Йен смотрит на толпу, заполняющую трибуны, аплодирующую и машущую игрокам, приветствуя их, когда они движутся к своим позициям на поле. Сжимая твердый мяч в руке, он останавливается в первом ряду перед дагаутом (1), где сидит Шон. Тот поднимает руку в легком взмахе, и Йен машет в ответ, ухмыляясь, когда остальные друзья замечают и начинают приветствовать его ужасными «кричалками».

Оглядывая остальную толпу, он ощущает давящее, словно камень в животе, разочарование, когда нигде не может найти Микки. Он вообще не видел его с субботы, даже в кафетерии или школьных коридорах. Словно Микки избегает его.

И это вполне справедливо, хотя сама мысль об этом причиняет адскую боль.

Съежившись от преждевременного смущения, Йен замечает многочисленную группу болельщиц, рассаживающихся по местам прямо в поле его зрения, занимающих большую часть трибун и изо всех сил пытающихся скрыть здоровенные квадраты картона, которые они принесли с собой.

— Вау, Йен! — кричит Джесс, замечая его взгляд. Она встает и начинает отдавать приказы своей команде, и Йен хочет провалиться сквозь землю, когда понимает, что они собираются сделать это прямо сейчас.

Одна за другой болельщицы подбирают индивидуальные знаки и соединяют их над головами, чтобы сформировать общее гигантское изображение. Но на нем нет никаких дрянных надписей, с которыми Джесс приставала к нему всю прошлую неделю.

Вместо этого перед ним словно разворачивается целое полотно, его сердце едва не вырывается из груди, когда он узнает сначала стиль, а потом и тему.

Рисунок выполнен знакомой рукой Микки — его мазки широкие и резкие, и в десять раз больше, чем Йен когда-либо видел раньше, и изображение имеет почти нереальное сходство с ними обоими. Целующимися. В интимных подробностях.

Йен боялся этого момента с тех пор, как Джесс впервые заговорила о нем, но, по какой-то странной причине, факт, что он видит увеличенное в пятнадцать раз изображение самого себя, сосущегося с другим чуваком, совсем не беспокоит его.

Чего нельзя сказать обо всех остальных. На мгновение наступает почти полная тишина, и вдруг все поле взрывается шумом. А потом, помимо всего прочего, со стенанием и скрипом включается система громкой связи.

— Как насчет этого, Галлагер? — голос Микки гремит над полем, заставляя Йена обернуться и разулыбаться в сторону кабинки комментатора. — Ты хочешь причинить мне еще больше неприятностей или ты хочешь добраться до меня?

Ища самый быстрый способ подняться на трибуны и добраться до Микки, Йен даже не успевает покинуть поле, прежде чем будку комментатора берет штурмом служба безопасности, и Микки удаляют с места происшествия.