Глаза Сынмина бессознательно расширились, когда он вошел в комнату; он отчаянно пытался рассмотреть как можно больше. Именно в такие моменты он почти завидовал способности Хёнджина видеть так много сразу, прежде чем сразу же вспомнил о проклятии, которое подобные силы наложили на своего владельца.

Лучше было осмотреть местность перед ним с максимально нейтральной точки зрения. Внутренне он знал, что его лучшая надежда обнаружить любую непосредственную (или скрытую) опасность – это сохранять свой разум достаточно ясным, чтобы хладнокровно все анализировать. Однако это было трудно сделать, когда все, на чем он мог сосредоточиться, это тот факт, что-

Это наш новый дом. Мы больше не будем жить в бункере. Это наш новый дом.

Никто еще не подтвердил, что будет дальше. На самом деле он даже чувствовал, будто ему явно недоговаривают. Но, несмотря на это, он знал, что шансы на то, что они покинут учреждение в ближайшее время, чрезвычайно малы, и это наполняло его явным страхом. Он не был наивен, поэтому не верил, что им позволят уйти, как только Феликс либо выздоровеет, либо… ну, Дживайпи в любом случае не позволит им уйти. Но он также не верил, что их опыт там принесет что-то положительное, и поэтому не оглядывался по сторонам с таким же любопытством, как Джисон и Чонин по обе стороны от него.

На первый взгляд всё выглядело... неплохо. Даже недовольство Сынмина не могло этого отрицать.

Сынмин отметил жилое пространство с его безупречными кожаными диванами, сверкающим полом и новыми коврами. Его взгляд осторожно пробежался по нескольким ступенькам, ведущим оттуда к кухне, где было множество приборов, от которых он мог чувствовать – несмотря на все свои попытки собраться с силами – его настроение слегка прояснилось. Ещё был небольшой бар, пристройка, которой не было в их бункере, и несколько табуретов.

Слева от холодильника была арка, ведущая в обе стороны. Сынмин мог использовать расположение бункера, чтобы догадаться, куда ведут эти пути, но все равно смотрел на них со значительным недоверием; он не удивился бы, если бы прошел через эту арку и обнаружил бы перед собой коридор, отделенный растяжками.

Было сходство с бункером, которое Сынмин сразу отметил, начиная от того, как диваны были расставлены вместе, и заканчивая компактностью кухни.

Но были и различия. Они были незаметными, и Сынмин поначалу не придал им значения, но оглядев всё вновь они стали совершенно ясными.

Самая очевидная деталь заключалась в том, что места было не так много, хотя Сынмин полагал, что это имело смысл. Бункер, по-видимому, был рассчитан на использование довольно большого количества людей (возможно, не на долгосрочную перспективу, учитывая, что там было достаточно кроватей только для восьми человек). Сынмин не был уверен, на какое количество людей рассчитано их нынешнее помещение, но оно было меньшим.

Затем, из чуть менее очевидного, была планировка кухни. Одним из аспектов бункера, который больше всего понравился Сынмину, была возможность для них всех сесть и вместе пообедать в конце вечера. Часто они были заняты своими делами в течение дня, при этом их общее время пробуждения составляло около шести часов, а затем разнообразие занятий, которыми они занимались, зависело от того, над чем, по их мнению, им приходилось работать больше всего.

Но Сынмин всегда мог рассчитывать на еду, ведь они если ввосьмером, когда все улеглось настолько, что они могли спокойно поговорить о вкусной еде, которую часто готовил Минхо, но и другие ребята пробовали приготовить что-то свое в последние дни. Сынмин вместе с Феликсом специализировался на выпечке, поэтому их освободили от обязанности готовить ужин.

Однако у них не было возможности сделать это с помещением, которое встретило их теперь. Единственным местом, где можно было поесть, был бар, в котором было всего четыре сиденья, или диваны, и Сынмин не мог вынести мысли о том, что этот безупречный ковер будет испорчен едой.

Он предположил, что, вероятно, существовало еще одно место, предназначенное для их питания, хотя он боялся думать о том, какой будет еда. Он чувствовал, что уже начинает скучать по блюдам Минхо. Это, наряду с тем фактом, что агенты Дживайпи, похоже, не были заинтересованы в общении, поэтому встреча со своей группой, вероятно, не была самым ярким моментом их дня, как это было для Сынмина.

Это немного сбивает с толку, подумал Сынмин, и его первоначальная паранойя сменилась печалью из-за того, что они больше не смогут есть вместе ввосьмером. По крайней мере, не в комфорте их личного пространства.

— Здесь вы будете жить, – сообщил сопровождавший их агент Цзыюй, вспоминает Сынмин. — На данный момент здесь только четыре кровати, но я сомневаюсь, что ваши друзья останутся здесь на ночь, так что с этим разберемся утром. Я оставлю вас обустраиваться.

Она ушла прежде, чем Сынмин успел даже попытаться задаться вопросом, например, что им делать дальше, ее шаги были тихими, и дверь так же бесшумно закрылась за ней.

Тишина, казалось, распространилась после ее ухода, тяжелая и неестественная, она опустилась на троицу.

Сынмин тихо вздохнул, небольшая капля напряжения сошла с его плеч, когда он снова осмотрел комнату. Он разрывался между чувством облегчения от того, что они остались одни, и желанием видеть перед ними кого-то, кто скажет им, что делать дальше. После того, что ощущалось бесконечно долгим периодом времени, проведенным в бегах и беспомощно наблюдая за тем, как события выходят из-под его контроля, стало невозможно просто стоять там, бесцельно бродя по незнакомой квартире, в которой они остались.

Но у них не было выбора. Не то чтобы они знали, как ориентироваться в штабе, а даже если бы и знали, Сынмин сомневался, что им позволят исследовать штаб без какого-либо сопровождения.

Джисон был первым, кто вырвался из оборонительной кучки, в которую они сбились, войдя в свой новый «дом», его шаги были неуверенными, но не обязательно недовольными, когда он приблизился к диванам.

Неуверенный в том, хочет ли он следовать за ним, все еще глядя на воздух перед собой, как будто в поисках ожидающей ловушки, Сынмин сдерживался.

Он не мог не чувствовать, что осмотр квартиры, которую им дали, подтвердит тот факт, что они приняли необратимое решение, и он пока был не совсем готов признать его. Поэтому вместо этого он молча наблюдал, как Джисон тыкал в одну из подушек с осторожностью, которая в любых других обстоятельствах была бы довольно забавной.

Джисон откашлялся, отошел от дивана, над которым склонился, и кротко улыбнулся паре, оставшейся в дверном проеме.

— Они немного менее пыльные, чем дома, – сообщил он им, похоже, на него не повлиял д-ворд, от которого Сынмин почти физически вздрогнул из-за его тяжелой сентиментальной ценности.

Чонин тихо хмыкнул и тоже начал отходить от двери, в результате Сынмин мгновенно упустил из виду твердое тепло его присутствия.

— Это имело бы смысл. Кажется, Дживайпи упомянул, что это что-то новое, хотя, очевидно, наш бункер был старой базой, заброшенной некоторое время назад. – Тон Чонина был резким и наблюдательным, но он звучал далеко не так настороженно, как чувствовал Сынмин – что заставило старшего пошевелиться. — А если этот новее… может быть, есть и какие-то новые технологии! Мне действительно не помешало бы чем-нибудь отвлечься прямо сейчас.

Проявленный им на мгновение оптимизм угас, и мрачная атмосфера снова взошла на трон. Плечи Чонина слегка опустились после его косвенного упоминания о катастрофе, произошедшей тем днем.

Он оглянулся на Сынмина, зависшего на полпути между Джисоном и дверью, с легкой мольбой в глазах. Сынмин знал Чонина достаточно хорошо, чтобы без особых усилий расшифровать то, что пытался сказать младший.

Пожалуйста, отложи все это в сторону на время. Ты мне нужен.

Сынмин приложил усилия, чтобы отбросить свои постоянные беспокойства и паранойю на задворки своего сознания, и скорее попытался сосредоточиться на жалостной боли в сердце при виде Чонина, так уязвимо моргающего на него, и Джисона, выглядящего таким потерянным, когда он оглядывался вокруг в своем новом «доме».

Он предположил, что небольшой заслугой для него являлось то, что за последний месяц он сумел стать немного взрослее в группе, что дало ему возможность преодолеть тревоги, которые раньше одолевали его.

Он старался не рассматривать диваны слишком внимательно, иначе бы он наверняка увлекся сравнением их с теми, что находились в их бункере. Он начал сосредотачиваться на том, как они были расположены дальше друг от друга и как они были расположены под разными углами, чтобы он больше не мог смотреть в глаза тому, кто слонялся поблизости, и что у некоторых из них не было достаточно ширины, чтобы вместить двоих из них спать бок о бок (хотя и довольно плотно прижавшись друг к другу).

Слегка покачав головой, чтобы очистить ее от мыслей, Сынмин подошел и встал рядом с Чонином, протянув руку, чтобы слегка сжать руку младшего, просто чтобы подтвердить, что он не теряет рассудок от беспокойства и он готов сделать ради этого всё необходимое, чтобы скоротать время, пока им не сообщат какие-нибудь новости относительно остальных.

Он взглянул на Джисона, который смотрел на один из самых узких диванов с несчастной складкой между бровей – возможно, думая так же, как и Сынмин, – а затем бросил быстрый взгляд на кухню. Похоже, в их нынешнем положении больше нечем было заняться, и Сынмин сомневался, что сидеть и ждать – это вариант для кого-либо из них в данный момент.

— Что же, давайте осмотримся, – тихо предложил он, поднимая сцепленную с Чонином руку и указывая в сторону кухни. Несмотря на его первоначальное желание заниматься чем угодно, кроме осмотра дома, он смирился с мыслью сделать именно это.

Джисон снова первым понесся к ряду бытовой техники. Он пронесся мимо бара (к счастью, поскольку Сынмин не хотел тратить время на его осмотр) и вместо этого направился к холодильнику.

Когда они жили в бункере, у него была привычка постоянно проверять запасы чизкейков. Если он чувствовал, что они иссякают, он цеплялся за Чанбина и осыпал его любовью и привязанностью, пока старший в конце концов не сдавался и не уходил с поручением, чтобы взять еще.

Это был такой маленький жест – увидеть, как Джисон открывает дверцу холодильника и наклоняется, чтобы заглянуть внутрь, плотно сжав губы в надежде – что Сынмин почувствовал крошечную каплю комфорта.

Неудивительно для Сынмина и Чонина, которые следовали за ними в несколько более сдержанном темпе, Джисон издал тихий разочарованный вскрик, выпрямился и позволил дверце холодильника закрыться с неприятным «бам».

— Там ничего нет, – пожаловался он, оборачиваясь и разочарованно нахмурившись.

Сынмин в замешательстве наклонил голову; он не ожидал, что Дживайпи чудесным образом запасется чизкейками с тех пор, как они прибыли, или что у них случайно окажется запас заранее, но все же для него было небольшим сюрпризом узнать, что в холодильнике вообще ничего не было.

— Ничего? – повторил Сынмин, отделяясь от Чонина, чтобы самому посмотреть. Он обошел холодильник, доверяя мнению Джисона, и открыл один из шкафов, стоявших рядом с ним. Он помнил, что там было немного консервированного супа, когда он впервые переехал в бункер, до того, как Чанбин отправился в свое первое большое путешествие, поэтому он предположил, что может быть вероятность того, что те же самые запасы будут присутствовать на новом месте.

Но шкафы тоже были совершенно пусты.

— Какой смысл иметь кухню, если там не из чего готовить? – Джисон мыслил вслух, с любопытством наблюдая, как Сынмин проводит свою собственную проверку.

— Может быть, они принесут нам еду, – предположил Чонин в качестве решения, хотя его оптимизм был для Сынмина болезненным, а не утешающим. — Или, может быть, нам придется пойти и купить продукты самим.

Сынмин очень сомневался, что так будет, если первые впечатления, которые он получил от Дживайпи, были хоть как-то верны, но он держал рот закрытым из страха разрушить хрупкий мир, который они построили, начав свое исследование.

По правде говоря, он не думал, что им дадут какую-либо еду – если они явно не попросят об этом – и уж точно не думал, что им будет разрешено пойти и купить ее самим. Скорее, у него начали появляться скрытые подозрения: Дживайпи хотел лишить их некоторой независимости, лишив их возможности готовить самостоятельно, вынудив их покинуть более безопасные пределы их общей квартиры, чтобы он мог повнимательнее следить за ними в более публичной обстановке.

Кого ты обманываешь? Вероятно, у него и так повсюду спрятаны камеры.

Дрожь прошла по телу Сынмина, и он решительно закрыл дверь шкафа, чтобы отвлечься от своих мыслей. Он старался не обращать внимания на собственную печаль и страх перед разочарованием Феликса, когда блондин узнает, что их совместную выпечку придется отложить на обозримое будущее.

Пытаясь игнорировать внезапное ощущение, что за ним кто-то шпионит, Сынмин переключил внимание на какие-то ящики. Он не мог удержаться от полузабавного раздражения, когда смотрел на сияющую посуду, лежавшую внутри.

— Ах… Не могу дождаться, когда смогу позже воспользоваться этими вилками для моего чизкейка, – саркастически сказал Джисон, когда Сынмин взял одну из них, чтобы показать остальным. — Как полезно.

— Не иронизируйте, это может быть многообещающе! – вмешался Чонин, все еще пытаясь максимально облегчить ситуацию. Сынмин, возможно, оценил бы это, если бы не знал, что Чонин, вероятно, был так же близок к срыву, как и остальные, и поэтому не должен был заставлять себя сохранять позитивный настрой, как он пытался. — Они бы не оставили нам их, если бы мы в конечном итоге не смогли их для чего-нибудь использовать.

Сынмин осознал, что не может найти изъяна в этой логике, и поэтому решил вернуть вилку на место, не отрываясь на этот раз от каких-либо мрачных мыслей. Он колебался долю секунды, пытаясь манипулировать объектом с помощью своих сил, но тот оставался полностью оторванным от его сознания. Это разочаровывало, но не удивляло; он редко когда-либо находил посуду, которая подчинялась бы его воле.

— Давайте двигаться дальше. Я хочу посмотреть, что там происходит. – Джисон указал на арку, хотя Сынмину было ясно, что его стремление исследовать было просто маскировкой его нежелания оставаться на месте слишком долго.

Сынмин прекрасно понимал это, и поэтому он смог избавиться от затянувшегося дискомфорта и пойти рядом с Джисоном, а Чонин – с другой стороны от старшего, в направлении незнакомой области.

Оно было настолько узким, что им пришлось разделиться в очередь, чтобы войти, поэтому Сынмин небрежно встал впереди. Если что-то и беспокоило его больше, чем вход в неисследованную комнату, так это то, чтобы позволить кому-то, о ком он заботился, пройти перед собой.

Он чувствовал, как Джисон приближается к нему, когда вошел под арку – к счастью, ему не пришлось наклонять голову из-за удобной высоты конструкции – и он мог признать, что присутствие другого было утешающим. Знать, что Чонин был с ним, тоже было достоинством, из-за чего Сынмин чувствовал себя немного глупо из-за того, что он рискнул войти так нерешительно, когда единственным зрелищем, которое его приветствовало, были два скромных коридора, ответвляющихся в обе стороны.

— Это… совсем как бункер, – заметил Чонин, его голос устрашающе разносился сквозь тяжелую тишину, воцарившуюся из-за отсутствия их шагов. — Как мини-версия бункера...

И он был совершенно прав.

Стены обоих коридоров были окружены небольшим набором дверей, хотя, когда планировка бункера заставила их включать углы, ведущие еще дальше, эти коридоры заканчивались пустой серой стеной. За исключением того, однако, что это был почти проект их старой базы, что заставило Сынмина задаться вопросом, использовал ли Дживайпи один и тот же план для всех своих помещений, изменяя при этом размер в соответствии с количеством людей, которые их будут использовать.

— В таком случае, я думаю, мы можем предположить, что комнаты находятся там, – сказал Джисон, указывая направо, — а спортзал и медицинский кабинет находятся слева?

— Комнаты, да, – согласился Сынмин, коротко кивнув, но запнулся на втором предсказании Джисона. — Однако я не уверен насчет тренажерного зала и медицинского кабинета. Мы уже знаем, что у Дживайпи есть собственное медицинское отделение, поэтому я не понимаю, зачем нам его здесь иметь. И я не думаю, что спортивные залы обычно учитываются в квартирах...

Джисон пожал плечами в ответ. 

— Может быть, эти апартаменты особенные… как и мы.

С этим Сынмин тоже не мог спорить.

Они единогласно решили сначала исследовать правую сторону. Сынмин предположил, что они хотели получить больше утешения в чем-то знакомом, и хотя им уже сказали, что квартира рассчитана на четверых, перспектива увидеть из бункера комнату, хоть отдаленно похожую на их общую комнату, была почти непреодолимой.

Он остановился перед первой дверью, и как раз в тот момент, когда он собирался поднять руку, чтобы открыть ее, Чонин заговорил.

— Здесь всего четыре двери.

Джисон издал тихий вопросительный звук, который Сынмину хотелось повторить. Он взглянул через плечо в сторону своего парня, который смотрел на ограниченное количество дверей с выражением на лице, которое резко контрастировало с его вынужденным позитивом, каким он был раньше: грустным. Этого было достаточно, чтобы Сынмин остановился, и буквально через секунду его рука опустилась обратно.

— Четыре двери, – подтвердил Джисон, проследив за взглядом Чонина и отсчитывая пальцами для выразительности. — Какие-то проблемы, Йени? Мы знаем, что эта квартира рассчитана на четверых.

Взгляд Чонина еще какое-то время оставался прикованным к коридору, прежде чем он тихо вздохнул и повернулся обратно к остальным. Он не стал пытаться растянуть губы в улыбке и тихо ответил: 

— Именно. Если здесь всего четыре двери, то можно с уверенностью сказать, что это все спальни. Но... Компьютерный зал раньше был на одной стороне с ними. Если нет пятой двери, то ее вообще нет здесь?

Сынмин моргнул, унылый вид Чонина мгновенно стал понятен. Он опустил взгляд на чип младшего, который был частично скрыт тыльной стороной его руки. Однако даже при таком ограниченном обзоре Сынмин заметил, что что-то не так с огнями, которые плясали вокруг куска металла, их обычная живость отсутствовала и заменялась чем-то смущающе роботизированным. Чонин, вероятно, хотел позволить им погрузиться в компьютерную систему, чтобы они могли вернуть себе часть своей энергии.

— Э...Эй, все в порядке! – Джисон щебетал, хотя было ясно, что он понятия не имеет, как подбодрить младшего. Учитывая все обстоятельства, это была невыполнимая задача. — Зная историю Дживайпи, я уверен, что здесь есть действительно хорошие помещения. Вероятно, они просто не встроены, а где-то в другом месте, как, например, медицинское отделение.

— Но тогда нам придется этим делиться… – пробормотал Чонин, свободно сжимая кулак так, что кончики его пальцев закрывали огоньки.

Сынмин поджал губы и оторвал взгляд от чипа, чтобы встретиться взглядом с Чонином. Он изо всех сил старался улыбнуться, надеясь, что это получилось убедительно, прежде чем кивнуть головой в сторону другого коридора.

— Может быть, им просто пришла в голову небольшая перестановка с точки зрения планировки. Мы до сих пор не знаем, что это за комнаты, и являются ли они вообще спальнями. Не унывай! – подбадривал он, но слова показались пустыми даже ему.

Чонину удалось ответить легкой улыбкой, прежде чем жестом предложить Сынмину сосредоточить свое внимание на двери. Поэтому он сделал именно это.

Металл дверной ручки замерзал у его ладони, но это приносило странное облегчение, поскольку у него было такое ощущение, будто он горел с тех пор, как впервые услышал выстрел, изменивший их жизни. Достаточно было легкого толчка, чтобы дверь плавно и бесшумно распахнулась вперед, явно ухоженная в своей новизне.

И когда Сынмин вошел, обязательно отойдя в сторону, чтобы позволить Джисону и Чонину следовать за ним, он понял, что свежесть удобств квартиры, которую они видели до сих пор, не ограничивалась местами общего пользования.

Самым заметным предметом мебели была кровать, стоявшая в дальнем правом углу комнаты, лицом к двери. Простыни были выглажены без складок и заправлены в матрас с видимой силой, до такой степени, что Сынмин не был уверен, удастся ли вообще протиснуться под одеяло. Он чувствовал клаустрофобию, просто глядя на это, и пустые серовато-голубые простыни не помогали.

Он был того же оттенка, что и простыни их бункера, но почему-то в новой обстановке они казались намного холоднее.

Стремясь отвлечься от чего-то другого, взгляд Сынмина устремился в другой конец комнаты. Отсутствие второй кровати ощущалось так, будто не хватало важной детали, несмотря на то, что там не было достаточно места, чтобы с комфортом разместить ее. На ее месте стоял набор ящиков, столь же отполированных, как и остальная часть комнаты, и зеркало в полный рост слева от него.

Сынмин даже не осознал одного из главных различий между комнатой перед ними и комнатой их старой базы, пока Джисон не сказал.

— Тут нет ванной.

Сынмин не мог не поднять бровь, когда наконец подошёл и посмотрел на голую стену напротив них, такую же скромную, как и конец коридора. Видеть это было не менее неприятно, поэтому прошла пара секунд, прежде чем в голове Сынмина возник связанный с этим вопрос.

— Означает ли это, что другие двери…? – Он указал на дверь, не зная, имел ли он в виду те, что находились в правом коридоре или в левом. — Ванные комнаты теперь не соединены.

Если хотя бы две из оставшихся дверей вели в ванные комнаты, то и без того малая вероятность того, что одна из них вела в компьютерный зал, уменьшалась еще больше. Сынмин взглянул на Чонина, слегка опасаясь выражения лица младшего, но обнаружил, что вместо этого внимание Чонина было привлечено набором ящиков.

Чонин шагнул вперед и подошел к мебели, глядя на нее долю секунды, прежде чем посмотреть на старшую пару и предложить им краткое объяснение: 

— Мы оценили квартиру по тому, что они дали нам в холодильнике и шкафы пока есть. Почему бы не проверить ящики, раз уж мы этим занимаемся?

Он протянул руку без чипа и открыл один из них, устремив взгляд на содержимое. А затем он замер, его лицо совершенно застыло от шока.

Сынмин преодолел расстояние за считанные секунды, мимолетное спокойствие было нарушено видом испуганного Чонина. Джисон следовал за ними, когда они присоединились к младшему, они оба напряглись в предвкушении, глядя на то, что вызвало такую реакцию.

На них смотрели замысловато сложенные белые спортивные костюмы, их чистота скрипела до блеска. Они могли бы стать картиной, насколько безупречно раскрашенной; ни малейшая пылинка не запятнала их девственную ткань. Сынмин почувствовал, как у него внутри похолодело, когда он сразу узнал их и то, что они символизировали. Даже без инициалов «Дживайпи», аккуратно вышитых в нагрудном кармане верхней части спортивного костюма, лежащей над брюками, Сынмин знал, что никогда не сможет их забыть, поскольку это были единственные предметы одежды, которые, казалось, носили здесь все, щадя лишь самого Дживайпи.

Мы должны носить это. У них нет другой причины лежать здесь.

Джисон и Чонин, должно быть, пришли к такому же выводу, но они, скорее всего, разделяли желание Сынмина не произносить эту мысль вслух, поскольку троица хранила молчание, глядя на униформу. Было что-то пугающее в мысли о том, что придется надеть их и стать еще одним неотличимым членом команды Дживайпи, и Сынмин почувствовал, как будто к его легким прижался тяжелый груз.

Возможно, не желая, чтобы они слишком долго оставались прикованными к одежде, Джисон откашлялся и задвинул ящик.

— Что ж. Давайте продолжим, – пробормотал он, хотя Сынмину потребовалось еще несколько секунд, чтобы оторвать взгляд от закрытого ящика.

Как оказалось, три другие двери в правом коридоре ведут в такие же спальни. После второго они перестали проверять белые спортивные костюмы, поскольку их зловещее присутствие становилось предсказуемым, и никто из них не хотел смотреть на эти три инициала больше, чем это было необходимо. Сынмин даже не хотел проходить через четвертую дверь, но Джисон толкнул ее и заглянул внутрь, просто чтобы убедиться, что это та же самая дверь.

Это привело их в другой коридор, тот, который раньше хранил хрупкое чувство надежды на то, что здесь может быть компьютерный зал, который поднимет настроение Чонину, но теперь казался более дурным предчувствием, когда они повернулись, чтобы посмотреть на него. Знание того, что им придется носить, испортило всем их настроение – даже Джисону – до такой степени, что даже напряжение исследования не могло вызвать у них особой реакции.

Первые две двери вели в ванные комнаты; в одной была установлена ванна среднего размера, а в другой – современный, блестящий душ. Сынмин заметил туалетные принадлежности, такие как мыло, зубную пасту и зубные щетки. Он чувствовал все меньше и меньше оптимизма (хотя поначалу у него не было особой надежды) на то, что им будет разрешено просить что-либо для себя.

Оно либо уже было в наличии, либо было доступно где-то на территории компании, что побуждало их покинуть пределы своей комнаты. И это было более чем неприятно для Сынмина.

В результате у них остались еще две двери.

Сынмин остановился перед первой из пары, а Джисон и Чонин ждали по обе стороны от него. Последний слегка оживился от предвкушения, но Сынмин не позволил себе почувствовать ничего, кроме осторожного страха, когда потянулся, чтобы открыть дверь.

Он выдвинул в уме несколько догадок относительно того, что это могло быть, например, другая ванная, тренировочный зал или компьютерный зал, на который надеялся Чонин. Но он, конечно, не ожидал, что она окажется совершенно пустой.

— Это… на самом деле немного впечатляет, – прокомментировал Джисон, когда они втроем прижались друг к другу, чтобы все могли заглянуть внутрь.

Она была ненамного меньше, чем спальни, хотя и немного больше, чем ванная. Внутри не лежало ни одного предмета мебели, а пол был голый и бетонный. Стены были выкрашены в тот же тускло-серый цвет, что и остальная часть квартиры, и в результате она казалась странной, почти жуткой, как будто она была неуместной и в то же время недостаточно развитой.

— Может, просто еще не обставили? – предложил Чонин, его щека коснулась плеча Сынмина, и он вытянул шею, чтобы запереть замок по обе стороны двери.

— Тогда, возможно, это будет твой компьютерный зал, – слегка пошутил Сынмин, но Чонин, казалось, воспринял его серьёзно, поскольку его глаза загорелись, а на губах заиграл намек на улыбку.

Они дали себе еще несколько минут, чтобы поглядеть в необычную комнату, скорее из любопытства, чем из дискомфорта, прежде чем Сынмин позволил двери закрыться, и они повернулись к последней.

Проведя к тому моменту некоторое время, исследуя окрестности, Сынмин почувствовал, как усталость начинает охватывать остальных, и в его веках появилась неоспоримая тяжесть, от которой он не мог избавиться. Ему хотелось, чтобы адреналин никогда не уходил, поскольку, по его мнению, усталость была гораздо опаснее, чем страх, но он ничего не мог с этим поделать.

В результате он начал чувствовать беспокойство по-другому и не хотел проводить больше времени в последней комнате. Поэтому он без особых колебаний открыл дверь и вздохнул с облегчением, когда их встретил большой полупустой шкаф для хранения вещей.

Большинство полок было пусто – хотя Сынмин не был уверен, чем их можно заполнить – и единственные полки использовались для хранения сложенных одеял и подушек. При этом он вздохнул с облегчением; по крайней мере, если бы еще кто-нибудь из их друзей вернулся, у них был бы способ облегчить им нынешнюю нехватку кроватей. 

Сам Сынмин был не против использовать один из диванов, если он мог спрятаться под одеялом, и им также не нужно было беспокоиться о Хёнджине, которому раньше приходилось уделять самое пристальное внимание, когда дело доходило до условия сна.

Он закрыл дверцу шкафа и повернулся обратно к Джисону и Чонину, которые не озвучили никаких комментариев, а вместо этого начали шаркать ногами, как будто не зная, что делать теперь, когда их недолгая задача исследования была завершена. . Сынмин отчасти понимал, что они чувствуют, но ему также было недостаточно комфортно, чтобы позволить себе чувствовать себя потерянным, поэтому в его случае было более срочно нужно заняться чем-то другим.

— Пойдемте. Давайте подождем и посмотрим, придет ли кто-нибудь еще. Еще не так поздно.

Джисон и Чонин, казалось, одинаково стремились уйти из коридоров и комнат, которые одновременно были навязчиво похожи на те, что они помнили, и отличались от них, поэтому они без колебаний последовали за Сынмином. Сынмин не был уверен, когда он стал неофициальным лидером их маленького трио, и хотя это была работа, к которой он вообще не привык, он понял, что ненавидит ее далеко не так сильно, как мог бы ожидать.

Он просто почувствовал облегчение от того, что ему было на чем сосредоточиться, кроме… всего остального.

Они прошли обратно через арку и оказались в общей зоне, которая выглядела так же неестественно, как и раньше. Все осталось нетронутым, и Сынмин только начал понимать, как сильно он будет скучать по их старому дому. Он никогда раньше не чувствовал тоски по дому, но это был единственный термин, которым можно было описать то, что он испытывал.

Они на мгновение остановились, все трое как будто заикались от вопроса, как и где им ждать. У них не было возможности покинуть квартиру, поскольку даже если Сынмин думал, что Дживайпи будет доволен настолько, что позволит им бродить без присмотра, у них еще не было чувства направления по территории.

Спустя несколько долгих секунд Чонин выскользнул из-за Сынмина и медленно подошел к диванам. Джисон последовал за ним мгновением позже, а Сынмин остался стоять один перед аркой.

В конце концов, дав себе время поразмыслить, он решил пойти на кухню и налить им несколько стаканов воды, так как предполагал, что раз там были столовые приборы, то будут и стаканы. Сочетание пересохшего горла и потребности быть чем-то занятым делало действие гораздо более привлекательным, чем должно было быть.

Ему хватило всего лишь осмотреть пару шкафов, прежде чем он нашел несколько чашек, аккуратно сложенных прямо над раковиной. Он протянул руку и осторожно вытащил три, прежде чем наполнить их и безмолвно насладиться краткой передышкой от оглушительной тишины, которую предоставил ему работающий кран.

Допив, он позволил себе экспериментальный глоток из одного из них и не смог сдержать разочарованную гримасу. Вода была теплой и не успокаивала затянувшуюся лихорадку, охватившую его.

С тремя непривлекательными чашками воды, балансирующими в его руках, он изящно поднялся на несколько ступенек, ведущих к кольцу кушеток.

— Вам не обязательно пить, если вы не хотите. Я просто подумал, что это будет полезно для нас, – сказал он, подходя ближе. Джисон и Чонин заняли каждый по дивану, но это не было проблемой; в конце концов, их было всего трое. Он передал им чашки, и Джисон допил свою за пару глотков, в то время как Чонин просто поднес воду ближе к груди и прикрыл ее левой рукой, изображая отсутствие желания даже сделать глоток. Сынмин не мог его винить.

Он подошел к одному из кресел и позволил себе упасть обратно в него, подогнув ноги к телу и впоследствии сделав себя как можно меньше. Как только Сынмин успокоился, Джисон поднялся на ноги и, извинившись, отправился на кухню за добавкой.

Сынмин беспокойно подергивал одной ногой, бросая взгляд на Чонина, наблюдая, как младший рассеянно водил по краю своей чашки одним проворным пальцем. Он явно глубоко задумался и даже не отреагировал на давление взгляда Сынмина на него.

Взгляд Сынмина опустился туда, где Чонин растянулся на диване, и остановился на красных пятнах, испачкавших его брюки. Кровь. Феликса.

Он не думал, что когда-нибудь забудет, сколько там было крови. Кровопролитие стало тем, к чему Сынмин привык, учитывая, что его любимым оружием был кинжал, но все было совсем по-другому, когда пролитая кровь принадлежала тому, о ком он заботился.

Слегка покачав головой, чтобы заставить себя отвлечься от этих мыслей, Сынмин отвел взгляд от Чонина и перенаправил свое внимание на дверь. Джисон вернулся с еще одним полным стаканом, но не пытался завязать разговор, а вместо этого погрузился в тишину, как будто это было ему суждено.

Взглянув на дверной косяк, Сынмин задумался, кто войдет в него следующим. Он задавался вопросом, присоединится ли кто-нибудь к ним той ночью.

Честно говоря, он ожидал, что хотя бы Чанбин вернется. Минхо забрали, чтобы он присоединился к Чану, Хёнджину и Феликсу в медицинском отделении, поэтому Сынмин не удивился бы, если бы он решил остаться с остальными, но Чанбина попросили только остаться с Дживайпи.

Сынмину казалось, что со старшим что-то не так, когда они оставили его одного в этом кабинете, но в тот момент во всем было такое чувство неправильности, что он не мог долго на этом останавливаться.

Он не был уверен, сколько времени прошло с тех пор, как они расстались возле офиса Дживайпи, но тревога разлуки уже проникла в его разум и закрепилась там. Он не мог сдерживать беспокойство о том, что могло случиться с Чанбином и задержать его так надолго, или о том, в порядке ли Минхо после того, как остался наедине с незнакомым агентом Дживайпи. Он задавался вопросом, как Чан поживает в медицинском отделении, учитывая, как он был взволнован, когда Сынмин в последний раз видел его, и проснулся ли уже Хёнджин, вид иглы с успокаивающим средством, скользнувшей по его коже от руки Сынмина, должен был преследовать его на несколько недель вперед.

А что касается Феликса... Этого было достаточно, чтобы преследовать Сынмина всю жизнь.

Вот почему мне не хотелось сидеть на месте.

— Тут даже нет телевизора.

Голос Джисона нарушил могильную, задумчивую тишину. Сынмин не был уверен, пытается ли он пролить свет на ситуацию или просто выпалил первое наблюдение, которое пришло на ум.

До этого момента он даже не заметил отсутствия телевизора, поскольку вокруг был такой натиск незнакомых комнат и предметов, что он потратил все свое время, приспосабливаясь к переменам. Он не мог не почувствовать повторения той печали, которая была у него раньше, поскольку он осознавал, что у них никогда не будет возможности снова посидеть всей группой и вместе посмотреть фильм. Он даже не смог закончить драму, над которой сидел с Хёнджином, последние несколько эпизодов остались непросмотренными и теперь казались чем-то далеким и мучительно недостижимым.

— Ну, я сомневаюсь, что у нас было бы много времени для просмотра телевизора в любом случае. – Сынмин решил оставить свои мысли об их групповых киносеансах невысказанными, зная, что Джисон и Чонин, вероятно, тоже об этом подумали. — Дживайпи не похож на человека, который будет заботиться о средствах массовой информации.

Джисон усмехнулся, словно находя хоть каплю развлечения в образе мужчины, который вообще наслаждается фильмами.

Однако мимолетное прояснение атмосферы было остановлено, когда Чонин без всякого предупреждения спросил: 

— Как ты думаешь, с Феликсом всё будет в порядке?

Слабая улыбка исчезла с лица Джисона через секунду, и он, казалось, застыл в ответ на вопрос младшего. Боковым зрением Сынмина он наблюдал, как Джисон открыл рот, затем снова закрыл его, прежде чем сглотнуть и повернуться, чтобы посмотреть на самого Сынмина в молчаливой просьбе о помощи. Сынмин не думал, что Чонин спрашивал об этом кого-то из них конкретно; для него это звучало скорее так, будто Чонин часами держал этот вопрос и, наконец, в их хрупком состоянии тишины озвучил его.

И там он и остался, зависая в воздухе между ними тремя.

Пока они исследовали, Сынмин старался свести мысли о Феликсе к минимуму, поскольку он не хотел снова впадать в нервное состояние паники и боли, которые сделали бы его почти неподвижным. Это привело к возникновению внутри него слегка жутковатого чувства конфликта, ментальная стена, которую он воздвиг, стала нестабильной, и, наконец, катализатор, способный ее разрушить, показал свое лицо.

Его разум внезапно наполнился низкими всхлипами, которые Феликс издал перед тем, как он покинул их, той жуткой, зловещей тишиной, тяжелым весом его тела, когда Сынмин помогал Чанбину тащить его к фургону, и резким запахом смерти и крови, вид крови, крови, больше крови-

— Я думаю… – дрожащим голосом начал Сынмин, проклиная себя за неуверенность в голосе. Он откашлялся и попробовал еще раз, его глаза решительно устремились в пол перед собой. — Думаю, мы дали ему лучший шанс, который только могли. Я не думаю, что раны плеча обычно смертельны, если их лечить правильно и в течение достаточного времени, и я доверяю Бину. Вероятно, он будет в порядке.

Пока Сынмин говорил, он обнаружил, что его слова неожиданно убедили его. Он начал с того, что попытался снять напряжение и вернуть себе хоть какую-то надежду, но был слишком занят преодолением эмоций, оставшихся после того дня, и не нашел должного момента, чтобы подумать, каковы на самом деле были шансы Феликса. И хотя он не был таким опытным, как Чан и Чанбин, когда дело касалось оказания первой помощи и ранений, он понимал, что то, что они сделали в тот день для Феликса, возможно, было лучшим, что они могли сделать.

Несмотря на его дискомфорт от пребывания в Дживайпи, это, по крайней мере, было источником передышки.

Сынмин взглянул вверх, заметив малейшее движение, и увидел, как Чонин наклонился, чтобы поставить воду на пол. Лицо младшего не казалось таким печальным, как он опасался, а это означало, что слова Сынмина также могли дать ему некоторое утешение. Этого было достаточно, чтобы он смог почувствовать себя немного лучше.

Они снова погрузились в молчание, и что-то подсказывало Сынмину, что это продлится еще какое-то время.

Он вошел в состояние покоя, откинувшись на спинку кресла и позволив своему телу расслабиться настолько, насколько это было возможно в его продолжающемся состоянии нервозности. Его глаза задержались на двери, но они стали расфокусированными, и в последующие минуты его зрение затуманилось, а разум сосредоточился гораздо больше на мыслях, чем на чувствах.

Невозможно было следить за временем. Сынмину уже казалось, что они провели в своей новой квартире больше суток, но на самом деле он знал, что это могло занять максимум пару часов. Ему хотелось бы свериться с часами, чтобы знать время, когда они вошли, и, следовательно, посчитать, как долго они были разлучены, но теперь, когда он сидел, он больше не мог найти в себе силы воли, чтобы отправиться на поиски.

Джисон и Чонин замерли совершенно неподвижно, хотя Сынмин не мог быть уверен, то ли они просто погрузились в свои мысли, как он, то ли им удалось погрузиться в беспокойный сон. Он знал, что ему следовало оказать на них большее давление, чтобы они перешли с диванов на кровати, поскольку их тела вскоре начнут гудеть из-за своего положения. Все они болели от дневного стресса – и Сынмин догадался, что у них оставались следы еще после того, как его избили во время первоначального конфликта – но он также не мог найти в себе силы заставить их всех двигаться.

Вместо этого они сидели и ждали.

Когда наконец, спустя промежуток времени, который совершенно невозможно было измерить, в дверь постучали, Сынмин не мог быть уверен, воображает ли он это или нет. Сынмину понадобился второй, чуть более настойчивый стук и аккомпанемент знакомого голоса, его сердцебиение тут же ускорилось от стремления воссоединиться хотя бы с одним членом их группы.

— Бин, – выдохнул он с чувством, которое можно было назвать только облегчением. Джисон вытянулся по стойке «смирно», когда Сынмин вскочил со своего места, и хотя Сынмин не задержался достаточно долго, чтобы посмотреть, сделал ли Чонин то же самое, он услышал приглушенное движение со стороны своего парня, что говорило о том, что тот достаточно насторожен.

Сынмин быстрыми шагами преодолел расстояние до двери, одна из его рук уже была вытянута, чтобы открыть ее. Он с опозданием вспомнил, что Цзыюй раньше впускал их с помощью карты-ключа, и поэтому даже если бы они решили уйти, чтобы исследовать остальную часть сайта, они все равно были бы заблокированы.

Он распахнул дверь и сумел забыть об удушающем чувстве оказаться в ловушке, когда его взгляд остановился сначала на Чанбине, а затем, неожиданно, на Минхо.

Сынмин почувствовал, как напряжение покинуло его лишь при виде этой пары. Он не осознавал, как, бессознательно, внутренне взял на себя бремя быть главным, в то время как все из их старших друзей отсутствовали. Это утомляло и истощало его энергию из-за того, что у него не было ни малейшего чувства принадлежности к их новому месту, и что он сам нуждался в поддержке, а не в ее предоставлении.

Но видеть Минхо, обладавшего, пожалуй, самой сильной умственной и эмоциональной силой, которую Сынмин когда-либо видел, и Чанбина, который до сих пор проделал замечательную работу по заботе о них, было бесконечно утешительнее, чем Сынмин мог себе представить.

Его глаза скользили по их фигурам, охватывая каждую их черту, которая могла бы успокоить его своей знакомостью. Однако у него не было возможности найти укрытие в их чертах, поскольку его внимание сразу же было привлечено к предметам, которые они оба несли.

Что особенно примечательно, у Чанбина в руках была большая куча одежды. Они казались довольно простыми, состоящими преимущественно из рубашек и шорт, и все они были одного и того же тускло-синего цвета. Тем временем Минхо держал в руках небольшое устройство – его ожоги были забинтованы, как заметил Сынмин, – которое выглядело как какая-то таблетка, хотя Сынмин раньше не видел ничего подобного. Он был уверен, что Чонин сможет его идентифицировать, и более того, он был бы рад иметь какое-то оборудование, с которым можно было бы поиграть.

Они замерли на несколько секунд, и Сынмин задумался, испытывают ли Минхо и Чанбин ту же блаженную смесь комфорта и облегчения. Однако короткая пауза была прервана, когда Джисон крикнул с дивана: 

— Ребята, что вы принесли?

Взгляд Минхо тут же скользнул в сторону пространства позади Сынмина, а Чанбин первым отошел от двери, которая незаметно закрылась за ними. Проходя, он слегка улыбнулся Сынмину, что согрело младшего до глубины души, прежде чем ответить Джисону.

— Я понял, что ты, вероятно, не захочешь спать в сегодняшней одежде, поэтому на обратном пути из медицинского отделения я нанес визит некоторым моим старым друзьям и одолжил у них эту одежду, – объяснил Чанбин, кивнув на кучу ткани в его руках.

Сынмин подождал, пока Минхо последует за ним, заметив, как старший осторожно осматривает комнату почти так же, как Сынмин, а затем отвернулся от двери.

Джисон и Чонин не поднялись с диванов, возможно, все еще чувствуя себя слишком морально утомленными, чтобы сделать это, но их головы выглянули из-за спинок сидений, наблюдая за приближающейся группой. Взгляд Чонина мгновенно упал на компактное устройство в руках Минхо, Сынмин заметил это с вспышкой веселья, его губы приоткрылись в том, что могло быть только чувством надежды.

— Мы видели белую форму, – сказал Джисон, который смотрел на одежду почти с таким же любопытством, как Чонин на технику. — Они в ящиках наших спален.

— Тебе не обязательно надевать это, чтобы спать, – усмехнулся Чанбин, на мгновение остановившись, чтобы осмотреть окрестности, прежде чем спуститься по ступенькам к кухне и арке. Он вальсировал по квартире, как будто жил там несколько месяцев, что резко контрастировало с напряженной и холодной фигурой, которую они в последний раз видели остающейся в офисе Дживайпи. Сынмин почти завидовал; ему хотелось бы быстро приспособиться, хотя он предполагал, что местность Дживайпи была более знакома Чанбину, чем остальным.

Он исчез за аркой, предположительно, чтобы оставить одежду на потом, а Минхо и Сынмин остановились у диванов. Сынмин, поскольку какое-то время они не собирались двигаться, вернулся на свое прежнее место, в то время как Минхо наконец пожалел Чонина, который ерзал от чистого нетерпения, продолжая смотреть широко раскрытыми глазами на планшет.

— Я также предложил, чтобы мы купили один из них для тебя, – объяснил Минхо, легкая улыбка тронула его губы, когда он увидел, как лицо их младшего расплылось в ошеломляюще благодарной ухмылке. — Я подумал, что твоему чипу можно будет что-нибудь поработать, если понадобится, но нам сказали, что в нашей квартире пока нет других устройств, так что…

— Я люблю тебя, Минхо, – заявил Чонин, протягивая руку и делая манящий жест. — Ты мой самый любимый человек на свете.

Сынмин приподнял бровь в притворной обиде, хотя продолжал испытывать освежающее веселье, когда Минхо передал планшет в приветливые руки Чонина. Затем Минхо повернулся к Сынмину и поддразнивающе подмигнул, заставив его сузить глаза, глядя на удаляющуюся спину старшего, когда тот подошел к дивану, на котором сидел Джисон.

Чонин поднес планшет к своей груди, казалось, стремясь прижать его как можно ближе к сердцу, а Сынмину внезапно захотелось подойти к своему парню и потребовать, чтобы он получал такой же уровень внимания. Однако он этого не сделал, поскольку Чанбин снова появился, когда он обсуждал, будет ли это хорошей идеей.

— Это место кажется знакомым, и я не думаю, что это потому, что я бывал здесь раньше, – прокомментировал он, занимая свободное место на диване Чонина. Он с удовольствием наблюдал за устройством, которое было втянуто в тело Чонина, а затем оглядел их небольшую группу.

Несмотря на его самоуверенный вид и успокаивающее присутствие, которое они с Минхо принесли с возвращением, все равно казалось, что с атмосферой было что-то непоправимо не так. Это казалось неестественным и неправильным, и Сынмин немедленно списал это на их уменьшение. Когда они виделись с Дживайпи, это не было так очевидно, поскольку они были сосредоточены на других вещах, но теперь, когда (почти полностью) непострадавшие участники собрались снова, чувство дискомфорта практически удушало.

Не прошло и секунды после того, как Чанбин сел, прежде чем ему на ум пришли невысказанные вопросы о благополучии остальных, и Сынмин был уверен, что его мысли отражаются окружающими. Ему хотелось поговорить и спросить, в каком они состоянии, но страх перед ответом удерживал его от этого.

Вместо этого он просто напряженно ждал, пытаясь найти хоть какое-то утешение в том, что ни Минхо, ни Чанбин, похоже, не были вне себя от горя, и оба либо улыбались, либо шутили хотя бы один раз с тех пор, как воссоединились. Конечно, они бы не стали этого делать, если бы прогноз был плохим или если бы еще не было даже ясного прогноза.

Спустя, казалось, несколько минут, а могло быть и еще тридцать секунд или около того, Джисон набрался смелости, чтобы озвучить вопрос.

— Итак… Как они?

Взгляд Сынмина метался между старшей парой, пытаясь что-нибудь оценить по их реакциям, но не мог ничего понять по их выражениям лиц, которые оставались бездвижны. Однако они не оставляли троицу без ответа надолго, и Минхо сжалился над их тревожными выражениями лиц.

— С ними все в порядке, – тихо сказал он, и легкая улыбка украсила его лицо, когда он поднял взгляд от пола между ними. — Хёнджин получил какое-то лекарство, чтобы не перегружаться, и Чану тоже уделили внимание его голове.

— А Феликс? – немедленно спросил Джисон, его тон был слегка запыхавшимся. Сынмин бессознательно продвинулся вперед на своем сиденье, его собственное дыхание сбилось, когда он позволил себе почувствовать настоящую надежду в ответ на взгляд Минхо с облегчением.

Минхо взглянул на Джисона и слегка кивнул, словно подтверждая что-то между ними. 

— Очевидно, его операция прошла успешно. Медики, кажется, относятся к нему положительно и полагают, что он скоро очнется.

Сынмин тихо вздохнул, и невидимое напряжение покинуло комнату после заявления Минхо. Чонин выпрямился на своем месте, его глаза сияли то ли слезами, то ли облегчением, то ли смесью того и другого. Джисон пробормотал тихий, бессвязный ответ, уронив голову на плечо Минхо, а Сынмин откинулся на спинку сиденья.

Они в порядке. Феликс в порядке.

Сынмин даже не осознавал, насколько отчаянно ему нужно было это услышать. Он откинул голову к потолку и прижал ладони к закрытым векам, инстинктивно пытаясь удержаться от слез.

Сынмин старался не относиться к ситуациям слишком негативно, но его опыт и природная нервозность заставляли его часто предполагать худшее. Когда он увидел, сколько крови запятнало пол, когда они с Чанбином поднимали Феликса с пола базы Левантера, и когда он увидел, как старший торопливо обрабатывает рану в задней части фургона, он был ошеломлен  тупым, тяжелым чувством смирения из-за того, что он только что потерял одного из своих лучших друзей.

Как человек, который сражался кинжалами и проливал кровь при каждом убийстве, он просто ассоциировал кровь со смертью.

Но Феликс не был мертв. Он был в порядке.

Сынмин почувствовал, как улыбка тронула его губы, образуя искреннюю улыбку – то, во что он не верил, что сможет вызвать это, пока они были в Дживайпи, не говоря уже о том самом вечере. В результате он не мог не задаться вопросом, сможет ли он удивить самого себя и сможет ли сделать это снова.

Возможно, здесь будет не так уж и плохо. В конце концов, Дживайпи спас Феликса.

Теперь, когда доминирующее беспокойство в голове Сынмина утихло, он почувствовал себя немного менее боязливым, позволяя своему разуму блуждать свободно. Раньше он боялся, что оно всегда будет возвращаться к Феликсу, но теперь он мог думать и о других вещах. Он с облегчением узнал, что с Чаном и Хёнджином тоже все в порядке, хотя он почувствовал себя немного неловко, когда Минхо упомянул о лекарстве, которое последний, очевидно, получил, чтобы притупить свои чувства. Однако он не видел причины, по которой Дживайпи хотели навредить Хёнджину какими-либо веществами, поэтому вместо этого попытался сосредоточиться на добром деле, которое они сделали для Феликса.

Кроме того, поскольку Чан не вернулся с Минхо и Чанбином, это означало, что он тоже остался в медицинском отделении. Если бы Чан был с ним, Сынмин знал, что старший сделает все, что в его силах, чтобы Хёнджин не пострадал.

Когда блаженное чувство облегчения начало улетучиваться – учитывая их ситуацию, было трудно оставаться полностью позитивным в течение долгого времени – Чонин перевернул поданный ему планшет, как будто давая ему краткий обзор. Сынмин со слабым интересом наблюдал, как экран на мгновение загорелся, а лицо Чонина исказилось в небольшой гримасе.

— О, черт возьми. Я не осознавал, что уже так поздно. – Он наклонил голову в сторону, прежде чем снова выключить устройство. — Или рано, тут уж как посмотреть.

Сынмин моргнул, подсознательно проверяя, попытаются ли его веки остаться закрытыми. Они этого не сделали, и в них не было ни грамма тяжести, которую Сынмин обычно испытывал, когда уставал. Он не спрашивал Чонина о конкретном времени, но, судя по тому же нахмуренному взгляду Чанбина, когда он мельком взглянул на экран, оно было не слишком социально приемлемо.

Он не был уверен, испытывают ли остальные такое же отсутствие усталости, и поэтому проверил их внешний вид на предмет каких-либо признаков усталости.

Голова Джисона по-прежнему удобно лежала на плече Минхо, но у Сынмина создалось впечатление, что такая поза была принята не из-за необходимости отдыха, а просто из-за потребности в комфорте. Брюнет взял перевязанную руку Минхо в свою и осторожно провел по складкам белой ткани, его глаза рассеянно смотрели перед собой. Минхо, который, как обычно думал Сынмин, не особо стремился к такому нежному контакту, казалось, совершенно не беспокоился о близости Джисона, и вместо этого с острым интересом осматривал их квартиру. Он совсем не выглядел уставшим, хотя это не было таким уж сюрпризом.

Сынмин не мог не запнуться, наблюдая за ними, просто потому, что между ними, казалось, было что-то немного отличающееся, чего раньше не было. Это было невозможно назвать, и оно было настолько тонким, что Сынмин вполне мог себе это вообразить, но ему все равно хотелось, чтобы Хёнджин был здесь и спросил, есть ли что-нибудь более очевидное для кого-то более проницательного.

Решив больше не отвлекаться на эту парочку, Сынмин взглянул на другой диван, где Чанбин и Чонин сидели близко друг к другу, но, судя по выражениям их лиц, казалось, что они находятся в совершенно разных комнатах. Чонин провел указательным пальцем по краю планшета, его брови слегка нахмурились от сосредоточенности, и Сынмин знал его достаточно хорошо, чтобы понять, что он передает свои силы новому устройству.

С другой стороны, было немного сложнее угадать состояние Чанбина. Учитывая все обстоятельства, он сидел на своем сиденье относительно удобно, но подергивал ногой в устойчивом ритме, что часто означало, что он чувствовал себя напряженным. Выражение его лица было затуманенным, но все же тревожно настороженным, когда он смотрел на свои руки, покусывая нижнюю губу со злобой, которая почти заставила Сынмина беспокоиться, что из нее пойдет кровь.

Он вспомнил, как Чанбина попросили остаться с Дживайпи, деталь, которая в тот момент не казалась слишком важной – поскольку мысли Сынмина были сфокусированы где-то в другом месте, но теперь с каждой минутой становились все более и более тревожными.

Если с тех пор, как они покинули офис Дживайпи, прошло так много времени, Сынмин предположил, что Чанбин тоже провел немало времени за этой закрытой дверью. И даже если бы он этого не сделал, должно было быть очевидно, что он был бы встревожен, учитывая, что он был одним из самых громких в своем предпочтении держаться в стороне всякий раз, когда они проводили голосование по поводу того, следует ли им обращаться за помощью к Дживайпи. Несмотря на это, именно он принял решение вернуться, под влиянием момента, и Сынмин только начинал осознавать, какой эффект это могло на него оказать.

Он осторожно открыл рот, затем снова закрыл его, пытаясь подобрать слова для того, что хотел спросить. Он очень сомневался, что Чанбин скажет что-то кроме «Я в порядке» в ответ на вопрос о его самочувствии, а также он сомневался, что старший захочет привлечь к себе внимание всех пятерых одновременно. Однако Сынмин не мог просто оставить эту тему нетронутой, и поэтому решил задать вопрос, который, как он надеялся, был немного менее прямым.

— Как все прошло с Дживайпи?

Его вопрос сначала был встречен молчанием, поскольку Чанбин, казалось, не совсем осознал тот факт, что это был тот, к кому обращались, прежде чем он моргнул и снова осознал, пробормотав: 

— Прости, что?

— Ты остался в его кабинете после того, как нас увели. Как все прошло? – терпеливо повторил Сынмин.

Чанбин выпрямился, выйдя из оцепенения, в котором он, казалось, впал, и восстановил прежнее самообладание. Он ответил с уверенностью и четкостью, что было не совсем тем, на что надеялся Сынмин, поскольку это больше ничего не говорило ему о том, как чувствует себя Чанбин, но это не было совсем нежелательно, поскольку это означало, что они могли узнать больше о положении их нахождения здесь – тема, которая очень сильно беспокоила Сынмина.

— Все было в порядке. Он просто хотел узнать немного больше о том, как мы попали в эту ситуацию, – Чанбин слабо улыбнулся, но в его глазах отчетливо светилось сожаление. — Он спросил меня о твоих способностях.

Сынмин почувствовал, как что-то холодное поселилось в его животе, его беспокойство за Чанбина на мгновение забылось, и он испытал смесь отвращения и мрачного удовлетворения. Он знал, что отношение Дживайпи к их силам было слишком хорошим, чтобы быть правдой.

Джисон подвинулся, подняв голову с плеча Минхо, а его лицо исказилось в легком замешательстве. 

— Подожди-ка. Я думал, он сказал, что подождет позже, чтобы спросить об этом.

— Он так часто делает, – мрачно ответил Чанбин, беспомощно пожимая плечами. — Хочет, чтобы люди верили в одно, чтобы он казался лучше, даже если на самом деле все не так.

— Он манипулятор, – тихо закончил Минхо, и Чанбин согласился, слегка кивнув.

Сынмин неловко заерзал на своем сиденье, внезапно почувствовав себя гораздо более неловко, чем раньше. Одним из немногих знаний, которые дали ему краткую передышку, было то, что Дживайпи все еще совершенно не осознавал, как работают все их силы (за исключением Чана и Чанбина, конечно), а это означало, что все они сохраняли какое-то преимущество. Если бы им по какой-либо причине нужно было поспешно сбежать, они могли бы использовать свои способности либо незаметно, либо с большой эффективностью, поскольку у Дживайпи не было бы возможности с ними бороться.

Его мысли вернулись к врагам того дня, к тому, как они были полностью укрыты и защищены от его клинков, которые безвредно отскочили от их груди, несмотря на огромную силу, которую он вложил в их спину. Мысли о повторении этого было достаточно, чтобы его затошнило.

— Что ты ему сказал? – Ему удалось спросить, хотя его голос дрожал от страха.

Чанбин посмотрел ему в глаза, выражение его лица смягчилось в понимании, и он быстро ответил: 

— Ничего. Я ему ничего не говорил. Что касается него, то он узнает это от тебя и только от тебя.

Пока он говорил, он оглядывался на остальных, и на долю секунды Сынмин мог бы поклясться, что увидел что-то похожее на вину, когда его взгляд остановился на Джисоне, прежде чем оно было скрыто за другой маской самообладания.

— Теперь я расскажу тебе немного больше о том, что мы двое решили, пока я был там, и я хочу, чтобы ты внимательно выслушал и решил, что, по твоему мнению, будет лучше для тебя из этого, – добавил Чанбин после короткого молчания, его черты лица стали серьезнее. Сынмин сглотнул и придвинулся немного ближе, знакомое болезненное чувство скрутило его живот. — Изначально Дживайпи хотел привлечь вас к участию в миссиях с самого начала. Он даже не планировал оправдывать Хёнджина или Феликса; он сказал, что их тоже завербуют, как только они будут достаточно здоровы для этого.

— Конечно, я этого не хотел, потому что знаю, какие здесь миссии. Если ты отчаянно хочешь принять в них участие, думаю, я ничего не могу сделать, чтобы остановить тебя, но не говори, что тебя не предупреждали. – Его губы скривились, как будто он испытывал сильное отвращение к этим словам, но, тем не менее, он продолжал, продолжая оглядываться по сторонам, говоря так, что это напоминало Сынмину Чана. — Я сказал ему, что вы все еще привыкаете использовать свои силы в бою и поэтому еще не готовы к каким-либо миссиям. Он принял это, хотя и позаботился о том, чтобы было ясно, что вместо этого вас отправят на программу обучения. Поэтому... Пожалуйста, хотя я понимаю, что это может показаться странным и неестественным, постарайтесь недостаточно использовать свои силы. Не показывайте, насколько вы хороши, и не стесняйтесь скрывать некоторые части своих способностей, если хотите держаться за них как за своего рода рычаг.

Сынмин не спросил, зачем им нужны рычаги воздействия или против кого, потому что ему это показалось ясным с того момента, как он вышел из фургона и осмотрел территорию вокруг них.

Он был благодарен Чанбину за то, что он держал его силы в секрете от Дживайпи, по крайней мере, на данный момент, но он не мог не сомневаться в том, что еще раскрыл старший. Мысли о том, что их группу отправят на миссию для Дживайпи, было достаточно, чтобы Сынмин отчаянно хотел уйти. Он не доверял никому, кроме Чана, чтобы возглавить их, он не доверял никому, кто будет сражаться на его стороне, кроме Чанбина, он не доверял никому, кроме Хёнджина, выступать в качестве разведчика для них, и он, конечно, не доверял никому, кроме Чонина, отвечать за технологию.

Этих соображений было достаточно, чтобы Сынмин был благодарен за то, что они собирались только тренироваться, хотя он и не понимал, что именно это влечет за собой.

По крайней мере, они не будут разделены.

Пока нет-

— Как звучит? – нерешительно спросил Чанбин, так как на его рассказ ответила только тишина. Сынмин догадался, что остальные погрузились в свои мысли так же, как и он, и даже не подумали, что можно ответить.

Чонин ответил, кивнув головой и ободряюще улыбнувшись Чанбину. 

— Звучит нормально. Спасибо, что уважаешь нашу конфиденциальность, даже когда Дживайпи этого не хотел.

Чанбин небрежно пожал плечами, хотя, казалось, с ним все еще было что-то не так, что Сынмин еще не мог определить. Однако он знал, что больше ничего не мог сделать той ночью, учитывая, как время убегало от них в течение последних часов, и им следует, ради практичности, попытаться немного поспать, прежде чем их неизбежно утром позовут к Дживайпи.

Словно осознавая мысли Сынмина, Чанбин вытянул руки и встал, бросив взгляд в сторону коридора. 

— Правильно. Нам, наверное, следует немного отдохнуть. Осмелюсь сказать, что мы все этого заслуживаем.

Губы Сынмина скривились в небольшую гримасу, поскольку он не думал, что они действительно чего-то заслуживают.

— Кто-нибудь голоден? В последний раз мы ели… перед выходом из бункера, – сказал Минхо, и его слова вызвали тихую волну шока, распространившуюся по группе.

Это наблюдение было таким же удивительным, как и то, что он узнал о времени от Чонина, поскольку тело Сынмина просто никоим образом не жаловалось на то, чего оно должно было отчаянно нуждаться. Он экспериментально поднялся на ноги, готовясь к тому, что волна голода обрушится на него после движения, но не встретил ничего. У него не было даже малейшего аппетита.

Часть его задавалась вопросом, кажутся ли потребности его собственной жизни тривиальными по сравнению с тем, что он стал свидетелем того, как Феликс был ужасающе близок к смерти.

Его точку зрения, похоже, разделяли остальные, поскольку Чонин слегка покачал головой, а Джисон тихо пробормотал:

 — Нет, я в порядке. В любом случае на кухне нет еды.

Минхо удивленно приподнял бровь, по-видимому, внутренне задаваясь вопросом о необходимости кухни, если ее целью не было готовить еду, как это делал Сынмин. Однако он больше ничего не сказал и вместо этого переключил свое внимание на Чанбина, еще раз взглянув в сторону кухни.

Тот нерешительно переминался с места на место, напряжение дня и отсутствие Чана, казалось, не давали ему покоя.

— Итак... – начал он после долгой паузы, не сводя глаз с арки. — Я заметил, что кроватей немного не хватает. Одному из нас придется разбиться на пары, поэтому я положил два комплекта одежды в комнату, ближайшую к арке.

Он даже не закончил говорить, как Минхо и Джисон одновременно повернулись и посмотрели на Сынмина и Чонина, их лица растянулись в маленьких ухмылках ожидания. Минхо слегка кивнул головой в сторону Сынмина, а Джисон по-совиному моргнул, глядя на Чонина. Сынмин потер глаза, чувствуя, как в его разум начинает проникать некоторая усталость. Не то чтобы он не хотел делить комнату с Чонином, но взгляды, которые они иногда получали, его действительно раздражали.

Единственное, что удерживало его от того, чтобы огрызнуться на одного из них, было осознание того, что, возможно, однажды он сможет ответить тем же.

— Похоже, вас вызвали добровольцами. В этом есть смысл, – сказал Чанбин, улыбаясь им со смесью извинения и веселья. — Кровать не выглядела настолько маленькой.

Джисон тихо рассмеялся и пробормотал что-то себе под нос, что заставило Минхо ухмыльнуться, а Сынмин прищурился, глядя на них обоих. Младший из двоих встретился взглядом с Сынмином, и его улыбка стала шире, заставив Сынмина заткнуть уши, чтобы заблокировать очевидно приближающуюся шутку, которую он произнес дальше.

— Расслабься, Сынни. Не нужно взглядами метать кинжалы в меня.

Выражение безудержной гордости на лице Джисона было утомительным, и, что еще хуже, он затем слегка толкнул Минхо плечом, и его улыбка превратилась в луч самодовольной радости. 

— Ты понял? Потому что его силы-

— Боже мой, – простонал Чонин, поднимая планшет так, словно собирался ударить им себя (или Джисона) по голове, прежде чем вскочить на ноги и рвануть к арке. — Я ухожу. Я не хочу больше быть рядом с тобой.

— Согласен, – проворчал Сынмин, отходя от сдавленных и раздражающе незрелых смешков, исходивших от оставшейся троицы, – честно говоря, можно ли было поверить, что они все были старше его? Он спустился по лестнице и прошел под арку, поспешно пожелав через плечо «спокойной ночи», на которое тут же ответили Минхо и Чанбин, а также громкое кудахтанье Джисона.

Сынмин закатил глаза, хотя и не смог сдержать легкую улыбку, которая приподняла его губы.

Он ожидал, что их спокойной ночи пройдут в торжественном настроении, и все пятеро спокойно предвкушают, что произойдет дальше, в одиночестве своих разумов. Он ожидал утомленной, тяжелой тишины, которая преследовала их всех до своих комнат, и тяжких взглядов, которыми они обменялись перед тем, как расстаться на ночь.

Он, конечно, не ожидал, что их встреча закончится смехом и шутками, но был за это благодарен. Они знали, что с Феликсом все будет в порядке, и хотя события их будущего все еще были неизвестны, им было неописуемо приятно отвлечься от этого, хотя бы на мгновение. И даже если дразнили Сынмина и Чонина.

Сынмин был готов отпустить ужасающий каламбур Джисона, хотя бы на этот раз.

Он остановился прямо перед дверью, вспомнив, что Чанбин назначил ее для двоих. На мгновение он подумывал принести из шкафа в коридоре несколько дополнительных одеял и подушек, но передумал. В конце концов, он делил только с Чонином, и хотя кровати не выглядели такими просторными, как те, что в бункере, он был уверен, что они смогут поместиться.

И если бы это означало, что им придется прижаться немного ближе… Сынмин не стал бы жаловаться. Однако он никогда бы не сказал этого вслух перед остальными; оставленные им дразнящие шутки были для этого достаточным основанием.

Он толкнул дверь и вошел внутрь.

Чонина там не было, но планшет в его отсутствие прочно лежал на подушке, и Сынмин предположил, что он оставил его там, пока шел в одну из ванных комнат, чтобы переодеться. Оставшаяся куча одежды была некрасивой кучей в конце кровати, но Сынмин был слишком истощён, чтобы мысленно отругать Чанбина за то, что тот оставил её в таком скомканном состоянии.

Не оставляя себе больше времени задерживаться, Сынмин взял одежду и снова вышел из комнаты, поспешно направляясь в пустую ванную комнату в надежде, что он не перейдет дорогу никому из остальных, если они все еще будут там в прежнем игривом настроении.

Когда он вернулся в комнату, чувствуя себя немного более комфортно – поскольку он не осознавал визуального веса того, что кровь Феликса испачкала его одежду, – Чонин тоже вернулся.

Он лежал на кровати, прислонившись так близко к стене, насколько это было возможно на ограниченной поверхности матраса. Взгляд Сынмина упал на планшет, который переместился с подушки на место на полу рядом с кроватью, его пустой черный экран сиял под лучом потолочного светильника.

Тот факт, что прикроватной тумбочки не было, Сынмин не учел, когда впервые осматривал комнаты, но осознал последствия ее отсутствия, когда увидел устройство, оставленное на земле. В бункере их прикроватные тумбочки использовались для хранения самых разных предметов: от солнцезащитных очков до книг, блокнотов, а иногда даже еды и напитков. Без него казалось, что Дживайпи пытается донести мысль о том, что кровати следует использовать только для сна, а личные действия, такие как чтение, просто не разрешены.

Или, возможно, Сынмин слишком надумывает, как он часто делал.

Он тихо закрыл за собой дверь, и хотя он старался не издавать шума, Чонин все равно сел и осмотрелся. Его светлые волосы уже были слегка взлохмачены от трения о подушку, но в глазах не было усталости, когда он моргнул, глядя на Сынмина.

Не говоря ни слова, Сынмин выключил свет и медленно подошел, стараясь случайно не наступить на планшет – поскольку он мог только представить разочарование Чонина, если бы тот оставил след на его ныне безупречном экране.

Чья-то рука потянулась с кровати и схватила низ рубашки Сынмина, притягивая его ближе. Он чуть не споткнулся, забираясь на матрас, из-за чего ему пришлось схватиться за руку Чонина для устойчивости, и младший быстро переплел их пальцы. Сынмин тихо вздохнул, почувствовав прохладное, знакомое прикосновение чипа Чонина к его ладони.

Они достаточно долго делили кровать, чтобы легко принять удобное положение, и хотя кровать, которую они сейчас занимали, была значительно меньше остальных, к которым они привыкли, вскоре она ощущалась точно так же, как тогда, когда они засыпали в постели в бункере.

Сынмин почувствовал, как Чонин приблизился, и вскоре под его подбородком послышалось легкое, приятное щекотание, когда его парень положил голову на свое обычное место на шее Сынмина. Он протянул руку и обнял Чонина за плечи, притягивая их ближе, и внутренне задавался вопросом, почему он вообще мог подумать о том, чтобы взять запасные одеяла из шкафа, когда засыпать так близко к Чонину было намного лучше, особенно учитывая, как отчаянно они оба нуждались в комфорте близости этой ночью.

Дыхание Чонина было ровным, касаясь кожи Сынмина, хотя было ясно, что он еще не заснул. Сынмин понял; он надеялся, что ощущение комфорта с Чонином поможет ему войти в состояние спокойствия, которое позволит ему заснуть. Но, к сожалению, он не чувствовал себя более уставшим, чем когда Минхо и Чанбин впервые вернулись, и поэтому сомневался, что ему вообще удастся легко заснуть.

Если близость Чонина не могла помочь ему успокоиться, то что могло?

Однако он чувствовал себя немного более довольным комфортом Чонина, который так надежно держал его, ритмичным биением их сердец и теплом, что тело Чонина служило напоминанием о том, что, хотя они, возможно, подошли пугающе близко, ничего совершенно ужасающего не произошло в тот день. Где-то рядом билось сердце Феликса, и это было все, что имело значение. Сынмин надеялся, что с их местоположением и затруднительным положением можно будет разобраться со временем.

— Сынни? – Чонин прошептал в тишине, и слабое щекотание вернулось, когда он слегка повернул голову. — Ты не спишь?

Сынмин ответил тихим одобрительным мычанием, моргая одним глазом.

— Не мог бы ты передать планшет, пожалуйста?

Сынмин не мог сказать, что был удивлён. Он ожидал, что Чонин поддастся своему желанию заняться исследованием нового устройства гораздо раньше, и, честно говоря, был довольно шокирован, когда младший не выказал никаких признаков готовности к этому действию, пока они все не проснулись на следующий день. Однако, похоже, его сдержанность исчезла.

С некоторой неохотой Сынмин вырвался из их объятий и перевернулся, перегнувшись через край кровати, чтобы нащупать пол в поисках планшета. После нескольких бесплодных секунд поисков его пальцы коснулись поверхности, которая идеально соответствовала постоянному холоду чипа Чонина, и с легким вздохом удовлетворения схватил устройство.

— Не можешь заснуть? – спросил он, хотя ответ был до боли очевиден, и Сынмин подумал, что сможет догадаться и о причине беспокойства Чонина.

— Ага...

Сынмин передал планшет и сел. Чонин сделал то же самое, хотя его внимание, казалось, уже было полностью захвачено устройством, хотя он еще не включил его.

Сынмин знал, что в ближайшее время ему не удастся заснуть, и поэтому решил, что с таким же успехом может остаться и посмотреть, что Чонин планирует сделать. Он поднял подушку и прижал ее к стене позади них, чтобы между их напряженными спинами и твердой стеной была некоторая амортизация, и прислонился к ней. И снова Чонин бездумно скопировал его действия, подняв правую руку и зависнув перед экраном.

Внезапная белизна, заполнившая его углы, была настолько яркой, что Сынмину пришлось прищуриться, но даже тогда его глаза наполнились слезами от жалобы на нарушение темноты. Тем временем Чонин даже не поморщился от его яркого света, а вместо этого нетерпеливо постучал пальцем по одеялу, под которым они оба были укрыты, ожидая, пока устройство запустится.

К счастью, глазам Сынмина потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть, и вскоре он смог наблюдать за работой Чонина без особого дискомфорта.

Младший еще не добился большого прогресса и, похоже, все еще находился на стадии применения своих способностей к новому оборудованию. Сынмин на мгновение взглянул на его лицо, улавливая сосредоточенность и тонкое удовольствие, пока Чонин продолжал держать правую руку в воздухе над экраном, мерцающие огни его чипа были едва заметны под складками его ладони.

— Что ты ищешь? – спросил Сынмин, не привыкший просто сидеть сложа руки и наблюдать; обычно он возился с чем-то своим на заднем плане. Он чувствовал себя странно не на своем месте и не знал, что с собой делать.

— Пока ничего, Сынни, – ответил Чонин, его губы изогнулись в слабой ухмылке. — Пустой экран не дает много информации.

Сынмин фыркнул и слегка толкнул своего парня плечом, хотя любые следы веселья исчезли с лица Чонина, как только ранее пустой экран превратился в другое изображение. Сынмин наклонился ближе, хотя и не был уверен, на что смотрит, и поэтому ждал, пока Чонин добавит какие-нибудь пояснения.

Насколько он мог видеть, Чонин оказался на каком-то главном экране. На странице было несколько маленьких значков с неприметными названиями, такими как «документы», «видео», «проводник» и «заметки». Чонин задержался на нем на долю секунды, прежде чем вручную открыть первый.

— Ты ищешь что-то конкретное? – У Сынмина сложилось впечатление, что, если он не заставит Чонгина говорить, тот настолько потеряется в своих исследованиях, что не будет держать Сынмина в курсе. А без этого Сынмин оказался бы в полном неведении относительно того, что происходит, даже если бы это было прямо перед его носом.

— Не совсем… – медленно сказал Чонин, его глаза уже сканировали первый документ, в который его бросил чип. — Главное, что я хочу сделать, это узнать больше о Дживайпи и о том, чем они на самом деле здесь занимаются, поэтому мой чип просто привел меня к тому, что он мог найти, что, скорее всего, могло бы мне это сказать.

Сынмину хотелось спросить, почему Чонин хотел сначала разобраться в этом, но он поджал губы, признавая, что это был первый вопрос, который тоже пришел ему в голову.

Помимо своих естественных чувств подозрительности и недоверия, Сынмин также начал понимать, как мало Чан и Чанбин на самом деле рассказали им о самой организации. Вся информация, которую им предоставили, представляла собой либо очень абстрактное описание цели организации вместе с личностью человека, который ею руководил, либо зловещие, полусформированные истории, внушающие чувство страха и ужаса.

Раньше этого было достаточно для Сынмина, который считал, что ему никогда не хотелось бы туда идти, но теперь, когда он действительно был в штаб-квартире, предоставленные ему подробные подробности казались недостаточными. А о том, чтобы разбудить Чанбина только для того, чтобы расспросить его по теме, которая ему явно неприятна, просто не могло быть и речи.

Сынмин попытался прочитать текст, который просматривал Чонин, но у него не было шансов противостоять скорости младшего. У него была привычка использовать свои силы для отправки информации со своего чипа в разум, и поэтому, хотя его глаза создавали впечатление, что он читает, на самом деле он учился на сообщении, которое для кого-либо другого было бы совершенно немыслимо.

Обычно Сынмину это казалось чрезвычайно впечатляющим, хотя в тот момент его собственное любопытство было сильнее восхищения.

— Итак? О чем это тебе говорит?

Чонин вздохнул с едва скрываемым разочарованием, откинувшись на подушку, которую Сынмин положил позади них. 

— Ну, рассказывает мне о Дживайпи. Это организация, которая принимает молодых людей, у которых развились уникальные и необъяснимые способности, как для их собственной безопасности, так и для безопасности окружающих. Затем она учит их контролировать свои силы, чтобы они могли использовать их во имя добра.

— Эти хорошо обученные бойцы затем отправляются на миссии, обычно уничтожая подпольных преступников и банды. Все это делается бесшумно; Дживайпи действует в рамках закона, но все, кто знает об этом, поклялись хранить тайну и соблюдать его, потому что они знают, какие могут быть последствия, если правда будет раскрыта широкой публике. Возникнет паника, люди с такими способностями станут мишенью и, вполне вероятно, порабощены и так далее… – Чонин поднял левую руку, чтобы потереть свой лоб, делая его и без того взлохмаченные волосы еще более запутанными. — Но это не то, чего я хочу. Это я знал или мог ожидать. Я хочу знать о Дживайпи подробно, я хочу знать об ответственном парне. А еще хочу иметь некую предрасположенность к тому, что может произойти, если вот из-за этого Чанни и Бин так стремятся держать остальных подальше от этого.

Сынмин мог только промычать свое согласие, чувствуя, как в желудке оседает еще больший дискомфорт. Он не был уверен, откуда Минхо и Чанбин взяли планшет, но ему явно не хватало того уровня информации и глубины, на который надеялся Чонин.

Во всяком случае, Чонин только больше нервничал от его присутствия.

— Ты уверен, что больше ничего не сможешь найти? – спросил Сынмин, хотя в его голосе было невозможно привнести хоть какую-то надежду. Он всего лишь хотел попытаться уменьшить разочарование Чонина, но не знал, как ему это сделать. — Похоже, там были еще какие-то вещи, а также документы.

— Были, – фыркнул Чонин, перебирая коллекцию документов, которые мог предложить планшет. — Но проводник был всего лишь порталом в Интернет, так что он мне ничего не дал. А «заметки» предназначались только для того, чтобы я мог что-то писать. Там нечего читать.

Сынмин беспомощно закусил нижнюю губу. Если Чонин не верил, что можно найти что-то полезное, значит, этого не было. Никакие слова Сынмина не могли этого изменить.

Тем не менее, он попробовал в последний раз: 

— А как насчет того, что называется «видео»?

— Мой чип даже не взглянул на них, прежде чем отклонил их как скучные, – тут же ответил Чонин. — Там тоже нет ничего интересного.

— Чего ты ожидал там увидеть? – спросил Сынмин, поскольку ему было искренне любопытно. Казалось, Чонин вообразил, что на планшете спрятаны какие-то компрометирующие улики, к которым он легко сможет получить доступ. — Я не могу себе представить, чтобы Дживайпи просто хранили все свои глубокие и темные секреты по этому поводу, особенно если они передали это Минхо. Они бы не доверили ему что-то подобное так быстро.

— Если только он не использовал против них свои силы, – парировал Чонин, его рассуждения заставили Сынмина замереть от удивления. — Я вроде как подумал, что это был своего рода скрытый способ попросить меня покопаться и узнать больше о Дживайпи. Теперь я чувствую разочарование, потому что ничего не могу сделать.

Сынмин откинулся на подушку, чувствуя странную смесь нервозности и облегчения, нарастающую в его груди. Их длительное отсутствие знаний огорчало, но Сынмин начал беспокоиться о том, что он относится к Дживайпи с большим подозрением, чем кто-либо другой. Услышать идею Чонина, а также его мнение о том, что Минхо так же хотел узнать больше о Дживайпи, было успокаивающе.

— Ну… – медленно начал Сынмин, тщательно обдумывая слова, которые он выберет в следующий раз. Чонин почти всегда был терпеливым человеком, но несколько раз он действительно становился вспыльчивым, когда были задействованы технологии, и Сынмин также знал, что его эмоции будут более взволнованы из-за событий предыдущего дня. — В данный момент я бы не стал слишком беспокоиться об этом. Как я уже сказал, Дживайпи позаботились бы о том, чтобы тот, кто передал табличку Мину, полностью знал, какую информацию они могут нам предоставить. Должна быть причина для того, что он кажется таким… голым.

Чонин закрыл глаза и покачал головой, к большому разочарованию Сынмина. Казалось, что его постоянные попытки утешить ни к чему не привели.

— Но вот и все, – сказал Чонин, его тон понизился до приглушенного уровня. — Он не... голый. Просто то, что я вижу – то, к чему мне разрешен доступ, пустое.

Сынмин почувствовал, как по его спине пробежала дрожь.

— Что ты имеешь в виду, Йени?

Младший издал слабый звук разочарования, что-то среднее между вздохом и стоном, и отнял обе руки от экрана, чтобы погладить свой чип. Дрожание его пальцев внезапно стало очевидным для Сынмина.

— Там есть что-то. Это больше похоже на всю концепцию обмана, вроде той, что была у нас в бункере. Там есть что-то, что выглядит безобидным на поверхности, но под этим скрывается нечто большее. Гораздо большее. Я не думаю, что я когда-либо видел так много, особенно на таком маленьком устройстве. – Чонин на мгновение потерял часть своего волнения, восхищаясь планшетом, прежде чем покачал головой и его губы снова опустились. — Хотя я не знаю, что это такое. Я чувствую, что оно там, мой чип говорит мне об этом, но это похоже на темное облако, которое скрывается вдалеке, слишком далеко, чтобы я мог сказать, идет ли дождь, и летит ли оно в мою сторону или нет.

Сынмин сглотнул, яркие образы, которые Чонин только что произнес в комнате, были такими же жуткими, как и предыдущие заявления, которые он сделал.

Возможно, ему следовало забрать устройство из рук своего парня и спрятать его, чтобы избавить его от мучений, которым оно, казалось, его подвергало, но впечатление, которое производил на него Чонин, – чего-то зловещего и угрожающего, скрывающегося за такой неприметной маскировкой – заставило Сынмина подождать еще немного.

— Итак... ты не можешь просто взять свой чип и изучить все это? – осторожно спросил Сынмин.

— Я не могу. – Чонин повернулся, чтобы посмотреть на Сынмина, и он почувствовал, как у него перехватило дыхание от болезненного выражения растерянности и страха на лице Чонина. — Я не знаю почему, но я просто не могу. Каждый раз, когда я пытаюсь заставить свой чип вцепиться в стену, которая скрывает остальную часть этого планшета, он просто... отказывается. Такое ощущение, что он напуган. Такого никогда раньше не случалось. Никогда не было ничего достаточно прочного, достаточно хорошо сделанного, чтобы удержать его.

Затем взгляд Сынмина был обращен на руки Чонина. Их все еще держали близко друг к другу, но его предыдущие ласки превратились в лихорадочное трение, большой палец Чонина так сильно прижался к холодной поверхности чипа, что Сынмин забеспокоился, что он может нанести ему реальный вред.

Они не знали, что с ним может случиться, если с ним обращаться слишком сурово; они оба были слишком напуганы последствиями, которые их ждали бы, если бы риск экспериментирования оказался ошибкой. Но у Чонина, похоже, не было чувства самоограничения, поскольку он продолжал бездумно водить пальцами по чипу, как будто надеясь преодолеть его проблемы с помощью одной лишь силы трения.

Сдерживая себя от собственного дискомфорта, Сынмин молча протянул руку и забрал устройство из рук Чонина – жест, который, как он теперь понял, ему следовало сделать гораздо раньше. Он наклонился и положил его на пол рядом с их кроватью, борясь с желанием отодвинуть его как можно дальше, а затем снова повернулся к Чонину.

Другой, казалось, едва осознал потерю своего планшета и вместо этого сосредоточил все свое внимание на чипе. Его пальцы все еще безжалостно работали против него, заставляя Сынмина поспешно взять обе руки Чонина в свои, поднося руку с чипом ближе, чтобы он мог проверить, нет ли каких-либо повреждений.

Его жуткое чувство беспокойства только усилилось при виде представшего ему зрелища.

Чип Чонина не только на этот раз стал теплым на ощупь, но и утратил тонкое, но ритмичное чувство контроля, которое раньше давало ему освещение. Когда они когда-то стреляли по замысловатым тропам, вырезанным в металле, теперь они вообще почти не двигались. Посмотрев еще несколько секунд, Сынмин понял, что они все еще двигаются, но со скоростью, которая была пугающе медленной. Они казались вялыми и мерцали, то гася, то становясь ярче, как будто из них высосывали жизнь.

Трепет ужаса пробежал по телу Сынмина, и он поднял голову, чтобы посмотреть на лицо Чонина, его разум мгновенно оторвался от вопроса: если чип находится в таком состоянии, что происходит с его владельцем?

Но с Чонином все было в порядке. Если Сынмин боялся увидеть пустое, ошеломленное выражение лица, то Чонин вместо этого выглядел более оживленным и бодрым, чем Сынмин когда-либо видел его раньше. В его глазах светилась смесь страха и удивления, а рот был открыт от шока. Его щеки покраснели от волнения, ярко выраженного даже в темноте, воцарившейся в комнате, когда Сынмин забрал планшет.

— Все в порядке, – поймал себя на том, что говорит Сынмин, как для себя, так и для Чонина. — Все в порядке. У Дживайпи должны быть другие люди с такими способностями, как твои, которые работали над тем, чтобы сделать его технологию невозможной взломать. Как только он начнет нам доверять, я уверен, он предоставит тебе полный доступ ко всему, что он скрывает. Это не твоя вина, и не твой чип. Это просто как есть.

Сынмин не был уверен, поверил ли он сказанному слову, и по выражению лица Чонина было ясно, что младший тоже не поверил. Чонин часто рассказывал Сынмину, почти в хвастливой манере, о том, что его чип раньше ни разу не взламывал ни одно устройство, и что, имея лишь простое желание с его стороны, он мог оказаться в любой системе безопасности, какой бы сложной или мудренной она ни была. Сынмин мог только представить, какой шок и дискомфорт возникнет, когда наконец-то будет найдено соответствие такой мощной технологии, и он знал, насколько близко Чонин держал чип при себе; это была не только часть его тела, но и часть его души.

— Все в порядке, – тихо повторил он, встретив расширенные глаза Чонина.

Чонин на долю секунды встретился с ним взглядом, прежде чем поджал губы и быстро кивнул головой. Он высвободил руки из хватки Сынмина, чтобы обхватить обеими руками его шею, и с силой положил голову Сынмину на плечо.

Сынмин вздохнул с облегчением, благодарный, что срыва, который он предвидел со стороны Чонина, удалось избежать, и обнял Чонина одной рукой, чтобы притянуть его ближе. Они оба все еще сидели, но Сынмин не осмелился потревожить Чонина, перейдя в лежачее положение и передвигая подушку за собой. Вместо этого он закрыл глаза и крепко прижался губами к виску Чонина, так как не знал, что еще он мог сделать, чтобы утешить; он не мог ничего сказать, чтобы помочь.

Итак, Сынмин крепко обнял Чонина, слушая прерывистое дыхание, заполняющее незнакомое, и смирился с бессонным остатком ночи.