Ивана разбудил истовый щебет ранних пташек над головой. Он сел, потянулся, зевнул... Да так и замер, с поднятыми руками и открытым ртом. Вместо неказистого деревенского конька, на котором он еще вчера пытался спешить в столицу, перед ним стоял великолепный красавец-скакун. Парень, не отводя глаз от дива-дивного, поднялся на ноги и подошел поближе.

- Ох нифига себе тюнинг! - восхищенно выдохнул он.

Конь ехидно скосил на него большой темно-темно синий глаз в обрамлении длинных черных ресниц. Иван, все еще боясь, что ему мерещится, протянул руку и погладил блестящий на солнце бархат шеи.

- Вот это яблочки! Надо еще нарвать... пару-тройку... десяток... Бабке, небось, пригодятся.

Яблоня охотно склонила к нему веточку, на которой еще оставалось несколько спелых яблок.

- Вот же блин! Я, выходит, теперь совсем богатырь. У меня и конь богатырский есть. Ай, да Сивка-Бурка, вещая каурка!

Конь качнул мордой и поскреб землю мощным копытом.

- Чё, угадал с именем, да? Ну нормально, - решил Иван, - так и будешь, значит, Сивка-Бурка.

Он испытывал при этом какую-то восторженно детскую радость, какая рождается в сердце каждого мужчины, вдруг осознавшего себя владельцем, ну например - стильного, шикарного авто. Ни с чем не сравнимая гордость, чувство превосходства и довольства жизнью.

Непроизвольно он сразу стал соображать, перед кем можно похвастать таким чудесно доставшимся имуществом? Василиса с Бабой Ягой не поймут - женщины, что с них взять. Водяному и вовсе верховые пофигу. Вот Кощей бы, да... оценил бы. Он бы, конечно ничего не сказал, разве что пфыкнул бы этак презрительно - подумаешь, мол, невидаль! Но глаза-то не врут, во взгляде его Иван явно ощутил бы и одобрение, и восхищение, и хлопок мощной руки по плечу, и покровительственную, совсем чуть-чуть завистливую улыбку...

Что-то я... - подумал Иван, не умея разобраться в собственных чувствах, - Может это... как это? Сублимация подсознательного желания иметь отца или старшего друга... Или что там нагородил бы мне какой-нибудь психоаналитик? Да ведь есть у меня отец! - вдруг вспомнил он, с облегчением и готовностью отпуская вновь проснувшуюся в сердце боль. - Вот ему и похвастаюсь. Вот он и оценит. Богатырь ведь.

Конь хлестнул его длинным хвостом по ногам, приводя в чувство.

- Да, извини, что-то я задумался. - опомнился Иван, - Щас, погоди, я умоюсь-побреюсь, и - в путь. На таком прокачанном транспорте, небось быстрее получится, чем вчера?

Бурка потянулся мордой к яблоку на ветке.

- Э-э-э! - одернул его Иван, - Тебе хватит! Харлеем все равно не станешь, а как конь, ты уже достиг совершенства. Тебе что там полагается? Сено, это, овес... пшено, как бы, белоярое. В столице всё получишь.

Обобрав яблоки, он увязал их в мешок, и поспешил к ближайшей речке для водных процедур.

Когда Иван наконец вскочил на своего скакуна, оказалось, что сидеть на нем не в пример удобнее, чем вчера. Он вывел Бурку на дорогу, направив мордой в сторону столицы.

- Готов? - спросил незнакомый голос.

Мысль "Приглючилось!" Иван додумывал уже в полете. Потому что иначе как полетом невероятный галоп назвать было нельзя. Парень вцепился что было сил в луку седла, опасаясь свалиться от бьющего в грудь ветра. Мимо мелькали леса, деревни какие-то, но проскакивали так быстро, что он не успевал сориентироваться в пространстве. 

И двадцати минут не прошло, а они уже въезжали в высокие ворота столицы. Здесь Бурка сбавил бег, и уже степенным аллюром проследовал к княжескому терему. Люди вокруг останавливались, глядели вслед, охали и ахали восхищенно, прибавляя Ивану гордости.

Уже извещенный о возвращении сына, на крыльцо вышел Илья Муромец. Иван спешился и обратился к нему.

- Привет, батя. А я, вот, транспорт раздобыл.

Илья спустился по ступенькам и улыбнулся Бурке:

- Ну, здравствуй, старый знакомец. Давненько не виделись.

Конь склонил умную морду, позволил погладить себя.

- Ты где взял его? - спросил Илья сына.

- Да вот, - Иван пожал плечами, - в деревне одной подарили. А потом я его волшебными яблоками накормил. Тебе, кстати, не требуются? Здоровье там поправить? Я с собой еще прихватил.

Илья рассмеялся, хлопнул сына по плечу, так что тот чуть не сел на землю, и крикнул:

- Сенька, Митька! - тут же подбежали двое пацанят лет по пятнадцати, - Обиходить, накормить-напоить. Да смотрите, чтоб все самое лучшее! - велел он мальчишкам.

Те поклонились Илье, взяли Бурку под уздцы с обеих сторон и повели к конюшням.

- Ну, пойдем за стол, - предложил Илья сыну, - Устал, небось с дороги, проголодался?

- Погоди, бать, мне бы с Ягой поговорить. Где она?

Илья сразу нахмурился:

- Ушла.

- Как ушла? Куда?

Но Илья, подтолкнув его мощным плечом, повлек к терему:

- Нечего на пороге болтать. После поговорим.

В чистой, светлой комнате, с деревянным полом, застеленным домоткаными ковриками-дорожками, две молоденькие девчонки в скромных сарафанах накрывали на стол. Одна из них поднесла Ивану медный таз с водой и подала полотенце. Он помыл руки, вытер. Девица, во время всей процедуры исподтишка наблюдавшая за ним, отчего-то хихикнула, и унеслась, едва не расплескав воду. Иван глянул ей в след. Ничего так фигурка, да и косища, вон, до самой... ниже пояса, вобщем. Не хуже, чем у Василисы.

- Когда свадьба-то? - спросил вдруг, подметивший этот взгляд, Илья.

- Какая свадьба? - удивился Иван, он и вправду совсем забыл, что недавно собирался жениться.

Илья сдвинул брови, и Иван сразу опомнился:

- Ах, эта! Да мы с Василисой повременить решили. Проверить чувства, так сказать.

Разговор Ивану не нравился, и он усиленно принялся уминать картошку, тушеную с мясом, грибы со сметаной и прочие разные вкусности, в изобилии покрывавшие стол.

- Ты что же это, девицу обнадежил, а сам сбежал? - Илья насупился пуще прежнего.

- Ну почему сбежал? Просто у меня образовалось очень важное, неотложное дело. А пожениться мы же всегда успеем, правда? Куда торопиться?

- Не в меня ты пошел. - сурово высказал Илья.

Замечание неожиданно оказалось болезненным. Иван отложил ложку и прищурился на отца:

- А в кого же?

- Не знаю, - Илья посопел, - В бабку, должно быть, по материной родове. Не дело так поступать, ох не дело!

Иван сглотнул. Сердце захлестнуло обидой. Нашел время, когда воспитывать! Взрослый я уже, вырос! И без отца, и без матери, и без бабки... по материной родове.

- Тебе виднее. - выдавил он, - Я с ней знаком не был.

Илья сразу опомнился, сделался таким виноватым, что его стало жаль.

- Ты прости меня, сынок, - он горько покачал головой, - Я ведь думал, что не на долго это. Ну, на полгода, ну на год... А вышло вот как. Моя вина, знаю. И не в праве я тебя учить, это тоже знаю. Может, ты и прав. С нелюбимой женой жить - хуже каторги. Погоди, в самом деле. Проверь... чувства.

Ивану стало стыдно. И правда, он ведь не виноват. Только парень до сих пор никак не мог понять, как общаться с этим, совсем незнакомым человеком, вдруг оказавшимся отцом. Это ж надо, столько лет мечтал о семье, а теперь, вроде, и не рад.

- Папа... - произносить подобные слова было странно, непривычно, - Отец, я действительно по делу вернулся. Мне очень надо с Ягой поговорить. Куда она ушла-то?

- Да, вроде, Водяной ее в гости звал, - ответил Илья с явной неохотой.

- Слушай, что происходит, а? - спросил Иван напрямую.

- Плохо все, Ваня. - признался отец. - Ты понимаешь... Я-то к Яге неплохо отношусь. К Водяному тоже. Не верю я в то, что Яга детишек на завтрак лопает, а Водяной девиц топит, просто так, для собственной радости. Да и не один я такой. Только многие люди считают иначе. Добрыня тридцать лет внушал всем, что они - нечисть, и добрым людям враги. Поди теперь докажи, что все не так. Вот они и убрались с глаз долой, чтобы людей не смущать, не злить зазря.

- Но они же всех спасли! От Добрыни с Варварой! - поразился Иван, - Это кем же надо быть, чтобы не понимать? - а про себя вспомнил Василису. Уж она-то должна была понимать лучше всех прочих, но не тут-то было. - Разве ты не можешь им объяснить? Ты ведь богатырь авторитетный, тебе поверят.

- Не обязательно. - Илья поморщился, - Понимаешь, если бы и я в этом деле руку приложил, то может и поверили бы. Из благодарности. Ну а так... Я ведь ничего не сделал. И даже хуже. Я Добрыню на княжий трон посадил. Я его поддерживал, пока он совсем не зарвался. Я его предательство проворонил. И позволил Варваре себя заколдовать. Так что теперь я вовсе никакой не герой.

- Верно. - Ивану от чего-то стало очень грустно, - Настоящий герой - Кощей. А его даже никто не подумал похоронить по-человечески. И все сразу забыли - ЧТО он сделал.

Удивительная мысль вдруг пришла Ивану в голову. Ведь Кощею, по словам местных, тысяча лет с хвостиком. Кто мы все для него? Дети малые, которые лепят в песочнице куличики, а воображают, что делают что-то серьезное. Вот откуда эта его снисходительная улыбка, вот откуда непроходящая грусть в глазах. Но тогда почему... Почему он ввязался в эту странную, и даже глупую авантюру с мечом? Не мог он, со своим тысячелетним опытом, не понимать, что Добрыня его кинет! Тогда какая же цель была у Бессмертного на самом деле?

- Что теперь с Белогорьем будет? - спросил Иван вслух.

- Не знаю. - бессильно пожал широкими плечами Илья. - Покуда всё по накатанной вертится. Все делают то, что и при Добрыне делать привыкли. Но что дальше будет... Вот как, например, пусти безлошадную телегу с горки - она сперва покатится, сама по себе. Но потом колеса все медленней будут крутиться, и телега в конце концов встанет. И будет стоять. Пока не сгниет. Или пока нового коня в нее не впрягут.

- Понятно. - сообразил Иван, - И кто у нас - новый конь?

Илья усмехнулся:

- Умом ты в мать пошел, это уж точно. А вот мой умишко для княжеского дела не заточен. Вояка я, понимаешь? Богатырь. Я Белогорье защищать могу. Разбойников могу приструнить. Распоясавшуюся нечисть угомонить. А княжить... Нет, не смогу.

- Но кто тогда?? Кто? - Илья помотал головой, и Иван продолжил, - Я тут побывал... в разных местах, разузнал кое-что. И есть информация, что на Белогорье в любой момент напасть могут. Ну, пока здесь такое безвластие. Хазары, там, шах, это, персидский. Уже про Марью Моревну молчу. Говорят, она может теперь освободиться, раз Кощея нет.

- Чего-чего? - Илья с тревогой подался к нему через стол, - Что ты про Марью Моревну слышал?

- Ну... Что колдунья, что затеяла интригу, чтобы Белогорьем завладеть. И... Я так понял, Добрыня очень давно планировал на княжеский престол сесть, вот и использовал ситуацию с этой Марьей, чтобы ускорить процесс, сместить Кощея. Еще, кстати, я слыхал, что Кощей был не самым плохим правителем. - закончил он со значением.

Илья слушал его речь с большим интересом, неизвестно все ли слова понимая, или в основном догадываясь о смысле. А дослушав покачал головой:

- Значит, все еще хуже, чем я думал. Богатыри бунтуют, не хотят меня князем видеть, не заслужил, говорят. Если супостат к границе подойдет, некому их будет объединить и в бой повести. А если еще и Марья выберется...

- А если другой кто князем будет?

- Да кто? - Илья в негодовании развел руками, - Алешка - хороший богатырь, друг верный, но... шалопай. Какой из него князь? Вольга мог бы, конечно, но... ему вольная воля дороже. Остальные... С остальными еще хуже.

- Батя, слушай, есть у меня идея одна. - сказал Иван, а сам подумал, что наверное, именно так и надо. Настоящие отношения отец-сын у них уже вряд ли сложатся, а вот друзьями они вполне могут быть. - Если мы... Если Кощей опять князем будет?

- Как же он будет? - поразился Илья, - Его ведь нет?

- Нет, ты сперва скажи мне, если бы можно было вернуть Кощея, решило бы это все проблемы?

Илья долго напряженно думал, а потом уверенно кивнул:

- Да.

От приоткрытой двери горницы, медленно пятясь отошел в тень подслушавший весь разговор плюгавенький мужичок, невзрачный, с жидкой бороденкой, в потрепанной шапке, надвинутой на самые глаза. Он заметил приближающегося к двери высокого, стройного богатыря с серьгой в ухе, и поспешил спрятаться за угол. Никто не заметил "слухача". Кроме маленькой серой мышки, что вильнув длинным хвостиком, тут же нырнула в щель за дверным косяком.