бей-беги-замри.

бей-беги-ударь.

Однажды, думает Хэ Сюань, Хуа Чэн перестанет вляпываться в дерьмище, из которого не может выбраться самостоятельно, но пока что всё по-прежнему, и Хэ Сюань снова ответственный взрослый, вытаскивающий его из передряг.

Тени подбираются к нему со всех сторон, но дорогу никто не преграждает — все остаются сзади, образуя плотный чёрный туман. Души поднимаются из озера, и их становится с каждой секундой всё больше. Поле — страшно.

Яр просит Костю остановиться, потому что все эти поиски уже давно зашли в тупик.

Обсуждать своих пассий через переписку иногда не самая хорошая идея.

кажется, тогда тоже было холодно. и больно. до ужаса больно. до сорванного голоса от крика и слёз больно, когда мир резко погрузился во тьму и вычеркнул все окружающие звуки из привычного мироощущения. гу юню было страшно, и он ничего не мог сделать с этим чувством, хоть и знал, что отец такого не прощает.

Что-то Стасу подсказывает, что это опасно — просто так соглашаться посреди леса на предложение незнакомца вывести тебя на верную дорогу, ведущую к дому, но в тоже время чужой голос походит на успокаивающую магическую мантру, от повторения которой действительно появляется чувство защищённости.

— Ты в курсе, что я завтра уезжаю, но… я не могу уехать просто так, не попрощавшись в первую очередь с тобой.

Гу Юнь обещал себе и уже мёртвой матери, что больше никто не увидит его слёз, никто больше не увидит, что Гу Юнь тоже может быть уязвимым. Но он снова не сдержал обещание.

Молчание по ту сторону окрашивается в противный кроваво-серый цвет, давящий на голову. Вокруг как будто бы всё замедляется и сосредотачивается только на бешено бьющемся сердце, которое готово разорвать грудную клетку. Лиза боится услышать ответ — боится снова увидеть наяву свой самый страшный кошмар.