В просвете между шторами сквозь стекло виднеется небо, меняющее цвет с сизого на персиково-оранжевый, когда солнце выходит из-за небоскрёбов Тайцана. В этот ранний час Му Цин проснулся беспокойно — во вчерашней одежде и в объятиях Фэн Синя.

Он тяжело вздыхает, пытаясь вывернуться и отодвинуться.

Они в абсолютно неудобной позе: голые ноги Му Цина, наполовину укрытые простынями, переплелись с конечностями Фэн Синя. Его голова расположилась между локтем Фэн Синя и мягкой перьевой подушкой. Другая рука Фэн Синя свободно лежит на поясе Му Цина — похоже, он оставил её там просто потому, что не нашёл более подходящего места.

…Он остался?

Хотя, возможно, это не так уж и странно. Фэн Синь просил его остаться в прошлый раз, да и нет причин посреди ночи бежать из дома своего близкого друга. Если кто-то и должен был уйти, пока ещё было темно, чтобы избежать позора, так это Му Цин. Волна эмоций от нежности к ужасу и неуверенности заставляет его окончательно проснуться.

Фэн Синь купается в розово-красных лучах рассвета. Укрытый свежими простынями, он шумно дышит, его обнажённая грудь мерно вздымается и опускается. Он мог бы разбить много сердец, просто переспав со своими партнёрами дважды, думает Му Цин и переворачивается в поисках более удобного положения, чтобы не приходилось всё время пялиться на лицо Фэн Синя. Но, прежде чем ему удаётся перебраться на другую сторону кровати, рука на его талии напрягается, а нога прижимает его собственную к постели, не позволяя выбраться.

Губы влажно приникают к шее, и он перестаёт сопротивляться. Вздыхает, сдаваясь, и отклоняет голову, чтобы дать Фэн Синю больше доступа. Поцелуи неаккуратные, ленивые, и Му Цин позволяет своим мыслям переключиться на медленный и нежный секс, наполненный ощущением прижимающихся друг ко другу тел, в кои-то веки без стремления приблизить оргазм.

Губы Фэн Синя поднимаются от шеи к губам Му Цина, но он отстраняется после лёгкого касания, которое даже нельзя назвать полноценным поцелуем. Ногти щекочут затылок Фэн Синя у линии роста волос. Это должно было быть предупреждением, и Му Цину не нравится, что вместо этого жест вызывает у Фэн Синя мурашки, как будто он искренне наслаждается происходящим.

— Мы будем делать вид, что и этого никогда не было? — ещё хриплым ото сна голосом интересуется Му Цин и чувствует, как Фэн Синь напрягается всем телом.

— Му Цин… — он делает ещё одну попытку поцеловать, но Му Цин не позволяет. — Серьёзно? Именно сейчас?..

— А когда ещё? — Му Цин сглатывает и ведёт ладонью вниз, к плечу Фэн Синя, ныряя под ворот футболки. — Когда мы вернёмся в офис, и ты снова будешь притворяться, что меня не существует?

Невозможно определить, то ли Фэн Синь просто сонно моргает, то ли прячет закатившиеся глаза. Так или иначе, голос совершенно точно выдаёт его раздражение:

— И что ты хочешь, чтобы я сделал? Объявил на весь отдел, что тебе не терпелось засунуть в себя мой член?

Фэн Синь акцентирует свои слова, двигая бёдрами, и становится очевидно, что под спортивными штанами он уже твёрдый. Прежде, чем осознать это, Му Цин отворачивает голову в сторону, пытаясь скрыть румянец. Он убирает руку с плеча Фэн Синя, и тот пользуется этим, чтобы прижать его запястье к подушкам.

— Если я тебя так обременяю, тогда не трахайся со мной, — обвиняюще возражает Му Цин, выгибается вверх, абсолютно противоположно попытке уйти от соприкосновения, и обвивает ногой бедро Фэн Синя, снова притягивая того к себе.

— О, поверь мне… — Фэн Синь снова наклоняется, но вместо губ целует Му Цина в центр груди, затем — ниже, прямо поверх футболки, но тут же помогает себе, задирая вверх подол и обнажая живот и линию рёбер. — Не стану.

Ткань обнажает больше бледной кожи, и Фэн Синь проводит большим пальцем по соску. Следом он отпускает руку Му Цина, чтобы было удобнее задрать футболку дальше, и место пальца занимает язык, обвивая затвердевший сосок.

И, хоть то, что влажный жар языка вдруг сменится острыми зубами, было предсказуемо, Му Цин всё равно не успевает сдержать громкий стон, с унизительным стыдом осознавая, что они всё ещё дома у Се Ляня.

— Чего ты на самом деле хочешь от меня? — спрашивает Фэн Синь, прерываясь, и упирается локтем в подушки, нависая над Му Цином. — Думаешь, я дам тебе повышение, если будешь хорошо подставлять задницу? Или хочешь, чтобы я водил тебя ужинать в рестораны и дарил дорогие подарки?

— Пошёл ты нахуй, — зло глядя снизу вверх, выплёвывает Му Цин и, в свою очередь, приподнимается на локте. Обвинение хлёстко бьёт по чувству собственного достоинства — сказанное решительно не соответствует истине. Ему не нужны ни взятки, ни подачки; он и правда, чёрт возьми, не хочет, чтобы Фэн Синь был его грёбаным начальником. — Если ты в это действительно веришь, то почему всё ещё пытаешься меня трахнуть? Может, это тебе от меня что-то нужно?

— Прекрати стрелки переводить! — шипит Фэн Синь. — Я спросил тебя…

— Нет, это я спрашиваю тебя, почему ты притворяешься, что меня не существует, — Му Цин переходит на повышенный тон, в пылу гнева забыв о том, в чьей квартире они находятся, — а значит, ты ответишь первым!

— Потому что… — начинает Фэн Синь.

Мгновение спустя Му Цин чувствует грубую хватку в волосах, и Фэн Синь с силой впечатывается губами в его губы, не позволяя отстраниться. Не то чтобы он собирался — то, как Фэн Синь раздвигает языком его губы, нравится ему гораздо больше, чем его идиотская уклончивая манера общения. Фэн Синь толкает его обратно на простыни с такой целеустремлённостью, что нельзя не понять, чем он намерен заняться, и Му Цину остаётся только зло прихватить зубами чужой язык.

Блядь.

У него до сих пор стоит. Спор не уменьшил возбуждения Му Цина, и твёрдый член Фэн Синя, который трётся о него сквозь ткань спортивных штанов, делает только приятнее.

Если бы остальное было так же просто.

Фэн Синь встаёт, помогает ему стянуть с себя оставшуюся одежду, затем сам стаскивает спортивные штаны и открывает ящик прикроватной тумбочки в поисках презервативов и смазки. К их удаче, он находит искомое, хотя по этому поводу у Му Цина есть некоторые вопросы к Се Ляню. Знал ли он что-то, предлагая им гостевую спальню, или они с Сань Ланом…

— Как ты хочешь?.. — его размышления прерывает неожиданно деликатный вопрос Фэн Синя. Он всё ещё заметно напряжён, и Му Цин не надеется, что у них будет неторопливый утренний секс, который он себе представлял.

— Можно подумать, тебя это волнует, — закатывает глаза Му Цин.

Он почти испытывает угрызения совести, особенно, когда любуется идеальным телом Фэн Синя, окрашенным в розовое золото рассвета. Но какой смысл проявлять больше нежности, если Фэн Синь отказывается видеть в его намерениях то, чего ему бы хотелось.

Матрас прогибается, когда Фэн Синь забирается обратно, устраиваясь меж бёдер Му Цина, и подтягивает одну его ногу к плечу, подхватив под коленом. Му Цин смотрит вверх, и ему отвечает взгляд прищуренных глаз.

— Ты так… — произносит Фэн Синь после череды грубых поцелуев в шею, — блядски бесишь.

У них это взаимно. Как и обоюдное возбуждение. И оно, возбуждение, по мнению Му Цина, требует сейчас куда больше внимания.

— Заткнись и трахни меня.

И Фэн Синь прислушивается. Может же, когда захочет. Не тратя время на то, чтобы смазать пальцы, он вместо этого щедро льёт смазку на Му Цина. Скользкая жидкость всё ещё слегка холодит, когда кончик пальца касается чувствительного скопления нервов на коже у входа, чуть дразня. Му Цин расслабленно закрывает глаза, стоит Фэн Синю успокаивающе поцеловать сначала колено, а затем внутреннюю сторону бедра, пока его палец проникает внутрь.

Блядь.

Фэн Синь снова так близко к нему. Покрывает поцелуями плечи и грудь, вводя палец глубже. Чертовски трудно злиться на него теперь, когда все его действия в совокупности заставляют кожу гореть, а тело — жаждать большего.

Фэн Синь с трепетом целует в живот, затем обводит языком вокруг пупка, и… ах!

Му Цину едва удаётся сдержаться и не выкрикнуть жалобно-требовательно имя Фэн Синя. Впрочем, тот уже скользит языком по головке его члена, слизывая каплю предэякулята. Му Цин скулит, а Фэн Синь вынимает палец и добавляет к нему ещё один, в то же время смыкая губы вокруг кончика члена. Му Цин непроизвольно дёргается, и рука Фэн Синя тут же сжимает бедро с такой силой, что назавтра в душе, вероятно, Му Цин найдёт на своей бледной коже соответствующие следы.

Было бы неплохо принять душ с Фэн Синем, думает он, прежде чем волна удовольствия от движений языка распространяется от члена вверх и вниз по всему телу и заглушает собой все мысли. Какие бы мечты о совместных повседневностях он ни лелеял, даже они испаряются из разума, оставляя лишь ощущение проворачивающихся внутри пальцев и ритмичных движений головы Фэн Синя.

Фэн Синь отстраняется слишком рано. Му Цин в полной мере ощущает распирающее давление трёх пальцев, и Фэн Синь целует складку кожи между пахом и бедром, будто извиняясь. Убирает пальцы, вслед за чем тянется вверх, чтобы сцеловать с губ Му Цина недовольный стон. Смакуя горьковатый привкус на чужих губах, Му Цин властно вплетает пальцы в волосы Фэн Синя и, не позволяя отстраниться от себя ни на миллиметр, выгибается и жадно трётся о него. Ещё немного — и он бы кончил, излился Фэн Синю в рот или на губы…

— Му Цин… — голос Фэн Синя низкий, надтреснутый. Приоткрыв глаза, Му Цин любуется покрасневшими, блестящими от слюны губами, расширенными зрачками и пятнами румянца на щеках, которые подчеркивает мягкий утренний свет. — Я правда… Ты такой…

Что бы ни пытался сказать Фэн Синь, Му Цин чувствует, как от этого непонятно замирает в груди. Прежде, чем Фэн Синь успевает закончить мысль, он крадёт ещё один поцелуй, нежно прихватывая зубами его нижнюю губу. Судя по тому, что Фэн Синь отстраняется, коротко вздыхая сквозь зубы, и переключает внимание на шею Му Цина, это сработало.

Фэн Синь разрывает зубами упаковку презерватива, и Му Цин пытается перевернуться на живот. Но Фэн Синь останавливает его на полпути, упершись ладонью в центр груди.

— Вот так, — говорит он, прежде чем раскатать презерватив по всей длине. Он отводит ногу Му Цина в сторону в соответствии со своей задумкой и занимает нужное положение.

Поначалу всё ощущается непривычным: другой угол, необходимость держать колено подогнутым, даже толщина члена Фэн Синя, когда тот вставляет. Но, к его чести, Фэн Синь делает это медленно, расслабляя Му Цина неглубокими толчками и медленным ритмом.

— Да, вот так. Так хорошо. Му Цин, с тобой так хорошо…

Комплимент отзывается тягучим напряжением внизу живота. Он толкается бёдрами навстречу, и Фэн Синь издаёт одобрительный стон, продолжая двигаться.

Затем Фэн Синь, наконец, опускается, прижимаясь к тыльной стороне бёдер Му Цина, и они целуются снова. Он чувствует, что губы уже слегка саднят, но на этот раз Фэн Синь не царапает зубами — лишь нежно изучает языком уголки его рта и проникает глубже, когда Му Цин приглашающе открывает рот.

Со следующей фрикцией корпус кровати врезается в стену. Му Цин жмурится, пытаясь удержать под контролем собственные стоны, чтобы не добавлять ещё больше лишнего шума к поскрипываниям, шлепкам по коже, а также тихим задыхающимся всхлипам, которые издаёт Фэн Синь от напряжения.

Чертовски приятно вот так ощущать вес чужого тела, прижимающегося к нему, и открывать глаза, чтобы полюбоваться на то, как Фэн Синь погружается внутрь, приоткрывая рот от удовольствия. Член Му Цина зажат меж их телами; он выгибается, пытаясь хоть как-нибудь потереться, и под другим углом давление внутри теперь всякий раз стимулирует нужную точку.

Фэн Синь снова кончает первым; изливается и продолжает двигать бёдрами сквозь оргазм, загнанно дыша в шею Му Цина. После, с помощью нескольких поглаживаний его ладони к пику удовольствия приходит и Му Цин. Во всём теле слабеет, взор заволакивает пелена и язык Фэн Синя активно двигается у него во рту.

Краешком сознания он смутно осознаёт, что его живот вытерли чьей-то футболкой, прежде чем Фэн Синь устраивается рядом, обнимая так же, как и до того, как они проснулись. Похоже, у них кое-какие проблемы, ведь они в доме Се Ляня, и ни один из них не брал с собой сменную одежду. И потом, простыни… Се Ляню придётся их постирать.

Он моргает, осознавая. Се Лянь, должно быть, уже всё знает. Даже в самых роскошных люксах самых красивых зданий тонкие стены…

Фэн Синь выводит пальцами на груди Му Цина ленивые узоры. Му Цин чувствует, как мягкие тёплые губы касаются его плеча, и внутри снова знакомо замирает. Фэн Синь ведь такой только после секса? Перед Се Лянем, быть может, он тоже будет играть в неравнодушие и заботу, но завтра они снова окажутся в офисе, и всё вернётся на круги своя — Фэн Синь будет, как обычно, его игнорировать и вносить идиотские исправления своим кривым почерком, показывая свою власть и неловко притворяясь, что их отношения такие же, как между остальными коллегами.

Но как было бы хорошо, если вот так было всегда: руки, обнимающие его, похвалы, обещание, что следующий раз будет таким же прекрасным. Но, думает он, стоит довольствоваться малым и быть благодарным уже за то, что у них вообще был второй раз.

***

Проснувшись в следующий раз, он чувствует липкость и боль от синяков.

Из-за двери доносятся голоса. Кажется, из шкафа достают посуду. Сквозь занавеску теперь виднеется голубое небо с облаками, и Му Цин мимоходом отмечает, что сейчас уже явно более поздний час, чем до того.

Обнажённое тело частично прикрыто одеялом; он потягивается и обнаруживает, что второй гость исчез из спальни.

Но проснуться рядом с Фэн Синем дважды за одну ночь — что-то гораздо большее, чем то, что он мог когда-либо попросить.

Вчерашнюю одежду надевать неприлично, и Му Цин морщится, пытаясь привести себя в приемлемый вид, прежде чем открывать дверь. Огромное желание принять душ, а потом ванну; затем, возможно, закутаться в халат и открыть бутылку вина — или даже байцзю, чтобы горло горело сильнее, чем низ живота от нарастающего дискомфорта.

В прошлый раз секс с начальником был случайностью — никто из них не знал. Но на этот раз…

На этот раз они даже поспорили и наговорили друг другу гадостей — и всё равно занялись сексом. Так что это говорит о каждом из них? Завтра снова на работу, и то, что, технически, они не разговаривают в пределах офиса, никак не отменяет того, что Фэн Синь — по-прежнему глава отдела и его непосредственный руководитель.

Му Цин трёт уголок глаза и вздыхает.

Через минуту он, спотыкаясь, появляется на кухне. Сань Лан выкидывает в мусорное ведро дурно пахнущий кофе, а Се Лянь настороженно нюхает молоко, которое прошлой ночью забраковал Фэн Синь.

Фэн Синь…

Он тоже здесь. Предсказуемо — в одной из футболок Се Ляня. Он не намного выше и шире, но ткань тем не менее более плотно облегает мускулы на руках и спину, коей он и повёрнут к Му Цину, наливая кондиционер в стиральную машинку.

Му Цин ощущает, как к лицу приливает кровь.

— Доброе утро, — приветствует Се Лянь. — Выспался?

— Угу. — Бывали ночи и похуже, но бывали и лучше. Может быть, при других обстоятельствах он бы по достоинству оценил свежий запах простыней и мягкость пухового атласного одеяла. — Ты уже поел?

— Фэн Синь как раз собирался сходить в магазин за маньтоу, — отвечает Се Лянь.

Стиральная машинка оповещает о запуске и начинает наполняться водой. Фэн Синь, наконец, оборачивается и сразу же пристально изучает тело Му Цина. То, что взгляд его задерживается на шее, говорит о том, что их утренние упражнения не прошли даром. Как он и опасался.

— Я схожу с тобой, — негромко предлагает Му Цин.

Фэн Синь ничего не отвечает, но и не возражает, когда Му Цин идёт вслед за ним ко входной двери, где они бок о бок натягивают туфли. Он даже придерживает створки лифта, пропуская Му Цина первым, вслед за чем проходит и становится рядом лицом к дверям.

Му Цин колеблется, но в конце концов сдаётся и снимает с плеч куртку. Беспорядочно скомкав её, он пихает свёрток Фэн Синю, косо поглядывая на него:

— Вот, возьми.

В зеркальной поверхности заметно, как Фэн Синь приподнимает уголки рта в улыбке.

— Правда? А ты не простынешь?

— Бери, — повторяет Му Цин. На улице, вполне вероятно, прохладно и ветрено, но это не главное. Проблема в том, что в футболке, которая слегка мала, Фэн Синь выглядит глупо (даже если она выгодно подчёркивает его плечи, руки и спину).

Странным образом куртка Му Цина ему как раз — рукава достают до запястий, плечи не растянуты, а чёрный цвет смотрится на нём не так уж и плохо.

— Спасибо, — говорит Фэн Синь, и когда счётчик этажей показывает четыре, три, два…

Он наклоняется, приближает лицо Му Цина к себе за подбородок и оставляет поцелуй на нижней губе.

Двери лифта открываются на первом этаже, и Му Цин на миг замирает, прежде чем взять себя в руки и поспешно выскочить вслед за Фэн Синем.

Магазин с паровыми булочками находится снаружи целой сети внутренних садов и пропускных пунктов. Когда они входят внутрь, их встречают ароматы мяса и специй. Фэн Синь делает большой заказ, чтобы хватило всем четверым, и они выходят. Но вместо того, чтобы повернуть к дому, Фэн Синь вдруг направляется в сторону, противоположную той, откуда они пришли.

— Здесь есть ещё кондитерская, — объясняет он. — Се Ляню нужно нормальное молоко вместо того, которое пыталось его отравить.

— Он, наверное, его уже допил, — отвечает Му Цин, толкая дверь кондитерской. Если подумать, Се Лянь всегда казался до странного пренебрежительным в своих гастрономических предпочтениях; всякий нормальный человек провёл бы всю ночь на корточках перед унитазом, или и того хуже — в больнице, но Се Ляня отчего-то не брали все те сомнительные блюда, за поеданием которых Му Цин его когда-либо замечал.

— Эх, знаю, — Фэн Синь морщится. — Может, хоть этот стажёр вразумит его. — Фэн Синь вытаскивает из холодильника бутылку молока и поворачивается к витрине, рассматривая свежую выпечку. — Купить что-нибудь к чаю?

— Се Лянь любит кремовые пирожные, — отвечает Му Цин. — Возьми пару штук.

Фэн Синь задумчиво кивает и колеблется, прежде чем повернуться к Му Цину с приподнятой бровью:

— А что тебе нравится?

С этим вопросом Му Цин осознаёт одну вещь. Несмотря на несколько совместно проведённых ночей, где они сплетались телами во всевозможных позах, где Фэн Синь на ухо выстанывал его имя, они всё ещё почти ничего не знают друг о друге. Ему проще рассказать во всех деталях, что любит Се Лянь — ведь Му Цин изо всех старается быть внимательным другом и запоминать его заказы в кофейнях, цвет соломинок, которые он берёт к чаю с молоком, и то, какие цветы останавливается сфотографировать.

Ещё несколько таких утренних походов — и Му Цин выучит, что нравится Фэн Синю, если тот позволит.

— Это простой вопрос, что за колебания?

— Ничего особенного, — Му Цин моргает и тоже рассматривает витрину. — Булочки с вишней выглядят неплохо.

***

После завтрака Фэн Синь уходит первым, но сначала он возвращает Му Цину куртку, а Се Ляню — футболку, которую бездумно стягивает рывком через голову прямо за столом.

— У тебя есть кот? — комментирует Сань Лан, упершись подбородком в ладонь; пальцами другой он постукивает по стакану с молоком. — У тебя вся спина в царапинах.

— Отвали, — отбивается Фэн Синь, надевая свою футболку. — Увидимся со всеми завтра.

Возможно, не со всеми из ныне присутствующих, думает Му Цин. Однако, когда Фэн Синь уже стоит у двери, он что-то для себя решает:

— Подожди. — Убегать вот так, не поблагодарив, не попрощавшись и даже не убрав за собой — дурной тон; молча извинившись перед Се Лянем взглядом, Му Цин отодвигает стул и спешит вслед за Фэн Синем. — Я тоже ухожу.

— Тебе не обязательно.

Было очевидно, что Фэн Синь возразит именно так. Стиснув зубы, он обувает туфли и старается игнорировать ускоряющийся стук сердца в груди.

— Думаешь, я об этом не знаю?

— Я этого не говорил. — Дверь захлопывается за ними с несколько более громким стуком, чем того требуют приличия. Фэн Синь долго хмурится, и, в конце концов, в его выражении лица отражается чувство вины. — Не люблю, когда искажают мои слова.

Му Цин вздыхает.

— Я ничего не искажаю. Просто ты по-дурацки сформулировал.

Палец Фэн Синя с силой вдавливается в кнопку лифта.

— Вот спасибо! Чертовски признателен тебе за то, что пошёл за мной только для того, чтобы высказать мне это. Если есть ещё какие-то жалобы, пока я не сел в машину — не стесняйся.

— Я хочу пойти с тобой на свидание, — отвечает Му Цин и удовлетворённо хмыкает, когда Фэн Синь сверкает на него своими тёмными глазами, распахнув от удивления рот. Сам он, однако, в этот момент чувствует, что ещё немного — и сердце вырвется из клетки рёбер.

— Ты хочешь что?

Нужно объясниться. Как же это неловко. Му Цин сглатывает и пытается снова:

— Ужин. Только мы. Я плачу. Или мы могли бы… сходить в парк посмотреть на сакуру, или…

Двери лифта открываются, и Фэн Синь вынужденно упирается рукой, удерживая их.

— Ты приглашаешь меня на свидание?

Му Цин кивает и нервно впивается ногтем указательного в подушечку большого пальца. Он уже знает наверняка, каким будет ответ, хотя пока непонятно, попытается ли Фэн Синь отшить его мягко и тактично, или это будет вербальный аналог дурацких замечаний уродливым почерком на полях его проекта. Что ж, в любом случае, он должен был попытаться — ещё одну такую же неделю с ним в офисе он не выдержит.

— Му Цин, — Фэн Синь указывает кивком головы в сторону лифта. — Заходи.

Точно.

Му Цин проходит мимо Фэн Синя и нажимает кнопку первого этажа, а затем скрещивает на груди руки, понуро глядя на поблескивающие металлом стены.

— Прекрати выглядеть таким несчастным, — обвиняет Фэн Синь, стоит закрыться створкам. — Тебя насильно заставили пригласить меня на свидание, или что?

Очередное странное предположение, думает Му Цин. Что в нём такого, что заставляет окружающих думать самое худшее?

— Нет. Моя карьера слишком безупречна — шантажировать нечем.

— М, — скептически приподнимает бровь Фэн Синь. — Вчерашней ночью ты дважды трахался со своим начальником, ничего не знаю.

Му Цин стреляет взглядом в его сторону и молится, чтобы цифры этажей быстрее сменялись.

— На этой неделе не так много вариантов, — продолжает тем временем Фэн Синь. — В среду презентация, и я уже согласился на предложение Пэй Мина сходить завтра в его частный клуб. Можем попробовать в четверг или пятницу, если хочешь. Эй, ты вообще меня слушаешь?

— В четверг, — механически повторяет Му Цин. — Или в пятницу.

Это значит…

Он согласен?

Теперь очередь Му Цина открыть рот и уставиться в потолок широко распахнутыми глазами. Спустя миг он замечает, что Фэн Синь смотрит на него с каким-то позабавленным выражением и — определённо! — улыбается, пусть и меж его бровей привычно залегла хмурая морщинка.