Вы увидели это объявление в местной газете — двое скелетов были спасены из дома, где подвергались злоупотреблению, и в настоящее время были готовы к принятию в семью. Тысяча двести долларов за одного жалкого маленького монстра — но вы не могли упустить такую возможность. У вас остались оформленные документы и разрешения после вашего предыдущего экзотического питомца, и вы видели фотографии. Монстров было сложно достать, они были редкими, а монстры-скелеты — даже более того. Вы были очарованы этими существами с тех пор, как увидели одного в зоопарке — жалко выглядящий мешочек костей, но его было достаточно, чтобы разжечь в вас интерес и заставить вас проверить банковский счёт на наличие денег, которые, вы знали, там были.

      Вы отправлялись в магазин, собираясь провести за рулём два часа пути, чтобы сделать то, о чём, вероятно, пожалеете. Вы обязаны были иметь одного — вы абсолютно обязаны были иметь одного. Была некоторая информация онлайн, и вы знали, что хотели Папируса. Меньше фута в высоту, но ещё молодой и, похоже, сможет вырасти больше чем до двух футов при надлежащем уходе. Вы позвонили заранее — убедиться, что не приедете туда, только чтобы обнаружить пропажу малютки.

      — Чара? — спросила вас леди за прилавком, когда вы приблизились. Вы кивнули.

      Они не держали скелетов на виду, чтобы снизить их уровень стресса, — так вы читали. Вы проследовали за ней к задней части симпатичного, хорошо освещённого магазина и подошли к тому, что выглядело как обычная витрина для больших собак, не считая того, что дно было сплошным и внутри был маленький скелет.

      Монстры были странными, и скелеты были даже более странными, чем большинство других монстров. Вы знали о них не так много, но им не было хорошо в зоопарке, так что приём в частные руки был более распространённым методом их социализации. Вы много читали о том, как можно научить их говорить, но на самом деле вы просто сочувствовали бедняжкам. Такие умные существа, как монстры, могли подвергаться ужасно жестокому обращению, если попадали плохие руки, и именно это случилось с этим несчастным парнем.

      — Он немного застенчивый, — объяснила леди, но вы смотрели только на скелета. Когда она заговорила, свернувшийся в углу монстр повернулся, чтобы посмотреть на вас двоих. Так странно для пустых глазниц быть настолько выразительными. Вы слегка улыбнулись, но маленький скелет отвёл взгляд и снова сжался в углу.

      — С ним не должно быть проблем, — сказала леди, уходя, чтобы достать одну из переносок для животных. Пока она была занята, вы отошли и посмотрели на соседнюю уединённую витрину — и там вы нашли второго скелета, свернувшегося в углу, как если бы он знал, что другой был прямо напротив, по другую сторону стены.

      Он уставился на вас так, будто знал что-то, чего не знали вы. Будто он угрожал вам. Вы помахали ему, но он только подтянул колени повыше и продолжил сверлить вас взглядом. Они оба были одеты в очень маленькую одежду; это было восхитительно, но вы заметили, что малыш дрожал.

      Леди вернулась с ящиком, и вы отвели взгляд от второго скелета. Она грустно улыбнулась ему.

      — Ах, это Санс. Он... немного баламут.

      — Он знает, что другой прямо там? — спросили вы.

      — Монстры могут чувствовать магию друг друга. Эти двое, вероятно, выросли вместе. Они вполне могут быть братьями.

      Вы встали так, чтобы можно было увидеть обе витрины, разделённые сплошной стеной. На мгновение вас охватило чувство вины за то, что вы забирали только одного, но вы были счастливы дать дом по крайней мере ему.

      — Ну, с Сансом может быть легче справиться без Папируса поблизости. Он становится очень агрессивным и пытается защитить его от всего, когда они вместе.

      Леди сказала это, и тотчас же меньший скелет насторожился и белые булавочные уколы света в его глазах потухли. Вы с любопытством смотрели, как она отошла с ящиком в руке и разблокировала витрину, чтобы достать оттуда Папируса.

      Увидев ящик, более высокий скелет напрягся, но не сопротивлялся, когда леди очень нежно обхватила его рёбра и подтолкнула его из клетки. Вы наблюдали, а Санс подошёл к передней стороне своей клетки, непроглядно-тёмными глазницами упорно пытаясь рассмотреть, что происходит в другой.

      Пока Папируса доставали и помещали в переноску, он поймал взгляд другого скелета — и неожиданно начал сопротивляться. Леди быстро положила его в коробку и закрыла крышку, заглушая звуки его протеста.

      Но это не заставило вас прекратить наблюдать за Сансом. Вам вручали Папируса, и Санс будто знал — будто он знал, что его оставляют одного.

      Вы увидели, как он начал колотить в стекло, едва издавая шум маленькими кулачками, и заплакал.

      — Ох, мы не должны оставаться здесь, он очень умный, — мягко сказала леди, подталкивая вас уйти, но вы стояли на месте, наблюдая такие человеческие эмоции бедняги — отчаянную агонию на его лице, когда он смотрел, как у него забирают брата.

      — Он знает, что не увидится с ним снова? — спросили вы, и, как по сигналу, Санс стал протестовать сильнее, напирая на стекло, пока Папирус бился внутри ящика. Его маленькие ручки стучали по поверхности витрины — он знал.

      — Д... да. Но так лучше — я уверена, он привыкнет к этому — он —

      — Я хочу их обоих, — произнесли вы, смотря, как бьётся несчастный, отчаявшийся монстр в клетке, желая остаться с братом. Он моргнул. Он понял, что вы сказали?

      — Чт... что?

      — Сколько за двоих? — спросили вы. Скелет уставился на вас — с надеждой в глазах?

      — В-вы уверены? С Сансом тяжело справиться, когда он с братом, его магия может быть опасной —

      — Да. У меня есть вещи для них обоих, у меня достаточно места. У меня также была кобра пару лет назад, я сомневаюсь, что он настолько опасен, верно? Сколько за обоих скелетов?

      Леди выглядела ошеломлённой, но Санс наблюдал за вами и Папирус перестал сопротивляться в ящике.

      — Две тысячи за двоих.

      — По рукам.

      Вы не посадили их в одну переноску, чтобы отвезти домой, потому что она казалась тесноватой, но держали ящики рядом друг с другом, и никакой возни не было слышно. Не то чтобы монстры были шумными в любом случае — самым громким, что они издавали, было хныканье, — но они, казалось, были рады находиться близко друг к другу.

      Вы вернулись домой с двумя ящиками на буксире и поставили их на кухонную стойку ненадолго. Ваши родители, сейчас оба мёртвые, раньше были состоятельными, так что теперь вы были состоятельными. Их дом был вашим, их деньги были вашими, и, даже если то, что они были мертвы, было немного грустно, не то чтобы они действительно заботились о вас, делая что-то большее, чем просто забрасывать вас деньгами. Вы были Чарой, единственным ребёнком в семье, и любили животных. И теперь вам было двадцать восемь, вы жили в отличном доме и спокойно могли не делать почти абсолютно ничего.

      — Что ж, мы дома, маленькие чуваки, — объявили вы, беря ящики и устраивая их на полу в гостиной. Вы снабдили клетку разными мягкими штуками и хорошими вещами, потому что, если вы собирались содержать у себя скелетов, вы, чёрт побери, собирались содержать их правильно, — но сначала вы вроде как хотели увидеть, что они будут делать вне ящика и не в клетке.

      Вы открыли переноску Папируса первой. Он, должно быть, знал, что его брат поблизости, потому что позволил вам поднять его обеими руками после того, как вы открыли крышку и взглянули вниз, на его печальное лицо. Вы посадили его на пол. Он был одет в тонкую оранжевую рубашку и мешковатые брюки — должно было быть нелегко найти одежду для таких маленьких существ, как эти парни. Вам следовало бы выяснить это.

      — Привет, Папирус, — поздоровались вы и улыбнулись ему. Он не попытался убежать, просто неуклюже встал, потоптался и с тоской посмотрел на ящик.

      — Не-а, не волнуйся, твой братан у меня, прямо тут, — сказали вы, погладив переноску. — Но ты должен пообещать, что будешь хорошо себя вести, ладно? У меня не было намерения брать вас обоих, и, если вы будете доставлять мне слишком много хлопот, я верну его назад, — пригрозили вы.

      Вы видели, что у него перехватило дыхание, но он энергично кивнул. Он действительно понимал, или маленьких парней приучили делать это?

      Вы открыли ящик Санса и нашли его свернувшимся в углу. Он был гораздо меньше, чем его брат, и больше не сверлил вас взглядом, по крайней мере. Может быть, он слышал вашу угрозу? Вы сомневались в том, что он мог бы понять что-то настолько сложное, но так или иначе опустили руку внутрь переноски и осторожно подняли его, заметив, что он вздрогнул, когда вы до него дотронулись.

      Как только Папирус поймал его взгляд, он подскочил к нему, и, как только крошечные скелетные ноги Санса коснулись ковра, Папирус уже обнимал его. Боже, их руки были такими маленькими. Эти монстры были размером с бутылку из-под газировки, но, целиком состоящие из костей, они почти ничего не весили.

      Они обнимались. Вы смотрели на них, сидя на полу, и задавались вопросом, когда им в последний раз позволяли увидеться друг с другом. В то время как вы не были фанатом взаимодействия с окружающими, эти маленькие парни по крайней мере не могли говорить и быть подонками, и просто... вау. Вы действительно не любили других людей, осознали вы, глядя, как два маленьких скелета обнимаются и поглаживают друг друга.

      — Отлично, ваша клетка прямо здесь, всё готово, маленькие парни, давайте посадим вас внутрь и обустроим, — сказали вы, скорее для себе, но переплетённые между собой скелеты посмотрели на вас, как только вы потянулись, зачерпнули их двумя руками и перенесли в большую трёхъярусную клетку, которую когда-то использовали для шиншилл.

      Кровать для кошек стояла на втором этаже, заполненная кусочками ткани, которые, как вы посчитали, могли бы функционировать в качестве одеял, если бы монстрам стало холодно. Вы положили их обоих в кровать, и они уставились на вас большими глазами, упав поодиночке и почувствовав мягкость вокруг них. Они были такими маленькими — вы могли бы обхватить их обоих одной рукой, но слишком боялись сжать чересчур сильно и повредить их рёбра.

      Вы поместили на верхний ярус крекеры и воду. Эти парни были так похожи на людей — вы почувствовали бы себя виноватыми, заставив их лакать, как собак, так что вы наполовину заполнили одну из тех крошечных детских бутылочек и оставили её внутри. Если бы утром они всё ещё не притронулись к ней, вы сделали бы что-нибудь другое, но сейчас вы оглядели всё в последний раз, прежде чем решительно кивнуть.

      — Вот так, — сказали вы, наблюдая, как они сцепились снова и крепко держались друг за друга, хотя они не выглядели такими напуганными больше. Оба смотрели на вас, пока вы закрывали дверцу клетки и отходили на шаг назад.

      Вы оставили скелетов на вечер, не покидая гостиную и пристально следя за ними, чтобы убедиться в том, что ничего не случится, но они просто остались в постели и обнимались, иногда стукаясь черепами. В конце концов они заснули, и вы надеялись, что они смогут освоиться за следующие несколько недель. Пребывание в плохом доме, вероятно, травмировало маленьких чуваков, но вы были решительно настроены заставить их доверять вам. Вы были Чарой, человеком экзотических домашних животных, который приручил кобр и держал многоножек в качестве компаньонов.

      Насколько трудно могло быть с двумя скелетами?

      Вы оставили их в покое на три дня, чтобы дать им обустроиться. Вы проходили мимо их клетки и здоровались, а они глядели на вас большими глазами, и один раз, когда вы помахали, Папирус помахал в ответ. Это заставило ваше сердце плавиться — что за прекрасные создания были эти маленькие ублюдки.

      Санс поглядывал на вас недобро иногда, но по большей части всё шло хорошо. Вы занимались своими делами, вы предоставили им возможность заниматься их собственными, и в основном они просто дремали. Несколько раз они вставали, и вы делали вид, что спите на диване, тем не менее наблюдая за тем, как они осторожно пробираются на третий ярус и покусывают крекеры. Монстры были странными. Вы задавались вопросом, вырастали ли они, подобно золотой рыбке, в зависимости от того, насколько велика была их клетка.

      На четвёртый день вы вывели их наружу. Вы открыли нижнюю дверцу и поставили ящик, чтобы они могли использовать его как ступеньку, и затем вы легли на пол гостиной и уставились в потолок.

      — Вы, ребята, можете выйти и исследовать тут всё, если хотите, — сказали вы, переворачиваясь, чтобы взглянуть на них. Папирус осторожно продвинулся к нижнему этажу вместе с Сансом, идущим прямо за ним. Вы посмотрели на них с любопытством.

      — Вы странные. Я знаю, вы можете понять кое-что из того, что я говорю, так что, может, вы похожи на горилл? Они умные, они могут использовать язык жестов и всё такое, это довольно классно.

      Вы говорили сами с собой, прежде чем привстать и протянуть руки.

      — Давайте, вы двое, обещаю, я не кусаюсь. Я знаю, вы, парни, пришли из не очень хорошего места, но я не злой человек. Ну, я злой человек, но только по отношению к другим людям. Вы, маленькие ребята, клёвые. Говорят, вы можете использовать магию? Это реально классно. Мне бы хотелось использовать магию.

      Папирус смотрел на вас нерешительно. Вы похлопали по полу рядом с собой.

      — Давайте, у меня есть немного шоколада в буфете, если вы будете хорошо себя вести, вы оба сможете получить несколько кусочков. Вы когда-нибудь пробовали шоколад?

      Никто не ответил, но, когда вы похлопали по полу снова, Папирус сделал шаг к краю клетки. Санс остался там же, где был.

      — Мм... Полагаю, вы никогда не пробовали шоколад раньше. Если мне предложат в награду шоколад, я, наверное, смогу убить человека за него. Не по правде, но образно говоря. Он действительно хорош.

      Папирус стоял у самого края клетки, глядя вниз на ступеньку. Санс медленно последовал за ним. Потолок яруса был всего в нескольких дюймах над Папирусом, но Санс доставал Папирусу только до плеч, так что у него было больше свободного пространства.

      — Ух ты... вы реально боитесь меня, да? — спросили вы, но не по-настоящему строго. Вы остались на своём месте, только откинулись на руки. — Это нормально, можете не торопиться. Я понимаю. Прошлый человек, у которого вы были, был не очень дружелюбен с вами, не так ли?

      Папирус перестал двигаться, и Санс взял брата за руку.

      — Я знаю об этом — он был настоящим подонком. Я не в курсе, что именно произошло, конечно, но я понимаю, что вы боитесь людей из-за того, что он сделал. Меня бы подобное тоже напугало, может, даже разозлило бы. Люди отстой, не буду врать вам, парни. Люди худшие. Но вам, ребята, повезло, и вы в конечном итоге оказались со мной, и я из крутых ребят.

      Они, казалось, расслабились немного, и вы улыбнулись. Вы откинулись назад и закрыли глаза, снова ложась на пол лицом к ним.

      — Хмм... почему вы названы в честь шрифтов, так или иначе? Мне вроде хотелось бы знать, но я сомневаюсь, что вы можете рассказать мне. Рассказывают, что скелеты могут говорить, если они обучены, но... я не знаю. Мне никогда не нравились все эти «учебные штучки, заставляющие вас слушаться», — не тогда, когда вы не обязаны.

      Вы продолжили лениво говорить сами с собой, и в конце концов Папирус провёл брата вниз и они сели рядом со ступенькой, ведущей к клетке. Вы остались на полу и посмотрели на них, сдувая волосы с лица. Они казались нервничающими, но любопытными. Особенно Папирус. Санс выглядел несколько более настороженным.

      — Я буду звать тебя Папс, ладно? «Папирус» — это немного длинновато для меня, но «Папс»... это хорошее имя. «Санс» тоже славное и короткое. Папс и Санс — маленькие братья-скелеты. Вы, ребята, как Марио и Луиджи. Боже, держу пари, вы не знаете, кто эти парни. Мне нужно многому научить вас. Надеюсь, вы не понимаете, что я говорю, я тупица.

      Папирус склонил голову набок, и вы улыбнулись — это было прелестно.

      — Вы хотите шоколада? Это неожиданно, что вы вышли из клетки, — полагаю, мы можем использовать немного шоколада, чтобы отпраздновать хорошую работу. Я сейчас вернусь.

      Вы встали и отправились на кухню, захватив плитку дорогого шоколада и принеся её назад. Двое скелетов были там же, где вы их оставили, и вы подошли и сели ближе к ним, чем раньше.

      Вы развернули шоколадку и отломили два кусочка, вручая их скелетам. Вы всё ещё не могли перестать думать об этих восхитительных маленьких ручках. Как мило.

      — Вот так, всем шоколада, — сказали вы, засовывая кусочек шоколада в рот и позволяя ему растаять. Вы смотрели на них — они разглядывали свой приз, но Папирус в конце концов куснул его. Его глаза загорелись — всё ещё очень странно, — и он проглотил оставшееся в мгновение ока, поворачиваясь к брату и наблюдая, как тот пробует свой кусочек. Его реакция была похожей, но, увидев, что Папирус смотрел на него, Санс предложил остаток своей части брату.

      Альтруизм. Вы моргнули, заинтригованные, и наблюдали за тем, как Санс пытается накормить своего брата вместо себя. Вы ожидали, что Папирус возьмёт, но вместо этого он пихнул шоколад обратно Сансу. Санс сломал оставшееся от его кусочка напополам, как смог, и Папирус принял одну из половинок и съел её.

      Странно.

      Вы работали со скелетами на следующей неделе, но вы не давили на них. Они были умными маленькими ублюдками, и Папирус, вы выяснили, обожал шоколад, и Санс никогда не отходил от своего брата. Этого не случалось до восьмого дня обладания маленькими парнями — тогда они, наконец, прошли через гостиную и сели около вас после того, как вы похлопали по полу.

      Вы слегка погладили каждого по голове и затем дали им по кусочку шоколада.

      — Взгляните на себя, храбрые детские кости, вы прошли весь путь сюда, только чтобы увидеть меня.

      Папирус посмотрел на вас большими глазами, в то время как Санс жевал свой шоколад.

      — Всего лишь шучу. Я знаю, что вы просто хотите этот шоколад. Это больно, но я понимаю.

      Папирус ел кусочек шоколада, но он медленно потянулся вперёд, положил крошечную руку на вашу ногу и улыбнулся вам.

      Вы не прозевали взгляд, которым Санс одарил вас — словно вы могли причинить вред его брату за то, что тот к вам прикасался, — но просто улыбнулись ему.

      — Ооу, спасибо, Пап. Ты настоящая конфетка.

      Он действительно покраснел, или вам только померещилось? Он отвёл взгляд и доел свой шоколад, и Санс продолжил наблюдать за вами.

      — Вы понимаете меня? — спросили вы тихо.

      Оба скелета посмотрели на вас, и затем друг на друга, и затем снова на вас. Вы не знали, почему вам захотелось сказать это или почему вы были настолько откровенны, но вы взглянули на плитку шоколада в ваших руках и вздохнули.

      — Ну, если вы понимаете, то должны знать, что я не наврежу вам. И я помню о своей угрозе вернуть одного из вас обратно, если вы будете плохо себя вести, но это была ложь. Я не разлучу вас двоих. — Вы опустили на них взгляд. — Я имею в виду, не нужно идти ломать вещи и быть маленькими засранцами, но я знаю, что вы нуждаетесь друг в друге.

      Папирус убрал руку с вашей ноги, но затем вместо этого прислонился к ней. Вы не могли не улыбнуться, он был таким чертовски крохотным. Вы взглянули на Санса, но тот не приблизился — он просто смотрел на вас с Папирусом настороженно, словно ястреб.

      — Смотри, Санс, я знаю, ты беспокоишься, что я могу сделать больно твоему бро, но я обещаю, что не буду, — сказали вы, и то, как резко Санс поднял голову, чтобы посмотреть на вас, в значительной степени подтвердило, что маленькие говнюки знали больше, чем они делали вид. Вы просто взмахнули рукой. — Вы умные маленькие мерзавцы. Вы, вероятно, умнее, чем я, хотя это не говорит о многом, если честно.

      Потребовалась какое-то время, но в конце концов Санс подошёл немного ближе и взял ещё один кусочек шоколада.

      Вы чувствовали себя дерьмово.

      Вы открыли дверцу их клетки, как вы всегда делали по вечерам, но вам не хотелось говорить с ними. Вы были подавлены, у вас был плохой день, и вы, пожалуй, просто хотели спать, но вам было бы совестно не позволить им выйти и размять кости немного.

      Вы легли на пол и уставились в потолок. Что за дурацкий потолок. И что за дурацкий дом. Он не был вашим, вы не заслужили его, он просто упал вам в руки, прямо как всё остальное в вашей жизни.

      Вы почувствовали чужие маленькие руки на вашей собственной и огляделись, увидев Папируса, смотрящего на вас обеспокоенным взглядом.

      — У вас, ребята, когда-нибудь были родители? — тихо спросили вы. Санс стоял чуть дальше, в шаге от брата.

      За этим последовала пауза. Ни один из скелетов ничего не сделал, но Папирус сел так, чтобы не стоять над вами. Он посмотрел на вас вопросительно.

      — Мои родители умерли, и поэтому у меня есть этот дом. И деньги, на которые вы были куплены. Не то чтобы они были нажиты моим трудом или что-то в этом роде.

      Вы шумно выдохнули и закрыли глаза, но Папирус всё ещё прикасался к вам. Такими чертовски крошечными ручками.

      — Боже. Твои ручки такие маленькие, это восхитительно, — сказали вы, взглянув на скелета. — Я думаю, это реально круто, что вы двое есть друг у друга. Мне, типа, всегда хотелось, чтобы у меня был брат, или сестра, или, знаете, кто-нибудь. Вообще.

      Вы не осознавали, что прослезились, до тех пор, пока одна из слезинок не упала вам на щёку. Вы как бы хотели убрать её, но не сделали этого. Вы закрыли глаза.

      Папирус перестал касаться вашей руки, и через мгновение вы почувствовали маленькую ладонь, стирающую слезу. Вы открыли глаза, немного удивившись, и увидели Папируса. Он стоял на коленях, и, когда вы лежали на спине, он был выше вас.

      Мгновением позже Санс подошёл и уселся в сгибе между вашими шеей и плечом. Вы хихикнули, потому что это было щекотно, а затем вы почувствовали, что его крошечные пальцы действительно щекотали вас.

      — Ох, ты, маленький говнюк, собираешься щекотать меня? — спросили вы, и Санс одарил вас самодовольной усмешкой. Было приятно видеть, что он улыбается, но ваша рука уже поднялась и вы пощекотали его рёбра. Он недовольно фыркнул, но усмехнулся, а потом как бы переполз через вашу руку и сел сбоку, вытягивая ручки на вашем животе и смотря на вас большими глазами.

      Папирус последовал его примеру, сворачиваясь рядом с вами. Вы улыбнулись, поскольку никогда не предполагали, что они любили обниматься, но позволили им использовать вас как подушку и грелку.

      Это было очень приятно.

      В первый раз это случилось с ними посреди ночи, и вы действительно не поняли, что происходит. Это звучало как плач, но хриплый и сдерживаемый. Вы протёрли глаза ото сна и тотчас же увидели странный синий свет, исходящий из клетки скелетов.

      Вы встали, вслушиваясь в плачущие вскрики и хриплые вздохи, и увидели, что оба скелета были в постели, но глаза Санса пылали синей магией. Папирус придерживал его, пока у Санса перехватывало дыхание и тот ловил ртом воздух.

      — Эй — эй, что происходит? — спросили вы, но Папирус обернулся и посмотрел на вас так, будто вы собирались атаковать.

      Он схватил брата и крепко вцепился в него, и, когда вы потянулись открыть дверцу клетки, небольшая вспышка синей магии Санса появилась и обожгла вашу руку. Вы вскрикнули, больше от удивления, но Санс даже не смотрел на вас — он смотрел на дно клетки, держась за голову, тогда как тело его брата оцепенело.

      — Н-нет... не... он не хотел...

      Вы не заметили раздавшийся тихий голос, пока не взглянули на Папируса, освещённого магией Санса, и он не заговорил снова.

      — Не... не забирайте его... пожалуйста, не забирайте его. — Папирус всхлипнул.

      Вы в некотором роде застыли на месте — скелет не только говорил, но, блядь, говорил реально хорошо.

      — Он хороший — он — пожалуйста — пожалуйста, не возвращайте его назад — не забирайте его — пожалуйста... — провыл Папирус. Санс уставился куда-то в никуда. — Не — не забирайте его — не возвращайте его назад — пожалуйста, не прогоняйте его —

      Вы очнулись, когда скелет заплакал, всхлипывая и едва втягивая в своё тело достаточно воздуха. Его голос, такой же слабый, как и он сам, сломался, и его слова перемежались с рыданиями и вздохами.

      — Не — н-не возвращайте его назад — пожалуйста, не возвращайте его назад, человек, п-пожалуйста, не забирайте его — он — он — он не хотел — пожалуйста —

      — Воу, воу, эй, никто никуда не собирается, — сказали вы, поднимая руки. — Я не возвращаю его обратно — но о мой бог, вы могли говорить всё это время?

      — М-мы не будем — мы будем хорошими — не будем больше говорить — н-не будем больше, пожалуйста, просто — просто не забирайте моего брата, он не сломан — он хороший — пожалуйста —

      — Тсс, эй, Папирус, я никуда его не прогоняю, вы оба остаётесь прямо здесь, хорошо? Что происходит? Он будет в порядке? — спросили вы, потому что Санс всё ещё неглубоко дышал, уставившись в пространство, и, чёрт побери, они могли говорить, но у Папируса была гипервентиляция*.

      — Пожалуйста, п-пожалуйста, о-он просто напуган — мы больше не будем доставлять никаких неудобств — мы будем хорошими — не будем больше говорить — не забирайте его у меня —

      — Папирус! — позвали вы несколько громковато, и он посмотрел на вас так, будто вы ударили его.

      — Нет — нет, пожалуйста, нет, нет, нет — не делайте ему больно — пожалуйста, н-не делайте ему больно —

      — Никто никому не делает больно! Я не прогоняю его, с ним всё в порядке! С вами обоими всё в порядке, всё хорошо, но ты должен успокоиться, Папс, ты сейчас потеряешь сознание.

      Он, казалось, услышал вас, моргнув, когда вы использовали его прозвище. Вы подались вперёд и открыли клетку, приготовившись к последовавшему слабому удару, и затем потянулись внутрь и сгребли двумя руками обоих скелетов. Папирус прильнул к вам, словно вы могли уронить его.

      — Тсс, видишь? Ты в порядке, все в порядке, никого не прогоняют, или бьют, или ещё что-нибудь вроде этого. — Вы посадили их на пол, но уделили больше внимания Сансу. Вы положили ладонь ему на спину. Ладонь охватила всё выше пояса, и вы слегка потёрли. Было так странно ощущать их рёбра, не открывающие ничего, кроме позвоночника, но бедный Санс...

      — Санс? Ты там, приятель?

      Папирус всё ещё рыдал, и он держал вас за запястье, как будто вы могли навредить его брату, но, осознав, что вы не собираетесь делать этого, он просто плакал и смотрел.

      Санс моргнул.

      — Давай, Санс, я знаю, что ты здесь, — ты заставил своего брата поволноваться... — продолжили вы, и внезапно магия чуть-чуть потускнела, и после этого она потускнела сильнее, и затем ещё сильнее, до тех пор, пока, наконец, не выдохлась и Санс не пришёл в себя, осознав, что произошло, и не свернулся в дрожащий, трясущийся клубок.

      Папирус немедленно придвинулся ближе и обнял его. Санс обвился вокруг брата, как будто всё это было рядовым событием. Вы выдохнули, но, пока Папирус плакал, вас снова поразило осознание того, что эти засранцы могли говорить.

      — Всё хорошо? Вы в порядке? — спросили вы, и Санс посмотрел на вас со слезами на глазах.

      — В... вы не злитесь? — выдохнул он. Его голос тоже был тихим и слабым, но намного мягче, чем у его брата.

      — Нет, я не злюсь, я немного в шоке, если уж совсем честно, но я не злюсь — мне казалось, что вы не умели говорить.

      Санс ничего не сказал, но Папирус поднял на вас взгляд.

      — М-мы не должны говорить. — Папирус прорыдал это, но его всхлипы утихали, и вы сдвинулись так, чтобы сидеть со скрещенными ногами, и положили обоих скелетов к себе на колени.

      — Что ты имеешь в виду? — спросили вы.

      — Это... плохо, — ответил Санс. Вы сложили руки вокруг них двоих, как щит, и он вцепился в вашу рубашку и держался за неё своими крохотными ладошками. — Н-нас... наказывают за то, что мы говорим.

      — Ваш предыдущий владелец сказал вам это? — спросили вы, не сумев убрать резкость из голоса. Они оба вздрогнули.

      — Н-не делайте нам больно, — проскулил Папирус. — Мы б-больше не будем говорить —

      — Я — о боже мой, нет, я не сделаю вам больно — но это чушь собачья — вам можно говорить — боже, я хочу, чтобы вы говорили со мной, ладно? Мне даже в голову не пришло, что вы умеете...

      — Н-но что, если он вернётся? — всхлипнул Папирус. — И тогда он услышит нас — и — и он сделает нам больно опять —

      — Я никому не позволю навредить любому из вас когда-либо снова, — сказали вы, — и, если этот мудак придёт искать вас двоих, я собственноручно выбью из него всё дерьмо — бог мой, не бойтесь его больше, он ушёл, хорошо? Вы в безопасности здесь.

      Вы прижали их ближе к себе, и они оба плакали, но вы не могли винить их.

      О господи, они могли говорить.

      Они заснули в ваших руках, выплакавшись. Вы держали их так, как держали бы котёнка, и они лежали у вас в руках, свернувшись на вашей груди и прижавшись друг к другу. Они выглядели гораздо более безмятежными во сне, но ваш мозг был всё ещё своего рода зациклен на всяких «эти штуки умеют говорить», так что вы просто рассеянно пялились на них, пока они спали.

      Они не были домашними животными, они были грёбаными детьми, и их выучили, что они не должны говорить — или они будут наказаны. Одна только мысль об этом злила вас, но вы держали гнев под контролем. Тем не менее, тот парень, который сделал такое с этими бедными малышами, заслуживал гнить в аду.

      Бедные малыши — вы внутренне вздрогнули, но они действительно были малышами. Детьми — судя по тому, что вы видели и слышали. Вы знали, что монстры были умными, но эти существа были... ну. Они не были животными, и они не заслуживали такого обращения. Вы взглянули на клетку и поморщились — больше ничего подобного. У них должно быть надлежащее место для жизни, без запертых дверей и с чем-нибудь кроме крекеров для жевания. Они были сломанными маленькими парнями, но они были вашими сломанными маленькими парнями, и вы собирались убедиться, что они получают достаточно заботы.

      Это было не столько внезапное осознание, сколько постепенно формирующееся ощущение неотложности; вы понимали, что должны будете заботиться о детях, а не просто об экзотических питомцах. Вы отчитали себя за поспешные выводы, но действия Папируса были слишком, блядь, человеческими, чтобы не называть этих ребят детьми. Ваше сердце болезненно сжалось, как только вы вспомнили отчаяние и ужас в голосе маленького скелета, когда он думал, будто вы прогоните его брата за то, что тот слегка ударил вас. Вы ещё даже не начинали обдумывать срыв Санса, который, вы знали, не был здоровым, — но вы должны были спросить их об этом. Спросить их — было странно думать о том, что вы могли бы спросить этих маленьких парней и они могли бы ответить вам.

      Сколько им лет? У них есть родители? Они действительно братья? Вы взглянули на них, спящих, и задумались. Когда они проснутся, вы достанете им чего-нибудь тёплого поесть и чего-нибудь холодного попить, и вы убедитесь, что они знали: они никогда не будут разлучены снова. Их хватка друг на друге ни разу не ослабла, даже когда они спали.

      Странно, но было здорово вернуть немного ответственности в вашу жизнь.

      Они проснулись около часа спустя, но всё ещё выглядели измученными. Вы предположили, что Санс использовал бо́льшую часть своей магии, и Папирус накрутил себя так сильно, что даже вы устали, просто думая о том, каким усталым он должен быть.

      Санс зашевелился первым, и вы почувствовали, как его маленькие ручки мягко завернулись в вашу одежду, пока он моргал, просыпаясь. Определились бы вы когда нибудь с тем, насколько чертовски очаровательными были их руки? Вероятно, нет.

      Когда он, казалось, наконец осознал, почему ему было так тепло и удобно, он слегка вздрогнул. Он резко поднял взгляд на вас; в его глазах было то же навязчивое недоверие, что и всегда. Вы слегка улыбнулись ему.

      — Не волнуйся. Это всего лишь я, — сказали вы, и он смотрел на вас ещё с секунду, прежде чем вжать лицо в вашу рубашку, чтобы спрятать его.

      Папирус проснулся буквально несколько мгновений спустя, и первым его действием было убедиться в том, что Санс всё ещё был там. Он подтолкнул его череп своим, и это было прелестно, а затем больший скелет поднял взгляд на вас. Быстрая улыбка, похоже, успокоила его.

      — Доброе утро, сони, — сказали вы, несмотря на то, что была всё ещё середина ночи. Ваша спина болела от такого длительного сидения в одном положении, но вы не могли заставить себя подвинуть скелетов. Зато теперь они проснулись, и вы очень аккуратно высадили их на пол.

      Папирус открыл рот, но затем посмотрел в сторону и снова закрыл его. Он взял Санса за руку, и они переглянулись.

      — Эй, не бойтесь, вы в безопасности со мной. Я как большая мама-медведица или типа того.

      — Вы... вы не вернёте Санса назад? — пискнул Папирус. Смотреть на то, как двигались их рты, было странно, потому что это была гибкая кость, но его слова внушали гораздо больше беспокойства.

      — Не-а, никто никуда не пойдёт. Вы уверены, что не хотите поспать ещё? Выглядите утомлёнными до мозга костей.

      К вашему искреннему удивлению, Санс издал усталое, вялое фырканье на каламбур. Он тут же закрыл себе рот руками и посмотрел на вас так, словно это могло оскорбить вас или, ещё хуже, словно вы могли ударить его за смех. Вы хотели сказать что-нибудь, но слова умерли у вас в горле.

      — Боже мой... это странная ситуация, — произнесли вы, больше себе. — Можно задать вам несколько вопросов?

      Ещё одно переглядывание между ними, но затем они оба кивнули.

      — Вы хотите сесть на диван? Там намного удобнее, чем на полу.

      Они кивнули снова. Вы не были уверены, было ли это искренне или же они просто хотели угодить вам. Так или иначе, вы предложили им обе ваши перевёрнутые ладони, и через несколько мгновений колебаний они подошли и позволили вам поднять их.

      Они обосновались на диване, прижавшись друг к другу, выглядевшие немного менее маленькими не на голом ковре гостиной.

      — Ты в порядке, Санс? — спросили вы, и он немедленно отвёл взгляд.

      — Простите... — пробормотал он.

      — Простить? За что? Я не злюсь из-за того, что произошло, но ты выглядел так, будто переживал плохое время, маленький чувак.

      — Е... ему снятся кошмары, — тихо поделился Папирус. — Э-это не его вина... — Боже, их голоса были такими тихими...

      — Я знаю, что он не виноват, это нормально, — терпеливо сказали вы, — но, если есть что-то, что я могу сделать, чтобы помочь, я хочу знать. Мне тоже снятся кошмары иногда, я знаю, что они отстой.

      — Мы можем... мы всё ещё можем оставаться вместе, правда? — спросил Папирус. Его большие глазницы были полны такой надежды.

      — Да, конечно, вы можете, но не в клетке. Вы не должны сидеть в клетке — я чувствую себя реально дерьмово, мне бы так хотелось, чтобы вы заговорили со мной раньше, тогда мне стало бы понятно, какие вы умные... но это не ваша вина.

      — Не возвращайте нас обратно... — Папирус начал хныкать, но вы подняли руку.

      — Нет, я не это имею в виду, вы остаётесь со мной. Смотрите, я знаю, что это всё немного сбивает с толку, но... Я не знаю. — Вы откинулись назад и посмотрели на них с секунду.

      — Вы хотите шоколада?

      Они казались удивлёнными, но совсем не расстроенными предложением. На мгновение они взглянули друг на друга, а затем посмотрели на вас.

      — П-правда? — спросил Санс, и звёзды в его глазах заставили вас хихикнуть.

      — Шоколад всегда помогает мне чувствовать себя лучше... — сказали вы, потянувшись к тумбочке рядом с диваном, и открыли выдвижной ящик, обнаруживая наполовину съеденную плитку с предыдущего дня внутри. Хорошо, что вы любили шоколад так чертовски сильно.

      Вы отломили два кусочка и преподнесли их маленьким скелетам. Они, казалось, не решались принять их, и Санс посмотрел на вас так, словно шоколад был отравлен, но вы съели кусочек вместе с ними.

      Папирус всхлипнул. Вы посмотрели на него, а он уставился вниз, на кусочек шоколада в его руках, и потом снова на вас.

      — Сп... спасибо, человек, — проскулил он, и, боже, он был плаксой, но вас это действительно не волновало. Вы улыбнулись и протянули руку, чтобы слегка погладить его по спине.

      — Пожалуйста, скелет, — ответили вы, подмигнув.

      Они съели шоколад. Вы наблюдали, как Папирус начал жевать свой и Санс последовал его примеру. Они продолжали держаться близко друг к другу. Вы сочувствовали им так сильно.

      — Вы в безопасности здесь, хорошо? — сказали вы тихо, и это поймало их внимание и заставило их посмотреть на вас своими большими глазами. — Я не знаю, что делал ваш предыдущий, — вы прикусили слово «владелец», потому что чувствовали, насколько неправильно было бы сказать это, — что делал ваш предыдущий опекун, но этого не произойдёт здесь. Я не собираюсь причинять вам вред — даже если вы сделаете что-то плохое, я не буду делать вам больно в наказание. И вы остаётесь вместе — я не собираюсь разделять вас двоих. Хорошо?

      — З-значит... — начал Санс тихо, доев остаток своего шоколада. Он посмотрел на Папируса для успокоения, и скелет повыше стиснул руку брата. Санс глубоко вдохнул.

      — Нам... нам позволено г-говорить? — спросил он, смотря на вас так, будто вы могли бы наказать его за этот вопрос. Боже, ваше сердце болело, когда вы смотрели на них. Вы собирались иметь перед собой трудную задачу.

      — Да — да, вы можете говорить всё, что хотите. Мне, друг другу, я просто... Мне хотелось бы скорее узнать, что вы... — Вы оборвали себя и вздохнули. — Я прошу прощения за то, каким было моё обращение с вами.

      — Почему? — тихо спросил Папирус. Вы моргнули, но он продолжил робким голосом: — Вы... вы действительно добры к нам, — сказал он, и Санс согласно кивнул. — У нас есть еда... и вода... и-и место для сна...

      — Вы заслуживаете большего, — отрезали вы непреклонно. — И теперь, когда я знаю, что вы можете говорить, вы должны рассказывать мне о том, чего вы хотите, — не бойтесь говорить со мной, ладно? Я найду вам какую-нибудь более удобную постель и какую-нибудь еду получше. Крекеры не очень хороши, не так ли?

      Скелеты потупились, и вы подвинулись на диване так, чтобы лучше видеть их лица.

      — Сколько лет вам обоим? — спросили вы мягко.

      Никто не казался готовым к вопросу, и они глядели друг на друга какое-то время, прежде чем Папирус ответил. Он, безусловно, казался более открытым и разговорчивым из них двоих.

      — В-восемь.

      — Значит, вам обоим восемь?

      Папирус кивнул:

      — Д-да... он называл нас... близнецами? — ответил он неуверенно, глядя на своего брата для подтверждения. Санс кивнул.

      — Близнецы, хорошо. Это значит, что вы родились в одно и то же время, но... Я на самом деле не знаю, как скелеты «рождаются», если честно. Вы знаете ваших родителей?

      Они не ответили. Вы наблюдали, как они смотрели друг на друга, обмениваясь растерянными взглядами.

      — Ч-что такое... родители? — спросил Папирус.

      — Они... ох. Ну, может быть, у скелетов нет родителей... это те, из кого ты появился и кто заботится о тебе, пока ты молод. Вы помните что-нибудь до... плохого чувака?

      Оба покачали головами, и вы могли сказать, что их усталость начинала одолевать их снова. Санс зевнул большим, с широко распахнутым ртом, зевком, и это сказало вам, что было время идти спать.

      — Вы выглядите уставшими... хотите вернуться в постель на сегодня? — предложили вы.

      — А можно? — спросил Папирус.

      — Да, конечно. У вас была трудная ночь, в конце концов. Я знаю, что меня на вашем месте с ног валило бы. Но... я не хочу сажать вас обратно в клетку, это просто неправильно...

      — Там хорошо, — промямлил Санс.

      Вы посмотрели на них сверху вниз.

      — Вы уверены, что не против?

      Они закивали. Вы выдохнули.

      — Ладно. На сегодня — но я оставлю нижние дверцы открытыми, хорошо?

      Ещё кивок от обоих. Папирус выглядел так, будто ему было что сказать, но он только поёрзал. Вы осознали, что потребуется нечто большее, чем несколько ободряющих слов для бедных маленьких чуваков, чтобы отучить их от того, чему они были выучены.

      — Как насчёт того, что я посплю на диване снова? Если вам будет нужно что-нибудь, просто разбудите меня, ладно?

      Снова кивок. Вы протянули руку и нежно погладили их обоих.

      — Завтра я сделаю вам кое-что хорошее поесть и мы сможем поговорить больше. Просто... просто помните, что вы в безопасности здесь, ладно? Больше никакой боли или непозволения говорить. Хорошо?

      Они кивнули в очередной раз, но теперь они держались друг за друга и смотрели на вас так, будто вы могли быть либо дьяволом, либо буквально ангелом, спустившимся с небес. Так или иначе, когда вы улыбнулись им и помогли спуститься с дивана, они не тряслись и не плакали.

      Это был шаг вперёд.

      Вам действительно не очень хотелось спать этой ночью, так что вы подождали до тех пор, пока скелеты не заснут, и тогда пошли и взяли ваш ноутбук. Вы испытывали очень болезненное любопытство, так что вы отправили сообщение в зоомагазин, где приобрели скелетов, и спросили, что именно с ними случилось.

      Вы провели небольшое исследование. Было похоже, что существовали маленькие, частные кусочки информации о том, насколько умными монстры могли быть на самом деле, но ничего большого или заслуживающего внимания. Никто не пытался обращаться с ними как с людьми, или были иные причины тому, что информации о скелетах было так мало? Вы нашли блог с несколькими постами и фотографиями и отправили сообщение.

      Вы на самом деле не ожидали, что вам ответят, учитывая, что была середина ночи, но это произошло спустя всего десять минут дальнейших поисков.

      Да, у меня живёт скелет. Что вы хотите знать?

      Вы оглянулись на клетку и услышали тихий храп Папируса. Ну, вам было бы лучше узнать всё, что можно.

      Они умные? Типа, умные как люди? Потому что у меня их двое и сначала у меня не было никакой уверенности в этом, но теперь они говорят со мной и я знаю, что они не просто домашние животные или типа того.

      Следующий ответ пришёл немедленно.

      Да, он умный. Сколько лет вашим?

      Восемь, они сказали. Они из дома, где с ними плохо обращались.

      Моего тоже спасли. Им действительно свойственно подвергаться насилию, к сожалению. Как их зовут, если вы не против того, что я спрошу?

      Санс и Папирус. Они спят прямо сейчас, у одного из них только что было что-то вроде... приступа, я думаю, не знаю. Магия Санса стала неустойчивой, и он отключился, я беспокоюсь о нём. Что насчёт вашего?

      У скелетов есть магия, как и у всех монстров, но у них её больше, чем у многих. Если они молоды и никогда не работали с ней, такие вещи могут случаться. Я могу дать вам несколько советов насчёт того, как работать с ними и помочь им тренировать их магию — когда она под контролем и им комфортно с ней, всё будет намного проще.

      Вы выдохнули. Это было хорошо — было что-то, что вы могли сделать, чтобы помочь бедным чувакам, и кто-то, кто был готов научить вас. Вы вернулись к клавиатуре.

      Это на самом деле было бы охуенно полезно, спасибо.

      Не стоит благодарности. Меня зовут Фриск, кстати. Я могу дать вам мои контактные данные, если вы хотели бы поговорить больше. Забота о них может быть головной болью, а у меня только один. Его имя Гастер, он живёт со мной чуть больше пяти лет. Ему пятнадцать.

      Да, ещё раз, это было бы действительно здорово. Я Чара. Гастер? Чувак, мне так хотелось, чтобы эта штука со шрифтами была фишкой всех скелетов.

      Хаха, его настоящее имя Вингдингс. Я не очень представляю, откуда взялось имя Гастер, но оно ему нравится больше. Мне бы оно тоже нравилось больше, если бы меня звали Вингдингс.

      Вы фыркнули. Вингдингс. Это имя было таким хреновым. Тем не менее, Фриск были готовы помочь и, казалось, знали намного больше вас. Вы начали печатать снова.

      Боже, это имя ужасно, я того же мнения насчёт этого. В любом случае вот мой номер телефона, расскажите мне всё, что знаете, потому что я собираюсь по большей части идти вслепую. Неделю назад мне казалось, что они просто экзотические домашние животные, но, знаете... Сейчас я понимаю, что это определённо неправда.

      Да, это не так. Гастер умнее, чем я, откровенно говоря, и он на десять лет младше. Он любит науку. Кроме того, чтобы сделать их жизнь приятнее, я могу предложить научить их читать и писать, если они не умеют. Так или иначе, насколько большие Санс и Папирус?

      Папирус высотой около фута, Санс восемь дюймов. А Гастер?

      Он выше меня!

      Вы говорили с Фриск всю оставшуюся ночь до тех пор, пока солнце не поднялось и вам не пришлось сдвинуть себя с места, чтобы немного отдохнуть, прежде чем проснутся скелеты. Вы узнали от Фриск очень много и были искренне впечатлены тем, сколь многому они научились, просто заботясь о Гастере.

      Шесть футов в высоту!** Посмотрев на мини-монстров, спящих в клетке, вы легли, и ваш мозг вскипел. Фриск сказали, что Гастер был только два фута ростом, когда они нашли его, но стал расти в геометрической прогрессии, как только начал получать надлежащий уход. Но Иисус Христос! Шесть футов!

      Вы всё ещё обдумывали этот факт, когда встали несколько часов спустя и начали готовить завтрак. Санс и Папирус были младше, но они легко могли бы вырасти в два раза выше своего роста за несколько лет.

      К вашему искреннему удивлению и удовольствию, запах готовящейся еды вытянул скелетов из клетки. Вы делали блинчики — вкусные, с шоколадной крошкой, блинчики, — когда вы обернулись и увидели их выглядывающими из прохода между гостиной и кухней.

      — Привет! — сказали вы, хотя в данный момент были несколько заняты изготовлением крошечных малюток-блинчиков для скелетов. — Я делаю вам кое-что хорошее поесть — вы в порядке?

      Папирус взглянул на Санса, прежде чем перевести взгляд обратно к вам и кивнуть. Он не попытался говорить с вами через кухню, так что вы просто улыбнулись ему и продолжили готовить.

      Пластиковые рюмки выглядели подходящей для них посудой. Вы взяли две, благодаря себя за бытность алкоголиком в то время, когда вы только выпустились из школы, и принесли молоко и апельсиновый сок в гостиную.

      Они смотрели на вас большими, любопытными глазами. Они никогда раньше не видели, как кто-то готовит? Вы взяли тарелку крохотных блинчиков и вашу тарелку с несколькими блинами более значительного размера и поставили их на пол. Вы были достаточно умны, чтобы подложить полотенце, прежде чем установить всё и сесть с шумным вздохом, поманив этих двоих.

      — Завтрак подан, — сказали вы. Папирус посмотрел на вас, затем на еду, затем на Санса и затем снова на вас.

      — Д-для нас?

      — Ага. Для кого ещё те крошечные блинчики могли бы быть? — поинтересовались вы с дурацкой улыбкой. — Вы же слышали, что я сделаю для вас кое-что вкусненькое, когда вы проснётесь, не так ли?

      Этого им, казалось, было достаточно. Папирус провёл за собой своего брата, всё ещё смотрящего на вас недоверчиво, и они сели напротив вас и уставились на тарелку малюсеньких блинчиков.

      — Они для нас? — спросил Санс, осторожно разглядывая их.

      — Да, я обещаю, что они тоже хорошие, я ем блинчики как минимум дважды в неделю. Вот. — Вы протянули руку, взяли один из крошечных кружочков и засунули его в рот. — В них есть шоколад тоже.

      Первым их попробовал Папирус. Блины выглядели не такими уж и маленькими в его руках, но он всё равно взял один и откусил немного. Санс наблюдал за ним очень внимательно, укусив один тоже.

      Их глаза загорелись. Они уставились друг на друга на секунду, прежде чем набросились на блинчики, как оголодавшие волки.

      Вы улыбнулись. Они были невероятны. Вы съели ваши собственные блины, беря их руками, как вы всегда делали, потому что не было никакого смысла устраивать беспорядок, который вам пришлось бы убирать, когда можно было просто использовать руки.

      — Они вам нравятся? — спросили вы, прекрасно зная, что вам не обязательно было делать это.

      — Д-да! Спасибо! — прощебетал Папирус с полным ртом. Куда девалась еда? Она на самом деле превращалась напрямую в магию? Это было безумие. Вы смотрели, как они ели, до тех пор, пока они не начали замедляться немного.

      — У меня есть молоко и апельсиновый сок — чего бы вы хотели?

      — Что это такое? — спросил Санс, глядя на бутылки.

      — Ну, я на самом деле не могу объяснить, но я налью молоко в одну рюмку и сок в другую, так что вы сможете попробовать и то и другое, ладно?

      Скелеты кивнули. У Папируса был шоколад на лице, но его брат вытер его, в то время как вы налили немного жидкости в каждую рюмку и поставили их обе обратно вниз.

      Всё это был новый опыт. Папирус попробовал сок первым и был восхищён. Сансу, аналогично, понравилось молоко. Когда они обменялись напитками, оба снова были в восторге. Вы сочувствовали им так сильно. Что за жизнь могла быть без шоколада и молока? С этими бедными маленькими парнями обходились так плохо.

      — Спасибо, человек, — поблагодарил Папирус, когда они поели и попили досыта, а затем, кажется, ещё чуть-чуть. Он выглядел немного сонным. Впрочем, вы тоже устали есть блины.

      — Спасибо, — сказал Санс.

      — Не стоит, я тоже люблю блинчики. Завтра мы могли бы попробовать яичницу — другой классический завтрак.

      — Будет ещё? — спросил Папирус, как будто вы только что сказали ему, что сейчас рождественское утро и он получает совершенно новый велосипед.

      — Ну, обычно люди едят три раза в день, но я в основном ем дважды и перекусываю в промежутке. Мне просто нужно найти то, с чем вы сможете управляться вашими крошечными ручками, вот и всё. В основном нигде нет вещей, подходящих размером для скелетов.

      — И... и мы можем есть... два раза в день? — спросил Санс. Чёрт, блядь, побери, ваше сердце болело. Что сделали с этими несчастными созданиями? Что за грёбаный монстр мог сделать это с такими сладкими маленькими малышами?

      — Вы можете есть в любое время, когда вы голодны, — просто скажите мне, и я найду вам что-нибудь вкусное. Суп может быть вариантом, но я не знаю, где можно было бы достать маленькие ложки... — Вы ненадолго задумались о поиске маленьких ложечек и о том, как мило это было бы. — Но, как бы то ни было... вы знаете алфавит?

      Покачивание двух голов.

      — Что бы вы думали о том, чтобы научиться читать?

      — Книги? — спросил Санс приглушённым тоном.

      — Да, типа того. Я не знаю, хороший ли из меня учитель, но я определённо могу попытаться.

      — Н-но... — начал Папирус, но затем опустил взгляд и остановился.

      — Продолжай, Пап, — мягко подбодрили вы.

      — Я-я думал... нам не положено читать...

      — Почему бы вам было не позволено читать?

      — П-потому что мы... мы монстры... не люди... — ответил он тихо.

      Вы посмотрели вниз на него, и на его брата, и на то, какими маленькими, хрупкими и сломанными они были. Вам пришлось сделать глубокий вдох, прежде чем вы были готовы говорить снова.

      — Ну, кто бы ни сказал вам это, он тупица, — сказали вы. — Я научу вас обоих читать в два счёта — вы будете профи, я знаю это.

      Братья, похоже, потеряли дар речи.

      Так что Санс и Пап реально чертовски умные, и мы с ними потратили всю неделю, уча алфавит. Они всё ещё нервничают и боятся, но им становится лучше — вчера Папирус в самом деле попросил у меня ещё немного супа. Излишне говорить, что это меня адски шокировало и обрадовало.

      Вы отправили Фриск это сообщение, наблюдая за тем, как Санс и Папирус возятся с некоторыми из новых вещей, которые вы им купили. Хотя клетка была не идеальна, теперь вы полностью удалили нижние дверцы и добавили множество вещей для двух маленьких ребят. Вы достали им две более крупные и удобные кровати, но они всё равно предпочитали спать вместе. Вы не были против.

      Всё-таки вы действительно поработали над клеткой. Вы приклеили картон с внешней стороны так, чтобы нельзя было увидеть прутья, но оставили много «окон». Эти окна не были настоящими окнами, скорее они были местами, где вы вынули металлические прутья из клетки и откуда скелеты могли высунуть головы. Вы оставили рабочими дверцы на верхних ярусах на случай чрезвычайной ситуации, но у них по крайней мере была какая-то частная жизнь.

      Они оба сидели на полу гостиной, держа в руках маленькие «карандаши», и писали на небольших обрывках бумаги, которые вы скрепили в блокнот. Карандаши были в действительности просто кусочками графита с обёрнутой вокруг них лентой, поскольку никто на самом деле не делал карандашей для таких маленьких рук.

      — Вот это Q, Папс, — услышали вы тихие слова Санса, начертившего букву. Из них двоих Санс определённо учился быстрее, но почерк у Папируса был намного лучше. Более высокий скелет выучил все буквы, но бился с Q и Z.

      Вы услышали короткое уведомление, когда Фриск ответили на ваше сообщение.

      Я так рад, что они быстро учатся, Гастер уже знал алфавит, когда попал ко мне. Он передаёт привет, кстати.

      Скажите ему, что я тоже передаю привет.

      Вы рассказали Сансу и Папирусу о нём?

      Нет ещё. Я собираюсь сделать это, как только они освоятся получше — господи, бедные чуваки до сих пор слишком боятся попросить у меня еды, если мы все ещё не едим. Или я просто реально хорошо кормлю их, но я в этом сомневаюсь.

      Они дойдут до этого. Если им уже стало настолько лучше, значит, улучшение продолжится. Гастер... медленно восстанавливался.

      Вы нахмурились. Чем больше вы узнавали о монстре Фриск, тем больше жалели его. Ему было десять, когда он был спасён из дома, в котором жил, но, исходя из расплывчатых вещей, которые рассказали Фриск... ну, достаточно было сказать, что это заставляло бывшего владельца Санса и Папируса походить на святого.

      Скажи ему, что я передаю привет и что его шрамы делают его похожим на реально крутого засранца.

      Хаха, я так и передаю. Он покраснел, и теперь он собирается на кухню попить, но он сказал спасибо!

      Вы лениво улыбнулись в экран. Фриск были крутыми — вам нравились Фриск. Вы сдвинули руки, чтобы напечатать ещё сообщение, и услышали всхлип, раздавшийся неподалёку от клетки.

      Мне нужно идти, Папс расстроен чем-то. Я вернусь как-нибудь сегодня вечером. Пока!

      Вы закрыли ноутбук и посмотрели на братьев с того места на диване, где вы сидели. Рука Санса была у Папируса на спине, но Папс плакал.

      — Ооу, эй, ребята, в чём дело? — тихо спросили вы.

      — Я-я слишком глупый, чтобы научиться читать, — прорыдал Папирус. Санс потёр заднюю часть его рёбер, однако Папирус только подтянул колени к груди и всхлипнул.

      Санс беспомощно посмотрел на вас. Его глаза были такими обеспокоенными, недоверие начинало уходить из них с каждым днём. Вы подошли к скелетам и сели рядом.

      — Это неправда, Пап, — прошла только неделя, и ты уже проглотил почти весь алфавит. Это очень хорошо.

      — Н-но Санс — Санс уже знает в-всё, — сказал Папирус сквозь слёзы. — Я-я просто тупой монстр — я не умный...

      Вы наморщили лоб и посмотрели на него. Папирус был очень расстроен, и вы действительно не были уверены насчёт того, как справиться с этой ситуацией.

      — О-он всегда — он всегда говорил, что я т-тупой. — Папирус шмыгнул. — Чт-что он хотел бы иметь двух Сансов... вместо П-Папируса... — Маленький скелет оборвался со всхлипом.

      Ваше сердце ёкнуло — он говорил об их предыдущем опекуне, не так ли? Никто не сказал ни слова о нём раньше.

      — Я-я-я не хочу разочаровать в-вас, Ч-Чара, — провыл он, зарываясь головой в колени и обхватывая их руками. — М-мне жаль, ч-что я не умный, как С-Санс, — я буду стараться л... я буду стараться лучше —

      Вы успокаивали его, придвигаясь ближе и беря его в руки. Он свернулся вплотную к вашему телу, вжимаясь в тепло, пока Санс тревожно наблюдал, стоя около вашей ноги.

      — Тсс, Папирус, не плачь... ты не разочаровал меня ни разу, честное слово. Ты и твой брат оба очень умные каждый по-своему — плюс, учить алфавит не просто! Мне понадобилось намного больше, чем неделя, чтобы сделать это, — боже, возможно, это заняло у меня месяцы. Даже годы. Я до сих пор не знаю, что идёт после Y...

      — Э-это... Z, — всхлипнул Папирус, но уже успокаиваясь. — Правильно?

      — Ох, чувак, ты прав. Видишь? И ты сказал, что ты тупой скелет. Санс, ты думаешь, что твой братан тупой? — спросили вы, опуская глаза на него.

      — Нет, он... он лучший брат во всём мире, — ответил Санс. Вы подставили для него руку, и он вскарабкался на неё, чтобы обнять брата.

      — Два голоса против одного, Пап. Это значит, что ты не тупой.

      Папирус икнул, но ничего не сказал. Санс обнял его крепче.

      — Ты потрясающий, Пап, — сказали вы тихо. — Ты и твой бро оба действительно потрясающие. Я реально горжусь вами, ребята.

      — Н-но мы... мы ничего не сделали, — пробормотал Папирус, наконец-то поднимая глаза на вас. Всё ещё так странно для пустых глазниц быть настолько выразительными. Вы подняли его и Санса повыше и легонько поцеловали их.

      — Вы сделали достаточно. Помнишь, например, как две недели назад вы не могли выйти из клетки? Помнишь, как вы боялись меня? Нужно много мужества***, чтобы пройти через такие вещи. И, чёрт, Папс, ты сделал это раньше, чем твой братан. Это не делает его трусом, правда?

      — Н-нет, — сказал он, смотря на брата нежным взглядом.

      — Значит, всё хорошо. Что бы тот парень ни сказал раньше — я знаю, что это трудно и не случится в одночасье, но поймите, что это всё неправда, хорошо? И если вам нужно, чтобы кто-то сказал вам это, то вы всегда можете поговорить со мной. Я не разозлюсь из-за ваших слов. Я хочу, чтобы вы оба были счастливы.

      Никто ничего не говорил после этого. Какое-то время вы держали их. Это становилось намного более привычным явлением, и было несколько страшно осознавать, что вы не были против ни в малейшей степени. Вам нравилось держать их, потому что ничего плохого не могло случиться, пока они были в ваших руках.

      Через некоторое время вы опустили их вниз и пошли достать немного шоколада.

      У вас была лампа, которая нравилась вам больше, чем ваши прочие лампы. Вы не были уверены почему, и это было не по каким-то сентиментальным причинам, вам просто действительно нравилась эта лампа. Это была крутая лампа.

      Ей случилось быть той лампой, что Санс разбил, когда его магия взбрыкнула снова.

      Вы сидели на диване, смотря что-то в телефоне, когда в столовой раздался грохот. Вы услышали, как стекло разбилось вдребезги о деревянный пол, и были на ногах в одно мгновение.

      Вы поспешили в столовую, носки теряли сцепление с паркетом, почти опрокидывая вас в тот момент, когда вы увидели Санса на буфетной стойке. Как он забрался туда?

      Папирус был на полу рядом. Его сшибло с ног, и он лежал среди кусочков стекла, но уже поднимался на ноги, тогда как Санс стоял на стойке и его магия пылала.

      Вы выкрикнули что-то, когда он попятился и почти упал на землю. Вам пришлось броситься вниз, порезав колени и бок в процессе, но вы поймали его прежде, чем он ударился об пол.

      — Санс! Санс, возьми себя в руки! — воскликнули вы, но падение уже заставило его сделать это. Его синяя магия медленно гасла. Ему осталось только глядеть на вас со слезами на глазах.

      — Санс, ты разбил лампу, — произнесли вы, скорее от шока, чем из-за чего-то ещё. Как он вообще залез на стойку? Он никак не мог забраться туда — и Папирус всё ещё был на полу.

      — Э-это была — это была случайность... — начал Папирус, но Санс опустил взгляд, увидев отверстия в вашей одежде там, где её порезали осколки стекла, и его глаза наполнились ужасом.

      — Я-я... я... — начал он, заикаясь, но его маленькое тело быстро охватили всхлипы. Вы держали его, уставившись вниз в замешательстве, и, прежде чем вы могли бы сказать что-нибудь, его магия вспыхнула и он исчез.

      — Куда — куда он делся? — вскрикнули вы, оглядываясь вокруг. Папирус вцепился в вашу лодыжку, и он всхлипывал тоже.

      — О-он не хотел, он не — это была случайность, Чара... — Папирус плакал. Вы наклонились и осторожно зачерпнули его обеими руками. Его штаны имели дырки на коленях, но в остальном он выглядел невредимым.

      — Куда он делся? — повторили вы. Он просто — испарился! Вы оглядели комнату, но его нигде не было.

      Папирус хныкал у вас в руках.

      — Я-я не знаю!

      — Пап, ты можешь чувствовать его магию, верно? Мне нужно, чтобы ты выяснил, куда он ушёл.

      — Он не — не хотел —

      — Я знаю, всё хорошо, пожалуйста, Пап, — произнесли вы немного лихорадочно. — Я не хочу, чтобы он пострадал. Зачем он поднялся на стойку?

      — М-мы — мы просто играли — я сказал, что он не сможет телепортироваться так в-высоко, я не думал, что он попытается, м-мне жаль, Чара, это моя вина, о-он не хотел —

      — Всё нормально! Пап, всё нормально, честное слово, всё хорошо. Но ты должен найти твоего бро для меня — ладно? Мне нужно убедиться, что он в порядке.

      Папирус шмыгнул и посмотрел на вас, но в конце концов нерешительно кивнул и закрыл глазницы. Вы наблюдали, немного заинтригованные, но в основном просто напуганные, пока он не повернулся в направлении вашей спальни.

      — Я-я думаю... я думаю, он там, — проскулил Папирус.

      — Ладно — спасибо, Пап, — поблагодарили вы торопливо, поспешив в коридор и к двери, ведущей в вашу спальню.

      Свет внутри был выключен, и занавески были задёрнуты, но синий свет исходил из-под вашего комода и вы знали, что Санс был там. Вы подошли — боль наконец подступила, когда вы осознали, что в ваших руках по-прежнему были маленькие застрявшие осколки стекла, но вы оттолкнули эту мысль в сторону и опустились на колени.

      — Санс? Ты там? — спросили вы.

      Тихий всхлип был единственным ответом. Вы могли услышать, как гремят его маленькие кости, — бедный парень. Папирус схватился за вас крепче, но не пытался спрыгнуть вниз.

      — Санс, с тобой не случится ничего плохого. Я обещаю, хорошо? Ты можешь выйти, пожалуйста?

      Какое-то время ответа не было, но вы ждали. Вы могли слышать, как он втягивает воздух во вздохах и рыданиях, и ваше сердце болело, но вы ждали.

      В конце концов, спустя примерно две минуты, в течение которых ничего не происходило, вы услышали, как он начал двигаться. Даже несмотря на то, что каждая кость в его теле, казалось, говорила ему бежать, он медленно появился из-под комода и посмотрел на вас, и крупные слёзы падали из его глазниц.

      — М-мне жаль, — прохныкал он. Его тело было напряжено. Папирус заёрзал на мгновение, и вы мягко поставили его на пол. Он двинулся к брату, но Санс сделал шаг назад. Они пришли к какому-то странному соглашению — вы понятия не имели, что это было.

      — Всё нормально, Санс. Ты поранился?

      — Мне ж-жаль, что я с-сделал вам больно, — сказал он, словно вы вообще ничего не говорили.

      — Ты не сделал мне больно, Санс, я в порядке. Мне нельзя было позволить тебе упасть, ты мог пораниться сильнее, чем я. Всё хорошо.

      — Я не х-хотел, — запнулся он. Он ссутулился и обхватил себя руками. — Я н-не хотел —

      — Санс, тсс, всё хорошо, я знаю, что ты не хотел. Я в порядке, я супер большой, сильный человек, и всё такое.

      — Я-я... я испорчен, — сказал он.

      Какое-то мгновение вы не понимали. Раздался тихий всхлип Папируса.

      — Он... он с-сказал мне, что я и... испорчен, — повторил Санс. Его глаза были большими и широко раскрытыми. — Пожалуйста, не возвращайте меня назад, — всхлипнул он. — Я пытаюсь — я-я клянусь, я пытаюсь —

      — Санс, всё нормально —

      — Я р-ранил вас — я ранил П-Папса — я плохой. Я п-плохой, и испорченный, и я... я боюсь, — прорыдал он. — Я не могу контролировать это — я пытаюсь! Я-я правда пытаюсь... я...

      Вы двинулись вперёд, медленно и аккуратно, и предложили ему свою руку. Он схватил её, прильнул к ней и всхлипнул в вашей ладони, и вы нежно подняли его и его брата вверх. Вы чувствовали себя ужасно. Вы должны были начать работать с ним и его магией раньше, но сейчас, казалось, было не подходящее время, чтобы поднимать этот вопрос. Бедный парень захлёбывался всхлипами и дрожал как осиновый лист.

      — Тсс... Санс, ты в порядке. Я не прогоняю тебя, с тобой всё хорошо.

      — Я плохой — я плохой, и я ранил вас, — прорыдал он, и каждая фраза прерывалась жалобным всхлипом. — И-и я... я испорченный, и я не знаю, как это исправить, — я с-стараюсь так сильно —

      — Ты не испорченный, Санс, — сказали вы. Вы боялись обнаружить себя на грани слёз. — Я не собираюсь прогонять тебя, маленький чувак, я обещаю. Даже если ты разобьёшь сто ламп.

      — Я-я не знаю, что делать, — прохныкал Санс.

      — Тсс, всё нормально. Санс, я обещаю, всё будет в порядке. Мы можем работать над этим вместе — да? Я, ты и Пап. Мы просто должны быть осторожными — никакой больше телепортации на высокие места, хорошо?

      — М-мне очень жаль, — шмыгнул Санс, но, к счастью, он успокаивался. Вы были так рады — раньше, наверное, понадобилось бы в два раза больше времени, чтобы успокоить его после чего-то подобного. Папирус притянул его в безмолвное объятие.

      — Всё хорошо, ты не знал. С тобой не случится ничего плохого. Ты в безопасности здесь. Я с тобой — помни об этом, ладно? Что бы ни случилось, я не прогоню тебя. Вы, малютки, заслуживаете безопасности, счастья и всех блинов с шоколадной крошкой, которые вы когда-либо захотели бы, — сказали вы нежно. Когда вы стали настолько мягкими? Вы на самом деле не задумывались об этом.

      Вы держали их обоих, пока они всхлипывали; Санс был более взвинченным из них двоих. Вы услышали, как Папирус воркует ему что-то нежное и успокаивающее, и вы были так рады, что у вас есть они оба. Вы были так рады, что они в безопасности сейчас. Что случилось бы, если бы вы никогда не купили их? Где они были бы?

      — Ч... Чара?

      Вы были вытянуты из ваших мыслей слабым, сорванным голосом Санса.

      — Да?

      — М-мы... мы правда остаёмся здесь? — прошептал Санс. Ваше сердце болезненно забилось. — Мы д-действительно можем остаться?

      — Вы хотите остаться здесь? — спросили вы.

      Санс кивнул и вжался лицом в вашу рубашку, чтобы заглушить своё хныканье. Папирус посмотрел на вас влажными глазами и тоже кивнул.

      — Я тоже хочу, чтобы вы остались, — сказали вы мягко. — Вот ваш ответ.