— Извиняюсь, что лезу не в свое дело, — смотря в след ушедшим товарищам начал Айронхайд, — но этот вопрос я задаю от лица всего участка, — мужчина уставился на ничего не понимающего Оптимуса, вопроситльно поднявшего брови, — вы, что поссорились?

Вопрос не прояснил обсолюно ничего. Синеволосый, как смотрел на друга с непониманием, так и продолжил, только к этому всему еще и нахмурился, что в общем-то не выбила брюнета из колеи. Он продолжал не моргая наблюдать за непеременчивым лицом, и только спустя небольшой промежуток времени обреченно выдохнув, пояснил ранее сказанное:

— Я про тебя и Бамблби непосредственно.

Ответом ему стал тяжелый выдох и взгляд направленный, куда-то поверх плеча. Это уже было куда более знакомо, случалось не так часто, как несколькими годами ранее, и обозначало задумчивость спорящую с нежеланием, что либо говорить, которые упорно препирались друг у друга где-то в голове мужчины. Если бы можно было, даже, остальные бы услышали этот процесс, но мозг — вещь тихая, так что все внутренние терзания оставались, как правило там же, где и появлялись.

— С чего, ты … точнее, все об этом подумали? — Оперевшись плечем о дверь машины поинтересовался Прайм, все же восстановив зрительный контакт с другом.

— Если на чистату, то это беспокоит уже достаточно давно. Точнее, — Хайд начал быстро складывать в уме загибая пальцы правой руки, — уже года три или четыре. В Академии, вы, были не разлей воды, а сейчас муть, какая-то, ты, уж извини.

Оптимус ожидал, что рано или поздно ему придется отвечать на такой вопрос и, если уж не перед самим собой, то перед друзьями, которые точно заинтересуються переменой их с Би… отношений? Или, как можно назвать то, что они переживают уже не первый к ряду год? Расскажи кому-то обо всем — рассмеётся, заявив, что это не отношения, а так, развлечение, то ли для публики, то ли для них сами. Ещё лучше вариант с «прикрытием», мол, так никому из вас не придется беспокоиться, что одни, ведь по факту рядом кто-то есть и не важно, что в этом всем ничего не понятно.

Между ними, определенно, сохранялись хорошие отношения сами по себе, вот только взаимоотношения и любовь это разные вещи, и именно они расасовывали между собой простых близуих другей, коими и считался их «негласный» отряд и теми, кого люди так мечтательно называли влюбленными, коими они и —

«Были.» — Отстаненно кивая на очередную реплику, подумал синеволосый, понимая, что это добивает его окончательно. Бежать от самого себя он не привык, да и не видел в этом ничего хорошего, но сейчас очень хотелось схватить эту мысль и запихнуть куда-нибудь в темнату, чтобы лишний раз не тревожиться.

Само осознание данного факта выбивали почау из-под ног, заставляя едва вжаться в несчастную технику.Да, он не мог решать и говорить за Бамблби, которого сейчас тут нет, хотя оно же и к лучшему, Прайм совсем не хотел, что бы тот начал нервничать из-за этого неожиданного диалога.

Прошло уже много времени с тех пор, когда он в последний раз думал над этим вопросом и все эти годы он не приходил в голову, оставляя все на самотек. Просто, кто-то должен был сказать ему в лоб, что ничего не в порядке и происходит то, что заставляет его друзей волноваться об этом, не смотря на спокойствие происходящего. Ведь, «остывающие» друг к другу люди обычно … а что они, собственно, делают? Полицейский не знал — не приходилось ему оказываться в таком положении, по крайней мере до этого момента.

«Блять. Это все скатывается в пустоту, что не есть хорошо.» — Не покидая места думал мужчина кончиками пальцев чуть надовив на закрытые глаза, от чего под теми заплясали цветные пятна.

Нет. Он так не мог и не хотел, а если бы захотел — усомнился бы в собственной адекватности. Следом за осознанием ответственности перед Бамблби, который для него стоял на первом месте, а значит и его душевное спокойствие, пришел страх. Пробежавшийся морозом где-то внутри и засевший, как нериятная болевая точка. Выбор, как от нее избавиться был, но на столько же хреновый, на сколько и сама ситуация в целом, когда Прайм посмотрел на нее со стороны.

Это очень трудно — стоять лицом к лицу со своим страхом. Решиться и сделать то, что кажется правильным для мозга, но в тоже время тот полностью отвергает эту же идею. Будет ли это правильным шагом? Что произойдет после его свершения? Не будет ли безопаснее оставить все как есть? Будет ли так безопаснее для Би, который знать-не знаеть о разговоре?

До братьев Райт мы не знали, что можем летать. До Теслы мы боялись молний и не могли вообразить, что электричество будет в каждом доме. Страх — это и дар, оберегающий нас от опасности, и одновременно наваждение, которое заставляет окаменеть. Так себе стравнения, конечно, но мысли сейчас отталкивались исключительно от фактов, те немного забивали голову, чтобы думать было не так тяжело.

Но есть одна вещь, которая питает страх и помогает ему расти, — это наши попытки его избегать. Синеволосый не так часто испытывал чувство страха или тревоги перед будущим, а зачем, ведь он все равно к нему придет и переступит, как делал это всегда. Чуть-чуть раньше или позже — зависело от решения.

" - Поговорю с Бамблби." - Проморгавшись, подумал мужчина и кивнул собственным мыслям. - "Если, он не поймет к чему я веду - оставлю все, как есть, если сам примет решение - поддержу. Его спокойствие для меня важнее."

Рассуждения прервал оглушительный звук стрельбы и звона разбитого стекла, в сопровождении едва различимых криков. Прайм впервые почувствовал, как кровь в венах остановила свой ход, а в голове кричала только одна мысль.

"Я не успел?"