POV Арсений

      За окном дождь, но даже он не сможет испортить мне настроение этим утром, ведь я проснулся не один. Не просто не один, а с ним. Что может быть лучше?

      Ничего.

      Я тихо встаю с кровати, боясь шумом разбудить Антона. Иду сначала в ванную, чтобы просто умыться, но по пути решаю — нужен душ. Прохладная вода окончательно будит и тело и сознание. Всё ещё стоя под водой, я цепляюсь взглядом за зелёную полосу на правом запястье. Почему такое есть не у всех? Вот бы кто-нибудь объяснил правила этого мира. Может быть, я бы не проебал столько лет. Опыт — это хорошо, но что-то у меня его уж слишком дохуя получилось. Рефлексия — моя рефлексия. Ладно, если я хотя бы к тридцати пяти годам обрету счастье — это уже хорошо. Что такое, вообще, счастье? Я занимаюсь любимым делом, у меня прекрасные отношения с родителями и друзьями. Казалось бы… Но чего-то всегда не хватало. Или кого-то, если точнее.

      Выйдя из ванной, я иду на кухню, потому что утренний кофе никто не отменял. Пока кофемашина делает своё дело, я решаю стащить сигарету из чужой упаковки. Открываю окно настежь, и меня сразу же пробивает холодным ветром. Надо было, конечно, использовать полотенце, после душа, мда. Чуть прикрываю створку, делаю первую горькую затяжку. Боже, и зачем я так много думаю, снова? Ну какая разница, почему отметки есть не у всех, почему меня это должно волновать вообще? На самом деле, напрягает то, что это приходится всегда прятать за часами или браслетами, во избежание вопросов. Теперь, я понимаю и Антонову любовь к такому количеству браслетов. Смешно, что ещё год назад я так отчаянно искал того, кто был так близок всё это время. Цеплялся за каждого, с кем выстраивались просто нормальные дружеские отношения. Думал, надеялся — ну, сейчас-то точно! А потом всё по новой. В один момент, после очередной ссоры, после очередного понимания, что всё это не то, я будто бы отключился. Я так устал от чувств к не тем людям, что перестал что-то чувствовать вообще. Я продолжал работать, ходить на кастинги, отдыхать и веселиться. И я верил, что все нормально, так правильней. В какой-то степени — да, лучше не чувствовать ничего ни к кому совсем, чем каждый раз разбиваться. А я был, именно, разбит после каждых таких отношений. Я никого из них не виню. Каждый из них, тоже, хотел просто найти родственную душу. Если бы мне год назад сказали, что моя душа — мой друг и коллега, я бы ни за что не поверил. Да хотя, какой год, — неделю назад. Одного не пойму, мы же так часто в разных играх и смотрим друг на друга, и касаемся руками, и не только… Нас не било этой болью, не билось так сердце, как в ту ночь… Или мы этого не замечали. Не хотели замечать? Мда уж, мир, где соулмейтов просто бросают на произвол. Делайте что и как хотите, никто не имеет права что либо рассказывать. Кто этот бред, вообще, придумал, а главное — нахуя? Можно подумать, где-то наверху сидит дохуяглавныйдядяилитетя и следит за всем миром. И, естественно, развлекается, видя как большинство страдает в попытках найти того самого человека. А особенно веселят такие, как мы с Антоном, которые столько лет тупили. «Да? Слышишь? Это не смешно нихуя!» Черт, я даже не заметил, как задрав голову, смотрю куда-то вверх и выкрикиваю последние мысли вслух. Пиздец. Примерно, год ничего не чувствовать ни к кому, чтобы сейчас так жестко переёбывало от ощущений. Весь этот год, только и был обычный секс то с девушкой, то с парнем, — и ничего. Я не испытывал ничего. Тупая потребность. Никто не был против, никто не обещал перезвонить. Всё было максимально просто и бездушно. Только вот, это бездушие, к весне, заебало. Заебало до слез, но сделать я ничего не мог, да и не хотел, если честно. Как оказалось, пустить всё на самотёк было самым правильным решением за последние пятнадцать, сука, лет.

      Докурив уже вторую сигарету, я закрываю окно, заметив, что пока я утопал в своей голове, стало очень даже холодно. Я подхожу к столешницам, забираю остывший кофе из кофемашины. Быстрыми глотками выпиваю, сразу мою кружку. Решив, что есть как-то не хочется, ухожу из кухни, возвращаясь в спальню.

      Антон ещё спит, на боку, почти уткнувшись лицом в подушку. Я непроизвольно улыбаюсь, смотря на него. Тихо подхожу к кровати, забираюсь под общее одеяло, обнимаю парня сзади, легко касаясь левой рукой его живота. Он, рефлекторно, во сне, кладёт свою левую руку на мою. Да блять, короче, в пизду эту всю рефлексию. Сейчас, в этот момент я счастлив, пиздец как сильно.