14 Июля 2021

Рынок. Последняя остановка. Нужно взять овощей и зелени, а еще киви для маринада. Разгар сезона, прилавки, ломящиеся от товаров, переливаются сочными красками. Киви было найти сложновато, так что пришлось побродить, но в конце концов нужное найдено. За это время Дима успел зацепиться взглядом за огромные, спелые початки кукурузы, продающиеся в их мухосрани только летом и ранней осенью, и не раздумывая поспешил туда, покупая сразу шесть штук.

Всё. Наконец можно покинуть невероятно душный город, дальше только дорога, музыка, солнце и ветер. А чуть позже - через пару часиков - костер, озеро, мясо и много-много Вани.

Они заслужили этот отдых. Он им нужен, как дождь посевам. Нужно обновиться, перезагрузиться и просто выдохнуть. У них у обоих только недавно закончилась летняя практика, даже еще не купались ни разу в этом году, не считая немного безумной попойки в апреле, но вряд ли «забежать по пояс, поматериться на всю округу и выбежать» можно назвать полноценным купанием. Какая-то еще зимняя пыль осела на косточках, срочно требовалось вымыть её оттуда, а затем просушить всё щедрым ласковым солнцем. 

На выезде из города они попали в пробку, настроение испортилось, но также быстро пришло в норму, только они попали на трассу. Закурили, подпевая Anacondaz. Вдыхая никотин, Дима почувствовал, что вместе с ним вбирает в себя свободу. Посмотрел на Ваню, на сигарету в его тонких пальцах, затем – на проносящееся за окном подсолнуховое поле, рваные облака в небе. Они живы. Даже Ваня сейчас перестал так сильно фонить могильным холодом. Это, пожалуй, был один из немногих минусов того, что они так долго и близко знакомы: Дима научился чувствовать эту особую мертвячную ауру, которая становилась почти осязаемой в особо тяжелые зимние дни. Сейчас же она почти рассеялась под теплыми лучами, вылетела в окно вслед за шальным ветром. Их отпустило, наконец.

А вот и деревня. Потихоньку разваливающийся дом, доставшийся Ване от бабки, был на самом краю, дальше только колхозные поля, речка и лес. Дима, который умел готовить хотя бы чуть-чуть, занялся мясом, а Ваня ушел вызволять из сарая во дворе дрова и мангал. Замариновать бы мясо еще утром, но с вечера они не нашли в магазинах киви, а затем уже было не до того. Ну ничего, дровам еще прогореть надо, солнце высоко, время есть.

Почистить и нарезать килограмм не особо спелых киви оказалось той еще мукой, разъеденные кислотой пальцы щипало, но наконец все было готово. Перемешав и посолив мясо, Дима прикрыл его крышкой и прошел проведать Ваню. Тот уже оттащил мангал к речке и развел рядом с ним костер: потом, когда первая партия дров превратится в угли, их можно будет пересыпать в мангал, а самим продолжить поддерживать огонь.

Ваня, сидящий на коленях, был так увлечен своим занятием, что не заметил, что уже не один, и Димка невольно залюбовался сосредоточенным лицом и руками. Парень очень ловко, почти незаметно для глаза мешал обычные физические воздействия с мелкой бытовой магией и в итоге получался приличный такой шалашик, при взгляде на который не оставалось ни малейшего сомнения, что костёр получится что надо.

Подойдя к нему со спины, Дима положил одну руку на плечо. Ванечка вздрогнул от неожиданности, но тут же успокоился, не поворачиваясь, облокотился на чужие ноги спиной. Рука переместилась с плеч на выбеленные волосы, зарылась в них, поглаживая. Послышался тихий довольный вздох, грозящий перейти в урчание. Второй рукой Дима передал уже раскуренный косяк. Пора начать расслабляться, пока пиво еще остывает в допотопном холодильнике.

- И что бы я без тебя делал, а? Я сам и с жидкостью для розжига, наверное, не справился бы.

- А я без тебя истек бы кровью, нарезая мясо. Мы отлично друг друга дополняем, поэтому давай без если бы да кабы. 

Димка засмеялся, его мысли поплыли в хаотичном направлении.

- Бля, наверное, грибы, растущие во рту, это не очень удобно. С другой стороны, если галлюциногенные, то можно потерпеть.

Ваня покачал головой, улыбаясь. Встал, смотря своему странному прекрасному чуду в глаза, приблизился максимально, дотронулся татуированными пальцами до щеки, покрытой нежным пушком.

Дима никогда не мог держать себя в руках, когда все вот так, близко и открыто. Они встречались уже несколько месяцев, а дружили до этого почти год, пока наконец не перестали вести себя как дураки, а всё равно каждый раз накрывало так, что пальцы на ногах поджимались. Притянув почти двухметрового лося еще ближе, поцеловал, так же отчаянно и жадно, как всегда, но даже поцелуй вышел с летним оттенком: ярко, сочно, сладко. Нижняя губа оказалась в плену чужих неровных зубов. Да, Дима не любил кровь и насилие в обычной жизни, но в постели, с человеком, который защитит(и защищал) его от чего угодно, боль и некоторый элемент непредсказуемости определенно заводили. Они сдерживались все утро до этого самого момента, хотелось уже хоть как-то сбросить напряжение, накопленное постоянными легкими касаниями еще в машине. Ваня укусил, сильно, до крови, металлический привкус, разделяемый на двоих, словно приправа, только усилил желание. Диму прижали к дереву, спина даже через футболку прочувствовала рельеф старой березы, и всё это почти отключило мозг, он застонал и подался бедрами вперед, прося о большем. Но мечтам было не суждено сбыться, Ваня отстранился и вернул свое внимание костру.

- Ах раз так, то и ебись со своим костром, - беззлобно сказал Дима.

- Этим и занимаюсь, друг мой.

Можно было сходить искупаться, но они итак планируют заниматься этим весь вечер, поэтому Дима решил прогуляться по деревне. Так, не особо далеко, попялиться на древнющие домики и заброшенные развалины, оставшиеся после СССР.

Буквально на первом же повороте он и встретил Её. Старушка, сухонькая совсем, бодро работала в огороде на самом солнцепеке, а заметив Диму, начала подзывать к себе.

- Милок, помоги старой, а? Тут пенек небольшой, яблонька моя померла, с корнями я разобралась, а выкорчевать сил нет никаких.

Дима вообще на природе был четвертый раз в жизни, и все четыре раза с Ваней. Даже в походы не ходил и в детские лагеря не ездил. И вообще предпочитал работать мозгами. Поэтому слабо представлял, как нужно выкорчевывать пень, но отказывать в помощи старушке хотелось еще меньше, очень уж жалко ему было всяких стариков, с их маленькими пенсиями и неблагодарными родственниками. Бывали, конечно, и те, что сами заслужили такое отношение родни к себе, но эта бабулька выглядела вроде дружелюбно.

Впрочем, все прошло, так сказать, без сучка и задоринки, вернее, без единого корня, буквально: как только пень был вытащен из земли, оказалось, то там, где он должен продолжаться в землю, ничего нет. Просто цилиндр из дерева. Интересно, как это так она «разобралась с корнями», ведь Дима точно уверен, что до его вмешательства земля была нетронута.

- Вот спасибо, милок. Пошли, я тебя чаем угощу, у меня и пряники есть.

Пряники Дима любил. Если свежие, то просто так лопаются, а если уже успели зачерстветь, то можно макать в чай, и так и так получается вкусно.

Беспокоил его только взгляд женщины, уж слишком он внимательный был, но парень списал это на обычную деревенскую любознательность – у них тут вряд ли много чего происходит.

Чай был вкусный. Вроде и черный заваривала, самый обычный, с бергамотом, 25 пакетиков в упаковке, только вместо бергамота Дима чувствовал что-то другое и никак не мог понять, что. Вроде и знакомое такое, на языке название вертится, но ускользает тут же.

- Спасибо большое, бабуль. Признавайтесь, какой-то секретный ингредиент в чаёк добавляете?

- Секретный, да тебе расскажу.

Всё-таки он был прав!

- Всё равно тебе придется узнать, так или иначе. Семечко там, не простое. Твое оно теперь. Расти будет, в тебе и с тобой. Люби его, главное, и пестуй, а уж оно тебе отплатит своими плодами. И пареньку твоему помочь может, но тут уж не подскажу, я с Машкой, бабкой его, еще в молодости разругалась, с тех пор гробовщицкой темой не интересовалась. 

- Чего? Вы чего мне в чай подмешали, бабуль? 

- Травница я. Или еще читала что нас друидами называют. Но вижу я, что силушки уже не те, а на помидорную рассаду силу тратить – стыдоба. А в тебе все есть, что надо, я сразу увидела, да еще и полезно будет, да не одному тебе. А помогать ты любишь, сердечко доброе, так что я спокойна за свой дар. В сенях мешок стоит, возьми его с собой, там книжки всякие, они тебе помогут.

В глубине души Дима всегда немного загонялся, что он обычный. Совсем капельку ему было завидно, что Ваня может узнавать то, что знали люди, родившиеся столетия назад, а еще не носить зажигалку, но в основном было обидно, что он никогда ни на что не мог повлиять. Разве что, заговорить мертвяка до повторной смерти или прочитать вампиру лекцию о неэтичном поведении.

Он кивнул, поблагодарил бабку еще раз, и направился к выходу, подталкиваемый в спину. Хотелось задать кучу вопросов, но еще больше хотелось побежать к Ванечке и рассказать ему, что с ним такоооое произошло и что он оказывается способный, с добрым сердцем и вообще Гарри Поттер от мира друидов. Внутренне он не чувствовал, что что-либо изменилось, но у него был целый мешок доказательств. Хотя, может, бабулька того, а в мешке – полная коллекция журналов «Сад и огород»? Но сомнения перечеркивает тот факт, что она знала Марию Петровну, бабушку Вани, от которой ему и достался дар. 

Ванюша поверил ему. Рассказал, что у него были подозрения насчет соседки, но бабушка, когда он гостил у нее, запрещала приближаться к её дому.

- И что теперь?

- Теперь, Димка, мы отдыхаем. Пьем, курим, прыгаем через костер и много-много купаемся. Ну, а еще ты готовишь мясо, конечно.

Глаза у Димы тут же стали хитрющими.

- А что мне за это будет? 

- Если мой мальчик будет хорошо себя вести и не спалит наш киви-эксперимент, то я обязательно его побалую, - нежно, но с хрипотцой ответил Ваня.