Когда голос Джека сменили короткие гудки, Энтони положил трубку, и, нахмурив брови, глянул на лежащую навзничь бессознательную девку.
«Нехорошо. Совсем нехорошо, Джек», — пронеслось в его голове.
Конечно же, он был бесконечно рад возвращению партнёра, однако, дурацкое стечение обстоятельств сильно портило всю картину.
Дабы хоть немного скрыть следы произошедшего, он спешно закончил повязку на руке, а затем привел в порядок разворошенную постель. Девку, лежавшую до этого поперек кровати, Монтойя тоже уложил как следует, для верности, ещё и связав ей запястья веревкой. Со стеклом и обломками рамы он даже не стал возиться, прекрасно понимая, что физически не успеет прибраться до прихода Джека, который, судя по всему, уже поднимался в номер.
«Что ж, теперь уж будь, что будет, — вздохнул про себя Энтони, беря со столика револьвер, и приваливаясь к стене возле входной двери. — Не уверен, что стоит говорить ему о произошедшем. По крайней мере, пока».
Джек действительно появился через пару минут. Приоткрыв дверь, Тони окинул быстрым взглядом партнёра, первым делом желая убедиться, что с ним все хорошо. Кроу не выглядел ни больным, ни уставшим и это уже радовало. От крестоносца пахло вечерней свежестью и самую малость табаком, вызывая непреодолимое желание хоть ненадолго уткнуться в его шею, давая выход копившимся больше суток эмоциям.
По всей видимости, верно прочтя в глазах любовника не только очевидное беспокойство, но и все остальное, куда менее явное, Джек едва заметно усмехнулся, и только после этого перешагнул порог.
К удивлению Энтони, крестоносец оказался не один. Распахнув дверь пошире, охотник разглядел за спиной напарника худощавого, на вид молодого мужчину, почти юношу, с бородой и в очках, в облачении священнослужителя.
«Это ещё кто?» — подумал Монтойя, хмурясь.
Незнакомый священник, тем временем, тоже прошёл в комнату вслед за Джеком, и закрыл за собой дверь.
— Я — отец Адам Гито, — тут же представился он, протягивая руку в приветственном жесте и не дожидаясь, пока удивлённый Тони нарушит молчание. — А вы, наверное, Тони Монтойя. На снимке в личном деле вы на себя не похожи, — затараторил он. — Я архивариус, занимался вашей группой.
Слушая эту суетливую болтовню, Энтони ощущал всё большее раздражение и неприязнь к священнику-юнцу. Причём он сам не мог пока понять причину этой неприязни, ведь к покойному отцу Джованни Тони всегда относился с должным почтением и уважением.
Скорее всего, решил Монтойя чуть погодя, дело было в бесцеремонности молодого священнослужителя, и в каком-то странном, чересчур уж восторженном взгляде, которым этот отец Адам периодически окидывал Джека.
Жестом прервав поток ненужной информации, охотник вновь полностью переключился на партнёра.
Сам же Джек, к этому моменту уже успевший внимательно осмотреть осколки стекла и щепки, рассеянные по полу, теперь приблизился к кровати, на которой всё ещё без сознания лежала девка. Крестоносец сначала удостоил её лишь беглым взглядом, но потом вдруг, что-то заметив, всмотрелся внимательнее.
— Монтойя, что это у нее с лицом? — осведомился Кроу, ненадолго обернувшись к подошедшему напарнику, и указав на намечающийся синяк на лице девушки.
«Черт бы побрал эту его наблюдательность!» — пронеслось в голове охотника.
Джек всегда обладал потрясающей способностью подмечать мелочи, и глупо было надеяться, что нечто подобное укроется от его внимания.
— Я ударил, — честно ответил Тони, стараясь сохранять самообладание.
Крестоносец продолжал задумчиво созерцать выраженную припухлость на щеке и нижней челюсти девицы, но на лице его теперь читалась явная подозрительность. Он ждал объяснений, и Монтойе снова пришлось открыть рот:
— Пыталась покончить с собой. Еле поймал её на карнизе. А потом мы вышибли окно.
Сердце в груди неприятно замирало, а внутри разливалось мерзкое чувство неправильности происходящего. Он меньше всего хотел бы лгать партнеру. Впрочем, недоговаривать — тоже. Для него это было практически одно и то же.
— И всё? — откровенно недоверчиво спросил Джек.
— Да, — односложно ответил Тони, прикрыв глаза, а затем и вовсе отворачиваясь, ибо больше не находил в себе сил врать, глядя в глаза человеку, доверием которого дорожил больше всего на свете.
Джек поджал губы и кивнул, вновь переведя взгляд на битое стекло на полу, опасно хрустящее под подошвами ботинок, а затем, словно желая удостовериться, приоткрыл цветастые занавески и выглянул наружу из выбитого окна.
Проверив предохранитель револьвера, Энтони сунул его обратно за пояс, и направился к дивану, возле которого околачивался неприкаянный священник, видимо, дожидавшийся, пока крестоносец снова обратит на него внимание.
На душе у Тони скребли кошки, и потому, присутствие в комнате постороннего теперь казалось ещё более обременительным.
— За что бил-то? — снова послышался голос даже и не думающего униматься Кроу.
— Порезал руку об это стекло, — несколько нервно пожал плечами Монтойя, опускаясь на
жёсткое кожаное сиденье, и попутно пытаясь придать лицу как можно больше убедительности. — Из-за неё, заразы. Вот и двинул сгоряча.
Джек резко обернулся, сверля партнёра долгим изучающим взглядом, словно желая разглядеть в глубине насыщенно-голубых глаз, за царящим там смятением, правду, то, что Энтони по каким-то неведомым причинам пытался от него утаить.
Чуть помедлив, и так и не найдя во взгляде партнера ответов на свои вопросы, он наконец соизволил представить Тони своего спутника.
— Это наш новый падре, — небрежно бросил Джек, едва заметным кивком головы указав на священника. — Приказ вернуться в Монтеррей, собрать группу. Все с нуля.
Джек стоял к ним спиной и потому не заметил той злой иронии, что отразилась на лице Тони, стоило ему только окинуть беглым взглядом нового члена их команды. Охотник заставил себя натянуто улыбнуться, но и улыбка вышла настолько зловещей, что падре, отчётливо ощутив неприязнь, невольно сжался под его тяжёлым взглядом, и скрестив руки на груди в неосознанном защитном жесте, чуть попятился назад.
— Мы поедем в Монтеррей? — чуть с запозданием осознав, что именно сказал Кроу, Тони заметно оживился.
В его голосе была слышна надежда. Надежда на окончание кошмара, поглотившего сутки назад всю группу, надежда на то, что партнёр бросит свою дурацкую самоубийственную затею и все снова станет, как прежде, надежда на лучшее будущее, хотя бы для них двоих, потому что погибших парней уже было не вернуть…
— Нет, — отозвался Джек, решительно отметая дальнейшую дискуссию на эту тему. — Группы Калахана больше нет. Погибла.
Говоря это, крестоносец наклонился над лежащей девкой и бесцеремонно раскрыл ей рот пальцами, проверяя, не появились ли у неё клыки.
— Мы теперь одни, — скорее утверждая, чем спрашивая, изрек Тони.
— Верно, — кивнул, как и всегда, не отличавшийся многословием Джек.
— Кто она? — вдруг с любопытством спросил, подойдя ближе к кровати, отец Адам.
— Шлюха, укушенная Валеком, — бросив через плечо взгляд на священника, с неохотой пояснил крестоносец. — Вампиры психически связаны друг с другом. Когда она подключится к Валеку, мы выйдем на него.
Святой отец, которого явно передёрнуло от грубого слова «шлюха», походя брошенного Джеком, да и от нескромного вида полуодетой девушки, распластавшейся по кровати, счёл нужным вмешаться, тихо, но твёрдо заявив:
— У нас приказ, мистер Кроу.
— Пошёл ты, падре! — в своей обычной хамской манере коротко бросил Джек, все ещё вглядываясь в лицо бессознательной Катрины.
— Зачем грубить? Если вы не будете выполнять приказ — я позвоню кардиналу, — с этими словами, отец Адам бойко подошел к тумбочке, на которой стоял телефонный аппарат, снял трубку, и даже успел набрать несколько цифр.
Взглянув на Тони, Джек возвел горе очи, всем своим видом красноречиво демонстрируя отношение к происходящему. И, хоть он и не искал у партнёра одобрения, Монтойя ответил понимающей кривоватой ухмылкой.
Затем Кроу неспешно приблизился к священнику, и сказал:
— Ну, извини. Я груб.
Отец Адам обернулся на звук его голоса, но ответить ничего не успел: мощный удар отбросил его к стене, в которую он тут же по инерции врезался лбом, а выпавшую из его рук телефонную трубку перехватил Джек.
Демонстративно прочистив горло, крестоносец присел на край кровати, и глядя на кое-как севшего на полу, испуганно смотрящего на него, и держащегося за голову священника, издевательским тоном предложил:
— Так поговорим о манерах, падре? Хочешь? Значит, этикет у нас будет такой: ты не берешь трубочку, не сморкаешься, и не вытираешь зад, пока я не скажу. Усёк?
Тони вяло следил за этими разборками, но вмешиваться не рисковал, было чревато. Да и не тянуло его защищать зарвавшегося мальчишку. Пускай знает свое место. И не то чтобы Монтойя любил позлорадствовать, но почему-то ни капли жалости конкретно к этому человеку, словно из ниоткуда возникшему рядом с его партнёром, он не испытывал.
— Лёд приложи, — все же сквозь зубы бросил Энтони, когда падре поднялся на ноги, беспрестанно потирая пострадавший лоб. — Спустись в бар, там точно есть то, что тебе нужно.
— А… — начал было Адам, но Тони тут же решительно его прервал.
— Вниз по лестнице, прямо по коридору мимо ресепшена, затем налево.
Дождавшись, пока священник, опасливо поглядывающий на дверь ванной, за которой пару минут назад скрылся его обидчик, покинет номер, Энтони, не долго думая, отправился вслед за Джеком.
Кроу, склонившийся над раковиной и плескающий в этот момент себе в лицо прохладной водой, казалось, ничуть не удивился его появлению.
— Че, неужто так соскучился, что мне уже сходить отлить нельзя спокойно? — с лёгким сарказмом ухмыльнулся крестоносец.
— Ага, просто на стену лезу, — небрежно фыркнул в ответ Тони, пребывающий отнюдь не в самом игривом настроении. — Что с твоим плечом?
Кроу выключил воду, и удивлённо вскинув брови, воззрился на партнёра.
— Сойдёт, — наконец, ответил он, видимо, по-прежнему пытаясь найти подвох в чужих словах. — В Санта-Фе перевязали. Жить буду.
Естественно, Энтони хотел убедиться. Чем снова удивил Джека.
— Тебя какая муха, блядь, укусила, Монтойя? — крестоносец недоумевал, но видимо, воспринимал это, как несколько топорную попытку партнера с ним пофлиртовать.
При слове «укусила» сердце Энтони вновь тревожно ёкнуло, но он не подал виду, стаскивая с левого плеча Джека рукав куртки. Однако, когда охотник буквально одним глазом заглянул за ворот черной футболки, едва разглядев аккуратную повязку, посаженную на несколько полосок пластыря, крестоносцу это перестало казаться забавным и его жёсткие пальцы перехватили руку Тони ближе к запястью.
— Ты ещё мне куда-нибудь загляни, мать твою, — с нажимом произнес он, ловя взгляд партнёра. — Вот прямо здесь. Сейчас не самое лучшее время страдать херней.
Тем не менее, Монтойя уже стоял слишком близко, настолько, что их отделяло друг от друга не больше пары сантиметров.
«Ты не можешь запретить мне беспокоиться за тебя» — подумал охотник, но вслух ничего не сказал, с преувеличенным вниманием разглядывая сначала заманчиво выступающий кадык, а затем и недовольно поджатые обветренные губы. И лучше бы ему вообще никогда было не знать, какие они на вкус.
— Остынь уже, — хмыкнул Кроу, слегка ударив Тони прохладной, все ещё влажной после умывания ладонью, по небритой щеке.
На его взгляд инцидент был исчерпан, и он, решительно отодвинув любовника и на ходу приводя себя в порядок, направился обратно в комнату.
Чертыхнувшись про себя, Монтойя вышел следом. Вообще-то, изначально он планировал попытаться отговорить Джека от идеи с поисками вампира, но вышло снова не пойми что.
Вернувшийся с пакетиком колотого льда, завернутого в белое махровое полотенце, Адам застал своих спутников в молчаливом ожидании. Кроу, с отсутствующим видом, стоял привалившись к стене, а Тони сидел в кресле неподалеку, подперев рукой щеку и поглядывая на бессознательную девицу.
— Ну хоть не заблудился, и на том спасибо, — не удержался от очередного ядовитого комментария крестоносец, заметив как падре неловко пристраивает к месту ушиба холод.
Тем временем, девка на кровати внезапно широко распахнула глаза, застонала, забормотала что-то бессвязное, и попыталась сесть, приподнявшись. Монтойя, предсказуемо отреагировавший первым, тут же вскочил с кресла и подошёл к постели, коротко бросив напарнику:
— Джек, началось!
Оба охотника, не сговариваясь, обступили кровать, стремясь не упустить ни одной значимой детали происходящего.
— Катрина, слышишь меня? — обратился Энтони уже к девушке, опершись обеими руками о спинку кровати и не сводя с подопечной глаз.
Та прерывисто стонала, и крупно дрожала, будто от страха, но услышав голос Тони, закивала.
— Что с ней? — испуганно пролепетал отец Адам, обняв себя руками и с опаской выглядывая из-за широких мужских спин.
Но Тони, не тратя времени на ответ ему, как можно более мягко вновь обратился к Катрине:
— В тебе кто-то другой. — Монтойя не спрашивал, а утверждал. — Кто-то подключился к твоим мыслям. Ты знаешь, о ком речь?
Она снова судорожно закивала, обезумевшими глазами обшаривая помещение, которого совсем не видела, не в силах нормально ответить.
— Катрина, что ты видишь? — Энтони не оставлял попыток достучаться до разума девушки.
— Нет, — почти простонала та, отшатываясь и зажмурившись, точно видела что-то ужасное. — Нет, не могу.
— Можешь, милая, — твёрдо, но с теми же успокаивающими нотками в голосе продолжал охотник, мгновенно ощутив острый укол короткого, но крайне недовольного и полного ревности взгляда крестоносца. — Здесь он тебя не тронет. Где он сейчас? Что ты там видишь?
— Темно, — всё так же крупно дрожа, ответила девушка.
— Давай, милая, напрягись, — упрашивал её Тони, стараясь не обращать внимание на находящегося рядом Джека.
— Там карта. На ней кружок, — продолжила перечислять Катрина дрожащим, надрывным голосом, слегка раскачиваясь из стороны в сторону.
— Мне нужно место, Монтойя, — нетерпеливо уточнил Кроу, переместившись за спину партнёра, и практически дыша ему в ухо.
— Да я ведь стараюсь, Джек, — с трудом держа себя в руках, ответил Тони. — Стараюсь.
— Пока есть контакт! Давай! — продолжал напирать крестоносец, которого буквально подкидывало от нервного напряжения.
— Иди на моё место! — огрызнулся-таки Тони, отодвигая Кроу в сторону, когда тот очередной раз перегнулся через его плечо, дабы заглянуть в лицо Катрины.
— Быстрей! — повторил Джек, но все же предпочел на этот раз остаться чуть в стороне.
— Я хочу, чтобы ты была внимательна, — снова обратился Тони к девушке. — Скажи точнее, где ты сейчас? Что ты там видишь? Подробнее.
Пару минут Катрина никак не реагировала, словно погрузившись в глубокий транс, но потом вдруг резко отшатнулась и страшно завизжала, заставив вздрогнуть всех, кто находился в комнате. Её лицо исказил неподдельный ужас, а на покрасневших глазах выступили слезы.
— Ну что, что такое? — повторял Тони, не зная, что и думать.
— Он убил пастора! — с истерическими нотками в осипшем голосе выкрикнула Катрина.
— Да успокойся ты, — Тони как мог, пытался привести её в чувство.
— Пастора, говорит? Что за пастор? — поспешно вмешался Джек, вновь оказавшись за плечом у Энтони.
Катрина же, тем временем, чуть успокоившись, продолжала говорить:
— Вот он уходит…
— Не теряй его, — попросил Тони.
— Надпись на шоссе: «Сан-Мигель», — уже совсем тихо проронила девушка.
— Сан-Мигель? Дальше! Соберись, ты должна! — принялся активно тормошить её крестоносец.
Но молодая женщина, как подкошенная, повалилась на постель, в полузабытьи пробормотав лишь короткое «Нет».
— Чёрт возьми! — в сердцах выругался Кроу.
— Джек, контакта нет, — негромко напомнил Монтойя, подспудно пытаясь оградить свою подопечную, только что пережившую не самый приятный эпизод в своей жизни, от бурно жестикулирующего и бранящегося босса.
— О каком пасторе, черт побери, она говорит?! — продолжал злиться крестоносец.
— Можно получить список всех церквей в округе Сан-Мигель, если позвонить в офис архиепископа, — неожиданно подал голос из глубины комнаты отец Адам.
— Звони! Во все церкви! Найди ту, где пропал пастор! — приказал Джек, моментально уцепившись за эту идею.
Пропустив к телефонному аппарату священника, Кроу продолжил отдавать распоряжения, но обратился на этот раз уже к напарнику. — Едем, Монтойя! Будешь следить за девкой!
Энтони же, опершись спиной о спинку кровати, устало зажмурился. Смотреть на измученную Катрину почему-то было почти больно.
— О чёрт! — негромко выругался он, борясь с внезапно накатившей вялостью и сонливостью, от которой буквально начали слипаться глаза.
— Эй, что с тобой? — тут же обеспокоенно вскинулся крестоносец.
— Что-то я устал, вот и всё, — вяло проговорил Тони, потирая широкой ладонью шею и противно ноющий затылок.
Не желая продолжать диалог, он заставил себя отделиться от спинки кровати, приятно холодящей поясницу, и отойти к окну. Однако Джек, вопреки его чаяниям переждать приступ дурного самочувствия в одиночку, последовал за ним.
— Ничего мне не скажешь? — с подозрением спросил крестоносец, остановившись аккурат за его спиной, так чтобы Тони мог ощущать теплое дыхание на своем затылке, но, тем не менее, стоя не настолько близко, чтобы тот же Адам мог подумать нечто неприличное.
— Хороших новостей ведь нет, — через силу усмехнулся Тони, оборачиваясь к партнеру и ненадолго кладя руку на его плечо.
Тяжело вздохнув, охотник сгреб с дивана свой жилет, по-прежнему лежащий смятым на обшарпанном подлокотнике.
— Пошевеливайся, Монтойя, — раздражённо бросил Кроу, уже стоя в дверях номера, через которые минутой ранее вытолкнул Адама в ярко освящённый коридор отеля. — Подымай эту сучку, и живо за руль.
Тони лишь молча кивнул в ответ, проводив крестоносца долгим задумчивым взглядом.
И снова что-то пошло не так.
«Что-то, — хмыкнул про себя он. — Проще сказать, абсолютно все».
Ему откровенно не нравилась недосказанность, так внезапно повисшая между ним и Джеком, разрешить которую сейчас не представлялось возможным. Но она раздражала до зубовного скрежета, как и невозможность хоть ненадолго остаться наедине, и спокойно обсудить происходящее. А ещё, едва ли не сильнее, чем все остальное, напрягал священник, этот неизвестно откуда упавший на их головы мальчишка в рясе, глядящий на его партнёра отвратительно восхищённым взглядом.
«Как его там, — думал Тони, дергано засовывая в карман практически пустую пачку сигарет и зажигалку. — Гутье? Готье? Черт разберет!»
Небрежно набросив поверх рубахи жилет, и проверив ещё раз револьвер, привычно подоткнутый за поясом, охотник подошёл к кровати. Катрина лежала тихо и практически без движения, видимо, все ещё пребывая в отключке после жуткого видения.
Пока падре, под глухое ворчание Джека, битых полчаса висел на телефоне в тщетных попытках дозвониться до офиса архиепископа, она не издала ни звука. Из чего сам собой напрашивался вывод, что подобные «сеансы связи» с хозяином существенно ее выматывали, лишая практически всех сил.
— Эй, подъем! — Монтойя, памятуя о недавней ее выходке, нехотя протянул руку и легонько потормошил Катрину за плечо.
Естественно, девушка никак не отреагировала, лишь слабо что-то промычав из-под густой гривы светлых волос, практически полностью скрывающих лицо.
— Вставай давай, — Тони тряхнул чуть сильнее. — Нам нужно ехать.
Понимая, что теряет время, он быстрым движением откинул со щеки девушки вьющиеся длинные пряди, так чтобы электрический свет проникал даже сквозь сомкнутые веки.
Катрина непроизвольно вновь попыталась прикрыть глаза рукой, Но Тони тут же ухватил её за запястье, и безжалостно оторвал от мягкого теплого покрывала, на котором она так удобно устроилась.
Дождавшись, пока расфокусированный сонный взгляд светлых глаз сделается чуть более осмысленным, Монтойя, все ещё держа девушку за руку, поднял ее с постели.
С трудом найдя под кроватью свои босоножки, Катрина, слегка пошатываясь, наконец, встала на каблуки.
— Пошли, — чуть более сердито, чем собирался, буркнул он, увлекая молодую женщину за собой прочь из номера.
Хоть ему, по вполне понятным причинам и не хотелось больше касаться ее, позволить ей где-нибудь упасть и повредить ногу он, конечно же, не мог.
«С ней и так много хлопот, — справедливо решил Тони. — А если, упаси Боже, охромеет, то вообще дерьма не оберешься. Ещё я только на себе не таскал вампирскую закуску».
Заперев комнату, Тони вместе с послушно и вполне споро шагающей следом Катриной, спустился на ресепшен и бросил ключи на стойку.
— Уже съезжаете? — не преминул осведомиться по-прежнему неприятный ему, любопытный портье.
— Нет, мать твою, ещё на месяц остаюсь, — не удержавшись, как и сутки назад, снова съязвил ему Энтони.
Его всегда выводили из себя люди, имеющие дурную привычку спрашивать очевидные вещи.
Те несколько минут, что нерасторопный, но очень въедливый портье делал перерасчёт стоимости проживания, показались Монтойе просто вечностью. Мужчина, словно вздумав нарочно его позлить, проговаривал вслух, немного нараспев, все свои расчеты и периодически поглядывал сквозь линзы очков то на Тони, то на его молчаливо-отрешенную спутницу.
Чтобы хоть как-то успокоить внезапно расшалившиеся нервы, охотник принялся выстукивать пальцами частую дробь по тускло поблескивающей, лакированной крышке стойки.
Когда же, наконец, портье истинно по-черепашьи отсчитал деньги, пару раз перепроверив всю сумму, и вручил их Энтони, тот уже готов был прибить его на месте, и потому практически вырвал смятые баксы из чужих цепких рук.
«Если когда-нибудь ещё раз доведётся вернуться, — думал Тони, спешно волоча к выходу девицу. — И этот выродок все еще будет работать здесь, клянусь, я придушу его собственными же руками».
Оказавшись снаружи, он с удовольствием окунулся в атмосферу спящих улиц крохотного городишки. Это было гораздо лучше, чем спертая духота номера, где все напоминало о нелепом происшествии, последствия которого ещё, возможно, дадут о себе знать.
В отличие от Джека, уже усевшегося за руль припаркованного у фасада здания фургона, охотнику предстояла небольшая вынужденная прогулка до местной стоянки.
Усадив свою подопечную в джип, и наскоро проверив, все ли в порядке с машиной, он покинул парковку.
«Округ Сан-Мигель, значит», — пристраиваясь следом за отъезжающим фургоном, думал Монтойя. — «Это несколько часов пути. Если ехать быстро и без остановок, есть шанс, что к утру будем на месте».
Ночная дорога всегда ощущалась по-особенному. Тишина, прохладный ветер, свистящий по обе стороны открытой кабины джипа, равномерное гудение мотора и свет фар, разливающийся по серой полосе дороги, несущейся навстречу. Они давно уже миновали городскую черту, оставив позади последние домишки, притулившиеся на окраине, и выехали на трассу.
Тони покосился на Катрину. Девушка, что ещё некоторое время назад смотрела в окно на мелькающие однообразные и унылые ночные пейзажи, снова была в полусне. Ее светловолосая голова, словно у сломанной куклы, свесилась на бок, упав на оказавшееся поблизости мужское плечо.
Нахмурившись, Монтойя решительно отодвинул её от себя, вернув в прежнее положение. Потревоженная девушка приоткрыла глаза, и что-то тихонько пробурчала себе под нос, а затем зябко съежилась на сидении, на этот раз устроив голову уже на высоком подголовнике.
В какой-то мере Энтони был рад, что хотя бы ещё на пару часов может позволить себе не отвлекаться на навязанную Джеком спутницу, ведь ее присутствие ощущалось камнем, висящим на шее. Где-то на подкорке занозой сидело раздражение
вперемешку с чем-то ещё, отвратительно напоминающим страх, но охотник старался не думать об этом. Сосредоточенность на настоящем моменте мнилась ему сейчас единственно правильной.
Впереди маячили бессменные фары-огоньки громоздкого бронированного фургона. Их не следовало терять из виду. Никогда и ни за что. Именно они во время вынужденных ночных переездов не позволяли сбиться с пути, или заснуть за рулём. Монтойя так часто за последние несколько лет видел их, путеводным алыми звездочками тускло светящимися из-под слоя дорожной пыли, что уже не представлял другой жизни. Жизни без Джека, без охоты, которая составляла большую часть его существования.
Тони уже практически не помнил, как жил до того, как оказался в группе. Или, может, не хотел помнить. Ему оказалось достаточно, что та, другая жизнь, хоть и текла спокойнее и правильнее, что ли, не была настолько наделена для него смыслом. Джек каким-то невероятным образом заполнил пустоту в его душе, которая сначала не давала ему покоя на родительской ферме, а затем и вовсе погнала на поиски случайных заработков в соседний штат.
Куда бы ни направился Джек Кроу, Тони должен был следовать за ним. Он не имел права подвести или предать, проявив малодушие. Он не мог позволить себе оставить Джека в одиночестве, какой бы самоубийственный план не занимал его буйную голову. Совсем, как это происходило сейчас. В конце концов, они научились стоять спина к спине ещё задолго до того, как в их братские отношения влезла своими грязными лапами пьяная страсть, не только перечеркнувшая рамки дозволенного, но и в одночасье сделавшая все простое дьявольски сложным.
Ближе к рассвету ветер внезапно поменял направление, и начал ощутимо крепчать. Уже не просто посвистывая, а громко завывая в открытом салоне автомобиля. Тони, сжав зубы, невнятно ругнулся, и опустил подвергнутые рукава рубахи. Катрина же, несмотря на холод и лёгкую одежду, продолжала крепко спать, разве что сбилась в ещё более тесный комок рядом со спутником. На этот раз отодвигать девушку он не стал.
«Черт с ней, — решил Монтойя. — Все равно укрыть ее нечем, а так, может, хоть ещё подремлет»
Небо постепенно светлело. Кромешная чернота сменялась насыщенной синевой, с первыми лучами солнца окрасив кромку горизонта на востоке в розово-лиловые тона. А вскоре вдоль трассы, хоть и в относительном отдалении, начали мелькать небольшие деревушки, своим появлением указывая на то, что границы округа они, кажется, миновали и до места назначения, очередного захудалого провинциального городка, оставалось всего-ничего.
Рассвет застал их уже в пригороде. В пронзительно голубом, высоком небе не было ни облачка, и даже коварный ветер, подпортивший Тони на изломе ночи настроение, чудесным образом стих.
Джек, по всей видимости, заранее проинструктированный священником, знал куда нужно ехать. Фургон, нигде не останавливаясь, направился сразу же в северную часть городка, туда, где, собственно, и находилась небольшая церквушка, подвергшаяся нападению вампира. Энтони оставалось только следовать за ним.
Как только обе машины припарковались чуть поодаль от церкви, возле которой, несмотря на ранний час, царило нетипичное оживление, Джек выпрыгнул из фургона, и быстрым шагом направился к джипу.
— Вы как тут? — с ходу осведомился Кроу, заглядывая в автомобиль с водительской стороны, и попутно натягивая куртку. — Надеюсь, по дороге обошлось без фокусов, Монтойя?
— Нормально, — несколько угрюмо отозвался Тони, ощущая глухое раздражение от того, что за линзами черных очков нельзя было прочесть беспокойство в глазах партнёра, если таковое там присутствовало.
А ещё после целой ночи в пути у него неприятно ломило шею и плечи. Отсутствие остановок, и следовательно, возможности хоть немного размяться, всегда не самым лучшим образом сказывалось на его состоянии. Но в этот раз почему-то было особенно паршиво. О чем, естественно, Энтони не спешил сообщать боссу.
— Что с девкой? — крестоносец ещё сильнее перегнулся через верхнюю часть автомобильной дверцы, оказавшись практически лицом к лицу с напарником, но при этом силясь разглядеть забившуюся в угол салона девицу, которая, очевидно, его побаивалась. — У нее больше не было видений?
— Спала всю дорогу. Проснулась, только когда в город въехали, — коротко прокомментировал Тони.
— Прям как наш бравый падре, — усмехнулся Кроу.
Несмотря на откровенно неважное самочувствие, близость партнёра, как и всегда, приятно волновала. И даже упоминание раздражающей персоны молодого священника, между прочим, проведшего всю ночь в компании Джека, не способно было полностью испортить настрой.
Монтойя смотрел, как заворожённый. Изгиб шеи, прикрытый воротом кожаной куртки, тонкая сеть морщинок на лбу и возле глаз, чуть обветренные суховатые губы, ямочка на подбородке, едва заметная первая седина, не так давно начавшая пробиваться на висках. Энтони впервые приметил ее пару недель назад, в кои-то веки проснувшись раньше Джека, не пожелавшего одеваться и идти среди ночи в свой номер. Кроу не так часто оставался ночевать у него под боком, поэтому такие моменты охотник особенно ценил, стремясь сберечь в памяти каждую мелочь. Все это было так знакомо, и оттого ещё более дорого.
С трудом поборов странное желание прикоснуться, охотник перевел взгляд на спутницу и добавил:
— Выглядит неважно, на самом деле. Мне вчера так и не удалось ее накормить.
— Нам нужно здесь осмотреться, — сказал Кроу, буравя молодую женщину пристальным взглядом. — А оставлять ее одну небезопасно.
— И что ты предлагаешь?
Катрина, ощущая на себе пристальное внимание, глядела на обоих мужчин затравленным волчонком, вжавшись в сиденье, и всем своим видом демонстрируя нежелание выходить из машины.
— Днём от нее все равно никакого толку, — после недолгой паузы, наконец, изрёк крестоносец. — Этот чертов упырь, который её покусал, сейчас спит. Да и в таком виде в церкви делать нечего, только внимание лишнее привлекать. Шлюха, как есть, шлюха.
Монтойя нахмурил брови. Он уже догадывался, куда именно клонит Джек. И ему это заранее не нравилось.
— В общем, поступим так, — распоряжался, тем временем, приказным тоном крестоносец. — Вы с ней езжайте в ближайший мотель, он тут один всего, мне помнится, в пригороде, примерно мили полторы отсюда. А мы с падре останемся, и попытаемся выяснить, что тут устроил этот ублюдок. Вон сколько местных уже набежало.
Джек презрительно кивнул в сторону сгрудившейся у входа в церковь толпы зевак, среди которых сновал помощник шерифа и что-то поспешно записывал в блокнот:
— Готов поспорить, сюда чуть ли не полгорода припёрлось поглазеть.
Энтони окинул мрачным взглядом стоящие рядом с фургоном машину скорой помощи и автомобиль шерифа. Он очень не хотел бы оставлять Джека вместе с этим непутевым святым отцом, который мало того, что не сможет за себя постоять в случае чего, так ещё и к Кроу, кажется, неровно дышит.
Да и сам он не горел желанием снова торчать весь день один на один с обращённой. Однако начни он сейчас спорить с партнёром, который лишь ночью, да и то нечасто забывал про свой командирский тон, ничем кроме ругани это бы не закончилось. Тони очень хорошо усвоил в свое время, что за пределами постели Джек — по-прежнему его босс, и что смешивать личную жизни с работой очень плохая затея.
— Езжай, — Кроу слегка хлопнул его по плечу, а затем, вновь недоверчиво зыркнув на девку, добавил. — Приглядывай за ней хорошенько, Монтойя. Я на тебя рассчитываю.
Чуть дольше положенного задержавшаяся на его плече жилистая кисть крестоносца, словно придала ему уверенности. Прикосновение цепких, сильных пальцев партнера ощущалось даже через одежду, ненавязчиво напоминая о том особом отношении, что всегда тщательно скрывалось от посторонних глаз. И это показалось Тони едва ли не самым правильным из всего того, что сделал Джек после своего возвращения из Санта-Фе.
Прежде чем снова завести машину, Монтойя проводил долгим взглядом удаляющегося крестоносца. Стойкости Джека можно было только позавидовать. Они оба провели бессонную ночь за рулём, однако Кроу выглядел вполне бодрым и чувствовал себя, вероятно, тоже гораздо лучше, чем сам Тони.
Заметив из окна фургона приближающегося Джека, наружу поспешно, но несколько неловко, выбрался священник. В спешке падре едва не зацепился полой расстегнутого пиджака за ручку пыльной дверцы, чем вызвал невольную кривую ухмылку у наблюдавшего за ним охотника.
«Непутевый ведь, — подумал Энтони, глядя вслед увязавшемуся за его партнёром святоше, и отчаянно борясь с вновь накатившим острым желанием ослушаться Джека и остаться. — А ведь все туда же. От такого больше вреда, чем пользы».
Нехотя оторвавшись от тревожного зрелища, Тони все же повернул ключ зажигания. Джек на него рассчитывал, и этим все было сказано. Впрочем, как и всегда.