Рассвет они ожидаемо встретили в пути. Темная и сырая беззвёздная ночь, ещё с вечера грозившая разразиться ливнем, нехотя уступала свои права. Тусклое зарево нового дня нерешительно пробивалось сквозь кучевые облака у горизонта, частично изорванные резким восточным ветром, гонящим прочь остатки грозового фронта, истратившего где-то свой заряд, и так и не дошедшего до них.

Узкое полотно недавно отремонтированной дороги, ведущей на северо-запад, прочь из округа, резко изгибалось, и то и дело петляло по холмистой местности, сильно изрезанной глубокими расщелинами и оврагами поросшими неприхотливой зеленью. Кое-где встречались и довольно крутые склоны, обрывающиеся на несколько метров вниз, всего в паре шагов от обманчиво зеленеющих обочин.

Ехали они быстро, и потому Тони, как направляющему, приходилось проявлять максимум сосредоточенности. Дороги, проложенные по столь пересечённой местности, всегда таили в себе массу опасностей, и любая неосторожность водителя могла закончиться страшной аварией. В отличие от бодрствующей с самого отъезда Катрины, которая и помогла верно определиться с направлением, Монтойе по-прежнему безумно хотелось спать.

Проклятая сонливость, словно прожорливая личинка жука-короеда ствол старого дерева, настойчиво точила его сознание. И лишь осознание и своей ответственности за происходящее держало его хоть в каком-то тонусе. Охотник понимал и то, что каждая минута промедления может грозить не самыми приятными последствиями. Иначе бы Джек так не спешил, и не торопил бы его.

Мысли Энтони всецело занимал партнёр. Точнее, его некрасивая, совершенно скотская выходка, которую он даже не пытался понять или простить. От осознания того, что горячие руки крестоносца всего несколько часов тому назад торопливо шарили по чужому тщедушному телу, а губы искали губы проклятого мальчишки, как когда-то делали это с ним, внутри все горело адским пламенем.

В голове охотника все никак не укладывалось, как Джек вообще мог так поступить, как мог передать все то, что существовало между ними, и что началось далеко не два дня назад. Он, наверное, мог бы смириться с чем угодно, но только не с предательством. Ведь чертов святоша был явно чем-то иным, нежели случайные шлюхи, время от времени прихотью Джека лишавшие его возможности провести ночь с любовником.

Как ни старался, Тони не мог припомнить в постели Кроу мужчин, хотя точно знал, что они там раньше бывали. С тех пор, как они начали делить постель, Джек оставлял за ним право быть единственным, и Энтони, черт возьми, это чувствовал. Во взглядах, в прикосновениях, да мать его даже в том, с какой жадностью они набрасывались друг на друга в редкие минуты близости. Мальчишка, как ни крути, выглядел чрезвычайно опасным, ведь заинтересованность в нем Кроу переходила, на взгляд Тони, все возможные рамки.

Вдруг Катрина, до этого пребывавшая в вязком полутрансе, и практически без движения просидевшая всю дорогу на соседнем сидении, вздрогнула, будто очнувшись ото сна, и воскликнула:

— Останови! Останови машину!

Тони тоже невольно вздрогнул. Звук ее голоса слишком резко вырвал его из размышлений, и заставил отвлечься от созерцания двойной сплошной полосы, упорядочивающей движение на трассе.

Внимательно взглянув на свою, по-прежнему отстранённую, но вновь заметно осунувшуюся и подурневшую подопечную, чьи и так спутанные волосы, привел в полный беспорядок встречный ветер, Тони послушно притормозил, слыша, как сзади сбавляет ход и фургон с Джеком и падре.

Энтони склонен был верить ее чутью. Чего бы там не думал на это счёт крестоносец. В конце концов, изначально это была его идея. И теперь девушка была их единственной зацепкой, тонкой ниточкой, связующим звеном, позволяющим не потерять кровавый след, тянущийся за вампиром, и продолжить охоту. И снова его посетила мысль, что Джеку следовало бы чуть лучше относиться к ней. Она помогала, чем могла, и пока могла.

Она была точно такой же заложницей нынешних обстоятельств, как и он сам. В конце концов, по сути, они уже оба были мертвы: вампирский яд растекался по их венам, отравляя кровь и медленно убивая все человеческое. И об этом не следовало забывать. Но Джеку, естественно, было все равно. Он всегда пользовался людьми, как вещами, пока они были полезны.

«Да даже если бы он знал о том, что случилось с тобой в Апач Спрингс, ничего бы не поменялось, — на миг закралась в голову Монтойи гадкая каверзная мыслишка. — Он без раздумий переступит через твой остывший труп, вонзит в сердце кол, когда придет время, и уже этот желторотый юнец будет, как ни в чем ни бывало, греть ему постель».

По сердцу словно полоснуло лезвием, заставляя все нутро сжаться от острой боли и тоски, так что Тони с силой вцепился в руль. Он снова поглядел на Катрину и обнаружил, что та смотрит на него в ответ со странным пониманием происходящего. Уже во второй раз за последние сутки. Словно это ее голос он только что слышал в своем снедаемом тревогами и ревностью разуме.

Однако, прежде чем охотник успел всерьез задуматься над этим феноменом, девушка поспешно перевела взгляд в открытое окно. Она подалась чуть вперёд, как будто к чему-то прислушиваясь, или присматриваясь, и указав пальцем на небольшую проселочную дорогу, справа от трассы, возле которой они собственно и остановились, выдохнула:

— Нам туда!

Монтойя молча свернул с асфальтированной трассы на грунтовую дорогу. Катрина знала, о чем говорила. И даже более чем. Ему решительно не нравилось это чувство, но он почему-то ощутил себя в этот момент едва ли не одним целым с укусившей его девицей.

«А что дальше-то? — пронеслось в его голове. — Тоже начнутся галлюцинации, как у нее? Или, может, я уже схожу с ума?..»

Скорость сразу же пришлось сбавить. На пыльных выбоинах, ухабах и крупных булыжниках, то и дело попадающих под колеса, джип ощутимо потряхивало, но рессоры, само собой, справлялись. И не в такую глушь приходилось забираться.

Капризный проселок вилял и кувыркался едва ли не сильнее, чем сама трасса, которую благодаря все тем же неровностям рельефа, охотник быстро потерял в зеркале заднего вида.

К спрятанному среди высоких холмов монастырю они выехали совершенно внезапно, обогнув очередную возвышенность с зеленеющей верхушкой и осыпающимися песчаными склонами.

Первое, что бросилось в глаза ещё на подъезде — распахнутые ворота. Обе машины остановились рядом со входом, и, как только стих рев мощных моторов фургона и внедорожника, вновь прибывших окружила звенящая тишина. Даже птицы, обычно гнездящиеся в зарослях кустарника, казалось, смолкли. До ушей Тони, ещё некоторое время сидевшего за рулём, доносились лишь негромкие вздохи ветра в невысокой траве, и листве высаженных поблизости плодовых деревьев.

Не привыкший мешкать Джек, едва спрыгнув наземь с высокой подножки фургона, тут же вытащил оружие и снял его с предохранителя. Дождавшись, пока все его спутники соберутся у ворот, включая отца Адама внезапно заинтересовавшегося брошенной неподалеку старой телегой, крестоносец первым ступил в крошечный монастырский дворик. Следом за ним шел получивший вполне справедливый тычок священник, перебинтованную правую ладонь которого Энтони заметил только сейчас. В том, что это было творчество Джека, охотник даже не сомневался, но знать подробностей по-прежнему не хотел.

Перехватив за предплечье устремившуюся было за падре Катрину, Монтойя предпочел пропустить своих спутников немного вперёд, и только затем, взяв револьвер наизготовку, заглянул внутрь. Девушка теперь послушно тащилась за ним, медленно и неохотно, и даже чуть отставая.

Открывшееся зрелище было настолько шокирующим, что маячащая впереди субтильная фигура отца Адама ненадолго замерла на месте. Подойдя ближе, Тони увидел, как священник с расширившимися от ужаса глазами, начал судорожно осенять себя крестным знамением, а потом и вовсе вытащил чётки, и тихо забормотал молитву.

«Святоша, — фыркнул про себя Энтони, вскинув вверх револьвер, и оглядев, на всякий случай, арку над воротами. — Что ещё с него взять? Если доживет, ещё и не на такое насмотрится».

Повсюду лежали мёртвые тела монахов в лужах крови. Одни из них были зверски растерзаны, с изломанными под невероятными углами конечностями, другие выглядели относительно нетронутыми, но почти у всех несчастных, не лежащих по стечению обстоятельств, лицом вниз, были разорваны глотки. Стены крошечной обители и внутреннего двора сплошь были забрызганы, а то и вовсе залиты успевшей немного подсохнуть на солнце кровью. Кровь была везде; алой от крови жертв была даже вода, текущая в фонтане монастырского дворика.

Стая Валека, пока что состоявшая из одних лишь Хозяев, славно тут попировала, с особой жестокостью уничтожив всех до единого членов миссии.

Запах разложения ещё не успел поселиться в стенах обители, ибо монахи отдали свои жизни сравнительно недавно. Раннее утро, сменившее прохладную ночь, только вступало в свои права, позволяя запечатлеть в памяти масштабы разыгравшейся здесь трагедии, рассмотреть все как следует, не морщась от вони тухлого мяса, и не отгоняя от трупов тучи противно жужжащих мух.

Гнетущая атмосфера разоренного монастыря, казалось, давила даже на невозмутимого крестоносца. Джек, повидавший на своем веку уже не одно такое побоище, перемещался вдоль дворика с некоторой небрежностью, однако пальцы его по-прежнему крепко сжимали пистолет, выдавая внутреннее напряжение. Не делал резких движений и Тони, стараясь ступать так, чтобы не угодить носком ботинка ни в одну из кровавых луж, которые его спутница изучала с заметной заинтересованностью.

Но внезапно, вопреки всем мерам предосторожности, предпринимаемым охотниками, отец Адам видимо решивший, что опасность миновала, вдруг вышел вперёд, и быстрым шагом направился к раскрытым настежь дверям, которые вели во внутренние помещения монастыря.

— Эй! — громким шёпотом тут же окликнул его Джек, жестами предостерегая священника от опрометчивого стремления сунуть нос в полутьму небольшой обители.

Падре пусть и неохотно, но остановился, дожидаясь крестоносца. Кроу же, на ходу переступая через оказавшиеся под ногами трупы и давая ему понять, чтобы тот оставался на месте, подошёл поближе. С револьвером в руке, прикрывая собой незадачливого святошу, Джек скользнул внутрь строения. И лишь пройдя немного вперёд, и видимо, убедившись, что во мраке около входа никто не прячется, позволил зайти туда Адаму.

На какое-то время Тони потерял обоих своих спутников из виду, что совершенно ему не понравилось. По-хозяйски взяв за руку, застывшую, было, около наполненного кровью фонтана, Катрину, охотник направился вместе с ней ко входу в обитель. Однако его подопечная настолько вяло перебирала ногами, что на месте они оказались не раньше, чем во дворик вновь вышел крестоносец, на лице которого явно читалось недовольство.

Энтони отпустил девушку и взглянул на партнёра, все ещё безуспешно пытаясь понять, насколько он сам зол на него за ту отвратительную выходку, и готов ли, в принципе, хоть и временно, но спустить все произошедшее прошлой ночью на тормозах. Ему до безумия хотелось видеть глаза Джека, в которых отродясь не водилось лжи, но тот упорно продолжал прятать взгляд за чёрными очками.

Оставленная же без присмотра Катрина, в это время, полностью переключилась на созерцание лежащего у самого порога трупа молодого монаха, чье перегрызенное горло, со вскрытой сонной артерией, в очередной раз заставило ее впасть в почти гипнотический транс.

— Чёрт! — зло выплюнул Кроу, убирая за пояс пистолет. — Что чувствуешь? — без перехода обратился он к Катрине, слегка раскачивающейся на каблуках рядом с мертвым телом.

— Ничего, — явно через силу таки оторвавшись от пленительного зрелища, проговорила девушка.

— Тебе же хуже, — сквозь зубы процедил Кроу, чуть склонившись к ней, дабы поймать хищный пристальный взгляд, по-прежнему устремлённый к мертвецу.

— Она ещё наша, Джек, но уже сдаёт, — попытался вмешаться Тони, на что его партнёр лишь пренебрежительно фыркнул.

— А может, она хочет глотнуть нашей крови? — с нескрываемым сарказмом осведомился Кроу, заставив-таки безучастную до этого Катрину поднять глаза. — Как по-твоему?

— Я сказал, она ещё наша, — с нажимом повторил Тони, которому показался крайне неприятным исключительно хамский тон любовника.

— Это я уже слышал, — с раздражением отмахнулся Джек.

Он бесцеремонно протянул руку к Катрине и большим пальцем приподнял её верхнюю губу, снова проверяя, есть ли клыки. Клыков не оказалось, и Кроу, брезгливо мазнув ладонью по щеке девушки, с силой оттолкнул ее от себя, после чего повернулся спиной, явно потеряв всяческий интерес к ее персоне.

В голове Монтойи в этот момент словно что-то щелкнуло. Удушливая волна злобы на Джека, подобная той, что он впервые испытал в отеле несколько часов тому назад, вновь захлестнула его.

— Эй, может, полегче? — возмутился Энтони, ловя партнёра за плечо, и вынуждая остановиться и повернуться к себе лицом.

Чуть ли не впервые за все время их отношений, охотника всерьёз возмутила манера крестоносца вымещать агрессию на тех, кто слабее. Да, это была обращённая, фактически уже вампирша. Но была ли она виновата в своей незавидной участи? Женщина, что по сути ничего не была ему должна, но продолжала помогать в поисках. Она была не в состоянии дать ему сдачи, да и вообще хоть как-то постоять за себя, и Джек прекрасно это понимал, унижая те остатки человечности, что ещё теплились в ней.

«Однажды и на тебя он посмотрит, как на падаль, — прошелестело вкрадчивое, но уже такое знакомое в его голове. — Он забудет обо всем, чем тебе обязан, как только поймет, что ты больше не человек».

— Что с тобой? — со смесью недоумения с растущим раздражением спросил Джек, удивлённо воззрившись на Тони.

— Как это что со мной? — огрызнулся в ответ Тони, едва сдерживая клокочущую внутри ярость. Его не просто не понимали, его не хотели понимать и он был далеко не глуп, чтобы не разглядеть это. — Что со мной? Ты что, с цепи сорвался?!

«Его ведь не интересует никто кроме него самого, — стучало в висках. — Ты для него лишь расходный материал. Вещь. А вещам, даже самым хорошим, всегда можно найти замену. Ну, а ты… Открой глаза. Тебя ведь и так уже заменили».

— А в чем, собственно, проблема? — недобро оскалился Джек, покосившись на замершую неподалеку Катрину, и видимо, как-то по-своему истолковав происходящее. — Если ты хочешь полудохлую шлюху…

Договорить крестоносец не успел. Тони с размаху ударил его кулаком в скулу, вложив в удар все переполнявшие душу эмоции, копившиеся как минимум последние несколько суток. Джек не имел никакого морального права позволять себе ревновать его, да ещё и таким омерзительным образом, после того, как сам изменил с проклятым мальчишкой.

— Смело, — потирая ушибленную скулу, и восстанавливая утраченное на миг равновесие, хрипловатым от боли и злости голосом выдохнул Кроу. — Ещё рискнёшь?

Стоя напротив проштрафившегося партнёра, готового незамедлительно продолжить драку, Тони не испытывал ни жалости, ни угрызений совести за содеянное. Он был абсолютно уверен — Джек получил то, что давно заслуживал, и раз уж ему показалось мало, Монтойя вполне способен был добавить ещё.

— Стойте! — бегом выбежав из дверей обители, между ними попытался встать отец Адам.

Однако разнять внезапно сцепившихся спутников у него естественно не получилось.

Сосредоточившиеся друг на друге охотники, просто отшвырнули его в сторону, как соломенную куклу, продолжая угрожающе сближаться.

— Отвали отсюда! — рыкнул Энтони на обнаглевшего юнца в рясе, которого в этот момент практически ненавидел.

Пусть хотя бы так, как сейчас, но все они вновь оказались на своих местах. Тони на своем месте, завладев всем положенным ему вниманием партнёра, а мальчишка на своем, оказавшись пятой точкой в пыли, подальше от Джека.

Священник, оглушённый ударом, ещё пару мгновений лежал на мелком гравии, которым был заботливо посыпан монастырский двор.

Но затем он, извернувшись, встал на четвереньки, а после и вовсе вскочил на ноги.

— Что вы делаете?! — с истерическими нотками во внезапно прорезавшиеся голосе завопил падре, вновь бесстрашно вклиниваясь между мужчинами.

— Похоже, давно не болтали по душам, — всё ещё хрипло ответил Джек, не сводя глаз с любовника. Намерения его были предельно ясны.

— Нет! — голос Адама буквально звенел от напряжения.

Он почти в панике переводил взгляд с одного охотника на другого, пытаясь достучаться до их благоразумия, и отвлечь от намечающейся драки.

— Вы знаете, зачем Валеку крест Берзье? — быстро затараторил он, все же убрав руки, коими пытался оттолкнуть напирающих мужчин друг от друга. — Задумайтесь на минуту!

Первым, как водится, отреагировал Джек, а затем, чуть погодя, его удостоил взглядом и хмурый Тони.

Убедившись, что охотники его слушают, хоть и по-прежнему напряжённо и недобро переглядываются, отец Адам продолжил:

— Видимо, он хочет завершить превращение! Псевдоизгнание не окончено! Валек остался уязвимым! Он активен только по ночам!

— Ну, а если он завершит ритуал? — в голосе Джека послышалась заинтересованность.

— Думаю, равновесие нарушится, — уже чуть более спокойно, прекратив выкрикивать каждое слово, пояснил отец Адам. — Шестьсот лет Валек искал способ, который бы позволил ему жить при свете дня.

— А-а-а, вот что, — задумчиво протянул крестоносец, глядя куда-то вдаль поверх головы Тони.

— И крест Берзье даст ему это, — продолжил падре, похоже окончательно удовлетворившись произведенным эффектом. — Главный вампир, не боящийся солнца. Он будет всемогущ, если не опередить его.

Внимательно понаблюдав за тем, как Кроу кончиком языка смочил пересохшие губы, Тони вдруг понял, что его внезапно отпустило. Он больше не злился. Старая привычка, что вечно давала о себе знать, когда крестоносец нервничал, обдала охотника внезапным теплом узнавания, почти нежностью к партнеру.

— Закончим разговор в другой раз, — тем временем заявил Джек, многозначительно поглядев на Энтони.

— Да, — чуть потерянно откликнулся тот, пытаясь совладать с пришедшими в один короткий миг в полное смятение, чувствами.

— До захода солнца восемь часов, — Кроу взглянул на наручные часы, сверяясь со своими расчетами, а затем, как ни в чем ни бывало, слегка хлопнул Тони по плечу. — Едем, живо!

Джек с Адамом, чей пыльный пиджак все ещё служил красноречивым напоминанием о недавнем происшествии, спешно направились к фургону, оставив Тони наедине с повторно охватившим его за последние сутки когнитивным диссонансом. Охотник потянулся, было, следом, обдумывая ситуацию, но вдруг вспомнил про Катрину, всё так же одиноко стоящую посреди разорённой обители.

— Пошли, детка, — ещё не до конца придя в себя, пробормотал Тони, хватая девушку за локоть и настойчиво увлекая её прочь с залитого кровью двора.