they're hip to it, they're in the groove

— У тебя действительно все в порядке?

«Он не должен узнать. Никогда».

— Да-да, конечно. В полном порядке.

Донна Тартт, «Тайная история».

Сюэ Цзымин терпок, как полынь: оставляет после себя неприятное послевкусие на губах и горечь где-то в горле. Но он в принципе к этому привык и даже смирился, внешне походя на колючий-колючий терновник, о который можно только руки в кровь расцарапать. Преднамеренный выбор одиночества?

На улице холодало все сильнее, туч становилось больше, а пронизывающий до костей ветер не щадил никого. Люди старались заканчивать с работой как можно скорее, чтобы успеть вернуться домой, в тепло, туда, где их ждали близкие. Все сновали туда-сюда, как муравьи, стараясь закончить все дела. Сюэ Мэн шел против толпы, равнодушным взглядом окидывая каждого, но при этом не различая ни единого лица. На него тоже никто не обращал внимания, словно он был прозрачен в своем плаще с меховой обшивкой на капюшоне. Кончики черных волос покрылись легким инеем.

Возможно, многие подозревали — чувствовали, — что он был заклинателем, и хотели бы подивиться этому, да не было времени: смертных не особо волновали заклинательский мир и их проблемы. Абсолютно у всех только было на слуху, что не так давно Тасянь-Цзюнь провозгласил себя наступающим на бессмертных. Это означало огромные перемены для всех остальных совершенствующихся. И даже Сюэ Мэн, называвшийся ему братом, попал под угрозу. «Если хочешь жить, беги отсюда подальше», — и Сюэ Цзымин действительно ушел. Не сбежал. Удалился с гордо поднятой головой — хотя ее очень трудно было держать, — обещая себе вернуться за расплатой за все содеянное. Тогда ему пришлось молча проглотить всю злость и обиду.

«Мне приходиться скрываться, как преступнику. Это… настолько глупо и несправедливо?» — он день ото дня рассуждал об этом, останавливаясь в маленьких городках и провинциях, подальше от столицы. О хорошем сне уже давно пришлось забыть: одна тревога да навязчивые мысли.

Сейчас Сюэ Мэн медленно ступал по стоптанным дорогам, наблюдая за предпраздничной суетой. Кажется, приближался какой-то семейный праздник, о котором он не помнил, или обычный местный маленький, посвященный чему-то. Так часто бывало. Стоило здесь задержаться подольше и полюбоваться красотой улиц: яркие прилавки с разными украшениями и сувенирами привлекали взгляд; в окнах многих зданий отражался золотистый свет праздничных фонарей; на каждом углу всегда пахло какой-то сладкой вкусной выпечкой. Здесь можно было найти свое спокойствие.

О Сечжу* отзывались хорошо те, кто об этом городишке знал и часто бывал. Эта провинция отличалась должной поддержкой и вниманием со стороны местных жителей: никто никогда не оставался в беде. От столицы, которую занял Мо Вэйюй, до Сечжу можно было добраться за пять дней в лучшем случае. Сюэ Мэн рассуждал, что за ним не станут вести погоню, если он направится в сторону гор Куньлунь, хотя Тасянь-Цзюнь вполне мог. Это совсем не радовало, только напрягало и заставляло стискивать челюсти. Но уже несколько недель была тишина. Хотелось расслабиться.

П. а.: 协助 [xiézhù] — оказывать помощь. 协 — содействовать в чем-либо, хотя также это можно трактовать как: «быть в согласии, находиться в гармонии», «утихать, смягчаться». 助 — помощь, поддержка.

Чем ближе продвигался он к священному горному хребту, тем становилось холоднее, да и на конец осени неожиданно пришлось много снега. Дети радовались новой возможности поиграть, взрослые хмурились, некоторым было тоскливо.

— Молодой господин! — крикнул какой-то пожилой мужчина, Сюэ Цзымин остановился, заинтересованно повернув голову. Увидев, что на него обратили внимание, продавец продолжил: — Вы, кажется, впервые здесь. Не хотите посмотреть на товары? Мне кажется, они могли бы вас заинтересовать.

После этого он улыбнулся, и Сюэ Мэн почувствовал, что мужчине что-то известно, поэтому приблизился, уставившись на предметы, лежавшие в ряд.

— Вы же заклинатель, да? — уже гораздо тише спросил продавец, чтобы услышать мог только подошедший юноша.

Несмотря на то что уже вечерело и людей стало гораздо меньше, главная улица все равно оставалась оживленной. Двое неизвестных, как две капли воды похожие друг на друга, стояли, прислонившись к стене. В их волосах рождалось дневное солнце, а в глазах тонула луна. Если оба сохраняли равнодушное выражение лица, то их невозможно было различить. Но нередко один из них постоянно легко улыбался, вселяя ощущение комфорта и спокойствия, второй же тогда пугал своим холодом.

Они с каким-то странным интересом наблюдали за фигурой Сюэ Мэна, хотя их самих никто не видел и не замечал. Их не интересовало то, о чем разговаривал этот юноша и старый продавец. Бездонные глаза первого внимательно рассматривали каждую деталь в образе Сюэ Цзымина, медленно спускаясь от головы к ногам. На точеном профиле неосознанно пришлось задержаться на секунду дольше. Когда незнакомец повернул голову к своему двойнику, на голове зазвенело незаметное украшение.

Сюэ Мэн внезапно вздрогнул, ощутив на своей коже легкий холодок — это не было вызвано чувством угрозы — и почувствовав себя крайне странно, и вскинул голову, посмотрев в сторону, откуда пошло это непонятное ощущение. Пустота и небольшая серая стена — все, что он увидел. С него спал капюшон, и черные распущенные волосы растрепались на легком ветру.

— Молодой господин? — снова позвал старый продавец. Сюэ Мэн растерянно повернулся обратно, тупо уставившись сначала на мужчину, а потом на товары.

— Прошу меня простить, не сплю нормально уже очень давно, привиделось кое-что. Так что вы говорили?

— Ох, не стоит забивать на сон. Может, посмотрите обереги или защитные талисманы? Они благословлены близко к Куньлуню, в храме двух Богов Сновидений.

Сюэ Цзымин тупо уставился на человека перед собой, словно не понимая, что тот ему говорил. Ветер все трепал распущенные волосы, и это начинало раздражать, поэтому юноша коснулся одной рукой плеч, чтобы подцепить капюшон и неловким неаккуратным движением натянуть обратно. Длинные передние пряди все равно свисали, обрамляя красивое, но уставшее лицо, и медленно покрывались инеем на кончиках.

Мужчина, увидев растерянность своего покупателя, пояснил:

— Их храмы не встречаются ближе к столице, где сейчас Тасянь-Цзюнь. Говорят, что это было прихотью самих близнецов, чтобы храмы строились как можно ближе к Куньлуню, — он беспечно пожал плечами. — Никто не знает, почему именно так, но в центральной части их имена практически не звучат. Возьмете?

Он все говорил про обереги. Сюэ Цзымину ничего не оставалось, кроме как рассеянно кивнуть и получить два небольших талисмана. Продавец начал рассказывать про что-то еще, но юноша быстро сунул полученное во внутренний карман и поспешил удалиться со словами:

— Прошу меня простить, но, думаю, мне еще стоит найти ночлег, а то скоро станет поздно. Еще раз спасибо вам.

Сюэ Мэн поклонился — больше из желания поскорее уйти, нежели чем из уважения — и круто развернулся, поспешив твердыми быстрыми шагами в противоположную сторону. Торговец не выглядел слишком уж расстроенным.

В тени какого-то прилавка, уже пустого, раздался короткий прохладный смешок. Близнецы снова оказались на этой улице, не раскрывая своего присутствия. Тот, который улыбнулся одним уголком губ, проводил глазами удаляющуюся фигуру. Однозначно, этот заклинатель куда сильнее выбивался из общей толпы, чем остальные.

— С чего у тебя такое желание помочь ему? — без какой-либо эмоции в голосе спросил его брат, не сдвинувшись с места. — Ты не думал, что он может не нуждаться в помощи?

— Я не знаю, с чего такое желание, — беспечно пожал плечами первый в ответ, но потом серьезно добавил: — Хотя попытаться стоит. Здесь что-то не то, хорошо чувствую это.

— Посмотрим.

***

Сюэ Цзымин, вопреки своим словам, не пошел сразу искать себе ночлег: какое-то время все равно разгуливал по красивым улочкам, наблюдая рассеянным взглядом за прохожими людьми. Удивительно, насколько сильно отличалась жизнь в провинциях от жизни в столице. В маленьких городках не было такого огромного количества охраны на улицах, как там, где теперь восседал Тасянь-Цзюнь — люди вместо этого гуляли, смеялись, общались и жили. Интересно было наблюдать за тем, кто чем занимается в предпраздничное время. Заклинатель непроизвольно останавливал свое внимание на детях, игравших неподалеку, на том, чем занимались уличные артисты — самое главное, что к ним не относились с каким-то презрением, а даже останавливались поговорить, кидали чаевые и предлагали теплого чая, чтобы согреться, — на мужчин и женщин, которые тоже шли вместе. Сюэ Мэн слышал много разговоров, будничных и по-человечески простых.

«Зайдем к сестрице Хэ? Я слышала, что прекрасная девочка родилась, — говорила одна девушка своему спутнику, повернувшись вполоборота и положив обе руки на локоть мужчине, ее глаза горели. — Было бы неплохо повидаться теперь с ними!» — «Идем. Ставлю на то, что девочка ужасно похожа на своего отца, господина Хэ. Такой же красивой вырастет».

«Мама, смотри, какую игрушку мне подарил дядя, который вырезает из дерева!» — «А-Линь, в следующий раз не убегай так далеко, хорошо? А игрушка замечательная, ты поблагодарила дядюшку? — женщина взяла за руку девочку лет четырех и подошла к прилавку, после чего смущенно добавила: — Сколько с нас?» — «Бесплатно, — продавец улыбнулся, — детский восторг после такого более чем бесценен, мне достаточно этого. Хорошего праздника!» — «И вам!»

«Мы давно не были в храмах Ханьсюэ, нужно зайти и зажечь благовония. После того как я помолилась братьям, я действительно стала спать гораздо легче, да и на душе больше нет такой тяжести…»

Сюэ Мэн не услышал концовки последней фразы: две похожие друг на друга девушки уже прошли мимо. Он остановился, посмотрев им вслед. Какое-то странное чувство кололо в груди, пока заклинатель бродил по улицам и слушал разговоры местных жителей. Он был слишком чужим для этого уютного городка, где практически все друг друга знали. Некоторая потерянность не отпускала и заставляла вслепую бродить между прилавков. Сюэ Цзымин тряхнул головой, чтобы отогнать ненужные мысли. Да, он уже долго скитается, но он тоже не одинок. Не одинок же?

Слишком сильно задумавшись, юноша не заметил, как в него врезалась молоденькая девушка.

— Ой! Прошу прощения… С вами все в порядке? — обеспокоенно спросила она, сразу сделав два больших шага назад. — Слишком замоталась с делами, не заметила…

— Все в порядке, — Сюэ Мэн натянуто улыбнулся, — в следующий раз будьте осторожны.

Девушка окинула его внимательным взглядом, прежде чем Сюэ Цзымин захотел поскорее удалиться, и, как бы невзначай, продолжила:

— Молодой господин, вы же не местный, да?

— Я что, настолько сильно выделяюсь из общей толпы?

Этот вопрос вызывал легкий смешок у нее, и она замахала руками, посмеиваясь:

— Если только совсем чуть-чуть. Этот город не такой уж и большой, почти все друг друга знают, да и одежда ваша, сразу видно, с центральной равнины. — Ее взгляд упал куда-то за спину Сюэ Мэна, отчего девушка замолчала, но заминка продлилась недолго: — Сегодня будут запускать фейерверки, на улицах будет не протолкнуться. Так что, если молодой господин хочет где-то остановиться отдохнуть после долгой дороги, то лучше это сделать сейчас.

Заклинатель наконец-то поднял глаза и увидел, что они столкнулись аккурат около постоялого двора. Он не выделялся среди остальных: не было слишком много праздничных фонарей, да и само здание больше походило на обычный дом.

— Вы владелица?

— А? — она на секунду растерялась. — Ах, нет, что вы. Мой отец занимается этим, я всего лишь помогаю ему с мелкими делами.

— У вас еще остались свободные места? Мне только на одну ночь, потом я двинусь дальше. Особых проблем не доставлю вам.

Девушка всплеснула руками, приблизившись, и быстро-быстро затараторила:

— Молодой господин, что вы?! Какие еще проблемы?! Все в порядке, даже не беспокойтесь об этом! Пойдемте.

Сюэ Мэну чужда была такая эмоциональность, но держал лицо он больше из вежливости. Да и если так посудить, если сегодня действительно праздник, ночлега он уже не найдет. Так что это наилучший вариант.

Медленно кивнув, заклинатель сделал шаг вперед, поравнявшись с девушкой, и, не обращая на нее больше никакого внимания, направился к главному входу. Она тоже поспешила догнать его, чтобы войти в помещение первой.

Колокольчик над дверью звякнул, когда дверь приоткрылась. В теплое помещение сразу же ворвалась тонкая струя холодного воздуха. Сюэ Цзымин поспешил закрыть дверь, пока девушка подбежала к стойке регистрации, к отцу, и что-то начала быстро шептать. Заклинатель снова скинул с себя капюшон и огляделся: главный зал выглядел гораздо просторнее, чем ожидалось; под потолками висели традиционные праздничные фонари; на окнах можно было разглядеть маленькие цзяньчжи* с разными узорами; по периметру стен развешивались небольшие бумажные гирлянды с рисунками. Боковым зрением по правую руку от себя Сюэ Мэн заметил какое-то движение: в той части стояли столы, прикрытые ширмами, где сидело много людей. Чувствовался запах еды и алкоголя.

П. а.: 剪纸 — вырезанный из бумаги рисунок. Оно больше характерно для северных и центральных провинций Поднебесной. Вырезаются разнообразные узоры, а потом клеятся на окна или двери, причем каждый узор может символизировать что-то свое: персик – символ долголетия; гранат означает плодородие; утка – любовь; сосна символизирует вечную молодость; пион – честь и богатство; а сорока на ветке сливового дерева предвещает счастливое событие, которое скоро произойдет.

Заклинатель встретился с холодным проницательным взглядом и не смог вовремя отвести глаза от незнакомца: такая внешность была редка даже в центральной части, не то что здесь. Молодой человек, не переставая слабо улыбаться, смотрел прямиком на Сюэ Мэна; в длинных светлых волосах играли блики от настенных ламп и свечей, отчего они еще больше походили на расплавленное золото. Он держал бледной изящной рукой чарку — вполне вероятно, с вином, — а девушки рядом с ним что-то шептали, но ему на них было безразлично.

Сюэ Цзымин тупо моргнул, а тот юноша поднял чарку, кивнув головой, и выпил, не разрывая зрительного контакта. Заклинатель вспыхнул, осознав, что это был за жест, и сразу же отвел глаза, нахмурив брови. «Бесстыдство», — подумал он сразу же, пытаясь любыми способами скрыть свое смущение и взять себя в руки, чтобы не опозориться перед владельцем постоялого двора.

Как только Сюэ Мэн отвернулся и подошел к хозяину, чтобы выпросить себе комнату, юноша за столом тоже перестал улыбаться и задумчиво уставился перед собой, все еще не обращая совершенно никакого внимания на молоденьких красавиц вокруг себя. Заходящее солнце пробилось через маленькое окно и осветило бездонные глаза и изящное лицо. Сегодня ночью луна, став полной, пойдет на убыль; вода, наполнив емкость доверху, перельется через край*. Божества сегодня ступили в мир людей.

П. а.: 月满则亏，水满则溢 (yuè mǎn zé kuī, shuǐ mǎn zé yì). Китайская идиома, говорящая о том, что ничто не вечно. Если что-то достигло своего пика, то оно пойдет на спад.

***

Ближе к вечеру Сюэ Цзымин, как обычно, начинал чувствовать себя физически плохо: постоянный стресс и скитания делали свое дело. Он не мог нормально спать, мучаясь от головных болей или кошмарных сновидений, где ему виделся его учитель, Чу Ваньнин, и Тасянь-Цзюнь, каждый раз убивающий либо его, либо наставника. Заклинатель обычно напивался до беспамятства и засыпал или погружался в дела.

В маленькой темной комнатке вино неприятно обжигало губы, пока Сюэ Мэн сидел на циновке в центре. Тусклый свет в помещении рассеивался к углам. Внизу стало значительно больше смеющихся голосов — видимо, прибавилось еще людей, скоро же фейерверки начнут запускать. Удивительно, что Сюэ Мэну продали достаточно хорошую комнату за совсем незначительную цену. «Наверное, эта девица постаралась», — подумалось в один момент ему. За это он был благодарен. Его еще убедили в том, что из его комнаты будет хорошо видно празднество и, если он не будет спать, то насладится хорошим зрелищем вдоволь. Пока можно было посмотреть на то, как разгорались маленькие огоньки повсюду, точно светлячки. Сюэ Мэну не хотелось наблюдать за этим: все, чего он желал, — это спокойного сна и покоя. Совершенно случайно он увидел, как на его окне, от угла к центру, начал появляться иней и складываться в определенные узоры. Заклинатель давно такого не видел — уставился на это странным завороженным взглядом, а рисунок, словно каким-то магическим образом, продолжал появляться сам по себе, ответвляясь в стороны и переплетаясь между собой. Складывалось ощущение, что оно хотело сложиться в какой-то иероглиф.

Раздался легкий, но настойчивый стук в дверь, а потом — тишина. Пришедший просто стоял и терпеливо ожидал ответа. Сюэ Цзымин цокнул и с трудом поднялся на ноги, чуть пошатнувшись. Темно-синее заклинательское одеяние было немного распахнуто от жары, а черные волосы собраны в какое-то подобие хвоста. Ему совершенно не хотелось никого сейчас видеть, да и странный иней на окне вызывал куда больше интереса.

— Чем могу быть полезен? — на автомате выпалил Сюэ Мэн, когда открыл дверь. Через секунду пришло тупое осознание, отчего он тихо ойкнул, округлив глаза.

Перед ним стоял тот самый молодой человек, который выпил за него, находясь в компании девушек. «А у него разве была подвеска-капелька на лбу?» — первое, о чем подумал заклинатель, когда странным взглядом уставился на прежнюю легкую улыбку. Пришедший тоже окинул Сюэ Цзымина изучающим взглядом, словно отыскивал какие-то следы заклятия, прежде чем заговорил мелодичным голосом:

— Внизу слишком много неинтересных людей: столько пустых и разговоров и алкоголя. Не протолкнуться даже. А вы единственный, кто остался наверху. Но в одиночестве все равно тяжко, поэтому не хотите составить мне компанию?

— Простите?.. — Сюэ Мэн не очень хорошо понимал, что вообще происходит. Все это казалось очень странным.

— Ох, прошу простить, мое упущение, — молодой человек сделал шаг назад, подняв руки в примирительном жесте, его украшение на голове тихо зазвенело, — я не представился. Мэй Ханьсюэ*.

П. а.: 梅含雪, где 梅 — дикая слива, 含 — таить в себе, скрывать, прятать, еще может быть «держать во рту», «содержать, охватывать, обнимать», 雪 — первоначальное значение снег, но может еще быть и очищать, смывать (обиду, оскорбление).

Что-то в нем действительно было странное: Сюэ Цзымина он одновременно и раздражал, и вселял какое-то доверие, отчего тоже хотелось представиться и завести любой приятельский разговор. Появилось легкое чувство того, что они были знакомы уже много лет, просто давно не виделись и не узнали друг друга. Мэй Ханьсюэ терпеливо ждал, пока Сюэ Мэн тоже представится.

— Сюэ Мэн, — все-таки выдавил из себя заклинатель, сильнее приоткрыв дверь и облокотившись на косяк.

— О, — в синих глазах промелькнуло удивление, и улыбка чуть сползла с красивого лица. — Могу я поинтересоваться кое о чем?

— О чем?

— Что именно значит твое имя? — Мэй Ханьсюэ даже не заметил, как перешел на более неформальное обращение, а Сюэ Цзымина тоже не дернуло с этого, как будто они действительно были давними знакомыми.

— Первый иероглиф переводится как «полынь», а второй — «рисковать»*… — заклинатель несколько замялся, когда ответил, потому что реакция на лице Мэй Ханьсюэ его немного удивила. — Что не так?

П. а.: Его имя выглядит вот так: 薛蒙. У первого иероглифа действительно только значение полыни, и оно мне понравилось больше, чем горькая трава, которую я увидела на вики, лол, но у второго иероглифа ужасно много значений, и просто добавлю, что у Сюэ Мэна конкретно здесь это еще может быть как «подвергаться, переносить; терпеть, испытывать».

— Красивое имя, — проговорил медленно юноша в ответ, уставившись в глаза Сюэ Цзымину, и увидел, как от этих слов он вспыхнул, как спичка. — Может, я могу войти? Или… если хочешь побыть в одиночестве, не буду мешать.

Сюэ Мэн на секунду замешкался, но бросив быстрое «не уходи», отошел подальше, открывая проход Мэй Ханьсюэ. Он сам не понимал, что с ним. Компания этого человека его по-странному не раздражала.

— Благодарю. — Заметив кувшины с вином, Мэй Ханьсюэ повернулся, приподняв бровь, и спросил с безобидной усмешкой: — И не стыдно тебе пить в одиночестве, а? Все-таки куда лучше делать это с кем-то, чем наедине с самим собой.

Сюэ Цзымин впервые обратил внимание на светло-бирюзовое ханьфу, которое так сильно подходило этим светлым волосам и синим бездонным глазам. В комнате как будто бы стало несколько светлее с приходом Мэй Ханьсюэ. Пришедший уселся напротив места Сюэ Мэна и поставил на стол вторую чарку для вина. Откуда только ее взял?

Заклинатель туманным взглядом следил за всеми действиями другого человека, а потом сам медленно вернулся к своему месту и осторожно присел, осушив последние холодные остатки. Оно дало неприятную горечь во рту, отчего Сюэ Мэн скривился, но не успел он как-либо среагировать еще, в его чарку сполна налили еще.

— Не пей эту местную дешевую гадость, она правда горькая. Попробуй это.

— А ты, я смотрю, прям знаешь толк в алкоголе, — съязвил Сюэ Цзымин, не решаясь выпить то, что ему налили.

— Ну, вообще-то, да. Просто попробуй. Перебьет горечь, да и полегчает.

На Мэй Ханьсюэ косо покосились, но он только по-доброму улыбнулся, когда его совету все же последовали и залпом осушили маленькую чарку.

— Ну и как?

Глаза Сюэ Мэна блеснули, а к лицу вернулся более здоровый цвет. Конечно, кому может не понравиться дорогое качественное вино?

— Где ты его достал? — брови заклинателя удивленно поползли вверх, пока он наливал себе еще.

— На моей родине такое делают. Приберёг несколько кувшинов, чтобы с собой в дорогу сюда взять.

Сюэ Цзымин ничего не ответил, только повернул голову, уставившись в окно, где праздничных огней стало куда больше. Его очень удивило то, что никакого инея там больше не было. Чистейшее стекло походило на отражение водной глади, и это более чем завораживало.

Мэй Ханьсюэ, увидев, что заклинатель впал в какую-то прострацию, перестал улыбаться на секунду, снова начав пристально изучать лицо Сюэ Мэна и повторять про себя значение его имени, которое услышал пару минут назад. Некоторые пазлы в голове не хотели складываться. Складывалось ощущение, что он отыскивал что-то, за что можно зацепиться, и нашел: взгляд упал на то, как Сюэ Цзымин собрал волосы перед тем, как открыть дверь. В сердце что-то сжалось.

— Кстати, почему ты один в семейный праздник, да еще и так далеко от дома? — осторожно поинтересовался Мэй Ханьсюэ, аккуратно приблизившись поближе. Заклинатель повернул голову, и длинная прядь челки выпала с хвоста.

— Постоянные скитания по миру не позволяют иметь дом. Все просто, — он пожал плечами и выпил еще одну чашу.

— Но разве это не тяготит? Постоянно быть вдали от родного дома.

— Когда к этому привыкаешь, то не тяготит, — серьезнее сказал Сюэ Мэн, как будто сам пытался поверить в правдивость своих слов. — Я привык. — И сразу же перевел тему: — Мне говорили, что сегодня будут фейерверки. Хочешь, можешь здесь побыть до этого времени, вроде уже не так много осталось. Меня уверили в том, что здесь будет отличный обзор.

— О, правда? — Мэй Ханьсюэ наигранно удивился, но полупьяный заклинатель ничего не заметил. — Я ничего не знал об этом. Было бы славно. Спасибо за приглашение! Я останусь.

Гул на улице и внизу, на первом этаже постоялого двора, становился все громче, люди целыми семьями выходили из дома, чтобы насладиться красивым зрелищем и насладиться сплоченностью своего народа. Приближалась середина времени Цзы*. Из-за сильного шума головная боль Сюэ Мэна начала усиливаться, и он отодвинул от себя вино, да и в целом выглядел крайне неважно. Глубокая складка залегла между его бровями.

П. а.: Время по китайскому стилю с 23 до 01 часов. Также его называют Час Крысы.

Заклинатель оперся о стол, чтобы подняться, и медленно подошел к окну, откуда все равно веяло прохладой. «У меня точно галлюцинации», — сказал он самому себе, когда внизу под пальцами на стекле ощутил узоры инея. Сюэ Цзымин чуть наклонил голову, так что мог увидеть маленькие узоры, снова образовывающиеся из углов к центру. Это было красиво. Это успокаивало.

— Может, выключить свет? Хоть он и не очень яркий, но все равно раздражает, — мягко предложил Мэй Ханьсюэ где-то сзади, на что Сюэ Мэн мог только устало что-то промычать в ответ. Он не видел, как потушили свет, но, когда комната погрузилась во мрак, стало значительно лучше, отчего заклинатель с облегчением выдохнул прямо на стекло.

— Спасибо.

Он развернулся и медленно осел на пол, прислонившись спиной к стене. Свет луны частично проникал в комнату и освещал то место, где стоял Мэй Ханьсюэ. Его подвеска-капелька на лбу чуть светилась и отдавала слабым голубоватым свечением, а волосы казались совсем светлыми, ангельски чистыми.

— Давно у тебя такое? — Мэй Ханьсюэ присел на колени напротив Сюэ Цзымина, чтобы быть на одном уровне с ним.

— Да.

Ему хотелось добавить, что с момента, как Мо Жань потерял над собой контроль и вскоре провозгласил себя императором, наступающим на бессмертных, но Сюэ Мэн не стал этого говорить. Какое-то неизвестное, давно забытое чувство сильнее разгоралось в груди, но понять еще все еще не получалось. Заклинатель пытался не акцентировать на этом внимание, а сосредоточиться на своих физических ощущениях, ну, или на разговорах.

Первые залпы фейерверков окрасили небо, и комната осветилась на мгновение целиком. Скоро народ совсем разойдется, и радостных криков с разными поздравлениями станет очень много.

— Дай угадаю, со сном тоже плохо, да? — Мэй Ханьсюэ приблизился слишком сильно, отчего Сюэ Цзымину пришлось невольно посмотреть в синие глаза, которые тоже стали светлее от луны. Так красиво. У кого-то раньше он тоже видел такие глаза.

— Нормально.

И Сюэ Мэн впервые соврал в компании этого человека. Это заученные фразы, которым он научил себя, чтобы не возникало проблем. В коридоре кто-то прошел мимо их комнаты, громко распевая традиционные песни. Они двигались наружу, не беспокоясь о том, что у кого-то другого может быть страх перед будущим и сном, потому что голова раскалывалась надвое от количества выпитого алкоголя и других посторонних звуков. Никогда такой острой боли не было.

— Мне кажется, тебе все же лучше уйти, — медленно проговорил Сюэ Цзымин, прочистив горло. Вина сдавила ему грудь, что кто-то другой увидел его в таком состоянии в праздничный вечер.

Сотни разноцветных огней раскрасили небо в яркие цвета — Мэй Ханьсюэ осторожно взял в ладони лицо Сюэ Мэна и приподнял его вверх. Заклинатель смотрел на качающуюся подвеску и на блики, исходящие от нее, и перестал что-либо чувствовать, кроме легкого холодка, распространяющегося по крови. Правой рукой Мэй Ханьсюэ начал рисовать что-то на чужом лбу. Бледные линии, образовывающие иероглиф 安*, очень слабо светились таким же лунным светом, отражаясь в украшении на золотистой голове. Боль отпускала, а перед глазами появлялась легкая пелена.

П. а.: Мир, покой, спокойствие; безопасность; успокоить.

Иней на окне расползся по всему периметру с тихим потрескиванием. Узоры были огромными и глубокими. Мэй Ханьсюэ почувствовал присутствие старшего брата* в комнате, но не стал поднимать глаз, продолжая вырисовывать медленно линии и проговаривая про себя специальное заклинание. Близнец и так все понял, пока присутствовал здесь невидимой тенью, не объявляя до этого момента своего присутствия.

П. а.: У старшего Мэй Ханьсюэ отличается второй иероглиф: 寒 — холодный, трястись от холода страха, выставлять на холод.

Когда все слова заклинания были завершены, Сюэ Мэн крепко уснул, чтобы восполнить все потраченные силы за недели и месяцы скитаний. Старший Мэй Ханьсюэ осторожно подхватил легкое тело, когда заклинатель повалился вбок, и расплел волосы, сняв темно-синюю ленту, которая была завязана так, как они его учили.

— Теперь ты снова дома.