Неизвестность. Одно из самых пугающих для человека ощущений, ведь в такие моменты не знаешь, что ждёт тебя впереди. Что-то очень плохое? Или, наоборот, хорошее? Зачастую, результат оказывается чем-то средним, и уже потом становится смешно с самого себя. Однако, при следующем подобном случае люди наступают на одни и те же грабли: гадают, занимаются самокопанием и ожидают чего-то непременно плохого, что значительно повлияет на их жизнь. Стандартный замкнутый круг человеческого мироощущения.
Именно таким и занимался Хэви в данный момент. Наступило утро среды, в которое за кухонным столом сидело не три, а четыре человека, ведь Ди вызвался пойти в общество, от которого отвык. Каждый воспринял это решение по-разному. Глэм задумался буквально на мгновение, после чего сказал обыденное «Хорошо», при этом наверняка продумав в уме лишь ему известные алгоритмы. Виктория отнеслась довольно скептично и ни на грамм не одобряла подобного, зная, как сильно гопота обожает отыгрываться на ком-то, кто в чём-то сильно им уступает. Что говорить про Хэви… С Хэви и так всё было ясно.
— Ди, а может, всё-таки останешься? Я обещаю, больше не буду приходить домой раньше! — Негромко заговорил он, когда родители вышли из кухни и направились в прихожую, чтобы собраться в новый рабочий день.
Молчаливый, полный скептицизма взгляд голубоглазого металлиста говорил сам за себя.
— Эй, ты что, мне не веришь?!
— Не-а.
— Ну и дурак!
— Сам дебил.
— Так, блин! Жрите уже и валите, пока не опоздали! — Раздался грозный оклик из коридора вперемешку с застегиванием молнии на кожаной куртке. — Мы с папой уходим прямо сейчас, а вы только попробуйте остаться дома и всё проебать!
— Не переживай, Вики. Я уже провёл воспитательную беседу с обоими. — Спокойно отчеканил Глэм, чей голос уже наполняла привычная улыбка. — Думаю, в этот раз мальчики поступят так, как нужно. — Его многозначительный пронизывающий взгляд коснулся каждого из сыновей. И если Ди умел какое-то время выдерживать этот взгляд, то Хэви каждый раз ёжился внутри себя.
— Вот и узнаем это позже.
— Идём, Вики, нам пора. — Поторопил он жену. — Увидимся вечером, мальчики.
— Ага, валим. Досвидос, мелочь!
— Пока-пока!
— Пока.
Хлопнула входная дверь. Шум в коридоре стих, а на улице раздались тяжёлые шаги в сторону гаража. Высокая обувь на массивной подошве была неотъемлемой частью семьи металлистов. Лишь Хэви пока не проникся этим, ведь ему нравилось носиться и лазить везде, а для таких случаев не было ничего лучше старых добрых кроссовок.
Только вот сегодня поноситься точно не выйдет. Им с Ди предстояло отправиться в шестичасовой поход на адские муки, где их будут пытать разгадками жутких шифров. Ну, по крайней мере, Хэви. А вот Ди… Одна мысль о том, что блондин останется один на один с толпой стервятников, которые только и ждут, пока их потенциальная жертва даст слабину, покажет своё уязвимое место, чтобы в ту же секунду налететь и сожрать со всеми потрохами, не оставив ни одного живого места… зеленоглазого аж пробрало. Его брат никогда не отличался высоким уровнем физической силы, а острый ум являлся бесполезным оружием против агрессивной своры тупых мразей, которые способны сотворить множество гадких вещей: унизить, избить, высмеять перед всеми… Пальцы до побеления сжали плотную ткань джинс, стоило ему только представить картину, одну ужаснее другой. Нет! Он не мог допустить, чтобы его родной человек оказался в такой опасности!
— ДИ, ОСТАВАЙСЯ ДОМА! — Вдруг выкрикнул рыжик и, заметив, как тот шуганулся от такой неожиданности, добавил, но чуть тише. — Пожалуйста…
— Да не останусь я, успокойся уже! — Вскинул тот руками. — Ты поел или нет?
— Ну… нет ещё. — Протянул металлист в ответ.
Юноша подозрительно сощурил слепые глаза и посмотрел прямо на Хэви, и этот взгляд пробрал его до костей. В такие моменты ему начинало казаться, что Ди весьма ясно его видит. Скользит по его лицу, внимательно изучая каждое малейшее движение мимических мышц и выведывая в них то, что лишь ему известно.
— Д-ди?.. Стой, что ты делаешь?!
Приглядываясь к неподвижно сидящему брату, теперь уже Хэви испуганно подскочил, когда тот в один миг выпрямился во весь рост так, что его стул свалился на пол, а затем угрожающе подошёл почти вплотную, нависая над ним и накрывая своей тенью. Тощая рука опустилась прямо перед младшим братом на поверхность стола.
— Ну и где твоя еда? — Монотонно произнес Ди, не нащупав ничего, что можно было бы охарактеризовать как завтрак Хэви.
— Она… вот здесь.
— Где? Ткни.
Чужая рука обхватила его тонкие пальцы после чего, прикоснулась ими к животу Хэви. Плотный…
— Прямо… здесь. — Глупо хихикнул тот, смущённо потирая затылок. Что уж говорить, даже будучи слепым, Ди не поддавался обману.
— Дебил. — Недовольно выдохнул блондин, вырвав свою руку и закатив глаза. — И на кой чёрт надо было врать?
— Ну Ди! Я просто очень волнуюсь за тебя, как ты не понимаешь! Очень сильно!
— Может, ещё к стулу привяжешь, чтобы я сидел как принцесса в заточении? — Хмыкнул тот. — Пошли уже собираться. И посудомойку заполни.
На улице было довольно зябко, так что пришлось одеваться потеплее, но хотя бы обошлось без дождя. Флакон из сырости и серости всегда вгонял в такое уныние, как будто вся радость в мире испарилась под воздействием незримых дементоров. Слабый ветер шелестел сухими листьями, что кружились в хороводе под ногами двух парней. Шли они неспешно: Ди, потому что не любил нестись сломя голову, да и осторожность в его случае была отнюдь не лишней, а Хэви подстраивался под скорость брата, то и дело поглядывая, чтобы ему под ноги не подвернулась какая-нибудь ложбинка или камень. Впрочем, о подобных вещах переживать не было нужды, ведь чистый тротуар не имел подобных дефектов.
— Ди? — Вдруг нарушил тишину Хэви. — А тебе… хорошо сегодня спалось?
— Нормально. В следующий раз с грязной головой не пущу.
— В следующий раз?! — Судя по тону, его губы растянулись в самодовольной улыбке. — То есть, ты не против, чтобы я пришёл снова, да? ХАА-А-ХА-ХА! А я знал! Так и знал! А ты ещё отказывался, мёрз там сам по себе, холодный, как лягушонок, пха-ха-ха!
Пустынная улица наполнялась задорным смехом рыжеволосого мальчика. Настрой у него был явно отличный, ведь именно это он и хотел услышать! Правда долго это не продлилось: тонкий палец блондина ткнулся ему прямо в лоб со звонким щелчком. Под возмущённое «ЭЙ!» тот лишь усмехнулся и ответил:
— То есть башку мой чаще. У тебя уже чёлка вся грязная, бомж недоделанный.
— Только ради тебя, принцесса!
— Дурак.
Впереди слышался приближающийся шум. Тысячи звучащих отовсюду фраз превращались в единый словесный поток, из которого невозможно было вырвать ничего путного. Ди удавалось улавливать лишь отдельные кусочки бессмысленных фраз. До этого момента парень совсем не подозревал, что толпа детей может быть НАСТОЛЬКО шумной. Будничный галдёж и раньше был для него отвлекающим явлением, заставляющим уединяться то тут, то там, чтобы прочесть книгу и не только запомнить содержимое, но и вникнуть в суть, а теперь эта вездесущая какофония была просто невыносима! Хоть бы это было с непривычки, ведь его не было в школе почти месяц. Дома, понятное дело, гораздо тише…
Так, а где находилась его вешалка? Если по пути от дома до школы, на лестнице во дворе, он ещё мог сориентироваться по памяти, по шагам Хэви, то теперь было куда сложнее. Каждому классу было отведено отдельное место для верхней одежды, и нужная ему часть огромной школьной прихожей находилась дальше, чем у Хэви. Таскаться весь день с косухой наперевес ему определённо не хотелось. Трость для незрячих он так и не начал использовать чисто из принципа. А если он начнёт пытаться что-то найти наощупь, то привлечёт к себе кучу нежелательного внимания…
Так. Спокойно. Просто иди за Хэви, а дальше разберёшься. Проход в раздевалке раздваивается на два, зайти можно с любого. Крючки не именные, повесить можешь на любой, никто за них не дерётся, как в пятом классе. И самое главное — ни в коем случае не показывай свою неуверенность! Ты такой же, как и все остальные. Никому нельзя прознать о твоём дефекте, и даже Хэви не должен догадаться, что тебе требуется помощь. Чёрт возьми, да он же уверен, что ему всегда нужна помощь!.. А сколько шагов он уже сделал от двери? Шесть? Девять? Он уже на месте? А где Хэви?! Неужели, он заблудился?! Что находилось вокруг?! Нет, не вздумай вытягивать руки и идти наощупь! Нет, нет нет… Это же только начало! Надо вспомнить…
— Ди, я здесь. — Раздался над ухом негромкий голос брата. — Пойдем, я провожу тебя.
Ты должен дойти сам! Ты не такой же, как остальные… Агрх… ДА БЛЯТЬ!.. Кого он пытается убедить в этом — себя или других?! Несмотря на ярое желание отказаться, он осознавал, что сейчас помощь вечно снующего вокруг него Хэви остро необходима. Подумаешь, проводит. Его урок по химии будет проходить на том же этаже, где у Ди экономика, и это не будет выглядеть как то, что «младший братик бегает за старшим подобно хвостику, какая прелесть, уси-пуси».
— Пошли…
Первый урок прошёл более-менее спокойно, если не считать повышенное внимание к персоне светловолосого юноши и бесконечные потоки вопросов от одноклассников.
— Смотрите, Ди вернулся!
— Как ты, Ди?!
— Это правда, что ты попал в больницу?
— Ты уже выздоровел? Как здорово!
— Ты не представляешь, как было туго без тебя, ты ж наш главный мозг!
— Нормально. Полежал, полечился и выздоровел. — В своей пофигистичной манере отвечал металлист, не собираясь вдаваться в подробности.
Среди своих одноклассников юноша не выделял ни одного, кого бы мог назвать хотя бы приятелем, не то, что другом. Ни с кем из них он не общался после уроков или вне школы, а все диалоги склонялись лишь к вопросам по учёбе и его платным услугам. С этими людьми и обсудить было нечего. Для Ди они были источником заработка и теми, кто иногда нужен был для достижения определённой цели, а Ди для них — кладезью знаний и информации. Кто-то относился к нему нейтрально, кто-то хорошо, а кто-то вовсе недолюбливал, но не показывал этого в открытую, всё же никогда не знаешь, когда будешь остро нуждаться в помощи столь гениального человека. Даже ультраконсервативные учителя и те давно перестали обращать внимание на его неформальный вид, и всё благодаря высокому интеллекту. А в большем он и не нуждался.
Второй урок. Биология. Устный и лёгкий для Ди предмет, на котором ему не нужны были глаза, чтобы давать правильные ответы. Три закона генетики металлист разобрал ещё несколько лет назад, а таблица кодировки белка ясно представлялась в голове, как будто смотришь на страницу учебника. Он без труда мог выявить название нужной аминокислоты, в отличие от своих зрячих одноклассников, что падали в обморок от одного только слова «нуклеотид», а при взгляде на высшую математику так вообще словили бы сердечный приступ.
Сегодня как раз намечалась проверочная работа, и хотя учительница благородно предложила юноше сдать в следующий раз, ведь он только вышел после больницы, тот уверенно отказался от подобной привилегии, чем нехило шокировал весь класс. Да, каждый из них точно бы с радостью принял такой подарок судьбы, но только не Ди. Он абсолютно не беспокоился, что напишет на низкую оценку потому, что такого просто не случится, ведь даже некоторые учителя и те шептались, что неформал с десятого класса знает гораздо больше, чем они, задавались вопросом — почему он всё ещё сидит в школе с таким-то умом. Ничто не могло озадачить металлиста в школьной программе.
Осознание пришло к нему позже. В тот самый момент, когда на парте перед ним прошелестел листок бумаги с, очевидно, условиями задач, он понял, как сильно просчитался. Это был обычный печатный текст, который он прочитать не в силах. Он не имел выступающих частей, как шрифт Брайля, у него не было звукового воспроизведения, как у аудиокниги. Не было ничего, за что он мог бы зацепиться.
Со стороны уже слышались тихие перешептывания и оклики Ди с просьбой помощь решить задания. Каждый из этих подростков получил надежду на приемлемый результат, ведь одарённый одноклассник после затяжной и тяжёлой болезни отказался от любых поблажек, сразу кинувшись в полноценный бой. Но никто из них не догадывался о том, что часть механизмов живого решебника навсегда сломалась.
Напряжение внутри нарастало. Игнорируй шёпот. Их не существует. Притворись, что не никого не слышишь. Они привыкли, что ты не кидаешься всем помогать по щелчку пальцев, так что быстро отстанут. У тебя будет немного времени, чтобы притвориться, будто вспоминаешь теорию. Или что тебе стало нехорошо. Голова закружилась, мешает соображать. Ты болезненный тип, можешь простудиться от лёгкого дуновения ветра, и они это знают. Они не осудят тебя за плохое самочувствие и позволят написать позднее. А ты за это время придумаешь, как сделать нужную работу и не раскрыть свой дефект.
Лист с заданиями был размером где-то на А5. Значит здесь от четырёх до шести заданий, в большинстве случаев оборотная сторона листа пустует. На такое количество заданий ему требуется не больше двадцати минут, и то, если он делает их неспешно, в расслабленном состоянии. Но его одноклассники не такие быстрые и сообразительные, значит, работа рассчитана на весь урок. Весь урок он будет слышать назойливый шёпот, выбивающий из колеи. Если притвориться, что пишешь, полезет куча вопросов о том, почему он вроде работал всё время, но результатов его труда не видно. Пиздец. Просто пиздец. Ему надо было отказаться! Тогда бы он сейчас сидел в тишине и покое, делая вид, что читает книгу, а на самом деле слушает её через крохотный и незаметный наушник. Он конкретно облажался…
— Из-звините… — Поднял он подрагивающую руку. — Я не очень хорошо себя чувствую. Могу ли я выйти?
— Конечно, Ди! — Без колебаний ответила учительница. — Сходи, быть может, к медсестре? Она освободит тебя от уроков. Ты, всё-таки, после болезни.
«Я не смогу дойти без Хэви!» — Тревожно пронеслось у него в голове. Лестница вниз, раздевалка, двор, тротуар… Он прекрасно помнил, как это всё выглядит, но без отработки собственных действий он просто не представлял себе габариты всех этих вещей. А следовательно, замерить шагами ничего не получится. Школьные помещения были до того заполнены информационным шумом, что он просто не вспомнил о том, что в его случае нужно было высчитать количество шагов на каждом участке.
— Да, наверное… Спасибо.
Главное, выйти из класса. Не обращай внимания на обречённые вздохи со стороны учеников, ты не обязан их вытаскивать из этой задницы. Учить надо было или накрайняк шпорами затариться. Спокойно собери вещи, встань и иди, незаметно касаясь парт. Ты сидишь на третьей парте первого ряда, значит впереди будет ещё две, а потом свернёшь направо, сделаешь три шага и вытянешь руку, чтобы открыть дверь. Никто не подумает о твоей слепоте или странности поведения, ведь ты сказал всем, что тебе плохо. Они только… пожалеют тебя. Что так же противно, как и насмешки. Но это вынужденная мера, и иногда приходится немного потерпеть. Скоро будет лучше…
— Ди, ты дойдешь сам? Может, кому-то из товарищей проводить тебя?
— Нет, не нужно. Я дойду. До свидания. — Сразу ответил тот, не желая слушать выкрики готовых прийти ему на помощь людей. Их не волновало то, что ему плохо. Для них это могло стать шансом избежать проверочной работы по уважительной причине, а о чувствах эмпатии здесь не было и речи.
Коридор обдал металлиста неприятной прохладой. Лучше пойти туда, где будет следующее занятие — литература. Не самый любимый предмет с учётом необходимости высасывать из пальца отзывы о произведениях классиков на семь и более страниц.
Шаги от тяжелой платформы глухими ударами разносились вдоль бетонных стен, создавали эхо, словно он находился в подземелье. В подземелье без фонаря… Уже который раз за два часа Ди пожалел, что ввязался в этот идиотизм. Он просто хотел жить нормальной, полноценной жизнью. Просто ходить в школу, как нормальный школьник. А потом приходить домой, и делать всю домашнюю работу за рекордно короткое время, посвятив все остальные часы тому, что ему нравится: саморазвитию, прослушиванию музыки и…
Резко захотелось курить. Нельзя сказать, что юноша был как-то зависим от сигарет, но порой он позволял себе сесть на подоконник в своей комнате, зажечь кладезь яда и пускать клубы дыма в открытое окно. Слушать упрёки брата о том, как это вредно, и вообще никотиновый дым пахнет противно. Может быть. Но не для того, кто этот самый дым выдыхает. Пачка и зажигалка всегда были при себе, вот только выйти на улицу самостоятельно, по понятным причинам, он не мог.
ДЕФЕКТНЫЙ…
БОЛЬНОЙ…
ПЕРВАЯ ГРУППА ИНВАЛИДНОСТИ…
ДОЛЖЕН БЫЛ СМИРИТЬСЯ…
«Я не адаптировался…» — С ужасом пронеслось у него в голове. Он всё ещё был абсолютно беспомощен, а вся уверенность, что была у него дома — лишь отточенные действия, которые он проделывал особенно рьяно, когда готовился ко встрече с Лиф. И отсутствие посторонних глаз...
ТАКИХ, КАК ТЫ, ОТДАЮТ В ШКОЛУ ДЛЯ СЛЕПЫХ…
ТЕБЕ НЕ МЕСТО СРЕДИ ПОЛНОЦЕННЫХ ДЕТЕЙ…
Лиф… она приняла его таким, какой он есть. Но почему-то, его это совсем не воодушевляло. Ди — тёмный принц, демон с ментальным зрением и ледяным взглядом. ОН ВОВСЕ НЕ ДЕМОН. ОН ОБЫЧНЫЙ ЧЕЛОВЕК, И ОН ХОЧЕТ ИМЕТЬ ОБЫЧНОЕ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ ЗРЕНИЕ.
АТРОФИЯ ГЛАЗНЫХ НЕРВОВ НЕОБРАТИМА…
ТОГДА НА КОЙ ЧЁРТ ЕГО РОДИТЕЛИ ПЫТАЮТСЯ НАЙТИ ЛЕЧЕНИЕ, КОГДА ЕГО ПРОСТО НЕ СУЩЕСТВУЕТ?! Нужно быть реалистом — необратимо, значит, необратимо и то, что с ним случилось, останется на всю жизнь. То, как выглядел мир — навсегда останется лишь обрывками воспоминаний в его голове. Ничего больше не вернуть…
Противный скрежет звонка вывел его из раздумий. Второй урок закончился, и через двадцать секунд коридоры наполнятся шумовым мусором, раздражающим обострённые слуховые рецепторы. Ещё и перемена будет длинной… Кажется, Ди постепенно начинал ненавидеть школу, прямо как Хэви. Мда уж… Как бы ему сейчас хотелось вернуться домой, и заняться уроками в ставшем привычным аудиформате. В тишине и покое, изучать то, что он ещё не изучал, то, над чем ему придётся пораскинуть мозгами, а не со скучающим видом прорешивать кучу однотипных и до жути лёгких задач. Но у младшего брата впереди ещё четыре урока, как и у самого юноши… Литература, география, алгебра и геометрия. Четыре часа, которые он потратит впустую. Торчать здесь до двух часов дня — теперь это казалось совсем бесперспективной, до тошноты неприятной, миссией.
Неожиданно для себя он почувствовал хвойный аромат. Крайне знакомый запах, и его Ди узнал бы из тысячи. Кастом, который она смешала сама: смоляной запах ели с примесью тропического грейпфрута создавали очень необычную композицию, а столь непривычные для такого сочетания нотки ванили и граната добавляли свеже-сладкий шлейф. Никогда прежде он не встречал таких запахов, да и надо сказать, он вообще практически не разбирался в этом.
— Представь, что ты находишься в ночном лесу, в мире, которым правит Аид — бог мёртвых. Он преследует свою возлюбленную — Персефону, что вкусила цитрусовый плод, и он смешался с её природным и таким манящим ароматом ванили, пробуждающим жажду испить жизненную силу невинного цветка, утащить в своё тёмное и мрачное царство, где он будет принадлежать лишь тебе одному. А затем ты чувствуешь гранат — его зёрна приняла девушка, чтобы выжить и стать сильнее, превратившись в царицу Преисподней…
Именно так она описывала своё творение с присущим ей восхищением от мифов, в котором нечто исключительно доброе попадало в атмосферу истинного зла, принимало в себя частичку тьмы, дабы смочь противостоять тому, что его захватило, но сохранив костяк, сотворённый светом.
В этих строках было что-то таинственное, но в тоже время неясное для человека с научными взглядами, ведь он не смотрел на запахи столь… глубоко? В их доме парфюмом пользовался только Глэм, а Ди лишь изредка мог взять более-менее свежий аромат в крохотном флакончике, ведь большинство духов ему казались просто отвратительными, как будто кто-то залез в шкаф с реактивами из кабинета химии и намешал всё, что красиво выглядит, в одной пробирке со спиртом. Дрянь, в общем.
— Лиф?! Это ты?
Послышался короткий вздох удивления и шарканье обуви о линолеум, как будто кто-то либо оступился, либо отшатнулся.
— А?! ДИ?!.. Не ожидала тебя здесь увидеть. — Кажется, он ненароком испугал её. В тоне девушки не было привычной для металлиста наивной радости. — Как ты поживаешь?!
— Нормально. Решил вернуться… в родные стены.
— И как ты… справляешься?
— Ну… более-менее… — Помялся тот. «Тёмный принц с ментальным зрением не может чувствовать себя неуверенно! Соберись!».
— О, это хорошо. А у меня вот только литература кончилась, сейчас вот на историю пойду.
— Твой самый нелюбимый урок. — Усмехнулся Ди. При том, что нелюбимыми у девушки были абсолютно все, кроме той самой литературы, где она могла во всю использовать мощь своей необузданной фантазии. Единственный предмет, по которому Лиф имела высший балл (ну, может быть ещё по русскому языку), ведь даже учительница находила её взгляд на произведения весьма интересными. Хах, вот и ещё одно отличие этой странной парочки.
— Ха-ха-х… Да, точно… Нелюбимый.
— Как у тебя идут дела с художкой? — Решил он перевести тему на более приятную для девушки. — В прошлый четверг ты не смогла прийти из-за неё.
— Да, всё отлично. Жаль, новые работы показать не смогу, я сегодня… забыла свой скетчбук. Ну а картину на холсте в школу не протащишь… — Чуть улыбнулась та.
— Ничего страшного. Я успею нагнать при следующей встрече. — Улыбнулся тот в ответ.
— Я… не сомневаюсь в этом. А сейчас мне пора, извини. Я обещала… кое с чем помочь своей однокласснице. Её сочинение спалили… не в смысле огнём, хи-хи, а то, что она его скатала из интернета. Она знаешь… такая чувствительная, не смогла читать об отрезанных головах и летающих женщинах.
— Оу… я понял. Увидимся.
Когда шлейф аромата начал таять, Ди вновь остался один на один со своими мыслями. Да уж, в школе девочка сильно отличалась от своего поведения в его компании. Должно быть, тоже не любила показывать свои эмоции на виду у всех остальных, «посредственных», людей. Что ж, он не винил её за это. В конце концов то, что по-настоящему искренней она была лишь с ним наедине, имело свою прелесть.
Стоп… а почему он вообще встретил Лиф? Да, у неё сейчас закончилась литература, которая теперь должна была начаться у Ди, по факту всё логично. Если бы не одно но. У них были разные учителя по этому предмету, а следовательно, и разные кабинеты.
Он пришёл не туда, куда было нужно, или это Лиф просто мимо проходила? Их кабинеты не были расположены в одном и том же крыле. Они находились на расстоянии добрых ста метров друг от друга. И если бы она шла на историю этажом выше, то никак не должна была пересечься с металлистом. Где он сейчас, чёрт побери, находился?! У Лиф была замена педагога? Или он сам приковылял хрен знает куда, и теперь понятия не имел, в какую сторону ему сворачивать? Слишком шумно… СЛИШКОМ, МАТЬ ЕГО, ШУМНО, ЧТОБЫ СОСРЕДОТОЧИТЬСЯ. Вокруг него не звучали знакомые голоса одноклассников, которые по логике должны были спросить, почему он стоит здесь, а не ушёл домой, как бы сделал любой «нормальный» ученик, не желающий торчать в школе. Паника нарастала. Воздуха в лёгких стало катастрофически мало. В глазах бы уже давно потемнело, если бы они и так не были окончательно тёмными. Куда идти? Вокруг столько народу, что вероятность в кого-нибудь врезаться стремилась практически к ста процентам, даже в случае если он вычислит нужное направление.
Почему у Лиф не возникло вопросов, что он делает именно здесь? Если она знала, что он был там, где не должен был… знала, что он слеп, то… могло ли это значить, что…? А что это могло значить?.. Да нет… Вдруг он просто целенаправленно подошёл именно сюда, чтобы увидеться с ней? Или услышаться. Возможно, об этом она и подумала… Наверное… Столько всего навалилось, что голова не справлялась одновременно с мыслительным процессом и высокой концентрацией шума вокруг.
Он оказался в персональном кошмаре, откуда не было выхода. Ди никогда не верил в существование рая или ада, смеялся над записью, которую охарактеризовали как достоверные звуки прямиком из преисподней. А теперь казалось, будто он сам стал частью омерзительной звуковой дорожки, на которой неизвестные создания истошно кричали то ли от мучительной боли, то ли от невыносимой температуры, обречённые нескончаемо испытывать муки, к которым их приговорили за совершённые злодеяния…
Ему тоже хотелось кричать. Кричать от отчаяния, страха и отвратительной смеси голосов, переполняющей слуховые каналы, забивающей эфир и не позволяющей приложить марлю с холодными и ясными мыслями, дабы снизить критический уровень напряжения нейронных узлов.
— Эй, принцесса, ты потерялась? Ты чё тут забыла, а?
Сердце резко упало куда-то вниз. Когда уверен, что хуже быть уже не может, реальность начинает жестоко смеяться над тобой. И затем ты понимаешь — худшее ещё только впереди.