двадцать пятая наша вечность,

занесённая диким снегом.

я — порочная безупречность.

ты — архангел верхом на пегом. 

тот декабрь... он был мессией,

но воздвиг цитадель трагизма.

за спиною стоит россия.

только та ли теперь отчизна?

это — наших надежд обломки.

это словно оттуда. свыше.

и я бога молю так громко,

будто он меня раньше слышал.

двадцать пятая суть вселенной:

ада нет ведь, как нет и рая;

ты глядишь на меня, смиренный,

и я внутренне

умираю.

что мы звали своей державой?

я не знаю уже об этом.

на сансары колёсах ржавых —

четвертованный дух поэтов.

старый мир подо льдом затонет

вместе с рокотом лютой стужи.

я сжимаю твои ладони:

«миша, господи, как ты нужен».

двадцать пятая часть пролога

проломила неву снарядом —

я в беспамятстве кличу бога...

только он почему-то рядом.

искра выжгла бумаги ворох,

среагировав лишь на воду.

пепел. дуло. обойма. порох.

где же братство? и где свобода?

на сенатской — мороз и холод.

воля чёртова и господня.

мой michelle, ты ещё так молод!..

не тебе погибать сегодня.

двадцать пятая вера в выход,

двадцать пятая вера в бога.

я молюсь о тебе так тихо,

чтоб всевышнего

не растрогать.