Конец апреля в этом году выдался для Москвы не самым лучшим. Кажется, что весна израсходовала весь запас тёплой и солнечной погоды, и теперь почти каждый день шли беспросветные дожди. В такое время этот город больше походил на пасмурный Петербург, нежели на яркую и тёплую столицу. Со дня свадьбы Антона и Иры прошло уже несколько дней, и сейчас о недавнем торжестве напоминало лишь очередное новое кольцо, которое отныне каждый день красовалось на пальце Антона. Он смотрел на новое украшение с недоверием, не в состоянии осознать, насколько важная деталь появилась в его жизни. В принципе, его отношение к данному событию совершенно не изменилось — в жизни Шастуна практически всё оставалось как прежде. А вот у Иры, теперь его законной жены, кажется, весь мир перевернулся. Девушка уже вторые сутки воевала с паспортным столом, который вместо фамилии «Шастун», указал «Шастунова» и совершенно наглейшим образом отказывался признавать свою ошибку, уверяя, что она сама именно так заполнила бланк-заявку.

А в остальном, всё осталось по-прежнему. Когда все родственники разъехались кто куда, всё снова вернулось на свои места: Шастун погряз в работе, Ира задумала вести какой-то бизнес с женой Стаса, отдаваясь новому занятию с головой, все таблоиды постепенно успокоились от горячей новости женитьбы Антона и всё реже парень замечал свою фамилию в телеграм-каналах и на страницах новостных изданий. Одно радовало — о болезни Арсения тоже все забыли. И одна только эта новость грела душу так сильно — казалось, что никакое солнце вовсе уже и не требовалось.

Хотя, нет. Кое-что всё-таки изменилось. Такая маленькая, почти незаметная деталь, которую можно найти только если знать, что искать. После свадьбы и… «встречи» с Поповым они больше не разговаривали. Антон думал над тем, чтобы позвонить Арсению на следующий же день, когда празднования уже завершились, но банально забегался с какими-то делами и забыл. А потом Арсений сам напомнил о себе, но только в рабочем чате, написывая какую-то явно нетрезвую чушь, и парень справедливо решил, что лучше его в таком состоянии не трогать. Чёрт знает, куда бы завел этот разговор. И проверять это пока что совершенно не хотелось.

— Анто-о-ош, — голос Иры раздался над самым ухом у курящего на балконе Антона. — А может смотаемся куда-нибудь отдохнуть?

— Ириш, у меня отпуск хрен знает когда будет, — с лёгкой печалью в голосе ответил Шастун, затягиваясь сигаретой. — Раньше июля точно никуда не получится.

— Ну, может хоть на выходные, — не унималась девушка, прислонившись спиной к подоконнику и сверля широкую спину пристальным взглядом. — А то получается, что свадьба у нас была, а свадебного путешествия не было.

— В свадебное путешествие я тебя прошлым летом возил, — с ухмылкой ответил комик, разворачиваясь к жене. — Мальдивы, ёптить, уже забыты?

— Ну нет, это не считается, — она подошла ближе, садясь на корточки рядом и с улыбкой заглядывая в заспанное лицо. — Может в Калининград? Там красиво сейчас и лететь недолго. Всего два часа и на месте.

— А ты уже всё посмотрела и отель выбрала?

— Ну, отель ещё не выбирала, — протянула Ира, невинно пожимая плечами. — Но несколько мест приглядела. Ну Тош, ну давай съездим, ну пожа-а-алуйста!

Она пыталась сделать самое милое лицо, которое только возможно. Смотрела на Антона с такой надеждой, что отказать было очень тяжело. Парень в голове пытался вспомнить все свои многочисленные мероприятия в расписании, напрягая всё ещё сонную голову.

— Давай я в офис приду, — он сделал ещё затяжку, — поговорю со Стасом. Если будет несколько дней свободных, то смотаемся. Но пока ничего не обещаю. Если хочешь, можешь сама съездить.

— Ага, — недовольно фыркнула Ира. — Одна я могу хоть сейчас поехать. А я хочу вместе с мужем, — мелкими шажками, не вставая с корточек, девушка переместилась ещё ближе, положив голову на плечо Антона. — Хочу с тобой больше времени проводить. Ты постоянно на съёмках, весь в работе. Приходишь в ночи, уходишь ни свет ни заря. Я скучаю.

— Я попробую, Ир.

Антон встал, затушив сигарету и помогая Ире подняться. Девушка широко улыбнулась, видимо, принимая его ответ. А сам Шастун тяжело вздохнул — ехать в какой-то там Калининград он точно не хотел. Особенно, учитывая весь ворох мыслей, которые не оставляли его ни на час. Он до сих пор чувствовал перед Ирой вину и подсознательно хотел искупить её. И только поэтому, на самом деле, решил, что как только доберётся до офиса — обязательно спросит у Стаса про расписание и, если время действительно будет, свозит <i>жену</i> в этот отпуск.

А ещё Шастун очень сильно старался не думать о том, что именно сегодня у них очередные съёмки «Громкого вопроса», на которых он впервые с момента свадьбы встретится с Поповым. Антон, естественно, переживал.

Шастун старался собраться как можно быстрее, но время всё равно поджимало. Уже в коридоре пришлось допивать остывший чай между надеванием худи и зашнуровыванием кроссовок. Спускаясь в лифте, парень гуглил пробки по городу, чтобы не попасть в одну из них. Даже про лифтолук забыл, пытаясь выбрать самый быстрый маршрут. Уже под конец пути, когда до офиса оставалось около пяти километров, позвонила Оксана, интересуясь его местоположением и, услышав, что «длинный» уже почти на месте, спокойно выдохнула.

***

 — Антоня! — с улыбкой протянул Позов, потрепав только что вошедшего в гримёрку Антона.

— Дороу, — парень протянул и пожал руку другу, приобняв его за плечи. Кудрявый оглянул всё помещение, в поиске того главного человека, ради которого он сегодня и ехал на работу. — А где Арс?

— Опаздывает, — ответила Оксана, обнимая комика в знак приветствия и сразу утыкаясь в свой телефон. — Там какая-то авария, с вокзала не может уехать.

— О-о-о! Шастун!

В гримёрку вошёл Стас, похлопывая старого друга по плечу. Вот только выглядел он, несмотря на внешнее спокойствие, как-то, мягко говоря, не совсем радостно. Антон смерил его недоверчивым взглядом, садясь в своё кресло, рядом с которым его уже ждала девочка-гримёр. Стас сел рядом, листая в своём телефоне и что-то быстро печатая. Его руки дрогнули в какой-то момент, что и заметил до сих пор немного сонный Шастун.

— Стас, всё норм? — спросил он, пока над его волосами уже колдовала гримёрша.

— А? — Шеминов потянулся на голос Шастуна и быстро закивал. — Да всё нормально. Арс опаздывает — это хреново. Потому что все уже готовы, и Вика уже на месте.

— У нас сегодня Складчикова? — подал голос молчавший до этого Серёжа.

— Ага, перенесли, потому что у неё тур начинается на следующей неделе, — пробубнил Стас, вставая со своего места и выходя куда-то в коридор.

— Стас! — позвал его Антон. — Сходим покурить? У нас время останется?

— Ну, если Арс не приедет за десять минут, пока тебя красят, то сходим, — ответил продюсер уже из-за двери.

Впервые за долгое время Антон с лютым нетерпением ждал, пока его загримируют. Обычно к подобным вещам он относился куда проще, но странное поведение Шеминова, которое, кажется, кроме него не заметил никто, отчего-то не давало покоя. И даже тот факт, что Арсений опаздывает, сейчас его совершенно не волновал. Когда Шаст услышал такое заветное «готово» всего минут через семь с момента, как он сел в кресло, буквально пулей вылетел из гримёрки на поиски Стаса. Тот сидел в аппаратной, и Антон, чуть приоткрыв дверь, поманил его за собой.

Двое мужчин стояли у заднего входа офисов «Камеди» и курили, стряхивая пепел в большую пятилитровую пластиковую бутылку, привязанную к перилам, — весьма интересная замена пепельнице и куда более объёмная. Стас рассказывал какую-то глупую историю, которая случилась с ним сегодня утром, а Антон старался слушать его как можно внимательнее, но подрагивающая бровь продюсера не давала покоя.

— Стас, — вдруг прервал его рассказ комик. — Чё происходит?

— …а вот я тоже думал тогда… — пытался закончить свою историю мужчина, но Шастун не унимался.

— Я не об этом. Я же вижу, что ты какой-то дёрганный. Может, поделишься? Дома что-то случилось или…

— Бля, Шаст, я не думал, что это так заметно, — он снял свою любимую кепку, почесал лысую голову. — Я просто… Чёрт, вообще, это секретная информация, о которой я не должен распространяться.

— Я понял… — ещё с большим недоверием ответил парень, подходя ближе. — Я могила.

Стас молчал с минуту, видимо, подбирая слова. По всему его поведению было ясно, что он очень нервничает и, кажется, сам был очень рад, что хоть кто-то заметил его терзания, и теперь у него есть возможность поделиться этим хоть с кем-то. Антон молчал, послушно ожидая, когда он наконец-то решится. После всего того, что случилось с ним за последние месяцы, Шастун стал более внимательно относиться к людям, хотя раньше совершенно не мог похвастаться подобным качеством.

— У «Импровизации» проблемы, — чуть тише, чем раньше, выдавил продюсер. — Нам не хотят продлевать следующий сезон.

— Чего, блять?! — Антон скривился, чуть не подавившись сигаретным дымом.

— Я сам ахуел. У нас такие рейтинги заебательские, каких у всего «Камеди клаба» за всё время существования не было. А тут… В общем, Канделаки хочет делать упор на сериалы. Комедийные программы, вроде нашей, по её мнению, сейчас не нужны. Стендап нужен, фильмы нужны, а шоу — нет.

— Это уже… точно?

— Всё ещё решается. Мне Дусмухаметов вчера написал по этому поводу, чтобы предупредить. Просто чтобы был в курсе, может чтоб подготовился как-то. Попросил никому не говорить, потому что эти вопросы крайне серьёзные, сам знаешь. И я на иголках весь. И вам сказать не могу и держать в себе невозможно…

— Но ведь всё ещё не точно? — не унимался Шастун.

— Не точно. Но такая информация есть, и они серьезно рассматривают временную консервацию проекта. «Импровизация» остается проектом «ТНТ», но пока новых сезонов не будет. Возможно, восьмой сезон станет последним. Но сейчас… Из-за Арса… — Шеминов запнулся, посмотрев на удивленного Антона. — Нет, я его ни в чём не виню! Но будет глупо полагать, что дело не в этом, в том числе. Так вот, из-за состояния Арсения, восьмой сезон тоже сейчас в очень шатком положении. И этот придурок словно не понимает, насколько в жопе мы можем оказаться, в том числе, из-за его наплевательского отношения к собственному здоровью!..

— А концерты? «Громкий вопрос» и другие проекты?

— Другие проекты пока никто не обсуждал. В конце концов, они только частично ТНТ-шные. Концерты, вроде бы, планируется оставить, но количество городов сильно урежут, — Стас сделал последнюю затяжку, выбрасывая сигарету в узкое горлышко бутылки. — А самой «Импровизации» не будет. Вот так.

— А если предоставить этой дуре доказательства успешности проекта? — Антон выкинул сигарету следом за другом. — Чёрт возьми, Стас, у нас такой огромный фандом, который просто с ума по нам сходят! Да за нами люди по городам ездят, как за «Битлз»! И эта дура думает, что проект не успешен?! — парень не заметил, как начинал вскипать.

— Знаешь, Антон, мне кажется, что ей насрать. Я попробую сделать всё, что в моих силах. Ты сам знаешь, как мне дорог этот проект, — грустно улыбнулся Шеминов, открывая дверь в офисы.

— А нам-то как…

Антон грустно кивнул, входя в здание следом за Стасом, прикрыв за собой дверь и идя в сторону лестницы. По пути до кабинетов они ещё немного обсудили проблему, стараясь не сильно вдаваться в детали, замолкая при появлении на пути любого человека. Сказать, что Антон ахуел — ничего не сказать. Он был настолько сильно поражён закрытию проекта, ведь никто даже представить не мог, что такое может когда-нибудь случиться. Особенно, зная тягу «ТНТ» выдавливать из своих дойных коров всё, что у них есть. И дело сейчас было вовсе не в том, что Шастуну будет не в чем сниматься, ведь у него самого было достаточно много проектов, которые приносили огромные деньги. Что у Димки Позова — «Площадка», новые шоу, свадьбы да корпораты; у Серёги — бизнес, «Твич» и «Скрепка». Даже у Арсения своя «кулинарка», над которой Антон шутил уже раз сто, так ещё и кино, проведения мероприятий, концерты и выпускные… Никто из «Импровизации» не окажется у разбитого корыта после закрытия самой «Импровизации». Но дело, скорее, было в том, что контракт, который все четверо из команды подписывали ещё в самом начале шоу, содержал в себе настолько аккуратно прописанные пункты, по которым они в случае чего лишались чуть ли не самой возможности импровизировать… Шастун смотрел в спину своего продюсера и больше всего надеялся, что он сможет включить все свои связи и умения договариваться, чтобы выбить хоть что-то… А ещё Антон был очень благодарен Стасу, что тот поделился с ним такой важной информацией. И теперь сам Антон не знал, что с ней делать, ведь рассказать кому-то ещё, даже Арсению, значит подвести Стаса. Но теперь он и сам мог подготовиться, помочь Шеминову вывести этот груз вместе… В общем, всё равно оставалась надежда на светлое будущее.

Стоило парням войти в офис, как в Москве словно расцвело солнышко… За своим столиком, освещённым десятком ламп, закреплённых на вертикальном зеркале на стене, сидел Попов. При виде Антона он обернулся, расплывшись в широкой улыбке. Сам Шастун замер в дверях, глядя на него… такого родного…

— Здорова, Тох, — протянул актёр, неотрывно глядя на коллегу.

— Дарова, — как-то слишком скомкано ответил Шастун, садясь на диван позади него.

Парень достал телефон, включая «Телегу» и утыкаясь в бесконечное количество всевозможных каналов, на которые был подписан. Он очень старался держаться, чтобы не поднимать на Попова взгляд, но желание было сильнее, поэтому полуприкрытые глаза всё же цеплялись за брюнета. На то, как девушка, до этого приводящая его, сонного, в порядок, колдовала над его изрядно отросшими волосами; как Арсений старательно пытался игнорировать пристальный взгляд Антона и так увлечённо, как только это было возможно, рассказывал что-то Серёже.

— Подозрительно хорошо выглядишь для человека, который только что вышел из запоя, — процедил Позов, сидя за соседним столиком и допивая свою чашку кофе. — Мне кажется, или тут точно присутствует некоторый порошок?

— Сегодня без этого, Диман, — ухмыльнулся Арсений, всё-таки встречаясь через зеркало взглядом с Антоном. — Просто наконец-то рад начать работать.

— Ой блять, снова вы начинаете про свою наркоту, — недовольно проскулил Серёга, отрываясь от телефона.

— Прости, Серёжа, я постоянно забываю, что ты в завязке, — съязвил грек, посылая чернявому воздушный поцелуй.

— Иди в жопу, Позов! — процедил тот, кинув в товарища подушкой.

— Ребята, ща ляпку размажем! — вдруг закричал Шастун, громко хлопая в ладоши.

Арсений, сидевший до этого достаточно спокойно, не удержался и прыснул от смеха. Причём настолько сильно, что девочке, гримирующей его, пришлось остановиться, чтобы не выколоть ему кисточкой глаз. Постепенно смех заразил и Позова, а вот недовольный Матвиенко пытался ещё что-то высказать, но всех их прервала Оксана, которая вошла в гримерку с телефоном в руках.

— Мальчики, кто закончил, Стас зовет на площадку, — пролепетала она своим нежным голосом юной феи.

— Идём-идём, — Позов сразу поднялся со своего места, скидывая подушку обратно на Серёжу. Тот отбил её прямо кулаком и пошёл следом за коллегой, по пути коротко поцеловав Оксану в щёку.

Антон остался на диване, дожидаться готовности Попова. С тем закончили буквально через две минуты, и они вместе направились в сторону офиса, где проходит съемка «Громкого вопроса».

— Арс, — тихо начал Антон, стараясь говорить почти на самое ухо и при этом не останавливаться. — У тебя есть планы после съёмки?

— Не-а, — коротко ответил актёр, поправляя отросшую чёлку.

— Хочешь прокатиться?

— Хочу.

— Заметано, — улыбнулся Антон, когда они уже заходили в офис.

Как обычно, здесь их ждали больше десяти человек. Несколько операторов уже заняли свои места, девочки-гримёры выставляли себе стульчики в углу, за столом уже сидела Вика. Она что-то очень упорно рассказывала световику, который, кажется, уже не знал, куда себя деть. Да, Складчикова умела заебать и рассмешить кого угодно одновременно.

— Виктория, — улыбнулся Матвиенко, занимая своё место, и это хоть как-то смогло отвлечь стендапершу. Она протянула мужчине руку, и тот коротко пожал её. — Вы как обычно совершенно обворожительны.

— Ой, а ты сегодня тоже хорош, — заулыбалась девушка, поправляя свои длинные волосы. — Ну чего мы там, начинаем?

— Да, две минуты до мотора, — ответил Стас, что-то проверяя на компьютере.

Постепенно вся съёмочная команда разошлась по своим местам, и четверо импровизаторов заняли свои стулья. Вокруг них бегали девочки с кисточками, замазывая какие-то мелочи и поправляя причёски. Стас давал последние напутствия, перед тем, как занять место перед мониторами, на которые транслировалось видео со всех камер сразу.

— Арс, давай только без букв в этот раз, пожалуйста! — канючил Стас, строго глядя на актёра.

— Если Позов не будет тупить, то конечно, — совершенно спокойно ответил мужчина, удобнее усаживаясь на своем кресле и убирая за спину красные карточки.

— А ты объясняй получше, — парировал грек, крутя в руках чёрный маркер.

— Ой, да какой там «объясняй получше»? — вдруг вмешался Шастун. — Арс объясняет, как боженька!

Арсений ухмыльнулся, коротко кивая в знак благодарности. Ему на самом деле приятно было получить одобрение Антона, несмотря на то, что и ежу понятно, что Попов объясняет лучше всех.

— Блин, я так волнуюсь, — улыбалась девушка, постоянно мечась взглядом от одного к другому. — У меня нормально волосы лежат? Есть где-нибудь зеркало?

— Волосы в порядке, — вклинилась в диалог её гримерша из-за кадра.

— Не переживай, — ласково погладил её по руке Матвиенко. — Тут, кстати, Арсений будет орать, как сумасшедший, ты внимание не обращай. Это у нас нормально.

— Эй! — наигранно обиделся Арс.

— Так, у нас всё готово? — снова спросил Стас.

— Да, — ответили все чуть ли не хором, надевая наушники.

— Отлично, тогда три, два, один… Съёмка!

— Это «Громкий вопро-о-о-о-ос!» — хором закричали Антон и Арсений, после того, как закончился отсчёт.

***

Под ещё не остывший смех съемочная группа скручивала провода, световики разбирали свет, а постановщики уносили мебель. Съёмочный день подошёл к концу, и ребята, замученные и уставшие после почти шести часов съёмок, переодевались в гримёрке. Сегодня они не просто выполнили норму, а сняли несколько выпусков с запасом на долгое время, что точно могло гарантировать, что ближайшее время съёмок «ГВ» точно не будет. Антон с ужасом вспоминал, как в прошлом году, когда шоу только запускалось, им приходилось снимать с настолько неудобным графиком, что Антон пропадал в офисе буквально двадцать четыре на семь, при этом совершенно не высыпаясь и ещё умудряясь ездить в общие туры и заниматься «Командами». В общем, именно тогда Шастун впервые за долгое время осознал, что такое усталость. А сейчас, когда новое шоу уже перестало быть новым, у него появилась своя собственная фан-база, причём, как говорит Стас, даже отличная от фан-базы основной «Импровизации», звёзды уже не так боялись приходить к ним и зачастую даже сами переносили свои дела, чтобы успеть. В общем, можно было сказать, что проект встал на поток, и отныне выпуски снимались большими партиями за раз. Правда, иногда всё-таки приходилось переходить в другой кабинет и снимать «Контакты» как бы заодно, но даже это не приносило такого дикого дискомфорта, как раньше.

Вот и сейчас, несмотря на то, что снимали, кажется, почти вечность, Антон не так уж сильно и устал. Хотя, возможно, тут его хоть самую малость, но грела мысль о том, что уедет он совершенно точно не один.

— Арс? — позвал Шастун, когда актёр залипал в телефоне, сидя в гримёрке.

— Да-да? — он поднял лицо на коллегу, снова расплывшись в улыбке. — Минуту, и я готов.

Антон кивнул, проходя мимо и краем глаза заглянул в телефон своего любовника. Да, обычно Попов прятал экран, когда кто-то проходил мимо, но сейчас почему-то этого не сделал. Возможно, не обратил внимания. И тогда Шастун заметил короткое «Дочка» в заголовке контакта и длинное-длинное сообщение следом, буквально через каждое слово которого мелькали яркие смайлики. Внутри что-то резко кольнуло, и по спине пробежали мурашки. Антон резко направился к кулеру, старательно делая вид, что туда он и направлялся. Совершенно точно туда и никуда иначе. И что он даже глазком не пялился в телефон Арсения. Антон жадно глотал воду из пластикового стаканчика, а в голове снова плясали мысли о невероятной странности всего происходящего. Как же странно было звать «покататься» не какую-то тёлочку из клуба, а Арсения. Знать, что он сейчас переписывается не с кем-то неважным, а маленькой девочкой, которая становится похожа на него всё сильнее с каждым годом.

— Идём? — голос Арсения выдернул из вскруживших голову мыслей.

— Угу, — коротко согласился парень, выбрасывая стакан в мусорку и, подхватив с дивана свой рюкзак, вышел следом за актёром в коридор.

— Вы куда, писюны? — Позов остановился прямо перед ними, буквально преграждая дорогу.

— Гулять, — спокойно ответил Попов и аккуратно обогнул Димку, даже не останавливаясь.

— Ну гуляйте, гуляйте… — протянул грек, давая Шастуну на прощание пятюню и провожая обоих коллег тяжёлым взглядом.

***

 — Ну что, куда ты меня повезёшь? — кокетливо протянул Арсений, садясь на переднее сидение уже такого знакомого Тахо и почти бесшумно прикрывая за собой дверь.

Антон устроился на водительском кресле и завёл машину. Он тяжело выдохнул, закрепляя телефон на специальном держателе на передней панели.

— Я думал, на самом деле, но так и не решил. Может хочешь куда конкретно?

— Где я только в этой Москве не был — всё одно, — как-то заскучавши ответил Попов, чуть приоткрывая окно и закидывая ногу на ногу. — Я хочу, чтобы ты со мной в Питер уехал. А этот город на меня снова давит своими проспектами и высотками.

Сердце Шастуна дрогнуло. Парень обернулся к Арсению, пристально глядя в его глаза. Скольких усилий ему потребовалось, чтобы заставить губы не дрожать. И как только Арс может говорить подобные вещи? Хотя, что значит «подобные»…? Шастун сам всего неделю назад и похлеще ему вещи задвигал, а тут краснеет, как девка.

— Я…

— Ой, ты только посмотри, кто засмущался! — расплылся в улыбке Попов, и Антон чувствовал, как нежно тот на него смотрит.

— А-а-арс! — Антон нахмурился, отводя смущённый взгляд и наконец-то заводя машину. Попов же, в свою очередь, заткнулся, глядя в окно и как можно более старательно делая вид, что он тут совершенно точно не при чём.

— Так куда мы? — спросил актёр, не отрывая взгляд от окна.

— Минуту, — чуть более строго ответил Антон, перехватывая в руки телефон и что-то быстро печатая.

Он с минуту пялился в телефон, пока Арсений, не теряя времени, подключился к магнитоле. Из динамиков зазвучала Земфира<footnote>Рекомендуется к прослушиванию: Земфира — Про любовь</footnote>. Антон даже обернулся на коллегу чуть удивлённо. На немой вопрос Попова <i>«Что?»</i> ответил, что давно её не слушал. Арсений терпеливо ждал, пока парень решит свои дела, и даже немного удивился, когда совершенно внезапно тот заблокировал телефон, обратно крепя его на панель.

— Куда едем? — поинтересовался мужчина, когда машина уже тронулась с парковки.

— Ко мне, — Шастун ответил холодно, даже на долю секунды, не отводя взгляда от дороги.

— …а Ира? — тут уже Попов звучал как-то некомфортно.

— Она у Дарины, — он кивнул своему же ответу, проезжая КПП, и машина наконец-то появляется на шумной улице.

Шастун, как обычно, гнал. Арсению несколько раз приходилось просить его снизить скорость хотя бы на поворотах. Однажды мужчина даже заметил, что, добираясь до работы, Шастун наверняка получает десяток штрафов только на превышение скорости. Антон же, в свою очередь, старался не отвечать на подобные замечания, потому что в какой-то момент уже давно принял дедовскую манеру вождения Арса. Хотя иногда кудрявый парировал тем случаем, когда Арсений вёл машину в совершенно бухом состоянии, когда они все вместе поехали командой куда-то загород, и у них неожиданно закончился весь алкоголь, и Попов решил, что он — тот самый герой, который пожертвует собой, но принесёт людям огонь. Тьфу ты, алкоголь! Водяру, если быть точнее. К счастью, в тот раз никто не пострадал, но Шастун знатно охренел от подобного выкрутаса. И сейчас этот человек говорил ему про скоростной режим…

Машина въехала на территорию жилого комплекса. Кажется, только сейчас до Шастуна начинало доходить, что он предложил. Даже коленки в какой-то момент дёрнулись, но он всячески старался этого не показывать. Припарковал машину на стоянке, взял рюкзак с заднего сидения, подождал пока Арсений закроет дверь, и вот они уже вдвоём шли до подъезда. Проходя под окнами, невольно кинул взгляд вверх, интуитивно проверяя квартиру на наличие света внутри. Но слава богу, именно в его окнах была темнота. Комик достал из кармана ключи, открывая дверь и пропуская Арсения вперед.

Они прошли мимо консьержки до лифта, коротко поздоровавшись с ней. Уже в лифте Шастун не находил себе места. Они были слишком близки и настолько близко друг к другу, что до Арсения можно было дотянуться просто приподняв кончик пальца. Но парень ничего подобного не сделал. Он просто смотрел на их отражение в зеркале и молчал. Интересно, о чём сейчас думает Попов? Не хочет ли он сбежать прямо сейчас, послав его ко всем чертям? Неужели он действительно готов идти на подобные вещи ради него?

— Проходи, — Антон открыл квартиру, ожидая, пока коллега войдет в коридор. — Ты ведь у меня не был никогда? — парень ждал, пока гость разуется и пройдет дальше по коридору.

— Был как-то с Серёгой, пару лет назад. Но чисто проездом, — Попов стянул с себя кофту, повесив её на вешалку в прихожей и пройдя чуть вперед, чтобы Антону было где раздеваться, но дальше идти не решался.

— О, ну значит, тебе будет интересно. С того времени тут почти всё поменялось, — с улыбкой ответил Антон, кидая рюкзак прямо на пол. — Чай, кофе, воды, пиваса?

Шастун наконец-то прошёл в кухню, плавно перетекающую в гостиную, заглядывая в холодильник. Удивительно, но внутри, впервые за долгое время, было много домашней еды, которую заботливо и, видимо, сегодня, наготовила Ира перед своим уходом.

— Может, есть хочешь?

— Я бы просто кофе выпил, — ответил актёр, проходя в квартиру и оглядываясь по сторонам, остановившись в центре комнаты. — Миленько тут у вас.

От арсеньевского <i>«вас»</i> резало уши. Шастун всё ещё не мог привыкнуть к этому, но, если честно, не сильно-то и старался. А вот Арсений — реалист, сразу принял правила игры.

— Да вот… Спасибо, — кивнул парень, разворачиваясь к кофе-машине и набирая на ней нужную программу. На долю секунды он остановился, переспрашивая. — Американо?

— Американо.

Арсений разглядывал всё, что можно было найти по квартире. Всякие рамочки, баночки, картинки. Антон наблюдал за ним, невольно вспоминая тот день в Воронеже, когда они приехали после тура. В то время, когда всё было куда проще, чем сейчас, и всё можно было решить иначе… Кофемашина противно запищала, привлекая к себе внимание. Парень взял чашку, вдыхая терпкий аромат горького кофе. Всё-таки кофе без молока — не для него. К тому, чтобы пить без сахара, он ещё как-то мог привыкнуть, но так, чтобы только водой его разбавлять.

— Твоё пойло готово, — с улыбкой он поставил чашку на барную стойку, и Арсений, недолго думая, залез на высокий стул.

— А ты не будешь? — спросил тот, перехватывая чашку и разворачивая её к себе, сразу делая небольшой глоток.

— Не хочу пока. Попозже чаю ёбну, — выдохнул Антон, наблюдая за тем, с каким удовольствием мужчина хлещет свой энергетический напиток. Иногда Шастуну казалось, что Попов мог в принципе вместо воды пить только кофе и вполне неплохо существовать на этом топливе. — Арс, в последнее время неважно выглядишь.

— Я был в запое, — словно в данной информации не было ничего необычного, ответил актёр.

— Я это заметил, — как-то немного печально ухмыльнулся Шастун. — Все, на самом деле, заметили.

— Ой, боже, Тох, ты будешь сейчас меня отчитывать? Мне кажется, я достаточно большой мальчик, чтобы решать, когда мне бухать, а когда нет. В конце концов, это никак на работу не влияет…

— Да это на тебя влияет. Только поэтому я об этом и думаю, — Антон ответил как-то насупившись, совершенно недовольный тем, что его не поняли.

— Тох, — голос Арса звучал уже куда мягче, чем фраза до этого. — Не переживай, хорошо? Я знаю меру.

— Арс, — более строго ответил Антон, и Попов поднял на него глаза, когда на руку, держащую кружку, легли тонкие пальцы.

Арсений столкнулся с тяжёлым взглядом глубоких, словно болото, зелёных глаз. От подобного взгляда хотелось извиняться за каждое своё глупое слово, за каждый безрассудный поступок. Попов не понял в какой именно момент, но они совершенно одновременно потянулись друг к другу, встречаясь губами. В поцелуе Арсения — горький вкус кофе. Шастун старается целовать нежно, придерживая обычную страсть. Возможно, если бы у них было чуть больше возможности чаще быть вместе и не прятаться для того, чтобы даже коснуться друг друга, в его движениях было бы чуть больше спокойствия и нежности. Но Антону очень сильно не хватало прикосновений мужчины. Он даже ненароком думал о том, чтобы предложить коллеге сбежать куда-нибудь и никому, даже Димке с Серёжкой, не сообщать о своём местоположении.

Им нужен отпуск. Антону и Арсению. Обоим нужно отдохнуть от всего, что происходит вокруг. Валяться на солнечном пляже где-нибудь в Доминикане, потягивать коктейли из длинных бокалов с разноцветными трубочками и маленькими зонтиками, фотографироваться на закатном солнце и целоваться каждую минуту, прикасаться друг к другу, не переживать о том, что кто-то застанет их — за высоким забором никто и никогда о них не узнает. И там они будут по-настоящему счастливы. Антон решает, что обязательно нужно будет пригласить Арсения на море. Только немного позже, сейчас не тот момент.

— Я так хочу, чтобы ты остался, — шепчет в самые губы Шастун, обжигая не только кожу, но и самую душу. — Хочу просто быть с тобой вдвоём.

— Ах, Антон, — горько улыбается актёр, отстраняясь от его губ. — А я и не знал, что ты такой романтик. Кто бы мог подумать… то двух слов связать не можешь, то такие речи стелешь.

Попов отклоняется, опираясь спиной на стену и закидывая ногу на ногу — его привычный жест. Только он, по мнению Антона, делает это настолько непринуждённо и сексуально. Шаст даже несколько раз ловил себя на мысли, что с ума сходит от одних только щиколоток, выглядывающих из-под задранных джинс и приспущенных носков.

— Ты ещё многое обо мне не знаешь, — как-то даже чуть обиженно цедит комик, ухмыльнувшись.

— Вот, кстати, да, — словно продолжил его же фразу Арсений. — Я столько лет знаю тебя, но иногда мне кажется, что мы совершенно не знакомы. Может быть, мы воспользуемся моментом и немного разоткровенничаемся?

— Только если ты будешь первым, — съязвил кудрявый. — Ведь это ты у нас можешь два часа на интервью пиздеть без умолку, а по факту, информации дать с гулькин хуй.

— Ну погоди, Антош, — улыбнулся мужчина, отпивая кофе. — Интервью — это одно. Хочешь сказать, что я вам про себя ничего не рассказываю? Да вы знаете больше, чем кто-либо вообще.

— Я — нет, — поднял брови парень, с вызовом глядя в лицо своего гостя. — Просто мне кажется, что ты от меня что-то да скрываешь… — продолжил он чуть более аккуратно.

— Это правда. Действительно что-то да скрываю, — как ни в чём не бывало ответил актёр, делая ещё глоток уже остывающего, но по-прежнему такого же вкусного кофе. Его встретил очень неуверенный и малость даже испуганный взгляд Шастуна. — Не должен ведь ты знать <i>всё</i>, что меня касается.

— А я бы хотел этого, Арс…

Мужчина тяжело вздохнул, чуть более аккуратно перехватывая чашку и глядя на Антона исподлобья.

— Ну и что ты хочешь узнать про меня такое, что ещё не знаешь?

— Ну… — Антон сильно засмущался. До этого момента он даже не думал, что Арс согласится, поэтому и не думал о том, что хотелось бы спросить. В голове была самая настоящая пустота, из которой не так просто было выпрыгнуть.

— Ну давай, Шастун, — с лёгкой улыбкой и менее натянуто продолжил Попов. Он даже сел чуть более комфортно, чтобы вселить уверенность в парня. — Давай, чтобы всё было честно: ты мне вопрос, потом я тебе вопрос. Так будет честно, потому что я бы тоже что-нибудь бы да придумал.

— Хороший план.

Антон малость оживился и даже слез со своего места, чтобы поставить греться чайник. Что-нибудь горяченького выпить сейчас было бы очень кстати, ведь в горле у кудрявого была самая настоящая Сахара.

— …но только ты начинаешь, — хитро закончил свою мысль Попов и заёрзал на стуле, как пятиклассник, довольный удачной шуткой на уроке.

— Ла-а-адно, — чуть менее довольно ответил Шаст, но всё-таки принял правила игры. — Чем ты занимаешься, когда уезжаешь в Питер?

Начинать стоило с чего-то попроще, и Шастун выпалил первое, что пришло в голову. Данный вопрос, на самом деле, постоянно крутился в мыслях, особенно, когда во время переписки на вопрос «Что делаешь?», Попов отвечал короткое «Ничего». Если в этот раз он не будет юлить, то есть настоящий шанс узнать правду…

— Хм, — задумался мужчина, снова отклоняясь назад, подпирая стенку. — Сплю, гуляю, читаю иногда, хожу в магазин, смотрю телек… Иногда езжу по кастингам или в офис Собрания. Работаю, конечно, — он снова сделал небольшую паузу и продолжил очень довольный собой. — Моюсь каждый день!

— Где гуляешь? С кем? — подхватил Антон, но был резко прерван.

— Это уже три вопроса подряд, — взгляд Арсения немного строгий, словно у школьного учителя на подростка, который не выучил его предмет.

— Окей… — капитулировал парень, недовольно хмыкнув. — Твой вопрос тогда?

— Ты думал о том, чтобы всё бросить и уехать обратно в Воронеж?

Вопрос заставил Антона замереть, неотрывно глядя на своего собеседника. Видимо, не только у Шастуна были какие-то особенные планы на эту игру.

— Думал однажды, — тихо ответил парень, опуская голову и мгновенно цепляясь за свои браслеты. — Но это уже будет не так просто. Возможно, если бы «Импровизацию» так не приняли, я бы и уехал. Что мне тогда в Москве делать? А сейчас, когда у нас такая популярность… Да и делать я больше ничего, кроме шуток, не умею. Что я смогу в Воронеже? Я хоть и люблю его безумно, но по факту ничего там не смогу. Для меня это конечная точка. Поэтому, как бы не хотелось, а работать придётся.

— Ты выгораешь? — Арсений сам нарушает свои правила и задает второй вопрос. Антон этого не замечает.

— Иногда мне кажется, что да. А потом приезжаю в офис, мы все смеёмся, снимаем что-то и мне так легко становится… И уже не чувствуешь себя уставшим, несчастным каким-то. Наоборот — энергия прёт через край, даже если всего три часа спал. Хочется делать что-то крутое, какой-то контент, сниматься, шутить! А концерты… — взгляд Шастуна мгновенно стал каким-то мечтательным, и Арсений не мог оторваться от него. — Я хоть и выёбываюсь на долгие переезды, перелёты, но для меня это такой кайф, когда мы на сцену выходим. Все эти толпы людей, кому мы на самом деле нужны… Я не могу этого описать, — он искренне улыбнулся и встал со своего места под звуки закипевшего чайника.

Арсений с улыбкой смотрел в его спину, понимая, что он сам ощущает всё то же самое, что только что описал Антон. Все эти эмоции, которые им дают зрители — они настолько бесценны, что никакие деньги мира с ними не сравнятся.

Антон заваривал себе чай, стараясь не оборачиваться назад. Он точно знал, что Арсений смотрит на него, и сейчас — особенно, после такой пламенной речи, — Шастун больше всего не хотел, чтобы тот видел печаль в его глазах. Комик вспомнил тот тяжелый разговор, которым с ним поделился Стас в начале сегодняшних съёмок. Как бы сильно не хотелось поделиться с Поповым, делать этого совершенно точно было нельзя. Антон добавил в кружку две ложки сахара и, бросив следом железную ложечку, сел обратно на своё место. Он отпустил все свои эмоции и теперь казался таким же спокойным, как до этого.

— Как проходит твоё общение с дочерью? — голос Антона ему самому показался каким-то слишком уж незнакомым, и парень поспешил скорее отхлебнуть чай из кружки и чуть не обжёгся.

— В смысле, как? — Арсений уже допил свой кофе и отставил кружку на край стола, снова опираясь локтями на столешницу.

— Ну, ваши взаимоотношения, всё такое. Об этом ты точно в офисе не рассказывал.

— Подловил, — ухмыльнулся актёр и уткнулся взглядом в потолок. — У нас хорошие отношения. На самом деле, я не думал, что смогу быть хорошим отцом, но мне кажется, у меня получается неплохо. Во всяком случае, я выполняю свой родительский долг ровно настолько, насколько могу. Все будние она живет у матери, в выходные, когда свободен, я забираю её себе. Иногда можем погулять на неделе, если у меня есть время и Алёна разрешает. Она всё-таки старается растить её в достаточно строгих условиях и меня ругает, когда я прям всем прихотям потакаю. Говорит, что не хочет, чтобы я был «воскресным папой-праздником».

— Сложно быть отцом?

— Да, — кивнул Попов, перемещая взгляд на кота, который только что проснулся и медленно выползал с балкона, подходя к своим мискам. — Ну, я бы сказал, что настолько, что если бы у меня была возможность выбирать, я бы отказался от этой роли.

— Почему? — искренне удивился Антон, вспоминая все те редкие моменты, когда он был свидетелем общения Арсения с дочерью. Ещё в то время, когда он был женат, а на заднем сидении BMW всегда было закреплено детское кресло.

— Потому что я всё равно считаю, что ничего не могу дать ей. Вот Димка — идеальный отец. Он создан для этой роли. Несмотря на кучу съёмок, разъездов, он всегда возвращается домой и всегда готов дать детям всего себя. Покурить немного, потом снова вернуться в семью. И с Катей они умеют отдыхать от детей. Я вот так не могу. Я слишком инфантильный для такой роли. Мой удел — забирать на выходные, водить по «Макдакам», покупать этих Эльз, Мерид, Фиксиков сраных. А вот серьёзное воспитание, уроки, взросление — это вот всё не ко мне.

— Ты думал о том, чтобы снова вернуть семью? — наконец-то Антон задал вопрос, ради которого и затевал эту глупую игру.

Оба мужчины резко обернулись на звук открывающейся двери. Домой, шурша пакетами, вернулась Ира. Арсений и Антон быстро переглянулись и, кажется, Попов заметил, как у Антона выступил пот на лбу.

— О, вот так сюрприз, — подала голос девушка, проходя в гостиную. — Арсений!

— Привет, Ир. А что ты так рано? — Антон неотрывно смотрел на девушку, которая обошла стол и подошла к нему, коротко целуя в щёку. — Я думал вы с Дариной до ночи будете сидеть.

— Да мы ездили ткани смотреть.

Арсений улыбался, расставив руки для объятий с Кузнецовой. Которая теперь уже Шастун — ну да ладно. Девушка явно была очень приятно удивлена такой встрече.

— Арсений, как приятно тебя видеть! Блин, прикинь, твой букет до сих пор стоит. Спасибо большое! — она обняла импровизатора и, сняв с себя кардиган, бросила его на диван и пошла обратно в коридор, снова шурша крафтовой бумагой. — Набрали, короче, на пробу всяких кружев, ленточек, прочей мишуры. Завтра Дарина приедет, будем подбирать варианты для пробников. Ты завтра работаешь? Кста-а-ати, — она отнесла пакеты на балкон и сразу вернулась обратно, расплываясь в широкой улыбке. — Я со Стасом говорила, и он сказал, что может выделить тебе свободную недельку.

Антон смотрел на неё удивлённым взглядом, постоянно мечась на Арсения, который выглядел так, словно ничего не происходит и между ними совершенно точно ничего нет и никогда не было. Ну… актёр!

— Что ты имеешь в виду?

— Отпуск, Антош. Мы можем поехать в Калининград! Правда круто?! — она выглядела настолько радостной, что Шастун даже потерялся, не зная, что ответить. Конечно, он очень не хотел ехать куда-то и правда надеялся, что его съемки никак не подвинуть, но Ира всё решила за него.

— Очень круто… — как-то не сильно радостно ответил парень, но этого девушка уже не заметила, потому что вернулась обратно на балкон и снова начала шуршать своими вещами.

— Я пойду, Тох, — вдруг подал голос Арс, слезая со своего стула и поправляя съехавшие джинсы.

— Погоди, — с какой-то надеждой в голосе, чуть тише просил Антон, вскочив следом.

— Да мне правда пора, — печально улыбнулся актёр, доставая из кармана телефон и утыкаясь в него.

— Пожалуйста, Арс, — не унимался парень, идя за ним прямо до входной двери. — Я тебя до такси хотя бы провожу.

— Ладно, — тихо ответил, уже обувающийся мужчина. — Ир, пока! — крикнул он вглубь квартиры.

— Пока, Арс! — девушка даже не вышла на голос.

Антон быстро обул кроксы, которые стояли в коридоре чисто для того, чтобы дойти до улицы за очередной доставкой, и накинул большую кофту на молнии, сунув в неё пачку сигарет. Как же сейчас было обидно за то, что Арсений уезжает… Что ему приходится уезжать. Ира сейчас была настолько невовремя, что Шастун ненароком злился на неё так сильно, как никогда раньше. Арсений закинул на плечо рюкзак, и они вместе вышли из квартиры.

— Давай по лестнице пройдёмся, — чуть слышно процедил Антон, прикрывая за собой дверь квартиры. Арсений молча кивнул, и вместе они вышли в коридор, ведущий на лестницу.

Стоило им оказаться в замкнутом пространстве, как Антон резко набросился на мужчину с объятиями, утыкаясь носом в шею. Попов сперва затушевался, но уже через секунду крепко обнял парня в ответ. Как же сильно сейчас не хотелось расставаться, как же…

— Я не хочу с ней никуда ехать, — тихо шептал на самое ухо Шастун.

— Надо ехать, Антош, — как бы горько не было произносить эти слова, но Арсений точно был в них уверен.

— Пиздец, я хотел спросить у Стаса про выходные, но я знал, что их нет. Он никуда бы меня не отпустил, тем более, на неделю. На кой хер…

— …ну, а что ты ожидал от подружки его жены? Думаешь, он ей бы отказал? — грустно ухмыльнулся Арсений, залезая холодными руками под кофту Антона.

— Дарина бы Стасу весь мозг выела, если бы от меня не отпустил…

— Вот именно.

— Иди ко мне.

Арсений поднял лицо, и горячие губы Шастуна накрыли его поцелуем. Достаточно коротким, немного сдержанным, но таким искренним, что от одного этого осознания можно было сойти с ума. Но счастье было недолгим: в кармане Попова запиликал телефон — таксист подъехал.

Двое мужчин тяжело вздохнули, крепче сжимая друг друга в объятиях, и направились вниз по лестнице. Антон шёл позади и неотрывно глядел на тёмный затылок перед собой. Ну почему же всё происходит именно так? Почему у вселенной нет ни одной возможности дать им нормально провести время вместе? Без этого чувства… что тебя постоянно спалят, заметят, раскусят… да как угодно! Ведь результат совершенно не меняется. По факту они, как и были, так и остаются, двумя мужиками, которые просто работают вместе и… спят по любви.

Антон проводил Арсения до такси, помахал рукой, пожелал хорошей дороги и вернулся в подъезд. Добираться наверх пешком он, конечно, не стал. Поднялся на лифте и уже там, на своём этаже, снова вышел на лестницу и сел на холодные бетонные ступеньки. Закурил, глядя в большое окно перед собой. С чистыми стёклами, кстати. Там, далеко в Воронеже, все окна в подъездах, какой бы это ни был дом, всегда были чуть прозрачными. Самую малость. Через них разве что можно было разглядеть время суток. А о том, чтобы любоваться на кучевые облака, даже речи не шло. И вот Антон Шастун, который всю жизнь курил именно в таких подъездах, теперь живёт в совершенно другом мире. Антон не смотрит на счётчики — он не обязан пересчитывать каждую копейку; он не собирает по карманам мелочь на сигареты — имеет возможность покупать самые дорогие и в бесконечном количестве; может заниматься любым хобби, на которое требуются деньги — мама больше не скажет, что пианино слишком дорогое, и они не могут позволить себе его обучение в музыкальной школе. Но вместе с деньгами пришла определённая ответственность. И это не тот момент, в котором «Копи, расплачивайся рационально» и так далее, это скорее про своё лицо, с которым ты даже в магазин не можешь спокойно выйти, потому что тебя знает вся страна. Думают, что ты настоящий <i>селебритис</i> — зажрался, ходишь в шмотках за десятки тысяч. А на самом деле, ты — всё тот же Антон, только теперь с ворохом проблем в личной жизни, которые ты сам создал. Хотя, если каждый телеграмм-канал готов душу продать даже за то, чтобы узнать, какую воду ты домой покупаешь, можно ли вообще говорить о какой-то личной жизни?..

Эх, Арс… Думал ли он, Антон, о том, чтобы вернуться в Воронеж? Постоянно. Но только, если бы вместе с этим возвращением он терял любую публичность. Если бы его снова никто не знал, кроме какой-нибудь сотни человек, то Антон снова мог бы быть собой. Он бы снова гулял где хочет, как хочет, в каком угодно виде. Он бы мог не переживать, что после одного видео, где он нетрезвый, на следующее утро об этом будет знать весь интернет. Антон мог бы… Он мог бы быть с тобой, Арсений. Потому что никто и никогда бы не узнал об этом. Не нужно было бы использовать Иру, как живой щит. Можно было бы просто быть собой…

Антон докурил, затушил сигарету в бетонный пол и кинул мятый окурок в стеклянную литровую банку, заполненную уже наполовину. Тяжко поднявшись, парень направился обратно в квартиру.

***

<i>[Примечание от автора: далее идёт описание аэропорта Храброво в Калининграде. Я там никогда не была, поэтому информация о локации берётся исключительно из картинок в интернете. Если вы были в Храброво и считаете, что я где-то допустила ошибку при его описании, я буду безумно благодарная за публичную бету]</i>

Самолёт приземлился в Храброво, и Антон наконец-то мог попрощаться с зудящей болью в ногах. Ира выглядела куда более радостной, чем он — ещё бы, ей не пришлось поджимать под себя ноги или то и дело убирать их с прохода, чтобы люди могли пройти мимо. Но Шастун уже привык к перелётам, даже перестал высказывать своё «фи». Просто принимал, как данность, ведь с его ростом в принципе было достаточно большое количество проблем, с которыми ему пришлось учиться жить. Например, короткие рукава на пиджаках…

— Антош, — позвала девушка, надевая солнцезащитные очки и выходя из самолета. — Уснул?

— Иду-иду, — отозвался парень, доставая с полки свой рюкзак и её сумку.

Ира, совершенно радостная и, кажется, ни на долю не уставшая, радостно семенила перед ним. Строгой толпой, все пассажиры авиарейса двигались в большой зал за своими вещами. Антон старался не отставать, хотя сейчас больше всего хотелось остановиться где-нибудь у стеночки и размять все свои кости. Но до Иры уже было не докричаться, она мчала вперед, как ледокол, вооружившись телефоном, снимая всё подряд. Поэтому Антон решил, что разомнется где-нибудь в зале, после того, как они заберут свой багаж.

В Калининграде он уже был с концертами «Импровизации». Возможно, именно поэтому не испытывал к нему каких-то особенных чувств. Почему-то в душе засело то самое чувство, что это что-то рабочее, чему, конечно, можно радоваться, но не от всего сердца. А вот Ира была здесь впервые и, как и все типичные туристы, разглядывала всё и вся. <i>«В стольких городах и странах была, а реакция одна и та же…»</i> мысленно заметил Шастун, стараясь не упускать свою <s>девушку</s> жену из вида.

Наконец-то, пройдя через все эти бесконечные коридоры, среди толпы прилетевших, пара оказалась в центре зала зоны прилёта. Антон достаточно быстро нашёл их багаж — было не так сложно найти яркий чемодан с леопардовым принтом и чисто чёрную небольшую спортивную сумку Шастуна. Вместе с вещами они вышли на фудкорт — Антону было жизненно необходимо спокойно выдохнуть, а Ире выпить кофе. Они заняли дальний столик, чтобы не сильно привлекать к себе внимание. Девушка побежала делать заказ, а Шастун списался с арендодателем квартиры, которую они собрались снимать, решая вопрос со временем, через которое они доберутся до места.

Наконец-то размяв затекшие кости, Антон смог почувствовать себя человеком. Он развалился на широком кресле, наконец-то вытянув ноги, и с полным удовлетворением, потягивая холодный сок из высокого стакана, пытался окончательно расслабиться. Ира сидела напротив, залипая в телефоне и попивая свой капучино. Периодически девушка разворачивала к нему телефон, показывая какие-то фотографии города с сайта лучшиеместакалининграда.ру, то резюмируя своё мнение, то предлагая куда-то сходить.

Они достаточно быстро позавтракали, и Антон вызвал такси до адреса, где они должны были провести целую неделю. На самом деле этот «отпуск» принадлежал целиком и полностью Ире. Шастун даже не пытался вносить в него какие-то свои коррективы. Парень просто рассчитывал на то, что от него в принципе не сильно что-то будут требовать, и он сможет провести эту неделю от бокала к бокалу, приятно прогуливаясь по тёплому Калининграду и попытается не вспоминать все те места, где они гуляли с ребятами в компании с Арсением.

Квартира, которую по итогу выбрала Ира, была небольшой, но очень уютной. Все, как девушка любит: большие окна, светлые стены, огромная кровать. Антон, внося их вещи в спальню, ненароком подумал о том, что наверняка на этой кровати она точно не даст ему уснуть… Но от подобных мыслей на душе стало как-то неприятно. Слишком неприятно, чем он, возможно, рассчитывал. В тот момент Антон точно решил, что будет пить каждый день. Хотя бы, чтобы просто заваливаться спать раньше, чем Ира вернётся из душа.

Девушка бегала по квартире, заглядывая в каждый угол, рассматривая каждую полочку и по итогу, остановилась около большого панорамного окна, которое она мгновенно открыла нараспашку, вдыхая тёплый воздух бывшей Германии.

— Как же тут красиво! — с восхищением пролепетала девушка, доставая телефон и первым делом делая сразу несколько фотографий.

— Особенно та пятиэтажка на фоне выглядит нереально завораживающе, — не мог не съязвить Антон, за что получил очень укоризненный взгляд.

— Включил зануду, посмотрите-ка, — недовольно ответила Ира, не обращая на его замечания больше никакого внимания.

Антон рухнул на диван, доставая телефон и открывая телеграмм, из рабочего чата которого как раз пришло какое-то сообщение от Стаса. Как же сложно сейчас было. Антон даже представить не мог, что будет ощущать себя именно таким образом. Дома, рядом с Ирой, он уже полностью научился существовать. Даже в тем расчётом, что сейчас происходит в его жизни с Арсением. Там, в Москве, он мог когда угодно сбежать в офис, к друзьям, сделать вид, что поехал на какую-то съёмки или просто уехать куда-нибудь на тачке и покурить где-нибудь на берегу Москвы-реки. А тут, в другом городе, он просто не мог оставить Иру одну, ведь поехали они, блять, вдвоём. Мысленно, Шастун записал в свой невидимый блокнотик <i>«никогда не ездить куда-то с вдвоём с человеком, с которым не хочешь оставаться наедине»</i>. Хорошее замечание, жаль конечно, ты уже поехал, Антон.

— Пойдем гулять по городу? Я столько мест интересных нашла, очень хочу тебе показать!

— Я был тут уже раз пять… — тихо пробубнил себе под нос парень, не отрываясь от телефона. — Меня в Калининграде уже ничем не удивишь.

— А я не была! — насупила брови девушка. — Сейчас в порядок себя приведу и пойдем. Может быть, ты тоже оденешься нормально?

— А что с моей одеждой не так? — Шастун удивился совершенно искренне, оглядывая себя. Он выглядел, как обычно: чёрный худи и черные обтягивающие джинсы.

— Может хоть что-нибудь более нарядное?

— Извини, фрак я оставил в Москве, — съязвил Антон и в ту же секунду пожалел об этом. Ира мгновенно изменилась в лице, глядя на него печальным и, одновременно с этим, недовольным взглядом. Кажется, она хотела что-то ответить, но промолчала и просто ушла в спальню, где на кровати лежал её чемодан.

Шастун прикусил губу и пообещал себе, что будет держать себя в руках. Он совершенно не хотел обижать Иру, но иногда это получалось само собой, просто потому, что он не подумал о последствиях.

Через минут двадцать, которые Антон провел на всё том же диване, к нему вышла Ира, полностью преобразившись. Стиль кэжуал, как парень уже успел запомнить — лёгкая оверсайз футболка, джинсовый пиджак, свободные джинсы и кеды. Она даже накрасилась, хотя если честно, если бы не идеально ровный тон кожи, без каких-либо покраснений, Антон бы этого даже не заметил. Он всегда удивлялся тому, как иногда девушки красятся так, что кажется, будто бы на них совершенно нет косметики.

— Я готова, идём? — спросила Ира, словно ни в чём не бывало.

— Идём, — быстро согласился Антон, вскакивая с дивана и поправляя свой худак.

***

В Петербурге снова идут дожди. Как бы Арсений не надеялся, но дождливая весна всё никак не хотела отпускать. Хотя, по всем законам природы, к началу мая можно было бы быть чуть посолнечнее и, что уж там таить, потеплее. В поездке Антона в Калининград был один-единственный плюс. Из-за этого Стас передвинул съёмки таким образом, что у него появились выходные, и теперь можно было провести время с пользой. А пользой сейчас можно было считать встречу с дочерью, которую пришлось несколько раз откладывать из-за работы. И вот сейчас был отличный шанс исправиться и заработать очков «хорошего папочки».

Арсений уже успел заехать домой, сбросить все вещи, принять душ и переодеться. В общем, привёл себя в порядок, согласно регламенту. И даже постельное бельё в комнате Кьяры поменял, чтобы девочке было комфортно. И вот он уже подъезжал к дому своей бывшей жены, когда у самой парадной заметил уже знакомый белый Мерседес. Мужчина нахмурился, чувствуя себя слишком некомфортно. Он старался думать, что машина принадлежит кому-то другому, а не новому кадру его бывшей жены. Но его надежды разбились в прах, когда из-за Алёны, открывшей ему дверь в квартиру, вышел тот самый Игорь, которого он мельком видел у больницы. Такой плечистый, высокий и, в какой-то мере, грозный. Попов на его фоне казался самым настоящим пиздюком, и это, если честно, немного ущемляло.

— Привет, Арс, — улыбнулась женщина, пропуская его внутрь. — Кьяра сейчас доедает, и можете ехать. Может, хочешь пока кофе выпить?

— Привет, — мужчина улыбнулся в ответ, расстегивая свою чёрную джинсовую куртку и кивая мужчине в коридоре.

— Ой, Арс, знакомься, — женщина отскочила назад, давая проход своему мужчине и совершенно спокойно наблюдая за тем, как они пожимают друг другу руки.

— Игорь, — представился тот, отходя немного назад.

— Арсений. Очень приятно, — Попов старается не так откровенно пялиться, но судя по тому, как на него смотрел Игорь, у него это получалось не очень хорошо. Хотя у Арсения на то были все причины и права — этот мужчина живет или ночует в доме, где живёт его единственная дочь. Как и любой другой отец, он обязан быть начеку.

— Папа! — из кухни с закатанными рукавами ярко-розовой кофточки выбежала Кьяра, ловко лавируя между взрослыми и с разбега залетая на руки своему отцу.

— Кяша!

Лицо Попова мгновенно изменилось. Из серьёзно-недоверчивого, оно стало мягким и добрым. И даже морщинки на лбу, кажется, расправились. Он с любовью целовал Кьяру в обе щечки, крепко прижимая к себе. От такой картины даже Игорь, до этого стоящий серьёзно и смотрящий с толикой недоверия, изменился в лице.

— Я пойду, не буду вам мешать, — вдруг отозвался мужчина, уходя куда-то вглубь квартиры. — Приятно было познакомиться, — кивнул Игорь на прощание.

— Взаимно, — коротко ответил актёр, провожая его взглядом.

— Кяш, ты всё доела? — немного строго спросила Алёна, упирая руки и боки.

— Я наелась… — ответила девочка, утыкаясь отцу в шею. — Больше не хочу.

Алёна покачала головой и подойдя к мужу, перехватила девочку из его рук.

— Ах, какая ты уже тяжелая у меня, — заметила женщина, опуская её на пол. — Давай, беги одевайся скорей, чтобы папа долго не ждал, — девочка быстро побежала в свою комнату.

— Это её вещи? — Арсений кивнул на пакет, стоящий у двери.

— Да-да, там пижамка новая, а то из старой она уже по-любому выросла, и спортивная форма. Завтра к четырём часам ей в театральный. Не забудь, пожалуйста.

— Старую вместе с ней тогда передам, — Попов взял пакет в руки, проверяя его содержимое. — Ты её с кружка заберёшь?

— Угу, — кивнула в ответ Алёна, когда из комнаты уже выбежала полностью собранная дочка. — Ты готова?

— Да, — согласилась Кьяра, доставая свои ботинки и самостоятельно обуваясь.

— Ну, тогда хорошо вам провести время, — улыбнулась её мама, с восхищением глядя на то, как девочка сама одевается. — Кто бы мог подумать, что она так быстро вырастет…

— Ага… — тихо согласился мужчина, помогая малышке надеть ярко-жёлтое пальто. — Ну всё, пока-пока, мама!

— Мама, пока! — Кьяра потянулась к Алёне, влажно целуя её в щеку. — Пока, дядя Игорь! — крикнула она погромче и в ответ услышала громкий бас.

— И тебе, Кьяр!

Арсений кивнул, открывая дверь и пропуская девочку первой выбежать из квартиры.

— Если что, звони, — напоследок, перед тем, как закрыть дверь, закончила Алёна.

— Конечно, — кивнул мужчина и направился следом за Кьярой до лифта.

По дороге до дома Кьяра без умолку рассказывала о том, как у неё дела в школе, что интересного они проходили на литературе и очень много болтала про свой театральный кружок. Впервые за всё время, сколько она туда ходит, девочке досталась одна из главных ролей. Кьяре пришлось играть Лисичку в сказке про теремок. Девочка рассказывала об этом с гордостью, цитируя фразы, которые уже успела выучить вместе с мамой. Арсений с гордостью слушал дочь, периодически задавая какие-то уточняющие вопросы. Уже подъезжая к ЖК, мужчина остановил машину около «Пятерочки», чтобы купить домой хоть какие-то продукты. Пустил Кьяру впереди себя и пообещал ей купить всё, что она пожелает, а потом на кассе пришлось собирать в пакет кучу разных шоколадных хлопьев, йогуртов, мороженого, бананов и каких-то чипсов, которые Арс сам ещё не пробовал. Путем коллегиального решения — по пути к машине — было решено не рассказывать маме о подобном выборе ужина, ведь тогда бы точно получили сразу оба.

Уже дома пришлось снова доставать игрушки, убранные в комод, и терпеть уже тысячный раз включенное «Холодное сердце» по телеку. Но, в целом, проведение времени с Кьярой, не вызывало в Арсении каких-то негативных эмоций. А вот Эльза уже подбешивала.

— Па-ап, — протянула Кьяра, доедая уже вторую порцию мороженного. — А ты придёшь ко мне на спектакль?

— А когда он будет? — мужчина поднял глаза от телефона, лежа на диване.

— Не знаю, — пожала плечами девочка. — Мама знает.

— Мне надо ей написать?

— Ага, — кивнула малышка, даже не отворачиваясь от экрана. — Я бы, конечно, больше хотела, чтобы мы показывали «Холодное сердце», но Арина Витальевна сказала, что «Холодное сердце» мы будем играть зимой.

— Хорошо.

И Попов послушно написал бывшей жене, уточняя дату спектакля дочери. Оказалось, что он будет ещё достаточно нескоро, но уже делает пометки в расписание, чтобы не пропустить её первое серьёзное выступление.

***

А где-то там, за тысячу километров, в таком далеком сейчас Калининграде двое людей, совершенно точно не созданных друг для друга, пытались делать вид, что между ними есть что-то более, чем просто сожительство и штамп в паспорте. После целого дня, проведенного вдали от дома, Ира поняла, что растормошить Антона совершенно точно уже не получится. Парень ходил с таким грустным видом, что казалось, будто он только что похоронил родную бабушку. Хорошо хоть, что своё печальное состояние он старался держать в себе и не выплёскивать на Иру. А она, в свою очередь, пыталась сделать всё, чтобы чувствовать себя максимально комфортно.

За годы жизни с Антоном девушка уже давно поняла, что если ему что-то не нравится — лезть в душу совершенно точно не стоит. Ничего хорошего из этого не получится, а скорее, наоборот, приведёт к большим проблемам. Если не жалуется — и то славно. В конце концов, оба они делали вид, что всё в порядке. Антон заходил с девушкой в каждое заведение, которое ей приглянется, фотографировал напротив каждого понравившегося угла и, в принципе, можно сказать, что не отсвечивал. Она, конечно, рассчитывала совершенно на другое, но приходилось довольствоваться тем, что есть. В конце концов, можно было всё свалить на тяжёлый перелёт, усталость и акклиматизацию, и надеяться, что завтра Шастун проснётся в куда более приятном расположении духа и будет вести себя как обычно.

Но на следующее утро, к сожалению, ничего не изменилось. Антон проснулся в диком похмелье после выпитого на ночь алкоголя. Как Ира не пыталась уговорить его пить не так много, он даже не думал её слушать и просто напросто набухался. Вот так легко, даже не думая о том, что это напрочь может испортить им совместный отпуск. И это, конечно, очень сильно подкосило девушку, но она всё старалась как-то делать вид, что всё в порядке.

Куда более серьёзные проблемы начались на следующий вечер, когда Антон лежал на кровати, залипая в какую-то телефонную игру, в которую они залипают в Москве всем офисом, а Ира решила выйти к нему в одном белье… Что бы Антон сделал раньше, когда перед ним столь вызывающе стоит его собственная <s>девушка</s> жена? Да любой мужчина с удовольствием принял бы такой подарок от любимой, набросился на нее и получил бы самый лучший секс в своей жизни. И только Антон, в такой ситуации желал только одного — телепортироваться в любую точку земного шара или вовсе провалиться под землю.

— Антон… — девушка насупила брови, глядя на странную реакцию своего мужчины.

Она коротко посмотрела в зеркало, стоящее в углу спальни — проверить свой внешний вид. Всем нутром ей казалось, что с ней что-то не так. Но нет, всё было в порядке. Она была так же обворожительно красива и сексуальна, как и пять минут назад, в ванной, наводя марафет. На ней темно-бордовое кружевное бельё, которое она купила всего неделю назад именно для этого момента, волосы, уложенные в мягкие волны, и чуть заметный нюдовый макияж. Раньше, предстань она перед Шастуном в таком виде, он бы точно не отпустил её без страстного секса. А сейчас перед ней с совершенно испуганным взглядом загнанного зверя словно находился совершенно другой человек.

— Что случилось? — очень тихо, стараясь не спугнуть, спросила Ира.

Антон сглотнул, подтягивая к себе коленки и стараясь даже не смотреть на неё. Он был не готов. Совершенно не готов. И сейчас очень сильно жалел о том, что не успел напиться раньше, чем она его подловит. Шастун уже сотню раз проклял себя за то, что поехал в этот чёртов город. Он молчал, совершенно не зная, что ответить.

— Ты не хочешь меня?

— Я просто… Блин, Ир… Я думал просто, что мы куда-нибудь сходим… — он мямлил хоть что-то, чтобы не молчать, но, судя по лицу девушки, она явно была недовольна таким ответом.

— Сходим куда-нибудь, чтобы что? — она наклонила голову, стоя всё там же, и скрестила руки на груди. — Куда-нибудь в бар, где ты снова нажрёшься и еле доползёшь до дома? Чтобы потом ещё один день валяться в кровати, пока я гуляю по городу в <i>наш</i> первый совместный брачный отпуск?

— Нет, Ир, всё совсем не так. Просто вчера я перебрал и всё такое…

— И чё? — её голос стал чуть громче, а лицо — ещё недовольнее. Но винить её за это было просто невозможно, ведь Кузнецова была полностью права. — Антох, я тут перед тобой полуголая стою, а ты от меня жмёшься, как от прокажённой.

Девушка подошла ближе, садясь на край кровати. Она смотрела на Антона требовательным взглядом, ожидая хоть каких-то внятных объяснений.

— Ничё, Ир. Я просто не хочу трахаться, — как можно более непринуждённо старался ответить Антон.

— Да ты уже хер знает сколько не хочешь трахаться, — резко одёрнула Ира, повышая голос ещё сильнее. — А я хочу! Что это, блять, за совместная жизнь, где нет никакой совместной жизни?

— Ир… — пытался как можно более мягче успокоить её Шастун.

— Что, «Ир»?! Ну вот что?! Я тебя уговариваю ехать в этот отпуск, думаю — может хоть поездка тебя хоть как-то развеет, от работы оторвёт. Думаю, может он не прикасается ко мне, потому что у него работа тяжелая. А вот нет, оказывается, Антон, прилетая в отпуск со своей женой, первым делом набухивается и ходит с таким видом, словно его заставляют быть здесь.

— … но ты правда меня уговорила…

— Уговорила?! — девушка в полном изумлении вскочила с кровати, ударяя себя в грудь. — Я предложила, а ты согласился! Конечно, я хотела, чтобы мы вместе сюда поехали, я хотела отдохнуть вместе с тобой!

Она отошла от кровати, запуская пальцы в свои уложенные волосы. Антон издалека слышал, как бьётся её сердце, и это пугало.

— Антон, я так не хотела этот разговор заводить… — она обернулась к лежащему на кровати парню, поджимая свои пухлые губы. — Кто она…?

Шастун смотрел на неё совершенно ничего не понимающими глазами. Ему потребовалась почти минута, чтобы понять, что именно жена имеет в виду. И, когда до него наконец-то дошло, он вскочил с кровати, словно пуля.

— Чего, блять?!

— У тебя появилась какая-то интрижка, да?! Поэтому ты меня совершенно не хочешь?! — они оба перешли на крик.

— Нет у меня никого! — самозабвенно врал Антон, удивляясь, насколько же проницательна была Кузнецова. Но как же сильно она ошибалась…

— Я точно знаю, что есть! Ты ведешь себя так холодно со мной, что я поверить не могу, что это просто период такой, — она открыла ящик комода, доставая из него объёмную рубашку и надевая на свои плечи.

— Да нет у меня никакой бабы! — пытался докричаться до неё Антон, но это было совершенно бесполезно. На глазах девушки заискрились слёзы.

— Есть… — очень тихо, одними губами прошептала она.

— Да ёбаный в рот!

Антон взорвался. Он резко развернулся, хватая с кровати свой телефон и, распахнув шкаф, схватил свою ещё не разобранную сумку. Ира стояла у комода, её плечи мелко содрогались, пока Антон огромными шагами, полными возмущения, вышел в коридор, обувая ботинки.

Он вылетел из квартиры, не проронив ни одного слова. С улицы, выкуривая сигарету почти в один затяг, он вызвал такси до аэропорта, и уже в машине бронировал последние места на рейс «Калининград — Санкт-Петербург». Антон ненавидел в этот момент всё: Иру — которая оказалась так близка к раскрытию его тайны, Стаса — который так легко отпустил его в небольшой отпуск, этот чёртов город — который он в гробу видал, самолеты — из-за которых у него снова будут болеть ноги почти сутки. И, самое главное, ненавидел себя за эту ложь Ире, за неумения признавать свои ошибки и чрезмерную глупость. За банальный страх, который не позволяет ему жить так, как он этого хочет. И всё это наваливалось с такой силой, что сидя на заднем сидении такси, он заплакал.