.

— просто. охуеть. охуеть, хан джисон, ты слышишь? — ему всё-таки прилетает приличная оплеуха, когда минхо перегибается через конспекты, чтобы врезать ему по макушке, — я, блять, трачу своё время, объясняя ебаную тему, которую знаю, как свои пять пальцев, такому неблагодарному уебану, как ты, и ты ещё имеешь наглость смотреть на ебаного паука за моей спиной, вместо того чтобы, блять, учиться и попытаться не завалить тест второй раз?! я правильно, блять, понимаю?

«не смотри, не смотри, не смотри», — бьется в голове джисона, когда он, провожая паука взглядом, кивает.

минхо задушенно шипит на него.

— господи, на что я вообще трачу своё время? ты официально самый несносный ученик из всех, кто у меня был, и я, блять, тысячу раз жалею о том, что вообще согласился заниматься с тобой.

— прости, хен, просто ты-

— что я?! я то что сделал не так? если непонятны мои объяснения, скажи мне об этом словами через рот или вали отсюда на все четыре стороны! я много чего могу стерпеть, но не эту хуйню, которая происходит с тобой последние две недели!

«это просто слова, — думает джисон, — а слова не могут меня убить. надеюсь…»

— я разговариваю со стеной?!

— поцелуй меня.

о, блять, конечно, он сказал это вслух.

— ты хотя бы не ляпнул, что хочешь его поцеловать, — говорит феликс. феликс вообще как-то много болтает, думается джисону.

— что? — после минутной паузы спрашивает минхо, и джисон пытается затолкнуть своего внутреннего паникующего гея подальше.

— прости меня, — с невинным лицом более медленно повторяет он.

— я- ты- ты определено сказал что-то другое, — минхо начинает раздражаться, и ему это не нравится.

— я сказал? в любом случае, знаешь, я от слова совсем не понимаю этот гребаный алгоритм в третьем задании, который ты пытаешься мне втюхать. возможно, проблема во мне? думаю, со вторым я справлюсь в любом случае, но тут…

— джисон-

— четвёртое такое уебанское, правда? мне кажется, препод был пьян, когда составлял его, действительно, кто вообще запихнёт в одно задание логарифмы и ебаные функции? они что думают, что журналисты на самом деле технари?..

— хан дж-

— вот ты объяснял мне функции, но ведь на самом деле тут нужно применять совсем не их, посмотри, почему они требуют от нас такого точного решения, если к правильному ответу можно прийти намного более простым способом? — в панике тараторит он, пытаясь отвлечь минхо на лежащий между ними тест, — ведь если просто поменять местами вот это и это, здесь отнять-

— хан джисон, посмотри на меня, — твёрдо говорит минхо, и джисон замирает с пальцем в заданиях, но поднимает виноватый взгляд.

они смотрят друг на друга, пока джисон теребит край толстовки и пытается не моргать, чтобы не пустить слезу сожаления, а на лице минхо отражается такая вселенская усталость, что с ней может посоперничать разве что человек, побивший все рекорды по количеству прожитых без сна дней.

— джисон?

— хен, пожалуйста.

он тяжело сглатывает. взгляд, наконец, пытается сфокусироваться на чем угодно, кроме чужого лица, и беспорядочно цепляется за элементы окружения. паук со стены куда-то пропадает, и хан даже странно расстроен этим фактом.

— пожалуйста, давай поговорим о чём-нибудь другом? о чем угодно.

— о чем угодно, кроме нас, да? — тихо спрашивает минхо.

— о чем угодно, кроме нас.

минхо смотрит на него странно и непривычно, с неисправной нежностью, словно только этих слов и ждал.

— поговорим о космических кораблях?

джисон не заслуживает его. а ещё он ужасно потерян, а ещё он самый чертов паникующий гей в этой комнате и он готов разреветься от этих слов, не стесняясь никого из присутствующих — и под присутствующими он имеет в виду ли минхо и благополучно съебавшегося в закат паука, из-за которого все и началось.

он поднимает на минхо виноватый недоверчивый взгляд, но сталкивается только с волной уверенной нежности, когда минхо берет его за руку, и тревожность в момент отступает.

— так что, космические корабли или алгебра? а о нас поговорим, когда ты будешь готов, идёт?

он не может сдержать смущенную улыбку и приливающую к лицу кровь, когда кивает и придвигается ближе.

да, когда он будет готов. а сейчас — о чем угодно другом.