Чем всё это могло закончиться? Да ничем толковым. Фэн Синь, по-прежнему сидя напротив, увлечённо обсуждал с Пэй Мином грядущее заседание совета директоров в следующем месяце. Му Цин слишком часто ощущал, как Фэн Синь под столом задевает его лодыжкой, чтобы это можно было считать случайностью. При этом он снова его игнорировал и едва поднял глаза, когда Му Цин, извинившись, отошёл в туалет.

Правда, вместо туалета Му Цин вышел из ресторана и вызвал такси. Не то чтобы оно стоило дорого, но даже если бы да, он всё равно не позволил бы Фэн Синю платить за него.

И до сих пор ему было интересно, что пытается доказать Фэн Синь. Что он хороший человек и может позаботиться о своём любовнике и коллеге? Или он таким способом обозначает дистанцию между ними? Может быть, всё вообще не так, и Му Цин, как это часто с ним случается, надумывает себе всякое. Может, Фэн Синю на самом деле всё равно и он просто может себе позволить списать любую сумму на рабочие расходы.

***

Что Му Цина, несомненно, радует, так это то, что коллеги по отделу плевать хотели, кто сколько пил на корпоративе, и если после того ужина кто-то и думал что-либо о его поведении, то к началу новой рабочей недели всем было уже не до праздных сплетен.

После выходных он чувствует себя прекрасно, в отличие от того же Лан Цяньцю, который, кажется, пытается тайком проглотить таблетку от головной боли, или Инь Юя, который каждые несколько минут поправляет воротник своей белоснежной рубашки (у кого-то выходные явно были более насыщенными, чем его собственные).

Му Цин распечатывает расписание на неделю, доделывает черновик предложения по проекту и исправляет мелкие ошибки в электронной таблице, после чего направляется на утреннюю встречу со старшим исполнительным директором.

Он поднимается на лифте на верхний этаж, зажав рабочие папки под мышкой и почти забыв о том, чего стоит опасаться во время этих визитов.

Фэн Синь вертит между пальцев одну из своих перьевых ручек с индивидуальным тиснением, упершись локтями в стол таким образом, что рукава пиджака не скрывают его чёртовы дорогие часы. Он никогда не улыбается, когда Му Цин заходит в его кабинет, поэтому неудивительно, что сейчас он тоже хмурится, сведя брови к переносице, а челюсти его напряжённо сжаты.

Эта поза мешает Му Цину бросить на стол папку с документами. Он нехотя кладёт её на край и подталкивает, а Фэн Синь так же нехотя отодвигает локоть, освобождая место.

— Ты получил моё письмо? — Фэн Синь щурится на него снизу вверх.

— Да.

— Ты не ответил на него.

— Вы отправили его час назад. Я подумал, что мы могли бы обсудить его сейчас, так как мне всё равно нужно было лично отдать вам отчёт.

Это практичный подход, но, похоже, Фэн Синя он не устраивает.

— Почему ты не написал об этом ответным письмом?

— Потому что был занят работой, которую вы просили меня сделать сверхурочно. — Му Цин едва подавляет желание закатить глаза.

— Ты не мог потратить двадцать секунд и подтвердить, что получил инструкции?

— Ты не мог подождать час? — взрывается Му Цин в ответ, но тут же приходит в себя: он ходит по лезвию ножа, возражая своему начальнику. Спустя несколько мгновений он склоняет голову, молча извиняясь, но это уже ни на что не может повлиять: Фэн Синь грубо хватает папку со стола и резко откидывается на спинку кресла.

Вряд ли он мог настолько взбеситься из-за электронной почты. Скорее всего, это запоздалая реакция на вчерашние события. Но Му Цин явно не был единственным, кто перебрал на банкете. Почему Фэн Синь решил позаботиться только о нём? Почему не проигнорировал, просто отвернувшись? Разве только он ревнует к Пэй Мину, с которым Му Цин провёл за разговорами весь вечер. Но у него нет абсолютно никакого права так поступать. Не после того, как он потребовал, чтобы их отношения оставались не большим, чем отношения руководителя и подчинённого. Вероятно, Фэн Синь считает своё решение взрослым и ответственным, но в остальном он ведёт себя, словно подросток в пубертате.

Железный привкус касается языка, и Му Цин вдруг понимает, что от нервов не заметил, как прикусил губу. Пока Фэн Синь занят изучением его предложения по проекту, он украдкой касается губы большим пальцем, проверяя, есть ли кровь. Но, как назло, именно в этот момент Фэн Синь поднимает глаза, следуя за рукой Му Цина, и задерживает взгляд на его губах дольше приличного.

Никак не прокомментировав происходящее, Фэн Синь тянется к ящику стола, достаёт оттуда пачку салфеток и кладёт её с той стороны стола, где сидит Му Цин. А затем как ни в чём не бывало возвращается к чтению документации с неизменно хмурым выражением лица. Му Цин хватает салфетку и прижимает к губе, выискивая новые детали в узоре ковра на полу.

Эти его чёртовы жесты заботы. Всё было бы гораздо проще, будь он сто процентов времени заносчивым мудаком, но нет же — он оставляет Му Цину место для сомнений.

— Здесь всё нормально, — Фэн Синь со вздохом засовывает документы обратно в папку. — Я пока не могу дать тебе смету на следующую неделю, так что, пожалуйста, без моего окончательного подтверждения пока ничего не планируй. Обсуди с Ши Цинсюанем размещение по номерам, чтобы у вас не вышло накладок — это всё, что я пока могу тебе посоветовать.

— Извините за письмо, — Му Цин комкает в руке салфетку, не обращая внимания на красные пятна.

— Я не умею читать твои мысли, — бормочет в ответ Фэн Синь. — Если хочешь сказать что-то важное — просто скажи.

Для Фэн Синя, может, это и вправду просто. Хотел бы Му Цин, чтобы когда-нибудь и ему было так же легко.

***

Следующая их встреча должна быть сегодня. Му Цин готовит свои документы, стоя у принтера, когда к нему бочком подбирается Ши Цинсюань, объявляя о своём присутствии ароматом весеннего дождя и яркой вспышкой бирюзового шёлка.

— Можешь на этот раз передать свои документы через меня, — предлагает Ши Цинсюань с такой радостью в голосе, что у Му Цина встают дыбом волосы на затылке.

— У меня через пятнадцать минут встреча со старшим исполнительным директором, — отвечает он, крепче сжимая стопку бумаги.

— Ну, — мурлычет Ши Цинсюань, — уже нет? Босс говорит, что теперь я буду приносить ему твои планы и передавать, если что-нибудь нужно будет исправить.

Сердце Му Цина пропускает удар, а в глазах почему-то появляются мушки.

— Я сделал что-то не так?

— Нет, что ты, конечно, нет! Но это хорошая новость, если подумать, — быстро исправляется Ши Цинсюань. — Босс хочет показать, что доверяет твоим способностям. Если бы в отчётах нужно было делать кучу правок, он сам бы тебе сказал. Это такой комплимент, если что, — он ободряюще похлопывает Му Цина по плечу.

Неужели Фэн Синь настолько труслив, что сам не смог сообщить это Му Цину? На худой конец, мог бы отправить своим любимым электронным письмом.

Ши Цинсюань аккуратно забирает папку, и Му Цин опускает руки, слепо глядя на маленький дисплей принтера, сообщающий о готовности к работе.

Теперь Фэн Синь даже смотреть на него не желает. Что ещё это может значить? Он с самого начала не питал лишних иллюзий касательно их отношений, но чтобы всё было вот настолько плохо? Может быть, он просто не замечал, и Фэн Синь скрывает свою неприязнь лучше, чем Му Цин полагал? Может, он испытывает к нему не лёгкую неприязнь в связи с делами сердечными, а неподвластную контролю ненависть?

Да плевать. Му Цин изначально не стремился к тому, чтобы всем нравиться. На прежней работе он прекрасно обходился вообще без друзей среди коллег, и один высокомерный идиот, отказывающийся с ним работать, погоды не сделает. Отдел большой, на Фэн Сине свет клином не сошёлся. Как сказал Ши Цинсюань, Фэн Синь доверяет его способностям. А это хорошо. Можно даже переформулировать этот факт для себя как-нибудь, чтобы можно было гордиться. Только шок пройдёт…

— Может, в таком случае, пока сделаешь перерыв? — предлагает Ши Цинсюань через несколько мгновений. — Сходи подыши свежим воздухом, выпей чашечку кофе, идёт?

Му Цин кивает, не доверяя собственному голосу.

***

Он всё равно с опаской ходил на эти встречи. Теперь у него минус один повод для беспокойства. Он минует стадию долгих споров с Фэн Синем, так как теперь на ошибки будет указывать ему Ши Цинсюань. Отчёты возвращаются к нему, исписанные кошмарным, но разборчивым почерком Фэн Синя на полях. Он скрупулёзно вносит все необходимые правки, и всё это — без необходимости тратить время на то, чтобы всякий раз подниматься на этаж с кожаной мебелью и живописными видами из панорамных окон.

Он может больше не смотреть на руки Фэн Синя и думать о пальцах, ласкающих его член или трахающих его, пока Фэн Синь разукрашивает засосами его шею и плечи. У него нет никакой необходимости разглядывать полоску бронзовой кожи над воротником рубашки Фэн Синя и представлять, как он припадает к ней губами, устроившись сверху на его коленях. Не нужно вспоминать, как сладко звучали его стоны.

Всё к лучшему, если взглянуть с деловой точки зрения.

(С его, Му Цина, личной точки зрения, он стал чувствовать себя несчастным, готовя каждый вечер ужин в тишине или пытаясь дотянуться в темноте до запасной подушки и обнять её, потому что иначе не может уснуть).

Так или иначе, его распорядок дня не претерпевает существенных изменений. Он и раньше не тратил много времени на эти встречи.

Му Цин продолжает работать за своим столом, содержа его в идеальном порядке, как и рабочий стол компьютера. Больше не нужно напрягаться, когда хочется отойти на пару минут выпить чашку кофе или чая. Это хорошая сделка: он лишился стрессовых встреч, а взамен получил возможность восполнять энергию и прояснять разум.

Фэн Синь сделал ему одолжение, и в качестве ответной любезности Му Цин отказывается пойти выпить со всеми в конце недели — на тот случай, если Фэн Синь решит пойти.

***

Однако, заглядывая вперёд, можно отметить, что рано или поздно его привычка сбегать из офиса на обеденные перерывы должна была повлечь за собой некоторые неприятности. Му Цин, уткнувшись в экран телефона, заказывает себе кофе в приложении ближайшей кофейни, чтобы не стоять за ним в очереди, когда негромкий звук оповещает о прибытии лифта. Двери открываются, и он входит, едва поднимая взгляд, чтобы проверить, горит ли кнопка первого этажа.

Первыми он замечает пресловутые часы, плотно обхватывающие запястье напряжённой руки и поблескивающие в искусственном свете ламп. Прежде чем Му Цин успевает извиниться и выбежать, двери закрываются.

Блядь.

Фэн Синь молчит. Му Цин тоже. Сглатывает ком в горле, не доверяя собственному голосу. Светские беседы никогда не были его сильной стороной, и очередная попытка опять не приведёт ни к чему хорошему.

Молчание заставляет его украдкой кинуть взгляд на Фэн Синя, чтобы убедиться в том, что тот стоит к нему лицом. Му Цин тут же отводит глаза, не успев разглядеть, с каким выражением тот смотрит, но воображение живо рисует его образ с привычно нахмуренными бровями. Он делает глубокий вдох в попытке успокоиться и немного прийти в себя, и поздно осознаёт, какую совершил ошибку: лёгкие наполняются едва уловимым, манящим ароматом одеколона Фэн Синя.

В последнюю совместную поездку на лифте они активно притирались друг ко другу эрекциями сквозь одежду, в то время как руки Фэн Синя изучали, что у него под рубашкой. Это не то, что Му Цин должен был вспомнить именно сейчас, поэтому он с тревогой и нетерпением следит за обратным отсчётом этажей, глядя мимо Фэн Синя. Двери открываются, и…

Выскакивать первым, не пропустив начальника вперёд, невежливо, поэтому Му Цин замирает в сомнениях и обнаруживает, что Фэн Синь тоже колеблется. Осознание приходит к ним одновременно. Му Цин сдаётся, желая побыстрее выбраться из лифта и этой неловкой ситуации, но теперь и Фэн Синь проходит вперёд, вероятно, вспомнив, что, как старший по должности, имеет право выйти первым. Они не столько сталкиваются, сколько мимолётно соприкасаются плечами, пытаясь одновременно протиснуться в дверь, но Му Цина от этого словно прошибает разрядом электричества.

Фэн Синь ругается себе под нос и отступает. Му Цин неловко вываливается в вестибюль, ощущая, как горит всё лицо.

— Извините, — угрюмо бормочет он.

— Угу, — Фэн Синь делает шаг вперёд, краем глаза наблюдая за Му Цином. — Ты… в порядке?

Вряд ли он мог сильно пострадать от лёгкого тычка в плечо, но Му Цин догадывается, что Фэн Синь не это имеет в виду. Увы, передвигаясь по странной неровной траектории, они оба так или иначе направляются к выходу из здания, а это означает, что ему всё-таки придется придумать какой-то ответ до того, как их пути разойдутся.

— Да. Всё отлично.

— Хорошо. — Фэн Синь хмурится и отходит на несколько шагов в сторону, хотя и продолжает идти параллельно с Му Цином. — Ты… эм. Ты, к слову, отлично справляешься с работой.

Теперь очередь Му Цина уклончиво хмыкать в ответ. Стал бы Фэн Синь затевать этот разговор, если бы они не шли в одну сторону? То, что он запретил Му Цину появляться в своём офисе, до сих пор сидит холодным тяжёлым камнем в желудке.

Фэн Синь медлит, положив ладонь на ручку двери, из-за чего Му Цин вынужден тоже остановиться и ждать, пока тот её откроет. Вероятно, это он должен был открыть и придержать для Фэн Синя дверь, соблюдая субординацию. Вместо этого он склоняет голову в знак благодарности и быстро выбегает наружу, надеясь, что на этом их неловкий разговор наконец закончится.

Но, очевидно, Фэн Синь направляется туда же, куда и Му Цин — то есть в кофейню. Какое досадное совпадение. Он поднимает взгляд к небу, и что-то там, в этой пасмурной хмари и неугомонном ветре придаёт ему смелости спросить, украдкой взглянув на Фэн Синя:

— У нас… всё хорошо?

Он прикусывает губу. Такие вопросы обычно задают любовнику после размолвки, а не начальнику, стоя вместе с ним в тени здания штаб-квартиры их бизнес-компании. Му Цин прекрасно понимает, как жалко это прозвучало, с учётом того, насколько у них очевидно всё плохо. «Хорошо» явно не означает полного отступления от рабочей процедуры, лишь бы Фэн Синю его не видеть.

— Ага, — спустя мгновение отвечает Фэн Синь, и Му Цин замечает, как тот ковыряет заусеницы, явно нервничая. — Всё прекрасно.

Опять-таки, а что ещё он может сказать? «На самом деле, я тебя ненавижу»?

Остаток пути до кофейни они преодолевают в тишине. Фэн Синь к нему слишком близко, чтобы казаться незнакомцем, но слишком далеко, чтобы это выглядело, будто они идут вместе. Номера их заказов идут один за другим, и Му Цин ненавидит себя за то, что находит в этом некий знак.

Фэн Синь не прощается с ним, когда они возвращаются, а Му Цин не задерживается, чтобы поинтересоваться, куда тот направится дальше.

***

В тот же вечер Се Лянь догоняет его у здания офиса прежде, чем он, надеясь поскорее добраться до дома и принять что-нибудь от боли в животе, успевает незаметно сбежать в метро и затеряться там среди толпы.

— У меня есть просьба, — говорит Се Лянь, нервно поправляя очки. — Ты занят в субботу вечером?

Му Цин изучает свои ногти. С чего бы Се Ляню спрашивать, если он прекрасно знает, что все его субботы обычно заняты чаепитием и просмотром сериалов (которые он делает вид, что не любит, но забывает об этом, стоит Се Ляню пригласить его к себе).

— Дай-ка подумать. Мне нужно свериться со своим под завязку забитым расписанием. Может, найду свободное окошко.

К счастью, Се Лянь знает Му Цина так долго, что понять его особый вид сарказма не составляет для него труда. Он с облегчением приподнимает уголки губ в улыбке.

— Замечательно! Тогда приходи на Ночь Кино.

— Эм, куда? — прищуривается Му Цин.

— Ночь Кино, — охотно повторяет Се Лянь. — Это традиция. Раз в месяц мы с Фэн Синем собираемся у меня и смотрим всякие фильмы. Иногда один, иногда парочку, если остаётся время. Заказываем еду, пьём пиво, играем в игры… Это весело.

По правде говоря, после того, как с уст Се Ляня срывается имя Фэн Синя, Му Цин едва ли воспринимает хотя бы половину сказанного. Внутренности будто завязываются узлом: если Се Лянь в достаточно близких отношениях с Фэн Синем, чтобы каждый месяц устраивать совместные киномарафоны, он может уже знать об их взаимной неприязни. А может, он знает и об их… Что он не договаривает?

— Ты сказал, у тебя просьба, — напоминает Му Цин спустя мгновение, из последних сил сохраняя невозмутимое выражение лица.

— Эм, — скул Се Ляня касается карминовый румянец. — Видишь ли… Я, вроде как, пригласил Сань Лана к нам присоединиться. Я подумал, Фэн Синю будет неловко, если он просто…

Воображение живо рисует картину, где скалящийся стажёр сидит в обнимку с Се Лянем, а Фэн Синь наблюдает за ними с другой стороны дивана. Фэн Синь, по его скромному мнению, заслуживает такие страдания, с его-то характером, но он не уверен, что того же заслуживает и Сань Лан (пусть он и не понравился ему с самого начала).

— …будет сидеть рядом и чувствовать себя третьим лишним, — заканчивает Му Цин, когда Се Лянь замолкает. — Не хочу быть прямолинейным, но ты трахаешься со стажёром?

Глаза Се Ляня за оправой его очков расширяются, хотя вопрос сам по себе не удивителен, учитывая его неловкие ужимки за последние полчаса.

— Я… Нет, ничего подобного! В смысле, это… Просто говори чуть потише, пока мы не отошли от здания офиса, хорошо? — он приглушает голос, а его раскрасневшееся лицо приобретает серьёзный вид. — Это правда, что он стал важным для меня человеком, хотя мы знакомы всего несколько недель. Я не ожидаю, что вы поймёте, но я бы хотел пригласить вас на эти выходные, чтобы он знал, что может быть частью моей обычной повседневной жизни, что я доверяю ему. К сожалению, он всю ночь будет спорить с Фэн Синем, если нас будет только трое, поэтому мне нужна твоя помощь. Му Цин, пожалуйста.

Му Цин хмурится. Это всё, конечно, трогательно, НО. Се Лянь не подтвердил наверняка, но если они со стажёром ещё не спали, то он, похоже, желает, чтобы это изменилось (чего Му Цин не ожидал от своего старого друга, который никогда не выражал активного интереса к отношениям).

Хотя, для Се Ляня это, может, и к лучшему. По мнению Му Цина, он хороший человек, и раз уж этот Сань Лан может сделать его счастливым… Се Лянь заслуживает этого вне зависимости от того, что Му Цин думает о его партнёре.

Му Цин отстранённо наблюдает за тем, как прядь его волос легко взлетает, когда он делает выдох.

— Ты хочешь, чтобы я пришёл, и вместо него Фэн Синь спорил со мной?

— Я думал… — Се Лянь склоняет голову, и в его взгляде вспыхивает незнакомая искорка. — Не хочу быть прямолинейным, но ты…

Сань Лань оказывает на него дурное влияние.

— Нет. Мы не… Что бы ты там ни подумал — нет. Остановись.

Се Лянь выдерживает его взгляд, и Му Цин тоже отказывается отступать первым. Фэн Синь настоял на том, что той ночи не было, и с тех пор делал всё возможное, чтобы доказать ему, что это было всего лишь сном. Они не… Ничего не было. Он уже забыл вкус его губ, и вообще: Фэн Синь теперь слишком ненавидит его, чтобы оставаться в одной комнате.

— Тогда тем более приходи, — наконец, заключает Се Лянь. — В субботу в девять у меня. Я пришлю за тобой такси.

Всё. Теперь поздно отступать, иначе это прозвучит как признание в… чём-то. Му Цин обречённо кивает в знак согласия и направляется ко входу в метро.

По крайней мере, пусть лучше Се Лянь вызовет ему такси, чем Фэн Синь. Хотя он сомневается, что Фэн Синь ещё когда-нибудь это ему предложит.

***

Само собой разумеется, дом Се Ляня, как обитель генерального директора Xianle Enterprises и уважаемого наследника последнего генерального директора, красив, безупречен и защищён несколькими уровнями безопасности. Му Цин предъявляет удостоверение личности и расписывается в нескольких местах, прежде чем его пропускают в здание. Дальше его провожают охранники в форме, набирая специальный код на панели лифта, и он поднимается на последний этаж.

Неведомым образом вся эта стерильность заставляет его чувствовать себя не в своей тарелке. Се Лянь подчеркнул, что это будет неформальное мероприятие, но в куртке, накинутой поверх обычной футболки, он здесь словно злостный нарушитель мифического этикета.

Но Се Лянь, вышедший встретить Му Цина, одет в спортивные штаны с явно распущенными кое-где нитками и дешёвую бесформенную футболку. Он вталкивает Му Цина внутрь и предлагает пару мягких пушистых тапочек. Му Цин принюхивается: повсюду чувствуется стойкий странный запах.

— Ты готовил? — в том, как произносит это Му Цин, нет угрозы, но что-то мрачное в его голосе определённо есть.

— Э-э… — Се Лянь потирает нос. — Сань Лань сказал, что мы можем пожарить яйца, чтобы положить их поверх риса, который мы заказали. Даже не знаю, в какой момент всё пошло наперекосяк.

— В следующий раз огнетушитель тебя не спасёт, если так и продолжишь делать эту хрень, — доносится из другой комнаты знакомый голос. — Да чтоб у вас выжить, нужна целая грёбаная пожарная часть прямо на территории дома! Что это за херня?

Когда Му Цин, следуя за Се Лянем, сворачивает за угол к источнику запаха, он на миг ошеломлённо замирает. Фэн Синь, уныло смотрящий на почерневший вок, одет в такие же потрёпанные домашние штаны, а на ногах у него тапочки с маленькими коричневыми собачками. Волосы, не уложенные гелем в его обычную аккуратную причёску, спадают ему на глаза; широкий вырез свободной футболки обнажает острую ключицу, а из-под коротких рукавов выпирают мускулы.

Он выглядит… обычно. Не как тот, кто придирается к формату недельного расписания и оскорбляет барменов за то, что у них нет в наличии того, что он заказал. На нём нет даже его любимых часов, из-за чего он выглядит практически голым.

— Можно просто соскоблить гарь, — говорит Се Лянь, пытаясь вырвать из рук Фэн Синя вок. — Видишь, с этой стороны есть ещё жёлтые кусочки.

— Ты умрёшь от рака раньше, чем доешь это, — возражает Фэн Синь, отбиваясь от Се Ляня. — Здесь всё — один сплошной уголь, только посмотри!

Происходит импровизированный поединок. Когда Се Лянь и Фэн Синь, наконец, взвизгивают и бросают вок вместе с его содержимым в раковину, Му Цин наклоняет голову книзу, чтобы скрыть мимолётную улыбку. Приятно слышать, как они оба смеются (пусть он и испытывает некоторый диссонанс из-за того, что наблюдает за этим гармоничным взаимодействием со стороны, не являясь его участником).

В проёме позади Му Цина вырисовывается знакомый силуэт, обозначая своё присутствие. Вишнёво-красная толстовка Сань Лана подчёркивает его жуткую бледность.

— Я починил телевизор, — объявляет он, хмурясь, когда Се Лянь отступает от Фэн Синя. Похоже, до происшествия с глазуньей случилась ещё одна локальная катастрофа. — Теперь как новенький.

— Что бы я без тебя делал, Сань Лан! — благодарит Се Лянь, и в выражении его лица столько нежности, что Му Цин предпочёл бы этого не видеть. — Принесёшь нам тарелки? Поедим за просмотром. Фэн Синь, Му Цин, можете взять себе из холодильника что-нибудь попить.

Сань Лан отыскивает шкаф и вынимает небольшую стопку тарелок, вслед за чем исчезает вместе с Се Лянем в другой комнате, оставляя Му Цина наедине с непередаваемыми ароматами и Фэн Синем.

— Молоко опять пропало, — вздыхает тот, инспектируя полки холодильника и что-то там передвигая. — Подозреваю, синим оно быть не должно.

— Ты всё ещё злишься? — тихо спрашивает Му Цин так, чтобы только Фэн Синь услышал вопрос.

Фэн Синь замирает, очевидно напрягшись спиной, и не сразу поворачивается к Му Цину, как будто обнаружил в холодильнике нечто удивительное и потрясающее воображение.

— Я не злился. Я имею в виду… — запинается он и вздыхает. — Не поэтому…

Когда он оборачивается через плечо, на его лице читается настороженность, а скулы окрашены слабым румянцем.

— Ты и так это знаешь, да?

Му Цин не улыбается в ответ, только складывает руки перед грудью, постукивая пальцами по локтю.

— Тогда почему?

В вечер их первой встречи Фэн Синь не таясь сканировал его фигуру заинтересованным взглядом, слишком долго задерживаясь на шее, поясе и бёдрах. Ему вспоминается этот эпизод сейчас, потому что Фэн Синь снова оглядывает его тело той же траекторией, прежде чем отвернуться обратно к холодильнику в поисках своего напитка.

— Я не хочу говорить об этом. У меня выходной.

Что ж, хорошо. Он не станет поднимать эту тему, хотя теперь, когда Фэн Синь не смотрит, он позволяет себе закатить глаза.

— Тогда расскажи, как вы с Се Лянем познакомились, — предлагает он, чтобы отвлечь их от неприятной недели.

Сам он впервые встретил Се Ляня в университете, когда тот ни с того ни с сего решил делать с ним групповое задание по истории. Определённо, были и более достойные кандидаты ему в напарники, но Се Лянь заявил, что его восхищает манера Му Цина вести конспекты, а также стремление всегда приходить вовремя. С тех пор они ещё не раз работали вместе над парными проектами. Му Цин до сих пор не знает, чем заслужил такое внимание, но искренне считает, что таким образом его благословила сама жизнь — он не уверен, где был бы сейчас без Се Ляня. Совершенно точно это было бы более мрачное место.

— Мы вместе учились в старшей школе, — отвечает Фэн Синь. — Никогда друг другу не надоедали. А в университете он сдавал мне свою комнату.

С тех пор много воды утекло, но сейчас Му Цин вспоминает, как Се Лянь говорил о своём соседе по комнате. В те редкие случаи, когда Му Цин приходил к нему позаниматься или просто по-дружески посидеть, этот сосед отсутствовал, был занят спортивными занятиями или девушкой. Неужели всё это время это был Фэн Синь?! В сердце странно колет, стоит Му Цину задуматься об этой связи. Что, если бы они пересеклись тогда? Могли бы они стать друзьями? Или их природное упрямство привело к тем же проблемам, что и сейчас?

— Будешь пиво? — предлагает Фэн Синь, открывая нижний ящик холодильника. — Ещё где-то была бутылка белого вина, если хочешь…

— Мне хватит простой воды, — тихо отвечает Му Цин. Ему надоело выставлять себя дураком, напиваясь рядом с Фэн Синем. Если они смогут нормально провести вечер, возможно, это возместит ущерб. Ясная голова, никаких неуместных мыслей…

Фэн Синь протягивает ему бутылку с водой, и их пальцы соприкасаются. Как удачно, что именно в этот момент его горло пересыхает. Му Цин открывает крышку и делает жадный глоток.

Больше Фэн Синь ничего не говорит. Взяв себе пиво, он закрывает холодильник и направляется к ящикам — искать, где у Се Ляня открывашка для бутылок.

***

Они выбрали для просмотра фильм про войну. Это история об осаде, которая обещает длиться дольше среднего. Прежде чем начать просмотр, Се Лянь убеждается, что у всех на тарелках еды в достатке, а также наблюдает за короткой потасовкой за рассадку на диване.

— Не возражаешь? — Сань Лань показывает Фэн Синю жестом, чтобы тот подвинулся. — Мне бы хотелось сесть рядом с гэгэ.

— Я всегда сижу здесь, — пытается возразить Фэн Синь, но Се Лянь предсказуемо встаёт на защиту Сань Лана и сам отодвигает Фэн Синя, словно пса, который забрался на подушку хозяина.

Фэн Синь оказывается с той стороны дивана, где сидит Му Цин, скромно подобрав ноги, и у него нет иного выхода, кроме как сесть рядом, сохраняя безопасное расстояние между собой и Сань Ланом. Му Цин собирается стойко терпеть такой расклад, ведь они всего лишь смотрят кино, а на диване места достаточно, чтобы разместиться с комфортом и не тесниться друг к другу. По просьбе Се Ляня он здесь только для того, чтобы удержать Сань Лана и Фэн Синя от ссоры. И больше ни для чего другого…

…кроме того, что вскоре после вступительной сцены битвы Фэн Синь палочками крадёт кусок мяса с тарелки Му Цина, хотя в заказных контейнерах ещё осталась еда. Кроме того, что, хлопнув его по руке, просит одолжить бутылку с водой, несмотря на то, что пиво в его стакане ещё не закончилось. И когда он запрокидывает голову, делая глотки, его кадык движется так…

Может быть, в том, как тесно становится у Му Цина в груди, виноваты напряжённые сцены битвы. И то, как ему приходится наклоняться над Фэн Синем, чтобы дотянуться до стола и поставить на него тарелку — абсолютная случайность. И то, как придвигается ближе Фэн Синь в своих попытках найти более удобную позу, тоже никак не связано с трепетом, который в эти мгновения охватывает всё тело Му Цина.

Фэн Синь терпеть его не может, напоминает он себе. Фэн Синь — высокомерный придурок, который на работе даже смотреть на него не хочет. Очень сомнительно, что вторжение Му Цина в их с Се Лянем давнюю традицию приятельских посиделок нравится Фэн Синю больше, чем Сань Лан, который занимает теперь его место рядом со старым другом. То, что он молчал весь вечер, не означает, что он одобряет происходящее.

Краем глаза Му Цин подмечает, как Се Лянь и Сань Лан, поправ приличия, сидят в обнимку. Как бы ни хотелось ему придраться к этому, то, как едва улыбается стажёр в тусклом освещении экрана, и то, как в ответ Се Лянь обращает на него свой нежный взор, заставляет его лишь отвернуться и попытаться снова сосредоточиться на фильме.

Они кажутся счастливыми, как бы странно друг с другом они ни смотрелись. Се Лянь, президент крупнейшей компании, их золотая статуэтка на алтарном постаменте, и Сань Лан, чьё имя значится в самых нижних позициях платёжной ведомости.

Не в его правах проводить какие-либо параллели, но сердце предательски замирает, когда он думает о том, что Фэн Синь отказывается не то что говорить об их совместной ночи, но даже находиться с ним в одном кабинете.

Придурок.

Фэн Синь рядом ёрзает, и у Му Цина перехватывает дыхание, когда он чувствует на плече вес головы Фэн Синя. Тот замирает так ненадолго, а потом придвигается ещё ближе, пытаясь найти удобное положение.

— Что ты делаешь? — предупреждающе шипит Му Цин.

— Ты лежишь на подушках, — отвечает Фэн Синь, не так сильно заботясь, чтобы звучать тише, — а значит, я лежу на тебе. — Когда он поднимает взгляд, и его густые ресницы отбрасывают тень на кожу, Му Цин пропускает следующий удар сердца.

Не то чтобы он забывал хоть на минуту, как Фэн Синь красив; ему чертовски идёт и дорогой костюм, в котором он ходит на работу, и простая домашняя футболка вкупе с растрёпанными волосами. Но сейчас он выглядит особенно привлекательным, потому что в кои-то веки не хмурится. Му Цин даже жалеет, что его черты освещены одним лишь светом от экрана телевизора.

Что, если он протянет руку и коснётся Фэн Синя? Заведёт прядь волос за ухо, сделав вид, что просто дразнится? Вряд ли их отношения на работе после этого станут ещё более неловкими — они перешагнули этот рубеж в первый день, и всё, что будет после, погоды уже не сделает.

Нужно просто сосредоточиться на фильме и не думать обо всех этих вещах. Судя по накалу драмы, похоже, они посмотрели уже половину. Фэн Синь всё-таки укладывается рядом и спустя некоторое время дыхание его выравнивается. Из-под тонкой рубашки исходит уютное тепло…

— Он спит? — спрашивает Се Лянь во время тихой сцены.

Му Цин смотрит вниз. Глаза Фэн Синя закрыты, ресницы слегка подрагивают, а грудь вздымается и опускается с медленными размеренными выдохами. Ему всё равно даже на внезапные крики на экране, когда начинается очередная сцена битвы. Се Лянь тихонько хихикает.

Му Цин вспоминает, как в детстве они с матерью выхаживали бездомную кошку. Мама попросила принести ей что-то вроде чашки чая, заявив, что не может пошевелиться, так как у нее на коленях свернулась калачиком Тяньтянь. Определённо есть сходство с тем чувством, которое он испытывает сейчас, решает для себя Му Цин. Его плечу, конечно, было бы гораздо удобнее, если бы он мог им пошевелить, но тогда проснётся Фэн Синь, измотанный, похоже, настолько, что ему хватило кружки пива, пары кусочков мяса и приглушённого света, чтобы заснуть вот так.

И нет. Это абсолютно не мило.

Как ничуть не мило и то, что когда фильм, наконец, подходит концу, и Се Лянь включает свет, убирая тарелки и контейнеры с едой, Фэн Синь прикрывает ладонью глаза, потревоженный внезапными переменами.

— Что случилось? — полуразборчиво бормочет он, не делая попыток отстраниться от Му Цина. — Они спасли генерала?

— Все умерли, — констатирует Му Цин.

— Блядь. Да быть не может… — Фэн Синь борется с зевком. — Даже тот дед?

— Ага.

— Блядь.

Они замолкают. Плечо Му Цина явно онемело, и он всеми силами оттягивает момент, когда придётся разминать его, чувствуя покалывающие «иголочки» до самых кончиков пальцев.

Но Фэн Синь в конце концов отодвигается, поднимаясь с дивана, и принимается помогать Се Ляню и Сань Лану убираться.

***

После этого они предпринимают вялую попытку сыграть в игру. Но Му Цин никогда не держал в руках джойстик, который предлагает ему Се Лянь, а Фэн Синь для этого слишком уставший. Несмотря на отчаянные попытки не заснуть на полпути, он сдаётся первым и кидает свой джойстик на стол, растягиваясь вместо этого на гэ-образном диване Се Ляня в обнимку с подушкой.

— Я посплю тут, ладно? — спрашивает он Се Ляня, и Му Цин проигрывает Сань Лану одно очко, отвлёкшись на то, как Фэн Синь выгибает спину — футболка прилипла к ткани дивана и обнажила полоску загорелой кожи на поясе. Му Цин жалеет, что у него нет ещё одной бутылки воды под рукой.

— Кто-то из вас может воспользоваться гостевой спальней, — озвучивает Се Лянь, от усердия высунув язык. Он полностью сосредоточен на игре.

Сань Лан ухмыляется; Му Цин проигрывает ему ещё одно очко. Окончательно интерес к игре пропадает после того, как Сань Лан и Се Лянь отказываются атаковать друг друга и оставляют его один на один с неумелым управлением. Оба набрасываются на него так, что уже спустя пару раундов, перегнувшись через лежащего Фэн Синя, он кидает свой джойстик к его.

— Я понаблюдаю, — вздыхает он и пытается устроиться так, чтобы его ноги не задевали Фэн Синя.

— Можешь побыть судьёй, — предлагает Се Лянь, как будто эта функция уже не предусмотрена в игре.

Свет снова приглушён, и вскоре Му Цин позволяет себе протиснуться в пространство между Фэн Синем и спинкой дивана. Сугубо для того, чтобы ему было комфортно до конца игры. Потом, наверное, стоит забрать вещи и отправиться домой, пробираясь через лабиринты кодовых дверей и охранников. А может, он воспользуется предложением Се Ляня и займёт спальню для гостей, так как весьма сомнительно, что Фэн Синь собирается куда-то перебраться в ближайшее время. Сейчас, как только они закончат ещё парочку матчей. И ещё минутку…

…Он открывает глаза и заспанно моргает. Кто-то уже потушил свет и выключил телевизор. Се Лянь и Сань Лан тихо переговариваются, и он едва разбирает слова:

— …оставь их здесь, с ними всё будет хорошо.

— А если они проснутся и услышат?

— Вот именно. Что, если?..

В тишине, которая наступает следом, слышно лишь чьё-то сбивчивое дыхание и тихий влажный звук, из которого становится понятно, что они целуются. Му Цин снова закрывает глаза и решает пока притвориться спящим в надежде, что они уйдут в более уединённое место, прежде чем заняться чем-то более серьёзным.

К его удаче, через несколько мгновений они встают. Он чувствует прикосновение мягкой ткани, укутывающей его и Фэн Синя. Они оказались совсем близко друг ко другу — телесному контакту мешает лишь рука Му Цина, которая плотно прижата к телу, и незначительное расстояние между его лицом и затылком Фэн Синя.

— Спокойной ночи, — шепчет Се Лянь.

Последнее, что касается слуха Му Цина, это нетерпеливое «гэгэ» от Сань Лана.

***

Он вроде бы проснулся, а вроде ещё спит — определить трудно. Как и затруднительно понять, кто зашевелился в его объятиях. Му Цин сонно приоткрывает глаза. В комнате темно, но всё же удаётся разглядеть, что они с Фэн Синем почти делят одно дыхание на двоих. Тот прижал его спиной к диванным подушкам, почти улёгшись сверху. Му Цин чувствует, как продавливается мягкая ткань, когда рука Фэн Синя упирается в подушку позади, словно запирая его в клетке.

Он снова пытается провалиться в сон, полный тепла и персиковых цветов. Фэн Синь касается его лбом и носом, и Му Цин приоткрывает губы, чтобы сделать свободный полный вдох.

Кто из них целует первым? Он не знает. Губы Фэн Синя так близко, так манят, он несколько недель грезил о том, чтобы снова попробовать их на вкус. И они всё ещё ощущаются идеально правильно, так ему подходяще. Поцелуй поначалу медленный и неуверенный — оба привыкают к ракурсу и пытаются избавиться от остатков сна, но Фэн Синь целует так мягко, так приятно, что Му Цин отпускает все беспокоящие его мысли, отдаваясь моменту.

Язык касается нижней губы. Му Цин уступает, позволяя Фэн Синю вжать себя в подушки. Тот на миг углубляет поцелуй и почти сразу отстраняется, а Му Цин выгибается в ответ, чтобы его бедра повторили тот же ритм, потираясь о твёрдость в паху Фэн Синя. Для удобства он обнимает Фэн Синя и притягивает ближе, путаясь пальцами в складках его футболки.

— Блядь. — Фэн Синь прерывает поцелуй и шумно выдыхает где-то возле щеки Му Цина, обдавая её теплом. — Му Цин…

Он выдыхает имя в губы Му Цину и снова целует, но уже более настойчиво. Пульс частит и кровь приливает к низу живота; Му Цин отвечает на поцелуй, и Фэн Синь запускает руки ему под футболку, скользя ладонями по голой коже.

Он чувствует, как лицо горит румянцем. Слишком жарко. Позже он будет во всём винить одеяло, которое Се Лянь оставил для них. Тело Фэн Синя тоже излучает тепло, особенно ярко ощущается ладонь, которая гладит бок Му Цина.

Он хочет, чтобы его футболка, как и футболка Фэн Синя, куда-нибудь исчезла. Он жаждет прикосновений обнажённой кожи, желает закинуть ногу Фэн Синю на пояс, тереться нежной внутренней стороной бедра и целовать его. Нехотя он отнимает руку от груди Фэн Синя и тянется вниз расстегнуть пуговицу — он мог бы кончить и так, во вчерашних джинсах, но в них становится неудобно и болезненно.

Фэн Синь снова собирается коснуться его. Он хочет этого и не хочет переставать целовать его, хотя и запрокидывает голову и задыхается стоном, когда пальцы обхватывают и гладят эрекцию. Ладонь Фэн Синя слегка грубовата, но Му Цин едва ли осознаёт это, пока Фэн Синь оставляет везде горячие поцелуи: на губах, щеке, прижимается к углу его челюсти и посасывает мочку уха. Му Цин стонет так громко, что ему приходится самому зажать себе рот ладонью, пока это не повторилось снова, и…

Они в доме Се Ляня на его диване. Му Цин смутно осознаёт это даже в полусонном состоянии, но он чувствует себя слишком вымотанным, чтобы беспокоиться о чём-то, кроме губ и рук Фэн Синя, которые ласкают его.

Му Цин кончает в тот момент, когда Фэн Синь оставляет ему на шее засос, и перед глазами его всё ещё вспыхивает пятнами удовольствие, когда Фэн Синь хватает его руку и прижимает её к своей твёрдости поверх спортивных штанов.

Проходит совсем немного времени, прежде чем семя окропляет и его ладонь, а Фэн Синь прижимается ближе, тяжело дыша и подрагивая. Снова беспорядочные влажные поцелуи, как в первый раз после того, как они проснулись. Мягко коснувшись губами губ напоследок, Фэн Синь со вздохом пристраивается у Му Цина под боком.

Им… нужно прибраться.

Му Цин первым выбирается из объятий Фэн Синя и, спотыкаясь, пробирается в ванную, чтобы смыть липкость с рук и живота. От сочетания темноты, бессонницы и оргазма у него голова идёт кругом, и он осознаёт себя лишь когда позади появляется Фэн Синь и прижимается губами к его затылку.

В тёмном отражении зеркала видны лишь их силуэты, растрёпанные волосы и усталые глаза.

В голову приходит не до конца оформленная мысль попросить Фэн Синя трахнуть его прямо здесь. Ей противоречит другая, тоже ещё не обдуманная как следует: как вообще они пришли от взаимного игнорирования к тому, чтобы заниматься сексом на диване Се Ляня, пока тот спит. Это явно не тот вопрос, который он хочет решать в ближайшие несколько часов.

Фэн Синь тоже направляет ладони под струю воды, одновременно оставляя ещё один поцелуй на его затылке, и Му Цин лениво представляет, как Фэн Синь проведёт их в гостевую спальню, врезаясь по пути во все предметы интерьера.