7

Этот день начинался совершенно обычно. Если бы кто-то решил возразить, его бы назвали конченым романтиком. Ибо день, состоящий из: проснулся-улыбнулся, поел и на пары, нельзя априори назвать особенным. К тому же, прямо сейчас, на паре по экономике в восемь утра с ужасным преподом, было совершенно не до какой-то там романтики. Надо было придумывать, как получить «автомат». Идти на сессию, на которой тебя завалят и отправят на столько пересдач, сколько пар в учебном году, – такое себе. Но этот старикашка никак не желал смилостивиться над несчастными студентами. Феликс сдался еще неделю назад. А кто-то до сих пор пытался уломать. Парень подумал, что раз ему все равно не избежать сессии, так лучше уж походить на эти треклятые пары, лишь бы быть хоть на один процент более подготовленным к сдаче.

Спасало его опять только то, что после четвертой пары можно будет идти на тренировку, увидеться с ребятами, отпустить все насущные проблемы хотя бы на пару часов. Танцы – поплавок в жизни Феликса Ли, за который он беспомощно хватается уже несколько лет. Реальность слишком груба, чтобы существовать без боли.

Как это обычно и бывает, пары, которые в расписании подписаны как угодно, а не «экономика», проходят гораздо быстрее и менее энергозатратно. Середина дня настала слишком стремительно. Но она несла в себе только положительные моменты. Ликс быстро забрал из раздевалки вещи и направился к выходу. «Наконец-то домой».

На улице внезапно похолодало. Ноябрь держался изо всех сил, но уступил бразды правления приближающейся зиме. Недели через две уже может и снег пойти, а там уже и до праздников совсем близко. Феликс подсчитал, что, читая каждый день, он дочитает как раз идеально к началу новогодних каникул. Так что теперь будет следить за тем, чтобы не пропускать дни. Если поедет к родителям, тащить книгу ради одной-двух глав не хотелось бы.

Парень спокойно идет, вдыхая свежий воздух, как вдруг понимает, тупая и еле заметная боль в спине – не игра воображения.

Еще одна тренировка, на которой все внимание уделено только ощущениям. Ли боится делать какие-то движения, иначе не избежать неприятных последствий. Он постоянно ловит недовольный взгляд Хенджина, тот будто взглядом пытается его заставить уйти, поберечь тело, но все напрасно. И свое занятие Феликс прекращает вместе со всеми.

Никто ему ничего не говорит. Но парень чувствует, что по дороге домой от Хвана начнется какой-то несдерживаемый поток недовольных слов по поводу беспечности Ликса.

Феликс ошибся. Хенджин идет уже минут десять и молчит. Он то ли подбирает правильные слова, то ли вообще не собирается ничего говорить до злосчастного перекрестка, где, кроме быстрого «пока», ни одного звука больше не услышать.

– Ликс, – все же прерывает тишину парень, – ты ходил к врачу?

– Н-нет… – как-то виновато отзывается Ли.

– Ты боишься? Ну, врачей? Типа… Ну то есть… – Хван пытался что-то объяснить, но выходило не очень.

– Наверное, можно и так сказать…

– Ты… – начинает неуверенно Хенджин, – поделишься со мной?

Феликс опускает глаза. Он бы не хотел никому признаваться в чем-то личном. И одновременно не хотел врать Хенджину.

– Давай зайдем ко мне, холодно, – отвечает Ли. Он будет стараться оттянуть неприятный разговор как можно дольше. Мог бы прямо сейчас позвать гулять на набережной, только это не поможет, да и Хенджин вряд ли согласится в подобной ситуации. Так что остается только медленно брести домой.

Ликс нервно заваривает чай, собирает мысли в порядок. И когда садится напротив гостя, выдает:

– Боюсь.

Хван хлопает глазами, не понимая к чему это.

– Но не врача. А того, что он может сказать. А если запретит на танцы ходить?

– Значит, это необходимо для твоего здоровья, – невозмутимо отвечает Хенджин.

– Ты не понимаешь. Как мне жить без танцев? Что делать, если доктор скажет, что больше никогда в жизни мне нельзя будет заниматься тем, что я безумно люблю? – Феликс большими глазами полными смятения и страха смотрит на собеседника.

Хенджин не знал, что ответить.

– Если ты продолжишь мучать себя, тебе действительно могут запретить из-за осложнений. А так… – Хван пытался подобрать правильные слова, – тебе скажут, как вылечить твою боль в спине, дадут рекомендации. Могут посоветовать не напрягаться какое-то время, но ведь все временное! Не навсегда, ты вылечишься и с новыми силами будешь покорять сердца зрителей, а?

Ли не мог понять причину спокойствия друга в таком вопросе. Хенджин так легко говорил о походе к человеку, который может в секунду изменить жизнь. И отнюдь не в хорошую сторону. Страх сковывал тело, он не хотел повторить судьбу матери.

– Феликс, – Хван щелкает пальцами перед глазами друга, привлекая внимание. – Мы должны с тобой сходить к врачу. Прямо сейчас. После будем решать проблемы по мере их поступления.

– А? – пискнул Ликс, а потом его потянули за руку, заставляя встать.

Зачем Хван поперся в больницу вечером, да еще и Ли захватил с собой? Нравится торчать в этом рассаднике болезней? Или может прикольно пререкаться и спорить с каждой бабулькой, которая требовала уступить место на скамье, когда за ней стояла пустая? Нет, его просто шибко беспокоило здоровье друга. Настолько, что начинал делать глупые, необдуманные поступки.

Феликсу явно не нравилось здесь. И не нравилось, что его таки потащили к врачу, к которому он очень не хочет. Хенджин не понимал его. Стыдно признавать, но все было именно так. Да, они дружат, но ни один еще не успел полностью довериться и раскрыть все свои стороны. У Ликса были свои причины оттягивать поход к доктору, по глазам видно. Только он не говорил какие, оттого как-то помочь и поддержать было трудно. «Йеджи бы точно смогла понять. Она в таких вещах проницательнее меня», – грустно осознает парень.

Удача снизошла до несчастных парней, Ли позвали в кабинет. Похоже, сегодня он будет последним, кто попадет к этому специалисту. Оставалось только ждать и надеяться, что прием пройдет хорошо.

Феликс выходит каким-то слишком грустным и задумчивым. На все расспросы ответил:

– Подозрения на грыжу межпозвоночную. Нужно на месяц прекратить физическую активность, записаться на массаж и следить за состоянием, – разбито проговорил Ли.

– Месяц… это не так долго, дальше легче уже будет, если последуешь этим рекомендациям сейчас, – пытается поддержать Хенджин.

Феликс что-то согласно мычит в ответ, но больше никак не реагирует на разговоры. Ушел в свои размышления и выглядел подавлено вплоть до своего подъезда. Там он отвлекся, обнял Хвана на прощание и поднялся к себе. Хенджин не особо любит объятия, но промолчал, потому что ему даже понравилось это от Феликса. Он еще какое-то время стоял, смотря на закрывшуюся за другом дверь, а потом поплелся домой. Ему было необходимо обсудить случившееся с сестрой. Она-то с недавних пор хорошо осведомлена о ситуации, могла со стороны указать на все косяки и дать совета. А он сейчас ой как был нужен. Парень считал, что сделал что-то не так, обидел своими поспешными действиями близкого человека и не знал, как ему исправляться. 

В свою очередь Феликс не таил никакой обиды на друга, даже в глубине души был благодарен, но не хотел признавать. Ему страшно. Не так, как бывает, когда смотришь ужастик или слушаешь истории про убийц. Его пугала неизвестность будущего. Что, если через месяц скажут, что все напрасно? Что все усилия, которые будут приложены, останутся лишь пустой тратой ресурсов. Что его мечта, оберегаемая с детства, как главное сокровище, рассыплется пылью сквозь пальцы.

Он мечтал быть в центре внимания, хотел стать звездой, которую бы не гнобили, которую любили бы, несмотря на все недостатки. Смогли бы найти в сценическом образе только привлекательные стороны и восхищаться ими. И танцы, хоть были способом отвлечения от реального мира и проблем в социуме, так же являлись билетом в мир, где его фантазии суждено сбыться.

Парень сидел на диване, медленно пробегая глазами по страницам. Эта глава всего на четыре странички, но из-за лишних мыслей в голове понимать содержание сложно. Пришлось собраться и выкинуть переживания из головы, дабы насладиться текстом. Нельзя сказать, что роман и история персонажей интересовала читателя. Даже имена героев с трудом запомнил, ибо читает из-за людей, которые теперь ассоциируются с этим произведением. Сестра и Хенджин. Самые близкие и родные.

Он не замечает, как засыпает. Погружается в мир грез, откуда совсем не хочется выходить. Ведь это единственное место, где существует то, чего нет в реальности.

***

Универ. Не опять, а снова. Не снова, а вновь. Хоть от танцев приходится отказаться на время, учебу отменить может только смерть… Бан Чана Феликс еще не предупреждал, потому что забыл. Голова вчера была занята совершенно другим, да и сегодня не должно быть тренировки, так что разговор можно отложить.

Вот и последняя пара, возвращение домой неизбежно. Ли подумывает над тем, чтобы зайти в продуктовый, купить ингредиенты для выпечки – отвлечься от дурных мыслей. Иначе он опять начнет себя сгрызать изнутри одним единственным вопросом: «Стоит ли?». Самое интересное, что он относится к чему-то одному и всему одновременно. К каждому возможному и уже сделанному выбору. «Стоит ли слушать врача?», «Стоит ли отказываться от танцев?», «Стоит ли идти на массаж?», «Стоит ли слушать Хенджина?», стоит ли, стоит ли, стоит ли…

Парень не замечает, как добирается до первого этажа, как-то на автомате попадает в раздевалку, и вот он уже на улице. Много людей стоят по небольшим компаниям, обсуждая какие-то свои план. Мало тех, кто, как Феликс, одиноко осматривается и собирается уходить домой. Взгляд падает на знакомую высокую фигуру, но осознание приходит не сразу, ведь этому человеку нечего делать в универе Ликса. «Что Хенджин здесь забыл?» Первой мыслью было то, что он каким-то образом выяснил, где учится Ли и пришел поболтать. Но потом Феликс переводит взор на истинный мотив появления здесь Хвана: рядом с ним стояла какая-то девушка. Они, кажется, хорошо общались. Она была чуть ниже, половина челки покрашена в розовый, а одна рука покоилась на плече Хенджина как-то… по-хозяйски. Словно те были знакомы не первый год.

Феликс отвернулся. Ему стало как-то обидно наблюдать такую картину. «Нашел себе девушку и даже не рассказал», – возмутился Ли, но подходить и говорить что-либо другу не стал. Пошел-таки за мукой и шоколадом, чтобы прийти домой и испечь себе небольшой брауни. «Кофе не забыть взять, добавлю для вкуса».

Квартира встретила привычной тишиной. У него не было питомцев, никто из родных погостить не приезжал, так что Ликс жил полностью самостоятельно. Компанию в крайне одинокие вечера составляли или конспекты лекций, или какие-нибудь случайные дорамы, которые часто крутят по телевизору. В последнее время, конечно, уединение нарушал Хенджин. Но, видимо, сегодня тот занят чем-то, точнее, кем-то другим. Это расстраивало. Хотя каждый вправе сам строить свою личную жизнь, как сам того хочет. Только… можно же было поделиться, верно? Было бы не так обидно.

– Хватит! Я не его мама, чтобы он о каждом своем шаге мне докладывал. Зачем вообще думаю об этом? – парень мотает головой, будто это поможет отогнать нежеланные мысли. – Ты безнадежен, Феликс Ли, – вздыхает в итоге он.

***

Они не общались три дня. Эти три дня пролетели настолько однотипно, что Ликс начал думать, не находится ли он, случайно, в бесконечном сне? Только Чан удивил своим сообщением, где уточнял причину отсутствия на тренировке. В ответ на объяснение написал, что Феликс принял верное решение – последовать советам врача. Лидер будет ждать скорейшего восстановления такого хорошего танцора, как Ли. Это придало небольшую уверенность в правильности своего выбора. Но сомнения все еще заполняли голову.

Сегодня в кафе было мало посетителей. И все делали удивительно большие чеки. «Хоть премия будет, какая-то радость». Некоторые девушки задерживались подольше, обсуждали какие-то новые романы и актеров. Случился даже один интересный разговор: «Мне дали книгу на редакт недавно, новый автор», «Ого, и как? Хорошо пишет?», «Неплохо. Только мне все еще не нравится, что там очень явно чуствуется троп «от дружбы до любви». Не люблю его вообще..», «Да почему? По-моему, очень мило, когда близкие друзья осознают чувства друг к другу», «Дружба как таковая опошляется. Как так можно, дружишь несколько лет, а потом батс, а у меня встал на тебя», «Ты преувеличиваешь…».

Только все это перестало иметь значение, когда в кафе зашел Хенджин. Улыбка озарила его прекрасное лицо, когда тот заметил Феликса. Парень стоял, облокотившись, наблюдал за людьми в заведении и не сразу заметил приход нового гостя.

– Привет, – Хван подходит к стойке.

Карие глаза вмиг устремляются на него.

– Привет.

– Как ты?

– Да… нормально, вроде, – нетвердо отвечает Ли.

– Ты можешь мне сделать кофе и сесть поболтать чуть-чуть? – уточняет Хенджин и получает кивок в ответ.

Феликс быстро делает кофе для друга и подсаживается к нему за столик. Вид его все еще нерешительный, но когда Хенджин улыбнулся, тревога немного отошла.

– Я хотел спросить, ты ведь не ходишь на танцы, значит… ты решил последовать рекомендациям врача? Ты уже ходил на массаж?

– Нет, я… – начинает Ликс, но его перебивают.

– Слушай, если у тебя будут какие-то проблемы, я могу помочь с деньгами, это никак не обременит меня, наоборот, – тараторит парень, но теперь перебивают его.

– Стой, Хенджин, – бариста поднимает руки, пытаясь утихомирить, – мне не нужны твои деньги. Если понадобится, у меня у самого есть. Я просто, – он замялся. Не знал, как правильно сказать, потому что не сам до конца понимал свои чувства. – Я… очень боюсь ошибиться, – в конце концов выдал парень.

Оба замолчали. Феликс погрузился в свои мысли, не решаясь их озвучивать. А Хенджин просто ждал, попивая кофе. Тишина затянулась. Глубокий вдох, за которым последовало следующее:

– Для меня танцы долгое время уже смысл жизни. Я рос и чувствовал жизнь только когда танцевал. Сейчас я будто застрял на месте и абсолютно не знаю, что стоит делать. Попытаться излечить спину хочется, но одновременно не понятно для чего это делать. В конечном счете мне ведь все равно не разрешат заниматься, как раньше. Тогда зачем вообще пытаться?

Он замолк. То, что получилось собрать в понятные предложения, он сказал. Остальное бурей эмоций крутилось где-то внутри.

– Тебе ведь это дорого, – Хван отрывает ладонь от стакана, кладет на чужую, которая нервно стучала пальцами по столу. – Тебе ведь так нравятся танцы. Разве не стоит фантомная надежда твоих усилий? Шанс есть всегда, если ты еще не лежишь в гробу.

Феликс молчал.

– Значит так, – Хенджин сильнее сжимает чужую ладонь. – Приходи в понедельник на тренировку, но как зритель, а завтра мы пойдем с тобой куда-нибудь. Можем позвать еще кого-нибудь. Тебе нельзя оставаться сейчас одному. А то еще надумаешь всякого, – лицо озаряется улыбкой, когда друг поднимает голову. – И вообще, давай поищем тебе девушку, а? Ну или хотя бы на свидания в слепую походи, дабы разнообразить жизнь. Без новых впечатлений и дорогих воспоминаний не построить будущее, так говорила моя бабушка.

Никто из двоих не заметил, но они оба неприятно содрогнулись на словах «найдем тебе девушку». Феликс расстроился, создалось ощущение, что от него хотят избавиться. А Хенджин понял, что сам точно не хотел бы, чтобы у Ликса, его Ликса, появлялся кто-то, кто захватил бы его внимание. Ли убирает руку, которую накрывала чужая ладонь, под стол.

– Наверное, действительно стоит. Не одному же тебе с девушкой бегать, – совсем тихо говорит бариста и встает из-за стола. Посетитель пришел, надо работать.

– Ликс… – виновато тянет Хенджин. Но, видя реакцию, просто благодарит за кофе и выходит.

На душе скреблись кошки. А у Хвана жуткая неприязнь к кошачим.