Следующий день для всех наступал очень лениво и сопровождался головной болью. Первым проснулось старшее поколение — Татьяна Алексеевна и Сергей Александрович. Женщина готовила на кухне завтрак для самых младших, а её муж читал новости, сидя в мягком кресле у окна, пока вокруг них бегали Савина и Варя. На диване, подальше ото всех, расположились Лиза с Гришей. И если девочки просто играли в куклы, то подростки были обеспокоены куда более «важными» делами.

— Пиздец как курить хочу, — шёпотом простонал Григорий, нервно листая ленту в инстаграме.

Он сидел, прижав коленки к груди. Острый подбородок практически врезался в кости, и даже плотная ткань джинс не могла этому помешать. Его кудри за последнее время отросли достаточно сильно, из-за чего закрывали порой и половину лица. По-хорошему, их требовалось постоянно поправлять, но мальчика это особо не волновало, поэтому зачастую он просто оставлял так, как они падали, что и стало главной причиной их постоянных ссор с отцом, который никак не мог принять слишком, по его мнению, эпатажный вид сына. Парня это не останавливало — он весьма успешно парировал в этих конфликтах, приводя в пример найденную где-то фотографию отца, сделанную в девяностых, где тот стоял в кожаной жилетке с надписью «punk’s not death» и длинными волосами, как у Кипелова. В сравнении с ним Григорий был настоящим пай-мальчиком. Во всяком случае, визуально.

— Я могу попробовать стащить у мамы, — таким же шёпотом ответила Лиза. — Только у неё тонкие и с ментолом, вряд ли ты куришь такие.

— Да, мне бы что покрепче… — паренёк закусил губу, с досадой глядя куда-то вдаль, через окно. — Я не думал, что мне так «Marlboro» зайдёт. Есть в них что-то такое…

— Ага, просто выпендриваешься, — улыбнулась девочка, откладывая телефон. — Мы с подругами, когда приспичивало, курили всё, что под руку попадалось.

— Хочешь помериться, кто что курил? — Григорий даже как-то с гордостью расправил плечи. — Не забывай, что я из Питера.

— Какое невероятное достижение! — с нескрываемым сарказмом ответила Лиза, поправляя плед. — Кстати, я тоже планирую переезжать в Питер. В этом году поступаю.

— Круто. Можем затусить, если хочешь. Ты ведь приезжала сюда раньше?

— Да, с мамой — к Арсению в гости.

— О, круто, — в глазах мальчишки промелькнул какой-то маленький, но яркий огонёк. — Какой он, Арсений?

— В смысле? Ты его видел уже и не раз. Такой же, как и все дяди, — она пожала плечами, кутаясь глубже в мягкую ткань пледа. — Когда приезжает в Омск, дарит подарки, всякие шмотки классные, ездим с ним по «ТРК». Если мы у него гостим, водит экскурсии по городу. С ним интересно, нет такого ощущения, что гуляешь со взрослым дядькой. Иногда он ведёт себя, как подросток. По крайней мере, со мной и Варей.

— Это, наверное, так странно: с рождения знать человека, в которого влюблены тысячи девчонок по всей стране.

— О да, — Лиза заулыбалась ещё сильнее. — Но у меня в школе почти никто не знает, что мы родственники: фамилия же разная. Только подружки в курсе.

— Лизонька, Гриша, идите завтракать.

Татьяна Алексеевна позвала детей за стол, и те лениво поднялись с дивана, чтобы устроиться за столом, который всего полчаса назад ещё был завален грязной посудой и пустыми бутылками.

Постепенно вниз начали стекаться и другие участники прошедшего праздника. Первой оказалась Катя. Она поцеловала дочь и очень тихо попросила у матушки Арсения чашечку кофе. Та, предложив первым делом таблеточку от головы, отправила девушку в душ, а сама поставила чайник.

Следом за Позовой, ближе к обеду, проснулись и остальные. Кто-то завтракал, кто-то допивал оставшееся со вчера (а как же опохмелиться?). Постепенно к базе отдыха стали подъезжать такси, должные развезти всех гостей по домам, либо дальнейшим местам пребывания. Арсений очнулся одним из последних. Вставать ему оказалось не так просто, несмотря на то, что количество алкоголя, выпитого вчера, не превышало нормы. Мужчина занял место на первом этаже, в кресле, попивая кофе из прозрачной вытянутой кружки, которая, на удивление, хорошо держала тепло. Однако вопреки тому, что спокойно посидеть не получилось, ибо каждые минут десять приходилось вскакивать, чтобы проводить уезжающих, Арс сохранял прекрасное расположение духа. И судя по тому, что все гости находились в таком же, можно было сказать, что день рождения прошёл отлично. Возможно, он был даже лучшим за последние годы.

Всё утро Антон словно избегал Попова. Они только поздоровались раз, когда длинный спустился на первый этаж. Возможно, дело было в том, что Шастун сильно переживал по поводу их ночной встречи. Но, как бы то ни было, актёр выяснять не решился. Антон изъявил желание уехать вместе с Позовыми, и Попов возмущаться не стал. В конце концов, дел было достаточно много, и потратить время на очередное совместное времяпрепровождение казалось попросту невозможным.

Единственными, кто остался, были Орловы и Поповы, но и те уже собрали вещи. А Матушка Арсения, хотя он и просил этого не делать, прибрала весь дом, приведя его в божеский вид.

— Маму-у-уль, — протянула Юля, сестра Арса. — Здесь есть клининг, нам не нужно убирать за собой. Мы за это заплатили.

— Да ладно, мне всё равно делать нечего было. А так хоть людям жизнь облегчили.

— Я бы на твоём месте с ней не спорил, — прыснул от умиления вчерашний именинник, стараясь говорить достаточно тихо, чтобы родители его не услышали.

— Арс, мы поехали, такси подъезжает.

Николай подошёл к товарищу и крепко обнял его.

— Ещё раз с днём рождения, друг. Ты звони, если что — встретимся опять! — они пожали друг другу руки и ещё раз обнялись.

— Обязательно, — улыбнулся актёр. — Ирочка, спасибо, что составила мужу компанию, — он галантно поцеловал её руку, и женщина, как и следовало ожидать, смущённо заулыбалась.

— Так, а Гришка где? Гриша! — Орлов-старший окликнул сына, который, как обычно, где-то потерялся.

— Иду! — раздался глухой крик откуда-то сверху.

— Вот точно что-нибудь да забудет, — недовольно пробурчала Ирина, выходя из дома следом за мужем.

Гришка спустился буквально через минуту, на ходу застёгивая кофту с капюшоном, которая, судя по всему, служила ему осенней курткой.

— Арсений Сергеевич, — уже в дверях он поймал актёра, чуть ли не напрыгнув на него со спины.

— Твои уже в машину ушли, — ответил мужчина, кивая в сторону выхода.

— Да-да, я знаю… Просто хотел напомнить о том, что вы вчера пообещали.

Попов завис.

— Ну, поговорить с отцом о моём поступлении, — напомнил мальчишка, надевая рюкзак и наконец отпуская мужчину из плена объятий.

— А, ты про это, — Арсений тепло улыбнулся ему, выдохнув с небольшим облегчением. — Это помню. Дай только домой вернусь, и созвонимся.

— Спасибо ещё раз. Это правда для меня очень важно… Спасибо. — Он, совершенно неожиданно для Арсения, протянул ему руку, худую и костлявую. Попов секунды три смотрел на ладонь и только потом медленно пожал.

— Старшим руки не подают, — с улыбкой сказал мужчина.

— Запомню.

Неожиданно за их спинами появилась Лиза. Девочка наконец собралась и, видимо, услышав разговор, решила выйти.

— Пока, Гриш, — попрощалась она, прижавшись плечом к стене и с нежностью смотря на разговаривающих.

— Пока, — немного небрежно бросил подросток и, быстро обувшись, пулей выбежал из дома, поправляя съехавший на левое плечо рюкзак.

Арсений еще некоторое время смотрел на племянницу с загадочной улыбкой, вызывая тем самым в ней смущение.

— Что? — бросила девушка, стараясь говорить как можно более незаинтересованным голосом.

— Да ничего, — так же загадочно ответил Арсений и, погладив её по голове, вернулся обратно в комнату, где на диване ждали родственники. — Ну что, машину вызвали?

— Да, уже подъезжает, — ответила Юля.

Семья вместе добралась до того места со шлагбаумом, куда уже вышла Марина, встретившая их вчера. Девушка забрала у Арсения ключи и поинтересовалась, всё ли понравилось и были ли какие-то недочёты в сервисе. Поповы поблагодарили её как администратора и базу отдыха в целом за приятно проведённое время. Однако когда та попросила сделать фото, Арс отказался, но пообещал отметить где-нибудь в соцсетях.

— Арсюш, — ласково произнесла Татьяна Алексеевна, садясь в машину. — Мы, наверное, сразу в гостиницу за вещами и на самолет.

— Хорошо, мамуль, — мужчина потянулся, клюнув женщину щёку. — Юль, как в аэропорт доберётесь, «смску» скинь.

Сестра согласно кивнула. Арсений обнялся со всеми, поцеловал в макушки Варю и Лизу.

— Арс, — вдруг оживилась вторая. — Можно к тебе как-нибудь на недельку приеду?

— Какой приеду? — посмотрела Юля на дочь строгим родительским взглядом. — Пока экзамены все не сдашь, никакого Питера.

— Ну ма-а-ам, — протянула она, закатив глаза.

— Да ладно тебе, Юль, пускай берёт больняк и пригоняет. Я, правда, весь в работе, но пожить-то пущу.

— Учиться будет хорошо — подумаю.

Как только все расселись, машина двинула в сторону города. Такси, в котором должен был уехать сам Арсений, прибыло уже через пять минут. Попов устроился на заднем сидении, кинув сумку рядом, и, вставив недавно купленные аирподсы, погряз в телефоне.

Такси привезло его во двор дома, где жили его бывшая жена и дочь. Он пересел на свой «BMW» и под песню, которая давно крутилась в голове, покатил домой. Последующие дни придётся вновь погрузиться в работу: «ARTsobranie» предложило провести пару корпоративов, и отказаться от такого было просто невозможно.

***

Антон долго стоял перед входом в подъезд, разглядывая незамысловатые изображения реклам, приклеенных на двери. За время тура он ни разу не списывался с собственной девушкой, да и Ира не очень-то старалась выйти с ним на связь. Единственное место, где им удавалось пересечься, — сторис, на которые Шастун иногда натыкался, листая ленту социальных сетей. Судя по тому, какие фотографии выкладывала девушка, она зря времени не теряла: несколько раз моталась к подружке, ходила с ней на какую-то выставку, тратила деньги в «ЦУМе» и снова занималась плетением фенечек из бисера. В принципе, если не знать, что они встречаются, можно было подумать, что Ира живёт жизнью обычной одинокой девушки. Впрочем, Антон был не сильно лучше неё, особенно учитывая последние события. Идти домой, откровенно говоря, не хотелось. Шастун курил уже вторую сигарету, пытаясь убедить себя и весь мир, что ему максимально комфортно стоять под дождём, дрожа от холода и боясь лишний раз даже сплюнуть, чтобы не застудиться. В какой-то момент парень поймал себя на мысли, что ему просто-напросто стыдно.

Он поднимался на свой этаж, как на голгофу<footnote>Голгофа — небольшая скала или холм, где, по Новому Завету, был распят Иисус Христос.</footnote>. Казалось, прозвучит лишь одно слово чуть громче обычного — он снова сорвётся, убежит куда глаза глядят. Дверь не хотела поддаваться: ручка на ней сильно разболталась, держась только на честном слове, — обязательно нужно починить… Парень вошёл в квартиру, где гнетущую тишину разбавлял тихий звук подкаста откуда-то с балкона. Дверь закрылась с тихим хлопком — Антон скинул тяжёлый рюкзак с усталых плеч. Голоса из телефона замолкли, и на шум в коридоре вышла Ира.

Девушка сперва осторожно наступила на ламинат в кухне, глядя на пришедшего парня. И только потом, спустя пару секунд, сорвалась с места. Она что было силы кинулась с объятиями на Антона, хватая его за пояс и утыкаясь лицом в холодную и влажную от дождя ткань куртки. Ира не говорила ничего, но всё было ясно и так. Шастун закусил губу, в смятении глядя на макушку девушки, вдыхая запах её прохладных волос, на самом деле теряясь и не зная, как себя повести. На одной чаше весов был… Арсений, с которым чувства выходили на какой-то совершенно новый уровень, о существовании коего Антон никогда раньше и не помышлял; а на другой — ни в чём не повинная, откровенно несчастная девушка, с которой ему и вправду было комфортно. Во всяком случае до того, как их отношения начали трещать по швам.

Парень опустил руку на хрупкие женские плечи. За время своего отсутствия он начал отвыкать от этих ощущений. Такое чувство, словно рядом с ним должен быть кто-то более крепкий, высокий, мужественный… В голове вновь, словно кинолентой, промелькнули воспоминания — уши покраснели от ужасного чувства стыда.

— Ир… — тихо, практически шёпотом позвал Антон. Девушка вздрогнула, не поднимая взгляда. — Как ты?

Впервые за долгое время Шастун действительно хотел знать, как <i>она</i> себя чувствует. Сердце учащённо застучало, почти пробивая рёбра. Почему он поступает так с ней? Разве Ира это заслужила? А что было бы, если бы она узнала о его <i>измене</i>?

— Нормально, — так же тихо ответила Кузнецова, переплетая пальцы за широкой спиной.

— А ты?

— Тоже нормально.

— Кушать хочешь?

— Было бы хорошо. Устал с поезда.

— Можешь пока в ванную сходить, а я что-нибудь приготовлю.

— А давай, — Антон улыбнулся, отстраняясь от девушки. Она ловко выбралась из объятий, и Шастун наконец-то увидел её глаза: печальные и явно от чего-то покрасневшие.

Ира направилась на кухню, открывая холодильник и доставая пачку замороженных котлет. Антон, пока она гремела посудой, прошёл в спальню, где, как обычно, был идеальный порядок. Он быстро залез в шкаф, достал из него домашнюю одежду — спортивные штаны и футболку — и направился в ванную.

Шастун, прислонившись к стене, блуждал по телу кончиками пальцев, наконец согреваясь под струями горячей воды. Снова дико хотелось утопиться. Всё-таки Антон не являлся последней сволочью, и ему было не так просто существовать в том виде, как оно теперь есть. Перед ним были всё те же весы с двумя людьми, оба из которых необходимы ему в равной доле, но совершенно по-разному. Парень даже задумался над тем, стоит ли подробнее изучить вопросы полиамории<footnote>Полиамория — система взглядов, допускающая возможность создания романтических отношений у одного человека одновременно с несколькими людьми с их согласия.</footnote>, но всё-таки пришёл к выводу, что идея не просто плохая — ужасная.

<i>«Это ты, Шастун, уже хуйню сморозил»,</i> — прозвучало в голове голосом Позова.

И Антон был полностью согласен. Он тяжело вздохнул, подставляя под душ несчастную голову. Кудряшки, что до этого пушились во все стороны, мгновенно намокли и потяжелели. Он провёл ладонями по голове, чувствуя, как волосы прилегли к шее. До сих пор было не так просто привыкнуть к тому, что у него длинные волосы. Хотя, возможно, если бы они так не завивались, из-за чего казались значительно короче, привыкнуть было бы куда проще. Чёрт возьми, о какой чепухе он сейчас думает?! Там, за тонкой стенкой, его девушка, сожительница, невеста в конце концов! А Антон размышляет о том, как у него волосы сильно отросли. Да отрезать бы их в одночасье — под ноль, машинкой, опасной бритвой! А заодно и по запястьям — чтоб неповадно было.

Шастун сильно тряхнул головой, стараясь избавиться от идиотских идей, но это было не так просто. Стоило закрыть глаза, как перед ним снова появлялся Попов. Со своей ужасно обворожительной улыбкой и, благодаря сексу в Воронеже, полностью нагой и в крайне раскрепощённой позе. Ну вот, наконец-то Антон смог признаться себе: то, что он так боялся произнести даже мысленно, было самым настоящим сексом. У парня получилось принять это только здесь, в этой ванной, и только сейчас, когда он сжимал свой возбуждённый член, думая об Арсении.

Минут через пятнадцать, вытираясь душистым полотенцем, Шастун уже рассуждал о том, что было бы крайне полезно поговорить с Поповым о происходящем между ними. С одной стороны, всё было и ежу понятно, а с другой — он до сих пор надеялся, что актёр возьмёт на себя всю ответственность за их совместное решение. Однако было бы слишком смешно аргументировать тем, что Попов старше и потому ему решать: всё было немного серьёзнее и сложнее.

Антон наконец-то переоделся в домашнее, вытер голову полотенцем, насколько это было возможно, и вышел из ванной. В их кухне-гостиной вкусно пахло домашней едой, и Шаст поймал себя на мысли, что успел безумно соскучиться по тому, как готовит Ира.

— С лёгким паром, — с улыбкой пожелала девушка, помешивая в небольшой кастрюльке недавно закипевшие макароны. — Сейчас, пару минут, и готово уже будет.

— Вообще круто, — ответил Шаст, проходя мимо неё и падая на большой синий диван.

Между ними всё ещё было некоторое напряжение. Не так просто взять и кардинально изменить отношение к совместной жизни, когда вы оба понимаете, что у вас имеются некоторого рода проблемы. Хотя следует заметить, что сейчас они старались вести себя сдержанно, и Антону даже показалось, что между ними и не было той недели тишины, перед которой один скандал сменял другой.

Рядом снова загремела посуда: Ира сервировала стол и выкладывала готовое блюдо.

— Всё готово, — задумчиво произнесла она, глядя на своё произведение кулинарного искусства и думая, чего же не хватает.

— О, спасибо.

Шастун поднялся с дивана, усаживаясь за барную стойку и принимаясь за еду. Вообще, забота от Иры ему была очень приятна. Девушка села на диван, куда минутой ранее пытался устроиться Шастун, подтянув под себя ноги. Она выглядела чуть более напряжённо, чем до того, как он ушёл в душ. И Антон старательно делал вид, что ничего не замечает. Однако, видимо, в Ирине было куда больше мужественности, чем в нём самом, и именно потому разговор она начала сама.

— Антон… Я думаю, что нам следует поговорить.

— Блять…, — вырвалось у Шастуна быстрее, чем он успел подумать. — Ой, то есть…

— Да нет, я понимаю. Дело не самое приятное, и мне бы не хотелось портить тебе момент прибытия домой, но нам лучше сразу всё обсудить, — она сделала небольшую паузу, собираясь с мыслями. — Пока ты был в туре, у меня было достаточно времени, чтобы попытаться понять, что происходит. Я просто хочу… Просто я не хочу тебя терять только по той причине, что мы вовремя не поговорили.

Антон коротко кивнул. Он продолжал есть, хотя кусок уже не лез в горло, смотря в тарелку и стараясь не поднимать взгляд на Иру.

— Позволь мне начать. Не перебивай, пожалуйста, а то я готовилась, — Кузнецова села удобнее, собираясь с мыслями. — Я понимаю, что сейчас у нас не лучший период в жизни. Я надеялась, что он настанет не так скоро, но всякое бывает, и невозможно это отрицать. Мы вместе уже далеко не первый год и успели привыкнуть друг к другу. Мне комфортно быть с тобой, и я чувствую себя в полной безопасности, когда ты рядом. Для меня наши отношения — смысл жизни. Я бросила работу, переехала с тобой в Москву, отказалась от очень многих людей, и всё это потому, что я тебя правда люблю. И я не хочу, чтобы мы расстались только потому, что устали. Друг от друга или вообще в целом — это неважно. Важно, что я хочу всё исправить и снова интересовать тебя больше, чем кто-либо другой. Помнишь, как нам было классно вместе? — впервые за монолог Ира посмотрела прямо на Антона. Они даже встретились глазами, но парень быстро опустил голову обратно. — Знаешь, я говорила с Катей Позовой.

Шастун резко поднял голову, как только в её словах промелькнула знакомая фамилия.

— …не переживай, я не говорила ей ничего конкретного. Просто спросила про того психоаналитика, к которому они с Димкой ходят. Я хочу посетить его вместе с тобой. Если, конечно, ты не против. Если тебе это тоже надо.

Она тяжело вздохнула, вновь отводя взгляд и нервно заправляя за ухо непослушную прядь светлых волос. Антон закусил губу, стараясь всё так же не смотреть на неё. Он не перебивал, действительно хотел выслушать и надеялся, что ответ придёт сам собой. Однако отчего-то сложностей стало ещё больше.

— Антон? — тихо позвала девушка. — Что думаешь? Ещё есть смысл?

— Я… Я думаю, что есть.

Он снова поднял голову — на лице Кузнецовой промелькнула улыбка, а в глазах блеснула радостная искорка. Короткая и очень осторожная. Их молчание прервал проснувшийся Люк, вышедший с балкона, сопровождая своё появление жалобным и крайне голодным мяуканьем. Кот подошёл к хозяину, вытягиваясь и зевая, и уставился на него самым грустным в мире взглядом. Антон не смог сдержаться — опустил руку к нему, поднимая на коленки.

— Знаешь, я скажу тебе честно, — слова прозвучали для Иры слишком неожиданно. Девушка, стоит признаться, надеялась, что их разговор завершён. — Я правда устал в наших отношениях. И будет звучать избито, но дело совершенно не в тебе. И… Я постараюсь захотеть всё исправить. Но сейчас мне нужно некоторое время, чтобы понять, чего я действительно хочу. Я думаю, что сходить к специалисту — хорошая идея, однако не обещаю, что всё закончится положительно для нас обоих.

Антон старался говорить как можно более здраво и правдиво. Но, если быть откровенным, больше всего сейчас он желал увидеть совершенно другого человека. К нему, на самом деле, хотелось прижаться и целовать, целовать, целовать… Целовать так, что голову вскружит до одурения и приятной дрожи в кончиках пальцев, которые, не слушаясь хозяина, сами будут прижимать сильнее, чтобы ощутить стук сердца, такого родного и нужного.

***

Антон лежал в постели рядом с уже спящей Ирой. Девушка еле слышно посапывала, а у неё под боком лежал маленький пушистый комок. Парень полностью вытянулся на кровати, его ступни сползали с края, прикрытые лишь лёгким, почти неощутимым одеялом. Мысли, бесконечно витающие в голове, не давали уснуть. Они давили изнутри так, что казалось, будто рождалась новая звезда: ей было мало одной галактики, она хотела занять всё пространство этой маленькой вселенной, чем являлось сознание Шастуна, выселяя спокойствие прочь, кидая вслед чемодан со здравыми мыслями. Мыслей – вагон и маленькая тележка. Антон думал над тем ужасным треугольником, который образовался в его жизни. Никогда бы ему даже не пришло в голову, что придётся выбирать между женщиной и… мужчиной. Между Ирой Кузнецовой и Арсением Поповым. Он пытался собрать все размышления в кучу, но сделать это было не так просто.

Парень сглотнул, откинул одеяло и всё-таки поднялся с кровати. Уже невозможно было делать вид, что ему хочется спать. К чёрту — уж лучше пойти покурить. Может, вместе с никотином в голову придут какие-то путные мысли?

Он тихо прикрыл за собой межкомнатную дверь, взял с дивана сложенный на нём худак и подцепил пачку сигарет, лежащую на подоконнике. Как же странно ощущаешь себя после долгих разъездов, когда наконец-то оказываешься дома. В своей одежде, которую не надевал достаточно давно, с привычным запахом вокруг, на территории, где знаешь каждый угол. Парень устроился на балконе, усевшись прямо на пол, покрытый мягким зелёным ковром, имитирующим газонную траву. В голове тут же открылось воспоминание: вместе с Ирой они уже почти час ходят по «ИКЕЕ», заглядывая в каждый, выстроенный как отдельная комната, уголок. Антону уже нахрен этот ковёр не сдался, и он уверен, что было бы проще заказать на «WB», но Ирина всё равно тащит его дальше, ища «тот самый», без которого их жизнь была просто ужасной. Шастун уже представляет, как жутко будут гудеть его ноги на следующее утро, злится, ноет, как ребёнок, но продолжает чуть ли не бежать за своей девушкой, порой резко тормозя, когда ей что-то приглядывается. Кузнецова, кажется, совершенно не устала — создаётся такое впечатление, словно она под чем-то: глаза будто горят, а мягкие руки тянут за собой всё дальше и дальше. И вот, наконец-то, они находят его — тот самый ковёр, который будет «просто идеально смотреться на балконе». Антон потом ещё почти сутки до того, как покупку доставят, яро не понимает, за что там двадцать тысяч можно отдать. И только потом, когда они вдвоём садятся на него, запуская пальцы в длинный ворс, осознаёт, что этот ковёр действительно «тот самый».

Он, как тогда, запустил пальцы в ворс, крепко его сжимая. До встречи с Ирой он даже не думал над тем, что так сильно можно влюбляться в какие-то вещи. Просто в вещи. Почему-то только с ней он научился видеть красоту в шкафах, нежность в мягких диванах, разочарование в не подошедшем по оттенку комоде. Антон понимал, что совершенно ничего не мыслит в этих дизайнерских вещах, и просто доверял партнёрше в выборе всего, что нужно было купить в квартиру. Его дело было просто оплачивать то, что она выбирает. В принципе, устраивало это обоих. Но только сейчас парень полностью осознал, что, благодаря тому, что к каждой вещи в доме была приложена заботливая женская рука, он даже в тарелках видел её лицо. И, если они все-таки расстанутся… будет не так просто перестать это замечать.

Телефон в кармане шорт пиликнул. Антон потянулся, вынимая его и глядя на свежее оповещение: «рабочий импровизация», пишет Оксана. Шаст быстро раскрыл уведомление на весь экран, стряхивая пепел от сигареты в большую железную банку «нескафе», которую Ира уже полгода пыталась выбросить.

<b><i>Оксана-сурок:</i></b>

<i>«Ребят, доброй ночи. Тут есть предложение сходить на подкаст к «ТНТ-шникам». Тема — кино и музыка.</i>

<i>Может, кто хочет?»</i>

<b><i>Стас-зануда-Шеминов: </i></b>

<i>«Это надо было сразу Арсению Сергеевичу писать»</i>

<b><i>«@Арс</i></b><i> хочешь на подкаст?»</i>

<b><i>Арс: </i></b>

<i>«Если со мной пойдёт Антоха, то да»</i>

<right><b><i>Вы: </i></b></right><right><i>«Когда?»</i></right><b><i>Оксана-сурок: </i></b>

<i>«В пятницу»</i>

<right><b><i>Вы: </i></b>

<i>«У меня съёмки»</i></right>

<b><i>Арс: </i></b>

<i>«Тогда не пойду»</i>

<b><i>Поз: </i></b>

<i>«Я могу с Арсом пойти»</i>

<i>«Свободен буду весь день»</i>

<b><i>Арс: </i></b>

<i>«Ладно, Димка тоже нормально»</i>

<b>Оксана-сурок: </b>

«Хорошо, я тогда напишу, что вы согласны»

Антон снова завис, разглядывая маленькую фотографию напротив давно знакомого имени, которое лишь недавно стало вызывать дрожь в коленках при одном упоминании. Всё происходящее до сих пор казалось каким-то нереальным сном. В него одновременно хотелось и нырнуть с головой, уходя в пучину, наполненную противной тиной, полностью погрязнув, и вовсе никогда не прикасаться. За последний месяц в Антоне произошли настолько сильные изменения, что было сложно даже поверить в то, что он мог быть <i>таким человеком</i>. Под «таким человеком» Антон, естественно, подразумевал ориентацию. Ведь именно она сейчас была для парня главной проблемой. Вернее сказать, не была проблемой до тех пор, пока Шастун не окунулся в этот ужасный мир разврата, попробовав… гспд, как же это отвратительно звучит — мужчину. И не просто кого-то, кого он встретил в баре, компании, на сайте знакомств, в конце концов. Выбрал он того, от кого не сможет спрятаться ещё ни один год.

Шастун снова затянулся. Противная горечь сигареты ударила по рецепторам. В голове вновь проскакивали те самые мысли, которые он так надеялся отогнать. Именно из-за них он обратился к психологу, из-за них пошёл в тот пресловутый клуб, где познакомился с Баговым, из-за них потерял удовольствие от секса с собственной девушкой. Неужели они с Поповым до сих пор не обсудили нормально то, что происходило между ними? Да, актёр был безумно скрытен, и Антон до сих пор даже не знал, был ли у него кто-то, «помимо Антона». Хотя после Воронежа безумно захотелось узнать.

Парень сверлил взглядом аватарку Попова. Чёрт его знает, на что он надеялся — неужели на то, что тот прочтёт его мысли и напишет сам? Напрасно. Шастун потушил сигарету о железную банку и перехватил телефон другой рукой.

<right><b><i>Вы:</i></b>

<i>«Спишь?»</i></right>

Ответа пришлось ждать достаточно долго. И все эти минуты, что тянулись, как вязкая патока, кудрявый не находил себе места. Он перекладывал пачку сигарет с места на место, то доставал одну, то убирал обратно. Может, они слишком спешат? А может, спешит только Антон? Или он вовсе выстроил себе несуществующую картину мира, в котором у них с Арсением… <i>чувства</i>? А вдруг сейчас, когда Шастун уже готов расстаться с Ириной ради какого-то сорокалетнего мужика, окажется, что это всё напрасно?

Сообщение пришло, по обыкновению, когда его никто не ждал. Парень вцепился в телефон, жадно впиваясь в каждую букву пристальным взглядом.

<b><i>Арс:</i></b>

<i>«Нет. Я в клубе»</i>

Словно ножом по сердцу. Почему-то Шастун очень сильно хотел, чтобы Арсений был дома. Спал в своей огромной и мягкой кровати, укутанный в тёплый плед. Или смотрел какой-нибудь боевичок из 90-х, которые он так любил. Или учил сценарий очередного праздника, который ему нужно будет вести на следующей неделе. Да чёрт возьми, что угодно, лишь бы не по каким-то там Питерским клубам… Следом за первым сообщением прилетело следующее.

<b><i>Арс:</i></b>

<i>«А ты?»</i>

<right><b><i>Вы: </i></b>

<i>«Дома, на балконе. Курю»</i>

<i>«Что там делаешь?»</i></right>

<b><i>Арс: </i></b>

<i>«Позвали»</i>

<right><b><i>Вы: </i></b>

<i>«Кто?»</i></right>

<b><i>Арс: </i></b>

<i>«Какая разница?»</i>

<i>«Какая разница?»</i> А в принципе, и то правда. Почему факт того, что любимый мужчина… (Антон даже запнулся от такой мысли) поздней ночью находится не дома, а где-то в клубе, при этом не сообщает цель своего пребывания там, должна кого-то волновать?

<i>«Стоп, Антон!»</i> — парень попытался одёрнуть сам себя. То, что было между ними, никак не даёт права считать Попова «своим». Если бы каждый, с кем у того был секс, считал его своим, то Арсения можно было бы разорвать на мелкие части. Шастун это точно знал. Но в голове всё равно упрямой мыслью билось «<b>нет, это другое</b>». Кто бы мог подумать, что когда-нибудь сам Шаст попадёт в число тех, кто думает, что значит чуть больше, чем кто-либо другой для этого мужчины. Однако, в отличие от фанаток, которые сходят по актёру с ума, у Антона была иная подоплёка: слова Арсения. Тот сам ещё когда-то давно в своей собственной квартире признался Шастуну, что испытывает к нему чувства и уже достаточно давно. Но где доказательства, что — во-первых — это было правдой, и — во-вторых — он уже не говорил кому-то этих же слов.

На долю секунды Антон почувствовал себя обманутым. И, хотя у него не было никаких на то доказательств, чувство уже закралось в самую душу и не желало её покидать.

<b><i>Арс:</i></b>

<i>«Подруга позвала выпить»</i>

Шастун закусил губу, читая очередное сообщение. Арсений, видимо, слишком долго ждал ответа от Шастуна, который уже почти выпал из реальности.

<right><b><i>Вы: </i></b>

<i>«Созвонимся?»</i></right>

<b><i>Арс: </i></b>

<i>«Не-а, я голый»</i>

<right><b><i>Вы: </i></b>

<i>«Ты издеваешься?»</i></right>

<b><i>Арс: </i></b>

<i>«Не-а»</i>

<i>«Да ладно, просто глупо шучу»</i>

<i>«Я не один — будет не очень удобно»</i>

<right><b><i>Вы: </i></b>

<i>«Выйти не можешь?»</i></right>

<b><i>Арс: </i></b>

<i>«Мы обсуждаем важную тему»</i>

<right><b><i>Вы: </i></b>

<i>«Я тоже хотел с тобой важную тему обсудить»</i></right>

Антон ждёт ответа минуту. Две. Три. Пять. Проходит порядка пятнадцати, но галочка напротив сообщения даже не думает загораться. Арсений даже не читает. Хотя, что уж там, он ведь честно сказал, что занят. Почему сообщения от Антона должны отвлекать его от дел? Нет, блять, всё-таки должны! Это он, Попов, втянул Шастуна в это безумие, так почему даже не думает расхлёбывать?!

Шастун встаёт с пола, заходит обратно в квартиру. Тихо, чуть ли не на цыпочках, передвигаясь мелкими шажками, чтобы не разбудить Иру, пробирается в комнату, достаёт из шкафа джинсы и так же выходит обратно. Одевается уже в коридоре, чтобы точно ничем не греметь — а он может. Сунув пачку сигарет вместе с ключами в карман, парень выходит на лестничную площадку. Он понимает, что сейчас безумно важно поговорить с Арсением. Именно сейчас, пока он не заговорил снова с Ирой, пока они не пошли к тому самому психоаналитику, нужно обсудить то, что происходит между ними. Потому что именно сейчас, в данную секунду, Антон <i>готов разрушить всю свою жизнь ради Арсения</i>, если тому это действительно нужно.

Антон нервно выкуривает сигарету, пока ноги несут его до круглосуточной «пятёрочки» в соседнем доме. Жаль, что время уже позднее: было бы очень кстати купить пару бутылок пива, чтобы выпить его под разговор с Арсом. Но на часах уже почти два, и Антон покупает банку энергетика — самого химозного и кислого, какой только был. Как только проходит оплата и Шастун снова оказывается на улице, он, к сожалению, понимает, что желание поговорить никуда не делось. Оно стало лишь сильнее давить на подкорку сознания и полностью забило все мысли. Кудрявый быстро находит номер Арсения в телефонной книге — как и обычно, ведь он был первым в списке — и удивительно легко нажимает на кнопку вызова.

Долгие гудки врываются в душу под кислый вкус на языке. Антон садится на парапет, ведущий вдоль большой клумбы, оббитый сверху деревянным настилом. Очень удобное место, чтобы сидеть, вальяжно развалившись, и любоваться звёздами. А ещё прекрасно подходит для тех, кто от волнения уже чуть ли не грызёт алюминиевую банку. Сейчас Антон жутко проклинал Попова за то, что тот не умеет быстро отвечать на звонки. Для чего нужна эта театральная пауза?

Голос раздаётся слишком неожиданно, и Антон чуть ли роняет телефон на асфальт. Всё-таки успевает поймать в самый последний момент, но зато, вместо заранее продуманного <i>«привет, нам всё-таки надо поговорить»</i>, выдаёт совершенно другое:

— Да ебаныйвротблять, — матерится, перекладывая телефон на плечо таким образом, чтобы он лучше держался, и в который раз достаёт из кармана пачку сигарет.

— «Мне кажется или я всё же зря взял трубку?»

Арсений… Нет, не так. <i>Арсений</i>.

От одного только его голоса — такого хмельного и басистого — Антон вздрогнул. Такое чувство, словно мужчина стоял прямо перед ним, в этой тьме неосвещенного двора, а не находился за сотню километров, в далёкой Северной столице.

— Я чуть телефон не уебал, — зачем-то попытался оправдаться парень, удерживая сигарету одними губами и поджигая её лёгким взмахом зажигалки.

— «Я ведь сказал, что занят», — Арсений, очевидно, старается держать себя в руках, но явно недовольные нотки в его голосе никуда не деваются.

— Да, сказал. Но нам <i>нужно </i>поговорить, — Антон делает явный упор на предпоследнее слово, стараясь донести до коллеги действительную важность этого звонка. — Арс, я так не могу больше.

Из телефона, помимо голоса Арсения, слышится громкая музыка и чужие голоса. Конкретно сейчас — песня Моргенштерна и два женских голоса, совсем рядом. Они смеются и, кажется, обсуждают что-то, связанное с телевидением. Антон пытается прислушаться к разговору, но похоже, что абонент прикрыл ладонью микрофон, так как голоса сразу практически полностью стихли, превращаясь во что-то совершенно неразборчивое.

— «Антон, я на мероприятии, выпивший, усталый. Почему этот разговор не может подождать до завтра?»

— Потому что сегодня у меня был разговор с Ирой, — Антон старался звучать как можно более серьёзно. Мужчина на том конце наконец-то прислушался к его словам.

— «О чём?»

— О моих с ней отношениях. Арс, давай не будем играть в дебилов.

— «А я ни во что не играю. Просто поинтересовался, о чём именно вы разговаривали»

Отчего-то слова Арсения безумно раздражали. Возможно, всё дело было в его тоне. Арс явно ведь никуда не отошёл — иначе невозможно описать, откуда эти высокомерные нотки: рядом с ним есть люди, при которых он точно не будет разговаривать откровенно.

— Арс, если я тебе важен, выйди на улицу и поговори со мной нормально.

Мужчина тяжело вздохнул. Было слышно, как он что-то шептал кому-то и как отодвинулся, видимо, стул, на котором сидел. Музыка стала громче, но Антон ждал, потому что теперь всё было именно так, как он того и хотел: Попов направлялся к выходу из клуба.

— «Слушаю», — наконец произнёс мужчина, и, кроме его голоса, в телефоне был слышен лишь время от времени гул машин, проносящихся мимо.

— Арс… — мысли в голове снова перемешивались между собой. Антон терялся, испытывая дикое волнение, на которое совершенно не рассчитывал. — Мне тяжело…

Конечно, Шастун планировал говорить совершенно другие вещи, но в какой-то момент все они отошли на второй план. Он сделал очень глубокую затяжку, понижая голос.

— Мне кажется, что я на самом деле начинаю влюбляться в тебя… — в ответ могильная тишина. — Я думаю только о тебе, постоянно. Я не представляю, как быть сейчас…

***

Арсений стоял на балконе, выходящем на прекрасный Невский проспект. Внизу, прямо под ним, гуляли люди, рядом пролетали с диким рёвом машины. Вдалеке, на другом конце широкого балкона, что одновременно служил и козырьком входной группы в ресторан, фотографировались две девушки. Они были настолько сильно заняты друг другом и видом на ночной город, что совершенно не замечали мужчину, который возвышался над резными перилами, крепко сжимая у уха телефон и обезумевши глядя вдаль. Немного нервно пальцы правой руки крутили маленькое серебряное кольцо, надетое на мизинец. Попов кусал губы, прислушиваясь к каждому слову, которое почти неслышно шептал для него Антон. Где-то там, в шумном зале ресторана, сидят две девушки, с которыми он сюда пришёл. И почему-то лишь сейчас, только после слов, сказанных Антоном, внутри начало накатывать ужасное чувство стыда, ведь теми, с кем он пришёл, были вовсе не обычные подруги.

— Антон…, — одно имя этого человека ласкало тонкие губы. — Я немного теряюсь от твоих слов…

— «Я тоже, Арс, дико», — парень вновь затараторил, перебившая мужчину. — «Но мне кажется, что это чувство не ново, оно было всегда и… И только сейчас я позволил ему выйти наружу»

— Ты мне сейчас признаёшься в любви?

— «Да, чёрт возьми, походу. Прикинь, я сам в ахуе, но слушай, я…»

— Тох, подожди, — мужчина сжал виски пальцами одной руки. На хмельную голову этот разговор был хуже некуда. — Я понимаю, что ты чувствуешь, но нельзя же просто так брать и всё рушить…

— «Почему рушить?» — вопрос на том конце ставил в тупик.

— Потому что ты сейчас говоришь мне о том, что любишь меня, но при этом совершенно не думаешь о том, что происходит вокруг. Гспд, Антон, пьян сейчас я, а о таких вещах говоришь ты. А я и не могу тебе нормально…

— «Мне не нужно, чтобы ты сейчас придумывал какие-то отмазки, пути решения и прочее. Мне нужно, чтобы ты просто ответил: это взаимно?»

— Антон… Я ещё раз говорю тебе, что всё совсем не просто…

— «Или ты просто решил со мной потрахаться и слить?»

— Я не собирался никак сливать тебя, Шаст. Всё, что я испытаю к тебе — максимально серьёзно. Но я говорю о другом: я не готов резко оборвать все свои… контакты, чтобы быть только с тобой.

— «Ты принял кольцо», — голос Шастуна звучал куда холоднее, чем минуту назад. — «Ты приехал ко мне в Воронеж. Ты, блять, целовал меня, Попов. Я уже молчу о том, что мы трахались. Между нами было слишком много, чтобы просто перестать об этом думать.»

— Что за детский сад? Я разве сказал, что отвергаю тебя?

— «…погоди, что ты там сказал? <i>«Не готов обрывать контакты»</i>? Почему это звучит так, словно ты там с кем-то ебёшься в своём Питере»?

— Блять… Тох, я не это имел в виду, — Арсений крепко закусил губу. Кто же его за язык тянул?

— «Хорошо, может я не так понял… Но я всё равно резко захотел узнать: а как давно у тебя был секс с кем-то, кроме меня?»

— Ты ахуел, Шастун? — пауза после риторического вопроса слишком сильно затянулась. — Вообще-то, спешу тебе напомнить, из нас двоих только ты живёшь с женщиной и, скорее всего, имеешь с ней регулярный секс.

— «Ты сейчас уходишь от ответа, блять», — Антон не заметил, как повысил голос на Попова впервые за очень долгое время. — «Просто ответь мне: как, давно, у тебя, был секс, с кем-то, кроме, меня?»

Арсений чуть ли не зарычал от наглости, с которой с ним разговаривал Антон. Кто бы мог подумать, что от любви до ненависти был настолько короткий шаг? Попов вцепился в перила, уже напрочь забывая о дамах, которые всё это время ждали, пока он «недолго по телефону поговорит и вернётся». Отвечать на вопрос не хотелось, но дело было немного в другом… Секс был давно. Но загвоздка состояла в том, что он должен был быть сегодня.

— Давно, — процедил сквозь зубы Арсений. — Знаешь что, Шастун, иди на хуй. Я не хочу с тобой играть в эти подростковые чувства. Что там у тебя с Ирой, со мной, с кем-либо ещё — определяйся сам. Почему я перед тобой оправдываться должен?!

Со всей злости мужчина резко бросил трубку, убирая телефон в карман. Сердце разрывалось. Арсений не мог понять, когда из-за этого мальчишки он стал настолько… Чёрт возьми, всё шло так хорошо до тех пор, пока он всё-таки не ответил на звонок Антона. Знал же, что не стоило брать трубку. Сидел бы дальше выпивал и…

На балкон вышла одна из девушек, что была с ним в ресторане. Маргарита — жгучая брюнетка, как и в первую их встречу в клубе, которым владел знакомый Стаса, она выглядела просто обворожительно. Только платье на ней в этот раз было чёрным, чуть выше колена. Она прошлась по гранитной плитке, вальяжно ступая от бедра, держа курс прямо к мужчине. Она сразу заметила негодование на его лице.

— Всё в порядке, Арсений?

— Да, разговор не задался. Куда же ты без пальто? — Арсений быстро снял пиджак, накидывая на плечи спутницы.

— Благодарю, — с улыбкой ответила Марго, доставая из маленькой сумочки-клатча пачку тонких сигарет с ментолом. Она легко чиркнула зажигалкой, вдыхая едкий дым, который тут же ударил в нос актёру. — Может быть, покинем ресторан? Тут, конечно, весело, но мне кажется, что и у тебя дома мы найдём, чем заняться.

— Ммм… Марго, лучше в другой раз. Планы изменились.

— Конечно, я поняла, — девушка улыбнулась, стряхивая пепел в специально установленную для этого на перилах стеклянную пепельницу. — Мы бы хотели рассчитывать на такси.

— Без вопросов, — кивнул мужчина, хмуря брови и из-за всех сил стараясь не думать о разговоре с Антоном.

***

— Антош, — Ира копалась в выдвижных ящиках шкафа где-то в коридоре. — Не видел мои кроссовки белые?

— Которые? — парень лежал на кровати, листая ленту в соцсетях. Антон выглядел, откровенно говоря, крайне паршиво. И Ира это заметила, но решила, что дело в очередной бессонной ночи.

— Которые в «ЦУМе» брала летом.

— Не ебу, — слишком безучастно ответил Шаст, даже не отрывая взгляда от телефона. — Может, на балкон убрала?

— Может. Я, кстати, собралась почти. Ты готов?

— Не-а, но пять минут, и буду.

Ира действительно нашла кроссовки на балконе убранными в стеллаж с не самыми нужными вещами. Антон, как обещал, быстро собрался, и вскоре пара уже ехала на чёрном «Тахо» по широкому шоссе в сторону офисного центра, где в арендованном кабинете принимал тот самый психоаналитик, которого им посоветовала Катя. Антон успел заметить про себя, что почти каждого врача посещал по рекомендации Позова — интересное наблюдение.

Волновался ли Шаст, поднимаясь на лифте на десятый этаж? Нисколько: все волнения остались в сегодняшней ночи, на парапете во дворе дома. Там, где по телефону он услышал от Арсения то, чего надеялся никогда не услышать. На душе всё ещё скребли кошки, и парень старательно пытался избавиться от них. Гспд, до чего же он глуп! Как можно было подумать, что Арсений способен испытывать к нему что-то вроде любви? Этот старый козёл давно забыл, что это такое. Антон чувствовал себя, словно его трахнули и бросили, когда он уже успел надумать какие-то чувства, любовь… Вот она — его любовь — едет с ним в лифте на десятый этаж, чтобы работать над отношениями…

— Антон, как давно вы с Ириной вместе?

— Года три-четыре, — парень встряхнул рукой, разминая кости. На запястье тут же зазвенели браслеты.

— Пять лет будет сентябре, — тихо подсказала девушка, глядя куда-то вглубь кабинета.

— А, ну да, — Антон закусил губу, стараясь не встречаться взглядом с женщиной, которая хоть и не выглядела отталкивающей, но почему-то не вызывала доверия. Общаться с Даниилом Кирилловичем ему нравилось куда больше. — Пять лет в сентябре.

— Обычно вы как-то празднуете годовщину?

— В ресторан ходим или ещё куда-нибудь…

— Пару раз ездили на море.

— Уже решили, как будете отмечать теперь?

— Да не думали пока, — пожал плечами Антон, перенеся взгляд на Иру. — Наверное, опять в ресторане, — девушка мелко кивнула.

— Вы часто проводите время вместе?

— Антон много работает, — Ира грустно вздохнула, перекинув ногу на ногу. — Съёмки, туры, всякие встречи.

— Это рабочее время. А свободное?

— Что вы имеете в виду? — Антон наконец поднял голову.

— Выходные, праздники? У вас ведь есть общие компании, хобби? Ирина, чем обычно вы занимаетесь в свободное время?

— Как бы смешно это ни звучало, рукоделием: плету из бисера.

— Прекрасное хобби! А вы, Антон?

— Да… Ничем таким… В телефоне залипаю, фильмы смотрю, иногда ходим в бары с друзьями, часто на футбол с ними мотаемся.

— Ирина ездит с вами?

— Нет, — сухо ответил парень, перебирая кольца на руках.

— Мы редко что-то делаем вместе, — продолжила девушка. — Понимаете, не очень люблю футбол.

— Ясно, — женщина уткнулась в блокнот, делая какие-то заметки. Антон наблюдал за тем, как быстро в её руках двигается ручка, и зачем-то отметил про себя скорость, с которой это происходило.

Ира сидела молча, видимо, тоже заворожённая действиями женщины. Да и они оба достаточно сильно волновались, несмотря на то, что обстановка совершенно не располагала к переживаниям. Минуты через две женщина наконец оторвалась от писанины и с улыбкой оглядела пару. Она встала, прошла к стеллажу за своей спиной и достала пару листов бумаги, что сразу протянула клиентам.

— Я дала вам два одинаковых теста — в них вопросы, на которые вы должны ответить максимально искренне. Делать это сейчас не нужно — лучше заполнить их дома, в спокойной для вас обстановке. Показывать друг другу не следует. Ответы должны знать только вы сами и я. Это необходимо, чтобы решить, как будут проходить наши дальнейшие встречи. Сейчас я только хочу, чтобы вы точно решили, хотите ли заниматься работой над этими отношениями или нет. Пожалуйста, ответьте искренне.

Антон молчал, кусая губы и в очередной раз ломая пальцы. Тишину нарушила Ира, и Шастун в которой раз убедился, что на самом деле она куда сильнее и храбрее его.

— Я готова. Хочу, чтобы наши отношения вновь стали важными для нас, крепкими, — и пускай голос дрогнул, девушка держалась отлично.

— Я тоже, — коротко ответил Антон, смущённо почесав затылок.

И на сей раз, несмотря на огромное количество лжи, которую за последнее время вылил на Иру, он говорил чистую правду. Антон Шастун действительно хотел сохранить эти отношения, более того — желал самостоятельно ощущать то, что к нему чувствует Ирина.

Их первый сеанс подошёл к концу. По пути домой пара решила заехать в кофейню, чтобы немного перекусить вместе. Кажется, это был хороший звоночек, ознаменующий начало решения их проблем.

— Добрый день, — поздоровался молодой паренёк-бариста, когда новые посетители вошли в заведение.

— Здравствуйте, — Ира сняла солнцезащитные очки, теребя их, пока взглядом изучала меню, висящее на стене прямо за спиной работника. — Я, наверное, флейт-уайт с корицей буду. А ты? — она повернулась на Антона, который стоял рядом и тупо смотрел на это огромное количество названий, в которых, кроме «капучино», не понимал ничего.

— Капучино, наверное, — задумчиво произнёс он, открывая на телефоне приложение оплаты.

— А у вас есть какие-нибудь тортики?

— Вот, пожалуйста, — парень указал на витрину рядом с кассой. — Могу очень порекомендовать лимонно-мятный чизкейк: это гордость нашего заведения.

— А давайте, — улыбнулась Ира, посмотрев на Антона. — Будешь?

— Не, мне просто кофе.

— Хорошо. Тогда для вас флейт-уайт с корицей, капучино без всего, один чизкейк лимонно-мятный. К оплате одна тысяча триста шестьдесят рублей.

Они с Ирой сели друг напротив друга — Антон сразу выложил телефон на стол экраном вверх. Несмотря на всё произошедшее за последние сутки, он ужасно ждал звонка от Арсения или хотя бы короткого смс. И правда: как сказал актёр, он чувствует себя сейчас, точно подросток. Глупый, совершенно не приспособленный к жизни. Хотя, бо́льшая проблема заключается скорее в том, что по факту Антон — взрослый мужик, который далеко не в первый раз сталкивается с отношениями. Однако именно с такими отношениями, как между ним и Поповым — впервые. Конечно, если вспомнить все слова, вываленные на него Арсением, не было там никаких отношений. Поебались и расстались. Антону просто нассали в уши о каких-то там чувствах, повели по кривой дорожке и выбросили как отработанный материал. Интересно, сколько у Арсения таких вот «отработанных Антонов»?

— …Тош? — голос Ирины буквально клещами вырвал парня из тяжких дум. — Ты меня слышишь вообще?

— А? Да-да, я тут, — Шастун протёр глаза, быстро проморгавшись.

— Выглядишь, словно вылетел из тела, — с улыбкой продолжила девушка. — Я спрашиваю: что думаешь про Юлиану Анатольевну? По-моему, приятная женщина, без осуждения и всего подобного.

— Да, вроде неплохая. Но всё равно складывается впечатление, будто у школьного психолога сижу.

— Есть такое, — девушка перевела взгляд куда-то за спину Антона, и через секунду из-за неё вышел бариста, неся на маленьком круглом подносике их заказ. — Спасибо. Мне, в общем, она понравилась. Остановимся на ней? Или хочешь кого-нибудь другого? Можем к Даниилу Кирилловичу опять сходить: он вроде тебе нравился…

Антон чуть не подавился только что сделанным глотком. От упоминания одного имени он вспомнил всё, о чём говорил с ним в последний раз — в тот, о котором Ира ничего не знала.

— Да не, эта неплохая. Давай к ней, — как можно мягче ответил Антон, вытирая салфеткой расплескавшийся капучино.

— Я ей напишу тогда, — Ира явно обрадовалась такому ответу. — У тебя когда есть время в следующий раз?

— Можно в пятницу вечером, после съёмок.

— Хорошо.

Следующие минут тридцать прошли хорошо. Можно было бы даже сказать, что они впервые за долгое время смогли действительно неплохо провести время вместе. Чёрт не вспомнит, когда в последний раз они вообще куда-то серьезно выбирались. Сегодня Ира и Антон не просто дошли от дома до «Пятёрочки», а сходили к психоаналитику, успешно поговорили с ней, а следом закрепили успех чашкой кофе, то есть начали работу над отношениями.

Через час они <i>вместе</i> уже доберутся до дома. Ещё через полчаса выберут фильм, который будут смотреть <i>вместе</i> и который устроит обоих. Это окажется американская комедия, начинённая чёрным юмором и время от времени вылезающими пошлыми шутками. Но фильм понравится, и Антон с Ирой каждые пять минут будут искренне над ним смеяться. После, <i>вместе</i> выйдут на улицу, чтобы прогуляться перед сном. Сделают несколько кругов по парку за домом, <i>вместе</i> покурят крепкие сигареты Антона и станут долго-долго разговаривать о какой-то чепухе. Шастун не заметит, как среди обыденных разговоров вклинится тема их годовщины, как начнут строится планы. Какое же счастье, что Антон наконец-то сможет за весь день отпустить мысли об Арсении! Этот мужчина уже не будет казаться таким идеализированным, как пару дней назад. Шастун словно заново откроет его подлую и мерзкую личину, которая, как оказывается, никуда не делась, а лишь умело скрывалась ловким актёром. Большая удача состоит в том, что в ближайшее время у них в полном составе «Импровизации» не будет ни одних съёмок, и потому встречи с Поповым удастся избегать ещё долго. А значит Антон всё-таки сможет побороть дикое желание дать тому в морду.