Гарри остановил машину, заглушил двигатель и закрыл глаза. Болело все, что могло болеть. Даже те части тела, которые, казалось, не могли болеть. Это помутнение из-за плохой погоды, хронической бессонницы, затяжной депрессии… И лучше об этом сейчас не думать.

Дождь затянулся в противную морось. Лобовое стекло быстро покрылось плевками воды. Он потянул руку, чтобы рукав куртки открыл часы. Одиннадцать двадцать. Самое время вернуться, пока это не вызвало подозрений.

— Где ты был? — Только Гарри переступил порог дома, как Джинни начала с него спрашивать. — Мы договорились прогуляться по пляжу.

Гарри отсчитал про себя три секунды, медленно и незаметно выдохнул и ответил:

— Погода не располагала к прогулке, и я не стал тебя рано будить.

— И где ты был? — сверля глазами его лицо, спросила она.

— Ходил на могилу Добби, а потом немного проехался до города.

Этот насквозь лживый ответ ее успокоил. Морщинки на лбу медленно разгладились, и требовательный взгляд сменился на сочувствующий.

— Хорошо, — примирительно сказала она, поправляя волосы. — Но я все же хочу погулять, а посидеть дома я могу и в Лондоне.

— Куда пойдем?

— В ресторан, — торжественно сказала она улыбаясь.

Пока Джинни торчала в ванной, Флер приготовила ему большую кружку кофе с корицей.

— Когда вернется Билл?

— В семь, — лаконично ответила она, стоя возле плиты. Широкие рюши на фартуке торчали на спине крыльями, делая ее похожей на эльфийскую принцессу. Все такая же стройная и хрупкая, с длинными белыми волосами и голубыми глазами — время обошло ее стороной. Она не изменилась ни одной черточкой своего лица, осталась такой же, какой он ее запомнил тем днем, когда они бежали от Малфоев.

Гарри нравился их коттедж. Тихий уютный мирный островок среди моря и песка. Ветер гонял волны по рыжему вереску, тревожил ракушки-колокольчики, которые тихими молоточками стучали друг о друга. Соленый морской бриз задувал через форточку, мешался с ароматом выпечки…

— Я готова, — громкий звучный голос Джинни резанул по голове пилой. Гарри оторвался от созерцания пейзажа за окном и с грустью посмотрел на недопитый кофе.

Она надела платье, которое раньше он не видел на ней. Накрасила губы. Закрутила в игривые завитки волосы. И брызнула на шею приторные духи, запах которых преследовал его уже в кошмарах.

Они аппарировал в центр города, на площадь возле знаменитого собора. И быстро, пока дождь не успел намочить, забежали в ближайший ресторан. Гарри смотрел в меню и понимал, что ничего не хочет. Рыбы, мясо, гребешки, омары и печень утки вызывали в нем разве что тупую головную боль, а не аппетит. Хотелось в лучших традициях заказать «просто воду».

— Я устала от Лондона, от его суеты. В Труро чувствуется старая Англия, неспешность, леность…

Она говорила, говорила и говорила, а Гарри ее совсем не слушал. Ее голос сливался белым шумом, как в сломанном телевизоре. Он пытался вспомнить лицо Снейпа, в тот момент, когда он… Его глаза. Было в них презрение или удовольствие? Но Гарри ведь старался не смотреть, сам отворачивался и прятал взгляд под веками. Даже сейчас, сидя на мягком стуле, он каждой клеточкой тела ощущал боль. На бедрах еще долго не заживут следы от чужих пальцев. Когда Снейп кончил, то заперся в ванной, оставив Гарри полулежать на столе. Он встал на ватные ноги и, на ощупь нашарив штаны, натянул их. Щеки немели от стыда, а руки дрожали от страха и только что пережитого удовольствия.

До того дня он никогда не спал с мужчиной.

— Может быть, ты сделаешь усилие? — Джинни, склонив голову на бок, в упор смотрела на него. — Ты забыл, зачем мы здесь?

— Я помню, — Гарри отпил из бокала вино. — Прости. Я тебя внимательно слушаю.

— Вечером мы с Флер и Биллом пойдем в оперу, надеюсь, ты не будешь вести себя так же, как сейчас. Прояви хоть какое-то участие. Или я навожу на тебя скуку?

— Ты прекрасно выглядишь, — улыбнулся Гарри. — Потанцуем?

— Ты ведь не любишь танцевать? — подозрительно спросила она.

— Было бы обидно уйти из такого красивого зала.

Гарри поднялся и приглашающее протянул руку. Джинни не смело приняла ее и, поправив платье, изящно поднялась. Они вышли в центр зала, где несколько парочек лениво толкались на одном месте. Он красиво ее закружил. Она рассмеялась, окидывая голову назад. Она стала женщиной, красивой и чувственной. Она родила ему троих детей, но это сделало ее фигуру женственной и сочной. Плавные изгибы, мягкая упругая кожа, в которой тонули руки. Она ухаживала за собой. Их ванная тонула в ее флакончиках и бутылочках. Принимая душ, он боялся неудачно махнуть рукой и что-нибудь сбить. Упадет одно, полетит все.

Они прожили вместе слишком много и долго…

Как там Снейп?

Зайдя к нему домой, он с порога почувствовал тотальное одиночество. Неужели Снейп ни с кем не познакомился, не завел семью? Разве ему не стало проще это сделать? Проще начать новую жизнь?

— Гарри, что с тобой? Ты будто не со мной сегодня.

— Просто странный день, — тихо ответил он, сжимая ее мягкую ладонь.

Они вышли прогуляться по городу. После обеда дождь прекратился, но тяжелые тучи зависли над городом. Холодный воздух с моря пробирал до костей. Они вышли к набережной, где лениво, как чайки, качались на волнах катера. Несколько бывалых рыбаков, стоя на причале, сторожили удочки, покуривая закрученные трубки. Их ярко желтые куртки, как одуванчик на черном дерне, бросались в глаза издалека.

— Красивый город, — сказала она. — Мы так редко куда-то вдвоем выезжаем…

— Я не могу вспомнить нашу жизнь, Джинни. Что в ней было?

Она молчала. Стояла рядом, пока ветер трепал ее волосы.

— Мистер Гарри Поттер?

Гарри повернулся и увидел, как к ним приближался мужчина с мальчиком лет десяти.

— Простите, я не был уверен, что это вы, — он смущено улыбнулся, притягивая ребенка к себе. — Смотри, Питер, это Гарри Поттер, Мальчик-который-выжил, я про него тебе рассказывал. Это он спас нас от Того-кого-нельзя-называть.

— Ого, — протянул мальчик, вытаскивая изо рта чупа-чупс.

— Благодаря ему, мы можем жить в мире. Можно вам пожать руку?

— Конечно, — кивнул Гарри.

— Я знаю, что вы стали главой Аврора, поздравляю! Теперь мы можем спать спокойно, — пошутил он и сам же рассмеялся. — Не буду вам мешать. Миссис Поттер, — кивнул он.

Гарри долго смотрел им в след.

— Я замерзла, — сказала Джинни. — И хочу домой.

Он обнял ее и почувствовал, что ее тело прогрето заклинаниями.

Как только они оказались в гостиной, Джинни сбросила его руку. Кинула на стул зеленое пальто и долго стояла отвернувшись. Он ждал, отвлекая себя шумом радио, что слушала Флер. Она выглянула к ним, но, оценив ситуацию, тактично прикрыла дверь и сделала динамики погромче.

— Мы приехали сюда, потому что наши отношения летят гиппогрифу под хвост, — тихо начала Джинни. — Я пытаюсь, но ты! — она резко повернулась и гневно посмотрела на него. — Ты ничего не делаешь. Я не знаю, что у тебя в голове. Здесь, у пикси на рогах, я хотела, чтобы мы вспомнили, какими мы были когда-то. Я не узнаю тебя в последнее время. Ты ничего не хочешь. Тебя ничего не радует. Даже повышение по службе, которое ты давно должен был получить, если бы попросил Кингсли. Ты от всех хочешь справедливости, иногда в разрез самому себе. Нашей семье. Мне это не нравится. Я отказалась от карьеры, чтобы растить наших детей! Я ждала тебя дома, как примерная жена, пока ты был на рейдах. Я все делала ради тебя! Так будь добр, постарайся для меня тоже!

Гарри слушал ее и смотрел на покрасневшее лицо. Очередной разговор. Сколько их было за последние месяцы? Он уже не пытался что-то ответить. Раньше, когда она устраивала сцены, он кивал, просил прощение, клялся, что изменится. Он не верил ни единому своему слову. Пустота в душе росла и никакие крики и скандалы не могли задеть ее. Ночью он пялился в потолок, пока предрассветные сумерки не красили его в серо-синий цвет. Он слушал дыхание Джинни рядом, пока сам как труп лежал на спине. Он пил кофе, от которого его тошнило. Он смотрел в окно из своего кабинета в Министерстве, пока на столе дымились кричалки. Как давно он чувствует эту усталость от жизни? Как давно он уже ничего не хочет и ничего не ждет? Его перестали удивлять размазанные Бомбардой мозги, синие от отравления трупы, банки с выколотыми глазами. Почему преступая через очередной труп, он думал о том, что купить в магазине? Его уважали по праву дела и шептались за спиной.

— Я хочу развод.

Джинни замолчала, резко, не договорив, будто на нее наложили Силенцио. Гарри чувствовал спокойствие и безразличие к происходящему. Он считывал с ее лица эмоции: непонимания, отрицание, неверие и…

— И пока ты не начала орать, — продолжил он. — Я сейчас уйду, ты успокоишься и подумаешь. Когда я вернусь, мы с тобой поговорим как взрослые люди.

Она стояла, замерев от шока, смотрела, как он, взяв ключи, вышел из дома. Только в машине, вцепившись в руль, Гарри понял, что сказал.

Давно пора.