- Я войду?
Едва не кончив, Егор замолк и, в недоумении раскрыв глаза, сел недвижно. Вошедший бы не увидел происходящего в комнате в силу того, что её хозяин сидел в кресле лицом к компьютеру и спиной к двери. Брюнет мигом спрятал всё ещё твёрдый пульсирующий член под боксеры и джоггеры и продолжал сидеть в такой позе как можно спокойнее, чтобы лишнее трение ненароком не спровоцировало непроизвольный рваный вздох или стон. Убедившись, что половой орган не заметен среди складок штанов, Егор повернулся в кресле к незваному гостю.
- Войди, - он почувствовал, как дрогнул собственный голос. По спине скатилась капля пота. Он знал, что он сейчас красный, как помидор, и вошедший в комнату Ян уж точно это заметит.
Блондин усмехнулся от весьма двусмысленного диалога, не обратив никакого внимания на внешний вид парня, силуэт которого сейчас освещал лишь тусклый свет монитора со спины, но Горке этот смешок показался обезоруживающим: Ян по-любому всё понял. Не то чтобы его когда-либо всерьёз могли смутить подобные обстоятельства, но тем не менее они были знакомы буквально несколько часов: Ян - не тот же Данёк, с которым Егор время от времени смеха ради составляли тир-лист просмотренной за неделю порнухи и любимых актрис фильмов для взрослых. Сейчас же Егор напрягся и задержал дыхание, когда двоюродный брат начал подходить ближе и в конце концов плюхнулся рядом на кровать, располагавшуюся по стене от двери до компьютерного стола. Парень заметил, как блондин опустил взгляд и начал рыскать по карманам своей рубашки и джинсов. Через мгновение Горка безуспешно попытался увернуться от лениво летящего в него объекта, но вскоре почувствовал, как что-то плоское и увесистое приземлилось ему на живот чуть выше паха и полностью свело стояк на ноль прохладой упаковки. Обидно, досадно, но зато теперь можно выдохнуть, не переживая быть застигнутым врасплох. Если этого не случилось уже, о чём брат мог тактично умалчивать. Нет уж, всё же Ян не производил впечатления тактичного человека.
- Что это? - Егор взял чуть влажными от собственной смазки пальцами правой руки хрустящую фольгированную упаковку, повертел её на свету от монитора и увидел знакомое название шоколада.
- Это тебе. Мама напомнила, чтобы я передал, - Ян по-хозяйски осмотрелся в комнате. – Мы не знали, какой ты любишь больше, поэтому взяли белый. Его обычно реже всего дарят.
На последних словах он фыркнул и поднялся с кровати: Горка заметил, что его волнистая макушка едва доставала до потолка. Парень клацнул выключателем, включив основной свет в комнате, и всё-таки удостоил взглядом брата. Егор заметил, как зрачки в зелёных глазах Яна сузились от света.
- А ты чего мокрый весь сидишь? - Ян сделал шаг к брату и без разрешения провёл тыльной стороной ладони по лбу брюнета, показал ему влагу, оставшуюся на коже, и так же без стеснения вытер ладонь о красную футболку брата. - Тут же не жарко вроде.
Оба посмотрели на приоткрытую форточку. Егор стушевался и отвёл взгляд: и почему он не додумался сразу закрыть дверь на шпингалет… Горка встал с кресла, скрипнув фольгой, в которую был обёрнут шоколад. Он всё ещё неприятно скользил в мокрой от смазки ладони.
- Будешь? - брюнет аккуратно разломил шоколад напополам прямо в упаковке, разорвав её.
- Нет, - блондин задумался. - У тебя ладони потные, а я брезгую, спасибо, - Ян вернулся на кровать, но всё же взял предложенную половину шоколада, чем озадачил брата и заставил того замолчать на пару секунд, осмысливая сказанное и сделанное после сказанного.
— Дота? — пренебрежительно перевёл тему блондин, который уже разглядывал иконки на рабочем столе компьютера.
— "Lindt"? — в той же манере спросил Горка, приподняв увесистую картонную упаковку.
— А я не играю в игры, — Ян проигнорировал брата и, снова встав с кровати, начал нескромно оглядывать его письменный стол. - Я люблю хорроры. И приключения. И у меня чуть больше двух тысяч часов в доте.
Блондин широко улыбнулся и кинул взгляд на Горку, ожидая очередной ступор на его лице из-за противоречивости собственных высказываний. И Горка обрадовал его озадаченностью своего лица, чем вызвал тихий размеренный смешок. Продолжая держать на себе взгляд брата, Ян будто бы специально неспешно откусил от шоколада добрую его часть одними только зубами. Он бы усмехнулся, если бы узнал, что Горке снова стало жарко с открытой форточкой.
- Ты всегда такой противоречивый? - после глубокого вдоха спросил брюнет.
- Родители решили, что мне было бы полезно съездить с тобой в твой университет, - Ян вновь проигнорировал парня и отвернулся от него, возвращаясь к разглядыванию мелких вещиц на письменном столе. - Твоя мама сказала, что ты можешь рассказать мне о своей учёбе. Вдруг мне понравится, и я захочу пойти по твоим стопам.
Последнюю фразу он нарочито выговорил с наигранной мотивацией в голосе. Взгляд Яна зацепился за зелёный прямоугольник, лежавший на полу. Он поправил волосы за уши, наклонился и подобрал его. Это оказалась небольшая картонная книжечка, состоящая лишь из двух обложек, на одной из которых стёртыми позолоченными буквами было выдавлено "студенческий билет". Он открыл студак и изнутри на него с чёрно-белой фотографии смотрел пухлячок с такими же торчащими, но чуть более короткими волосами и очками практически без оправы. Справа от фотографии под официальной печатью факультета в графах ФИО красивым почерком было подписано "Комиссаров Георгий Васильевич". Владелец студака в это время выжидательно наблюдал за действиями юноши, будто за зверьком, которого только что привезли домой из зоомагазина.
- А почему тебя зовут Горка? Написано Георгий.
Простой вопрос озадачил Горку:
- Ну, - он расслабился в кресле. - Лаконичное сокращение, скажем так. Егор. Егорка. Горка.
Брюнет слегка улыбнулся, вспомнив, как его так начала называть Женя в те времена, когда их единственной в жизни ответственностью было не заваливать сессию.
- Verstanden, - негромко заключил Ян, аккуратно отложив студак в сторону.
По Егору пробежали приятные мурашки, когда он услышал немецкое слово. Почти у себя над ухом. Таким-то голосом... Ян опустил ладонь к верхнему ящику стола и намеревался открыть и его, но Егор быстро одёрнул его руку: он не очень хотел хвастаться брату лежавшими там старыми презервативами и смазкой, которые делили пространство ящика вместе с канцелярскими принадлежностями ещё со времён его последних отношений. На вопросительный взгляд Яна Егор сумел лишь сглотнуть слюну. Тот, наверное, понял резкий жест, и убрал ладонь с ручки ящика. Оперевшись о стол обеими руками, блондин посмотрел в окно:
- Мама хочет, чтобы ты завтра взял меня с собой на учёбу.
Горка проследил за его взглядом. На улице по-прежнему кружила метель. Фонарь прямо напротив его окна на третьем этаже хоть и редко, но ещё сверкал среди бушующих белых хлопьев снега, пока не затух окончательно. Снова, наверное, придётся несколько недель ждать, пока коммунальные службы починят его.
- А выключи свет, - отвлёкся Горка.
Ян послушно клацнул выключателем у двери и вернулся обратно к столу. Оба завороженно наблюдали за снегопадом, так, будто бы видят его впервые. Для Яна, возможно, это было отчасти верно: вряд ли он до этого видел снегопад в России: там, где каждую зиму первого декабря ни одно ЖКУ не ожидает увидеть на улице снег. И неважно, что на дворе середина ноября.
- Хорошо, - вернулся к теме хозяин комнаты. - Завтра две пары. Я выезжаю рано. В шесть сорок автобус пойдёт от остановки, можем там и встретиться. Если проездного нет, то возьми наличку, рублей триста на дорогу туда и обратно тебе хватит. Но я не уверен, пустят ли тебя со мной на занятия: всё-таки студенческого у тебя нет.
Парни обсуждали какие-то организационные вопросы, весь вид Яна говорил о своём безразличии к ситуации с выбором профессии и тем более к поездке неизвестно куда, но во взгляде его читалось любопытство, заинтересованность не то к русскому образованию, не то к личности брата, который уж очень серьёзно рисовал на тетрадном листке схему прохода к остановке, чтобы немец не заблудился в российских снегах при утренней тьме. Но всякий раз, когда Горка поднимал взгляд на Яна, он видел, что тот смотрит не на карандашную картинку на листе, которую брюнет особо тщательно вырисовывал, а на автора рисунка. И только после зрительного контакта будто бы вспоминал, зачем он здесь, и опускал взгляд на схему, бессознательно кивая на все объяснения, половину из которых пропустил мимо ушей.
- Вроде всё. Смотри не опоздай только, а то следующий автобус только через час придёт, окоченеешь ждать стоять, - заключил Егор, сложил листок вдвое и отдал его брату.
- Это всё здорово, но завтра мы выйдем из этого дома всё равно вдвоём.
Ян ядовито улыбнулся, когда снова увидел озадаченность на лице Егора, который пытался сообразить, каким образом это будет возможно.
- Бабушка сегодня на сутках, а ключи от квартиры только у неё, - Ян не стал терзать Егора догадками. - Завтра утром она вернётся с работы, и мы поселимся у неё, а сегодня придётся переночевать тут.
Егор обречённо выдохнул и провалился в кресле, не отрывая разочарованного взгляда от Яна. Ну, почему?! Есть же отели, гостиницы, почему бы им не забронировать номер на ночь?! Ах да, семья же, чего такого, - точно так ответила бы мама Егору, поэтому выносить вопрос ночёвки на семейном ужине было бы как минимум некультурно и как максимум глупо. Пусть хотя бы не в одной комнате будут спать. Горка привык, что ночь - это его время. Ночью он принадлежит сам себе. И чаще всего именно ночью он уделяет максимальное количество времени и души своим хобби. Одна мысль о том, что хотя бы одну ночь он не сможет посвятить самому себе, приводила его в ужас. Днём отдавать душу другим, чтобы ночью восполнить запас социальной энергии. Ночью восстановить энергию, чтобы на следующий день отдавать её окружающим. Непрерывный круг, разрыв которого сопровождался плохим настроением, тревогой и нередко отсутствием желания что-либо делать. Именно по этой причине Комиссаров часто отказывался от совместных ночёвок с друзьями, лагерей, походов и прочих мероприятий, занимающие большее время, чем одни сутки. В конце концов вопрос расположения такого количества человек в двухкомнатной квартире оставался открытым. Ближе к концу вечера братья вышли из комнаты обратно в кухню, где родители уже не стеснялись громко смеяться, целоваться и плакать о былых временах под очередные рюмки крепкого алкоголя. Запах перегара, заполнивший всё помещение, резко ударил в нос. Надежда стеклянными и уже сонными глазами посмотрела на сына, ожидая того самого вопроса.
- Где мы будем спать? - нагловато спросил Горка, бессознательно пытаясь уподобиться брату, из чьих уст прямолинейные вопросы без излишних формальностей звучали харизматично и уверенно.
- Сына, - мама округлила глаза, оглядела кухню и чуть пошатнулась на стуле. - Мы с папой у себя, Нину расположим с Джозефом на кухне, - она махнула рукой на раскладной диван, на котором уже дремал отец Яна. Его очки едва не спадали с его переносицы. - А Яна, наверное, либо к тебе на раскладушку, либо на кухню на раскладушку. К тебе, наверное, всё-таки? А то и места на кухне не останется совсем.
Мама улыбнулась и подмигнула сыну, намекая на более близкое общение с братом посредством длительного нахождения вместе: почему родители убеждены в том, что их дети автоматически становятся друзьями, если всего-навсего физически находятся рядом? Однако Горка осознавал, что если расположить раскладушку на кухне, то места действительно совершенно не останется: а если захочется попить воды или доесть мясную нарезку, оставшуюся с вечера? Ладно, это всего одна ночь. Пережить всего одну ночь. Не в Майнкрафте, конечно, но тоже тревожно. С другой стороны он давно не спал ни с кем под одной крышей, в одной комнате. Почти что новый опыт, здорово, - убеждал себя брюнет, на лице которого отражалось крайнее бессилие перед ситуацией. "В пизду, - прыснул в мыслях он. - Пусть спит, я и при нём порисовать смогу."
- А почему ты сказала, что они до ночи побудут, если знала, что они тут с ночёвкой? - бескультурно выпалил брюнет.
- А я и не знала, - мама искренне удивилась, положив ладонь на грудь. - Мне Нина только вот недавно сказала, да, Нин?
Его тётя хоть и тоже едва различала объекты перед собой от львиной дозы градусов в крови, но выглядела по-прежнему опрятно. Неизвестно, как ей это удавалось. Она кивнула в подтверждение и мило улыбнулась, положив голову на руки, лежавшие на столе. Горка тяжело вздохнул и ушёл в комнату, закрыв за собой дверь прямо перед лицом Яна. Тот молча и без возмущений вошёл следом.
В квартире затихли пьяные голоса. Женщины тихонько переговаривались за мойкой посуды, время от времени приходя к выводу, что мужики одинаковые что в России, что в Германии, что и наверняка в любой другой стране. Папа Егора докуривал последнюю сигарету "Тройки" на балконе, объясняя немцу, как он пропахал на здешнее государство за те копейки, которые сейчас получает на пенсии. Ян одолжил у Горки полотенце, стараясь как можно меньше контактировать с ним как взглядом, так и словами: он ещё не хотел знакомиться с проявлением злости в его сторону. Да и ему не очень хотелось мешать тому злиться. На уроках психологии ему как-то объяснили, что держать эмоции внутри долгое время вредно для психики. Хоть он и молчал, но взгляд его беспорядочно блуждал по брюнету, задерживаясь то на лохматых волосах, то на носу с горбинкой, то на тех косточках, которые так явно обтянуты кожей на запястьях и покрыты тонкими тёмными волосками. Собственно, как и все его предплечья. Яну показался этот вид крайне органичным. Однако Горка, зная свою вспыльчивость, даже не смотрел в сторону брата. Хоть тот и был ни в чём неповинен, он всё ещё мог попасть под горячую руку парня, чьё прежнее расписание нарушено без его ведома. Не сказать, что Егор был монстром в гневе: максимум мог наговорить слов, от которых потом сам же локти кусать бы стал, или просто рявкнуть на кого. Молча злиться всё же экологичнее для окружающих. Брюнет вытащил из шкафа чистое белое полотенце и отправил брата в ванную комнату, выигрывая себе несколько минут единения с собой.
<Ты мёртв там что ли?> - последнее из пары десятков сообщений от Жени. Егор поспешил ответить:
<Морально уже минут двадцать как>
Парень закусил нижнюю губу в поисках мелких ссадинок, которые можно было бы раскусать до крови от нервов. Он уставился в пустой разворот скетчбука и не мог даже зрительно сфокусироваться на нём. В ладони мерцал экран телефона, из окна потянуло холодом, босые пальцы ног обжигала батарея, находившаяся точно за столом, а мысли Егора всё ещё не могли вернуться к нему. Он оторвался от бездействия, когда услышал, как отец с характерным кряхтением завалился на скрипучую кровать в их с мамой спальне. Отец всегда ложился спать последним. На кухне и правда совершенно затихло: все уснули. Прислушавшись, брюнет мог только едва различить журчание воды, доносившееся из ванной. Горка вернулся к задуманному: он взял в руку карандаш и придвинул скетчбук ближе к себе. Взгляд уставился в белые страницы плотной бумаги, карандаш в неуверенной ладони начал выводить какие-то абстрактные круги, которые должны были стать "скелетом" не то головы, не то грудной клетки. Так и не выведя ничего обособленного, парень закрыл блокнот, убрал карандаш в стаканчик с пишущими принадлежностями и вернулся в диалог с подругой:
<Завтра со мной брат в универ поедет> - отправил Горка, но позже зачем-то в шутку добавил: - <Давай с нами, вместо работы>
<Ты ёбнулся? Какой брат, дядя?> - ответ не заставил себя долго ждать. Горка вздохнул и с язвительностью ответил:
<Я тебе вечером звонил, говорил, что тётя приезжает, с ребёнком. Ребёнок моей тёти - мой двоюродный брат, наверное?>
<Прости. Забыла. Вернее, впервые слышу, если честно, но да ладно, - Женя специально акцентировала внимание на том, что парень так и не рассказал ей подробностей. - Завтра не могу, моя смена. Доброй ночи.>
Господи, ну почему обязательно нужно ставить точки в значении обиды, а?
<Сладких снов. Люблю>
Злость взяла своё, а Женя как раз попала под горячую руку. Горка не имел сейчас права "закатывать глаза" на обиду подруги. Сам виноват. Парень вновь открыл блокнот и взял в руки шариковую ручку: есть такое классное упражнение для художников - если рисовать тем материалом, который не сотрёшь, то со временем у тебя пропадёт страх наделать ошибок и ты будешь не исправлять их, а обыгрывать в своей работе. Он быстро и небрежно набросал портрет рандомной девушки из головы, лицо которой наполовину куда-то съехало. Тем не менее сам факт наличия рисунка очень радовал Горку: косой набросок лучше, чем пустой лист.
- А меня нарисуешь?
Горка почти подпрыгнул от неожиданности. Для него было удивительно, что кто-то способен провести в душе не более десяти минут. На него смотрел брат в мокрой от брызг воды розовой футболке, он вытирал кудряшки полотенцем.
Интересно, как долго это полотенце будет пахнуть Яном?
Егор нахмурился, прогоняя навязчивые мысли:
- Любой каприз за ваш отлиз, как говорится, - не успев договорить, парень покраснел не столько от стыда после глупой поговорки, сколько от того, каким неуверенным голосом он это сказал.
- Ладно, - смело усмехнулся Ян.
Блондин подошёл к зеркалу на двери, осматривая своё лицо. Горка понимал шутливость ситуации и уже в принципе начинал привыкать, что то, что Ян говорит, не всегда совпадает с его действиями, но несмотря на это, шутка брата снова выбила все мысли из его головы.
А он правда смог бы?
Внизу живота затянуло. Горка не сразу заметил на себе вопросительный взгляд. Он встал с кресла, чтобы впервые за всю, наверное, его жизнь достать раскладушку, пылившуюся между стеной и шкафом, и разложить её на полу, рядом со своей кроватью прямо напротив двери. Ян помог застелить постельное бельё, о чём-то спрашивая брата. Неужели ему правда что-то интересно о Горке? Или он сотрясает воздух, чтобы заполнить полуночную тишину? Закончив с постелью, блондин нырнул под одеяло и уткнулся в телефон. Егор сел обратно за стол, не понимая, чего он прямо сейчас хочет больше: рисовать, спать, залипать на Ютубе или всё-таки катнуть в Доту. Вдруг Ян заговорил на немецком. Брюнет бы ответил тому, что ни черта не понимает, но обернувшись, увидел, что Ян разговаривает с кем-то по видеосвязи. Тусклый свет экрана освещал ровные зубы парня. Он улыбался. Кто-то ведь заставлял его улыбаться. Почему-то этот факт не понравился Горке, и тот обиженно отвернулся к компьютеру, запуская Доту. Стоило появиться надписи "Игра найдена", как за спиной раздался голос:
- А спать когда планируешь? - Ян приподнялся на локтях и выжидающе смотрел на Горку.
- Как только, так сразу, - он огрызнулся и следом клацнул курсором на "Принять".
Яну ничего не оставалось, кроме как принять этот факт. Вскоре он засопел, а через час Горка уже выключал компьютер и, сняв только футболку, лёг в кровать. Он почему-то чувствовал себя королём жизни, находившись на полноценной кровати и глядя на спящего брата сверху вниз. Единственный момент, когда он смотрел на того сверху вниз. Чёртов дылда. Спит и даже не догадывается, что он такой красивый. Хотя вообще-то догадывается. Стоп. Красивый? Горку передёрнуло дважды: сначала от факта того, что он слишком долго вглядывался во внешность брата, а потом - от этого слова в адрес Яна.
- Интересно? - шёпотом спросил Ян. Он растянулся в улыбке, когда увидел испуг брата, ведь блондин резко и неожиданно распахнул глаза, что выглядело устрашающе в полумраке.
- Дурак, - Комиссаров лёг на спину, накрываясь одеялом по плечи.
- Рисовать когда меня будешь?
- Я работаю только по предоплате.
- Ладно, - Ян подумал, прежде чем ответить. Послышалось копошение, и Ян снова засопел, отвернувшись от Горки.
И всё?! Кто так отвечает вообще?!
Горка гнал мысли прочь, но получалось плохо. Он действительно уже хотел спать, но насыщенность прошедшего дня не давала его эмоциям покоя. Надо уснуть. Думай о построении. Представь, как выводишь линию за линией. Практикуйся хотя бы мысленно. Изобрази в голове то, что обожаешь рисовать. Очередного женского персонажа из игры? Отлично, пойдёт. Голова, короткие волосы. Волнистые? Хорошо. Шея, плечи с явными ключицами. Линии грудной клетки. Девушка с небольшой грудью? Ну, разнообразие тоже здорово, продолжай. Пресс? А грудь где? Ладони, лежащие на тазовых костях. Не слишком ли много венок на предплечьях? Выглядит довольно мужественно. Опять похотливая ухмылка?! Капли на животе - зачем? Это же... не Ян? Боже, пожалуйста, нет. Только не говори, что просто представил Яна без этой футболки. Горка открыл глаза, понимая, что если продолжит построение ниже уровня талии, то совсем не сможет уснуть. Он взял в ладони телефон, открыл Тикток и бесконечно мерцающие ролики успешно отвлекли парня, и телефон продолжил освещать потолок комнаты, лёжа в его ослабевшей ладони.