Условие восьмое: романтика никогда не помешает.

- Не подглядывай. – Рейвен чувствует, как ресницы Хвануна щекочут грубоватую кожу ладони, которой он предусмотрительно накрыл его глаза. Аккуратно придерживает его за плечо и ведет, стараясь обходить углы мебели. – Ты можешь потерпеть немного? Испортишь сюрприз.

- Я его уже чувствую. – Хванун нетерпеливо ведет носом, улавливая какой-то вроде и знакомый, но экзотический аромат. – Ты решил меня откормить, чтобы я стал большим и никуда от тебя не ушел?

- Я пытаюсь это сделать, но если бы это помогало… - Лидер покачал головой, хитро улыбаясь на слова парня. – В тебе ничего не откладывается, после тренировок все сгорает. Вот, любуйся.

Хванун медленно приоткрывает глаза, пытаясь привыкнуть к свету. Огромная кухня была освещена только пламенем нескольких свеч, расставленных по всему гарнитуру. В свете мерцающего пламени можно было разглядеть аккуратно накрытый стол. Именно от тарелок исходил невероятный запах морепродуктов и пряностей. И чего-то сладкого. Блондин осторожно обошел стол, поглядывая то на угощения, то на загадочно-предвкушающее лицо Ёнджо.

- Кажется, я начинаю понимать. – Наконец, выдает он, приближаясь к Рейвену. На лице брюнета легкое замешательство. – Паста с мидиями, фрукты, красное вино. Еще, кажется, ты щедро все это сдобрил специями? Тебе не хватает страсти?

Догадливая же ты зараза.

- Даже если ты начал понимать, - шаги Ёнджо медленные и короткие, как у хищника, подбирающегося к маленькому кролику, - ты ведь не откажешься поужинать? Я так старался, спровадил всех, чуть не спалил кухню, пока все это готовил.

- Только если это не повлияло на вкус блюд.

Пытка продолжалась долго. Ёнджо неотрывно наблюдал, как Хванун наслаждается едой. Абсолютная тишина прерывалась лишь довольными причмокиваниями и постанываниями блондина. Рейвен даже не сомневался, что ему все нравится.

Все-таки, когда у твоего парня хороший аппетит – это круто.

- У меня есть тост. – Хванун на секунду останавливается, с шумом всасывая спагетти в рот, и громко сглатывает. На губах остаются следы сливочного соуса, но розовый язык в мгновение расправляется с ними. Ёнджо разливает вино, темно-бордовая жидкость широкой струей наполнила бокалы.

- За что хочешь выпить? – Блондин разглядывает лидера сквозь тонкое стекло бокала, и немного пьяно хихикает, хотя они еще не пили алкоголь. Просто Хвануну слишком комфортно и приятно в компании Рейвена, и он опьянен едой, обстановкой и его присутствием.

- За нас.

- За ONEUS? – Губы Уна растягиваются в блаженной улыбке, когда он вспоминает о своих ребятах.

- Нет. За нас с тобой. – Рейвен осторожно, с мелодичным звоном соединяет их бокалы, делает небольшой глоток. – За наши прекрасные отношения. И за то, что мы можем проводить время вместе.

Крепкое сладкое вино быстро бьет в голову. Хванун прикрывает глаза, отставляя бокал, боясь, что тот может выпасть из ослабевших рук. Не понимает, почему голова резко потяжелела. Почему он чувствует себя таким опьяненным. Это все алкоголь? Или особая, пробуждающая желания, кухня Ёнджо? Или сам Ёнджо?

Рейвен улыбается мягко, а в его глазах – хитрость. Он тянет руку к лицу Уна, медленно, с нажимом проводя по пухлым губам, стирая остатки напитка. И томно, соблазнительно дразнящее облизывает подушечки.

У Хвануна сносит крышу.

Тарелки с остатками ужина летят на пол, вино из опрокинутых бокалов льется на белоснежную скатерть. Хванун опирается коленом на столешницу, кладет ладонь на затылок Ёнджо и тянет на себя. С какой-то невообразимой, звериной жадностью впивается в чужие губы, чувствуя терпкий привкус. Путает тонкие пальцы в темных густых волосах.

Снова слышится звон – Рейвен с готовностью залезает на стол, с силой стискивает в объятиях хрупкое тело. Разрывает поцелуй лишь на секунду, чтобы заглянуть в затуманеные глаза и прильнуть к шее, оттянуть за волосы, открывая больше доступа к белоснежной коже. Облизать особо чувствительную точку и с силой дернуть за полы рубашки. Мелкие пуговицы с приглушенным перестукиванием оказываются на полу.

Ёнджо останавливается. Осматривает голодным взглядом любовника, не стесняясь, водит руками по прессу, чувствуя под ладонями бешеное сердцебиение. Видит, как грудь вздымается от сбитого дыхания. Осторожно, чтобы не задеть осколки, опускается на пол. С силой сжимает чужие ягодицы, заставляя обхватить себя ногами за торс.

- Хочешь, я займусь с тобой любовью на этом столе? – Шепчет в приоткрытые губы Хвануна и шипит, когда тот в ответ с силой сжимает его плечи. Острые ноготки ощутимо чувствуются даже сквозь тонкую ткань домашнего джемпера.

- Хочу, чтобы ты занялся со мной любовью здесь и сейчас. – Блондин нетерпеливо тянет подол полувера вверх, обводит пальцами розовые твердые соски. Ощущение горячего тела, напряженных мышц под ладонями еще сильнее. Хванун тянется к губам, целует нетерпеливо и жадно, кусает и облизывает. Целует как в последний раз.

И приходит в себя, когда чужие пальцы, успевшие его полностью раздеть, раздвигают ноги шире и с нажимом проводят по тугому кольцу мышц. Смазывают вход выступившей спермой и проскальзывают вовнутрь. Ёнджо немного груб, когда не может себя сдерживать, а сейчас, под воздействием афродизиаков, контролировать себя еще тяжелее. Но он не может допустить мысли, что его парню будет неприятно.

- Здесь и сейчас? – Рейвен не без труда проникает в Хвануна, выбивая из груди блондина сдавленный стон. Внутри него горячо и невероятно узко, Ёнджо с силой обнимает любимого, на что тот слабо бьет по спине кулачком и просит быть чуть осторожнее, если тот не хочет перепрофилироваться в некрофилы.

Быть осторожнее хочется, но не получается: слишком сильно Хванун возбуждает. Даже без приправ, вина и морепродуктов, он разносит в пух и прах здравый смысл, погребает под лавиной желания. Хванун знает, что он сексуален, и без зазрения совести пользуется этим, испытывая терпение Ёнджо на прочность. Сексуален даже тогда, когда они занимаются сексом. Соблазнительно стонет, выгибается в спине. Впивается ногтями в спину, так колко и остро. Эротично прикусывает губы, пытаясь сдержать рвущиеся наружу крики. Рейвен гладит блондина по плечам, обхватывает пальцами худые запястья, разводя руки в стороны.

- Ну же, кричи. Я хочу слышать, как тебе хорошо. – Ёнджо сдерживается, чтобы как следует не шлепнуть Уна по сочным ягодицам, с силой сжимает упругие мышцы до красных следов от ладоней. Тот сдавленно скулит, и Рейвен, словно извиняясь, ласково гладит по разгоряченной коже. Проводит ноготками по низу живота и обхватывает пальцами возбужденную плоть.

Хванун давится стоном, извивается под парнем, хватаясь то за его плечи, то за край столешницы, то за свое лицо, закрывая рот руками, словно заглушая стоны. И бурно кончает в чужую ладонь, чувствуя, как Ёнджо изливается в него самого. Рейвен выходит аккуратно, подхватывает обессиленного парня на руки.

- Куда ты меня тащишь? – Ун не сопротивляется, сил нет даже на разговоры. Сквозь приоткрытые веки видит, что обстановка несильно меняется. Ёнджо опускается на диван, утягивает на себя больше похожего на тряпочку парня и крепко обнимает, утыкаясь ему куда-то в плечо.

- Я хочу, чтобы ты просто был со мной.

- Здесь и сейчас? – Хванун пытается приподнять голову, но слабость дает о себе знать, и он просто падает обратно. Рейвен тихо смеется, глядя на бесплодные попытки младшего, и обнимает его, положив теплую ладонь на затылок.

- Всегда.