Моя прабабушка несколько раз осмотрела Юру. Недовольным взглядом она водила вверх-вниз и наконец произнесла:

       — Здравствуйте. — она прокашлялась. — Стесняюсь спросить, как вы тут оказались, молодой человек?

       — Это я впустила его вчера, пока ты отдыхала. — я встряла в разговор, чтобы разбавить атмосферу. Прабабушка еще несколько секунд смотрела на нас, развернулась и закрыла в дверь в комнату.

Вот блин, это действительно очень неловко. И чем я думала, когда все это происходило? Вот так всегда, сначала делаю, а потом жалею, не беспокоюсь о будущем и оно подкрадывается незаметно и хитро, втыкает кинжал в спину.

Я кидаю неловкие взгляды на Юру в попытках понять, что вообще делать дальше. По его виду понимаю, что он тоже в абсолютном ступоре и между нами снова начинает нависать какая-то неприятная пелена, разделяющая и отягощающая.

Сколько не отгоняй плохие мысли, все равно лезут и лезут, ведь наша прошлая проблема еще не решена. Я боюсь опозориться и опозорить Юру, стать клеймом для него. Но почему же мы не можем снова просто поговорить? Обсудить все словами, не намеками, мычанием, почему мне так страшно?

Самое главное, что с Юрой я действительно стала забывать о том, что я «обычная». Мои проблемы — это не выиграть финал Гран При, не выступить на показательных, но они все еще есть. Когда я приеду домой, это снова рухнет на мои плечи, теперь уже никого не будет рядом, никакого Юрия, который спасет от хулиганов или осуждения всего класса за то, что именно я выдворила Лиама. А если кто-то из школы узнает, что я встречаюсь с Плисецким, то вообще сожрут с потрохами. Конечно же, я не уверена, что слишком огромное количество людей увлекается фигурным катанием, это больше локальный спорт, но никто не исключает, что слух разнесется по всей округе и осуждения, обсуждения, насмешки мне обеспечены: «Как же это, была такая невинная, а теперь, выходит, с парнями встречается?» — скажут мальчики. «Да еще и с каким — с Русской феей.» — будут поддакивать им одноклассницы, ведь Юра действительно очень красив и очевидно понравится многим девушкам. «Она пропускала уроки, но, получается, гуляла там с парнем? Учитель, сделайте что-нибудь, это не честно, что Маша может без уважительной причины отсутствовать на уроках, ведь так?» — отметят отличницы. Я сжимаю предплечье фигуриста от волнения.

Прабабушка снова открывает дверь, на этот раз абсолютно бесцеремонно и придерживая плечом телефон, говорит:

       — Машенька, выйди сюда, пожалуйста. Твоя мама хочет с тобой поговорить.

И тут я понимаю, что дело плохо, потому что если звонит мать — это означает одно — я крупно влипла. Я выхожу из комнаты жалостливо гляжу на парня, прежде чем оставить его одного.

       — Включи громкую связь. — сказала мать громким приказным тоном прабабушке. Та послушно исполнила просьбу. — Я хочу, чтобы вы обе меня послушали.

Мать снова заговорила, а я стала по струнке от ее голоса:

       — Маш, а ты не охренела? Где ты шляешься? Улетела куда-то в другую страну, Маша, страну! Ты даже не поговорила со мной! Кто я тебе в таком случае? Чужая женщина?

Мерзкий холодок пошел по коже от ее слов. Мы с мамой никогда не были близки, она просто не могла давать мне то, что должна давать мать. Я хотела заботы и любви, а она хотела устроить свою личную жизнь и я не вправе винить за это желание, но тогда и она не вправе упрекать меня за то, что я ее не слушаюсь, так? Как для тебя может быть авторитетом человек, который забивает на твое существование? Мать мне заменили бабушка и прабабушка, отца — дедушка и прадедушка. Вот с этими людьми мне есть о чем говорить. А с матерью — нет. Но я не могу игнорировать ее существование, и, конечно, все равно мама имеет контроль надо мной.

       — Ба, а ты еще и ее поддерживаешь, глупую шестнадцатилетнюю девчонку, которая не ведает, что творит! Поехать на фигурное катание в другую страну! Ей что, в России мало катков? Да я вообще не помню, чтобы она увлекалась чем-то, кроме своего компьютера! — тон мамы продолжает набирать обороты.

Вот так всегда. Она даже не знает моих увлечений, а если знает, то обесценивает их, будто это совсем бесполезно и все в моей жизни вообще бессмысленно. Я сглатываю комок, нарастающий в горле и пытаюсь сдержать наступающие слезы. Кто напомнит, сколько дней я уже не плакала? Мама права, я только это и умею делать.

       — Мам, подожди, дай мне объяснить… — я только хотела рассказать ей хоть что-то поподробнее, как она прервала меня.

       — Стоп, Мария Викторовна, ты дослушаешь! — женщина переходит практически на крик, произнося мое имя, — Помимо этих выходок, теперь я еще узнаю, что ты водишь к себе каких-то мальчиков. Как это понимать, вот как, Мария?! — она яростно вздыхает.

Дверь соседней комнаты резко открывается и из нее выходит… Юрий. Разъяренный, он двигается прямо к нам, выхватывает телефон у меня из руки и выкрикивает в трубку:

       — Послушайте! — мама внезапно замолкает, видимо, не ожидав такого поворота событий. — Маша приехала сюда не просто так, если вы уж хотите кого-то обвинить, то обвините меня. — женщина все еще молчала.

Обидно, что она слушает даже «какого-то парня», но не меня саму.

Фигурист поворачивается к прабабушке и теперь обращается к ней:

       — Вы же знаете меня и моего дедушку, зачем устраивать этот спектакль? — сейчас Плисецкий был так серьезен. Настолько авторитетным я видела его в последний раз только на финальном выступлении — полное сосредоточение, никаких поблажек, только контроль и сухие эмоции. — Если вас что-то смущает во мне, то позвоните моему дедушке. Прямо сейчас. — он тыкает в нее своим телефоном, прабабушка удивленно глядит на него, но ничего не берет. — Вот, звоните.

Женщина закидывает голову и вздыхает.

       — Алис, дети правы. Зря мы это все затеяли. — она забирает сотовый из моих рук и кладет трубку, мать успевает лишь сказать:

       — Ба, ба, ты чего… — из трубки звучит «бип»! Сигнал сброса звонка.

       — Машенька, извини. — протянула руки для объятий. — Юрий прав, не стоило мне рассказывать твоей матери. Я просто переживала. — прабабушка прижала меня к себе и наконец я нашла в себе силы обнять ее в ответ.

       — Все нормально. — прошептала это, всхлипывая.

Я понимаю, что прабабушка хотела, как лучше. Действительно немного странно было внезапно обнаружить у нас парня, возможно она испугалась за меня, что он меня обидит или обещала матери сообщать обо всем происходящем. Сейчас мне даже не хочется знать, просто главное, что это закончилось. Да уж, сценарий про Золушку, которую спасает принц на белом коне внезапно все больше и больше становятся реальностью. Это означает, что самый главный мой страх становится реальностью и я теперь еще больше начинаю загоняться по поводу всего произошедшего. То, что твой парень в принципе застал вашу семейную ссору практически в первый день, когда назвал себя твоим парнем уже очень-очень неловко. Наверное, нелепее всех остальных ситуаций между нами. Они — просто капля в море по сравнению с этим…

Юрий оттянул меня от прабабушки и крепко взял за руку. Было видно, что теперь она немного грустная.

       — Дети, хотите покушать? — предложила женщина. Забавно, что взрослые часто извиняются с помощью еды.

       — Нет, пока нет. — не успеваю сказать, как фигурист за руку тянет меня обратно в комнату.

Оказавшись наедине я прижимаюсь к нему как можно сильнее и утыкаюсь в плечо. Юрий обхватывает меня двумя руками, нежно обнимает и мы вдвоем стоим так несколько минут в полной тишине. В его объятиях так хорошо, спокойно, будто защищена от всего этого мира, от невзгод, только вот прекрасно понимаю, что с каждым разом проблем все прибавляется. Бабушка сбросила звонок и теперь я переживаю за нее, ведь ей придется отвечать за ситуацию. Надеюсь, она прислушается к Юре и созвонится с дедушкой Николаем. Думаю, им есть о чем поговорить.

       — П-прости. — шепчу, не отрывая голову от его плеча.

       — Все нормально. — парень наклоняется и смотрит прямо мне в глаза. — У меня тоже холодная мать. — из его уст это звучит, будто откровение. И это очень режет мне сердце.

Так жаль тех, кто с этим сталкивается, а особенно Юру, который совсем не заслужил такого отношения к себе. Это прекрасный парень, добрый и чуткий, нужно лишь рассмотреть внутри эти качества, но, кажется, его мать не желает этого сделать. Как и моя… Мне грустно и больно. Еще сильнее теснюсь с ним, утопаю в его одежде, вдыхаю запах, не хочу отпускать никогда.

       — Мне очень-очень жаль. — плачу ему прямо в футболку, от осознания безысходности нашего положения и похожести в этом аспекте. Больше всего в жизни не хочу, чтобы ему было больно, но понимаю, как ему больно сейчас, когда ощущаю потрясывания рук, которые так же нежно обнимают меня.

       — Я хочу показать тебе Барселону. — внезапно слышу его слова и слезы постепенно уходят. Юра стирает их большим пальцем с моих глаз, но я вижу, как он активно моргает, чтобы самому не заплакать.

Меня очень удивило такое его предложение, все же соглашаюсь и снова позволяю Юрию вести, потому что чувствую, что ему так комфортнее. Быстро одеваемся, снова ничего никому не сообщая, как юные бунтари, которые знают, что получат за это, но все равно нарушают правила. Их ведет адреналин и бесконечность вечного внутри этого мира, желание забыть все и избавиться от навязанных мыслей, болей, тревог, просто почувствовать себя хоть на секунду свободными.

Не заметила, как это произошло, но мы уже быстро куда-то бежим, Юрий тянет меня все дальше и дальше, я подчиняюсь и пытаюсь нагнать его. Поверить не могу, я ехала сюда практически на один день, а теперь мы вместе гуляем под ясным небом, держась за руки. Парень показывает мне разные достопримечательности, которые знает, а какие-то он сам еще не видел.

Барселона — действительно красивый город. Яркие краски вывесок реклам, архитектура домов и других строений просто завораживает. Плисецкий просит фотографировать его с каждым объектом, статуей, стрит-артом, который ему понравится. Он настаивает, чтобы их делала я, не смотря на то, что я не очень хорошо умею фотографировать. Пытается вовлечь меня в свое «развлечения», все время щеклает камерой перед лицом, заставляя недовольно супить нос и закатывать глаза. Не знала, что Юра настолько фото-маньяк. То есть все то огромное количество в его галерее были еще и удачными?!

       — Эй, ну сфоткайся со мной! — Юрий обнял, но я бы сказала захватил меня, одной рукой и направил на нас фронтальную камеру. В этот раз я успела закрыть лицо руками, пока он нажимал кнопку. — Почему ты не хочешь?

       — Я просто не люблю фотографироваться. — недовольно ответила я.

       — Не вредничай. — парень щелкнул зубами перед моим носом, попытался укусить, однако я вовремя увернулась.

       — Я некрасивая. — нервно сглотнула и отвернулась.

       — Ты? — фигурист взял меня за подбородок и в его движениях внезапно появилась та самая нежность, а не дерзость. Развернул лицо к себе и придвинулся ближе. Наши глаза находились на одном уровне и смотрели прямо друг на друга. — Ты очень красивая. — он чмокнул меня в губы и от этого, как всегда, я залилась краской. Скорее не от жеста, а от слов. Я, на самом деле, не настолько считала себя некрасивой, но слышать подобные вещи было невероятно приятно.

Я сказала так, потому что настоящую причину сообщать не хочу. Знаю, что нужно, ломаю себя изнутри, ведь понимаю — рано или поздно придется поговорить об этом. Как бы не было неловко или не казалось глупо, я должна сказать, если действительно боюсь этого. И сейчас, кажется, самый лучший момент. Люди ходят, а время между нами будто остановилось. Одновременно в толпе и наедине. Существуем и нет. Что-то и ничего.

Наконец-то набираюсь смелости и выговариваю это:

       — Юра… — кажется, это в первый раз, когда я произнесла его по сокращенному имени после нашего первого поцелуя. Очень непривычно, хоть он и разрешил делать это раньше. — На самом деле я… я боюсь подвести тебя. Опозорить. Ну, знаешь, я ведь даже не из фигурного катания. Будто совсем не подхожу для тебя. — я останавливаюсь на секунду и смотрю на него. Плисецкий слушает с замиранием. — Я боюсь осуждения, себя тоже, но прежде всего тебя. Я слышала, как популярные личности теряют свой статус после того, как выясняется, что они в отношениях. Вдруг это случится и с тобой? — голос начинает дрожать и я аккуратно сплетаю свои пальцы с его, то ли в надежде успокоиться, то ли услышать его.

Юрий выбирает второе. Гладит меня по щеке, по волосам, накручивает их на палец и проговаривает:

       — Дурочка. — его губы ухмыляются. — Этого не случится. — снова заправляет мою выпавшую прядь за ухо. — Мне плевать кто и что подумает о тебе, потому что я люблю тебя, а не они. Мне нет дела до чужого мнения.

       — А как же та новость, которую я тебе отправила? — я пододвинулась еще ближе.

       — Знаешь сколько таких «новостей» клепают каждый день? Когда ты видишь это все время, то в какой-то момент становится пофиг, какие новости пишут про тебя. Это не важно, потому что я думаю только о себе. — парень сосредоточенно смотрел куда-то вдаль. Его лицо обдувал холодный ветер и развевал длинные волосы. — Если тебя это так волнует, то у Джей-Джея тоже есть девушка, невеста. Он, конечно, полный придурок, но у него тоже есть фанклуб и… ничего. Или ты думаешь, что мои фанатки настолько уж ненормальные, что убьют тебя, ха-ха?

Я обдумывала сказанное. Может быть мне стоило поставить себя на место Юрия? Он уже привык ко всяким грязным слухам, подумать только, в пятнадцать лет уже познать такое и научиться с этим жить. Он прав. Прав во всем. Мне все же стоит проще относиться к этому. Вот глупая, отказываться от Плисецкого, лучшего на свете мальчика, из-за каких-то незнакомых людей? А насчет фигуристов, им теперь вообще отношения нельзя иметь? Подумать только, надо было лишь поговорить, а на душе уже гораздо свободнее.

       — Давай опередим их, а? Я не хочу, чтобы о нас рассказал кто-то другой. — он быстро обнимает меня, закидывая руку за плечи и прижимает к себе, улыбается в камеру и… «щелк». Я даже ничего не успела сделать. Боже мой, даже не хочу видеть это.

       — Эй! Ну отдай! — пытаюсь выхватить телефон, но Юрий ловко отворачивается в разные стороны что-то там печатая.

       — Не-а! — смеясь, держит телефон на вытянутой руке, прямо как… Прямо как тогда! Вот наглец, его методы не изменились. Знает же, что я не достану, потому что не хватит роста, а я все прыгаю и прыгаю, пытаясь выхватить.

Звук уведомления. Останавливаюсь и испуганно хватаю свой мобильный.

yuri_plisetsky. отметил вас на фотографии

Пока я поднимаю на него взгляд, парень успевает вырвать теперь уже и мой телефон и кладет в свой карман.

Переплетает наши пальцы, чтобы не дать сбежать. Тихо говорит, так, дабы это могла услышать только я:

       — Я хочу пригласить тебя на банкет в честь окончания соревнований. В качестве моей девушки.

Боже мой. Пульс внутри учащается. К щекам приливает кровь. Внутри нет ничего кроме шока. И, кажется, безграничного счастья. Улыбаюсь, как дурочка и отвечаю:

       — Я… согласна.

3 года спустя…

Где-то сзади пробегают две кошки, гоняющиеся друг за другом, с таким звуком, будто это был табун лошадей.

       — Блин, когда ты уже окончательно перевезешь ко мне свои вещи? — возмущается Юрий, потому что я снова забрала его футболку.

       — Не знаю, когда закончу работу. — растерянно говорю я.

       — Ах, ну да, ты же у нас теперь, как это говорят на вашем модном — веб-дизайнер. Бизнесвумен, серьезная вся из себя. — смеется он. — На самом деле они даже идут тебе. — парень приближается, хватает за талию, прижимает меня и целует с улыбкой на губах.