1876 год, Лондон
Пейзажи города с бесконечными трубами, из которых клубился черный или серый пар, сегодняшним вечером разбавлялись прекрасным алым закатом, и последние лучи солнца касались многочисленных домов, фабрик и прочих построек, терялись в черноте Темзы и среди судов. Всё небо окрасилось в пурпурные оттенки, и нельзя ни на секунду не отвлечься от насущных дел и не взглянуть, как солнце медленно скрывалось за горизонтом, прощаясь со всеми жителями Лондона ровно до следующего утра.
С высоты птичьего полета картина выглядела по-особенному живописно, наводя на разные философские размышления. Джейкоб не смог сдержать смешок, когда дошел до подобных умозаключений. Он поправил капюшон на голове, перевел дыхание и ненадолго выудил часы из кармана жилетки. Стрелки приближались к восьми вечера. Нужно возвращаться домой. Все дела на сегодня завершены. В кой-то веки он придет вовремя и, наверное, выспится этой ночью как следует. Хотя новость о приезде Иви с Генри несколько выбила из колеи, и ему не терпелось этим поделиться.
Спрыгнув с крыши собора в стог сена, Джейкоб стряхнул с плаща солому и быстрым шагом вышел из зеленого парка, замечая на противоположной улице одного из Грачей с каретой. Теперь его банда работала просто прекрасно, и в любой момент Фрай мог заручиться не только их поддержкой, но и помощью в безвыходной, казалось бы, ситуации. Бросив сопартийцу небольшой мешочек фунтов, Фрай забрался в экипаж, и через пару минут карета тронулась с места, отправляясь в сторону Стрэнда, где он купил большую квартиру со всеми включающими в нее удобствами. Конечно, помимо квартиры, он планировал купить поместье где-нибудь за пределами Лондона, но пока собственная занятость в братстве не сильно позволяла заняться этим вопросом.
Экипаж остановился у дома ровно в полдевятого, когда солнце окончательно скрылось за горизонтом, и сумерки целиком накрыли город. Фонарщики начали свою работу, постепенно в каждом квартале зажигая фонари. Джейкоб выпрыгнул из кареты, отсалютовал цилиндром извозчику и, переведя дыхание, подошел к входной двери. Вставил ключ в замочную скважину и прошел в коридор, оставляя шляпу на тумбочке. Рукой пригладил черные волосы на голове.
— Иви и Генри приедут в Лондон на следующей неделе, — негромко откашлявшись, сказал Джейкоб. Заглянул в гостиную, но та пустовала, как и кухня. Пришлось подняться на второй этаж в просторную спальню. — Мне только что пришла почта. Ну, как только что. Во время моего задания. Иви говорит, что жаждет с тобой поскорее познакомиться, а еще добавляет, что не верит, что я образумился в кой-то веки, — Джейкоб усмехнулся, прошел в комнату и положил письмо на столешницу возле кресла, располагавшегося у окна.
— Как думаешь, она будет рада со мной познакомиться?
— Спрашиваешь! В крайнем случае, уедем на другой конец страны, где она нас точно не сможет найти, и мы с ней не будем видеться совсем, — пошутил Фрай и остановился напротив зеркала. — Думаю, ты не можешь не понравиться, моя милая Гвэнни.
Девушка отвлеклась от текста книги, которую до этого увлеченно читала. Поднялась из кресла и сократила расстояние до Джейкоба, любовавшегося собой в отражении. Карие глаза с искренней любовью смотрели на него, и ассасин, повернувшись к ней лицом, ласково улыбнулся.
— Можно тебя спросить, Гвэнни? — осторожно поинтересовался Джейкоб, рукой касаясь ее щеки. Мэнсон навострила уши. — Уже год прошел с того момента, как ты перенеслась сюда, ты разве не жалеешь о том, что сделала это?
Она на мгновение опустила задумчивый взгляд, и Фраю на самом деле показалось, что ее глаза наполнили необъяснимой тоской по родной эпохе, но всего лишь показалось. Потому что Гвэн вскинула на него взгляд снова. Карие глаза сияли от искреннего счастья и любви, которая переполняла ее всякий раз, когда он был рядом с ней.
— Возможно, мне и, правда, не достает некоторых удобств в виде телефона или интернета, но в целом, Джейкоб Фрай, я всем довольна. И ни о чем не жалею с той самой минуты, как коснулась твоей руки в потоке времени год назад, — честно призналась Гвэндолин, мягко улыбаясь и обнимая его, не сводя глаз с лица Джейкоба. — Я же сказала, что готова пойти на всё ради тебя, и совершила самую большую жертву, желая доказать, как велика сила моей любви к тебе.
— О, миссис Фрай, вы мне льстите, — прыснул Джейкоб, наклоняясь к ней за поцелуем.
— Мы еще не обвенчались, — ласково подметила Гвэн, — но мне чертовски нравится, когда ты так меня называешь. Подумать только, что я рядом с тобой... — мечтательно добавила она, погладив его по щекам, пальцем касаясь шрама и всматриваясь в каждую черточку его лица, что так бесконечно сильно любила. — А Иви знает, что ты мне сделал предложение буквально спустя неделю после того, как мы прожили вместе здесь?
Фрай как ни в чем не бывало покачал головой.
— Да какая разница, Гвэнни? Разве не главное то, что мы с тобой теперь будем всегда вместе?
— Конечно, главное. Просто представь, как нам придется объяснять то, как мы познакомились и каким образом дошли до помолвки, — смутилась Гвэн. — Может, придумаем какую-нибудь легенду? Боюсь, что перемещение во времени ни тебя, ни меня упоминать не стоит. Они же просто рехнутся и ни за что не поверят в эту чепуху.
Джейкоб молча согласился и осыпал ее лицо поцелуями.
— Давай все детали обсудим уже завтра, хорошо? Сейчас, думаю, у нас есть дела поважнее.
Гвэн смущенно рассмеялась, но сопротивляться не стала. Они оба были счастливы как никогда прежде. Пускай история их любви по-настоящему звучала нелепо, но это не имело никакого значения. Гвэн не представляла, что ее жизнь однажды сложится таким образом, но она действительно не жалела ни о чем. Рядом с Джейкобом она снова обрела смысл к существованию, нашла занятие по душе (занималась переводом книг на итальянский язык) и проводила всё свободное время с ним, как и хотела раньше. Только чуть позже Гвэн вспомнила, что сон, который ей снился однажды, практически год назад, оказался вещим.
Возможно, ее объявили в розыск и в итоге поставили статус без вести пропавшей, но современные ассасины прекрасно знали и видели, как она в последнее мгновение бросилась за Джейкобом Фраем, потому что не могла смириться с мыслью, что в двадцать первом веке останется навсегда одна. Но теперь безграничное счастье и любовь наполняли каждый день, и всему этому она обязана только Джейкобу.