Рыба смотрела на картину на стене. Каждый раз в нулевой комнате разная обстановка. Иногда она менялась, пока Оля находилась в ней, в режиме реального времени. Что до человека в костюме, цилиндре и без лица, то он всегда оставался неизменен. Он даже казался такой же неотъемлемой частью комнаты, как белоснежная дверь в одной из стен, через которую всегда можно покинуть помещение.

— Ты выглядишь усталой.

— Почему ты проявляешь ко мне внимание? Мы не связаны человеческими отношениями, в чём цель твоего интереса?

— Проницательность и подозрительность — твой конёк, как всегда. Я, скажем так, «удобный собеседник». Помнишь, мы говорили, что до тебя были и другие?

Рыба кивнула, продолжая рисовать на полу нулевой комнаты классики красным восковым мелком. Человек без лица сидел в кресле подле и держал чашку с какой-то чёрной жидкостью, хотя это не имело никакой логики: каким образом он собирался это что-то употреблять, если у него не было ничего, что хотя бы отдалённо напоминало рот?

— Каждый видит меня в разной форме. Прошлый боец видел иначе, чем ты. Я принимаю вид наиболее комфортной для тебя сущности. Той, которая бы не только не заставляла бы бояться меня, но и не вызывала ни малейших… подозрений в неправильности происходящего. Я выполняю здесь роль чего-то в духе «Яндекс.Алисы». Включу музыку, подам чай, поговорю, если надо. Бывают бойцы, которым не требуется беспокойство об их состоянии. Не тот склад характера. Даже от столь комфортного компаньона, которому при желании можно многое доверить, иногда слышать «Как ты себя чувствуешь?» может быть неприятно, а мои способности к адаптации тоже не исключительны: я не телепат, отчего могут и случаются конфликтные ситуации с бойцами.

— Мне не нравится слово «боец».

— Какое слово я должен использовать?

Девочка прыгала по клеткам, но потом замерла в раздумьях.

— «Хранительница».

— Договорились.

— Если ты не телепат, то как ты узнаёшь «комфортную сущность» для хранительниц?

— Иллюзия. Это не столько «я» что-то «делаю», сколько «ты» что-то «видишь».