- Чимин бей, - тихо зовёт Чонгук, - могу я поделиться с вами? – робко спрашивает, когда старший отвлекается от чтения и переводит свой взгляд на омегу.

- Конечно, Гукки, только помни, чему я учил тебя, - смотрит серьёзно, - гарем – это рассадник сплетен и слухов, а сокровенному не место в змеином логове, и я, как бы не любил тебя, всё ещё остаюсь одним из главных его обитателей.

Пак хоть и оберегал Чонгука, помогал ему, но всегда был откровенен, не скрывал своего недовольства или отношения к чему-либо. Чон же совершенно не обижался на прямоту и порой неприятную правду, а ,наоборот, был очень благодарен за честность. Чимин был единственным, кому он мог рассказать всё без исключения.

- Повелитель шепнул мне вчера, что хочет сделать меня третьей женой, - румянец смущения горел на коже, но счастливая улыбка не сходила с лица.

- Это чудесная новость, милый, - старший омега улыбается и вплетает пальцы в густые волосы на голове Гука, покоившейся на его коленях, - я ведь с самого начала сказал, что так и будет.

- Да, - младший подрывается и резко становится на колени перед Чимином, - всё это благодаря вам. Если бы не ваше покровительство…

- Встань с колен, Гукки, - крошечная ладонь поднимает чужое лицо за подбородок, - ты фаворит и будущий супруг султана, не позволяй кому-либо, кроме повелителя увидеть тебя таким.

Чонгук поднимается и садится рядом, на этот раз смотря прямо в мудрые и красивые глаза.

- Я не сделал ничего особенного. Ты приглянулся мне, потому что способный, потому что говоришь, что думаешь, потому что преданный, - Пак поразительно держит зрительный контакт, - я позволил тебе провести свой первый хальвет вместе с моим, потому что сам хотел тебя и знал, что этого захочет господин, и я предельно откровенен с тобой, потому что ты не угроза для меня Гукки.

Чимин прерывается ненадолго, беря в руки спелый плод персика и откусывая кусочек.

- Если бы было иначе, султан никогда не узнал бы о твоём существовании, - сладкий сок пачкает пухлые губы, затягивая их блестящей влагой, - я говорю это не для того, чтобы запугать, - облизывает уголок, - а просто чтобы ты знал, Гукки, - откусывает новый кусок, - я совсем не такой добрый и хороший, как ты, вероятно, думаешь.

- Я понимаю, Чимин бей, - Чонгук вытягивает руку и стирает убежавшую каплю сладкого сиропа, - спасибо, что продолжаете заботиться обо мне, - отправляет палец в рот, ощущая вкус фрукта на языке, - я останусь верен вам в любом случае.

- Что ж, - улыбается одними уголками губ старший, - пусть так и будет, - встаёт и собирается покинуть беседку, но слышит тихий голос Чона.

- Ещё повелитель сказал, что повяжет меня в следующую течку...

Гук видит, как недоеденный плод падает на пол, а Чимин замирает на несколько секунд, а затем стремительно уходит прочь, не проронив и слова. 

Пак зол, он знает, что Чонгук сказал это без желания задеть, ущемить, выиграть, но именно это он и делает – побеждает. В войне, в которой Чимин уже проиграл однажды и не оправился до сих пор. Ему плевать на власть и статус, которую омега получит после заключения брака, ему даже плевать сейчас, если тот будет оказываться в спальне господина чаще него, но ребёнок... 

Осознание продолжает хлестать, как солёная вода по лицу, попадая в рану и обжигая с каждым разом всё сильнее. Омега несётся сломя голову на поиски человека, которого беззаветно любит, но от которого получает самые болезненные удары, застревающие изогнутым клинком в сердце. 

Султан в своём кабинете занят бумагами, лицо его сосредоточено и серьёзно. Тишину рабочего процесса нарушают шаги за дверью и громкое столкновение со стеной резных створок. На пороге появляется миниатюрная фигура первой жены, облачённая в воздушный наряд лилового цвета, золотые украшения с вставками фианита и аметиста играют на свету, сверкая на груди, руках и в ушах омеги. Красивое лицо раскраснелось, дыхание сбито, а в глазах огонь плещется, грозясь уничтожить всё вокруг. 

- По какому поводу ты врываешься ко мне и смотришь так, будто спрятал за спиной кинжал и сейчас вонзишь его мне в живот? - ровным, но с очевидными нотками нарастающего недовольства спрашивает альфа, оторвав лишь на мгновение взгляд от документов. 

- Я требую объяснений! Сейчас же! - заводится ещё сильнее от безразличия в свою сторону и кричит, пока голос ещё не сорвался от бушующего океана внутри. 

Рука останавливается, чуть не испортив написанное, тело замирает каменным изваянием, и только янтарные радужки меняют угол своего внимания, вцепляясь в изящный силуэт посреди комнаты. 

- И что же такое я должен тебе объяснить, что ты смеешь повышать голос? - самоконтроль, в отличии от омеги, ещё сохраняет главенство в сознании государя, потому пока лишь взгляд выдаёт его, начиная расползаться краснотой от зрачков. 

- Я с первой секунды был верен вам, готов сделать, что угодно, исполнить любой приказ, - начавшим всё же дрожать голосом произносит, смотря прямо, без страха, - так почему вы поступаете так со мной? - слёзы-предатели катятся по румяным щекам, разламывая плотину, - я вам противен? вы больше не желаете меня, господин? - собирает последние крупицы самообладания, желая увидеть ответ в любимых глазах. 

- Ты пришёл сюда, - медленно отчеканивая каждое слово, - отвлёк меня от важных дел, - золото лисьих глаз полностью заливается кроваво-красным, - чтобы выспросить о моём желании? - поднимается с места, - ты помутился рассудком? - сотрясает стены раскатистым рёвом. 

- Да, по всей видимости, - Чимина трясёт, как осиновый лист, но вовсе не от страха перед гневом альфы, от страха услышать положительный ответ на свой вопрос, - потому что я не в силах понять, чем заслужил, - слёзы застилают обзор и обжигают слизистую, - узнавать, что вы хотите зачать наследника от омеги, который ещё даже не стал вашим супругом, - начинает запинаться, - который даже не прошёл полностью обучение и самое главное, - прерывается, чтобы перевести дух и проглотить ком, перекрывающий не только возможность говорить, но и дышать, - который оказался в вашей спальне только из-за меня. 

Пак шумно втягивает воздух, дорожки на щеках уже начали высыхать, когда поток эмоций выплеснулся. 

- Ты смеешь указывать мне, что делать? - кричит альфа, похожий сейчас на разъярённого льва, - пошёл прочь! Чтобы не показывался мне на глаза, пока не выветрится вся дурь из твоей головы! 

Мин приказывает страже вывести Чимина из кабинета и отвести к лекарю, а сам возвращается к бумагам. Хотя теперь, после столь бурной сцены успокоиться и сосредоточиться будет непросто. 

Пак безвольной куклой практически висит на руках стражников, его заносят в комнату и уходят за лекарем. В голове пустота, и лишь немного звенит эхом гул после громкой встречи. Никаких эмоций, кажется, не осталось, кроме раздирающей боли от обиды и непонимания. 

Омега не выходит из опочивальни всю следующую неделю, то заходясь в горячке, то пребывая в глубоком восстанавливающем сне. Никого, кроме султана, к нему не пускают, а тот не приходит, хоть и должен по предписанному правилу. Чимину не грустно, не радостно от этого. Он пытается заставить себя подняться и выйти из душной от собственного предтечного запаха комнаты, но удаётся ему это лишь через полтора дня. Вечером, когда солнце уже не обжигает своими лучами, омега решает навестить единственного, с кем сам всегда мог не предвзято и честно поговорить. 

- Тэхённи, - тихо зовёт, проходя в чужие покои, высматривая хозяина. 

- Я здесь, Чимин~а, у окна, - ласковый баритон отвечает из глубины спальни. 

Владения второй жены просторные, светлые стены и ковры на полу, множество растений в катках, огромные окна и небольшая веранда, где омега любил рисовать или читать. Сейчас же Тэхён был увлечён рассматриванием прекрасного заката, окрасившего небо в насыщенно розовый, с переходами в огненно-оранжевый и солнечный жёлтый с мазками голубо-синего и фиолетового. 

- Рад тебя видеть, - отвлекается от неба и улыбается нежно-нежно, - ты давно не заглядывал. 

- Да, прости, - извиняется и присаживается на край широкого подоконника, - как твоё самочувствие? - пробегается по фигуре омеги, задерживаясь на большом животе. 

Тэхён замечает тоскливый взгляд и придвигается ближе, взяв чужую крошечную ладонь в свою большую с изящными пальцами. 

- Я в полном порядке, а вот ты явно чем-то расстроен, - заправляет тёмную прядь за аккуратное ушко и гладит по щеке, дожидаясь ответа. 

Чимин сидит минут пять молча, поглаживая вытянутые фаланги с тоненькими серебряными кольцами, рассматривая расшитый растительными узорами рукав небесно-голубого наряда Кима, так хорошо оттеняющий его необычные для здешних мест глаза, теребит золотое кольцо на собственном безымянном пальце и, наконец, выдыхает. 

- Я совершил огромную ошибку, - падает лицом в ладони и начинает рыдать. 

Тэхён теряется на мгновение, привыкший лицезреть величественного и стойкого омегу, готового глотку перегрызть любому, если потребуется, но вскоре находится и принимается гладить того по голове и спине. 

- Ну-ну, наш сияющий Чимин бей не мог совершить ничего столь ужасного, чтобы позволить себе ронять слезы у меня на глазах, - приговаривает, продолжая водить рукой, успокаивая. 

Пак поднимает покрасневшее лицо, долго смотрит в лазурную радужку, желая найти в ней ехидство и злорадство, но находит лишь теплоту и заботу. Тэхён всегда выделялся, он как и Чонгук был искренен, но помимо этого постоянно был так спокоен и невозмутим, а во взгляде читалось что-то сродни преисполненности, будто Ким знал и видел больше, чем другие. 

- Я навлёк на себя гнев господина и, кажется, потерял последние крупицы его благосклонности, - объясняет Чимин, вытирая солёные следы с кожи. 

- Дорогой, - одаривает своей прекрасной улыбкой, - уж ты то должен знать, что благосклонность нашего господина к тебе безгранична, - гладит по голове, - что же ты такого сказал, чтобы навлечь на себя гнев нашего непоколебимого повелителя? 

Омега рассказывает всё без утайки: про постоянные отказы султана, про совместную ночь с Чонгуком, про новость о третьей жене и обещанной вязке и, наконец, про недавние события с ссорой и болезнью на её фоне. Тэхён внимательно слушает, изредка кивая и продолжая медитативно массировать хрупкие плечи и спину омеги. Когда рассказ заканчивается, Чимин пытливо смотрит на своего...друга? Да, пожалуй, Ким единственный, кого он мог бы так назвать. Однако, омега с пепельными волосами молчит, лишь ласково улыбается в ответ. 

- Ты совсем не удивлён? - не может терпеть эту тишину Пак. 

- Пожалуйста, только пообещай мне, что не будешь его ругать, - просит взглядом и продолжает, когда получает кивок в подтверждение, - Чонгукки приходил ко мне на днях и рассказал, что случилось в его первый хальвет, и что ты заболел. Об остальном я не знал до сего момента, но, - прерывает свою речь, касаясь чужой влажной щеки, - почему ты решил, что государь не желает тебя, глупенький? 

- Я всегда хотел подарить ему наследника достойного трона, но, - голос опять срывается, потому Пак останавливается на середине фразы, чтобы отдышаться. 

- Думаю, вам нужно поговорить ещё раз, спокойно, - вытирает капельки в уголках глаз, - наверняка, есть причина, о которой ты не знаешь, но я точно уверен, что будь его воля, Юнги бы не отходил от тебя. 

Чимин смотрит недоуменно, не верит, а имя любимого заставляет сердце сжаться. 

- Он добр и ласков с наложницами, со мной, с Чонгуком, но только ты заставляешь его глаза искриться. Такое не скрыть. 

Тэхён гладит живот, улыбаясь, глядя теперь немного печально, но с пониманием, принятием, теплотой. 

- Спасибо, что выслушал меня, - всхлипывает Чимин и выпрямляется, будто скинув груз с плеч, - я прислушаюсь к твоему совету, - улыбается ярко, щуря глаза полумесяцы, - могу я ещё немного побыть здесь? 

- Конечно, сколько угодно, - отвечает не менее лучезарной улыбкой и поворачивается к небу, которое уже отдалось во власть ночи и сейчас сверкало миллионами звёзд. 

Они сидят в тишине какое-то время, разговаривают о чём-то, смеются. Чимин успокаивается и расслабляется. Ким забирает все тревоги, окутывая своим ароматом и каким-то ещё, новым, совсем скоро раскроющимся в полной мере. Пак просит разрешения прикоснуться к чужому сокровищу, и ему позволяют, самостоятельно укладывая маленькие ладони на округлый живот. Омега чувствует, как под слоем ткани и натянувшейся кожей толкается жизнь, и расширяет глаза, когда понимает, что улавливает два биения сердца и сейчас чётко ощущает, что феромон Тэ изменился не на один тон. Ким лишь кивает и улыбается, подтверждая догадку. 

Чимин возвращается в комнату глубокой ночью и засыпает сразу, как голова касается подушки. Утро встречает его солнечными лучами и лёгкостью в теле, пусть и временной, так как течка должна прийти через несколько дней. Омега глубоко вдыхает свежий воздух, раскрыв окно, и решает, что должен попытаться ещё раз, а также помириться с государем. С этими мыслями он отправляет короткую записку и идёт в хаммам, чтобы привести себя в порядок. 

_____________________________________________

https://www.instagram.com/p/CJi-41dAHu5/?utm_medium=copy_link

образ Чимина для дальнейших событий взят с этого арта, подарите автору много любви

_____________________________________________

Вечер опускается тенью на стены залов и комнат "райского сада", пламя многочисленных свечей рисует завораживающие узоры повсюду, ветер насвистывает свою колыбельную, гуляя за пределами гарема султана. Юнги бесшумно ступает по каменным плитам, двигаясь в сторону покоев первой жены. Он знал, что рано или поздно Чимин успокоиться, но на этот раз, впервые за все годы, волновался и ждал какого-то знака и уже собирался сам идти проведать супруга, но получил записку с просьбой о встрече. 

Слуги глубоко кланяются при виде правителя и отходят чуть поодаль по его просьбе. Мужчина делает глубокий вдох, одёргивает камзол и тянет на себя дверцы. Комната встречает его полумраком и буквально врезающимся в ноздри густым сладким запахом. Запахом омеги в период особой чувствительности и уязвимости. Чимин сидит на середине кровати спиной к султану, шторы балдахина слегка покачиваются из-за пробежавшего сквозняка и прячут миниатюрную фигуру в своих поблескивающих волнах. Юнги подходит и отодвигает одно из полотен, омега продолжает сидеть неподвижно, лишь неравномерное движение голых лопаток выдаёт его беспокойство. 

Единственное, что прикрывает сейчас наготу красивого тела - это кремового цвета длинная набедренная повязка, закреплённая по бокам, золотые нити тонкой вязи с вкраплениями самоцветов окольцовывают шею, предплечья и, переплетаясь в нескольких местах, спадают дугами от плечей до талии и ещё ниже до самой поясницы. Зрелище чарующее в кипе с дурманящим ароматом мёда и топлёного молока. Альфа протягивает руку и невесомо касается бархатной кожи плеча, Чимин вздрагивает и поворачивает немного голову, открывая вид на ещё одно украшение, закрывающее лицо от носа до подбородка похожими цепочками. Юнги впервые видит своего супруга таким... отстранённым, напуганным, потому поспешно убирает руку и присаживается на край покрывала. 

- Как ты себя чувствуешь? - решает первым начать разговор. 

- Я в полном порядке, повелитель, спасибо, - отвечает омега, продолжая сидеть неподвижно. 

- Ты не смотришь на меня, - резко меняет тактику и поворачивает за подбородок к себе. 

Даже пышный веер ресниц не способен скрыть безжизненного, пустого взгляда, доселе сиявшего ярче янтаря в свете солнца. От внимания государя не ускользает и проступившая чернота под глазами, и заметная впалость щёк. 

 - Я не достоин этого, так как позволил себе недопустимое поведение, - воспоминания вместе с волной страха нахлынывают, заставляя напрячься, дабы сдержать подступающую истерику и каскад слёз. 

Альфа ощущает, как мелкая дрожь расходится по хрупкому телу, видит, как влага собирается в уголках полумесяцев. Таким уязвимым и слабым он не видел своего омегу ни разу. 

- Прости, я не должен был кричать тогда, - обычно строгий и хрипловатый баритон сейчас мягок, как никогда, - но Чиминни, что происходит с тобой последнее время? - наклоняется, стараясь заглянуть в карамельные глаза мужа. 

Несколько невыносимо долгих минут проходят в звенящей в ушах тишине и ужасном напряжении, как для альфы, ждущего ответа, так и для омеги, до последнего сомневающегося стоит ли озвучивать главную причину своих переживаний. 

- Почему вы не хотите, чтобы я родил вам наследника? - собрав всю свою решимость, произносит Чимин, поднимая голову и смотря прямо в глаза султану. 

Лисий взгляд альфы тускнеет, наполняясь печалью, причина которой неизвестна омеге, но какой бы не оказалась, он примет её, потому что любит безмерно. 

- С первой нашей ночи я понял, что больше ни один омега не сможет занять место в моём сердце, так как всё оно принадлежит тебе, - каждое слово пропитано искренностью и теплотой, - через нескольких месяцев после нашей свадьбы советники один за другим начали нашептывать мне, что ты опасен и желаешь свергнуть мою власть, - посмеивается, глядя на удивлённое лицо супруга. 

- Мой повелитель, я бы никогда... - указательный палец, приложенный к губам, не даёт закончить фразу. 

- Ты нет, но ребёнок, - смотрит печально и начинает поглаживать мягкую кожу на щеке, - ты понёс бы от меня с первой же сцепки и родил альфу, сильного, умного, настоящего наследника трона, но что страшнее, - продолжает смотреть в полные преданности и непонимания карие очи, - ты оставил бы меня, посвятив себя воспитанию сына. 

Чимин опускает взгляд и обдумывает всё сказанное, понимая, что альфа прав - он сделал бы всё, чтобы их отпрыск стал достойным наследником, альфой под стать отцу. 

- Мой господин, - немного сиплым от волнения голосом начинает, - вы правы, я отдал бы всего себя, чтобы воспитать для вас приемника, однако, - слёзы подступают к горлу, мешая говорить, - я бы никогда не оставил вас, - хватается за большую ладонь мужа и смотрит испуганно, - весь я, жизнь моя принадлежит вам, - трепетное сердце не выдерживает таких переживаний, и горячие струи льются из глаз, - клянусь, что никогда не покину вас и всегда буду верен, но умоляю, - делает вдох, стараясь успокоиться хоть немного, - позвольте мне подарить вам наследника, - шепчет, сжимая пальчиками чужую ладонь, - ни о чём не посмею просить боле, но дитя. 

- Мой нежный цветок лотоса, - Юнги стирает большим пальцем солёный след с бархатной кожи и ведёт пальцами за ухо, подцепляя застёжку и снимая украшение с лица омеги. 

Чимин подаётся вперёд, льнет всем телом, развернувшись к султану, из-за переживаний он совсем позабыл о начавшейся течке. Альфа проводит рукой по шее, вокруг плеча, от груди чертит линию к талии, стройное тело под нежными прикосновениями начинает дрожать и покрывается мурашками. 

- Иди сюда, - притягивает одной рукой за талию, второй за шею, пробуя мягкие губы. 

~ Halsey - Not Afraid Anymore 

Протяжный стон тонет в поцелуе, таком долгожданном, слаще любого десерта. Не отрываясь друг от друга, они перемещаются на центр кровати. Юнги укладывает Чимина на спину, перед этим избавив от всех украшений, кроме золотого ожерелья, больше напоминающего ошейник, продолжает водить пальцами от ключиц до упругих боков, любуется идеальными изгибами и жадно втягивает усиливающийся с каждой минутой феромон. 

- Скажи это ещё раз, - обжигает дыханием раскрытые алые уста, одновременно развязывая повязку на бедре, - скажи, что никогда не оставишь меня, - сдёргивает ненужный кусок материи и швыряет прочь, сминая бедро с внутренней стороны, кожа на котором липнет к рукам из-за смазки. 

- Никогда, - сдавленно шепчет омега, глядя пьяным от собственного запаха взглядом. 

- Поклянись, - рычит грозно Мин, кусая совсем близко от налитого кровью возбуждения и скользя пальцами во влажную ложбинку. 

- Клянусь, - выкрикивает омега, когда два пальца проникают внутрь, обилие смазки даёт возможность беспрепятственно раздвигать мягкие стенки. 

- Мой узел будет в тебе до тех пор, пока твой живот не раздуется от количества семени, - хрипит в самое ухо и добавляет ещё один палец. 

Чимин жмётся сильнее, поднимает таз, насаживаясь на пальцы самостоятельно, мычит от удовольствия, закатывая глаза и кусая губу. Он тянется за поцелуем, широко открывает рот, впуская язык и сплетая со своим, хватается за широкие плечи, будто это единственная его опора. С растяжкой покончено, и Юнги вытирает вязкую жидкость о кожу у тазобедренных косточек, вылизывает чужой рот в очередной раз, прикусывая напоследок нижнюю губу, и отстраняется, сбрасывая одежду. 

В комнате должно быть прохладно из-за приоткрытых окон, но жар тела под ним обжигает. Повелитель собирает ароматную смазку и растирает по стволу, смотрит голодным зверем и заполняет до основания. Все мысли в миг вылетают из головы, воздуха не хватает, организм требует большего. Внутри всё пульсирует, сжимаясь вокруг члена, крупная головка безжалостно с первого толчка проезжается по простате, заставляя оповестить стражу за дверью о том, насколько сейчас хорошо. Чимин ёрзает на постели, стараясь изо всех сил поймать нарастающий темп, чтобы получить ещё больше, ещё глубже. 

Подушечка большого пальца надавливает на пухлые фигурные губы, которые сразу же впускают в горячий рот, юркий язык обводит фалангу, стенки щёк втягиваются, увеличивая давление. Альфа уже совсем близко, свободной от плена мягких губ рукой он гладит впалый рельефные живот, задерживается взглядом на поблескивающей серьге, а затем обхватывает чужой член. Буквально пара движений, и семя выстреливает из покрасневшей головки, белёсые капли оказываются даже в районе ключиц. Перед глазами темнеет, и Чимин теряет связь с реальностью на пару минут, когда же приходит в себя, то оказывается на боку и чувствует, как внутри набухает узел. Ощущения странные, но от осознания, что это на самом деле происходит, счастливая улыбка расцветает на его юном лице, как и слёзы неконтролируемо скатываются по щекам, впитываясь в шёлковые простыни. Юнги сцеловывает их, кончиком носа обводит ушную раковину и зарывается в укромное местечко, где вздулась и пульсировала артерия, обводя запаховую железу. Сильные руки буквально вдавливают в крепкую грудь и подтянутый живот, два тела будто пазл повторяют изгибы друг друга, не оставляя и миллиметра пустого пространства. 

- Ты чувствуешь его, Чиминни? - щекотит нежную кожу на шее и толкается осторожно. 

Разбухший орган давит на простату, распирает гладкие стеночки, а затем вдруг начинает сокращаться, выплескивая обильными порциями горячее семя. Стимуляция усиливается и в кипе с новыми, необычными, но очень приятными ощущениями заставляет поджать пальцы на ногах и замычать протяжно от удовольствия. Около получаса они нежатся в объятиях, смешивая феромоны. Юнги ласков как никогда, окутывает заботой и любовью, шепчет комплименты, иногда игриво прикусывая хрящ или мочку вместе с серьгой. 

Привыкнув к узлу, Чимин смелеет и просит альфу помочь ему поменять положение. Теперь, восседая на крепких бёдрах султана, Пак чувствует себя уверенно. Ему всегда нравилось быть своего рода доминирующим звеном и одновременно он с ума сходил, когда Юнги брал его со спины, надавливая одной ладонью на шею по бокам, делая размашистые толчки или же наоборот - не жалея сил вколачивался без остановки. Сейчас же ему необходимо видеть взгляд альфы и показать себя самого во всей красе. Опираясь руками на грудь государя, он очень медленно поднимает таз и делает глубокий вдох носом, а затем опускается со стоном, подрагивая ногами. Уровень возбуждения, как и чувствительности запредельный и от этого хочется получить ещё больше. Раскачиваясь осторожно, постепенно ускоряясь, омега доводит и себя, и альфу до невменяемого состояния - полностью сейчас следуя первобытным инстинктам, они хватаются друг за друга, как за единственно важное, удерживающее на этой земле. Чимин снова кончает, срываясь на крик, потому что узел внутри только увеличивается и выстреливает новой порцией семени. Трясущиеся ноги еле держат, поэтому омега укладывается на взмокшую грудь Мина, полностью перенося вес и расслабляясь немного. Из-за продолжающихся поллюций тело всё ещё подрагивает, большие ладони альфы заботливо гладят по спине, зарываются в волосы на затылке, массируя. Чимин довольно мычит, принимая ласку. Они лежат так пару минут, потом Юнги снова переворачивает их на бок, но уже лицом друг к другу, закидывает ногу омеги себе на бедро для удобства. Узел спадает минут через двадцать, до тех пор они лениво целуются, обнимаясь. 

 Яркое солнце давно скрылось за горизонтом, нырнув в объятия ночи. Спальня первой жены повелителя Мина, окутанная полумраком, пропитана стойким ароматом шафрана и мёда с мягкими молочными нотами. Весь мир сейчас сократился до покоев любимого омеги султана, нет, до него самого, лежащего на огромном ложе среди шёлка, смотрящего на своего господина полным обожания взглядом и улыбающегося так лучезарно. Бронзовая, чуть влажная от пота кожа блестит в слабом свете свечей, расслабленная поза и размеренное дыхание свидетельствуют о том, что Чимин чувствует себя отлично. Он, наконец избавился от тяготящего многие годы чувства в груди. Его любимый мужчина лежит рядом на боку, подставив руку под голову, и любуется своим сокровищем, самым ценным, несравнимым ни с какими дарами во всём белом свете. 

Новая волна возбуждения подступает и накрывает их одновременно - снова жадные поцелуи, настойчивые движения рук, пальцы сплетённые в замок, крепкая хватка на бёдрах, громкие стоны вперемешку со всхлипами и собственническим рычанием альфы, набухающий с новой силой узел внутри и яркие вспышки перед глазами от очередного оргазма. 

Они не отрываются друг от друга, доводя до полного изнеможения, и лишь под самое утро, когда тоненькие лучики света норовят проникнуть в покои, Юнги поднимается, накидывая халат, после того, как оставить невесомый поцелуй на голом плече спящего Чимина. Повелитель позволяет страже смениться и отдаёт несколько распоряжений, прежде чем вернуться в комнату, он приоткрывает шторы и створки самого дальнего от кровати окна, впуская свет и свежий ветерок, слишком уж кружит голову витающий в воздухе коктейль из их феромонов. Короткий стук в дверь отвлекает султана от любования цветущим садом. Прислуга быстро, без лишних движений и шума расставляет на низком столике закуски, фрукты и сладкое, кувшины с водой и айраном, посуду, отдельно подготавливает ёмкости с розовой водой и травяными настоями для умывания и пиалы с лимонно-мятной водой для мытья рук. На вопрос, понадобится ли ещё какая-то помощь, Мин отвечает отрицательно, и просторная комната пустеет, оставляя супругов наедине. Альфа наливает себе немного воды и отправляет пару крупных виноградин в рот, довольно жмурясь от сочности и сладости ягод. Осушив чашу, он наливает ещё и возвращается обратно к просторной кровати. 

Чимин мирно спит, укрытый тонким одеялом. В период течки организм омег становится очень выносливым, но отдых всё равно им необходим. Юнги присаживается с краю, ставит ёмкость с водой на столик и замирает, развернув корпус и устремив взгляд на супруга. Пак лежит на боку, голова его повёрнута в сторону альфы, но лица практически не видно из-за тёмных прядей, Мин гладит их, наслаждаясь мягкостью, и ненароком будит омегу: тот жмурится и немного дёргает головой, открывая глаза. Альфа встречает его тёплой улыбкой, продолжая нежно касаться волос и лица, но руку его вскоре ловят, чтобы оставить короткий поцелуй и прижать к щеке. Этот жест заставляет султана улыбнуться ещё шире и чмокнуть в ответ чужой лоб, а после, не удержавшись, смять мягкие губы, притянув к себе. 

Нехотя оторвавшись от своего сладкого и ласкового мальчика, Юнги интересуется, хорошо ли тому спалось и предлагает позавтракать. Чимин отвечает, что чувствует себя превосходно и с радостью принимает приглашение, поднимаясь с кровати. Стоит ногам ступить на пол, как вязкое, чуть тёплое семя начинает стекать вниз по внутренней стороне бёдер, неприятно прилипая. Омега тут же садится обратно, не желая терять ни капли, Мин, конечно же, замечает и считывает реакцию мужа, потому без слов подходит к большому кованому сундуку и достаёт из него красивую шкатулку. 

- Вот, - протягивает её Чимину, - это поможет, - смотрит лукаво, поблёскивая игривыми огоньками. 

- Что это? - Пак смотрит удивлённо, не имея совершенно никакого представления, что же там может быть внутри. 

- Открой, - только и произносит альфа, присаживаясь рядом и внимательно следя за действиями супруга. 

На дне таинственной шкатулки в тканевом мешочке оказывается нефритовый стержень, небольшой, каплевидный, с круглым наконечником с другой стороны. Щёки Чимина заметно теплеют от приливающей крови, он понимает, для чего нужен этот предмет, и облизывает нижнюю губу, поднимая голодный взгляд на альфу. 

- Давай я помогу, - ухмыляется Юнги, довольный реакцией омеги. 

Прохладный камень ощущается необычно, но приятно заполняет, Чимин ёрзает немного и садится, прислушиваясь к своему телу - от лёгкой тяжести внутри хочется избавиться и в то же время, интерес и с новой силой накатывающее возбуждение побеждают. Стоя давление усиливается, каждый шаг отзывается внизу живота, и заставляет тепло растекаться по телу. Медленно, желая прочувствовать, омега подходит к столику и забирает большую пиалу с розовой водой и удаляется в отдельную комнату, чтобы умыться. После всех процедур, он возвращается заметно более оживлённым и раскрасневшимся из-за внезапного подарка, приземляется на ковёр напротив господина и бросает взгляд на уставленный угощениями стол. 

Они едят молча, общаясь глазами, сейчас совсем иной голод мучит обоих, но волнительное ожидание приятно дразнит. Однако, надолго их не хватает, и уже через мгновение Чимин седлает бёдра альфы, обнимая за шею руками и впиваясь жадно в губы. До кровати супруги добираются уже полностью обнажёнными и порядком взмокшими: Чимин успевает объездить крупный член альфы и вновь ощутить разбухающий узел, а второй в свою очередь, оставить множество красноватых меток на бронзовой коже и даже пару раз, не сдержавшись, вонзить клыки в районе плеча. Бешеный, полный страсти и громких стонов марафон начинается снова - в этот раз Юнги не отпустит своего сладкого малыша до самого окончания течки, когда, спустя два дня, его живот вздуется от количества спермы внутри, а высокий голосок будет благополучно сорван. 

***

Как и предрекал альфа, Чимин забеременеет после их многодневной "ночи любви", но как и обещал, он не оставит своего господина, а наоборот, станет проводить с ним ещё больше времени: на советах, в недолгих поездках, в спальне, конечно же, пока будет разрешено лекарем. Чонгук станет третьей женой, ведь государь всегда держит слово, однако, с вязкой решит повременить, дабы не лишиться возможности беспрепятственно встречаться с этим бесстрашным по духу, но робким наедине омегой. Тэхён через три месяца подарит султану прелестных двойняшек омег с глазами цвета неба и волосами цвета заснеженных гор. Перенеся тяжёлые роды, его хрупкое, но выносливое и привыкшее к суровым условиям тело справится превосходно, сохранив собственную жизнь и приведя в мир две новые. Чимин по-прежнему будет присматривать за Чонгуком и помогать тому в обучении, чаще проводить время с Тэ и его очаровательными малышами, с нетерпением предвкушая момента, когда и сам станет папой.