К счастью, уже через несколько минут Му Цин вспоминает, в какой не слишком приятной обстановке они находятся. Поцелуи Фэн Синя стремительно распаляют его, и то, как их языки сплетаются вместе, заставляет его всем телом плотно прижаться к грубой ткани костюма Фэн Синя. Но не то чтобы он хотел кончить, потираясь о бедро Фэн Синя, пока смотрит на стоящие в ряд писсуары у стены.

Нет… он не думал конкретно о таком варианте — вряд ли это было целью Фэн Синя, когда он его поцеловал. Всё гораздо сложнее… Он ощущает какую-то странную смесь комфорта и настойчивости. Хотел бы он когда-нибудь научиться читать Фэн Синя достаточно, чтобы понимать его истинные намерения по прикосновениям губ, зубов и языка. Или по морщинке меж бровями, когда его начальник в очередной раз хмурится.

Хотя, возможно, он всё же немного обдумывал такой вариант. Он отсосал Фэн Синю под столом в его кабинете и не получил ничего в ответ — теперь его тело тайно жаждет того, чего ему отчаянно не хватает, особенно когда Фэн Синь снова прикасается к нему.

— Нам нужно возвращаться, — шепчет Му Цин в губы Фэн Синя, касаясь носом его носа. — Прости.

Не нужно было ему сбегать. Конечно, вряд ли кто-либо из руководителей обратил на него внимание. Разве что можно было заметить, как распахнулась и захлопнулась дверь, но это никак не связали бы с заявлением генерального директора. А вот сам Се Лянь, возможно, заметил его побег.

Откровенно говоря, Му Цин не питает к нему никаких негативных чувств, кроме недавней скоротечной грусти. Позже стоит извиниться перед ним. Эта необходимость гложет его; последнее, чего он хочет — быть дополнительным источником стресса для Се Ляня, притом что тот и без того уже его испытывает.

— Не нагнетай драму в следующий раз, — Фэн Синь крадёт ещё один поцелуй, на этот раз прихватывая нижнюю губу Му Цина зубами. За его словами кроется лицемерие человека, который свято верит в то, что Му Цин спит с ним лишь ради повышения. Му Цин обращает потемневший взгляд к Фэн Синю, но выражение его лица до сих пор остаётся для него нечитаемым.

Но они в скором времени это исправят! Он пригласит Фэн Синя на ужин в хороший ресторан, и хочется надеяться, что вино, которое он выбрал, хорошо сочетается с любыми блюдами. Увы, придётся пропустить ту часть, где он отвозит Фэн Синя домой и они целуются на переднем сиденье, потому что у него пока нет собственной машины. Но, может быть, он возместит это упущение, если всё остальное сделает правильно.

Когда они выходят из туалета, его пальцы сплетаются с пальцами Фэн Синя. К моменту, когда они прошли уже половину пути по коридору, он осознаёт, что Фэн Синь всё ещё не отстранился, как будто больше не стыдится Му Цина (хотя он убеждён, что лишь принимает желаемое за действительное).

Увы, из дальнего конца коридора, за углом, где расположены лифты, доносятся голоса. Трудно сказать, кто из них спохватывается первым и отпускает руку. Прибывает лифт, и голоса становятся тише по мере того, как клерки заходят в кабину.

— Какого хрена, — комментирует Фэн Синь, когда они возвращаются к конференц-залу. Двери открыты, свет и экран проектора кто-то выключил, а стол уставлен пустыми или наполовину полными стаканами с водой и кофейными чашками.

Се Ляня нет, Пэй Мина и Ши Уду тоже. Все директора ушли.

Фэн Синь хмурится ещё больше и вынимает из кармана телефон.

В зале достаточно светло, так что Му Цин не видит необходимости включать свет заново. Поколебавшись, он неохотно протягивает руку и убирает ближайший стакан с водой. Куда бы ни пошли руководители, разве нельзя было потратить несколько секунд на то, чтобы убрать за собой и не оставлять эту работу на других?

— Подозреваю, собрание окончено, — обречённо говорит Фэн Синь, возвращаясь к своему отодвинутому креслу по другую сторону стола. Он садится, не обращая внимания на то, чем занимается Му Цин, и отправляет очередное сообщение Се Ляню или Пэй Мину — людям, которых он, по крайней мере, уважает.

Кстати об этом… Му Цин протягивает руку за очередным стаканом и облизывает пересохшие губы, прежде чем осмеливается спросить:

— Почему остальные члены правления тебя не любят?

Идиотский вопрос, но он отнюдь не уверен, что было бы лучше, попытайся он зайти издалека с туманными формулировками.

Фэн Синь вздыхает и кладёт телефон на стол, откидываясь на спинку кресла.

— Они считают, что я не заслужил эту должность. Не знаю, думаю, они правы.

Их взгляды встречаются. Му Цин знает, что Фэн Синь учился в одном с ним университете, что у них был общий лучший друг, но он до сих пор не знает, из-за какого вида спорта или девушки Фэн Синя они не пересеклись тогда, равно как не знает, был ли Фэн Синь уже тогда таким по-дурацки красивым. Единственное, что он знает, это то, что Фэн Синь раздражительный и подозрительный, что у него уродливый почерк, и он не заправляет постель, что он любит нежные поцелуи и объятия после секса.

Его знания минимальны. Фэн Синь, вероятно, знает о нём ещё меньше, если только он не выспрашивал у Се Ляня секреты за его спиной. Му Цин бы этому ничуть не удивился.

— После того, как умерли родители Се Ляня, — голос Фэн Синя становится тише, хотя в зале, кроме них, никого больше нет, — компания действительно была на грани краха. Все ожидали, что она разорится: большинство директоров увольнялось, они бежали в Yong’an и BWX Group, словно крысы с корабля. Се Ляню нужна была помощь, поэтому я остался с ним, и он дал мне место в совете директоров, хотя я ни хрена не смыслил в менеджменте, финансах и прочем дерьме. Я изучал спортивные науки, ты знал?

Нет, Му Цин не знал. Забавно: при ином развитии событий Фэн Синь мог оказаться в спортивном, а не деловом костюме.

Но те обвинения… Фэн Синю на самом деле не подходит эта работа, хотя благодаря ей он может себе позволить роскошную квартиру на верхнем этаже, часы, инкрустированные драгоценными камнями, дизайнерские костюмы и хорошую машину. Ему следует злиться сильнее, полагает Му Цин. К тому же, сколько сотрудников в этом здании, имея более высокую квалификацию, могут выполнять свою работу лучше, чем её выполняет Фэн Синь?

— В любом случае, они чертовски бесят на собраниях, но никого из них, блядь, не было рядом, когда компания разваливалась, — продолжает Фэн Синь, постукивая пальцами по подлокотнику. — Никто не помог, когда Се Лянь пал ниже некуда. Они ни хрена не сделали, когда он бегал по вечерам к инвесторам, пытаясь сохранить со всеми хорошие отношения, или когда готовился к пресс-конференциям, на которых интервьюеры готовы были разорвать его на части. Я единственный, кто был рядом, когда он в этом нуждался, и то, что они пытаются использовать это против меня, просто доказывает, какие они на самом деле уёбки.

Му Цин подходит к той стороне стола, где Се Лянь оставил свой стакан с водой. Он убирает его и наклоняется через весь стол, чтобы достать последнюю из брошенных чашек.

Се Лянь звонил ему тогда. Тихо спросил, не хочет ли он работать в его разоряющейся компании. Му Цин отказался и повесил трубку.

— Мм, — внезапно произносит Фэн Синь, — замри так.

Локоть одной руки упирается в стол, а другая тянется за стаканом?.. Му Цин в замешательстве поворачивается к Фэн Синю, но тот смотрит не на его лицо.

— Извращенец, — обвиняет Му Цин, чувствуя, как к щекам приливает кровь. — Ты не… Не говори мне, что действительно думаешь об этом.

Его задница торчит над столом, и Фэн Синь даже не пытается скрыть, как он на неё пялится. Он приподнимает бровь, кончик языка скользит к уголку рта.

— Разве я не обещал загладить свою вину позже?

Му Цин кладёт подбородок на предплечья и закатывает глаза. Его оставшееся без внимания возбуждение можно удовлетворить кучей способов, не подразумевающих секс на столе в конференц-зале, где стулья ещё не остыли после заседания совета директоров. Он в ужасе как от того, что вообще начал обдумывать этот вариант, так и от того, что член в штанах заинтересованно приподнимается.

Блядь.

Возможно, это отчасти из-за того, что Фэн Синь снимает пиджак, прежде чем преодолеть расстояние между ними и встать позади Му Цина. Миг спустя он чувствует тепло чужого тела, когда Фэн Синь склоняется над ним и кладёт руку на стол рядом с его рукой.

Другая рука проникает между ними и сминает задницу Му Цина.

— Это нечестно, — выдыхает Фэн Синь ему в ухо. Рука ослабляет хватку, скользит вверх по бедру к талии и дёргает низ рубашки, пытаясь высвободить её из-под пояса. — То, что ты со мной делаешь. Из-за тебя так трудно сосредоточиться.

Му Цин приподнимает голову и отцепляет галстук-бабочку, который ему выдали утром из коробки с поношенной одеждой. Ему жизненно необходимо расстегнуть верхнюю пуговицу рубашки. Возможно, не только верхнюю. Фэн Синь шарит ладонью в попытках отыскать участок обнажённой кожи, и, как бы Му Цин ни хотел сохранить достоинство, он ощущает, что сейчас не в лучшем состоянии, чем Фэн Синь. Он подаётся бёдрами назад, прижимаясь к горячей твёрдости. В голову приходит мысль, что, может быть, именно поэтому Фэн Синь раньше не хотел, чтобы он находился в его кабинете…

Может, это была вовсе не ненависть, как он предполагал. Напряжение в плечах Фэн Синя было продиктовано не тем, что он считал секунды до того, как Му Цин встанет и выйдет из кабинета, а тем, что он боролся с желанием перегнуться через стол и схватить его за галстук, чтобы прервать вербальный поединок поцелуем…

Нежное прикосновение губ к плечу прерывает его поток мыслей. Пальцы Фэн Синя замирают у его живота, дразняще дёргая пуговицу взятого на время чужого жилета.

— Всё в порядке? Можем прекратить, если ты не хочешь.

— Не боишься, что тебя поймают? — с сомнением отвечает Му Цин, потому что кто-то же должен был это сказать. Если уж его начальник не думает об ответственности, он подумает за него. Так или иначе, Фэн Синю должно быть известно о рисках лучше него самого. Кто-нибудь придёт сюда после этого собрания? Оно действительно закончилось, или у них всего лишь перерыв?

— Пэй Мин тоже занимается подобными вещами, и ещё никому не удавалось его поймать, — возражает Фэн Синь. Му Цин почти жалеет, что вообще спросил об этом. — Я сделаю так, чтобы ты кончил быстро, и тогда тебе не придётся ни о чем беспокоиться. Как тебе такой вариант?

Скажем так, слухи о похождениях Пэй Мина явно не способствуют успешному воплощению этого плана. Тем не менее Фэн Синь не позволяет задуматься об этом, расправляясь с ремнём и скользя рукой ему в штаны.

— Скажи честно, — выдыхает Му Цин, когда Фэн Синь касается его полувставшего члена. Чертовски приятно наконец почувствовать соприкосновение кожи с кожей, пусть это и мимолётное слабое касание. И всё же он вынужденно прикусывает губу изнутри, не позволяя вырваться из горла жалобному стону. — Ты только поэтому хотел, чтобы я присутствовал на сегодняшней встрече?

— Отнюдь, — Фэн Синь подчёркивает свои слова новым поцелуем в затылок и лениво обхватывает член Му Цина у основания. — Я могу трахнуть тебя здесь, когда захочу, и с куда меньшими трудностями.

Ох… Он считает…

Он считает, что Му Цин согласится на это, когда бы тот того ни захотел. Неважно, что Му Цин и сам готов бросить ему вызов, согласившись. Как неважно и то, что он начинает тихонько покачивать бёдрами и тереться о тёплую руку. В кабинете Фэн Синя, сосредоточенный на удовольствии последнего, он не успел возбудиться полностью, поэтому сейчас, после того, как его заставили ждать так долго, он ощущает излишнюю чувствительность.

Фэн Синь убирает руку слишком рано. В этот раз Му Цин не сдерживает всхлип с долей облегчения, когда его штаны приспускают, наконец полностью высвобождая член. Было бы неплохо, если бы Фэн Синь довёл его до разрядки одними пальцами. Было бы идеально, если бы, сидя в своём кресле, Фэн Синь усадил его к себе на колени и позволил скакать на нём, пока Му Цин не кончит.

Где-то в самой глубине души он отмечает, что Фэн Синь мог бы привести его к пику удовольствия одними только поцелуями и тихими успокаивающими словами.

Прикосновение пальцев к его губам становится неожиданностью, но всё говорит о том, что в этом часть плана Фэн Синя. Он прижимает подушечку к кончику языка, и Му Цин податливо приоткрывает рот. Похоже, слюна — это лучшая смазка, которую они могут добыть здесь, в конференц-зале. Му Цин обводит языком палец Фэн Синя уже намеренно и пытается подавить дрожь. У Фэн Синя слишком большой, чтобы это ощущалось без дискомфорта, и Фэн Синь об этом тоже прекрасно знает. Так что он даже пробовать не станет, правда ведь?

— Ты чертовски хорош, — бормочет Фэн Синь. Он нажимает пальцем на язык Му Цина и скользит глубже к задней части горла, в то время как остальные пальцы прижаты к его подбородку.

Позади себя Му Цин слышит звук расстёгивающейся пряжки чужого ремня. Несколько секунд спустя Фэн Синь укладывает свой член в ложбинку между его ягодицами. Пальцы заглушают то, как Му Цин скулит. Фэн Синь не сможет взять его без хотя бы минимальной подготовки, но он всё равно чувствует предвкушение того, как Фэн Синь наполнит его, трахнет на столе, тогда как на самом деле должен быть сейчас где-то не здесь вместе с остальными директорами.

Му Цин сам пытается дотянуться до своего члена, но Фэн Синь перехватывает его руку на полпути. Пальцы выскальзывают изо рта и мокро ложатся на кожу запястья под манжетой рукава.

— Позволь мне, — настаивает Фэн Синь. В его голосе появилась хрипотца желания, отмечает Му Цин. — Позволь мне заставить тебя кончить.

— Тогда продолжай, — шипит Му Цин, одобрительно прогибаясь в спине. Если Фэн Синь и дальше будет тянуть время, то окажется под подозрением: его что, на самом деле заводит то, что его могут поймать? А как безрассудно он себя вёл тогда, по пути в его квартиру с кучей камер наблюдения повсюду…

Фэн Синь на миг сжимает его запястье, но затем отстраняется. Му Цин чувствует острую нехватку чужого тела на себе. Он поворачивает голову, улёгшись щекой на руку, и с довольством наблюдает за тем, как Фэн Синь пытается что-то выудить из внутреннего кармана своего пиджака.

— Презерватива нет, — извиняется он, возвращаясь в прежнее положение позади Му Цина. По влажному звуку легко определить, что в его руке есть что-то ещё. Несмотря на последнее заявление, Му Цин чувствует небольшое облегчение, осознавая, что проникновение ему облегчит нечто более для этого подходящее, чем плевок. — Но я чист. Это…

— Это прекрасная новость! Особенно после того, как я стоял перед тобой на коленях два часа назад… — закатывает глаза Му Цин. Последний слог прерывается вздохом, когда Фэн Синь легко шлёпает его по заднице, и он оставляет попытку продолжить то, что собирался высказать.

— Ты такая стерва, когда хочешь кончить, — упрекает Фэн Синь через мгновение, обводя скользким пальцем края входа. Замечание не способствует тому, чтобы он расслабил мышцы, но после паузы Фэн Синь наклоняется и утыкается носом в его волосы, словно извиняясь.

— Заткнись.

Му Цину ясно давали понять, что он такой не только в моменты, когда нуждается в разрядке. Он как раз планирует внести это уточнение, когда палец Фэн Синя внутри находит нужное место, помогая отпустить напряжение, и у Му Цина пропадает всякое желание спорить.

Спустя некоторое время он привыкает к двум пальцам внутри себя, а вскоре — и к трём. К тому моменту, когда четвёртый палец Фэн Синя проскальзывает внутрь, ноги Му Цина расставлены так широко, как позволяют его смятые внизу форменные брюки. Он не может понять, чего хочется больше: вжаться в руку Фэн Синя сзади, или податься бёдрами вперёд, туда, где он жаждет почувствовать на себе ладонь другой руки Фэн Синя. Последний решает наконец сжалиться, и Му Цин чувствует, как кончик горячего толстого члена упирается в него.

— Блядь, — выдыхает Фэн Синь, направляя себя внутрь. — Чёрт, Му Цин, детка, ты прекрасен…

Дурацкое ласковое обращение… Его лицо теплеет от румянца, и Му Цин утыкается в руки, пряча смущение. Это глупо, слова Фэн Синя звучат нелепо, особенно после того, как всего несколько минут назад он сказал ему совсем другое. Тем не менее от этого член Му Цина дёргается. Он невольно задумывается, осталось ли незамеченным то, как он сжался, пока Фэн Синь проникал глубже.

Сейчас не самое подходящее время, чтобы задаваться вопросом, имеет ли для Фэн Синя значение то, что он говорит. Он был нежен всё время, начиная с их первого раза, но, возможно, это лишь оттого, что ему просто нравится ощущать интимность процесса и близость во время секса. Это не значит…

Фэн Синь отстраняется, а затем делает бёдрами рывок вперёд, и у Му Цина перехватывает дыхание.

Спустя несколько движений его тело приспосабливается, а затем Фэн Синь находит нужный темп, мягкий, но не мучительно медленный. Его поза за столом не совсем удобная, и Му Цин старательно пытается решить, куда деть руки, когда Фэн Синь хватает его за талию и прижимает к себе теснее, насаживая на член. Теперь угол другой, и с каждым толчком Фэн Синь задевает скопление нервов, из-за чего перед закрытыми глазами Му Цина вспыхивают пятна. Он чувствует, как ноги перестают его держать, и единственное, что удерживает его от падения на ковёр — это руки Фэн Синя.

— А-Синь, — всхлипывает он. На самом деле он не планировал соответствовать недавнему порыву нежности Фэн Синя, обращаясь к нему так — имя само срывается с его губ между словами и стоном, но Фэн Синь выдаёт что-то ругательное и снова и снова толкается в одно и то же место. Му Цин тщетно пытается закончить мысль о том, как хорошо, что он нашёл что-то, что можно будет отрицать позже. — А-Синь…

Держаться за гладкую поверхность стола слишком трудно. Фэн Синь вбивается в него со шлепками кожи о кожу. Пальцы Му Цина беспомощно царапают красное дерево, он пытается принять какое-то устойчивое положение, чтобы двигать бёдрами назад в такт движениям Фэн Синя. Он слышит собственное тяжёлое дыхание, но ничего не может с этим поделать. Та одежда, которая ещё осталась на нём, кажется тесной. Она не позволяет раздвинуть ноги шире, чтобы пропустить толстый член Фэн Синя ещё глубже, не позволяет почувствовать облегчение от скольжения гладкой кожи по его телу.

Этого недостаточно. Где-то глубоко внутри нарастает удовольствие, но этого всё ещё недостаточно.

Фэн Синь останавливается. Закрытые веки Му Цина трепещут, когда пульсирующий член медленно выскальзывает из него, а затем особенно резким движением входит снова так, что Му Цин непроизвольно дёргается вперёд.

— Позволь мне кончить, — он задыхается. — Хватит дразнить. Я хочу кончить.

Фэн Синь издаёт звук, похожий не то на возмущённое фырканье, не то на смех, но затем наклоняется над разложенным на столе Му Цином. Губы оставляют поцелуй на затылке прямо над воротником его рубашки.

— Я не дразню, — шепчет Фэн Синь и толкается неглубоко. — Просто, ах, наслаждаюсь. С тобой так хорошо, детка, ты потрясающий…

Последнее движение его бёдер, казалось бы, незначительное, но оно попадает точно в цель. Му Цин снова чувствует нарастающее удовольствие, но вместе с тем что-то замирает в груди. Эти похвалы от Фэн Синя во время секса… Вероятно, все они не имеют смысла и он говорит это в порыве эмоций, но Му Цин никак не может повлиять на то, как они разгоняют по всему его телу тепло, которое оседает где-то под рёбрами.

Ему хорошо. Даже если Фэн Синю не нужно от него ничего большего — ему всё равно хорошо.

Спустя несколько шумных выдохов и едва сдерживаемых стонов дыхание Фэн Синя внезапно сбивается. Фрикции становятся глубокими и беспорядочными. Му Цин тоже чувствует, что он на грани, но не может произнести ни слова, когда пальцы Фэн Синя ложатся на его член и дрочат одновременно с толчками, наконец обеспечивая стимуляцию, которая была ему так нужна. Его бёдра сбиваются с ритма, член Фэн Синя в нём двигается быстрее и резче. Даже под плотно сомкнутыми веками он чувствует, как зрение белеет в момент, когда его накрывает оргазм.

Сперма росчерками покрывает ладонь Фэн Синя. Тот продолжает гладить его по всей длине, постепенно замедляясь к тому мигу, когда напряжение уходит и он становится слишком чувствительным. Возможно, этой же рукой, обняв за талию, Фэн Синь переворачивает его на столе так, что он оказывается спиной к поверхности. Его грудь тяжело вздымается и опускается, пока он восстанавливает дыхание. По крайней мере, пытается — секунду спустя Фэн Синь упирается руками в стол по обе стороны от него и наклоняется, соединяя их губы в поцелуе. Му Цин обнимает ногой бедро Фэн Синя для поддержки. На нём всё ещё одежда, которую ему чертовски хочется снять. Руки ложатся на чужой затылок для дополнительного равновесия, и Фэн Синь с отчаянием углубляет поцелуй.

Они целуются до тех пор, пока он не начинает задыхаться от потребности сделать вдох и напрягается в своём неудобном положении, но после нескольких коротких рваных вдохов он тем не менее снова находит губы Фэн Синя. Его язык переплетается с языком Му Цина, проводит по нёбу, и, довольный, тот вплетает пальцы в волнистые волосы Фэн Синя.

Им нельзя… нельзя здесь вот так задерживаться. Дверь в конференц-зал не заперта — любой может войти и застукать их полураздетыми, а также заметить странные следы на их руках, столе, а возможно, и костюмах.

— Я… — произносит Фэн Синь, приподнявшись, чтобы посмотреть на Му Цина с блеском напряжения в тёмно-карих глазах.

Но он не заканчивает свою мысль — колеблется, а затем, очевидно, передумывает. Оставляет ещё один поцелуй в уголке рта Му Цина, после чего отстраняется окончательно, оглядываясь в поисках чего-нибудь, чем они могли бы вытереться.

Му Цин успевает сгруппироваться, чтобы не соскользнуть случайно на пол. Он остаётся у стола, опершись на его край; дышать всё ещё затруднительно, а колени подгибаются. Заметно болят плечи и локти, не говоря уж о спине. Он ощущает липкость и грязь. Смутное чувство ужаса подкрадывается при мысли о том, сколько времени он провёл здесь с Фэн Синем вместо того, чтобы выполнять свою работу, за которую ему, вообще-то, платят. Он почти не был в своём офисе, а ведь сегодня ещё презента…

Ох, блядь.

Блядь.

— Фэн Синь, — в панике он повышает голос.

Фэн Синь как раз вытирает руки, найдя пачку салфеток на кафедре оратора в конце зала. Он прерывается и бросает озабоченный взгляд в сторону Му Цина:

— М? Что случилось?

— Который час?

На стене позади, вероятно, есть часы, но он не хочет оборачиваться и искать их (даже если учесть, что он смотрел туда всё время, пока Фэн Синь его трахал).

Фэн Синь смотрит на часы.

— Почти двенадцать, а что?

— Презентация, — напоминает Му Цин, чувствуя слабость в ногах. — Презентация отдела. Сегодня в двенадцать.

Фэн Синь замирает, и Му Цин наблюдает, как в выражении его лица появляется осознание.

Двенадцать часов. Они опаздывают, и коллегам не нужно иметь каких-то выдающихся способностей, чтобы догадаться о причине их опоздания.

Если они сейчас спустятся бегом, то, конечно, успеют, но Му Цину ещё нужно снять эту ресторанную форму, особенно теперь, когда на тёмной ткани какие-то подозрительные брызги. Причёска Фэн Синя безнадёжно испорчена, его губы покраснели и припухли. Му Цин полагает, что сам он выглядит не лучше. Прибавить к этому то, как легко его кожа покрывается румянцем…

Они могут соврать, что собрание затянулось, но кто знает: возможно, кто-нибудь уже видел, как остальные директора покидают конференц-зал вслед за Се Лянем?

— Нам нужно… — начинает Му Цин и делает попытку пройти вперёд, чтобы отобрать у Фэн Синя пачку салфеток. Однако его тело решает вместо него, и ноги заплетаются друг о друга.

Фэн Синь ловит его. Обнимает Му Цина за талию и помогает сесть в одно из кресел с мягкой спинкой. Он целует возле линии роста волос, а только что вытертая рука ложится ему на плечо, удерживая от падения.

— Эй. Мы уже опаздываем, так что одна лишняя минута погоды не сделает. Позволь мне для начала привести тебя в порядок.

Му Цин чувствует в груди тревогу, но кивает, соглашаясь.

Может, действительно стоит провести ещё минутку рядом с Фэн Синем. Какой-то частью сознания он до сих пор держится за то, чтобы принимать всё, что Фэн Синь может ему предложить, поэтому он расслабляется в кресле, позволяя Фэн Синю о нём позаботиться.