* * * Пять месяцев назад
- Чего тебе надо-то? Зачем пришел?
- А ты бы поласковее со мной. Может, что полезное подскажу. К примеру, как беду твою разрешить.
- Ты про что это?
- Про внука твоего. Про младшего.
- Смеешься?
- Нет. Помочь хочу.
- Ты?? Мне??
- А что? Я тебе помогу, ты - мне.
- И чем же ты мне поможешь?
- Водицы живой раздобуду.
- Что мне толку с той водицы, если...
- Если один твой внук напоит другого живой водой, то толк будет.
- А ты мне ее отдай. Я сама справлюсь.
- Не всё сразу. С водой подождать придется.
- Поняла. А тебе чего надо? Что ты хочешь за жизнь моего младшего внука?
- Да ничего такого трудного. За старшим приглядывай, да мне докладывай.
- Зачем это? Что тебе от Ивана надо? Беду ему готовишь?
- Не будет ему беды, успокойся. Наоборот... Будет точно не скучно. Обещаю, ни жизни его ущерба не будет, ни здоровью. Так что скажешь? Согласишься?
- Соглашусь. Куда мне деваться-то?
* * *
Где-то в глуби пещеры с потолка капала вода. Серый, припав на передние лапы, со страхом ожидал гнева нынешней хозяйки.
- Ты Ивана извел? Не слышу, извел??
- Нет. Нет еще.
- Почему?
- Бурка возле него крутится, подступиться не дает.
- Чем Иван сейчас занят?
- Кощея оживить хочет.
- Это и так понятно. Что он для этого делать собрался?
- К Лукоморью... поедет. Завтра, с рассветом.
- Ясно. Что еще? Прах у него есть, живая вода есть. Только то, что в ларце осталось добыть. Остальное - в себе принесет.
- Завтра я его подкараулю и...
- Нет. Не надо.
- Не надо? - Серый очень удивился, - Но ведь ты говорила...
- Чтобы Кощея оживить одних ингредиентов мало. Надо знать, что с ними потом делать. А для этого ему Я нужна. Ты ему дорогу ко мне покажи. А тут уж я с ним сама поговорю.
- Он не поверит. Знает, что я его убить хочу.
- Так постарайся! Чтобы поверил! Ступай.
Волной ледяного холода Серого отнесло до самого выхода из пещеры. Он передернул шкурой, стряхивая повисшие на шерсти сосульки, оскалился зло, и поспешил выполнять приказ. До столицы путь неблизкий, полночи бежать. Так срезать дорогу, как это делал Сивка-Бурка, он не умел.
В леске, недалеко от городских стен, у спрятавшегося в кустах прудочка, он обернулся человеком и голышом полез купаться. Успевшая остыть от дневного зноя вода приятно холодила разгоряченное бегом тело, смывая пот и грязь. Человек выбрался на берег, отряхнулся совсем по-собачьи, вода веером слетала с длинных волос. И замер, учуяв знакомый запах.
- Чего надо-то? - зло спросил он, без опаски падая спиной в мягкую траву.
Из-за дерева показалась высокая тень, приблизилась. Бурка, в своем человечьем облике присел рядом, сорвал травинку, сжал ее крепкими зубами.
- У хозяйки был? - спросил он.
- Ну был, тебе-то что?
- Не противно?
Серый не отвечал, смотрел в усыпанное звездами небо.
- Что ты пообещал ему на сей раз? Жар-птица у него есть, молодильные яблоки тоже. Рубль неразменный ты ему добыл, и блюдечко с яблочком, что весь белый свет показывает. Что еще ему надобно?
- Венец золотой с самоцветными камнями, - безразлично отозвался Серый, - Для жены, для Елены, чтоб она, когда его ни наденет, хоть и через пятьдесят лет, а красавицей была.
- А венец тот Марья Моревна носила. Угадал?
- Угадал. - волк вздохнул и прикрыл усталые глаза.
Бурка улегся рядом на бок, голова к голове.
- Не надоело?
- Надоело.
- Серый, - шепнул Бурка ему в самое ухо, - скажи Ивану-царевичу слово с тебя снять, а тогда венец отдашь.
- Его еще заработать надо, венец этот проклятущий. - волк повернул голову, и зеленые глаза встретились с темно-синими.
- Хочешь, я его тебе добуду?
- Как же ты его добудешь, ведь...
- Добуду, не сомневайся. Только ты к Железной горе больше не ходи.
- И зачем тебе это надо?
Тишина. Лишь кузнечики стрекочут, да орут где-то недалеко лягушки.
- Сколько мне еще лет ждать, когда ты вокруг него набегаешься? - губы Бурки почти касались губ Серого. - Неужели до сих пор любишь его?
Волк сглотнул и вновь прикрыл глаза. Теплые губы скользнули по его гладкому подбородку, по кадыку, короткая Буркина борода приятно защекотала кожу на груди.
- Так добудешь? - уточнил Серый, не раскрывая глаз.
- Добуду.
Горячая рука легла на еще влажное после купания бедро. Серому стало так невыносимо тоскливо и гадко, что хоть вой во все волчье горло. Но сейчас, поддаваясь настойчивым ласкам, растворяясь в чужих руках, он спасал не только свою шкуру.
Ехать к Лукоморью Иван решил ранним утром. Завел будильник на шесть часов по местному времени. И только когда смартфон задребезжал на подушке у самого уха, пожалел об этом. Спать хотелось ужасно, рано вставать он совсем не привык. Поминутно зевая и ежась от утренней прохлады, умылся, побрился, почистил зубы, и все это, заметьте! под рукомойником, холодной водой - то еще испытание. Спустился на кухню и затребовал кружку кипятку у едва шевелящейся, такой же заспанной кухарки. Сделал себе кофе (прихватил с собой из другого мира банку растворимого!) Кухарка очень удивилась "черному питью" и отказалась даже пробовать, посчитав его каким-то колдовским зельем. Ох и разговоров будет тут к вечеру, о том как Иван-богатырь-колдун, сын Ильи Муромца декокты колдовские потребляет, не выходя из терема!
Бурки в стойле не оказалось. Но Иван не особо обеспокоился. Буквально накануне вечером волшебный конь научил его, как связаться в случае чего. Нужно только чистое поле...
Иван пересек просыпающуюся столицу, вышел за ворота, мимо разрывающих в зевоте рты стражников, и потопал дальше, отыскивая подходящее место. Поле, поляна - какая разница, верно? Главное, чтобы свидетелей не было.
- Сивка-Бурка, вещая каурка! Встань передо мной, как лист перед травой! - негромко произнес Иван, чувствуя себя при этом полным идиотом, - И кто эти слова придумывал? Дичь какая.
Огляделся... Бурки нет. Почему? Слова попутал? Да что там путать-то? Повторил погромче - опять никого... Ну, третий раз - алмаз. Зажмурился от стыда и проорал в белесое рассветное небо:
- Сивка-Бурка!..
- Ну будет орать-то. - раздалось недовольно откуда-то со спины, - Я же не глухой.
Иван обернулся... и хохотнул, не сдержавшись. Бурка-человек шел к нему, подтягивая на ходу штаны, неловко пытаясь завязать в них тесемку, одновременно держа в одной руке рубаху, а в другой - сапоги. Волосы чуть ли не дыбом, на щеке травинки прилипли.
- Ты чем там занимался, май литл пони? - ласково осведомился Иван, - Хотя и так понятно. Дай угадаю: "кобылица молодая, очью бешенно сверкая..."
Бурка возмущенно зыркнул на него, бросил наземь сапоги и рубаху, и взялся за тесемку штанов обеими освободившимися руками.
- Или это был... единорожек. - закончил Иван, заметив приближающегося к ним такого-же помятого и взлохмаченного Серого.
- Здорово. - прохрипел подошедший Серый.
- Да и тебе... не хворать.
- Пожрать принес?
- А чё, Красных Шапочек поблизости не случилось? - недовольный Иван на всякий случай притянул поближе к ноге мешок с припасами, что выпросил у кухарки, честно говоря, даже не сомневаясь в том, кому все это достанется, - И семерых козлят тоже? Или тебе всю ночь не до того было?
Серый отвернулся надувшись. Бурка, прыгающий на одной ноге, уже обутой в сапог, и пытаясь натянуть второй, ухмылялся тайком.
- Слышь ты, Конек-горбунок, я не помню, чтобы мы к Лукоморью втроем собирались. - бросил ему Иван.
Бурка уже обулся и влезал в рубашку:
- Понимаешь, Ваня, я так рассудил, что его лучше на глазах держать, чем ожидать неизвестно чего. И потом, я пока... несколько не в форме, и могу только пешком. Дай мне время, ладно? Серый прав, перекусить не помешает.
Ивану не нравилась ситуация. Не то чтобы его напрягали вдруг возникшие между этими двоими отношения, но сердце чуяло какой-то подвох. Бывает так, вроде ничего плохого не ждешь, а все равно как-то не по себе. И еще, он хотел как можно быстрее вернуть Кощея, и каждая минута проволочки казалась сутками. От этого парень злился.
- У тебя-то какие проблемы с этим? - сказал он Бурке, - Вот те луг заливной - завтракай сколько влезет.
Серый прыснул, пряча смех в кулаке, а Бурка смерил Ивана с головы до ног тяжелым взглядом исподлобья:
- Хороший ты парень, Ваня, но шутки у тебя... прямо оторопь берет иной раз.
- А нефиг... - Иван немного смутился, - Надо было в конюшне меня ждать, а не... шляться где попало, вот бы сытый и был.
Он повернулся и пошел к ближайшему деревцу, чтобы там расположиться с удобством. Оборотни плелись следом, не сводя с мешка голодных глаз.
- Выйду ночью в поле с конё-ём, - тихонько пропел Иван себе под нос, - Ночкой тёмной тихо пойдё-ём... Мы пойдём с конем по полю вдвоём...
Когда в мешке не осталось совсем ничего, Бурка встал, потянулся от души. Протянул руки к поднявшемуся яркому солнцу. Розовые лучи будто прошили его насквозь, превращая во вставшего на дыбы мощного и прекрасного жеребца. Передние копыта, взмесив воздух, топнули о землю, так, что по ней глухой звон пошел. Длинная грива взлетела вверх, на миг показавшись крыльями.
Серый не сводил с друга восхищенных глаз. Потом глянул искоса на Ивана и отвернулся, будто стушевавшись.
- Поехали, что ли? - Бурка явно наслаждался вниманием зрителей.
- Поехали. - Иван забросил поперек седла пустой мешок и запрыгнул сам.
- Серый, тебе особое приглашение? - Бурка скосил на него синий глаз.
Серый взлетел в седло молча, усевшись позади Ивана. Выглядел он при этом каким-то очень напряженным.
- Предупреждаю. - сообщил волшебный скакун, и взвился в воздух.
В детдоме, где рос мальчик Ваня Найденов, работал дядя Толя, Анатолий Викторович - сторож-дворник (а так же столяр, плотник, электрик, и даже сантехник по необходимости). Ремонтируя в своей подсобке какие-нибудь стулья, он все время включал допотопный магнитофон, и очень любил Высоцкого. Магнитофон хрипел, Высоцкий хрипел тоже, и слова почти нельзя было разобрать:
Лукоморья больше нет,
От дубов простыл и след.
Дуб годится на паркет, так ведь нет.
Выходили из избы здоровенные жлобы,
Порубили все дубы на гробы...
- Это чего? - спросил Иван, скатываясь с Буркиной спины, - Ты куда меня завез, Сусанин в отставке? Или Лукоморье тоже не от "моря", а от "мора"?
Перед ним простиралась бескрайняя мертвая равнина, вся в пятнах засохших водорослей и рыбьих скелетиков. Там и сям виднелись остовы давно не только прогнивших в морской воде, но и рассохшихся под палящим солнцем кораблей. Над равниной возвышался каменистый утес со скелетом некогда могучего дерева. На мертвом дубе не было ни листочка, лишь корявые ветки. Ларца, разумеется - тоже.
- Понимаешь, Ваня... - конь виновато переступил с ноги на ногу, - Море ж не только наше. По тому берегу тоже люди живут. Разные. Попадет к такому во владение, например, джинн, и велит он ему море выпить... Или найдет кто волшебный посох, который в числе прочего может сделать так, чтобы воды морские расступились...
- Зря, значит, скатались. - сделал вывод Серый, и как-то слишком быстро заявил, - Ну что, обратно?
- Погоди.
Иван пошел к дубу, сам не понимая, что хочет там обнаружить. Сухая крона просматривалась насквозь, даже издали видно было, что никакого ларца, или даже ларчика там нет, но... Всё не то, чем кажется... Он обошел вокруг мощного, обхвата четыре, не меньше, ствола. Приложил ладонь к обугленной солнечными лучами коре... Заветный узелок вдруг потеплел, грея грудь почти человеческим теплом. И тут же раздался вопль Серого:
- Да ты и впрямь колдун, Ваня!
Парень поднял голову и ахнул. Прямо над ним, в корявых сухих ветвях висел на помутневших от времени металлических цепях хрустальный ларец. Самый настоящий! Изрезанные витиеватыми узорами стенки, преломляя солнечные лучи, бросали причудливые блики в разные стороны.
- Нифига себе... - выдохнул Иван, и проорал радостно, - Нашел! Есть!
Он запрыгал у ствола, пытаясь найти способ забраться туда, наверх, но все ветви были расположены слишком высоко.
- Эй, мужики! - позвал он на помощь, - Как его достать?
- На меня не смотри. Я волк, а не обезьяна. - Серый обогнул дуб, садясь с западной стороны, чтобы оказаться в теньке, улегся спиной на пологий корень и прикрыл глаза.
Иван беспомощно повернулся к Бурке. Конь вздохнул и подошел к стволу вплотную.
- Молодо-зелено... Забирайся ко мне на спину, так до нижней ветки доберешься. А уж дальше - сам.
Иван так и сделал. И все равно, чтобы дотянуться до ветки, ему пришлось встать на цыпочки, рискуя свалиться с седла прямо на камни. Последний раз он лазал по деревьям в классе где-то пятом, когда тырил с другими пацанами ранетки из чужого сада. Но те плодовые деревца, конечно ни в какое сравнение не шли с ЭТИМ деревом. Кощей - напомнил себе Иван, подтягиваясь на ветке, как на турнике, - Кощей. И полез дальше. Сухие ветки хрустели и трещали под ним. Пару раз он чуть не сорвался, слишком понадеявшись на предательски обломившийся сучок, но... Наконец ларец оказался прямо перед ним. Иван прикоснулся к покрытой пылью крышке, и только тут вспомнил:
- Эй, мужики! А если из него утка вылетит в самом деле? Как ее ловить потом?
- Ну... - Серый прожевал кусок заначенного с завтрака пирога, - Ты мог бы из лука в нее... стрелой... Ах, да, у тебя ведь и лука никакого нет, богатырь...
- Мог бы Финист Ясный сокол помочь, - добавил издевательств Бурка, - Но его искать долго. И потом, я б не стал привлекать к этому делу ненужных свидетелей.
- Да пошли вы... - не выдержал Иван, в сердцах, хлопнув ладонью по одной из веток.
Зря он это сделал. Ветка обломилась, он не удержал равновесия, хватаясь за другую. Та зацепила с собой третью, как оказалось - державшую кольцо одной из цепей. Ларец перекосило, под его весом сломалось еще несколько веток. Другая цепь полетела вниз, плетью ломая попавшиеся по дороге ветки. Одной из таких веток оказалась именно та, на которой стоял Иван. В таком хрусте, треске, грохоте, звоне бьющегося стекла, он с криком полетел вниз.
Если бы Иван рухнул, как должен был, со всей скоростью и силой на камни и обломки веток... Конечно, у него была с собой живая вода, но... Кто знает, помогла бы она в случае скоропостижной смерти, если бы голова его разбилась о камень, а сердце проткнула воткнувшаяся под лопатку острая ветка?
Огромные, сильные руки подхватили Ивана в полете и аккуратно поставили на землю. Он не удержался на ногах и сел прямо на камни. Серый, только что спасший ему жизнь оседал, уменьшаясь в размерах, становясь самим собой. Тот великан, что держал Ивана в руках секунду назад, бесследно испарился.
- Спасибо.
- Да чё там... - Серый махнул рукой, разглядывая осколки ларца, среди которых не было даже намека ни на медведя, ни на утку, ни на зайца, ни хотя бы на яйцо. - Теперь-то точно обратно?
Иван поднялся, попинал осколки носком кроссовка, расшвыривая их по сторонам. Выходит ларец был пуст.
- Но куда же... куда оно девалось? всё? - вопросил он в пространство.
- Куда-куда... - Бурка дернул мордой, стряхивая с гривы налетевшую от дуба труху, - Один положил, а другой вынул.
- Ну... да... - Иван всё никак не мог поверить своему разочарованию, - Кто-то Кощееву заначку нашел раньше нас. Мы же с тобой знали, где искать? Как говорится - если тайну знают двое, то это уже не тайна.
- Трое. - Бурка прошелся взад-вперед по краю скалы.
- Что? Как ты сказал? - Иван вскинул голову, начиная понимать. - А ведь верно! Кощей сам мог прийти и забрать! И перепрятать! Только... - он сразу сник, - Где же этот долбаный крестраж теперь искать?
- Здесь точно не найдем. - встрял Серый, - Поехали обратно. Там подумаем на эту тему. Не нравится мне тут.
- Может я чего-то не вижу? Может, я что-то упустил?
Иван потер лоб, взмокший от страха, что иглу ему теперь не найти, а стало быть и Кощей... его Кощей - не вернется. Никогда. Не выдержав, он со всей дури шарахнул по стволу, сбив кулак до крови. Нет! Он найдет! Он сможет! В голове крутилось бессчетное количество раз: "Смерть Кощея на конце иглы... Жизнь Кощея на конце иглы..." Иглы... Подождите-ка! Минуточку! Но ведь этого же не может быть, чтобы...
- Садись, Вань, да поехали. - позвал Бурка.
Иван, как в дурмане, медленно, почти не воспринимая окружающее, забрался в седло.
- Вот это дело! Давайте побыстрее отсюда. - обрадовался Серый, вспрыгивая следом.
Бурка вскинул передние копыта, и тут же исчез с Лукоморья. Как раз вовремя, надо сказать. Потому что к дубу на скале уже мчалась от горизонта черная воронка смерча. Через мгновение, с уханьем и воем, она закружилась вокруг дубового ствола, слизывая с него ветки вместе с корой, испачканной кровью. Поняв, что ему досталось лишь несколько капель, взбешенный смерч вырвал дерево с корнем и сбросил его со скалы. Где-то вдалеке показалась полоска прибывающей морской воды.