Председатель Чжан задумчиво перекручивал на ноутбуке видеозапись проникновения в Хранилище. Останавливал на моментах, когда неизвестные забирали - вазу, покрывало, ларец, все больше убеждаясь, что выбор не случаен.
Напротив молча потягивал чай единственный, кто мог без проблем и подозрений достать информацию по всем предметам - Се Юйчэнь. Тихо напевал граммофон, поблескивали серебряные запонки на манжетах нежно-розовой рубашки Цветочка.
- Итак, ваза, - начал Юйчэнь, отставляя в сторону изящную чашку. - раняя Сун, резной фарфор. Очень тонкая работа с рекой и горным пейзажем. Вазу извлекли в тысяча девятьсот пятьдесят седьмом из какого-то захоронения близ Лояна, причем совершенно незначительного, что-то вроде могилы уездного судьи. Крестьянин копал колодец и далее все как обычно.
Чжан Жишань кивнул - в большинстве случаев обнаружение гробниц происходило когда кто-то что-то копал, огород там или карьер. Было в этом нечто кармическое.
- А почему семья отдала ее в Хранилище?
- Вазу пытались украсть из поместья пятнадцать раз за два года. Это если считать с момента обнаружения.
Председатель приподнял брови.
- Сам удивился. Вазу отправили в Хранилище вместе с несколькими достаточно важными вещами потому, что не смогли выяснить, зачем она кому-то сдалась. В Хранилище остались ее фотографии?
Фотографии-то остались, но…
- С момента принятия на хранение новых не делали, - мрачно сообщил Жишань, тем самым признаваясь, что попустительство пролезает буквально везде, даже в Хранилище.
На красивом лице Цветочка мелькнуло что-то вроде «я так и подумал».
- Сюсю сказала, что должны быть ее рисунки, она поищет, - влюблённая в Юньчэня наследница семьи Хо ради него готова и не на такое, так что огласки быть не должно. - Теперь покрывало. Поздняя Мин. Я позвонил У Се, он сказал, что покрывало его третьего дяди, и это все, что он о нем знает. Но посмотрит записки как только разберется с какой-то своей проблемой. Из-за нее он меня хочет видеть, так что обещал, если найдет, сразу и отдать. Единственное, он вроде помнит, У Саньсин считал это покрывало императорским. В смысле, его вышили для императорских покоев. Почему в Хранилище, он не знает. Ну, и ларец…
- Про ларец мне известно, - Чжан Жишань откинулся в кресле и вновь посмотрел на экран, где на паузе застыла дверь в сектор с этим самым ларцом.
Сунская ваза, покрывало времен Мин и ларец, который лишь чуть-чуть старше его самого. Специально изготовленный по требованию еще отца Сяо Сецзю для книг. Эти книги, а не ларец, Девятый господин сдал в Хранилище потому что…
- Есть вещи, которым лучше быть упрятанным понадежнее, - на красивом лице Сецзю проступает опасение, чувство, ему обычно не свойственное.
Если представлять себе китайского аристократа, то Сяо Сецзю, господин Девятой семьи Ассоциации - воплощение идеи.
- Ты не рассказывал, что именно в нем хранится, отчего ты попросил подержать его у меня, - Фо Е уже расстегнул пуговицы кителя, откинулся в кресле. - И почему он так всем нужен.
Они сидят на веранде, четверо глав и адъютант Чжан. Мягко дымятся благовония, отпугивая комаров, стрекочут сверчки, луна плывет над крышами Чанша. Искомый ларец, с наборным деревянным узором, стоит позади. И при каждом взгляде на него у адъютанта Чжана начинает чесаться уже вроде зажившее лицо. И кулаки.
- Семейное наследие, - Девятый господин отставляет чашку, глаза за стеклами очков тревожно поблескивают. Он тоже расстегнул пуговицу на идеально отглаженной, накрахмаленной сорочке, зрелище небывалое. - Как оказалось, нужное не только нам.
Такой контраст с тягучей ночью середины лета.
Повисшее молчание на секунду воцаряется в саду, и только статуя Будды невозмутима и вечна. Как луна.
- Вы никогда не думали, что некоторым книгам не стоит быть написанными? А если уж их написали, то не мешало бы сжечь?
Предсказатель, единственный, кто не пьет ни чай, ни вино, внимательно смотрит в лицо старшего друга. Шевелит губами, считает что-то на пальцах, и внезапно Жишань, самый молодой из всех присутствующих, ощущает тревогу.
И вряд ли она связана только с тем вором, которого он упустил пять дней назад.
- Всего не спрячешь, - вмешивается в разговор Эрюэ Хун. - Как бы ни хотелось, всего не спрячешь…
- Скажи, у тебя случайно нет знакомых, знакомых с темными искусствами? - ему потребовалось усилие, чтобы вернуться в кабинет из жаркого лета тридцать седьмого. - Я знаю, ваша семья больше этим не занимается, но может остались какие-то связи?
Цветочек внимательно посмотрел на него.
- А почему ты спрашиваешь?
Чжан Жишань легонько щелкнул по клавише, запуская видеоплеер, и развернул ноутбук к собеседнику:
- Видишь ли, в чем проблема этой истории с Хранилищем…