С того момента телефон Сана был словно приклеен к руке суперклеем.

      Было слишком раннее утро, но танцор уже прыгал по кухне, готовя себе завтрак, вместо того чтобы ждать, когда встанет Хонджун. Есан приподнял бровь, когда Сан ушел, не сказав ни слова.

      Был ли он отчасти виноват?

      И все же это был не просто Сан. Посреди ночи Есан слышал смех Минги в коридоре, за которым следовал голос, снова и снова спрашивающий, проснутся ли его соседи по комнате. Он оценил это чувство и проигнорировал бы его, если бы стены не были такими тонкими.

      Возможно, у старшего была надежда, подумал Есан.

      Есан часто заставал Хонджуна улыбающимся своему экрану больше, чем обычно, бормочущим слова, которые он был слишком труслив, чтобы произнести лично. Иногда он мечтательно вздыхал, иногда его нога подпрыгивала и сотрясала стол, пока Есан не спрашивал, в чем дело.

      — Он слишком хорош для меня, — стонал Хонджун.

      Есан нежно любил их всех троих, но уже начал подумывать о том, чтобы запереть их вместе с их соответствующими развлечениями. Это передали Чонхо, у которого были полные уши ежедневных жалоб.

      — Они, наверное, скучают друг по другу, — предположил младший, блеснув жалостливой улыбкой на экране телефона. Ах, мы с хенами планируем пойти на К-барбекю в эти выходные, почему бы тебе и остальным не пойти с нами?

      Брюнет задумчиво скривил губы, не замечая нежности во взгляде Чонхо:

      — Ты уверен?

      — Они не будут возражать, я уверен, что мы на самом деле оказываем им услугу.

      — Мясо! Мясо! Мясо! Мясо! — Минги и Сан пели в унисон с того момента, как вышли из дома и направились в ресторан. Хонджун давно отказался от мысли заставить замолчать этих двух малышей и цеплялся за мысль о предстоящем пиршестве. Жареная говядина, тушеное мясо кимчи, свинина — эти картинки заставили их ускорить темп.

      По прибытии Сан огляделся в поисках признаков присутствия остальных четверых:

      — Мы пришли пораньше? Уен сказал, что он уже прибыл…

      Сан пошатнулся, когда внезапно что-то ударило его сзади. Парень издал громкий визг, сердце выскочило из груди. Он резко обернулся и увидел, что Уен согнулся пополам от смеха, гордясь собой, в то время как остальные развлекались, наблюдая за реакцией Сана.

      — Ты опоздал, — сказал мастер, заработав в отместку щипок за щеку. Сан не удивился, обнаружив, что кожа была гладкой, как жемчужина, мягкой на ощупь.

      Увы, урчание в животе призывало их войти. Остальные расположились вдоль большого стола, изучая меню.

      Сан проклял свою удачу.

      Справа от него Минги и Юнхо разразились громкими разговорами и смехом. Слева от него Есан тихо болтал с Чонхо, обмениваясь словами, слышимыми только им двоим. Уен сидел прямо напротив него, зажатый между Хонджуном и Сонхва, которые были слишком заняты, украдкой поглядывая друг на друга, чтобы заметить беспокойство младшего.

      — Итак, Юнхо… — Сан занервничал, почувствовав, как нога Уена толкнула его собственную, приглашая поиграть, и попытался отвлечься. — Ты не рассказал нам, как вы с Минги познакомились?

      Шесть пар глаз переместились на голубоволосого, который медленно повернулся к красноволосому рядом с ним. Минги настороженно оглядел группу, прежде чем набить себе рот гарниром, невнятно повторяя, насколько это вкусно.

      — У нас есть общий друг, который познакомил меня с Минги, когда ему понадобилась помощь.

      Уен снова толкнул его локтем, прежде чем толкнуть Минги, чтобы тот изложил свою версию истории. Фотограф проглотил кусок еды, прежде чем добавить:

      — Хм? О, да, он просто позировал для меня несколько раз. Ничего особенного.

      О, это было действительно было особенным. Множество фотографий Юнхо, наклеенных на стену спальни Минги, было большим событием. Это колебалось между тонкой гранью жуткого и романтического. Он всегда хранил фотографии всех моделей, над которыми работал, для дальнейшего использования — однако Юнхо намного превосходит остальных, его голубые волосы торчат среди других, как больной палец.

      Два официанта принесли их еду, прежде чем кто-либо из них смог больше узнать о встречах пары. Сан заметил, что плечи Юнхо с облегчением опустились, он поднял свои палочки для еды, прежде чем слегка улыбнуться Минги. Угли окрасились ярко-оранжевым, когда мясо с резким шипением приземлилось на гриль. Суп и другие блюда принесли вскоре после того, как они начали есть.

      Сан схватил кусок говядины, прежде чем они все закончились, учитывая, как быстро были убраны тарелки. Как только он поднес его ко рту, Сан сделал два укуса и положил мясо на миску Уена с дымящимся рисом.

      Танцор огляделся, благодаря, что все остальные были заняты наполнением своих желудков. Глаза Уена превратились в маленькие полумесяцы, когда он толкнул мужчину ногой, бормоча слова благодарности. Сердце Сана сделало сальто, а он покусывал свои палочки для еды. Сидевший рядом с мастером Сонхва кивнул, не встречаясь с ним взглядом, притворяясь невежественным, и Сан захотел спрятаться.

      Где-то во время еды мальчики начали делиться историями о своих ежедневных приключениях на работе и в жизни. Смех, поддразнивание, шок и многое другое раздавались со стола; Сану пришлось несколько раз прекратить есть, чтобы не подавиться.

      — Он попросил меня починить ему ногти после того, как был таким ослом! Вы можете себе представить? — Фыркнул Уен, делая еще один глоток соджу. Минги продолжил череду историй с некоторых из самых странных фотосессий, которые ему пришлось сделать, заставив Юнхо смеяться всем телом. Даже Сонхва, которого Сан считал чопорным и молчаливым, сам рассказывал несколько историй об ужасных клиентах– таких, от которых в уголках их глаз наворачивались слезы от того, насколько абсурдно было произошедшее.

      Сан решил, что он тоже мог бы поделиться одной из своих историй:

      — Есан однажды ударил меня ногой в лицо во время тренировки.

      — Чт?.. — Брюнет поперхнулся своим напитком. — Это был несчастный случай!

      Чонхо ухмыльнулся за спиной Есана, поглаживая того по спине. Пьяный Есан всегда был готов затеять драку, о которой трезвый Есан пожалел бы на следующий же день, и Чонхо знал это. У Уена была одна из его фирменных ухмылок на лице, и Сан догадался, что это означало либо неприятности, либо начало веселой ночи.

      — Итак, тот единственный раз, когда я застал тебя и Чонхо на Каннаме, тоже был несчастным случаем, Сан-и? — Голос Уена был сладкий как патока, до жути похожим на то, как Есан дразнил их дома. — Или ты сейчас целовался с каким-то другим парнем?

      — Или когда мы вернулись из маникюрного салона и у тебя был засос? — Минги тут же добавил: — О, извини, я имел в виду тот комариный укус.

      Красноволосый укрылся за крупной фигурой Юнхо, выглядывая из-за его широких плеч. Лицо Есана было спокойным, совершенно пустым, но блеск глаз говорил о том, что он готов кастрировать мужчину.

      Если бы Чонхо не держал его за руку, Минги мог бы потерять свою гордость.

      — О, да? А как насчет твоего фетиша на ноги, Минги?

      — Эй!

      После еды Сан узнал, что слова «громкие» никогда не будет достаточно, чтобы описать их восьмерых вместе. Как только еда закончилась и все бутылки были выпиты до дна, Сонхва заплатил за все, несмотря на протесты мальчиков. Он не мог не поморщиться от вздоха облегчения официантки, когда группа вышла гуськом.

      — Итак, куда теперь? — Уен протянул руки к небу, рубашка задралась, обнажив небольшой кусочек кожи. Сан тяжело сглотнул и постарался не пялиться. Его рука метнулась вперед, чтобы одернуть подол рубашки парня, в то время как другой разразился его фирменным пронзительным смехом.

      Пока они обсуждали, Чонхо первым прочистил горло, подпрыгивая с брюнетом, которого он нес на спине. Есан застонал с места, где сидел, уткнувшись лицом в затылок Чонхо, чтобы заслониться от ярких уличных фонарей, причиняющих боль его глазам.

      Хонджун предупредил Есана, чтобы тот поубавил с выпивкой.

      — Я не хочу быть трезвым, когда Минги и Юнхо целуются. — Ответил Есан, выпив еще одну рюмку, прежде чем заснуть на плече Чонхо в следующую минуту.

      — Тогда мы откланяемся, спокойной ночи, хены. — Пробормотал самый младший, одарив их вежливой улыбкой. Все помахали, наблюдая, как Чонхо сел в такси, осторожно посадив в него Есана; Сан знал, что его друг в хороших руках. Чонхо за всю ночь не притронулся ни к одной капле, и нежный взгляд, который он бросал на Есана, был достаточным доказательством того, что младший будет хорошо заботиться о нем.

      — Тогда я пойду к Юнхо, — Минги сложил руки. — Нам нужно сделать несколько фотографий.

      Это привлекло внимание одного сбитого с толку Сонхва и одного раздраженного Хонджуна. Сан протянул руку для удара кулаками, прежде чем эти двое нетерпеливо удалились. Юнхо попрощался с ними, опустив глаза в пол с застенчивой улыбкой.

      Как только эти двое оказались вне пределов слышимости, Сонхва повернулся к оставшимся троим:

      — Фотосессия? Сейчас? В такой час?

      — Они снимают больше, чем фото, Хва, — Хонджун положил руку на плечо более высокого мужчины, качая головой в ответ на ухмылку Сана.

      — Что? Видео?

      Сан хихикнул над Хонджуном, который попытался объяснить это как можно менее откровенно. Уену потребовалось всего три секунды, чтобы сложить два и два, прыгая вверх и вниз от своей догадки. Чтобы взять себя в руки, Уен повернулся, схватил Сана за руку, как якорь, и яростно потряс ее.

      — О… — Сонхва закашлялся, пытаясь вернуть самообладание. Старший проверил свой телефон, прежде чем повернуться к Хонджуну, выдохнув клуб пара из-за холодной погоды. — Нам тоже пора идти?

      Сан приподнял бровь, глядя на них двоих.

      — О да, Сонхва пойдет с нами домой, — Хонджун поманил их за собой. — Ты можешь пойти с нами, Уен.

      Сан взглянул на парня, все еще державшегося за его руку, и прикусил губу. Танцор выругался на себя за то, что не убрался в своей комнате этим утром, мысль о том, что Уен увидит свою комнату, потерпевшую ураган, заставила его нахмуриться.

      — Что вы собираетесь делать дома?

      — Я хочу показать ему песню, над которой работал, — улыбнулся Хонджун. — Мы тихо, я обещаю.

      Рот Сана вытянулся, он кивнул, постучал по рукам Уена и сделал шаг назад. Мужчина с сиреневыми волосами посмотрел вверх, приподняв бровь, легко догоняя и подыгрывая.

      — Мы с Саном планировали… играть в видеоигры у нас дома! Просто напиши мне, когда будешь возвращаться домой, Сонхва-хен. — Уен защебетал: — Иди проведи ночь с папой.

      — С папой?

      — Помни свои слова, хен. Подумай о соседях! — Сан подмигнул свекольно-красному старшему.

      Сан почувствовал рывок, и вскоре они убегали от ворчания старшего, ноги тяжело приземлились на тротуар, когда Уен потянул его за угол. Смущенный протест Хонджуна затих вдали, сменившись сердечным смехом Уена.

      Сан хотел бы навсегда запечатлеть этот прекрасный звук в своей голове.

      В следующую минуту Сан и Уен гнались друг за другом по тротуару, ведущему к многоквартирному дому. Пена прилипла к носу Сана там, где Уен толкнул его, когда он делал глоток своего орехового латте. Мужчина пониже ростом издал пронзительный вопль, когда Сан схватил его, угрожая укусить за ухо.

      Холодный порыв ветра втолкнул их в квартиру с дымящимися напитками в руках. У Уена возникла блестящая идея быстро остановиться, чтобы выпить чего-нибудь теплого как для того, чтобы вывести алкоголь из организма, так и для борьбы с холодом ночи. Сан знал, что выполнит любое желание мастера. Уен схватил его за замерзшие пальцы, когда они вошли в скромное кафе.

      Там танцор узнал о ненасытной потребности Уена в сахаре.

      Карамельный фраппучино с двумя порциями сиропа и дополнительным количеством сливок — При мысли о таком напитке у него заболели зубы, но то, как глаза Уена заблестели при первом глотке, развеяло их.

      Уютная тишина окутала их двоих, когда они пересекли тихие коридоры. Сан последовал за ним, когда дверь открылась со звуковым сигналом, Чон впустил парня с приглушенным хихиканьем.

      Уен включил свет, бросив свои вещи на полку, пока Сан снимал ботинки у входа. Гостиная была просторной, но все еще казалась пустой, даже с большим диваном и журнальным столиком. Сан лениво стоял в стороне, осматривая дом, прежде чем Уен сел и похлопал по месту рядом с ним:

      — Нервничаешь? — Уен сделал большой глоток своего напитка. — Не волнуйся, папы нет дома.

      — Ты говоришь так, как будто мы собираемся разрушить ваш дом. — Сан приподнял бровь, губы дернулись в улыбке, когда он поставил свою пустую чашку на кофейный столик. Уен порылся среди подушек и вытащил пульт. Голоса, доносившиеся из телевизора, слились в один в голове Сана, когда все, на чем он мог сосредоточиться, было то, как великолепно выглядел Уен в тусклом свете.

      Губы Уена шевелились, но Сан не мог разобрать слов. Он осознал, что тот повернул голову и улыбнулся ему, но все же не смог выйти из транса. Тепло расцвело внутри него — возможно, алкоголь все-таки не полностью выветрился из его головы.

      — Сан-ни? — Уена спросил в третий раз, сумев вытащить его обратно в реальность. — Хочешь немного воды?

      Покачав головой, Сан солгал и сказал, что ему просто хотелось спать, когда на самом деле он был так далек от этого. Уен кивнул с нерешительным хмыканьем.

      — Сан-ни, ты все еще пьян?

      — Нет, — слишком быстро ответил Сан. Он не был уверен, было ли это ложью, слишком занят сердцем, которое стучало у него в ушах.

      — Хм… — Снова промурлыкал Уен, зная, что лучше не развивать эту тему, и наклонился вперед, чтобы поднять руки Сана с колен. — Эй, они не полностью уничтожены. Здорово!

      — Спасибо? — Танцор посмотрел на свои ногти, чтобы не смотреть в глаза Уена.

      Его кожу покалывало там, где Чон провел своими грубоватыми пальцами, руки безвольно лежали в руках того. Сану нравится, какие они теплые, какие нежные. Это было мягко не в том смысле, что Сан чувствовал себя хрупким или слабым.

      Он чувствовал, что им дорожат.

      — Подожди, дай я их уберу.

      Парень с сиреневыми волосами встал с дивана, исчез в коридоре и вернулся с бутылкой голубой жидкости и несколькими ватными дисками. Сан перестал дышать, когда Уен повернулся в его сторону, сев лицом к лицу, их колени соприкоснулись. Как будто он все еще был неудовлетворен, Уен раздвинул ноги и положил их рядом с Саном, чтобы придвинуться ближе.

      — Надеюсь, ты не возражаешь, — Уен почесал затылок. Он, казалось, не обращал внимания на страдания Сана, протягивая руку: — Так легче.

      Тот покачал головой, едва выдавив из себя ответ, и вложил свои руки в руки Уена. Мастер принялся за работу по очистке соскобленного лака, напевая тихую мелодию. Его яркие глаза прищурились при работе с более упрямыми места, а образуя надутую гримасу, которая дергала за струны души Сана.

      Танцор поблагодарил Уена за то, что он снял напряжение своей пустой светской беседой. По крайней мере, Сан мог отвлечься от едва заметного сжатия его руки. Ацетон обжег ему нос, но он чувствовал себя непринужденно — пахло как в салоне, тот же запах был в тот день, когда танцор встретил ангела.

      Мастер поднес руку Сана ближе к своему лицу, и на секунду Сану показалось, что он почувствует на них губы Уена. Он резко выдохнул, прикусив внутреннюю сторону щеки.

      — Ты делаешь это со всеми своими клиентами? — Сан был слишком медлителен, чтобы сдержать слова, которые сорвались с его губ. Будь проклят алкоголь за то, что он придал ему смелости.

      — Что… Что ты имеешь в виду, Сан-ни? — Движения Уена замедлились, настороженные глаза смотрели на него снизу вверх.

      Танцор пожалел, что не может перемотать назад последние пятнадцать секунд.

      — Прикосновение рук, сообщения, даже та маленькая драка ногами, которую мы устроили под столом во время ужина? — Сан не планировал выпускать свои мысли из подвала своего разума так рано — его чаша была переполнена, а мозг превратился в неисправный кран.

      Взгляд Уена приковался к деревянным половицам, его руки перестали поглаживать Сана, и танцор уже скучал по ним. Тот вздрогнул, когда понял, какими стеклянными были обычно яркие глаза Уена. Сан сказал все неправильно, и теперь Уен беспокоится, что он перегнул палку и переступил границы.

      Тихий смешок разорвал воздух, и мастер убрал руки:

      — Я… Я, должно быть, пьян, извини, — мастер двинулся, чтобы уйти, вставая с места, где он сидел. Уен сверкнул натренированной улыбкой и сделал шаг в сторону кухни, когда пара рук обхватила его, удерживая на месте. — Сан?

      — Подожди! Подожди… Позволь мне начать сначала, — он крепче сжал тонкую талию Уена, пока тот не расслабился, положив грубую руку ему на голову. — Я имел в виду, что ты так дружелюбен со всеми, и я…

      — Сан? Подожди, я не…

      — Я не хочу ничего неправильно понять, потому что ты такой замечательный парень и…

      — Сан, посмотри на меня.

      — И с тобой всегда так приятно и весело быть рядом, и может быть я слишком много думаю, так что…

      — Сан…

      — Боже, я несу чушь, кажется, я тоже пьян. Ты просто такой нереальный, и я не могу понять, почему ты делаешь все это с кем-то вроде меня…

      — Чхве Сан!

      Голова танцора поднялась, чтобы встретиться с парой глубоких, теплых глаз. Уен воспользовался шансом схватить Сан за лицо, прежде чем тот успел бы отвернуться. Сан собрался с духом, когда его сердце разогналось до миллиона миль в час, разум загорелся, но все, о чем он мог думать, был Уен, Уен, Уен. Его ресницы, родинка под глазом, то, как нахмурились его брови. То, как морщились уголки его глаз всякий раз, когда он украшал мир своей улыбкой. Как Уен всегда первым делом писал «доброе утро». Как его большой палец гладил Сана по щеке. Как он наклонился к лицу Сана.

      — Да? — Сан выдохнул.

      — Можно я тебя поцелую?

      Уен был так близко, слишком близко, что Сан мог чувствовать теплое дыхание на своих губах. Затуманенный взгляд Сана упал на то, как слегка приоткрылись губы собеседника, задаваясь вопросом, каковы они на вкус. Жаждал узнать, каковы они на вкус.

      — Пожалуйста… — Это было все, что смог произнести Сан, прежде чем двинуться вверх, сокращая то, что осталось от расстояния между ними.

      Карамельное фрапучино, две порции сиропа и дополнительные сливки.

      Вот какие они были на вкус.

      Уен хихикнул в поцелуй, когда их зубы стукнулись друг о друга, так как другой был слишком восторжен этим. Сан почувствовал вибрацию его смеха; он впитал его, не прерывая поцелуя. Мужчина с сиреневыми волосами заставил Сана шире открыть рот, прикусив его нижнюю губу и ослабив руки.

      Танцор вложил оставшиеся силы в то, чтобы обхватить другого, притянув Уена к себе на колени. Они остановились, чтобы глотнуть воздуха, Чон наклонился вперед, чтобы снова прикоснуться к губам Сана, несмотря на жжение в легких.

      Его голова была набита ватой. Все, что Сан знал, это то, что Уен выглядел неземным с прикрытыми глазами и блестящими красными губами, и все это из-за него. Сану нужно было больше.

      Второй поцелуй был гораздо нежнее, гораздо. Уен двигался медленно, наслаждаясь каждым дюймом, до которого мог дотянуться. Тепло заставило Сана растаять, превратившись в лужицу, разум был слишком затуманен, чтобы беспокоиться о чем-либо, кроме сладости на его языке. Уен наклонил голову под новым углом, и Сан понял, что зашел так далеко.

      По окончании голова Уена сразу же опустилась на плечо танцора. Глаза Сана едва открылись, когда он притянул мужчину ближе, пытаясь убедить себя, что это не сон, что он не проснется на следующее утро один в своей постели с телефоном, на котором не было уведомления от Чона.

      — Итак… — Начал танцор, губы изогнулись в улыбке, когда он почувствовал, как палец Уена играет с его волосами. Глаза Сана на мгновение опустились, Уен повторил за ним.

      — Итак, — мужчина пониже ростом поднял глаза, собираясь поцеловать его еще раз, но Сан опередил его, развернувшись, чтобы атаковать его шею. Уен заерзал, когда его пронзительный смех разнесся по квартире, пытаясь отстранить Сана подальше от опасной зоны.

      — Сан-ни! Сан, остановись! — Раздался резкий вдох, когда Сан отстранился, ухмыляясь от уха до уха, когда Уен со стоном ударил себя в грудь.

      Это был не сон.

      Он прижал их лбы друг к другу, закрыв глаза, чтобы осознать эту свою новую реальность. Сану нравился Уен, и тот отвечал ему взаимностью. Это не был очередной сон воскресным утром или ошеломляющий сон наяву в середине дня.

      — Итак… — Ухмыльнулся Уен, притягивая Сана ближе. — Значит ли это, что я наконец-то могу покрыть твои ногти гель-лаком?

      Сан моргнул раз, другой. Его мозг на мгновение отключился, прежде чем они оба разразились смехом. Танцор уткнулся лицом в грудь Уена, недоверчиво качая головой.

      — Если это означает, что ты будешь моим парнем? Да. — Ответ Сана был приглушен свитером Чона. Пара рук приподняла его лицо, и прежде чем он смог ответить, губы танцора снова были заняты губами Уна.

      Поцелуй был быстрым и целомудренным; Сан хотел большего, но все, что он получил, — это палец на своих губах. Весь воздух был выбит из его легких в сотый раз за эту ночь, но Сан не жаловался. Он просто не мог.

      — Какого цвета ты хочешь, мой дорогой парень? — Уен закатил глаза, не в силах скрыть нежную улыбку, которая появилась на его лице.

      Ответ пришел в голову Сану, но он знал,

      Он знал, что это не имеет значения, пока Уен держал его за руку.