бей-беги-замри.

бей-беги-ударь.

Тени подбираются к нему со всех сторон, но дорогу никто не преграждает — все остаются сзади, образуя плотный чёрный туман. Души поднимаются из озера, и их становится с каждой секундой всё больше. Поле — страшно.

Обсуждать своих пассий через переписку иногда не самая хорошая идея.

Что-то Стасу подсказывает, что это опасно — просто так соглашаться посреди леса на предложение незнакомца вывести тебя на верную дорогу, ведущую к дому, но в тоже время чужой голос походит на успокаивающую магическую мантру, от повторения которой действительно появляется чувство защищённости.

— Ты в курсе, что я завтра уезжаю, но… я не могу уехать просто так, не попрощавшись в первую очередь с тобой.

ипполиту девятнадцать лет, он плюётся в сторону соловьёва и каждый день передаёт привет своему фсбшнику песнями "порнофильмов" на гитаре. и непонятно с первого раза, о чём точно он говорит, когда произносит слово "режим": про режим сна, политический режим или, всё-таки, про режим колонии.

— курение убивает, ань, — говорит он как бы невзначай.

— и кто мне это сказал? — едко усмехается девушка, выдыхая остатки яда, что плёнкой оседает в лёгких. ипполит пожимает плечами и щёлкает зажигалкой, следуя примеру подруги.

он не себя убивает, нет. он травит бабочек, что обосновались у него под рёбрами.

если бы анастасий верил в старые предания, то знал бы, что с фэйри заключать никаких сделок нельзя.

[ fantasy!au, в которой ипполит — фэйри, выросший вне народа, а анастасий — лесник, случайно забредший чуть дальше своих владений. ]

Когда спрашиваешь у других, что послужило причиной, они пожимают плечами, разводят руки и обходятся коронной фразой.

Да он был таким же, как все. Не было никаких странностей.

А потом добавляют уже неувереннее:

Ну, разве что стал со временем менее общительным, но это бывает у каждого: ну, устал, подумаешь? Все мы люди.

Со временем — понятие относительное, и размеры этого ничто каждым измеряются по-разному. Так, когда?

Ну, пару недель.

Месяц…

Несколько месяцев?..

Полгода.

А знаете, он вообще всегда был таким. Мы не помним, когда это началось.

поля не помнит ничего из того, что случилось дальше; но он знает, что иисусовы кровавые губы до самого конца, как молитву, произносят одно только имя. у полиной смерти появляется тело и имя — анастасий кузьмин. 

точно так же, как появляется иуда у христа.