— Да вы, должно быть, шутите!

От вскрика голос Джисона надломился, и он начал отходить от микроволновки. Проанализировав весь происходящий хаос, он не заметил, как его руки начало трясти. Разум будто закоротило, как и прибор прямо перед ним, но он надеялся, что хотя бы с меньшими повреждениями.

Это было причиной, по которой родители не разрешали ему находиться на кухне без них.

— Нет, нет, пожалуйста, только не это! — Его перчатки. Где его перчатки? Его мать говорила, что он должен всегда носить их, но когда он играл на гитаре это было не обязательно, ведь он не мог различать струны и-

Очередной всхлип надорвался из его горла, когда он бросился вперёд, его изначальный шок наконец отступил, поняв, что же вот-вот произойдет, если он продолжит бездействовать. Его бледные пальцы нерешительно потянулись, чтобы коснуться микроволновки.

— Ладно, Хан Джисон, всё под контролем, — прошептал он себе тихо, стараясь игнорировать отчетливый запах горелого. — Просто успокойся и выключи её, останови это. Ты можешь сделать это.

Как выяснилось, он вовсе не «мог» сделать это.

В тот момент, как его рука вступила в контакт с металлической печью, стреляющая боль пронзила кончики пальцев. Эта боль была несравнима с той небольшой вспышкой, которую он чувствовал при использовании своих сил. Он отпрянул с взвизгом, громко выругавшись, когда боль превратилась в головокружительную пульсацию. Сквозь размытые глаза он посмотрел вниз, увидев красную и сухую кожу, безошибочно обожжённую.

— Боже мой… — прошептал он, и на этот раз настоящая паника начала окутывать его, когда он осознал насколько затруднительным было положение, в которое он попал. — Боже мой!

Они приложили столько усилий, чтобы сделать их дом безопасным от его сил. Хоть он и не был уверен, что именно, но его родители вновь и вновь заверяли его, что ему не о чем волноваться, и что он никогда не потеряет контроль и не сможет навредить никому из них.

По крайней мере никого из них не было в доме, чтоб стать свидетелями развернувшейся катастрофы.

Всё, о чём в этот момент думал Джисон — это жар. Жар, исходящий от его обожжённых пальцев взрывами и волны горячего воздуха, выходящие из микроволновки.

— Ты должен остановить это, — сказал он себе, проглатывая боль и успокаиваясь звучанием собственного голоса, хоть и дрожащего словно осиновый лист. Казалось, каждый сантиметр его тела насторожился, и уникальное покалывание исходило от поверхности кожи. Этот инцидент был полностью его виной, так что и справиться с этим тоже должен был он. Его родители не должны вернуться домой до утра, и если верить часам, почти пробившим полночь, у него было достаточно времени чтобы вернуть всё под контроль.

Часть, отвечающая за логику подсказала ему позвонить в пожарную службу, хоть огня ещё и не было, а другая часть Джисона сказала ему взять всё в руки перед тем, как станет слишком поздно.

Его родители уехали на ночь, чтобы отпраздновать их годовщину, и оставили его в доме одного. Он засиделся допоздна, играя на гитаре и записывая идеи, приходящие, как всегда, в самые неожиданные времена. Убедившись в находке просто мастерской лирической идеи, Джисон решил побаловать себя лазаньей из микроволновки посреди ночи, но, похоже, он каким-то образом спровоцировал короткое замыкание в своей же микроволновой печи, хотя это даже не считалось возможным, особенно учитывая его осторожность-

Нет, Джисон, успокойся.

— Спокоен, — он повторил вслух. — Я спокоен.

Продолжая борьбу со своей нарастающей паникой, пока горячие волны не переставали усиливаться, он начал ломать голову над всевозможными решениями, которые не включали в себя мольбы о помощи, приводящие к потере малейшего достоинства, что у него осталось. Он уже пытался воспользоваться своими силами, чтобы выключить микроволновку или хоть что-то в этом роде, и в результате он лишь остался с пятью обгоревшими кончиками пальцев. Казалось, его проблема была не столько в электричестве, сколько в…

— Тепло! — воскликнул Джисон, озаряя лицо ухмылкой. — Перчатки!

Одна предосторожность (которую Джисон ненавидел всем сердцем), которую его родители заставляли соблюдать ради безопасности себя и окружающих, были перчатки. Они были страшные, чистейшее олицетворение безвкусицы, и заставляли руки Джисона чесаться, но он носил их всю свою жизнь, ведь они, кажется, работали. Если они не пропускают электричество, то, безусловно, не будут пропускать и тепло тоже!

Наконец, довольный хотя бы примерным наброском плана действий, Джисон выскочил из кухни. Он сделал благодарный глубокий вдох, выйдя в коридор, до этого не осознавая насколько задымленной была кухня.

Его перчатки всё ещё должны были лежать на столе, где он оставил их, когда засел с гитарой.

Чувствуя, как его тело заряжено адреналином, Джисон перескакивал ступеньки через одну, поднявшись по лестнице за считанные секунды. Отдалившись от кухни, освежающий воздух позволил ему прояснить голову. Он наслаждался спокойствием, распахнул дверь в свою спальню и хлопнул по выключателю на соседней стене.

И в этот момент всё пошло наперекосяк.

Джисон почувствовал напряжения, не похожее на те, что были когда-либо, и он ввалился в свою комнату, ощутив как волна боли пробежалась по его спине. Небольшой вздох сорвался с его губ, когда он схватился за край стола для поддержки, и вздрогнул от соприкосновения обожжённых пальцев, с силой прижатых к твердой поверхности.

— Ауч, — прошипел он сквозь зубы, изнемогая от неизвестного, охватывающего каждую из его конечностей. Ему пришлось зажмурить глаза, в попытке побороть тошноту, начавшую душить его глотку. Словно вся энергия была жестоко вырвана из него, оставив лишь израненную, утомлённую оболочку.

Глаза Джисона резко распахнулись с ужасающим осознанием.

Нет… Нет, что же мне теперь делать?

Несмотря на ноющие мышцы, он заставил себя распрямить почти полностью прислонённое к столу тело. Невероятный жар с кухни вернулся, и теперь был даже сильнее, ведь Джисон уже чувствовал, как у него начинает проступать пот. Хотя это также могло быть из-за чистого ужаса, охватившего его при взгляде на дверной проём комнаты.

Сердитое сияние просачивалось из полностью объятого пламенем коридора. Едкий запах горящей ткани впорхнул вместе с неуклонно приближающимся огнём, который уже хищно пожирал деревянную дверную раму в комнате Джисона. Было почти невозможно увидеть что-либо за непроходимой стеной огня, но, прищурившись, Джисон почти мог различить любимые узорчатые шторы матери, сгорающие в пламени.

— Как.? — его голос дрожал. Как только он открыл рот, то почувствовал, как дым входит в его легкие, и коротко закашлялся, перед тем как прикрыть нижнюю часть лица своей худи, лежавшей рядом с давно забытыми на столе перчатками. — Как это произошло?

Его родители полностью обезопасили дом, чтоб подобного никогда не случилось. Даже если он не носил свои перчатки и пытался использовать свои силы, то всё, что выходило — небольшая безобидная искра.

Джисон почувствовал мягкое прикосновение к своей ноге и резко повернулся, чтобы увидеть себя уже прижатым к кровати. Он вновь взглянул через плечо на огонь и мгновенно понял, что у него нет никаких шансов проскользнуть мимо него.

— Что же мне делать, что же делать? — Он плакал, начиная сожалеть, что не позвонил в службу помощи раньше. До того, как здесь был огонь, готовый полностью разрушить его. — Нет, нет, не паниковать!

Он должен выбраться. Это было главной задачей, и он мог начать беспокоиться о неправильных решениях, когда уже окажется в безопасности. Что, судя по нынешнему состоянию их коридора, было легче сказать, чем сделать.

Джисону потребовалась ценная секунда, дабы успокоить своё дыхание, которое было уже прерывистым и не таким глубоким, как должно было быть, из-за задымлённого воздуха и толстовки, закрывающей его дыхательные пути. Его глаза отчаянно бегали по комнате, время от времени в поиске сосредотачиваясь на предметах, но мгновение спустя меняли фокус, считая их бесполезными.

Сейчас бы телефон точно не помешал, подумал он горько. Его родители никогда не разрешали ему иметь телефон, в связи с… возможными рисками.

Когда поиски Джисона остались безуспешны, он почувствовал, как паника начала удушающе нарастать настолько, что он был готов отбросить свою толстовку, дабы сделать глубокий успокаивающий глоток воздуха, но вовремя вспомнил, каким будет результат, если он поддастся соблазну. Он сморгнул слёзы безнадёжности, начавшие затуманивать его зрение, а быть может, это было головокружение из-за недостатка кислорода, он уже не был уверен.

— Сделай что-нибудь, Хан, что-нибудь! — Он застонал про себя, умоляя ноги сдвинуться с места, где они словно решили приклеиться к полу. Он широко открыл глаза, испуганно наблюдая, как огонь начинает охватывать ножки стола, ближе всего стоявшего к двери, медленно укрывая в огне древесину, и подбираться к блокнотам с песнями.

Дверь-…нет, вся эта часть комнаты не подходит. Джисон знал, что ему нужно выбираться. Здесь не было ничего, что помогло бы ему остановить огонь или защитить себя от него. Поэтому, его глаза метнулись к единственному оставшемуся выходу — окну.

Он почувствовал, как гулко стукнуло сердце в его груди, когда он понял что ему надо сделать, чтобы выжить.

Его ноги наконец решили сдвинуться с места, несмотря на то, что колебания тяжким грузом давили плечи. Он подошёл ближе к окну и вдруг задумался, как же должен выглядеть его дом снаружи. Мир по ту сторону окна был тихим и спокойным, а ночь мягким одеялом окутывала всю небольшую пригородную улочку, на которой он жил. Ему просто хотелось побыть в тишине, где он мог бы смотреть на звёзды, не заботясь ни о чём, лёжа на траве и чувствуя, как холодные травинки щекочут его спину, а не пламя, продолжавшее разрушать его дом.

Джисон собрался с силами и здоровой рукой щёлкнул замок, оттолкнув его. Порыв холодного ветра ударил в лицо, и он закрыл глаза в ответ, открыв рот, дабы вдохнуть свежий, чистый воздух.

Что-то тёплое и мокрое скатилось по его лицу, и он почувствовал привкус соли во рту.

С подрагивающей уверенностью он высунулся на холод. Его толстовка безжизненно выпала из рук на пол в спальне позади. А ветер атаковал его без пощады. Его футболка и шорты едва ли могли спасти от леденящих кровь объятий.

Теперь полностью лишённый защиты, он вцепился в подоконник, на котором сидел, ослабленной хваткой, из-за боли в руке и недостатка энергии, оставшейся в его теле от использования сил.

Я не хотел, правда не хотел…

Его дом не был сильно высоким. Если он невероятно удачлив, то, возможно, сможет пережить падение лишь парой сломанных костей. Если он имел среднюю удачу, то, возможно, сломает что-то серьёзное, и не сможет больше ходить. И если он был неудачлив вовсе…

Джисон прикусил губу, пытаясь подавить рыдания, порывающиеся вырваться из глубины его души, и сильнее сжал хватку.

Как это могло случиться? Повторял он себе. Почему это должно было случиться? Почему я родился таким? Почему я?

Дрожь охватила его тело, и он едва удерживался на выступе еще какое-то мгновение. Возможно, ему следовало догадаться, чем всё закончится, как только первая искорка ударила из его пальца в возрасте семи лет, и во всем их доме произошло отключение электричества, длившееся три часа. Может быть, это был всего лишь вопрос времени. Он всегда был бомбой замедленного действия, мерно тикающие, ожидая взрыва.

Тик… так…

Джисон сделал последний вздох и закрыл глаза. Он чувствовал ветер на своём лице, твёрдую поверхность под пальцами и приближение тепла.

И он позволил себе упасть.

Те крохотные капли спокойствия, что ему удалось собрать, испарились вместе с безопасностью, что он чувствовал на подоконнике. Как только его тело упало в невесомость, Джисон отчаянно протянул руку. Он должен схватиться за что-то, должен остановить себя!

И потом, каким-то образом, у него получилось.

По крайней мере, это тошнотворное падение остановилось. Его тело, казалось, падало по воздуху с грацией тряпичной куклы, и ныне было заблокировано в чрезвычайно неудобном положении, руки были подняты в попытке защитить голову, а колени прижаты к груди.

Порыв ветра в ушах наконец прекратился, и всюду воцарилась мрачная тишина. Он не слышал ничего, кроме отчетливого звона в ушах, и не чувствовал ничего, кроме ноющей боли в обожжённых пальцах.

Первая мысль, пришедшая Джисону на ум была, что он мёртв. Должно быть он упал, ударился головой и умер, а теперь находится где бы там ни было после. Однако эта мысль была исключена из-за беспорядочного стука его сердца, видимо, единственной его части, что могла двигаться. Даже его глаза, зажмуренные перед падением, отказывались открываться.

Джисон чувствовал очередную накатывающую волну паники. Если это правда была смерть, то абсолютно кошмарная. Он не хотел провести оставшуюся бесконечность без возможности чувствовать, слышать, делать и видеть что-либо-

— Эй, дружок. Всё будет в порядке, я поймал тебя.

Этот голос прорезал все безумные мысли Джисона, как маленькая капля воды, упавшая на нетронутую поверхность, и по всему его телу прошла рябь внезапного спокойствия. Он напряг уши, в попытках вновь услышать голос, но его встретила всё та же жуткая тишина.

Он уже собирался вновь бить тревогу, когда пара сильных рук уверенно обернулась вокруг него и опустила его свернувшуюся фигуру вниз.

Джисон мог с точностью прочувствовать момент, когда он больше не висел в воздухе, поскольку присутствие голоса и рук внезапно стало казаться повсюду. Открыть глаза. Это всё, чего он хотел, но как бы сильно не пытался, они отказывались сотрудничать, как и его ноги, когда он впервые заметил огонь, распространяющийся по всему дому.

Огонь! Он вспомнил для начала, каким-то образом сумев на мгновение забыть об этом из-за полной неясности происходящего. Дом… Что происходит сейчас с домом?

Прошло всего несколько секунд, но Джисону казалось, что он часами находился в ловушке у неизвестности.

Когда он наконец почувствовал, как способность двигаться возвращается к нему внезапной волной силы, первое, что Джисон сообразил сделать, так это пнуть ногой. Человек, державший его на руках, выругался и без лишних церемоний бросил его на землю. Его глаза вдруг раскрылись, и он ахнул, сделав свой первый глоток совершенно чистого воздуха без следов дыма, казалось, впервые за годы.

Он заставил себя подняться на колени с того места, где он рухнул на пол… траву, осознал он. Он стоял на коленях на свежей влажной траве.

— Господи, — пробормотал он, и сморщился от боли в горле. Он был жив! Его две руки, одна всё ещё пульсировала от невероятной боли, а другая дрожала от адреналина, но обе потянулись, чтобы схватить растительность перед ним, наслаждаясь проскальзывающими сквозь пальцы травинками. — Боже мой…

Он был жив! Но как…?

Радость, которую он испытывал от сохранённой жизни, в мгновение исчезла, когда воспоминания последних нескольких минут вернулись к нему. Минут?

— …Кто-то ещё?

Казалось, он провёл в доме несколько часов, борясь с внутренними терзаниями и планами на выживание. Неужели это были лишь минуты?

— Ты… один?

Джисон понял, что кто-то говорит с ним, только когда тяжёлая рука коснулась его плеча, а другая подняла его лицо с земли с контрастирующей нежностью.

Он осознал, что смотрит в пару тёмных словно ночь глаз, слегка прикрытых копной светлых кудрей. Они сияли теплом, сумевшим успокоить Джисона до глубины души и наконец вернуть ему возможность говорить вновь.

— Извините?

Человек перед ним кратко вдохнул, и уголки его рта растянулись в благодарной улыбке. Будто этот человек гордился уже тем, что парень смог ответить, и это заставляло Джисона приложить ещё больше усилий.

— Ты слышишь меня? — сказал незнакомец, и его голос достиг ушей Джисона с кристальной чистотой. Когда Джисон слегка кивнул в подтверждении, он продолжил. –Был ли с тобой ещё кто-то в этом доме?

Дом…

— Нет, — выдавил Джисон дрожащим тоном. Он попытался повторить, но уже с большей уверенностью, чтобы погасить вспышку сомнения в глазах напротив. — Нет, сегодня дома был только я.

Он попытался возвратить сияющую улыбку, которую незнакомец продемонстрировал ему секунду спустя, но с болью осознал, что это скорее похоже на гримасу. Но в любом случае, человеку напротив хватило и слов Джисона, чтоб стать намного радостнее.

— Хорошо, это хорошо, — незнакомец вздохнул с облегчением, и его рука на плече Джисона расслабилась, видимо, эта новость сильно облегчила груз на его плечах. — Я знаю, что, наверное, сейчас тяжеловато мыслить ясно, но ты не мог бы попытаться вспомнить, откуда возник огонь?

Мысли Джисона мелькали в голове, когда он пытался не отставать от вопросов. Он чувствовал себя немного смущённым своей неспособностью ответить сразу, но терпеливый взгляд, под которым он был, помогал ориентироваться в веренице мыслей, и, в конце концов, прийти к ответу.

— Я… помню. Это всё началось в микроволновке, я думаю, или… — он нахмурился, вспомнив сильную искру наверху. — Или переключатель наверху, в конце коридора, снаружи моей комнаты…

— Микроволновка.? — парень повторил, его голос звучал с недоверием, которое и сам Джисон испытывал по поводу всей этой ситуации. Он хотел засмеяться и ответить «Расскажи мне об этом», но осознал, что это не совсем та ситуация, которую он хотел освещать как она была. — Хорошо, спасибо!

Он почти пропустил последние два слова мимо ушей, но ему пришлось повторить их в уме, когда перед ним возникла пустота. Парень исчез, и Джисону сразу же стало не хватать того успокаивающего эффекта его присутствия, которое он решил прихватить с собой. Он продолжил смотреть в землю, наблюдая, как пламя позади окрашивало траву вокруг него в осеннее сияние, как если бы сами травинки были крошечными огоньками, растущими из земли.

Ему совершенно не хотелось оборачиваться и увидеть лишь обломки, в существовании которых он был уверен, но знал, что всё равно не сможет спрятаться от того, что сделал.

Джисон повернулся и посмотрел на остатки своего старого дома.

Пламя полностью овладело тьмой маленькой пригородной улочки. Вьющиеся языки пламени плескались по земле, на мгновение утихая лишь для того, чтобы подняться с ещё большей силой, чем раньше. Его дом стал безмолвной жертвой всего этого, а кирпичи контрастировали с огнём таким образом, что создавалось впечатление ужаса, сгоревшего до черноты. Хотя, возможно это действительно было так, Джисон не мог быть уверен. Однако он точно был уверен, что видел силуэт человека, исчезающего прямо в огне, и его светлые вьющиеся волосы слегка развевались под влиянием ветра.

— Подожди, стой! — Джисон вскрикнул, на что его горло вновь стало саднить от неожиданной громкости. Он неуверенно поднялся на ноги, и, спотыкаясь, ринулся вперёд, парализующее беспокойство о незнакомце стояло превыше любой оставшейся логики, за которую он удерживался. — Ты не можешь входить туда, это-

— Он будет в порядке, — внезапно вмешался голос, и Джисон замер на месте, безошибочно узнавая его. Пусть даже он звучал напряжённее, чем несколько минут назад, эта глубокая грубая хрипота была незабываема, особенно учитывая, что её слова продолжали вновь и вновь звучать в голове Джисона.

«Всё будет в порядке, я поймал тебя»

— Ты! — вскликнул Джисон, отрывая взгляд от дверного проёма, в котором исчез блондин. Он начал всматриваться в темноту, ориентируясь на голос, и осознал, что смотрит на другого парня примерно его возраста. Парень был немного ниже Джисона, но это не давало ему усомниться в его силе. У него были темные волосы, отблескивающие в свете огня, и нахмуренное лицо с таким выражением, что Джисон почувствовал, как та капля комфорта, полученная от блондина, начала утекать сквозь пальцы. Тем не менее, он не смог удержаться от следующих слов. — Ты спас меня.

Стоящий рядом парень вздрогнул и бросил на Джисона мимолётный взгляд. Всё, что ему удалось уловить — пугающий блеск в проницательных глазах собеседника, прежде чем тот остыл до безразличия. Джисону было интересно, чего же, черт возьми, мог бояться этот парень. В конце концов, он ведь не тот, кому только что удалось сжечь свой дом дотла.

Когда стало очевидно, что ему не собираются отвечать, Джисон решил сменить тему. Однако прежде чем он смог это сделать, заметил, что свет вокруг постепенно тускнел, словно огонь терял свою силу. Но ведь мгновение назад он выглядел таким могущественным…

Джисон повернулся к своему дому и не заметил, как открылся его рот от увиденного.

Пламя, которое раньше охватывало дом полностью, теперь просто исчезло, будто кто-то вылил на здание огромное ведро с водой. Оно исчезло в считанные секунды, не издав не единого шума.

— Что? — бормотал Джисон недоверчиво, часто моргая. Возможно, он всё же умер, и всё это было сумасшедшей симуляцией того, что должно было случиться после, а эти два парня были посланниками, готовыми забрать его в Рай или в Ад, или…

Его мысли в одно мгновение остановились, когда сквозь входные двери прошла фигура.

Светловолосый незнакомец вышел в ночь, совершенно не обращая внимания на разрушенный дом позади него. Он даже слегка улыбнулся, увидев Джисона и другого парня, и его глаза дружелюбно мерцали, как когда Джисон впервые взглянул в них.

— Дело сделано! — гордо объявил он, подходя к ним. Джисон осмотрел его невредимую форму, безупречную одежду и необожжённые конечности, и его собственные пальцы вздрогнули от ревности.

— Не так громко, Чан, — напряжённо прорычал парень рядом с ним. Джисону хотелось бы услышать тон помягче, который он использовал, когда… сделал что бы там ни было, когда Джисон упал, но он всё не мог собраться с силами, чтобы попросить об этом.

«Чан», которым Джисон предположил был блондин, бросил на друга взгляд, который Джисон не мог прочитать, прежде чем вернуть свой тёплый взгляд к Джисону.

— Есть кто-то, кому мы могли бы позвонить, чтобы помочь тебе? — спросил Чан, его голос был успокаивающе чистым и помогал Джисону справиться с шоком, через который он всё ещё проходил. — Родители, друзья, соседи? Мы не видели никого по пути сюда.

— Я… — у Джисона не было друзей. Он хотел бы, чтобы были, но, учитывая, что его родители не разрешали ему ходить в школу или даже иметь собственный телефон, и он никогда не покидал небольшой переулок, где жил, поэтому ему не удавалось найти кого-либо, с кем можно было бы подружиться. Его соседи были довольно дружелюбными, но он не хотел бы, чтобы они стали первыми свидетелями его деяний. И его родители… — Мои родители… Я без понятия что делать. Они будут разочарованы во мне!

Всё, что они когда-либо делали, это пытались со всех сил помочь ему, выясняя для него способы уберечься от своих сил. Ему не разрешали находиться на кухне, и он должен был носить перчатки всё время, когда не играл на гитаре. И он подвёл их. Сжёг весь их дом, находясь там.

Вес потерянного внезапно осел на плечах Джисона тяжким грузом. Он был настолько поглощён адреналином от борьбы за свою жизнь, встречей с двумя чрезвычайно необычными новыми людьми, которые стали и спасением, и головной болью его жизни, что он до этих пор так и не понял, что это всё значило для его семьи.

Они больше никогда не захотят меня видеть…

— О Боже, Чан, — парень пониже — Джисон всё ещё не знал его имени — застонал. Он провёл рукой по тёмным волосам, и Джисон почти мог разглядеть отблеск паники в его глазах, прежде чем тот повернулся к Чану. — Мы отсутствовали сколько, шесть часов? И уже горожанин знает! Нас снова вернут туда, и больше никогда не выпустят…

— Успокойся, Бинни. Я дал обещание, забыл? — Чан мягко прервал его, смотря на другого с таким глубоким пониманием, что Джисон задумался, о чем же они оба думали. Он повернулся и почувствовал, как напрягся, заметив, как пристально на него смотрел Чан. Под теплом его глаз было что-то ещё. И Джисон легко мог узнать что, почувствовав это на себе всего пару мгновений назад: отчаяние. — И я уверен, что… в благодарность за своё спасение, наш друг ничего не скажет о том, что видел нас сегодня. Верно?

Джисон сглотнул комок в горле и отчаянно кивнул. Сама мысль о том, что взгляд Чана может быть чем-то другим, кроме дружеского, была просто ужасающей. Почти такой же, каким был огонь.

— Я обещаю, что не буду! — серьёзно сказал он, прижимая руку к груди. Это было ошибкой.

Едва пошевелив пальцами, сквозь них прострелила боль, напоминая о полученных ожогах. Он вздрогнул и тут же тряхнул ими, вновь прижимая к груди.

— Хэй, что случилось? — в голосе Чана звучала тревога, когда он подошёл ближе, и Джисон робко протянул пальцы, чтобы Чан и «Бинни» взглянули на них. Взгляд Чана стал ещё мягче. — Ах… Выглядит отвратительно.

— Обжёг их об микроволновку, — Джисон мягко рассмеялся, хотя почувствовал, как его голос дрогнул, и лишь умолял себя не плакать второй раз за ночь. Хоть он и знал, что обстоятельства прощали ему эту чрезвычайную эмоциональность, всё же он не хотел давать парням поводы для беспокойства, тем более учитывая, что он чувствовал сильную необходимость перестать дрожать от вида парня пониже.

— И как ты умудрился? — Чан ухмыльнулся, и Джисон был поражён тем, как другой, казалось, мог поддразнить его в такой необычной ситуации с необычной травмой, будто это ничего не стоило. — Могу я?

Джисон на мгновение заколебался, но потом понял, что Чан имеет в виду его ожог. Он осторожно кивнул, позволяя блондину взять его за руку, и тут же почувствовал прохладное облегчение, просачивающееся сквозь его пальцы.

— Вау… — Джисон мог лишь прошептать, чувствуя, как напряжение выходит из его мышц, когда жгучая боль превратилась в глухую пульсацию. — Что ты… Как ты…?

— О, вау, — саркастически подметил Бинни, однако его голос был напряжённым. –Конечно, мы только что демонстрировали свои способности гражданскому лицу, что нам запрещено делать, а затем ты решаешь, что было бы неплохо продемонстрировать их ещё больше.

— Не обращай внимания на Чанбина, он задиристый среди новых людей, — тихо прошептал Чан, и его ухмылка растянулась в дразнящей манере, когда Чанбин издал краткое «эй!». Лицо Джисона вспыхнуло жаром, когда он понял, что имя Бинни, которое он использовал, оказалось своего рода прозвищем, он откашлялся, пытаясь выбросить эту мысль из головы. — Я Чан, к слову.

Джисон почувствовал лёгкий бриз облегчения, что он мысленно не называл блондина их личным прозвищем. Он мимолётно улыбнулся с благодарностью, когда Чан отвёл его присесть на землю, сохраняя свою райски-прохладную хватку на обожжённой руке Джисона.

— Я Джисон, — сказал он тихо, смотря куда угодно, кроме разрушенных остатков его дома. — Я бы сказал, что рад познакомиться, но…

Чан одарил его лёгкой сочувствующей улыбкой, от которой Джисон был готов расплакаться на месте. Он не заслуживал их доброты, особенно после той катастрофической ошибки, которую ему удалось совершить. Вся эта ситуация по-прежнему казалась ему странной, когда он проигрывал происходящее в голове, даже несмотря на горький привкус во рту каждый раз, как он вспоминал полный ужас, охвативший его.

Джисон пытался найти что-то, на что он мог бы отвлечься, и его взгляд метнулся в сторону Чанбина, неуклюже стоявшего в стороне. Его настойчивый взгляд был сосредоточен на переулке, а поза напоминала Джисону дикое животное, готовое сбежать.

— Все мои соседи довольно старые, так что они все спят крепким сном. Вы, ребята, в безопасности, я клянусь, — сказал он до того, как мог сдержать себя. Чанбин, казалось, целое мгновение колебался. Джисону было трудно рассмотреть выражение лица парня с того места, где он сидел с Чаном, но через секунду Чанбин опустился на землю с другой стороны от Джисона.

Джисон решил рассказать обо всём, что произошло с того момента, как он решил спрыгнуть с подоконника. Он вспомнил то пугающе ощущение пустой неизвестности и то, как его конечности просто отказались работать. Уверенный голос Чанбина эхом пронёсся в его голове, и за ним последовало нежное прикосновение руки Чана к его лицу.

Как его руки могут быть такими холодными сейчас? Задался вопросом Джисон, бросив взгляд на их переплетённые пальцы. И он только что вошёл в горящий дом.

Он вошёл в горящий дом.

В этих двоих было что-то невероятно странное, но Джисон не мог понять, что. Очевидно, он был свидетелем того, как Чан проворачивал невозможное, и хоть он не мог ничего видеть, пока Чанбин нёс его, он знал, что тот имел какое-то отношение к произошедшему, словно само время остановилось.

Он не был уверен, что заставило его сказать следующее. Возможно, это было успокаивающее присутствие Чана рядом, его охлаждающая ладонь, обеспечивающая столь ценное облегчение ожогу Джисона, или, возможно, это была массивная фигура Чанбина, сидящего справа от него, рассеянно ковыряющего руками травинки под ними. А возможно, всё это потому, что ему больше нечего было терять.

— Это я начал огонь.

Чан тут же напрягся, услышав тихое, но серьёзное заявление Джисона, и услышал, как блондин резко вздохнул. Краем глаза Джисон заметил, что Чанбин поднял глаза, и его интерес к траве оказался полностью забытым. Джисон не хотел встречаться взглядом ни с одним из них. Слишком уж боялся того, что мог в них увидеть.

— Я не хотел… — вместо этого продолжил он, внимательно сосредотачиваясь на земле перед ним. — Этого вообще не должно было случиться. По словам родителей, они позаботились об этом и обезопасили дом, чтобы я никогда не смог ничего повредить. Мне даже дали перчатки в качестве предостережения, но видимо, сегодня кое-что должно было пойти не так.

Он скривился, почувствовав внезапный гнев на Вселенную за произошедшее. Почему он должен был родиться с этими способностями, и почему всё должно было пойти не так? Почему он не может жить нормальной и счастливой жизнью?

— Мои родители, они сказали, что… — Джисон запнулся на своих словах, почти позабыв о присутствии двух парней, когда он со всех сил пытался смириться с этим событием. — Они сказали, что неважно, как много сил я бы использовал, если даже я потеряю контроль, я никогда не смогу сделать ничего такого. Они сказали, что там не будет даже искры.

— Сила? — повторил Чанбин справа, напоминая Джисону, что он не один. Чан начал нежно поглаживать большим пальцем ладонь Джисона, увидев, насколько он расстроился и устрашающе замер.

— Что ты имеешь в виду под «силой», Сони?

Несмотря на то, что голос Чана приобрел странный тон, Джисон решил, что продолжит, услышав новое прозвище, с которым к нему только что обратились. У него никогда не было прозвища раньше. Похоже, Чан любил их использовать, и, возможно, это означало, что он заслуживает доверия, он хороший человек, который не передал бы Джисона властям, если бы узнал.

— Я не нормальный, — сказал Джисон, удивляя даже самого себя тем, как уверенно он звучал. — Я не совсем знаю, как объяснить это, но с самого детства я просто жужжал этой энергией. Я мог делать маленькие искры, включать лампы касанием, случайно отключать электричество в доме. Я что-то вроде ходячей болтливой батарейки.

Он никогда раньше не рассказывал о своих способностях вслух, поэтому не мог даже представить, насколько невероятно звучал для них. И всё же он чувствовал тревожность от тишины, встретившей его слова. И несмотря на то, что он знал Чана и Чанбина всего несколько минут, он чувствовал к ним такую привязанность, которую вряд ли бы смог описать.

Он попытался побыстрее прояснить это любым возможным способом, просто чтобы вновь услышать их голоса.

— Я знаю, звучит сумасшедше, но-

— Не звучит, на самом деле, — осторожно перебил его Чан. Джисон сглотнул и поднял глаза от наблюдаемого им участка травы, чтобы встретиться взглядом с Чаном. Он ожидал увидеть в глазах презрение, неверие и паранойю, но нашел лишь понимание, да настолько искреннее, что оно грозилось задушить его. — Ты даже… не представляешь, насколько не-сумасшедше это звучит.

— Правда?

— Правда, — вздохнул Чан. Его улыбка испарилась, и всё же Джисон не был напуган. Там, где когда-то была дружелюбная сдержанная улыбка, появилось открытое удивление, и кое-что ещё: интерес. На Джисона никогда не смотрели так.

— Ты сказал это была микроволновка, верно? — задумчивый голос раздался по другую сторону Джисона. Он был вынужден прервать зрительный контакт с Чаном, и теперь взглянул на Чанбина. В голосе собеседника исчезла каждая липкая капля напряжения, и вместо этого он посмотрел на Джисона взглядом чистейшего любопытства. — Дай-ка угадаю, ты не был в своих перчатках и случайно просто… взорвал штуковину?

У Джисона перехватило внимание, когда он посмотрел на каждого из них, внимательно выискивая в их выражениях любые признаки недоверия или растерянности. И ничего не нашёл.

— Ребята, вы… верите мне?

— Конечно, — ответил Чан, покрепче сжав руку Джисона. Его глаза потускнели, и он, казалось, полностью погрузился в свои мысли. — Мы никогда не думали, что найдём ещё одного, особенно с нынешней системой мониторинга.

— Кто? Кого мониторят?

Вопрос Джисона, казалось, вырвал Чана из кратковременного транса, и его глаза снова сфокусировались, он прикусил нижнюю губу и нахмурился. Джисон с легкостью распознал нерешительность в его взгляде.

Он бросил взгляд через плечо в сторону Чанбина, пытаясь получить от него хоть малейший намёк, почему Чан так внезапно оказался в тупике. Вместо интересующего его ответа, на который он надеялся, его встретила всё та же неуверенность. Взгляд Чанбина с тревогой метался между ними двумя.

— Хорошо, Сони, — медленно сказал Чан, возвращая к себе внимание Джисона. В его глазах была серьезность, от которой живот Джисона болезненно сжался. — Я знаю, что весь этот вечер был для тебя абсолютным безумием, и что это может быть последнее, о чем ты хотел бы думать, но… Я предлагаю тебе возможность пойти с нами.

Джисону показалось, что мир вокруг вновь остановился, но Чанбин ничего не делал, и он все еще чувствовал, как большой палец Чана массирует его ладонь успокаивающими кругами.

— Пойти… что? — прошептал он, и его лицо расслабилось от удивления. Он неправильно услышал Чана? Возможно, он случайно ударился головой, когда упал, или вдохнул слишком много дыма, прежде чем выйти из дома, и его мозг плохо работал-

— Ты можешь пойти с нами, если хочешь, — терпеливо повторил Чан, его взгляд оставался серьёзным, и Джисон старался не отворачивать взгляда. — В противном же случае, ты можешь разбудить одного из своих соседей и попросить их о помощи, но тогда тебе придётся забыть о нас, и никогда не рассказывать. Понимаешь?

Джисон понимал. Он внезапно почувствовал такую связь с этой парочкой, связь, которую он уже смирился, что никогда не разделит ни с кем. Его жизнь до сих пор состояла лишь из тихого дома, значительного отсутствия других приятных хобби, кроме игры на гитаре, которая теперь обернулась пеплом, и жизни в постоянном страхе перед своими силами. Он жил в страхе перед тем, что они могут сделать с ним и его семьёй, но также был страх перед тем, что они значили для него, если кто-то другой прознал бы о них, потому что он просто не был нормальным.

И эти двое тоже не были.

Спокойствие растеклось в каждой клеточке Джисона. Оно отличалось от того, что приносили прикосновения Чана и голос Чанбина, скорее, оно исходили из глубины его самого. Наконец… Он был в чём-то полностью уверен.

В его доме для него больше не было ничего. Он был полностью сожжён дотла его собственной рукой, вне зависимости от того, было ли он невезучим или нет. С этими двумя людьми, которые поняли его, он мог бы научиться управлять силами, чтобы ему не приходилось жить ни с чем, кроме беспокойств об «а что, если». И его родителям тоже не пришлось бы больше жить так.

— Я пойду с вами.

Чан одарил его самой широкой и радостной улыбкой, которую Джисон только мог представить. Между ними не осталось больше предосторожностей, и блондин одобряюще сжал руку Джисона. Он встал, поднимая Джисона за собой на ноги.

— Чудесно! — воскликнул Чанбин, и к его голосу вернулась удивительно знакомая мягкость. Джисон взглянул на него, когда тот вскочил и потянулся, при этом улыбаясь Джисону непривычно дружелюбной улыбкой. — Я намерен выбраться отсюда до того, как кто-нибудь увидит обломки. Потопали, бродяжки!

При такой внезапной смене характера, челюсть Джисона так и норовила упасть. Всего несколько минут назад Чанбин, казалось, хотел быть как можно дальше от него, а теперь вел себя так, как будто они были друзьями много лет.

Не говоря уже о том, как странно… хорошо Джисон чувствовал себя со всем этим. Он сжёг свой дом и теперь собирался сбежать с двумя незнакомцами, возможно, никогда больше не увидев дома. Небольшая боль тоски по родителям пронзила его сердце, но он отбросил ее, напомнив себе, насколько счастливее и безопаснее они были бы без него.

Это лучшее решение для всех нас, сказал он себе, когда Чан обнял его за плечо и направил в сторону небольшой груды сумок, оставленных на обочине дороги.

Чанбин шёл немного впереди, взяв три сумки и подтверждая предположение Джисона о том, что его низкий рост вовсе не ограничивал его силу. Когда он поймал взгляд Джисона и подмигнул, он понял, что Чанбину видимо очень нравилось хвастаться этим.

— Так, ну… — он закашлялся, чтобы попытаться нарушить тишину, когда Чан отошёл от него, чтобы забрать оставшиеся две сумки. — Куда мы идём?

Чан вытянулся и ответил:

— Мы с Бинни планировали добраться до бункера недалеко отсюда к рассвету, но я предполагаю, что ты чувствуешь себя довольно измотанно, поэтому мы можем остановиться и поспать остаток ночи. Но только хоть немного подальше от твоего дома.

Джисон шёл за ними, когда они начали движение, стараясь подстраиваться под темп, так что его усталость была почти незаметна. Приняв решение, он хотел убраться как можно дальше от руин своего старого дома. И не оглядываться назад.

— Пожалуйста, не переживайте обо мне! — ему пришлось ускориться и сделать небольшую пробежку, чтоб догнать парней. — Я буду в порядке, правда! Не меняйте свои планы из-за меня.

— Ты выглядишь как ходячий труп, Сони, — усмехаясь бросил ему Чанбин, когда они сошли с дороги. Джисон был удивлён тем же прозвищем, что Чан дал ему. — Кроме того, я бы не прочь передохнуть. Чан заставлял нас ходить часами, и я очень устал после того фокуса, что провернул у твоего дома.

— А, точно! — воскликнул Джисон, цепко ухватившись за его дружелюбную болтливость как за возможность выяснить, что именно произошло. — Что это было? И Чан, почему ты так просто зашёл в мой дом, будто он не был объят пламенем? В смысле… твоя рука была невероятно холодной, когда ты дотронулся до моего ожога, и это просто не имеет смысла!

Чан от души рассмеялся над бессвязной болтовней Джисона, одарив его нежной улыбкой. Джисон был удивлен тем, как его встретили с такими распростертыми объятиями (в буквальном смысле) и как он почувствовал словно обрёл новый дом менее чем за час знакомства со своими новыми друзьями.

«Друзьями». Они были его друзьями.

— Рад, что ты потихоньку выползаешь из своей ракушки! — тёплый голос Чана вытянул его из мыслей. — Ты был таким тихим раньше. Я всё думал, напугали мы тебя или ты просто стеснительный.

— Всего понемногу, я думаю?

Чан усмехнулся.

— И я могу понять почему. Теперь, отвечая на твой вопрос… Думаю можно сказать, что мы как ты. Ты как мы.

Джисон промолчал, чтобы дать ему возможность объяснить, но наблюдал, как взгляд Чана вместо этого сосредоточился на Чанбине, по-видимому, побуждая меньшего начать первым.

— Ну, — Чанбин застенчиво ухмыльнулся, и Джисон нашёл разницу в том, как двое его новых друга улыбались. В то время как улыбки Чана были наполнены теплотой и добротой, в улыбке Чанбина было немного детской дерзости, что, как мог понять Джисон, придавало ему озорства. — Я не совсем знаю, как описать мою способность. Думаю, я могу останавливать время.

— О, ну же, Бин! — захныкал Чан. — Расскажи нам побольше, чем это!

Джисон был благодарен за слова блондина, так как он уже на собственном опыте убеждался в способностях Чанбина. Его больше интересовало, как они работают, почему они работают… всё о них, что было полезно.

— Ладно, хорошо! — игриво ответил Чанбин. — Я могу остановить время на пять секунд в радиусе десяти метров. Но только раз в сутки, а то я буду в полной отключке.

— Он не шутит, — добавил Чан, посылая Джисону знакомую ухмылку. — Однажды, пару лет назад, он использовал свои силы на тренировке… А потом, когда мы вернулись в общежитие, он случайно обронил свою чашку лимонада, и ему пришлось заморозить время вновь, чтобы она не упала. В итоге я остался с разбитой чашкой, пролитым лимонадом и бессознательным Чанбином.

— Ну хватит обо мне! Чанни, почему бы тебе не представить себя? — с приторной вежливостью прошипел Чанбин. Джисон не мог сдержать рвущегося смешка, наблюдая за их выходками. Одна только мысль о том, что у него может быть шанс создать с ними такие воспоминания, наполнила его волнением, которого он никогда раньше не чувствовал.

Он с надеждой повернулся к Чану, который на мгновение остановился, прежде чем ответить.

— Я могу манипулировать температурой, полагаю? Если я соприкасаюсь с чем-то достаточно теплым, я могу либо сделать его горячее, либо остудить, при этом сам я не обожгусь! Действительно нужная вещь для готовки.

— Оу, понятно, — тихо ответил Джисон. Так вот каким образом пламя уменьшилось за несколько секунд после того, как Чан вошел в его дом, и почему он спросил об источнике тепла. И Чан, и Чанбин выглядели очень довольными своими силами, и с точностью уверенными в том, что они собой представляют и что они позволяют им делать. А по другую сторону был Джисон, едва ли имевший представление о том, что он влечет за собой, и даже не доверял себе настолько, чтобы оставаться без перчаток более часа.

Мои перчатки…

Он ни разу не подумал о них с тех пор, как вышел из дома!

Чан, казалось, уловил внезапное осознание Джисона, поскольку мгновение спустя он понял, что они приостанавливаются, и Чан вновь обратил на него тот знакомый терпеливый взор.

 — Что случилось, Сони? Ты выглядишь так, будто что-то забыл.

 — У нас не получилось ничего спасти, — добавил Чанбин, получив от Чана тычок под ребра, давая ему знак помолчать. Джисон слегка рассмеялся, давая понять блондину, что он не был расстроен, прежде чем ответить.

 — Да… нет моих перчаток. Я бы не хотел случайно убить вас электрическим током или что-то в этом роде, — признался он, поморщившись, когда до него дошло, как это могло звучать. Возможно, они бросили бы его посреди этих бескрайних полей, по которым они шли, когда осознали бы, насколько он опасен для них.

Вместо этого Чан покачал головой и тихонько рассмеялся, в то время как Чанбин с недоверием приподнял бровь в сторону Джисона, когда они продолжили путь.

 — Ты правда думаешь, что мы бросим тебя после всего этого? — пробормотал он, и его грубый голос звучал оскорблённым.

 — Я имею в виду, — Джисон нервно засмеялся. — Вы, ребята, знаете меня… максимум тридцать минут. Тут не так много «всего этого».

 — Мы спасли тебя из горящего дома, — продолжил Чанбин. Чан бросил на Джисона извиняющийся взгляд, но не остановил друга, давая ему продолжить. — И у тебя тоже есть способности. Всё в порядке, правда.

 — И в случае, если ты беспокоишься о своих силах, — добавил Чан. — Это тоже абсолютно нормально. Если чувствуешь, что что-то должно случиться, то просто скажи Бинни и он остановит время или что-то в этом роде.

Джисон нахмурился, вспомнив, что они только что говорили о своих ограничениях. Он чувствовал утомляющее истощение от того, что в один момент позволил себе выпустить слишком большую часть своей силы. И всё ещё чувствовал, как она давит на его конечности во время ходьбы.

 — Разве ты не говорил, что не сможешь сделать много? — побеспокоился он, бросив на Чанбина взгляд, только чтобы увидеть, что тот даже глазом не моргнул на то, что сказал Чан.

 — Я в порядке, — легко пожал плечами он. — Я, наверное, просто отключусь, не большое дело. Если это означает, что я наконец-то смогу немного поспать — я всегда за.

Прежде, чем Джисон смог ответить, что это на самом деле было большим делом, заговорил Чан.

 — Кстати о сне… Я бы сказал, это довольно хорошее место, чтобы устроиться на ночь, как думаете?

Джисон остановился и огляделся. Они остановились на краю поля довольно далеко от дороги, которая уже находилась на значительном расстоянии от дома Джисона. Из леса за ними вырастали большие деревья, создавая тень, которые казались большим зелёным одеялом от остального мира.

Этого было достаточно, чтобы Джисон забыл о тревоге, все еще тяготившей его разум, и вместо этого со спокойной безмятежностью смотрел, как его друзья позволяют сумкам соскользнуть с их тел на землю. Чанбин наклонился к двум, которые имели форму небрежно обернутых цилиндров, и передал один Чану, прежде чем ослабить веревки, которые связывали его собственный, и вытащил оттуда большой спальный мешок.

 — Вот так-то! — радостно сказал Чан, кивая на спальный мешок, который он только что собственноручно раскрыл и бросил на землю. — Явно не самое комфортное спальное место, но я надеюсь, что мы поспим здесь всего ночь перед тем, как доберёмся до бункера.

Джисону потребовалось несколько секунд, дабы понять, что это обращались к нему.

 — О, подожди, это для меня? — взвизгнул он, показывая здоровым пальцем на мешок.

Чан кивнул и отступил на шаг, довольно скрестив руки на груди, глядя, как Джисон осторожно приближается к нему. На самом деле Джисон знал, что это просто совершенно нормальный спальный мешок, вроде тех, что он видел в фильмах о кемпинге, но он никогда раньше в нем не спал. Чанбин устроился в собственном спальном мешке рядом с ними, испустив громкий вздох облегчения, сразу закутавшись в кокон.

Джисон какое-то время молча наблюдал за ним, прежде чем взглянуть на Чана.

 — Вы двое спите в одном?

-Иу, нет! — ответил Чанбин, распластавшись, словно пытаясь занять каждую малейшую частичку пространства, которое только мог. — Чан слишком тёплый! Я не могу спать рядом с ним, не захлёбываясь в реках собственного пота.

 — Вот это иу, говнюк, — ответил в отместку Чан, хотя Джисон мог слышать улыбку в его голосе, когда тот подошел к нему и шуточно ударил по фигуре Чанбина в мешке. — На самом деле, Сони, я буду стоять первым в карауле. Потом я разбужу Чанбина, и он тоже будет сторожить в свою смену.

Чанбин громко заскулил и зарылся глубже в спальный мешок. Джисон почувствовал, как жалость от этой сцены наполнила его грудь, и он хотел попытаться дать своему другу получить заслуженный отдых.

 — Я могу взять вторую смену, если хотите! Я не настолько устал-

 — Ну нетушки, — перебил его Чанбин, на секунду подняв голову, чтоб с пониманием взглянуть на Джисона. — Кто я такой, если отдам свою смену какому-то новичку?

 — Правда, Сони, всё в порядке, — добавил Чан гораздо мягче, улыбаясь. — Я знаю, что у тебя, вероятно, есть много вопросов, на которые ты хотел бы, чтобы мы ответили, и я обещаю, что мы ответим на все в своё время. Но пока просто отдохни как можно лучше и позволь нам с Бинни позаботиться о тебе.

Джисон собирался ответить, когда почувствовал громкое дыхание сбоку. Он моргнул и оглянулся через плечо, чтобы посмотреть, как размеренно дышит свёрнутая фигура Чанбина в его спальном мешке.

Он уже уснул?

Чан устроился у большого ствола дерева позади них и, казалось, был вполне доволен рассматриванием открытых равнин. Поэтому Джисон опустился на землю, убрав свои ноющие от усталости конечности в спальный мешок.

Он лежал в мирной тишине, которую лишь изредка нарушал далекий звук автомобиля, проезжающего по пустынной дороге. Он подумывал, что заснуть было невозможно, учитывая то, что произошло, и то, как его жизнь превратилась из совершенно обычной и скучной в… что бы это ни было сейчас. И это тоже должно было бы вызывать в нём беспокойство. И он всё ещё понятия не имел, что делали Чан и Чанбин.

Но по какой-то причине он все равно чувствовал, что медленно падает в небытие, а пульсация пальцев перестала его беспокоить, и зарядная батарея его тела подошла к нулю.

 — Спасибо, что взяли меня с собой, Чанни, — тихо пробормотал он, но слишком быстро уснул, так и не узнав получил ли он ответ.