С чего там сказки-то начинают?
Жил-был в некотором царстве, в некотором государстве, которое было за тридевять земель отсюда, один монах. Однажды он услышал от священника, что дьячок рассказал, как один поп поведал другим батюшкам, просто по секрету, одну историю любви прекрасной принцессы и самого смелого рыцаря. Кто знает — правда это или нет, но эту историю мне передали через сто ртов, и половина деталей по усам текла, да в рот не попала.
Я что-то перепутал, да? Ну и к чёрту эти зачины! Короче — рисуй себе в голове картину. Дело было летом в одном из сказочных королевств. Жарко, душно, трава зелёная-зелёная, чистое голубое небо, пыль на дорогах, яркое солнце. Вокруг — тишина и спокойствие, абсолютный штиль. Хорошо так, что другого слова не найти, чтоб описать. Даже несмотря на то, что от безветрия горло непроизвольно сжималось — от жары, жажды, нехватки воздуха и пыли. Макушки деревьев слипались в один большой комок чего-то непонятного, к чему даже не подобрать приблизительной ассоциации. Листья не двигались, не шелестели, ветви не качались из стороны в сторону, не скрипели. Клумбы во дворе были огорожены аккуратным маленьким забором, и каждая дощечка раскрашена детскими мелками во все цвета радуги. О, ещё там присутствовала интересная композиция, или, стоит вернее сказать, арт-объект — два лебедя из шин. Довольно распространённая практика жителей этого сказочного королевства.
Ещё, помечаю тебе просто ради полной картины: трава, огороженная этим заборчиком, была намного ярче, чем та, что вокруг. Потому что была покрашена ярко-зелёной краской, для презентабельного вида двора. Выглядело это…. Необычно. Экстравагантно. Как будто там не трава вовсе, а пластик нарезали соломкой и воткнули в землю. Можно сказать, некий это постмодерн или уже метамодерн. Что ж, главное, чтобы творцу нравилось. Ничего против не имею, помните же?
Честно говоря, интересует нас не природа. Она в любом уголке Земли будет удивлять и завораживать. Хотя, природы тут осталось немного: всё огорожено унылыми пятиэтажками странного серого цвета. Огорчает.
А интересует нас вот что — целый комплекс промышленных около-амбаров из красного кирпича, находившийся прямо в середине двора. Думаю, у вас совершенно логично может возникнуть вопрос насчёт расположения. Что же забыло промышленное здание среди обычных пятиэтажек? Честно говоря, я не знаю. И тот, кто рассказал мне эту сказку, тоже не знает. Вероятно, жители королевства тоже не знают, да и вопрос стоит не так остро. И вообще, столько документов подписывать, кого-то там вызывать, созывать собрания, а потом ещё терпеть этот бесконечный шум стройки прямо под боком…. Сплошная бюрократическая яма.
Что же, законы мира просты — не хочешь решать одну проблему, вместе с ней придёт проблема хуже. Например, обосновавшиеся в этих зданиях бомжи, алкаши и панки. Говорю по секрету, что всё это одно и то же, только тремя разными словами. Все они пьют, роются в мусоре и спят на лавках, когда приспичит.
Раскрою печальную истину прямо вначале — не у всех рыцарей есть роскошные резиденции. Некоторые живут с мамой, другие снимают квартиру, третьи обитают в узкой комнате общежития. А самые отчаянные строят себе базу в заброшенных зданиях. Тихо, спокойно, не надо платить за коммуналку, убираться каждый день и всё такое. Для этого же нужно, типа…. Работать? Этот стайл не для всех, так уж вышло.
В голове у тебя возникает вопрос — а панки разве рыцари? Они бухают, колются, нюхают, ходят по свалкам, не знают что такое душ, дерутся со всеми вокруг, громко ругаются матом, закуривая как паровозы свои дешёвые сигареты. Такие люди — точно не рыцари, не герои, стоят даже не на ступени с антагонистами. Такое, знаете, хаотичное зло по ощущениям. Они не способны на хорошие дела и подвиги, не станут стоять под балконом прекрасной леди только ради того, чтобы она выглянула в окошко, подарила замечательную улыбку и больше ничего от неё бы не требовалось. Серенады, цветы, конфеты, плюшевые мишки, дорогая косметика, рестораны. Зачем? Если есть трение слизистых с такими же панкушками, то счастье есть без вот этих нюансов.
Выглядит довольно логично, особенно если меня читает прекрасная дама, вожделеющая романтика, что напишет ей на асфальте её имя и слово «люблю» с тысячей сердец. И выглядит нелогично, если подумать, что, в конце концов, один путь на самом деле просто ведёт ко второму, «панковскому», более быстрому, зато без лишней лапши на ушах.
Сказки же должны чему-то учить? Так вот, слушай, юная леди, первый совет — лучше делай уроки и не вешай себе лапшу на уши от романтиков и панков. Они оба какое-то лютое кидалово. Хотя, если тебе нравится тяжесть на ушах, а денег не хватает на серьги — вперёд в любовные приключения.
Второй совет относится ко всем юным читателям любого гендера: не все панки колются, жрут, нюхают, курят и, говоря простым языком, вмазываются. Но квасит, конечно, по-чёрному каждый. Это можно назвать обязательным каждодневным обрядом, даже инициацией в эту необычную субкультуру: надраться, как свинья и надраться с прохожими. Можно ещё облевать себя, друзей и незнакомцев и лечь спать прямо в лужу с проводами. Но это уже уровень будущего вождя.
Но ведь и рыцари так могут напиться! Потому, настоятельно советую тебе — не относись к людям предвзято только из внешних признаков. Панки бывают хорошими, рыцари бывают плохими. Противоречит? Да. Может быть такое? Ага. Реальность парадоксальна. Будут-будут ещё сюрпризы, сам увидишь.
И да, я имею право назвать всех этих людей — рыцарями. А заброшенное здание всё ещё их резиденция. Потому что я так считаю.
Путь к резиденции зарос шиповником. Простираться сквозь него — больно, все открытые части тела царапаются при неосторожном движении. Интересно, а принц к спящей красавице так же лез? Через тернии и провода, лежавшие в луже канализационных отходов. Запах определённо сказочный, непередаваемый через страницы и буквы. Вспомните самый отвратительный запах, который только чувствовали — это вот он. И ладно уже с этой вонью, самое счастье будет, если провода не подключены к сети.
Вход внутрь загорожен несчастной фанерой, в самой середине которой красовался след от чьего-то удара. Так вот, я же завёл тему про «квасить». Этот несчастный амбар на входе имел табличку: «хата сининьких», написанная синим мелом на ещё одной тонкой фанере. Чад кутежа и адов угар, сразу видно.
Достойная резиденция. Честно.
А вообще, если супер-честно, здание выглядело уныло. Ну, как амбар без содержимого. Балки, держащие конструкцию, бетонный пол, граффити на всех стенах. Зато здесь было не душно и довольно прохладно. Это плюс. А ещё здесь была огромная дыра в крыше из-за упавшего огромного дерева. Это минус — в дождь здесь было невозможно спрятаться. И слива воды нет, отчего наступал великий потоп, да ещё и дополнительная дырка, в которую лилась вода. Короче, пребывание в этом месте строго зависело от погоды.
В самой середине резиденции стояло несколько деревянных ящиков, выполняющих функции стола. На них стояли полупустые бутылки с cervisia, а рядом на холодном бетоне уже пустые cum aliis bibitor potiones.
Я не знаю, как это переводится, не спрашивайте. В бутылках была просто неизвестная жидкость, не ядовитая, но токсичная.
Лавки были сколочены из досок и кирпичей от этого же здания, и были очень низкими и непрочными, ибо никто ничем не закреплял конструкцию.
Да, амбар потихоньку разваливался, как и здания рядом. Главное — пустить строительный материал в дело. Например, из кирпичей и досок сколотить подобия тех самых лавок, на которых сидеть смерти подобно. Если человек резко встанет с одного конца этого инженерского сооружения, то второй тут же шлёпнется вместе с доской прямо на пыльный бетон. Опасно это.
Думаю, стоит познакомить тебя с хозяином этой резиденции? А то, знаешь, как-то неприлично.
Итак, вот он — вождь! Держатель титула «Алкаш года» среди местных алкашей, амбассадор пива в тех стрёмных зелёных бутылках без этикеток, главный барахольщик, победитель в боях с правилами и без, тренер школьников в стрелялках на телефоне.
Волосы покрашены в белый дилетантски, пятнами, переходящими из непонятного цвета хаки к серому. Голый торс с портаками. Высокие берцы. Штаны, снятые с мёртвого (царствие ему небесное!) бомжа в соседнем амбаре. Чёрный лак на длинных ногтях, постепенно отваливающийся кусками.
Он обошёл всех предыдущих панковских вождей на три ступени вовремя инициации, а тех, кого не обошёл — избил. Потому что они криво смотрели, и вообще…. Тот, кого нельзя победить в мобильной игре, должен быть побеждён в реальности. Нет, не думай, пожалуйста, что он плохой! Он, вообще-то, за мир во всём мире. А подраться с кем-то — это лишь здоровая конкуренция, без которой не выжить, двигатель развития. Просто до лёгоньких синяков. До первой крови. И в одной весовой категории.
Рыцари, всё-таки, разными бывают. Кто-то рыцарь смелый, кто-то рыцарь глупый, а кто-то рыцарь-панк. Главное, чтобы им нравилось. Я ничего не имею против, помнишь?
— Да гори в аду! — кричит на весь амбар вождь, кидая на ящик пиковую даму. — А это тебе на погоны!
Он, смеясь, кладёт на плечи сидящего напротив рыжего паренька две красненькие шестёрки и щёлкает его по носу.
— Да как тебе так везёт на карты, мудак ёбаный? — потирает глаза сидящий рядом достопочтенный рыцарь, облокотившись своей костлявой спиной о холодную балку. — Колдун что ль?
Вождь лишь усмехается, снова перемешивая карты.
— Раз я колдун, то может в ведьму партейку-другую?
— Раздавай, — рыжий снова придвинулся ближе к импровизированному столу, потирая руки. — Я тебя победю.
Первое правило вождя — тебя всегда должна окружать твоя верная банда. Всегда. Каждую минуту твоего времени. И не важно, если от «верная» — одно лишь слово, а крыс в ней, как в подвале. Важно, что она есть, имитирует присутствие и братство перед вождём, который то ли знает обо всём и молчит, то ли не знает и живёт в неведении. Может, и слава Богу. Может, потом ему будет очень больно. Главное — сейчас хорошо.
Первое правило всегда соблюдено и исполняется. Они играют в карты всем строем — от мала до велика, от сорокалетних пьяниц до случайно примкнувших хороших мальчиков и девочек. Так заведено, нельзя же портиться и заниматься членовредительством и тунеядством в одно рыло?
Ладно, я вам чуть-чуть наврал. Всем строем в карты поиграть не получится — уж очень много человек их. Так что, тут кому повезёт поиграть, а кто-то останется наблюдателем.
Второе правило вождя — ты всегда играешь. Потому что ты главный тут, и вообще ты тут всех собрал. А ещё ты непобедим в картёжных делах.
Третье правило вождя — если к тебе приходят люди не из банды, то они тоже играют в обязательном порядке. Потому что они гости, не сидеть же им наблюдателями.
Вот как сегодня — друзья пришли, потому они и играют неизменно втроём. А кто там будет ещё — не волнует. Да пусть хоть поубивают друг друга за эти картонки, главное же, что гости играют! А гости-то те, которых надо уважать на сто процентов! Хуже от этого точно не будет.
Потому что это — смелейший рыцарь и его верный помощник-оруженосец!
Дай вспомнить, какие традиционно бывают рыцари-то? Высокие, мускулистые, с грудой металла на себе, имеют хорошего скакуна под собой, всегда готовы прийти на помощь прекрасной даме, сражаются на дуэлях и прочее…
Блин, ну чё-то не сходится как-то.
Наш рыцарь был маленького роста, будто через него в детстве перешагивали каждый час специально, чтоб не вырос. Он совсем худой, рёбра пересчитать можно зрительно, а когда он горбился, что было постоянно, были видны очертания позвонков. Длинная шея, костлявые руки, ярко-выраженный кадык. Таких людей, как наш рыцарь, называют жилистыми или высушенными. Хотя, как бы не называли, без слёз не взглянешь — злобный труп перед вами сидит, а не доблестный герой.
Ладно, выглядел он, конечно, как нежить. Но как же был красив. Какая же тонкая и бледная у него была кожа, как у аристократа или принца, что никогда не бывал на солнце, как несчастные крестьяне. Как будто его создавали скульпторы из алебастра или инженеры из железа — руками, точно уж руками вылеплен был его аккуратный нос и острый подбородок, его аккуратные тонкие руки и точёные плечи. Это где-то Микеланджело или Лоренцо Гибельти, эпоха Ренессанса, какое-то кватроченто в раннем периоде. Искусство воплоти. Такое нельзя родить, только сотворить божественными руками, ангельскими инструментами.
Жаль, только, что такое красивое лицо омрачают эти синие впадины под глазами. Рыцарь будто бы только из могилы вылез, на свадьбу собственную. Жених приехал. Прямиком из Царствия Небесного.
А вообще, я тебе скажу так: это даже хорошо, что наш герой имеет какие-то внешние недостатки. Моисею сам Бог нашептал, что сотворить себе кумира — это грех. Значит, все в этом мире неидеальны и быть не могут. А если они не имеют недостатков вовсе, то не люди это, а существа магические. Ангелы или демоны — зависит от мотивов, но факт что не приземлённые, не близки нам ни на частичку своего идеального начала.
Не о том я вечно. Не о том.
Хотя о том. Это же сказка, а она учит. Читает нравоучения, затирает про мораль, делит мир на добро и зло. Ну, типа, то, чем я тут занимаюсь. Так что всё в порядке.
Я тебя предупреждал? Ну и всё.
По канону, у каждого доблестного рыцаря есть такой же смелый и храбрый друг, у которого девиз по жизни состоит из двух слов: слабоумие и отвага. Они обычно слегка туповаты, слегка строят из себя совсем незнающих дурачков (кто-то строит, кто-то является), слегка ввязываются в глупые драки и слегка влюбчивы в каждую прохожую. И если бы наша сказка была чуть другая, то эти друзья вполне бы стали главными героями Дон Кихотами, а их доблестные друзья-рыцари — Санчо Панса.
И вот такой полудурок сейчас заслужил себе погоны из карт, проиграв пятьдесят моры главарю банды вонючих панко-бомжей.
Его можно было бы назвать ходячее недоразумение, это если кратко. Если расписать, то он соответствовал всем стереотипам о русском Иване, который когда жениться так сразу царевич, а когда работать — дурачок. Рыжий, конопатый, большой рот, сильные ноги, большие дотошные глаза, бархатистая кожа, увлечён оригами, любит хрустальные вазы. Он из многодетной семьи, в их квартире негде яблоку упасть, кругом дети и шум. Вот он и сбегает каждое лето с утра пораньше оттуда — посидеть с любыми алкашами на лавке, только бы не сидеть с детьми.
Потому доблестный оруженосец Чайльд-Аякс-Тарталья-Клоун-Идиот прямо сейчас культурно проводил время среди… Рыцарей?
Точно, я же назвал их таковыми. Неловко. Откатывай обратно, я ничего не говорил до этого.
В самом приличном обществе проводит время Чайльд! Его лучший друг — Скарамучча, доблестные рыцари и разбросанные бутылки по полупустому амбару, где ночью ночевали бомжи. Роскошь, а не окружение.
Чудесно.
У этого этапа в их путешествии нет никакого смысла. В общем и целом, они прожигают время до вечера. Потому что он…
Он всегда блестел и сиял перед всем днём или несколькими вместе взятыми. Он освещал путь и давал силы. Он дышал свежестью, молодостью, счастьем. Жара перестаёт душить, более того — просто пропадает. Становится очень прохладно, и даже появляется долгожданный ветер, пронизывающий тебя до самых косточек. Оранжевое небо с розовыми кляксами, редкие облака, слабые покачивания деревьев. Ну просто словами не передать, как хорошо. И через буквы и страницы не почувствовать особенный запах этого времени. Женские духи смешанные с мужским дезодорантом, дешёвые сигареты, чипсы, пот, газировка, собачья шерсть, сырость.
Вечер всегда был насыщеннее и интереснее. Так заведено.
Потому что в один и тот же двор, как будто по договорённости, собирались все самые классные парни и девчонки с их района. И с чужих тоже. Можно сказать, подростки выползают из своих укрытий, как вампиры. Днём слишком жарко, потому они прячутся по посадкам, прохладным подъездам, заброшкам (здесь остановились наши герои) или у кого-то дома тихо-мирно досыпают положенные шестнадцать часов.
Девчонки одеты как на дискотеку: яркие макияжи, короткие юбки или узкие шорты, куча цацок, красивые причёски (испорченные ветром). Красотки. Некоторые очень важно жуют жвачку и надувают из них шарики, другие мирно качают головой под музыку, третьи…
А третьи — смотрят на мальчиков во все глаза.
Мальчишки красивы до невозможности. Подтянутые, высокие, загорелые, растрёпанные и все как один — улыбаются. И это импонирует. И глаза улыбаются, и губы, и зубы, и всё лицо светится.
Есть кое-что забавное, что никогда не признает никто из присутствующих здесь. Все они — выделываются перед друг другом. Печально признавать, но первая любовь она странная. Она случается именно вот так — летом во дворе, и проходит нелепо как-то. Провожаете друг друга до дома, да и смотрите искоса друг на друга. А, ну, ещё и переписываетесь ночами. Может, ходите на свиданки. А может, потом поженитесь. Кто знает. Первая любовь странная.
Тарталья кладёт ладонь на остывшую крышу железной беседки и засовывает непутёвую рыжую голову вглубь.
— Добрый вечер, джентльмены. А цибарочки не найдётся? — обращается он сидящим.
Их — четверо. Сидят с умными лицами, свели брови к переносице и чешут свои длинные подбородки. Думают. А ещё от них несёт чем-то явно тяжелее, чем cervisia.
— Братан, деньги сейчас вообще не на сиги уходят, — говорит один из них, высунув язык в раздумьях.
— Да с тобой всё понятно. Вечно… — Чайльд широко раскрывает глаза. — А что ты вообще тут забыл?
Паренёк выпрямляется и переводит взгляд с карт на собеседника. Насмешливо щурится.
— Мне уйти? — он ворошит рукой волосы. — Не мил я тебе?
— Да не-не, я не о том. Вы же с сестрой должны были уехать на целое лето, — Тарталья почесал затылок.
— На Родину, ага, — парень снова переводит взгляд на карты и кидает одну на стол. Лежащие посередине стола деньги слегка подлетают от образовавшегося ветра. — Неделю ещё тут, у Люмин соревы. Зато точно на свадьбу попадём.
— Чью? — икает дальний, самый поддатый из сидящих.
— Двоюродной сестры, — парень внимательно следит за руками третьего, пока тот думает над картами.
— Сколько у тебя этих сестёр? — прерывает молчание стоящий сзади Скарамучча, ставя одну ногу на пол беседки.
— Просто забей, — качает головой татуированный парень, сидящий прямо рядом со Скарамуччей.
— Что, прям ни у кого нет сиг? Прям вообще? — жалостливым голосом произносит Чайльд. Вот-вот заплачет.
— Братан, поделись с приятелями.
Скарамучча очень удивляется: а каким образом и когда этот «горные вершины, Родина не тут» подружился с каким-то неформалом с кучей татуировок и цветными волосами? Где хоть он нашёл его?
— Нихуя, это «Чапман»? Шикуешь, — Тарталья удивлённо поднимает брови, принимая этот подарок судьбы.
— И твоему товарищу, — неформал кивает на Скарамуччу.
Какой-то неразговорчивый этот новый приятель. Значит, точно подружимся.
Потому что наш доблестный рыцарь тоже не отличался особой разговорчивостью, только если это не плевание ядом в кого-нибудь очень противного.
— Блин, Казуха, ты шуллеришь! — на месте подскакивает самый поддатый и тычет названному в лицо только что брошенной картой.
— Тебе показалось, — улыбается приторно-сладко.
Клыки требовали мяса и крови. С них всегда капал яд, тягучий и жгучий, вязкий и концентрированный. Клыки всегда требовали жертву. Того, кого можно в буквальном смысле съесть и не подавиться. Того, кого можно очень больно укусить за самое неприятное место на его теле и с наслаждением смотреть, как яд медленно проникает под кожу и растекается по жилам.
Очень по-рыцарски, правда?
Обычно козлом отпущения был Чайльд. Потому что он тупой, неуклюжий и совсем ещё ребёнок. Лёгкая цель, минимум затрат. Подколоть его и вывести на дикую ярость, которая плавно переходила в состояние «я тебя сейчас вынесу с одного удара, куколка» — проще пареной репы. И следить за этим — прекрасно. Занимательно. До того момента, когда этой самой куколке прилетало в вылепленное Богом из алебастра лицо и оно становилось похоже на комки использованной глины. Тарталья бил сильно и беспощадно, иногда входя в кураж. Но дружба мужчин обычно начинается с драки, а тут после каждой ссоры всё с чистого листа. Никаких обид, злости, яда и кулаков.
До следующей ссоры.
Чтобы сберечь своё красивое лицо в целости, существовал безопасный способ унизить Тарталью. Игры. Компьютерный, спортивные, настольные и так далее. Не важно. Самое главное это идеальный рецепт победы над тупицей — немного хитрости и ловкость рук. Никакого волшебства! У нас же тут не колдуны с ведьмами, а рыцари.
Ах, девчонки, девчонки. Сидящие на лавочках и качающие красивыми ногами. Гладкими, длинными, красивыми. Волосы — восточный шёлк у каждой, аккуратные маленькие руки с накрашенными ногтями. Скарамучча даже не выйдя из беседки, видит, как Кэйя заметно вытягивается, стоя перед ними.
Кэйя — очередной прекрасный рыцарь, с загорелой кожей и хитро-прищуренными глазами, вокруг которых образовался след от постоянно надетых солнцезащитных очков. Всё-таки, каждый герой придерживается определённого образа, а он был тем самым крутым парнем из фильмов для подростков. Высокий, стройный баскетболист-иностранец с южно-американским акцентом, говорящий очень сладко и певуче. Каждая юная леди теряет от него голову и больше не может делать домашнее задание по алгебре. Ну, какая же домашка, когда твой карандаш поднял такой мальчик!
Кэйя расправляет плечи, поправляет волосы и съезжающие очки — прямо Аполлон. Он всегда выглядит на все сто двадцать, будь то похмелье или семь утра на контрольной по химии. Аккуратная укладка, всегда выбритое лицо, без синяков под глазами и прыщей на лбу, красиво подстриженные ногти, глаженая одежда без складочек, автозагар. Этот метросексуал ростом метр восемьдесят никогда не приходил с грязной головой или двухдневной лёгкой щетиной. Он вообще человек? Вот не лень же…. Это удивляло и восхищало. А ещё вводило в ступор. Зачем? Кому это нужно?
Девчонкам. Только ради них одних можно вставать в пять утра и прихорашиваться, пользоваться автозагаром зимой и не носить прописанные врачом очки, ибо это «портит вид». Глупость какая. Как то, что прописано по здоровью, может портить вид? Видимо, это только в глазах смотрящего. И глупого.
Да в таких только и влюбляются. Вот же, смотрите — пять пар красивых накрашенных девичьих глазок завороженно следят за руками прекрасного рыцаря, перекатывающих мячик. Кстати, у какого ребёнка в этот раз они его украли?
Тарталья заимствует зажигалку у какого-то знакомого с густыми, нависшими над глазами бровями, похожими на волчьи хвосты, и подносит к лицу Скарамуччи. Мы с тобой стали свидетелями джентельменского знака, означающего уважение — он даёт первым подкурить другу сигарету. Это многого стоит, прямо как отдать свою последнюю сигарету другому.
Пару тоненьких голосков смущённо смеются, прикрыв ладошкой свои накрашенные губы. Кэйя подмигивает одновременно всем и одновременно никому.
— Сейчас будет цирк, — цокает стоящая рядом какая-то готесса с ужасно бледной кожей, а потом протягивает свою руку за зажигалкой в руке Чайльда. — Я верну.
— Да это не моя всё равно, — тот спокойно её отдаёт.
— Тогда не верну.
Скарамучча фыркает, подавив смех. Интересно, о чём будут болтать девчонки и Кэйя? Может, понаберёмся с тобой каких-нибудь хороших подкатов и твоя жизнь пойдёт значительно лучше, чем есть сейчас?
Погреть уши на чужом разговоре всегда хорошая идея.
— Что мне сегодня красивые девчонки расскажут интересного? — как бы случайно начинает Кэйя. — Что произошло за сегодня?
Он выпячивает грудь вперёд и задирает голову выше. Очки снова ползут по носу вниз, но больше их Кэйя не поправляет. Так выглядит даже лучше, может, больше девчонок упадут в обморок от неземной красоты. А то сейчас на счету пока нуль.
— Беннет сломал перила в третьем подъезде, пока убегал от собак… — начинает какая-то девочка, но Кэйя её прерывает.
— Я не у тебя спрашиваю.
Как грубо. Некрасиво. Кого-то прямо сейчас назвали некрасивой, правильно понимаю? Конечно правильно. Кэйя поступает не по-рыцарски, говоря такие вещи прекрасной даме, ещё и таким тоном. Он не пошутил по-доброму, как иногда можно послать куда подальше близких друзей. Он огрызнулся, чтобы заткнуть. И если прекрасная дама не «терпила», то вполне может ответить такой же грубостью. И будет права, потому что такое спускать с рук нельзя.
Но как только эта мадам открывает рот, чтобы съязвить, то за плечо её дёргает подружка, глазами говоря «не смей». Влюблённые юные леди — это неземное. Я говорил, что первая любовь это всегда странно. И часто это странность заключается в безграничном терпении и спускании всего с рук своему партнёру. Оскорбляешь моих подружек? Продолжай, мне нравится, как ты двигаешь своими губами, когда произносишь грубые слова. Хочешь, чтобы мы больше не общались, потому что она плохо на меня влияет? Как скажешь, милый.
К тому же, иногда в молодых головах проскакивает очень мерзкая мысль — завести себе «страшненькую» подружку, на фоне которой будешь выглядеть в сто раз лучше. И, хоть рыцарь и не мог назвать эту даму таковой, очевидно осёкшая её мадам считала именно так. Как тогда объяснить, что вместо того, чтобы защитить подругу, она сидела и смеялась над шутками её обидчика? Никак. Потому что, очевидно, она ей не подруга.
Повзрослев, это конечно уходит (и слава Богу). Но это прошлое, где ты теряешь своих друзей из-за любви — будет с тобою всегда. И если меня читает юная леди, вот тебе я уже забыл какой по счёту совет — не делай так. Тебе будет очень стыдно и больно от самой себя.
— Слушайте, госпожа, а Вы не из этих краёв, да? Вижу Вас первый раз у нас, — Кэйя прокручивает мяч на указательном пальце.
Дамочка, сидящая сзади обиженной мадам, бросает на него холодный взгляд с ног до головы. Короткие чёрные волосы, острый вороний нос, заострённые уши. Угловатая леди с холодным взглядом.
— Не из этих.
— А откуда? Если не секретик.
— С района N.
На ушко скажу тебе сплетню: на этом районе тусят отбитые малолетки, которые считают себя очень взрослыми и классными. Лезут, куда не надо, тычут всем вокруг своей авторитетностью и всё такое. Мурашки по коже от этого места, очень уж противное.
— Кэйя, — рыцарь протягивает даме руку для рукопожатия.
Она смотрит на это с каким-то отвращением.
— Сара.
И руки не подаёт.
Обиженная рядом дама фыркает от смеха, а подруга рядом снова бьёт её по плечу, осекая. Кажется, сегодня кто-то поссорится.
— Чё встал? Опять с девками болтаешь?
Она появляется из ниоткуда, как торнадо проносится по всей площадке и сходу начинает командовать и распоряжаться. Эта дама — как огонь, заряжает энергией и сжигает до тла, полное олицетворение слово «лето». Хитрая лиса, красивая как Золушка, а властная как её мачеха. От неё оставалось лишь два впечатления: «вау» и «фу». Что-то среднее дано лишь с условием того, что ты знать её не знаешь. А такого просто не представлялось в их маленьком городке.
Как её типировать тебе — я не имею ни малейшего понятия. Она не принцесса, но и не злобная ведьма или противная мачеха. Она не клоунесса, не помощница, не добрая фея-крёстная, не лучшая подружка прекрасных дам, не муза поэтов и не чья-нибудь мать. И она не принц, увы. Её можно было назвать немым наблюдателем, но наблюдает она за всем с комментариями. Её можно с натяжкой назвать феей-крёстной — только поможет она не за спасибо, а за что-то ощутимо-материальное. Деньги, шмотки, гаджеты или цацки. Да вообще, с натяжкой так-то её можно назвать всем одновременно, но зачем это нам?
Не хочу её никак типировать. Просто знай, что это — Розалина. Или Синьора (ей так больше нравится). И она — просто прекрасная леди. А ещё в шестом классе она подралась с одним из тех парней, сидящих в беседке. Она победила.
— Мяч отдай и болтай с кем хочешь.
Я говорил выше, что есть безопасный способ вылить свой яд на любимейшего козла отпущения и не получить по лицу? У Синьоры тоже была такая слабость. Её, конечно, никто не бил за слова — она ловко уходила от этого, а ещё многие просто не били девчонок. Но прекрасная леди сама не любила прямых сражений. Исподтишка, тайно, незаметно, будто бы по-дружески напакостить — одно удовольствие. И бить людей, и ругаться на них только в играх. Например, в «картошке». Знаешь, что это такое?
Даже если знаешь, объясню в двух словах незнающим. Это когда люди становятся в круг и перекидывают мяч друг другу. Кто не поймает мяч или просто поймает, а не отобьёт «как волейболисты», тот сядет в круг. А чтобы оттуда выйти, нужно, чтобы по этому человеку попали мячом. Знаете, этакий легальный способ ударить человека в игровой форме. Там ещё куча нюансов, типа, если не в кругу останется лишь два человека, то игра начинается заново или если один из сидящих поймает мяч, то выходят все, но это всё не так важно.
В этой игре Синьору боялись больше, чем бешеного Чайльда или Дотторе с тяжёлой ладонью. Потому что к середине она горячилась, била по людям с такой силой, что мяч становился горячим и был похож на атаку какой-то огненной ведьмы из игры, а не просто экспрессивной девушки.
Но и играть с ней хотели все — адреналин зашкаливал, когда ей переходил мяч. Всей частичкой существа тряслись, только бы она не в тебя целилась. И не важно, в кругу ты сидишь или стоишь. Или вообще не играешь.
Синьора очень бессовестно отбирает мяч и созывает всех вокруг. Пусть стоит и травит анекдоты этой Саре дальше, а настоящие герои поиграют в «картошку»!
И всё вокруг оживает. Прежняя тихая вечерняя улица пропадает, и на её место приходит настоящий летний двор — шумный, со звонким смехом и криками, жужжащий о странных вещах допоздна, глушащий играющую музыку. Люди подтягиваются в круг, бросают неинтересные дела, готовясь играть. Даже Сара, к которой Кэйя так отчаянно пытался подкатить последние минуты, встала ко всем незнакомым ей людям, чтобы покидать мячик.
— Идёте? — кивает прекрасная леди нашим доблестным рыцарям.
Они переглядываются.
— Спрашиваешь? — Чайльд быстрым движением тушит сигарету и хватает Скарамуччу за руку.
Хорошее завершение дня. Покидать мячи друг другу, пару раз получить по голове и покурить.
Сейчас как всыпет этому Чайльду, что искры из глаз полетят. За вчерашнее: в онлайн-игре он оскорбил Скарамуччу за плохую игру. Надо бы задать этому рыжему придурку, чтобы таких слов не говорил больше. А Дотторе поддержит своим басистым смехом и громкими хлопками в ладоши, одобряя удар.
И всё как-то удачно складывается. Тарталья пропускает мяч и удобно располагается в кругу рядом с милой блондинкой, которой определённо мешали играть эти вьетнамки на высокой подошве.
Ну, всё, ему точно крышка! Как забавно он оборачивается и пригибается, когда мяч переходит к Скарамучче. Ведь знает, что ядовитый укус острыми клыками настанет. Очень скоро. Настанет.
Нет, не время. Рано бить. Надо оттянуть. Мяч у Синьоры, потом у Сары, она откидывает его криво, и он отлетает в сторону, готовый упасть на траву. Как хорошо, что рядом стоит Кэйя, который очень хочет заполучить контакты прекрасной дамы. Он откидывает мяч Скарамучче и падает на траву. Как настоящий рыцарь, спас честь прекрасной дамы ценой чистоты вещей. Сзади раздаются девичьи смешки. Белую футболку жаль, отстирать сложно будет.
И вот он — момент. Скарамучча замахивается одной рукой на мяч, чтобы как следует вдарить. Чайльд закрывает голову руками. Громкий пружинный звук детского мяча.
Вот… Так… Форс-мажор. От спины Чайльда мяч со скрипом отскакивает в сторону, пролетая мимо лица Дотторе, и попадает прямо в цель.
Прямо в голову обиженной Кэйей дамы.
Один из хвостиков сползает вниз из-за сместившейся резинки, а и без того короткая юбка от резкого испуганного движения задирается ещё больше, оголяя бедро с кривым партаком какой-то звезды. Этой девочке определённо не везёт сегодня. Сначала собаки гнались за её другом, потом её оскорбили и не дали дать сдачи, а теперь вот это. В двух случаях в этом посодействовал Кэйя. Может, и собак он натравил? Кто знает…
— Двух зайцев одним ударом! — смеётся Кэйя, отряхивая штаны от травы. — Красава!
Подружка гладит даму по голове, успокаивает. Точно не больно? Голова не кружится? Поправляет ей съехавший хвостик. Дама очень злобно смотрит на Скарамуччу. Глаза в глаза. Как некомфортно. Светлые глаза всегда заставляют отвернуться, слишком странно они смотрят. Скарамуччу передёргивает.
Дальше он играет с неприятным чувством вины в груди.