Выйдя от Снейпа, Гарри сразу спрятался в неприметном кафе. Улицы тонули в лужах, а холодный осенний ветер царапал окна. Люди скрывались под зонтами и быстро бежали от одного здания к другому. Он грел руки об горячие бока пластикового стаканчика. Он бы остался еще немного у Снейпа, приготовил ему блинчики с медом… Но нужно закончить одно дело. Эта ночь, полная вспышек неконтролируемой страсти, совсем выбила Гарри из колеи. Он не думал, что можно так и со Снейпом. Видно, жизнь его совсем задолбала, раз он оказался в таком положении. Все всегда возвращается, особенно, когда ты отрекся от этого.

Он аппарировал в коттедж, оставив машину в городе. Ему нужно сделать это быстро, а по дороге на машине он надумает себе слишком много. Но только он переступил порог, как из зала выскочила миссис Уизли.

— Гарри, — бросилась она на него с объятьями. — Мой милый, как я давно тебя не видела? Как ты поживаешь? Поздравляю с повышением? Как ты похорошел на свежем-то воздухе!

Что ж, Джинни призвала тяжелую артиллерию.

— Доброе утро. Хорошо. Спасибо, — ответил он, из-за плеча Молли смотря на Джинни.

Она вышла следом, сжимая кружку чая с мятой. Заплаканные глаза и усталый вид выдавали, что ночь у нее выдалась тяжелой.

— Ты завтракал? — кудахтала миссис Уизли. — Я тут похозяйничала на кухне, с разрешения Флер, конечно, и приготовила чудесный завтрак.

— Большое спасибо, но я поел в кафе.

Гарри обошел ее и встал напротив Джинни:

— Мы теперь можем поговорить?

— Ты хочешь это делать прямо сейчас? — она с вызовом посмотрела на него.

— Можно, когда ты допьешь чай, но это мало что изменит.

— Как всегда решителен, — ответила она, задирая носик. — Не знаю, где ты ударился головой или перегрелся, но я не хочу это вообще обсуждать. Я не понимаю, почему ты меня просто поставил перед фактом.

— Нам нечего обсуждать. Этот «факт» я обдумывал уже давно, только не знал, как сказать.

— Я всегда тебя любила, — в запале сказал она, с грохотом ставя кружку на столик с цветами. — Я поддерживала тебя и ждала, когда ты ко мне вернешься! Я ни словом тебя не обвинила, когда ты оставил меня после похорон Дамблдора. Я все поняла и сказала, что буду ждать. И ты… Ты! Не знал, как мне об этом сказать? Здесь не место и не время для этого.

— Иногда я думаю, что ты никогда не любила меня. Сколько тебе было, когда ты услышала обо мне, девять, а когда увидела — десять? Ты все надумала. Ты, как ребенок, захотела себе новую игрушку. Во что ты могла там влюбиться? Ты хоть что-нибудь обо мне знала? Ты считаешь, что повела себя мудро и я вечно должен тебя благодарить. Ты до сих пор обо мне ничего не знаешь… Сейчас место и время, Джинни.

— Вот как. Для тебя все это шутка. Да что могла понимать девочка в любви? Куда мне до тебя, всезнающего, — прищурила она глаза. — Место и время, говоришь… Ты тоже обо мне ничего не знаешь. Я изменяла тебе.

От ее слов в доме наступила тишина. Даже миссис Уизли непонимающе хлопнула глазами, а потом зажала рот рукой.

— Я знаю, — ответил Гарри. — Знаю с кем, когда и как.

— Откуда? — бледнея спросила она.

— Я ведь аврор, Джинни. Это моя работа. Но если честно, все благодаря слухам. Мне осталось лишь проследить за вами от ресторана, где вы держались за ручки, до его квартиры, где вы не только держались за ручки.

— И как давно ты знаешь?

— Полгода. Согласись, довольно долго, чтобы охладеть к тебе полностью.

— Вот именно, — резко бросила она. — Ты охладел ко мне давно. Полгода? Чушь! Уже несколько лет я не чувствую от тебя ничего! Кто я для тебя? Мать твоих детей? Служанка, которая молча готовит обед? Уборщица, что стирает твои рубашки? Да, ты даришь мне цветы, но будто одолжение делаешь. Это тебе секретарша напоминает? Или она сама эти букеты покупает? Я устала жертвовать собой ради тебя. Я хотела почувствовать себя женщиной, желанной и любимой. А ты забыл, что я не только могу пожарить тебе картошку.

— И он дал тебе это?

— Да, он дал. Он любит меня и носит на руках!

— Удобно, что Дин Томас, вспомнил, как был влюблен в тебя еще со школы.

— Не смей мне это припоминать!

— Джинни, доченька… — тихо сказала Молли.

— Ты ничего о нем не знаешь! Где ты был, когда я так нуждалась в поддержке? Тебя никогда не было. О да, конечно, ты избавлял этот мир от преступников, чтобы все могли спать спокойно! Всё только тебе! Думаешь, мир крутится вокруг только тебя? А вот и нет!

— Что ж, все оказалось легче, чем я думал, — вздохнул Гарри. — Хорошо, что ты согласна на развод.

— А я не согласна, — покачала она головой. — Я тебе его не дам.

— Джинни! — воскликнула Молли.

— Я не хочу, чтобы наша семья разрушилась. Подумай о детях, что о них будут говорить?

— Ты хочешь примешать сюда детей? — улыбнулся Гарри. — Они уже закончили Хогвартс, если ты забыла. Им не по пять лет, чтобы я прощал измену, ради сохранения семьи.

— Не строй из себя рогоносца. Тебе вообще плевать на меня.

— Да, я тебя не люблю, — вздохнул Гарри, понимая, что устал от этого разговора. — Я тоже тебе изменил.

— С той блондинкой? — хищно прищурилась Джинни.

— Нет, и не гадай, все рано не угадаешь, — покачал головой он, улыбаясь. — Я понимаю, что ты не хочешь терять статус, влияние, мои деньги. Все, что ты имеешь, принадлежит мне. Если ты уйдешь, то потеряешь все. Ведь этого ты не хочешь? Хочешь усидеть на обоих стульях?

— Скажу, что ты очень пожалеешь, если разведешься со мной. Я такое могу рассказать прессе, что это уничтожит твою карьеру. Я не дам тебе развод. Притворяйся дальше, что все знаешь, но молчи. Это компенсация за все мои погубленные годы, на которые тебе вообще плевать. Я тебя тоже не люблю. И уже давно. Ты мне противен.

— Тогда зачем мы приехали сюда, — тихо спросил Гарри, — раз ты все давно для себя решила?

— Я действительно, хотела дать нам еще один шанс, — так же тихо ответила она. — Но ты сам все испортил.

Она развернулась и вышла из комнаты.

— Гарри, милый, — подошла миссис Уизли и положила руку ему на плечо, — не надо так. Я с ней поговорю. Я знаю, что ты все сделаешь ради нее и детей. Она успокоится, но тебе тоже нужно успокоиться и еще раз все обдумать.

— Миссис Уизли, я спокоен.

Гарри вышел из дома и спустился на пляж. Мокрый песок пружинил под ногами, а слабый бриз свежо прошелся по коже. Даже задувая под рубашку, он ласкал тело, кусая за свежие засосы и царапины. Только эта память, оставленная Снейпом, помогла ему не сорваться, слушая такие жестокие слова. Она не права. Ему не все равно.

Он наконец услышал от нее правду. И это оказалось очень больно, хоть он и готовился к этому.

— Она успокоится, — подошел Билл. — Дай ей время и, когда она успокоится, подавай на развод.

— А до этого ты предлагаешь мне улыбаться и целовать ее в щечку при встрече?

— Можно пожить отдельно какое-то время. Джинни очень вспыльчива, всю ночь мне спать не давала, пришлось накладывать заглушающее.

— Она со мной остается только ради денег.

— Ее тоже можно понять, — примирительно сказал Билл.

— И я понимаю, — кивнул Гарри, смотря в даль моря. На горизонте тянулась полоса тумана, сливаясь с угрюмыми облаками. — Она обвиняла меня, что я слишком справедлив… Но я творил страшные вещи, которые больше походили на месть. Самое противное для меня — врать и лицемерить. И как ты думаешь, как я должен поступить, чтобы не предавать себя?

Гарри оглянулся на Билла. Когда-то дерзкий молодой парень с длинными волосами и сережкой-клыком теперь стал красивым мужчиной с короткими рыжими волосами и незаметной золотой сережкой в ухе. Старые шрамы придавали его лицу пиратский вид. Бывалый покоритель морей, в чьих глазах бушевали штормы. От него исходила бешеная сила. И как идеально ему подходила Флер — вечно молодая русалка.

— Тогда, что принесет тебе покой?

Гарри закрыл глаза. Он думал, что развод принесет ему покой. Даже если все пройдет со скандалом, возможно, однажды проснувшись утром, он захочет поваляться в постели, не проклиная новый день. Но теперь он не знал, как поступить, и ждать, когда Джинни остынет, не хотел. Он тоже устал.

— Ты спал когда-нибудь с мужчиной?

— Так вот оно что, — протянул Билл, посмотрев на него с любопытством. — Так ты не соврал про измену?

— Не совсем, это случилось только вчера. Я сам не думал…

— Ты не перестаешь меня удивлять, Гарри. Что такое жизнь, как не повод узнать самого себя?

— Не знал, что ты философ.

— Иногда, — улыбнулся Билл и хлопнул его по плечу. — Все будет хорошо. И это пройдет.

Он ушел в дом, и Гарри остался в одиночестве. Ветер усилился, что соленые брызги волн долетали до лица. Он медленно побрел вдоль берега, смотря себе под ноги. Груз решения давил на плечи. В какой-то момент он отчаянно захотел увидеть Снейпа на берегу, как тогда. Черный камень, неподвластный времени, воспоминаниям и страху. Он вспоминал Джеймса, Альбуса и Лили и мог гордиться собой. Он дал им все, что мог дать, как человек, лишенный в детстве любви. Они выросли сильными и решительными. Счастливыми. И главное выросли в мирное время, без войны и опасных монстров в коридорах и подвалах Хогвартса. Они выросли и разъехались, кто куда. Он скучал по ним, но чувствовал, что больше уже ничего не может дать. Как и он когда-то, они выбрали свой путь.

Рассекая небо, летели чайки. Резкие крики сливались с мерным и неспешным шумом моря. Гарри задрал голову и долго всматривался в пустоту серых облаков.

«Я зацелую твою боль».

Ведь так он говорил ему.

Когда он вернулся в коттедж, его встретила Флер. Она сказала, что миссис Уизли и Джинни отправились домой.

— Молли просила у тебя прощение. Она хотела с тобой нормально попрощаться, но Джинни была непреклонна.

— Где Билл? — спросил Гарри, открывая свой чемодан, сиротливо оставшийся в отведенной им комнате. Он проспал тут только один день и даже не успел его распаковать. Свои чемоданы Джинни собрала и забрала.

— Его срочно вызвали.

Гарри достал мешочек из ишачьей кожи и, расслабив шнурок, вытряхнул на кровать самые дорогие вещи.

— Я всегда был сентиментален, — тихо сказал он, поднимая тот самый снитч: «Я открываюсь под конец». Осколок зеркала, старые разбитые очки, фотография Рона, Гермионы и его со Святочного бала — какие же они красивые. Когда оборачиваешься назад, многое кажется таким пустяком. Детские ссоры, недомолвки и непонимания. Они поддерживали друг друга, но больше всего они поддерживали его. Без них он никогда не смог сделать то, что должен был. Ради них… Он очень скучал по тем дням. Но самая дорогая вещь все же не осколки прошлого, а осколок души. Палочка Северуса Снейпа. Черная, средней упругости. Даже по прошествии стольких лет, она сопротивлялась чужой руке. Гарри чувствовал ее магию и волю.

— Флер… — тихо выдохнул он.

— Я ему скажу, — спокойно ответила она. — Не беспокойся, Гарри, он поймет тебя.

Он посмотрел в голубые глаза и почувствовал огромную благодарность, что она все поняла и ему не придется это говорить вслух. Он боялся. Боялся своего решения.

— Спасибо.