— Не понял, — не понял Брагин. Нарочинской в палате не было.
Почему-то стало тревожно, хотя обстановка говорила о том, что Марина просто вышла. Даже телефон оставила.
Не лежать же ей привязанной к кровати, в самом-то деле.
Пытаясь не анализировать, че он так задергался, Олег позвонил Дубровской:
— Нино, мимо тебя там Марина не пробегала?
— Михалыч, я ее вообще сегодня не видела еще. Случилось че?
— Да в палате ее нет что-то, — на выдохе протянул он, не желая признаваться в собственных переживаниях, — Думал, может, ты знаешь.
— Брагин, не параной. Вышла девушка в туалет. Или в душ. Имеет право.
— Ну да, ну да, — согласился он, нажал на «сброс» и приготовился ждать. Потому что Нарочинскую он сегодня тоже еще не видел, а без встречи с ней начинать смену не хотелось.
Надо же, как быстро он привык к постоянному присутствию в ее жизни. И это при том, что ничего выходящего за рамки дружеских отношений не было.
Время тянулось бесконечно, а Марина все не возвращалась. Десять минут, двадцать, полчаса… Брагин уже извелся сидеть на одном месте и начал нарезать круги по палате. И никак не мог отогнать мысль о том, что с Нарочинской сейчас что-то происходит, а он даже не знает, где она.
Мужчина довел себя до такого состояния, что, едва заметив ожидаемый объект в конце коридора, выскочил из палаты:
— Марина! — он подлетел к растерянной женщине, схватил ее в охапку, параллельно ощупывая на предмет повреждений. — Ты где шляешься?
Она подняла на него прозрачные глаза:
— Брагин, ты че? — изумление было настолько ярким, что Олегу стало неловко.
— Ниче, — буркнул он, затащил Нарочинскую в палату и усадил на кровать. — Тебе лежать надо, а ты ходишь непонятно где.
Марина хотела огрызнуться, но разглядела в глазах Брагина хорошо скрываемое волнение.
— Я просто по этажам ходила. Устала лежать, — мягко объяснила она. — Ничего не нарушала, ничем не рисковала.
— А предупредить?
— О чем? — усмехнулась она.
Олег сменил тон на более заботливый:
— Телефон-то почему не взяла?
— Мне никто не звонит, — Марина посмотрела в сторону.
У Брагина так и рухнуло все внутри. Его подозрения оказались верны, но от этого стало горько. То, что все, кто мог звонить Нарочинской, не делают этого, потому что навещают ее каждую смену, он в расчет не брал.
Мужчина взял Марину за руку:
— Ну, хочешь, я тебе буду звонить? — предложил вроде бы в шутку. — В перерывах между посещениями.
Нарочинская юмора не поддержала — думала о чем-то своем. Брагин тоже замолчал, но через пару минут не выдержал:
— Мариш, посмотри на меня.
— Олег, сегодня девять дней, — женщина перевела на него тоскливый взгляд. — А я даже помянуть не могу.
Брагин сразу притянул ее к себе и почувствовал, как Нарочинская тряпичной куклой обмякла в его руках:
— Владимир Сергеевич не хотел никаких поминок, ты сама говорила, Мариш, — успокаивающе напомнил он. — Зато точно хотел, чтобы ты была здорова. А помнить… Мы и так его помним. И всегда будем, слышишь?
Марина не ответила, но Олег ощутил, как стремительно намокает его пижама в районе груди.
Нарочинская плакала почти бесшумно, но очень долго. Цеплялась тонкими пальцами за мужские плечи, подрагивала всем телом, кусала собственные губы в попытке успокоиться. Не выходило — слишком долго держала горе в себе.
Брагин молчал. Гладил по спине и волосам, укачивал в объятиях, как ребенка в колыбели. Не осуждал. Понимал. Разделял ее боль.
Когда слезы закончились, Марина нервно сглотнула и нерешительно посмотрела на Олега. И снова пропала.
В темно-карих глазах было столько тепла, что оно обволакивало с ног до головы и проникало прямиком во внутренние органы. От этого даже сердце забилось быстрее и громче.
Не зная, куда себя деть, Нарочинская прикрыла веки и тут же почувствовала, как Брагин прижался губами к ее лбу.
— Спасибо, — тихо произнесла она.
Хриплый шепот у лица запустил мурашки по всему телу:
— Как себя чувствуешь?
— Нормально. Курить хочу, — да, ей впервые после смерти отца захотелось вдохнуть горький дым.
Олег бережно и одновременно сильно сжал ее запястья:
— Ты обалдела? — явно испугался он. — Тебе нельзя! Я, я, — задохнулся от собственных эмоций, — я запрещаю тебе, Нарочинская!
Марина демонстративно поморщилась:
— Злой ты.
— С кем поведешься, — мужчина не знал, что придумать, чтобы удержать Нарочинскую от безрассудного шага. — Хочешь, я тоже не буду? Ну, для моральной поддержки.
— Как я тебя из палаты-то проверю? — не поняла Марина.
— Никак, — сногсшибательно улыбнулся Брагин. — Ты просто верь.