Горка неохотно разлепил глаза, совершенно не помня, как отрубился. Его телефон будильником вибрировал где-то в ногах, напоминая о начале очередного учебного дня. За окном было так же черно, как и ночью: в зимние пять утра желание учиться стремится к нулю.
Юноша огляделся заспанными, ещё плохо видящими ото сна глазами по комнате и понял, что в комнате слишком пусто. Точно, вчера же приехали родственники. Такое невозможно не помнить. Да же? Посмотрев на заправленную раскладушку рядом со своей кроватью, Комиссаров выругался и плюхнулся обратно на ещё тёплую подушку, которая так крепко притягивала в морозные ночи.
Парень снова проснулся, открыв глаза в стену. Он что, уснул? Чья-то рука легко тормошила его за плечо. Через мгновение Горка спиной почувствовал, как кровать немного продавилась с краю. Кто-то сел рядом с ним.
- Егорка, - мамины мягкие губы опустились на его взлохмаченную макушку. - Просыпайся, зайчонок. Завтрак уже готов.
Мама ещё раз ласково чмокнула его в макушку и тихо вышла из комнаты, когда увидела, что сын приподнимается на локтях и потирает глаза.
Во второй раз попадаться в ловушку пленящей подушки Горке было рискованно, поэтому ему пришлось подняться и застелить постель, от соблазна подальше.
По инерции включив компьютер, чтобы проверить соцсети, Горка неторопливо оделся. На компьютере посмотрел на время - 5:17. Ещё полчаса до автобуса, отлично. Парень сел в кресло, зевнув, и посмотрел в сторону закрытого окна.
Мама закрыла, наверное, когда просыпалась ночью и прохаживалась по квартире.
Он опустил сонный взгляд к своему рюкзаку. Оставшийся энергетик всё ещё лежал внутри, а блок для конспектов, которые писались исключительно для создания видимости активной деятельности на парах, кажется, не покидал пределы этой плотной ткани как минимум уже год. И ещё столько же пусть лежит, в июне парень напишет магистерскую диссертацию и, скорее всего, продаст конспекты младшим курсам за символический Баунти. Потупив в экран несколько секунд, он выключил компьютер, так и не проверив соцсети, и в конце концов вышел в кухню.
В квартире было по-утреннему спокойно, хотя все члены семьи уже проснулись: горкина мама готовила завтрак братьям, и тогда прочие взрослые домочадцы потеряли сон, как только началось хоть и негромкое, но слышимое приготовление еды. Отцы семей курили на балконе, оба лохматые и, судя по тому, как медленно они передвигаются, с закономерной после долгожданной встречи головной болью. Надежда в силу возможного копошилась между столом, микроволновкой и холодильником, тётя Нина, наверное, была в ванной комнате, судя по уверенному журчанию воды, а за столом уже уплетал густую овсяную кашу его брат.
- Доброе утро, - прорычал сонным басом Егор.
Ян, жуя кашу, едва заметно кивнул брату в знак взаимности, и после этого внимательно посмотрел на него:
- Ты всегда спишь с открытыми окнами?
Егора уколола совесть: заставить человека, не привыкшего к русским зимам, спать фактически на ветру. Брюнет отвёл взгляд:
- Часто, да. Люблю свежий воздух. Извини, тебе было холодно?
- Нет, - Ян положил ложку густой каши в рот и затем вкрадчиво посмотрел брату в глаза. - Но я закрыл форточку, чтобы мы не заболели, - убедившись, что Надежда не услышит, шепнул Горке: - Больным меня рисовать не будешь, я брезглив.
Сначала это мелкое перешёптывание приятно укололо Горку: у них уже есть какие-то общие секретики от других. Однако холодность, с которой брат произнёс последнюю фразу, резко обрубило и без того лживое ощущение общности и сплочённости. Горку хватило лишь на кивок.
Порция каши опустилась и под его нос. Поблагодарив маму, парень проглотил завтрак, проверил время - 5:39 - и побрёл в прихожую, где укутал себя несколькими слоями верхней одежды:
- Автобус через десять минут, поэтому не задерживайся, пожалуйста.
И хотя он подразумевал лишь дружелюбное напоминание, из-за недосыпа оно вышло похожим на упрёк. Однако Ян спокойно встал с кухонного дивана, поблагодарил Надежду и тоже стал собираться, никак не комментируя высказывания Горки.
- Всё, мальчики, - Надежда крепко обняла обоих детей за шеи и поочерёдно чмокнула каждого в щёку. - Хорошей дороги! Гор, - она повернулась к сыну. - Ни пуха!
- К чёрту, - закатив глаза на заезженную примету, Егор всё-таки улыбнулся маме.
С громким хлопком входная дверь закрылась. Верхнюю часть лица, единственную оставленную без шарфа или шапки, у обоих парней резко стал покусывать морозец. Чем ниже они спускались, тем явнее ощущался ветер, а мороз медленно начинал проникать под зимние сапоги.
- Никак не поменяют, - выругался Горка на разбитое подъездное окно, которое управа города не может починить уже, кажется, с лета. - А ведь мёрзнем, зараза.
Ян не ответил. Лишь натянул повыше шарф и вышел в ветренную чернь раннего утра вслед за братом. Каким бы он ни пытался показаться самодостаточным и уверенным, в незнакомом месте, да ещё и в темноте, он действительно мог заплутать. Двумя пальцами он ухватился за подол куртки Егора, что заставило того приостановиться, спросив, всё ли в порядке. Получив положительный ответ, они продолжили недолгую дорогу до заметённой снегом остановки, на которой уже собралась очередь из дрожащих силуэтов. Чьё-то лицо освещал экран телефона, кто-то стоял рядом и о чём-то тихонько смеялся, кто-то не находил в себе сил даже шевелиться лишний раз, чтобы не тратить на лишние движения энергию. Автобус ходил раз в час, поэтому занять очередь поближе всегда было круто: есть шанс, что дорогу в несколько километров до столицы ты проведёшь сидя в удобном кресле, а не стоя с такими же сонными и дрожащими от холода людьми. Зимние утра за пределами Москвы, наверное, можно назвать самыми молчаливыми и тихими: ни музыки из окон, ни пьяных серенад от алкоголиков, ни громкой музыки из полуразваленных машин, пробирающую до нутра. А ведь нутро у Горки дрожало до сих пор не то от холода, не то от Яна, до сих пор державшимся за куртку парня. Хоть свет от дорожных фонарей и аптеки неподалёку освещал какое-то количество площади вокруг, Яну не очень хотелось терять из поля зрения и осязания брата: как ни крути, он сейчас здесь соверешнно один.
Им повезло: им ещё достались места в таких уютных спросоня креслах, хоть и сели они не совсем рядом - через срединный проход друг от друга. Однако люди, вошедише в автобус следом за ними, уже образовывали стоящие скопления, словно пингвины. Ян хмуро и растерянно взглянул на брата. Егор успокоил того, сказав, что пнёт, когда пора будет выходить, и благополучно задремал, как делал это все пять лет, когда ездил в университет.
Горка машинально проснулся от шелеста колёс, когда автобус уже тормозил у нужной станции метро. Люди мельтешили в сторону выхода и вскоре автобус стал пустеть. Ян тоже уснул, и широкий шарф не скрывал его приоткрытого рта. Горка невольно улыбнулся, видя это беззащитное зрелище. Он похлопал того по плечу, как Ян подпрыгнул и тут же нахмурился. Без слов он проползли по пурге ко входу в метро, ориентируясь только по ярко-алой букве "М" с подписью "Аннино", протолкались через турникеты и дождались своего поезда. В вагоне сесть уже не удалось: люди стояли спина к спине, как килька в банке. Многие даже дремали в таком положении - всё равно не упадёшь, тебя со всех сторон держат такие же, как ты. Заснеженные, не спавшие, желающие поскорее вернуться домой.
Дорога до нужной станции казалось бесконечной, как и всегда: хоть пересадок они и не делали, но тем не менее проехали почти всю линию от конечной до конечной. Выйдя на поверхность Петровско-Разумовской, Горка предупредил брата о долгой пешей дороге. Он лишь фыкнул, показывая, будто ему всё нипочём. Однако от былой дерзости не осталось и следа, как только он прошагал минут пять по той же пурге и на вопрос "долго ли ещё?" Горка кивнул. Утренняя чернота постепенно сменилась сумраком, в котором уже были видны очертания старых жилых домов, супермаркетов и проржавелых заборов, ограждавших непонятно что и от кого.
К 8:07 братья подошли к зданию столовой. Горка напрягся, увидев краснющий нос и дрожащую челюсть Яна. Он руками оттягивал карманы своего пальто, пытаясь залезть в самые их недра, лишь бы согреть онемевшие ладони.
- Пойдём, - Горка такими же ледяными руками схватил брака под локоть и поволок за собой внутрь здания. - Тут с восьми до девяти завтраки бесплатные студентам.
- Я не учусь тут, - надменно на словах, но с надеждой во взгляде, юноша ответил.
Поймав себя на мысли, что Ян сказал не "я не голоден", а фактически "я не имею прав на завтраки тут", Горка улыбнулся:
- Я возьму тебе завтрак, меня тут знают уже.
Посадив продрогшего брата за первый попавшийся стол в огромном зале, Егор наскоро скинул с себя шапку с шарфом и курткой и побрёл к конвейеру, где повариха с улыбкой поприветствовала его. Вернулся к Яну тот с подносом, на котором дымились две тарелки, до краёв наполненные кашей, и два полулитровых одноразовых стаканчика с чайными пакетиками.
- Я тебе зелёный взял, а себе чёрный, - Горка взял оба стакана и ушёл к чану с кипятком.
- Я чёрный люблю. Тоже, - блондин отогревался: стянул с себя шарф с шапкой и потянулся за чёрным чаем брата.
Тот лишь позволил этому случиться, машинально улыбнувшись в ответ. Хоть он и не любил никогда этот зелёный чай.
Они растягивали спокойный завтрак в тёплом помещении как могли: выходить обратно в снег не хотелось, тем более когда здесь еда и горячий чай. Но оставшиеся десять минут до пары заставили обоих грустно вздохнуть. Когда столовую постепенно наполняли голодные студенты кто с тетрадками, кто с ноутбуками, кто с друзьями, братья нехотя оделись и побрели к выходу.
- Недалеко, - Горка зачем-то огляделся. - Через дорогу.
И к началу пары они уже были в здании. Лекция по почвоведению проходила в одном из старых корпусов и в самой старой, наверное, аудитории: неоднократно лакированные деревянные парты с лавками испещрены многочисленными пометками и подписями гелем от шариковых ручек и кляксами от замазок. Многие студенты уже расселись по своим местам: отличники поближе к преподавательской кафедре и интерактивной доске с презентацией, а самые весёлые ребята - подальше. Но на самой Камчатке сидят опоздуны: туда и направились братья, хоть и пришли вовремя, но привлекать лишнего внимания к новому человеку, который охранник пропустил только под личное доверие Горки, не хотелось. Горка наскоро поздоровался с одногруппниками.
Вскоре вошёл лектор. Горка открыл блочную тетрадь на нужной странице, даже взял в руки ручку, но ничего не записывал. Коротко он поглядывал на брата. Тот сидел в полусне: прохлада аудитории усыпляла и без того сонных студентов. Оглядевшись, Комиссаров заметил, что многие однокурсники уже уложили головы на локти и накрылись капюшонами кофт, тихонько посапывая.
- Ты, конечно, можешь вздремнуть, - тихо начал Горка. - Но тогда зачем ты поехал сюда?
Брат лишь медленно перевёл на того взгляд и вскоре кивнул, понимая, что вечером в любом случае надо будет рассказать (или отчитаться?) матери о прошедшем дне. Нехотя он бегал взглядом по старому лекторию: кое-где были образцы разных видов почв под местами треснутыми стеклянными покрытиями, кое-где на него со стен смотрели портреты чёрно-белых дядек с серьёзно нахмуренными лбами. Невольно лоб нахмурился и у Яна, который задержал взгляд на очередном худом лице с густой седой бородой. Егор проследил за его взглядом:
- А, это Тимирязев, - он помолчал в ожидании реакции брата на, как оказалось, ничего не говорящую ему фамилию. - Климент Аркадиевич. В честь него мой универ называется.
Ян расслабил лоб, сделал оценивающий жест уголками губ и повернулся к доске, на которой переключались слайды презентации. Но и химический состав дерново-подзолистых почв не особо впечатлил его. Тем не менее в сон больше не клонило. Он всем телом повернулся к брату, чтобы что-то спросить, но увидел лишь клюющую носом макушку над всё ещё пустыми листами в клетку. Ян немного растерялся, но в конечном счёте решил, что будет правильно стянуть с себя объёмный шарф и подложить его прямо перед едва не падающим лицом Егора. Тот почти мгновенно шлёпнулся на него.
Проснулся брюнет от копошения людей вокруг. Вместе с пробуждением в нос ударил резкий запах хвои и ванили. Он медленно поднял голову, почувствовав, как до боли затекла шея, и увидел источник запаха прямо на парте. Странно, такой приятный парфюм. Не являясь любителем сторонних искуственных запахов на теле, Горка искренне удивился тому, что не поморщился в этот раз. Рядом на него смотрел Ян. Казалось, он был чем-то недоволен. Они собрались, о чём-то перекинувшись парой фраз, и вышли на улицу. Запах дешёвых классических и электронных сигарет, которые активно курили дрожащие студенты прямо напротив входа в корпус, окутал их. Горка физиологически не переносил этот запах: его буквально выворачивало, если тот ощущает запах сигарет слишком отчётливо, слишком долго или всё вместе. Он, кашляя, посмотрел на брата в поисках поддержки отвращения к сигаретам, но тот с интересом разглядывал маленькие бумажные свёртки между пальцев студентов. Горка одёрнул его, напоминая, что надо бы успеть дойти до другого корпуса, чтобы не опоздать на пару.
- Сейчас, - буркнул Ян и подошёл к трём курящим молодым парням, на фоне которых тот выглядел весьма и весьма шпалой. - Можно?
Ян одним взглядом указал на сигарету и вежливо улыбнулся. Студент окинул того взглядом и без слов протянул ему картонный коробок, из которого немец достал одну сигарету, тут же зажав её губами:
- Danke, - и наклонился к загорающемуся огоньку зажигалки.
Сделав глубокую затяжку, он вывалил клубок дыма и обернулся на брата. Протянул ему сигарету в знак предложения поделиться и сделал ещё одну затяжку, когда Егор мотнул головой, отказываясь.
- Ты куришь что ли? - то ли с удивлением, то ли с разочарованием спросил Горка, как только Ян выбросил бычок в урну.
- Да, - блондин ухмыльнулся.
- От тебя не... - парень подбирал нужное слово.
- Не пахнет, да, - закончил за него Ян и мечтательно продолжил. - Ты бы знал, как долго я не курил. Mutter всё ругается, говорит, "вредно, вредно", - он беззлобно передразнил свою маму. - Хоть тут вспомню, каково это, пока она не видит. А ты чего, не куришь?
- От запаха тошнит, - Егор театрально отвернулся от брата. - Буквально.
- Да ну, правда? - Ян, восприняв эти слова как вызов, специально сказал это Егору прямо возле лица, чтобы тот ощутил горький запах сигареты.
Тот стушевался, но сделал пару шагов в сторону, и только после этого заметил, как переплелись запахи яниного одеколона и дешёвого табака. Голову помутило: то ли от резкого омбре, то ли от непривычной близости лица Яна. Особенно после недвусмысленных вчерашних фраз.
- Правда, - Егор криво улыбнулся, преодолевая собственные эмоции и немного отходя в сторону.
- Ок, больше не буду, - Ян отвернулся.
И всё? Несмотря на свою реакцию на брата, Егор почувствовал укол разочарования, когда тот порядочно сохранил его личные границы. До корпуса они шли почти молча: окружавший их холод притуплял всякое желание лишний раз открывать рот.
Корпус гуманитарно-педагогического факультета всегда восхищал Егора. Как он может вмещать в себе такие противоположные кафедры, как иностранные языки, ветеринария, высшая математика и даже физиология растений? Так или иначе брюнет считал именно этот корпус самым уютным в академии. Тут часто пахнет свежей выпечкой из буфета, чего не скажешь о буфетах в других корпусах, а ещё именно в этом корпусе Егор никогда не попадал к грубым преподавателям.
- Какой твой любимый цвет? - выдернул того из мыслей брат.
- А? В смысле... Чего?
- Цвет, - Ян стянул с лица шарф и посмотрел на опешившего Егора. - Твой любимый какой?
- А, ну... Не знаю, - кажется, Егор впервые за сутки после выбора энергетика надолго задумался над чем-то. - Рыжий, наверное. Или красный.
Ян дружелюбно хихикнул:
- Огненно однако.
Егор улыбнулся в ответ. Почему-то было приятно видеть улыбку блондина. Особенно после долгой тишины. Ян медленно пополз в сторону автомата с закусками и напитками в холле. От попытки последовать за ним Комиссарова оторвала его одногруппница:
- Гор, - начала та негромко. - А кто это?
К светловолосой девушке в тёплом тёмном свитере подтянулись ещё два похожих на неё комочка одежды - их одногруппники.
- Мы сначала подумали, что парень перепутал чего, а потом смотрим, а вы вместе ходите, - объяснил невысокий парень возле девушки.
- Да нет, ничего такого, это просто, - Егор обернулся на Яна, тот уже кормил автомат купюрой, которая всё время возвращалась автоматом обратно. Почему-то Егору очень захотелось соврать в этот момент: - знакомый. Ну, как знакомый. Друг. Э... Брат. Давний.
Ребята молча посмотрели на него, дав возможность в конце концов прийти к какому-либо выводу и присвоить Яну "звание".
- Брат, двоюродный, - выдохнул Егор. - Сестра моего папы приехала в гости из Германии, попросила сводить его на пары, чтобы тот решил, куда хочет поступать. Вот.
- Понятно, - одногруппники переглянулись. - Ладно, увидимся на паре.
Проводив тех взглядом до аудитории, Горка вздрогнул, услышав глухой грохот за спиной: что-то увесистое свалилось в нижнюю секцию автомата со снеками. Высокая фигура в пальто неспешно наклонилась к зоне получения покупки и также спокойно встала. Ян обернулся и побрёл к брату, что-то протягивая ему в руке:
- Держи, - обе его руки были заняты: одна бутылкой колы, а вторая - плиткой шоколада, которую тот протягивал Егору. - Ты ничего не ел после второго завтрака.
- Спасибо, - будто бы спросил Егор, разглядывая рыжую обёртку, на которой аппетитно блестели кубики карамели. - Но я дважды поел за это утро уже. Позже разделим тогда.
Егор убрал шоколадку в рюкзак и заметил румянец на лице Яна. Странно, что сейчас он был чуть более явный, чем когда они были на морозе. Или Егор только сейчас это заметил? Вряд ли.
Впереди была практика по физиологии растений. Наверное, любимая пара у всего потока: молодой преподаватель, который легко объясняет новые темы, возможность пощупать своими руками интересных форм листочки на кафедре и рассказы старших курсов о безусловных автоматах на экзамене. Аудитория почти всегда была открыта. Вся группа давно расселась по своим местам, кто-то обсуждал домашнее задание по бактериологии, кто-то увлечённо играл в игры на телефоне, кто-то перекусывал, пока была возможность. Егор собирался посетить уборную, о чём оповестил Яна, как только они разложили свои вещи за одной партой. Ян кивнул ему, но тот увидел какой-то огонёк в глазах блондина. Возможно, хотел пообщаться с кем-то из его одногруппников, и Егор какое-то количество времени не будет ему мешать в этом? Эта мысль кольнула где-то в груди. Егор вышел из аудитории широким шагом, окидывая взглядом будто бы аудиторию, но на самом деле пытаясь проследить за взглядом и действиями брата: а не пойдёт ли он флиртовать с одногруппницами? Он производил впечатление самоуверенного человека, которому ничего не стоит лишний раз подмигнуть симпатичной, хоть и незнакомой даме.
Но Ян ответно проследил за Егором, и его движение головой в сторону блондина на выходе из аудитории заставило Яна глубоко вздохнуть: без шарфа на фоне тёмной кофты бледная шея Егора казалась совершенной. Неужели не заметил этого дома, когда всю ночь они пробыли в одной комнате? Почувствовав, как хочет понаблюдать за ней ещё, тот ухмыльнулся собственному воспоминанию о вчерашней шутке. Ян выбежал рысью за братом. Тот только скрылся за поворотом.
Быстро найдя дверь с изображением чёрного костюма на блестящей эмблеме на ней, тот залетел внутрь, где к кабинкам уже направлялся Егор. Он обернулся на резкий звук открывшейся двери и округлил глаза:
- Что-то случилось? Преподаватель пришёл?
Комиссаров полез в карман джоггеров за телефоном, чтобы проверить время, и не заметил, как за пару движений Ян закрыл их в кабинке. Егор снова почувствовал резкий аромат дерева и тупую боль в лопатках и на затылке. Ян улыбался ему буквально в паре сантиметров от его лица, пока тот был почти прижат к стенке, хотя Ян и не держал того вовсе. Через толстый свитер Егор почувствовал жар чужих рук на своём животе, а огонёк в глазах Яна разгорался всё ярче. Егор только успевал хватать ртом воздух, чувствуя, как повышается его пульс, пока руки Яна быстро, хоть и без суеты опускаются ниже, нащупывая резинку штанов.
- Куда ты, - Егор схватил предплечья блондина, но остановить их не хватало воли. Он уже почувствовал, как посреди прохладного в зимы корпуса ему становится жарко в этой кабинке. - Что ты...
- Предоплату же принимаешь стопроцентную, да? - у Егора подкосились ноги, когда после вскидывания бровями Ян будто бы играючи слегка оттянул резинку штанов вниз. - Любой каприз, насколько я помню. Верно?
Он бесстыдно улыбнулся, нагло положив горячую ладонь на оголённый живот Егора чуть ниже пупка и аккуратно опуская её ниже. Тот шумно выдохнул. Нет, почему так? Да, аромат потрясающий. Да, Ян действительно выглядит смазливенько, девочкам такое нравится. Но почему Егора буквально не слушается собственное тело приятно тянущей пульсацией в паху.
- Неверно, - Егор с трудом нашёл в себе силы поднять ладонь Яна, пока вторая его рука уже давно лежала на пояснице брюнета.
Вылетев из кабинки, Егора будто водой окатило осознание произошедшего. Масла в огонь подливала ещё не ушедшая эрекция. Былая цель похода в туалет была уже забыта. Сердце по-прежнему бешено стучало, а ноги продолжали быть ватными. Он не мог так отреагировать на почти что незнакомого человека. Ещё и родственника. Ещё и парня!
- Неверно, - резче повторил Егор, убеждая в этом, скорее, себя, чем брата. - Давай без предоплаты как-нибудь.
Он хотел было поторопиться в аудиторию, но вспомнив, что Ян может заблудиться во множестве асимметричных коридоров корпуса, был вынужден дождаться, пока тот медленно выйдет из кабинки, будто бы специально растягивая и без того липкую неловкость между ними. Зачем он только это сделал... Почему в его глазах не отражается ни стыд, ни раскаяние после содеянного? Он к любому так подойти может?
- Пойдём, - Ян с улыбкой закатил глаза и мотнул головой. - Говорил, что так можно. Lügner.
Он и правда воспринял его слова всерьёз? Неужели поговорки такой не знает? Немец, чёрт его дери. Эти несколько дней будут весёлыми.