Арсений смотрел на Антона, ни на секунду не отводя взгляда. Он просто не мог заставить себя отвернуться, глядя на то, как же красиво он выглядит вместе с Ирой у этого, такого ужасного, мать его, алтаря. Какое всё вокруг красивое, как все присутствующие счастливы и рады за молодых. И, чёрт возьми, как же ему самому, на самом деле, оказывается, больно. Уже совершенно точно не хотелось быть здесь. Среди всех людей, которых он знал и кого-то даже достаточно близко. Смотреть им в глаза, как можно искренне поздравлять Майю Олеговну, которая всегда относилась к нему самому, как к родному сыну, поддерживать общих друзей и пожимать руку самому Антону, врать, что безумно рад за него. Врать, смотреть в глаза и не краснеть. Давай, Арсений Сергеевич, ты ведь актёр! Не зря кричишь об этом в каждом интервью. Вот и сейчас, будь так добр — <i>продолжай играть</i>!

— Дорогие друзья, давайте перейдем к следующей части нашего мероприятия, — вновь раздался голос Артёма из всех динамиков. — Сейчас, пока застолье ещё не началось, приглашаем вас принять участие в праздничной фотосъёмке. Пока жених и невеста отойдут привести себя в порядок после радостных слёз, наши фотографы и видеооператоры с радостью устроят вам настоящую фотосессию! С молодожёнами обязательно вместе сфотографируемся, но немного позже. Пожалуйста, не уходите в зал, пусть официанты спокойно подают ваши блюда на столы.

Антон идёт мимо всех гостей, попутно получая поздравления «в спину». Сейчас его не волнует совершенно ничего, кроме одной единственной детали, о присутствии которой он уже перестал надеяться. Антон мчался к Арсению на своих длинных ногах, пытаясь как можно сильнее подавить внутри себя ужасно давящее чувство, которое шептало изнутри своё искреннее желание: обнять Арсения, броситься ему на шею, целовать лицо и молить о прощении, твердить о своей глупости и…

— Арс, — произнёс он на выдохе, ловя пристальный взгляд вновь покрасневших голубых глаз, которые так усердно прятались за прозрачными очками. — Я думал, что ты уже не придёшь.

Голос Антона опустился до самого тихого шёпота. Он старался говорить как можно тише и быстрее, чтобы никто не услышал и не перебил его. Хотя было очень глупо надеяться на то, что здесь и сейчас, когда все чётко расписано по минутам, у них будет больше двадцати секунд.

— Я хотел, но в последний момент передумал, — коротко улыбнулся мужчина. Взгляд Арсения вдруг упал за спину Антона. Улыбка расплылась сильнее, а глаза стали еще печальнее и, несмотря на бликующие стёкла его очков, не заметить это было просто невозможно. — Ира!

— Арсений! — девушка вышла из-за спины своего мужа, с улыбкой протягивая Попову руку с обручальным кольцом. — Ты только глянь! Так рада, что ты всё-таки успел!

— Вау, какие нежные руки, — актёр аккуратно взял ладонь девушки, наклоняясь и на долю секунды касаясь тонких пальцев своими губами. — Поздравляю.

Он выпрямился, протягивая букет, который до этого плотно сжимал в своей руке. На секунду Арс даже задумался, что, возможно, повредил несколько стеблей, но проверять не стал. Сейчас было бы совершенно неуместно, если бы кто-то заметил его нарастающее напряжение. Но кто-то его точно заметил, хоть об этом никогда и не скажет.

— А это для самой красивой невесты, — девушка чуть ли не пискнула от радости, буквально вешаясь на шею Попова, крепко его обнимая. — Упс! Извините: жены!

— Спасибо, Арс!

Сердце Антона дрогнуло, стоило ей только коснуться Попова. Внутри вдруг стало неимоверно страшно, и все внутренности сплелись в один вязкий комок. Кажется, словно в этот момент от одного только прикосновения Ира обязательно должна была узнать все, что было между ними. Но, благо, она не видела его испуганный взгляд, и магического вмешательства не произошло — Ира ничего не узнала и не почувствовала, а лишь радостно забрала букет и, извиняясь, побежала к своей сестре, чтобы продолжить принимать цветы и перенести их в дом, где учтивые официанты помогут расставить букеты по бесконечным вазам.

— Лучше бы я не приходил, — коротко процедил Арсений, провожая красивую Иру взглядом.

— Нет, — голос Антона оказался чуть громче, чем он рассчитывал. — Я рад, что ты пришёл. Давай не думать о том, что мы на моей свадьбе, ладно?

— Это не так просто…

— Ага, приехал всё-таки!

Откуда-то из-за толпы гостей вынырнул Матвиенко, цепляя Арсения за плечо и притягивая к себе. Сразу следом за ним подошли Позовы и Шеминовы. Ну всё, больше у них не было никаких шансов на интимный разговор. Теперь только и придётся делать вид, что всё в полном порядке.

— Дела успел закончить, — улыбнулся Арс, обнимая чернявого за шею и нарочито слюняво целуя в лоб. Тот мгновенно поморщился, вытирая чужие слюни.

— Привет, Арсений, — приятный голос Кати и её лёгкие объятия следом спасли от попытки Матвиенко отомстить другу за его телячьи нежности.

— Погоди… — Серёга вдруг сменил голос на самый что ни на есть подозрительный. — Ты чего это… В моей рубашке?!

— Оооо! — протянул Позов. — Начались семейные разборки!

— Какого хера, Попов? Тебе своей одежды мало, так ты теперь на мою позарился?!

Антон наконец-то искренне улыбнулся, подхватывая смех, которым заразилась вся компания. Напряжение постепенно начало улетучиваться. Всё же в этой обстановке ему было куда спокойнее, чем даже пять минут назад. Ребята были настоящим глотком свежего воздуха и с ними Антон, который чаще прибывал в депрессивном состоянии, несмотря на свою комедийную профессию, на самом деле искренне смеялся и радовался. А ещё, когда они все были вместе, Шастун словно забывал, что между ним и Поповым есть что-то, помимо простой дружбы.

— Ну что, Антох, — начал Стас, похлопав другу по плечу. — Как тебе в роли мужа?

— Я пока, если честно, не очень понял, — лукаво улыбнулся парень, как-то автоматически кивая головой. — А что-то прям сильно измениться должно было, да? — он огляделся по кругу, ища на себе то ли ожидаемо выросший хвост, то ли ещё что, чем вызвал ещё одну бурную реакцию.

— Дорогие гости, мне тут сообщают на ушко, что столы с яствами готовы и можно передвигаться на банкет! — вновь раздалось в динамиках, и ребята уставились в сторону стеклянного дома, куда уже начали стекаться остальные гости.

— О, это нам, — оживился уже принявший факт рэкета рубашки, Серёжа.

—… а жених с невестой, будьте так любезны, пройдите на праздничную фотосессию!

— А это уже мне, — как-то печально пожал плечами Шастун, разворачиваясь и ища в поле зрению Иру. Она стояла в толпе девочек, одетых в одинаковые пастельно-розовые лёгкие платья.

— Ты как?

Голос Позова раздался буквально на самое ухо Арсению. Тот, кажется, даже вздрогнул от неожиданности. На секунду стушевался, чтобы придумать ответ, но под пристальным взглядом карих глаз, все-таки сдался. Арсений проводил взглядом удаляющуюся фигуру Антона и только тогда подал голос.

— Хуёво, — с ложной улыбкой ответил Арсений, обнимая грека за плечи. — А пройдёмте-с жрать-с и пите-с.

Дальнейшее развитие праздника шло ровно своим ходом, буквально ничем не отличаясь от стандартной свадьбы. Пока молодожёны фотографировались, гостей развлекал ведущий. Были даже конкурсы, но весьма удачно адаптированные под современность и, на удивление, не вызывающе ярое отторжение. Артём оказался куда лучшим ведущим, чем казался на первый взгляд. А взгляды у Позова и Попова, которые большую часть своей карьеры занимались именно проведением свадеб и иных мероприятий развлекательного типа, были крайне пристальные и, можно даже сказать, что не одну собаку на этих плясках съели. Однако, спустя пару рюмок подобрели и через несколько конкурсов даже начали в чём-то да участвовать. Больше всего, конечно, отжигали Савина вместе с другими детьми со стороны Кузнецовых. Вот что-что, а для них свадьба была главным событием в жизни — танцевали, пели, играли. В общем, создавали максимально домашнюю обстановку, несмотря на всю помпезность и «инстаграмность» праздника.

Примерно через час после начала застолья вернулись Антон с Ирой. Ведущий, естественно, не мог не отметить возвращение главных звёзд дня, поэтому вскоре перешли к поздравлениям. Те, кто хотели что-то сказать — сказали; подготовившие стихи мамы — прочитали; друзья — поздравили. Артём успел пошутить, предложив другим участникам шоу «Импровизация» отыграть «Первое свидание», но сам Антон попросил не трогать их, ведь сегодня они, в первую очередь, гости. А Арсений и рад — переживать заново всю «историю любви» Антона ему попросту не хотелось. Ведь, если быть честным, он её до сих пор не пережил.

К концу дня половина гостей уже была в крайне наевшемся и напившемся состоянии. Несмотря на работу невесты вкупе с организаторами, вывести свадьбу из реалий России не удалось. Для всех родственников из Воронежа это была обычная свадьба, которая просто обошлась молодым чуть дороже, чем любая провинциальная. Да, цветочки красивые, салатики красивые, но водочка — она и в Африке водочка. Хотя данный момент не так чтобы сильно омрачал событие. В целом, всё было достаточно прилично, и никаких драк не было. И даже звездные гости, вроде Паши Воли с Лясей, оказывается, могли быстро переключаться из режима «звезда» в режим «обычные смертные» и играть вместе с дядей Витей в армрестлинг за рюмку водки и огурчик.

В какой-то момент Ира, до этого практически не отходящая от Антона ни на шаг, исчезла из поля зрения. Антон, который был до этого уверен, что девушка ушла «припудрить носик», буквально поймал Шеминова за руку, интересуясь, не видел ли он ее. Продюсер, уже изрядно пьяный, сообщил, что Дарина утащила её и других девчонок обсуждать какие-то бабские дела и фоткаться. Шаст ещё минуты две сидел за столом, лениво наблюдая за танцующими родителями, а потом поднялся со своего места, плюнув на обещание не курить, и направился на поиски Позова, чтобы стрельнуть у него наконец-то сигарету и снять напряжение.

Димку вместе с Арсением и Журавлёвым он застал за одной из беседок. Укромное место, которое не просматривалось с главной площадки, — понять, что за ней кто-то спрятался, можно было только подойдя на расстояние меньше метра. Признаться даже, Антон сам его не нашёл бы, если бы отдыхающая вместе с Оксаной Катя не сказала, где прячется её муж. Парни сидели на низкой лавочке, которая, видимо, была вынесена сюда с целью хранения, нежели использования. У неё одна из красивых резных ножек даже была заменена на обычную деревяшку. Но, в целом, это было совершенно неважно, потому что свою первоначальную функцию сидения она полностью выполняла.

— О-о-о, пришё-ё-ёл! — протянул Позов, затягиваясь своей крепкой сигаретой. — Всё-таки не выдержал плясок и пришёл на запах табака. Димка, гони сотку, я выиграл!

— Ну жени-и-их! — со смехом подхватил Журавль, похлопав друга по спине. — Позов, иди в жопу, мы же не серьёзно спорили! Ну что, сбежал с праздника, принцесса?

— Мне кажется, что это вы сбежали, — Антон поправил волосы, упавшие на лицо. Он всем своим нутром пытался заставить себя не смотреть на Арсения, хоть и чувствовал, что тот не отводит от него взгляд. — Дайте сигу.

Дима потянулся в карман, доставая из него пачку и протягивая другу. Антон, пользуясь некоторым отвлечением, всё-таки посмотрел на Арсения. Он был бледен, словно труп. Сидел на этой лавочке, закинув ногу на ногу, зажимая меж тонкими пальцами сигарету. В другой руке мужчина держал бокал за тонкий ободок, в котором точно была налита не вода. Судя по тому, что в бокале оставалось буквально на самом дне — сидел он здесь давненько.

Внутри что-то опять ёкнуло: каждый раз, когда Арсений курил, Антон чувствовал, что происходит что-то особенное. Чаще это особенное не являлось чем-то хорошим. Видеть как изящные графские руки Арса сжимают толстую сигарету доставляло особенную боль, в причинах которой Шастун видел только свою вину. Они встретились взглядами, когда Попов стряхивал сигарету и, на удивление, в этом взгляде не было совсем ничего. <i>Пустота, малыш, пустота</i>. Те самые небесно-голубые глаза, взгляд которых вызывал дрожь в коленях, сейчас словно не значили совершенно ничего. Арсений смотрел на Антона чужим совершенно холодным взглядом. Перед ним как будто был совершенно незнакомый Арсений Попов. От человека, ставшего родным, совершенно ничего не осталось.

— Диман, — вдруг начал Позов, обращаясь к Журавлю. — А пойдём еще водочки бахнем.

Журавль как-то пытался сопротивляться, но Позов буквально насильно вытащил его из укромного места, придумывая какие-то совершенно глупые предлоги. И, хоть Антон и понимал, насколько абсурдно это сейчас выглядит, безмерно был благодарен своему другу за эту, возможно, очень короткую возможность побыть наедине с Арсом.

Они находились друг напротив друга, совершенно не решаясь начать разговор. Оба курили, выдыхали тяжелый дым, стряхивали пепел в рюмку, которая теперь служила пепельницей, но даже не смотрели друг на друга. У Антона в висках кровь пульсировала, сердце стучало, как во время тахикардии, а во рту пересохло, как на экзамене.

— Антон, всё в порядке? — голос Арсения звучал тихо и как-то обособленно. Он был совершенно чужим. Парень поднял глаза, встречаясь с голубыми холодными льдинками.

— А?

— Выглядишь неважно, — пожал плечами Попов, делая очередную затяжку.

— Я, просто… Арс…

— Мне тоже стоит пойти к остальным…

Антон совершенно не ожидал, что именно в этот момент, когда он наконец-то собрал в себе все силы, чтобы поговорить, Арсений захочет сбежать. Именно что сбежать. И Шастун хватает его за руку, ловя уже буквально за шаг до того, как мужчина покинет их маленькое и незаметное укрытие. Руки Антона чуть сильнее, чем, возможно, стоило бы, держат актёра. Но тот, на удивление, даже не думает вырываться. Просто стоит, опустив взгляд, зацепившись им за собственные кроссовки, и молчит.

— Подожди пожалуйста, Арс, — парень тянет на себя, ощущая лишь как тяжелое тело наваливается на него, не устояв на ногах, и крепко прижимает к себе.

Объятия Шастуна крепкие, властные. Он пытается обхватить всего Арсения, не дать ему даже возможности убежать, как он делал это обычно. Не потерять сейчас, не упустить. Он не осознаёт, когда пальцы зарываются в густые темные волосы, а на губах ощущается явный вкус недавно выпитой водки. Поцелуй выходит смазанным, суетливым. Антон всё ещё сильно сжимает Арсения, словно боясь, что если отпустит — тот испарится. Его даже не успокаивает, что каждый его поцелуй, каждое движение языком не остаются без ответа. Попов отвечает на каждое прикосновение, позволяет трогать себя за шею, плечи, спину… Позволяет запустить ледяные руки под свою футболку, прикасаться к тяжело вздымающейся груди, дрожащему прессу… Антон лишь чувствует как тот подаётся вперед, прижимается своим собственным телом, зарывается лицом в гладковыбритую шею. Кудрявый чувствует, как каменеет член, упираясь в пряжку ремня и как нечто такое же твёрдое прижимается к его бедру, трётся в сопровождении сладкого стона где-то около уха.

Шастун чувствует себя самым настоящим уёбком. Он даже собственную свадьбу не может провести так, как нужно. Даже на этом событии умудряется плевать в Иру, растворяясь в объятиях другого мужчины. Антон хочет, чтобы это навсегда осталось только между ними, ибо если кто-то узнает, он никогда себе не простит. Антон понимает, что всё, что он делает — очень зря. Но ещё он понимает кое-что, чему сейчас не может противиться. Антон сейчас до безумия сильно хочет Арсения.

Ему приходится приложить к собственным действиям нереальные усилия. Он буквально отрывает от себя Арса, который смотрит на него уже совершенно другим взглядом. От прежнего холода, что был между ними ещё минут пять назад, не осталось и следа. Им нельзя оставаться здесь в эту минуту. Хоть место и было спрятано от лишних глаз, не было никаких гарантий, что кто-то тоже не захочет посетить его.

— Идём, — коротко бросает Антон, поправляя свой костюм и буквально пулей вылетая из «курилки», даже не оглядываясь на Попова, который выглядел куда более растрепанным, чем он сам.

Они чуть ли не бегут до дома, забегая в служебные помещения. Ещё во время осмотра локации перед свадьбой, Антон приметил, что недалеко от кухни было укромное место, куда практически никто не ходит. Кладовка, в которой хранился всякий хлам. И сейчас, пробираясь через пьяных гостей именно в ту каморку, которую он чёрт знает зачем отметил у себя в голове, он вёл своего любовника. Арсений мчался следом, стараясь не отставать. Какое же счастье, что все гости были в изрядном подпитии и совершенно не интересовались, куда они идут. И почему Попов полностью поддаётся на все провокации Антона?!

Как только за Поповым захлопнулась узкая дверь, крепкие руки Антона прижали его к стене. Здесь никто не мог помешать им. Мужчины упивались своими поцелуями, страстно прижимаясь друг к другу. Шастун больше не переживал, что их застукают, он полностью отдавался своей страсти. Длинные пальцы блуждали по всему телу Арса, зарывались под футболку, обжигая своими прикосновениями.

— Арсений… — его шёпот врезался в самое ухо, обжигал практически изнутри. — Прости меня, умоляю, прости! — трясущиеся руки обхватили лицо мужчины, горячие губы целовали каждый сантиметр тела, настырный шёпот кружил голову. — Я такой мудак, я ублюдок, я тварь. Но я так люблю тебя, Арсений! Я не могу ничего изменить, я умоляю, прости меня за это!

Попов подаётся вперед, он позволяет трогать себя везде. Он прижимается сильнее, зарываясь в чужие кудрявые волосы, подставляет поцелуям шею и плечи, выступающие из-под ворота футболки. Антон зацепился за пряжку чужого ремня и его словно пробило током. Как же. Сильно. Он. Сейчас. Его. Хочет.

Шаст быстро, как только мог, расстегивал ремень. Из-за тряски в руках это выходило не так-то просто. Но как только его пальцы проникли под одежду, словно ещё один разряд пронзил обоих. Арсений подался вперёд, прижимаясь членом к руке Антона. Тот лишь крепче сжал пальцы, обхватывая его ладонью. Их прикосновения снова смешались в один сплошной поток. Снова было совершенно невозможно определить, где чьи руки, ноги, губы. Они становились одним целым, полностью отдаваясь друг другу. Шастун опустился на колени, обхватывая губами твердый орган. Он заглатывал член Арсения так глубоко, как мог, стараясь подавлять в себе рвотный рефлекс.

Ледяные руки зарылись в его волосы, перебирая кудри и надавливая на затылок, заставляя брать «на всю» и следовать ритму, совершенно не думая о своём горле, а только о том, чтобы доставить Арсению удовольствие. Шастун потерял тот момент, в котором уже сам откровенно надрачивал себе, лаская любимого мужчину. Тихие хриплые стоны откуда-то сверху добавляли ещё большей пикантности. А сама мысль о том, что в любой момент их могли застукать, отчего-то не вызывала ужас, а лишь сильнее возбуждала.

Самое страшное, что в этот момент Антон чувствовал себя настолько хорошо, что, казалось, он замыслил всю эту историю со свадьбой только для того, чтобы отсосать Арсению в подсобке.

***

— Ты помятый какой-то, всё нормально? — Серега пытался заглянуть в глаза Арсению, которые тот старательно прятал.

— Да, всё нормально, просто перепил маленько.

Арсений пытается расправить футболку, но это выходит так себе. Повезло, что на нём была рубашка, которая идеально прикрывала полностью измятую спину. Мужчины вместе с другими знакомыми стояли у шлагбаума и ждали, пока Стас договорит с кем-то, и они наконец-то поедут домой. У Шеминовых завтра с утра какая-то важная встреча, а Арс просто не планировал оставаться на ночь и уговорил Сережу уехать вместе с ним. Антон стоял поодаль вместе с Ирой, общаясь с кем-то из её родственников. Буквально ничто больше даже не намекало на то, что всего минут пятнадцать назад между ними был страстный секс. На удивление Арс не чувствовал себя так, словно сделал что-то ужасное. Сейчас ему казалось то, что он буквально оттрахал Антона в рот прямо в день его свадьбы, является чем-то обыденным и даже немножко правильным. И тот факт, что Шастун сейчас стоял не рядом с ним, а со своей женой, почти никак не задевал. Почти.

Дорога до дома Сережи заняла очень мало времени. И даже то, что по пути они завезли домой Дарину со Стасом, не сильно прибавило его, так как дорога была достаточно свободной. Всё время, пока они добирались до квартиры, Арсений счастливо пялился в окно. Было сейчас у него в душе некоторое мерзкое самолюбование: <i>даже в этот день Антон пришёл к нему…</i>

Первым делом, как только они переступили через порог квартиры, Арс закрылся в душе. Безумно сильно хотелось привести себя в порядок, а заодно осмотреть свое тело на предмет оставленных Антоном меток — Арс точно был уверен, что чувствовал, как тот впился ему в шею. Но, благо, все оказалось в пределах нормы — нашлось несколько лёгких засосов на груди и в паху, и Попов просто принял душ, стараясь не думать больше вообще о прожитом дне.

С Матвиенко они встретились на кухне. Тот, как обычно, ничего алкогольного не пил и сейчас готовил ночной перекус в виде пары бутербродов с колбасой и кружки чая. Когда ещё подвыпивший актёр вошёл на кухню в одних своих спортивных штанах, Серега метнул в него короткий взгляд.

— Бутеры будешь?

— Не-е-е, спасибо, Серёг, — Арс рухнул на стул у окна, выкладывая на подоконник свой телефон экраном вниз.

— Ты не перепил? — совершенно неожиданно спросил чернявый, размешивая сахар в кружке.

— Это ты почему спрашиваешь? — мужчина поднял бровь, откидываясь на стену, которая была ровно за его спиной и закидывая ногу на ногу. — Я вроде тебе машину не изблевал.

— Да блять, Попов, — скривился товарищ, видимо, представляя возможную картину. — Не в этом дело. Просто с твоими таблетками разве можно…

— С моими таблетками, — подхватил его фразу Арсений. — Можно всё.

— Хорошо-хорошо, — Матвиенко всплеснул рукой, беря весь свой ужин и переставляя на стол напротив друга.

— А что это мы все обо мне и обо мне, — улыбается Арсений, отклоняясь от стены и присаживаясь ближе к столу, упираясь в него локтями. — Расскажи лучше, что это за девочка, с которой ты приехал.

Матвиенко знатно напрягся, сильнее сжимая в руке кружку — Арсений понял это по вмиг побелевшим костяшкам пальцев. Актёр напрягся, с каким-то недоверием и даже волнением глядя на друга.

— Да нечего рассказывать, просто девочка, — он говорил спокойно, но Арс понимал это ложное притворство. Что-что, а вот врать ему бы у самого Арсения поучиться.

— Где нашёл? Давно её танцуешь? — не унимался актёр, стараясь разговорить своего друга. Тот же в ответ старался быть как можно менее многословным.

— Арс, да какая разница вообще?

— …а куда ты её дел, кстати? До конца свадьбы не выжила? Её погубила водка?

— А-арс, — протянул Матвиенко, громко отпивая чай. — Домой уехала она.

— Почему? Поругались? Или девочке пора в школу? — Арсений расплылся в улыбке, как кисель.

— Да блять, Арс! — Серёга звонко поставил кружку на стол. Только сейчас до Арсения начало доходить, что его друг на самом деле не хочет говорить на эту тему, а не просто играет в стесняшку.

— Да что?..

— У нас и так твоих проблем достаточно, зачем ещё в мои лезть?

Попов на секунду завис, пристально глядя на чернявого. Тот всё ещё пытался сделать вид, что всё в порядке. Даже откусил бутерброд и жевал его максимально собрано. Теперь уже точно подвыпивший мозг Арсения Сергеевича не мог отпустить тему. Складывалось реальное волнение за то, что произошло у Матвиенко, и больше всего расстраивало то, что он совершенно не хотел делиться любой информацией.

— Серёга, вот именно, — медленно начал мужчина, — Мы вечно мои проблемы решаем, давай хоть попробуем решить твои, а они действительно есть, как я понимаю! — Матвиенко недовольно рыкнул, отставляя от себя еду, и повернулся куда-то в сторону окна.

— Я увидел её паспорт, — как можно короче ответил товарищ.

— И…? — уже с некой опаской продолжал расспросы Попов. — У неё муж и трое детей?

— Хуже. Я… узнал, что ей семнадцать.

Попов чуть не подавился слюной. Закашлялся, но всё-таки старался сделать вид, что все в порядке.

— А как ты так, с девкой крутил и не знал? — осторожно тянул актёр, доставая всё более подробную информацию.

— Да ты видел её вообще?! — вдруг вспылил чернявый, наконец-то глядя на актёра. — Я был просто уверен на миллион процентов, что ей лет двадцать, не меньше!

— Воу-воу! Серёг, поспокойнее. Вы трахались?

— Да конечно трахались, — выдохнул Матвиенко, и Арсений впервые за весь вечер увидел, насколько сильно он переживает. — И поверь, скакала она, не как семнадцатилетка!

Они сидели на кухне в большой пустой квартире почти в самом центре Москвы. Серега — замечательный человек, друг, комик. И Арсений, который совершенно забыл о том, что мир не крутится вокруг него. Матвиенко выглядел и на самом деле был ужасно расстроенным. Он переживал, и это чувствовалось. Теперь чувствовалось. А Арс, занятый лишь собой (в который раз), даже не заметил, что что-то происходит. И как же, чёрт возьми, ему за это стало стыдно.

— Бля, Серёг. И что было вчера?

— Ну, я как паспорт увидел, попросил фото посмотреть. А она — ни в какую — прячет в сумку, из рук вырывает. Знаешь, вот же чисто из принципа решил глянуть! И глянул… А там две тысячи пятый год. Ей семнадцать только исполнилось. Я как стоял с паспортом в руках, так и замер с отвисшей челюстью. Она вокруг меня и так и сяк: <i>«Серёжа, это только цифры, какая разница, сколько мне лет»</i>. Что-то там про <i>«Я люблю тебя, Серёжа»</i>, — Матвиенко выдохнул, почёсывая бороду. — А я её, нахуй, не люблю даже, чисто таскал с собой пару раз, так, для картинки и на вечер… Заказал ей такси, отправил домой.

— А она что.?

— Ревела. Пока не знаю, что дальше. Я ж не знал, Арс, что она несовершеннолетняя! Кто ж паспорт просит сразу на первом свидании?! А те, кто нас познакомили, сами точно не были в курсе.

— Да никто, — пожал плечами Арсений. — Ладно, не ссы, Серёг. Завтра позвони ей, объясни, что да как. Всё-таки ты взрослый мужик, а она…

— …а она мне в дочери годится, — закончил Матвиенко и отпил свой ещё горячий чай.

— А была бы старше на год — не годилась бы?

— Арс, блять, вот не тебе меня поучать! — нахмурил брови Матвиенко, кидая злой взгляд на друга.

— Понял-понял, прости, — мужчина поднял руки в сдающемся жесте. — Ладно, я лучше спать пойду. Кстати, завтра в Питер еду. Так что где-то к обеду тебя разбужу.

— Окей, — кивнул Серега, доедая свой бутерброд.

Этой ночью Арсений долго не мог уснуть. Крутился с боку на бок, даже несколько раз брал в руки телефон, но это не помогало. Он снова и снова перекручивал в голове, словно киноплёнку, многочисленные события сегодняшнего дня. До сих пор было просто невозможно поверить в то, что отныне Антон женатый человек, и в то же время между ним и Арсением словно ничего не изменилось. Можно было даже сказать, что наоборот — улучшилось. Попов дико боялся, что Шастун после женитьбы на Ире решит полностью прекратить их отношения. Но нет… Судя по тому, что было в кладовке, закончится это не скоро. Во всяком случае, было бы просто отвратительно со стороны Шастуна бросить его на следующий день после очередного перепиха. А ещё в голове не давала покоя новость о проблеме Матвиенко. А секс с несовершеннолетними, особенно у столь известных личностей, как они, на самом деле можно было считать проблемой. Серега точно не заслуживал участи, которая могла ему светить. Оставалось надеяться, что Матвиенко, как взрослый мальчик, решит с девчонкой все проблемы полюбовно…

***

Утро Попова началось рано. Он проснулся в восемь утра, умылся, привёл себя в порядок и отправился на пробежку. В этот раз решил двинуться как можно дальше от ЖК, выбрав какой-то приятный маршрут по картам в телефоне и, надев наушники с любимой музыкой, выдвинулся в путь.

Он несколько раз останавливался, что-то фотографировал, просто отдыхал, отвечал кому-то на сообщения. А потом снова пускался в дорогу, стараясь не зацикливаться ни на чем, кроме бега. Как ни странно, это помогало. Попов чувствовал себя куда лучше, когда занимался спортом. Хотя на самом деле считал себя достаточно ленивым человеком, но старался делать всё, чтобы избавиться от этого чувства.

Уже на обратном пути Попов решил зайти в милую кофейню недалеко от дома Матвиенко и вкусно позавтракать. За время пробежки он достаточно сильно нагулял аппетит и потому был очень рад, что всякие кофейни были практически на каждом углу. Мужчина вошёл в одну из них, немного осторожно проверяя зал на загруженность, и когда понял, что заведение почти пустое, шагнул уже более вальяжно.

— Здравствуйте, — с улыбкой ответила милая девушка за стойкой. — Что для вас приготовить?

— Один латте, пожалуйста, и что-нибудь перекусить… — Арсений загляделся на меню, которое было написано белым маркером на стене прямо за спиной девушки.

— Могу предложить сырники или яичницу-скрембл.

— Давайте скрембл, — улыбнулся Попов, доставая телефон для оплаты.

— С собой или у нас покушаете?

— У вас покушаю.

— Пять минуток, и всё будет готово.

— Спасибо.

Актёр прошёл вглубь заведения, выбирая столик, который стоял как можно дальше от входа, практически скрытый за декором в виде огромных ваз с цветами. Арсений сел спиной к залу, чтобы точно не привлекать внимание, и достал телефон. Пролистал новости, которые успели появиться за время его отсутствия в сети, посмеялся с приколов, которые прислал в рабочий чат Дима, и наконец-то дождался своего завтрака.

Уже в процессе ему пришло приятнейшее сообщение от кино-агента, что его совершенно точно утвердили на роль Глеба в новом сериале, и съёмки начнутся ориентировочно через три месяца. Эта информация была как нельзя кстати, поэтому мужчина даже заулыбался, осознавая, что в его копилочке работ будет новый проект. И даже если что-то пойдет не так, и сериал не выиграет грант на продолжение, у него будет очень интересный пилот, который вполне можно будет считать полноценной работой. В общем, мысли в голове, кажется, наконец-то собрались в некую структуру, обходя все печальные моменты, и настроение, кажется, поднялось. Возможно, дело было в завтраке, который оказался неимоверно вкусным, а может, всё-таки из-за появившейся работы.

Ещё в это же утро, когда Арсений уже шёл в сторону дома Сережи, ему пришло сообщение от Орлова, что через пару дней состоится праздник в честь юбилея переезда их театра из Омска в Питер. Время от времени бывшая труппа встречалась, чтобы вспомнить былые годы. К сожалению, из их команды осталось не так много людей — кто-то уехал в Москву, кто-то обратно в Омск. Но встречи с бывшими коллегами и старыми друзьями, всегда были в приоритете и, если возможность позволяла, они собирались вместе. Вот и в этот раз Орлов решил взять ответственность на себя и устроить сие посиделки у себя дома. Арсений сразу согласился. А ещё сразу вспомнил про просьбу Гришки, которую так и не выполнил, потому что на то просто не было времени — за последние месяцы столько всего произошло, что решать проблемы мальчишки просто было некогда. А тут прямо-таки идеальный момент.

Арс вернулся домой, собрал свои вещи (в этот раз решил кое-что забрать от Серёжи в Петербург), они попили кофе, немного поболтали о чём-то, а когда время подходило к моменту отправления «Сапсана», мужчина вызвал такси и, попрощавшись с другом, отправился в путь. Благо, что между двумя столицами был этот просто идеальный маршрут — четыре часа, и ты в Москве. Дела сделал и даже домой можно успеть.

***

Когда подошвы кроссовок Арсения ступили на Питерскую плитку на Московском вокзале, в нём словно заново проснулось желание жить. Идя вдоль перрона, дыша до боли знакомым воздухом, мужчина всей душой осознавал, что он наконец-то вернулся домой.

Ещё многие годы назад Попов стал забывать, что когда-то жил в самом сердце Сибири. Омск для него стал воспоминанием. Далёким и холодным, как и его снежные зимы. И, хоть друзья постоянно шутили, говоря: <i>«Какой к черту Питер — Арс из Омска»</i>, на самом деле ничего «омского» внутри не осталось. Впервые оказавшись в северной столице, Арсений всеми силами пытался сделать из себя Петербуржца: изучал мелкие улочки города, пронизывающие его, как паутина; интересовался историей всего и вся — хотя раньше никогда не думал, что будет просто так смотреть исторические передачи; менял свой лексикон, стараясь запомнить «пышки» и «бадлоны», сменил «подъезды» на «парадные», а «бордюры» на «поребрики»; полностью поменял свой образ — старался вести себя тише, спокойнее, элегантнее… Нет, всё-таки тут ему не слишком удалось добиться успеха, но внешний образ, в принципе, удался. Одним словом, Арсений сделал всё, чтобы полностью слиться с этими мостами, проспектами, литерами; полюбить не всегда удобные дворы-тупики, в которых просто невозможно разъехаться двум машинам; и принять полностью неспешный образ жизни всех своих новых друзей. И Арсений даже не сразу заметил, что в какой-то момент у него всё-таки получилось превратиться в одного из тех людей, кого он будет видеть на улицах этого города изо дня в день.

Мужчина вышел с вокзала, стараясь двигаться в плавном потоке, не цепляться ни за кого и не останавливаться, чувствуя на себе чей-то пристальный взгляд. Он решил прогуляться по Невскому впервые за долгое время. Обычно Попов старался не появляться в этой части города днём, либо сокращать маршрут своего передвижения чисто до машина-адрес-машина, но в этот раз было просто необходимо снова почувствовать себя дома, в Петербурге. И именно благодаря Невскому это можно было сделать быстрее всего.

В наушниках играла музыка, Арсений двигался достаточно быстро, обгоняя зазевавшихся туристов и неспешно гуляющих петербуржцев. Снова как-то по-новому смотрел на архитектуру вокруг, снова и снова наконец-то убеждался в том, что он не в Москве. А отделаться от этого чувства было безумно необходимо. Петербург был его местом силы. Находясь здесь, даже когда свободного времени совершенно не хватает и единственное, о чём приходится думать — работа, Арсений всё равно чувствует себя куда лучше, чем даже после одних съёмок в столице. Было в этих водах холодной Невы что-то особенное, из-за чего ему никогда не захочется переезжать. Уж лучше самолеты и «Сапсан», чем вечная спешка, пробки и желание повеситься по вечерам.

Расстояние до своего дома Арсений преодолел где-то за полтора часа. Признаться честно, у него было желание в какой-то момент вызвать такси, но другое желание прогуляться взяло верх. По Благовещенскому мосту он пересёк Неву, заходя на такой родной Васильевский, и там, пройдя вдоль набережной, добрался до ЖК «Палаццо», где обитал уже не первый год.

Дом встретил Арсения холодом. Кто бы мог подумать, что он забыл закрыть окно? Хорошо хоть, что не нараспашку — дождь не залил, зато квартира проветрилась. Мужчина быстро раскидал вещи — что в шкаф, что в стирку, и сам принял душ, наконец-то приводя себя в порядок, и, полностью влажный и счастливый, лёг в свою родную постель. Ближайшие несколько дней, до того момента, как нужно будет ехать к Орловым, мужчина хотел провести в полном одиночестве. В первую очередь, нужно было перестать игнорировать то, что было между ним и Антоном, и наконец-то полностью — хотя бы попытаться — разобраться в своих чувствах и решить, что делать дальше.

***

Утро началось в четыре часа вечера.

Вместо привычного Арсения Попова из-под одеяла вытянулась лишь одна рука, которая медленно потянулась к телефону, лежащему на прикроватной тумбочке, надоедливо вибрирующему уже несколько минут с небольшим перерывом. Пустая бутылка вина упала на пол, звонко треснувшись о паркет — промазал. Со второго раза наощупь удалось найти телефон, и тот был утащен в недры пододеялья. Грубый хриплый голос звучал приглушённо и до сих пор очень сонно.

—…да?

— Арс, ты куда пропал? Что трубку не берешь? Я заебался звонить, — Попов пытался понять, чей голос слышит на том конце провода, но совершенно его не узнавал.

— Это кто?

— Арс, шуткуешь? — он явно был недоволен и, кажется, только сейчас до актёра начало доходить.

— Стасяо.?

— Я тебе дам, блин, какой, в жопу, Стасяо?!

— Прости, Стас, я просто спал…

Мужчина откинул одеяло и наконец-то вынырнул из своего укрытия: небритый, обросший, опухший малость (но тут была надежда, что это ото сна), и очень помятый.

— Говорил, что хочешь просто отдохнуть, а кажется, что от бутылки не отлипаешь. Ты вообще помнишь, что вчера в чат писал?

— Хреново помню… Что-то очень ужасное? — Арсений пытался протереть глаза, но получалось не очень удачно.

— Да не то, чтобы ужасное. Просто нёс херню какую-то. Ладно, Арс, это вообще не важно. Я просто хотел напомнить, что у нас послезавтра съемки «Громкого вопроса» и было бы замечательно, если бы ты выполз из своего Питера и снизошёл до нашей Москвы.

— Да, конечно… Как обычно, к десяти в офисе?

— Именно так.

— Буду вовремя.

— Все, отлично, просыхай там!

— Ага…

Стас положил трубку, а Арсений сел на кровати, сжимая голову. Во рту словно кошки нассали, но в целом, вроде бы, чувствовал он себя даже не так плохо, как могло бы быть. Мужчина потянулся с кровати, глядя на бутылку вина, лежащую на полу.

— Так, эту больше не беру — ужасное пойло, — с презрением кинул Арсений, сползая с кровати и направляясь в ванную, чтобы привести себя в порядок.

А привести себя в порядок как-то было необходимо — сегодня был тот самый день, когда ему нужно было встретиться с друзьями у Орловых.

Стоя в ванной напротив большого зеркала, Арсений пытался сложить в голове все события прошедших выходных. Он даже не мог сообразить в какой момент вместо положенного просмотра фильмов, спорта и всяких развлечений домашне-приторного характера приложился к бутылке и все это время от неё не отлипал. В какой момент дорогущее вино, которое стояло дома чисто для того, чтобы создавать впечатление изысканного коллекционера, было совершенно безбожным образом выпито и пришлось бежать в пресловутый «КБ», где нормальных напитков — кот наплакал. Арсений даже не очень уж помнил, как одевался и плёлся через двор своего же дома в магазин за добавкой. Хотелось верить, что никто из соседей не обратил внимание на его состояние. И как же сейчас после все выпитого дико раскалывалась голова и першило во рту. Попов уже третий раз чистил зубы, но это совершенно не помогало — от мятного привкуса во рту становилось еще хуже.

Уже на кухне, выпивая пару шипящих таблеток от похмелья с ледяной водой, Арсений старался вспомнить всё, что творил, пока был дома. Кажется, он пытался дозвониться Антону, но это у него, слава богу, не получилось. Возможно, он был занят, а может уже спал. Сообщения, которые он писал следом — были удалены, видимо, до того момента, как кудрявый их прочёл. И это, несомненно, хорошо. Арс совершенно не мог вспомнить, что именно там было, но при попытках почему-то появлялось чувство стыда. А вот в рабочей беседе, которая копировала ТГК «Импровизация», но являлась приватной, Попов сообщения не удалял. И там, был написан самый настоящий бред из серии «пацаары че вы тооом го в петер гоните я жддддк». В общем, пьяный бред. Остальные сообщения, на которые Позов отвечал пресловутыми <i>«Ахаха, Арсений в говно»</i> были примерно того же характера. Ну, хоть в любви Антону публично не признавался, и ладно.

Арсений взглянул на часы. Было уже почти шесть часов, а встреча, на которую он был приглашён, назначена на семь. Не все так плохо, ведь время на сборы ещё есть, и даже добраться успеет, несмотря на пробки.

***

Дорога до дома Орловых заняла почти всё время, которое оставалось у Попова в запасе. Он несколько раз забывал телефон и терял ключи от квартиры в самом доме. Уже стоя в лифте, мужчина надел очки, поправляя растрёпанные волосы. Одеваться как-то сильно вычурно не хотелось, поэтому выбор пал на очередные зауженные джинсы, футболку и лёгкий кардиган. Как же было радостно от того, что с каждым днём температура на улице становилась всё выше и тёплые вещи постепенно перебазировались в шкаф. Такси уже ждало у заезда во двор, а телефон разрывался от сообщений в общем чате, который создали специально по случаю встречи. Садясь на заднее сидение машины, Арсений быстро написал короткое «уже еду» и окунулся в музыку.

Квартира Орловых располагалась в другом Петербурге — в панельном. Далеко на окраине, где не было никаких красивых старинных зданий с вековой историей. Арсений старался появляться в этом мире панельной застройки как можно реже. Возможно, его нелюбовь к подобным районам тянулась ещё со времён жизни в Омске, где так выглядел почти весь город, и это, естественно, не могло не удручать. Нет, конечно, как только Попов перебрался в Петербург, жить ему где только не приходилось, в том числе и в пресловутых панельках, но сейчас, имея определённый статус, старался выбираться в подобные места как можно реже. А вот Николай со своей семьей звёзд с неба не хватал: квартиру взял в ипотеку (хоть не в центре города, зато четырехкомнатная и в хорошем состоянии), работу нашёл стабильную (хоть великим актёром и не стал, зато не бедствует), женился на умнице и красавице. Да и сын его уже школу заканчивал (и хоть о красном аттестате можно забыть, зато дальше в техникум пойдёт, профессию получит).

И вот Арсений стоял у подъезда, потягивая сигарету и разглядывая совершенно убитую детскую площадку, где сейчас сидели два подростка, слушая какой-то откровенный блатняк, и разговаривали матом буквально через каждое второе слово. Докурив, мужчина выкинул бычок в мусорку прямо около двери с домофоном и набрал номер квартиры. Дверь открылась практически молниеносно, и Попов юркнул внутрь.

— Ооо, Арсений пришёл! — в дверях, из которых звучала музыка, его уже ждал хозяин квартиры, расставив руки для жарких объятий.

— Коля-я-ян! — Арсений рванул к нему, как только вышел из лифта. — А я вижу: вы тут без меня развлекаетесь.

— Дык если бы кто-то вовремя приехал, начали бы вместе.

Друг похлопал актёра по плечу, пропуская внутрь. К нему сразу вышла Ирина — жена Николая -, вытирая руки о специально надетый и прикрывающий красивое зелёное платье передник, и стиснула гостя в таких же крепких объятьях. Буквально сразу из гостиной прибежали и остальные, наперебой здороваясь с Арсением, обнимая его и звонко смеясь. В одно мгновение все сомнения мужчины пошли прахом: если до этого он переживал, как будет чувствовать себя на вечеринке, то сейчас всё было на высшем уровне, ведь впервые за долгое время он чувствовал себя не как Арсений Попов с телеканала «ТНТ», а как просто Сенька, которого все знают уже лет пятнадцать и нисколько не волнуются, находясь рядом.

Наконец Арсений на самом деле смог отвлечься от всех проблем, которые окружали его. Он даже перестал думать об Антоне, погружаясь в бесконечные истории старых друзей. Кто-то женился, кто-то развёлся, у кого-то родились дети. Кто-то прочно обосновался в Петербурге, кому-то пришлось уехать на родину, а один товарищ вообще перебрался в Израиль. Попов заворожённо слушал всё, что рассказывали друзья, и впитывал эту, такую ненужную, информацию как губка.

— А у вас с Алёной как? — мужчина аж вздрогнул, услышав вопрос, на который отвечать бы совсем не хотелось.

— Мы в разводе, — легко бросил Арсений, делая глоток виски, разбавленного колой.

— Ох, а я даже не знал, — с сожалением ответил знакомый, похлопывая актёра по плечу.

— Никто не знал, — подхватила женщина, сидящая напротив. Арсений встретился с ней взглядом — София. Когда-то у них наклевывалось что-то вроде отношений, но из-за встречи Арса с Алёной не продвинулись дальше нескольких поцелуев.

— Я стараюсь не афишировать личную жизнь, — твёрдо ответил Попов, переведя взгляд с женщины на Николая, который сидел рядом. В отличие от остальных людей, собравшихся здесь, он-то знал всю историю неудачных отношений приятеля.

— Зазвездился.

Арсений бросил резкий взгляд на Соню — кажется, та даже дрогнула. Кто-то со стороны попытался перевести тему, и, возможно, в другой ситуации Арсений был бы подобному даже рад, но в этот момент решил для себя, что разговор нужно закончить.

— Если бы я зазвездился, дорогая София Григорьевна, сейчас бы с вами тут не сидел. То, что я не хочу распространяться о своей личной, я подчеркиваю, <i>личной жизни,</i> не делает меня мудаком.

— А как там Кяша? — чей-то пьяный голос над самым ухом заставил обернуться.

— А здоровье как?

— А чего развелись-то?

— Тс! — прервал резко всех Николай.

На самом деле, случилось то, о чём Арсений переживал больше всего. Сейчас все те люди, которых он считал своими давнишними друзьями, которые в его сознании готовы были относиться к нему с нежностью и бескорыстностью, в действительности оказывались такими же, как и все остальные. В эту секунду Попов чувствовал себя именно Арсением с «ТНТ», который снова попал туда, где людям больше интересно его грязное бельё, чем душевное общение.

— Я курить, — отрезал Попов, резко вставая с места и направляясь в комнату с балконом. За спиной тут же раздался резвый шёпот и отчётливо слышимый мат Николая: <i>«Вы чё, ахирели совсем?!»</i>

Мужчина плотно закрыл за собой дверь в комнату. Свет включать не стал: сейчас просто хотелось немного проветриться и успокоиться. А успокаиваться было от чего. Как же наивно было с его стороны полагать, что получится нормально отдохнуть! К чёрту таких друзей! Больше на всякие встречи бывших театралов он никогда не пойдёт. В гробу он их всех видел, лицемеров.

Попов вышел на балкон, доставая из кармана джинс пачку сигарет и чиркая зажигалкой. Горький дым мгновенно заполнил собой лёгкие, и буквально через мгновение ужасное состояние начало отпускать. Арсений всегда считал, что у него нет зависимости от сигарет, но, кажется, пора перестать обманывать себя: от каждой затяжки ему становилось легче и морально, и физически. <i>«Добаловался»,</i> — мысленно ругнулся сам на себя, стряхивая пепел в уже почти до краёв заполненную пепельницу. На самом деле, сейчас ужасно хотелось сбежать к чёртовой бабушке с этого вечера. Но если он так сделает, то сразу станет ясно, что слова «товарищей» его задели, а этого мужчина никак не мог допустить. Покурить, успокоиться, вернуться и перевести тему. В целом, план неплохой и очень даже осуществимый. А ещё, можно всё свести к алкоголю. Мол, вспылил, ибо выпил слишком много — дайте ещё. Арсений достал телефон, проверяя время.

— Арсений Сергеевич?

За спиной раздался тихий голос, буквально вырывая из рассуждений. Арс повернулся, несколько хмельным взглядом цепляясь за юношу, который всё ещё жался у двери. Арсений смотрел на мальчишку удивлённо, пытаясь понять, как не замечал его присутствия в течение всего вечера? Попов медленно кивнул в ответ, давая парню разрешение на вторжение, и блондин вошёл в комнату, тихо прикрывая за собой дверь.

— Я не знал, что ты дома. Привет, Гриш. Что случилось? — актёр вновь повернулся к окну, откладывая телефон на подоконник, и, сделав последнюю затяжку, потушил окурок о грязное стекло пепельницы.

— Вы в порядке?

Кажется, парню было неловко находиться здесь. Он мялся, слишком медленно преодолевая расстояние до отцовского друга. Арсений потёр подбородок, вглядываясь в тёмный горизонт. Небо над Питером освещалось всеми фонарями города. Казалось, словно ближайшие дворы были куда темнее, чем то, что находилось там, вдалеке. Актёр снова кивнул — то ли Грише, то ли собственным мыслям. Отчего-то этот разговор казался слишком скомканным и, кажется, Попов догадывался, в чём дело.

— В целом, нормально. Пришёл сигаретку попросить?

Мужчина печально улыбнулся, наигранно смерив мальчишку по-отечески грозным взглядом. Почему-то перед глазами возник образ другого человека: сейчас взрослого и мужественного, а когда-то хрупкого и беззащитного. Его мысли снова оказались где-то там, в Москве, среди этих огромных многоэтажек и широких проспектов. Размышления, от которых Попов надеялся избавиться с помощью этого вечера, вновь врезались в голову, причиняя чуть ли не физическую боль. Слишком тяжёлыми были счастливые воспоминания, которые остались им с Антоном. И несмотря на то, что они с Шастуном всё же нашли какое-то решение, оно казалось настолько хлипким и отвратительно неправильным, что хотелось надеяться, что это всё был лишь ужасный сон. До того момента, как Антон женился на Ире, Арсений будто не замечал, как сильно нуждается в нём. И как сильно он винил себя сейчас, что не поступил иначе, не попросил Антона повременить или вовсе расстаться со своей девушкой. Ужасное чувство того, что Арсений всё-таки на самом деле любит Антона, не давало покоя. А то, что Шастун так же сильно любил его в ответ… Но теперь постель с Шастуном делит не просто какая-то девушка, а законная супруга. А он, Арсений, снова в пролёте.

Как же сильно не хотелось думать об этом, но ничего нельзя было поделать. Стоило Арсу хоть на секунду вспомнить об Антоне, как в голове всплывало всё, что он так отчаянно пытался забыть: Антон в сером костюме, счастливые родственники, действительно красивая Ира и… Его губы на своём теле, жаркие прикосновения в тёмной подсобке, слова любви, обрушивающиеся на сердце каменной глыбой. Бедная девочка, как же её было жалко… Как перед ней было стыдно… Но Арс понимал, что этот брак никогда не будет счастливым, хотя очень бы того хотел. Невольно вспомнились слова принцессы Дианы: <i>«Наш брак был на троих»</i>. Дожили: ассоциировать свою участь с судьбой народной любимицы.

Арс вынырнул из мыслей только в тот момент, когда его локтя коснулось чьё-то холодное запястье. Мужчина обернулся, встретившись взглядом с мальчишкой.

— Вы переживаете из-за свадьбы Антона? — совершенно не стесняясь, в лоб спросил подросток.

Этот вопрос не просто загнал в тупик, а буквально взял на мушку. Попов вздрогнул, разворачиваясь к подоконнику спиной, облокачиваясь на него и глупо улыбаясь. Он очень сильно старался придумать что-то, что поможет ему сменить тему, но в голове была пустота. Арсений действительно переживал, если можно назвать это так.

— Не понимаю, о чём ты, — коротко ответил брюнет, слегка отстраняясь от Орлова. Тот, словно не заметив этого, сделал шаг навстречу.

— Арсений Сергеевич, — он явно старался не спускать с мужчины взгляда, переминаясь с ноги на ногу. — Я хотел вам признаться.

Актёр нахмурил брови, встряхивая плечами. Ещё чего не хватало…

— Что случилось, Гриш? — как можно безобиднее интересуется мужчина, полный непонятно откуда взявшегося желания сбежать.

Парень опустил глаза, зацепившись за кольцо на мизинце Арсения. Очень долго он смотрел на него, не решаясь подать голос. И, когда Арс уже думал, что вот он — момент побега -, всё-таки заговорил.

— Вы мне нравитесь, — блондин медленно поднял взгляд к глазам мужчины. Его рука опустилась на чужое колено, и Арсения словно пробило током.

Он резко отскочил от подоконника, руками зачёсывая отросшую челку и поправляя очки. Он пытался сложить в голове все данные и найти хотя бы что-то, что он мог пропустить. Этот мальчик… Именно что — <i>мальчик</i>! В голове мгновенно всплыла история Матвиенко, которую тот рассказывал совсем недавно. Но только, в отличие от Серёги, Арсений ни разу даже не намекал на что-то подобное — просто был добр. Мальчик являлся сыном его близкого друга, и Попов когда-то держал его совсем маленького на руках. Слова Гриши полоснули <i>как ножом по сердцу.</i>

Всё обернулось так, как он не мог себе даже представить. В страшном сне такого не придумаешь: сын твоего лучшего друга признается тебе в любви. Арс, объятый настоящей паникой, пытался понять, когда сделал нечто такое, что подростковый мозг мог принять за знаки внимания. Мужчина старался придумать хоть что-то, но совершенно не знал, что ответить. В голове мелькали все те моменты, когда Гриша оставался с ним наедине. Господи, как только Попов смог допустить такое?! По спине пробежали мурашки — Арс чувствовал себя просто отвратительно.

— Гриш… — лишь смог выдавить он из себя, но был жёстко прерван.

— Послушайте! — парень закусил губу, ровно как это делает Шаст. — Я знаю, что вы сейчас будете говорить, но со мной вы можете ничего не придумывать. Я знаю, что между вами и Антоном. Я видел вас, я не тупой и могу сложить два и два. И ещё, я знаю, что вы пьёте сейчас именно из-за его свадьбы.

Слова юноши выливались на Арса как ледяная вода. Попов сжался, обхватив себя за плечи. Он метался взглядом из стороны в сторону, моля, чтобы в этот момент в комнату не вошёл Николай или Ирина. Или кто-то ещё. Господи, да за что это?!

— Я не знаю, что ты там себе выдумал, — осторожно начал мужчина, стараясь максимально подбирать слова. — Но между мной и Антоном нет ничего, кроме дружеских и рабочих отношений, — он даже выдавил что-то наподобие улыбки.

— У вас на «ТНТ» все коллеги сосутся друг с другом?

Слова Орлова прозвучали слишком жёстко. Арсений не смог удержаться, чтобы не уставиться на него широко раскрытыми глазами. Парень свёл тяжёлые брови, и, кажется, Попов впервые увидел на его лице такое количество эмоций. Гриша всегда был не так прост, пусть и представлялся тихим и безэмоциональным, — Арс это знал. Но вот только сейчас до него начало доходить, что именно в нём было <i>такого.</i>

— Не говори со мной в подобном тоне, — строго ответил мужчина, сделав ещё несколько шагов в сторону от подростка. — Чем и с кем я занимаюсь — моё личное дело. Я взрослый человек, не обязан оправдываться перед малолеткой и тем более терпеть подобное. Ты меня обвиняешь чёрт знает в чем, говоришь подобные слова. Какая ещё у меня может быть реакция?!

— Простите, — тут же выдавил Григорий, идя навстречу Попову и преграждая выход с балкона. Он точно не собирался давать тому возможность легко отделаться. — Я не хотел вас оскорбить. Совершенно точно ни в чём не обвиняю!

Губы подростка дрогнули, а Арсений оказался зажат в угол. Он грустно смотрел на паренька. Кто бы мог подумать, что их с Антоном спалит милый ребенок, о котором он, Арсений, просил Шаста не беспокоиться? Да и когда… Точно на его день рождения, когда Антон дарил это кольцо…

— Вы просто… — вновь подал голос парень, не отрывая от мужчины взгляда. — <i>Ты</i> правда мне очень нравишься, Арс.

Одним шагом подросток преодолел расстояние до мужчины, обхватывая за торс и утыкаясь носом в грудь. Попов вздрогнул, с досадой закрывая глаза и замирая, словно статуя. Как же было тяжело. Хотелось оттолкнуть мальчишку, накричать на него, обвинить в ужасном поведении, ещё и за курение высказать и больше никогда не видеться с ним. Сбежать к чёрту, чтобы у пацана эта дурь прошла. Но делать так, к несчастью, было нельзя. Там, за тонкой стеной, было слишком много людей, внимание которых никак нельзя привлекать. За всю жизнь Арсу не раз приходилось отказывать в отношениях, но делать это сейчас было особенно отвратительно. Да, справедливости для, не многие доходили до того, чтобы вешаться на него в прямом смысле слова, но и впервые перед ним был малолетний парень.

— Гриш…

— Если ты переживаешь, что из-за тебя я стал педиком — не надо: у меня уже были отношения с парнем.

Второе ведро воды. Арс был в ужасе от того, как легко от этом говорил подросток. Сколько ему, Арсению, потребовалось времени, чтобы признаться самому себе в том, что он испытывает что-то к мужчине, а тут… Стоп, что вообще происходит?! Попов опустил руки на тонкие плечи, стараясь аккуратно отстранить подростка, снова перехватывая его взгляд. Только в этот раз он сам возвышался над ним, во всех смыслах этого слова.

— Послушай меня внимательно, Гриш. Дело вовсе не в том, что ты парень, что я парень. Мы просто не можем быть вместе. Я рад, что ты смог принять себя и признаться в своих чувствах — это правда очень тяжёлое решение. Но есть слишком большое количество причин, по которым это никак не может быть возможным. Гриш, во-первых, я старше тебя на двадцать с лишним лет; во-вторых, ты сын моего друга; в-третьих… Я не такой уж хороший человек, каким ты меня видишь. Я очень надеюсь, что ты сможешь меня понять, найдёшь себе кого-то хорошего — парня или девушку, неважно. Ты замечательный мальчик, но я не испытываю к тебе ничего, кроме дружеских чувств, понимаешь?

— Я правда много думал перед тем, как признаться вам. Но когда Лиза сказала, что случилось, я на самом деле испугался… Арсений Сергеевич, мне не будет вечно шестнадцать! — руки юноши легли на лопатки, и Арсу потребовалось дёрнуться, чтобы скинуть их с себя.

— …а мне не будет тридцать девять. Гриш, мне будет и сорок, и сорок пять, и пятьдесят… Да блять, к чёрту! Ты, кажется, совершенно не слышишь, что я пытаюсь донести. Между нами ничего не может быть, понимаешь?!

Арс старался говорить как можно тише: об этом разговоре действительно никто и никогда не должен был узнать. Иначе Попов наверняка окунётся в такое дерьмо, от которого уже точно не отмоется. А перед этим Колян разобьёт ему лицо и будет прав. Больше всего Арсу было тяжко от того, что он правда не давал юноше никаких намёков на то, что между ними что-то может быть.

— Он променял тебя на неё! — с досадой в голосе парировал блондин и, что хуже всего, был полностью прав.

— Это необходимость, — Арсений старался убедить сам себя, кусая губы.

— Нет! — повысил голос подросток, с большей силой хватаясь за футболку Арсения. — Мы не в девятнадцатом веке, где необходимо иметь нормальную семью для того, чтобы вообще приниматься обществом! Если бы хотел, он бы бросил её! Он был всё сделал, чтобы быть с тобой!

Обращения на «ты», брошенные Орловым, резали уши. Как бы сильно Арсений сейчас хотел, чтобы ничего этого не происходило! Однако нужно быть дебилом, чтобы не согласиться со словами подростка. И от этой истины было ещё паршивее.

— Я ещё раз напомню, что гожусь тебе в отцы, — констатировал Попов, наблюдая за тем, как меняется лицо собеседника. — Даже если у тебя и было что-то с парнями, то им всяко был не сорокет. Во всяком случае, я надеюсь на это. Послушай, Гриш, — только сейчас Арс смог вынырнуть из тягостных объятий, вновь подходя к подоконнику, на котором лежал его телефон. — Я не могу принять твои чувства. Прости меня, прошу. Но никакого ответа на них ты не получишь. Можешь считать меня кем угодно, но я сказал тебе честно. Я не хочу разбивать твое сердце, но между нами ничего не может быть. И… Что уж кривить, раз ты сам говоришь, что всё знаешь. Я действительно люблю Антона и буду любить всегда, даже если он будет счастлив в браке и у него родятся дети. Ты ещё слишком молод, чтобы понять, почему так происходит. Нам не пятнадцать, Гриш, чтобы мы стояли за забором и кричали о своей любви всему миру<footnote>отсылка к клипу группы t.a.t.u. — «я сошла с ума»</footnote>. Нас не просто осудят — нас раздавят…

Попов грустно улыбнулся, поднимая телефон экраном вверх и видя несколько непрочитанных сообщений. Он вновь перевёл взгляд на парня, который как стоял на месте, так и продолжил — как вкопанный.

— Арсений Сергеевич, — вернулся к привычному обращению подросток. — Я вас понял. Предельно. Я оставлю вас. Но посмею просить нечто взамен.

— Ты собираешься ставить мне какие-то условия? — с досадой произнёс мужчина.

— Да, — честно ответил блондин, вскидывая голову. — Поцелуйте меня.

— Если я поцелую тебя сейчас, то все мои сказанные ранее слова не будут иметь никакого смысла.

Арсений просто взял пачку сигарет, телефон и быстро вышел с балкона, небрежно прикрывая за собой дверь и выходя из комнаты. Оставалось надеяться, что отсутствие лица на нём никем не будет замечено. Вот уж правда — сходил покурить на свою голову.

— Арс, прости, — его встретили несколько ребят во главе с Николаем. — Они перепили, потянуло на тупые вопросы. Ты остаёшься ещё?

— Правда, не уезжай! Давай не будем расставаться на плохой ноте.

Мужчина выдохнул, с какой-то милостью глядя на товарищей. И всё-таки он сам перегнул палку.

— Ребят, всё нормально. Я сам вспылил что-то, не в ту сторону срулил. Пойдёмте лучше отужинаем.

— И правда! — заулыбался Колян. — Ирчик что, зря готовила?! Ужинать вперёд!

И более в труппе не возникало никаких проблем, даже с Соней, которая всё ещё достаточно недоверчиво смотрела на Арсения — ещё бы, она ведь была, можно сказать, его бывшей. В общем, всё пошло достаточно хорошо.

Гришу Арс видел потом ещё пару раз. В первый — когда тот спустя пару минут после него самого вышел из комнаты, где они разговаривали, и потом ещё раз, когда мальчик сходил на кухню за едой и потом снова скрылся в своей комнате. Видимо, он всё-таки не был настроен на то, чтобы испортить актёру жизнь. Во всяком случае, в ближайшее время.

— Кстати, Коль, — вспомнил Попов, допивая очередную порцию виски.

— М? — спросил друг, доедая маленький бутербродик с икрой.

— Мне Гриша сказал…

— О-о-о б-же, нет! — мужчина закатил глаза, откидываясь на диван.

— Подожди…

— Слушай, Арс. Я догадываюсь, о чём ты хочешь начать разговор. Мне Гришка уже все мозги проебал этим театральным. Но я не думал, что он попытается воздействовать через моих друзей.

Попов прикусил язык, ставя бокал на стол и ловя взглядом руки Орлова, который разливал ещё по одной порции.

— Почему ты так против?

— А почему я должен быть «за»? Арс, — мужчина взял свой бокал и сделал большой глоток. — Я еле сам вынырнул из этого говна в виде мизерной зарплаты и нищенского пути существования. Арс, ты ведь был там со мной, ты всё это знаешь! Я не хочу, чтобы мой сын повторил нашу судьбу. А так, может у него хоть что-то в этой жизни получится.

— Но если он мечтает об этом, Коль…

— Это у тебя получилось вырваться! И, прошу заметить, не по актёрской стези. У тебя только сейчас роли нормальные стали появляться, и, если бы не «Импровизация», на телек ты бы точно не вылез. Ты же сам знаешь, что я прав. Это удача, у выпадения которой настолько маленький процент, что проще сказать, что его вообще нет. Он вырастет — поймёт меня.

— Не поймет, Коль. Вы и так сейчас не в самых лучших отношениях. Сам ведь мне рассказывал! Ты хочешь, чтобы он потом вообще тебя возненавидел? Пусть идёт в этот театральный — вдруг вот у тебя не вышло, а у него получится! — Попов старался звучать как можно более убедительно. Кажется, после слов о тяжёлых отношениях с сыном Орлов всё-таки о чём-то задумался. — Сейчас времена другие, другие возможности. Он мальчишка смышлёный — может, вылезет куда. И будет счастлив оттого, что ты ему позволил.

— Не хочу я сейчас обсуждать это, Арсюх.

— Давай так, — всё не унимался Попов. — Мы сейчас эту тему закроем, но ты о моих словах ещё подумаешь. Пока время есть, пока у него будет возможность поступить…

— Ладно, блять. Я подумаю. Но больше эту тему даже не думай поднимать. Вот ведь поганец! — Орлов одним глотком допил бокал и поставил его на стеклянный стол. — До тебя даже добрался!