В попытках переосмыслить все недавно произошедшее Митч не преуспел — слишком уж сумбурно всё произошло. На кой хрен Эмиль предложил гонку? Липкое ощущение настороженности не отпускало. Германн задумал какую-то пакость, и его проигрыш наверняка сказался на его планах. Если, конечно, проигрыш тоже не был запланирован. Хотя, после огромного левиафана и культа каннибалов, Митча мало что могло бы удивить. Мысли текли лениво, и положа руку на сердце, думать обо всем произошедшем дольше секунды не хотелось вовсе. Удушливость обстановки клонила в сон, если бы не одно «но».

Митч сидел и перебрасывался мыслями со своим внутренним Я, принимать звонок от главы экспедиции по отлову и сбору образцов ЛО-(тип А) или, ну его нахер, со всякими сомнительными предложениями. В конце концов, если выразиться совсем грубо — дуэт Митча и Джонни — дуэт обычных шахтеров и искателей золотых жил, выживающие в условиях Аррарии собственными мозгами. Отлов всякой живой опасной хрени не входило в лист его работ, да и не собирался он их добавлять. Слишком запарно и не слишком оплачиваемо. К тому же нужно будет буквально бегать по всей планете за живностью, а на данный момент Митча мало интересовали переезды. Ему нравилось в Пустыне, даже с ее убивающим климатом. Даже с дикарями тут было вполне себе спокойно. Даже с душнилой Германном. А самый большой плюс всего этого — работа. Труд облагораживает. А труд, за который платят — облагораживает вдвойне. Работа, с которой можно приличную сумму денег отложить на черные дни, которые, будем честны, встречаются чаще, чем белые, и жить припеваючи дольше одной недели — встречается крайне редко. И это большая удача, закрепиться в какой-нибудь не самой пыльной нише. Бредовые идеи научников он разделял мало, ему больше нравилось торговаться за редкие ископаемые на рынке и устраивать перестрелки на открытом убийственном воздухе или рассекать пески на пауке. Какому-нибудь снобу из приличного Полиса показалась бы его жизнь кромешным адом, лишенным удобств и возможностей, но Митча устраивала его рутинная, сумбурная, наполненная опасностью жизнь. Жизнь, которой он постоянно рисковал. Так-то ему и одного Чеда хватает со всеми его заскоками и сумасбродными идеями. Но лучше он будет воплощать эти идеи находясь буквально у Чеда под носом, чем будет переться к нему с какого нибудь Северного Мыса, после отлова зубастых ящериц.

Митч был абсолютно уверен, что все наукообразные — сумасшедшие, да к тому же ленивые. Сами бы занимались всем этим сомнительным сафари по пустыне, так нет же, свои белые ручки надо беречь только для скальпеля. Расс ни в коем случае не умалял доблести и умения хирургов, особенно полевых, но иногда так бесило то, что некоторые просто сидят и принимают решения, в то время как другие рискуют своими нервами и жизнями ради пары мультийен.

Время шло, Расс не отвечал, Райт все еще названивал.

***

Мало, кто мог похвастаться такой завидной настойчивостью, однако Райт вполне мог, и даже хвастался, правда, сам себе, но все же; и так как он располагал всем временем мира, он подумал, что будет отличной идеей вот уже полчаса трезвонить по БС своему новому знакомому. Узнав, что дуэт копателей отправился на острова, Тим подумал, что было бы неплохо, если бы в качестве сувенира ему привезли здоровую королеву крабоножек, не для эксперимента, а просто потому, что ему так захотелось. Вот у всех нормальных людей в качестве питомцев были пауки, жуки и метаскорпионы, а у него будет королева крабоножек. Естественно, мы не будем брать в расчет то, что у крабоножек вкусное мясо и ядовитые шипы на ножках.

В кабинете мерно тикали часы, а фиолетовые лампы слегка потрескивали над обилием растений у дальней стены. Райт сидел в кресле и упорно нажимал на вызов каждые тридцать пять секунд, раскачивая тапок на мыске. За окном удушливо темнело и зеленые фонари уже вовсю освещали пустующие улицы Полиса. За дверью кто-то прошел, отвратительно шаркая. Время неумолимо приближалось к двум ночи. Очередные тридцать пять секунд подошли к концу, Тимоти Райт, не отрываясь от набора БС, встал с кресла и направился к кулеру, в котором уже закипела вода. Наемник все так же упорно не отвечал. Если уж совсем залупиться, думал Тим, то я всю ночь не буду спать, но таки достучусь до него.

Горячая вода зажурчала прямо в подставленную кружку и быстро начала парить. Отставив тару на стол рядом, Тим оперся на него рукой, а второй потер переносицу. Снова томительные тридцать пять секунд подошли к концу. Как и всегда, нажав на иконку вызова, уполномоченный быть главой по отлову и сбору образцов ЛО-3 (тип А) начал терпеливо ждать ответа с той стороны. На самом деле ему бы не составило труда даже из-под земли достать Расса и его мальчишку, или, скажем, отправить им гонца с предложением. Но чего нельзя отнять у научного руководителя экспедиции, так это его ехидства и желания бесить все и всех своей дотошностью и душнотой, граничащей с удушливостью пустыни в разгар июля. Развлечение у него такое. Хотя его можно понять, с такой-то работой…

Стены были не такими тонкими, как могло показаться с первого взгляда, но и не метр толщиной, поэтому в кромешной тишине ночного комплекса можно было отчетливо услышать цокот чьих-то каблуков по плитке. И цокот этот с угрожающей быстротой приближался. Тим мысленно выругался на всех ему известных мертвых языках, скорчил лицо, закатил глаза, мученически выдохнул и приготовился чуть ли не всем телом отражать атаку того, кто носит противно громкие шпильки в ночи. Прислушался, напрягая все свое естество, превращая самое себя в сплошное ухо — и ведь идущая ни разу не запнулась! Поистине, страшная женщина.

Тим выпрямился, и хлебнув кипятка, не переставая поглядывать на значок вызова, забарабанил пальцами по столу. Гостья не заставила себя ждать и даже не удосужилась использовать руки, для того чтобы постучать в дверь. Ворвалась в кабинет Розэмунд Шульц как отвратительно пахнущий искусственными кокосом и карамелью взъерошенный вихрь ярости.

— Райт, ты совсем охренел! — Это был, очевидно, не вопрос. Женщина тяжело дышала и сверкала бешено горящими глазами, ожидая ответа.

— Да, — ответил уполномоченный быть главой экспедиции, не отрываясь от набора БС и попивания кипятка.

— Это было мое задание, это была моя работа, а ты ее наглейшим образом украл, пронырливый ты ублюдок! — Тим поднял холодные глаза на Розэмунд, и отвратительно ядовитая улыбка расползлась по его красивому уставшему лицу. Розэ же продолжала свою грозную тираду, активно жестикулируя: — Как смеешь ты мешать моей карьере?! Кто вообще просил тебя вмешиваться в это дело? Ты одним своим появлением угробил несколько лет моего упорного труда! Да это даже не твой профиль, ничтожный ты садовый гном!

— Ты зокончила портить мой воздух своим присутствием или мне стоит включить вытяжку? — Не снимая с лица своего зубоскальства, Райт удобней оперся о стол, не забывая нажимать на значок вызова БС. Розэ открыла было рот, но подавилась собственным возмущением и просто стояла посреди кабинета, грозно вздымая грудь. Повисло тягостное молчание, нарушаемо лишь нетерпеливым топотом. Тимоти в упор смотрел на женщину, что как ураган ворвалась в его кабинет, и ему очень сильно захотелось пожать ей горло. Он не выносил крикливых людей, не соблюдающих субординации.

— Доктор Шульц, — слишком уж размеренно начал Райт, — прежде чем врываться ко мне посреди ночи, потрудитесь, для начала, прочитать все документы, что были отправлены вам по БС в Личный кабинет — там находится вся информация, которая касается непосредственно левиафана и вашего участия в его жизни, точнее говоря, участия в его смерти, — пустился он объяснение, проводя свои обычные, уже въевшиеся в подкорку, действия. — Даже если этот кейс и не входит в спектр моих работ, я все еще являюсь одним из опытных сотрудников этого центра, и уж не вам точно решать, могу я участвовать в изучении феномена левиафанов или нет. В любом случае, — заметил он, делая еще один глоток кипятка, смотря прямо в душу Розэмунд, — вы отстранены от работы, и должны сказать спасибо, что вы…

— Да чтоб ты сдох в канаве со своим левиафаном! Я не потерплю такого отношения к себе и к своему труду! — Разоралась Шульц пуще прежнего и уже угрожающе двинулась в сторону главы экспедиции, однако он, как ни в чем не бывало, продолжил свой монолог, не переставая улыбаться и капать ядом с губ.

— …до сих пор находитесь здесь, потому как за ваши противоправные действия, вас следовало бы не только с работы вышвырнуть, как умирающую от спида кошку, но и сослать на ближайший тюремный астероид.

— Как ты смеешь мне угрожать, мусор, — глаза Розэ сузились и налились кровью, одному только дьяволу было известно, что она хотела сделать со своим оппонентом прямо сейчас, — я тебя закопаю по горло в пустыне, а голову оболью бензином, а потом…

— Потрудитесь покинуть мой кабинет, дорогая, иначе наш прекрасно записанный разговор попадет в руки начальства, и тогда все выше озвученное мной обязательно произойдет, уж поверьте мне, — Райт выудил из кармана халата работающий диктофон и помахал им перед носом Розэ. Глаза бестии округлились, а губы сомкнулись в тонкую полоску. Все еще красная, как самый настоящий вареный рак, она громко рыкнула на выдохе и двинулась в сторону двери. Райт нажал на кнопку: — Но на самом деле я рад, что ты зашла, потому как есть кое-что, что бы я хотел, чтоб ты увидела.

Стоя у двери Розэ обернулась и машинально поймала то, что летело ей в руки. Это оказалась корочка голографической планшетки, на которой уже был выведен очень интересного содержания текст. С каждой прочитанной строчкой лицо молодой женщины искажалось ужасом и Райту откровенно нравилось наблюдать за этой градацией.

— Откуда у тебя это? — Сдавленно прохрипела некогда бушевавшая фурия.

— Не думаю, что это имеет для тебя значение, — Тимоти Райт прищурился и сделал еще один глоток воды и поморщился — она уже была не такой горячей, как хотелось бы. — Даже если я тебе скажу, имя или название не даст тебе ничего полезного.

— И что дальше? — Для того, чтобы завести взрывной характер Розэмунд требовалось не так много, как Тим предполагал. — Будешь меня шантажировать? Угрожать мне? Ха! Ты хоть можешь себе представить, какие последствия последуют за таким действием? — Отшвырнув от себя корочку, женщина скрестила руки на груди и встала в позу.

— А, так ты вообще отступать не умеешь, а я то думал, может это тебя хоть немного вразумит, ну да ладно, — уполномоченный быть главой экспедиции кашлянул, прочищая горло, — отвечая на твои вопросы: я уже тебя шантажирую, я уже тебе угрожаю и да, я в курсе последствий. Однако, в курсе ли ты? Если ты мне не веришь, я могу опубликовать эту информацию прямо сейчас и уже через пять минут здесь будут представители арбитражного суда. Ты этого хочешь? — Тим изогнул бровь и испытующе уставился на собеседницу, не меняя выражения лица.

— Катись к черту! — Прошипела Розэ, выскакивая за дверь.

— Ладно, — пожал плечами Райт и двинулся в сторону валяющейся на полу корочки, — если тебе так нравятся проблемы, то я обязательно тебе их доставлю. — Дверь в его кабинет пронзительно захлопнулась, бросив на нее взгляд мужчина не заметил никого, кто мог бы ему помешать. Еще раз пожав плечами и хмыкнув, Тимоти Райт вывел на корочке самый безобидный, по его мнению, абзац и нажал на кнопку публикации. Даже если Розэмунд своим посылом имела в виду полное согласие с условиями, стоило его облечь в человеческие слова, а не в идиотскую ругань. Глупая женщина, села в лужу и наверняка сейчас будет в спешке собирать свои пожитки. Не прошло и тридцати секунд, как БС Райта чуть не взорвался от звонков, однако среди них не было того, кому он звонил почти целые сутки.

Настрочив письмо Чеду на скорую руку, новоиспеченный глава экспедиции погасил настольную лампу в кабинете и пошел в подсобку, неспеша собираться в свои апартаменты. Завтра планировался тяжелый день, а из-за концерта с Шульц день будет в тридцать раз тяжелее. Райт в очередной раз потер переносицу и вздохнул; Подумать только, в самом престижном научном центре работает серийная детоубийца, сбежавшая из-под суда несколько лет назад. Жуткая бабища.

***

Тихо. Душно. Утро пришибло Расса головной болью и мощно припечатало его мысли к могиле — все, о чем он мог думать — это уютная сырая могилка, в которой до него никто не докопается, особенно тот черт, который так усиленно всю ночь звонил по БС. Злющий как сам дьявол, Митч проскрежетал зубами, смачно выругался и поднялся со стула, на котором отвратительным образом задремал. Ноги затекли, локти болели, спина решила, что существование слишком тяжелое бремя, поэтому стоит его сбросить.

Пытаясь разминкой привести в чувство тело, которое рассыпалось на атомы после неудобного сна, мужчина проклял все на свете и поклялся, что следующим же свободным рейсом двинет на моря, отдыхать и набираться, так сказать, серотонину для работы мозга. Очень трудозатратно строить грандиозные планы по спасению четырех шкур в пустыне, где в общем-то негде спрятаться. Не успел Расс окончить хлипкую разминку в неуютном бардаке Чеда, как в ухе опять противно засвербило. Опять Тимоти-черт-его-дери-за-ногу-Райт что-то хотел от простого копателя минералов.

— «Райт, еще один звонок и я приеду к тебе, где бы ты ни был, и оторву тебе все, что можно оторвать, ты меня понял?» — Митч буквально орал в БС, даже не стараясь делать вид, что он бодр, свеж, полон сил и открыл этому прекрасному новому дню.

— «И вам доброе утро, мистер Расс.» — ехидно начали на той стороне. — «Я тут услышал, что вы собираетесь на моря. Это так?» — уполномоченный исполнять обязанности главы экспедиции был крайне хорошо осведомлен обо всех людях, которые встречались на его пути, и Митча это насторожило.

— «Не исключено.» — Процедил Расс, стягивая резинку с распустившегося хвоста. — «Чем могу помочь на этот раз?»

— «Не будем ходить вокруг да около, мне нравится ваш подход к работе, поэтому я бы хотел, чтобы вы мне кое-что привезли с моря. Официальный запрос будет готов через полчаса. Буду ждать ваш положительный ответ.» — Оттараторив свое послание Тим благополучно отключился от БС и мысленно заржал в голос, представляя лицо своего собеседника, которое наверняка начало плавиться от внутренней ярости. Фамилия Расса очень хорошо его олицетворяла.

— Что. — Митч с добрую минуту молча переваривал все услышанное. Когда до него дошел смысл слов Райта, он почувствовал, что еще секунд тридцать, и он начнет дышать огнем. Тридцать секунд не успели пройти. Яростный рев вырвался из самой глубины черного нутра паучьего наездника, — Что?! Как ты смеешь! Как ты, мать твою, смеешь! — От ярости мужчина начал ходить по комнате в поисках предмета, который можно было бы разломать без особого вреда для себя. Хотелось занять руки каким-то делом. — Ты мне, блять, всю ночь звонил чтобы что? Это можно было просто написать, сладчайший иисусе, я убью тебя! Я тебя на ленты порежу, ебаный ты хуй!

От воплей мужчины наконец-то очнулся сидящий рядом на стуле и видевший седьмой сон Чед.

— В чем дело, братан? — Сонно спросил он, стараясь особо не двигаться от боли в теле. С угла Джонни зашуршал синтепоновыми мешками и тоже смачно выругался.

— Че за крики с утра пораньше? — Недовольно завел он свой утренний гундеж.

— Да пиздец, блять! — Митч всплеснул руками и окинул взглядом своего друга, а потом посмотрел на место, где сидел его напарник. Мальчишка провел остаток ночи с небывалым комфортом. В Митче взыграла зависть. — Джонни, первым же рейсом мы ливаем отсюда нахуй на море, и если ты не хочешь, я просто пропихну тебя в ручную кладь, и оставлю в ней навсегда, ты понял меня? — В своей гневной тираде Митч обращался не столько к Джонни, сколько к мешкам с синтепоном, в которых тот зарылся по уши.

— Чед, почему ты не напомнил ему выпить его антидепрессанты? — Вымученно и глухо донеслось из угла. Чед засмеялся.