* * *

Иван съехал со спины Китовраса, и на манер мешка с картошкой повалился в траву. Кроны деревьев кружились над ним, как девчонки в красивых платьях.

Его двое спутников озабоченно склонились над ним.

- Ваня, сколько пальцев показываю? - раздалось сверху.

Иван впервые заметил, что пальцев у Китовраса на руке всего четыре. Он зажмурился и помотал головой. Открыл глаза, пересчитал заново - все равно четыре. Таким уж полуконь уродился. Иван отмахнулся от предложенной помощи и стал сам тяжело подниматься в сидячее положение:

- Ты еще головы мне предложи пересчитать.

- И сколько? - Китоврас рассмеялся. Ему только повод дай.

- Смотря у кого. У тебя, например - одна. А у нас с Кощеем - по нолям.

Китоврас, сложив под собою длинные ноги, улегся звериным брюхом на землю, ухватил Ивана за подбородок, пытливо заглядывая в глаза:

- Плохо дело. Что, не помогает больше метода?

- С души воротит. - признался Иван.

Китоврас эхехекнул, причем умудрился сделать это с каким-то акцентом, вскочил мгновенно на все четыре лапы и без предупреждения унесся из поля зрения. На пять минут или насовсем - попробуй с ним угадай.

Кощей остался сидеть рядом, недвижимый и безучастный. Иван протянулся к нему, провел пальцами по почерневшим, сбитым костяшкам пальцев в тряпичных обмотках, вспоминая, каково это бывало раньше. Еще до того, как Кощей (его Кощей) возродился. Зверски хотелось домой. Пусть помирать, но там, дома.

- Знаешь, - не удержавшись, сказал он тихо, - Я бы все равно был с тобой. Даже если бы ты остался... - отмахнулся, - А, неважно. Ты не услышишь. А если и услышишь, то не поймешь ничерта.

Он медленно и трудно встал, опираясь спиной о дерево. Его извозчика в ближайшем пространстве не наблюдалось. Отчего-то память стала возвращаться в столицу, к тому, с чего начались его проблемы. 

И зачем ему злиться на Светозара? На Василису с Ягой? Вот он - источник всех бед. То есть - она! Из-за этой дурной бабы... Все беды из-за нее, у него самого и у этого мира. Поди, и местный Иван только обрадовался бы если...

- Убил бы ее, - уверенно произнес Иван вслух.

И понял, что выбрал верно. В самом деле, не нужно изворачиваться и выторговывать у ведьмы противоядие. Достаточно ее просто - убить. Чего проще? Это ведь не та Галя, что он знал, только выглядит похоже. Это не бабушка, что заботилась о нем и о брате. Она - сволочная стерва, без которой всем станет только лучше.

Страшно ли это - убивать? Ну, Кощей убивал, и что? Стал ли он хуже от этого? Главное знать, что убиваешь злодея. А в том, что эта сказочная героиня - злодей, Иван был стопроцентно уверен.

Он повернулся к тревожно перетаптывающемуся рядом Кощееву телу и велел:

- Че стоишь? Дуй вперед, безголовый. Время уходит.

И уверенно зашагал следом за проводником. Он не заметил, как легко стала сжиматься и разжиматься в предвкушении возмездия кисть раненой руки, которая прежде висела безвольной плетью. Она будто искала, жаждала сжать подходящее оружие, чтобы нанести удар.

Сможет ли он победить колдунью? Ерунда! Он и без оружия из нее душу вытрясет. Он...

- Пособить?

Иван сперва не понял даже, откуда голос, почти принял его за навязший в ушах шум леса.

Повернулся на звук. Чуть впереди стоял, небрежно опершись плечом о березу, странный субъект. С первого взгляда его можно было бы принять за альбиноса. Короткие белые волосы торчали назад, как у ежа, густые широкие брови и ресницы тоже белоснежные. Но подойдя поближе, Иван обнаружил, что глаза у незнакомца серо-зеленые. Зелено-желтые. Желто-серые. Да непонять! Только пухлые губы, слишком яркие, выделялись на бледно-белом лице. А учитывая, что и рубаха у парня из беленого льна, так вообще среди березок не различишь. По возрасту лет... сорока? двадцати пяти? Леший его разберет.

- Это не лес, а проходной двор, - проворчал Иван, - Ты кто такой?

- Не важно, - голос мягкий, мелодичный, обволакивающий, он совсем не сочетался с грубо-угловатыми чертами лица, особенно с носом-картошкой, - Важно то, что я могу тебе помочь.

- У меня уже есть... был где-то здесь один помощник, - Иван огляделся, - Где этого долбаного полу-пони носит?

- Я так думаю, что он занят, - парень мягкой поступью приблизился, и стало видно, что штаны у него такие же, как и рубаха, а вот обуви совсем нет.

- Ну кто бы сомневался! - Иван зло фыркнул. Сразу ясно было, что никакой надежды на четвероногого. Да и пошел он! Помощник... - Только с чего я тебе-то верить должен?

- А я кое-что интересное расскажу, - голос убедительный, как ему не верить? - Ведьма, которую ты ищешь, взяла в плен еще одного Ивана. Из твоего мира. Молодой такой, горячий. Он тебя вызволять пришел, Меч-Кладенец с собой принес, а она...

- Козленочек! - вслух сообразил Иван, - Вот остолбень! - кажется, так Яга бывало ругалась на него самого, - Чего ему дома не сиделось? Хотя, постой! - сообразил он запоздало, - Кладенец здесь? Это значит...

Это значит, если ведьму убить, и меч забрать, то можно дорогу назад прорубить, в свой мир! Ай да Иванушка!

- А ты откуда знаешь? И как так получилось, что он у ведьмы оказался?

- Его Кот-Баюн ей сдал, - розово-алые губы сложились полуулыбкой, - А я все видел.

- А не врешь?

- Я никогда не вру. - собеседник гордо задрал широкий подбородок, покрытый еле заметным белесым пухом, - Это непрофессионально.

Иван поверил. Вообще, почему-то он этому парню верил. Да и как тут определить, кому верить? Или не верить? А? Вон, верил Китоврасу, а тот пропал неизвестно где, по своим китоврасьим делам. Чего бы этому вот не поверить? Пока. А если окажется, что врет, как дышит, то его можно в любой момент...

Он сморгнул, осознав, что пялится на шею собеседника, длинную, но крепкую, с бледной кожей и голубыми венами под ней, с крупным острым кадыком... И всерьез пытается рассчитать, сколько сил придется приложить, чтобы придушить вероятного предателя.

- Так-так. - произнес он для начала, складывая руки на груди, - А про другой мир ты откуда знаешь?

- Скажем, я много где бывал. - медленно проговорил незнакомец, как бы невзначай обходя вокруг Ивана, - Много чего видал.

- И с чего вдруг такая забота? О ближнем своем? Это ж не благотворительность, верно я понимаю?

- Верно. Исключительно деловое сотрудничество, - как-то особенно ласково мурлыкнул блондинчик, - У ведьмы есть одна вещица. Так вот. Тебе - Иванушку, Кладенец, да голову Кощееву, а мне - всего лишь маленькую жестяную коробочку, что ведьма в кармане прячет. Идет?

Ответить Иван не успел. Незаметно подобравшийся Кощей ухватил белобрысого железными руками. Тот заверещал совсем по-дикому, стал вырываться, да куда там. Попробовал вцепиться зубами в руку пленителя, но тот, разумеется, даже не почувствовал. Парень оскалился острыми зубами и зарычал.

- Эт правильно, - довольный Иван хлопнул безголового по плечу, - Это хороший ход. Зря я не позволил Яге тогда коняшку нашу придержать. Сейчас бы уже ведьму за горло взяли.

Белобрысый шипел и плевался.

- Ты не вертись, - посоветовал ему Иван, - Бесполезно. Скажи лучше, откуда столько про ведьму знаешь? - и пригрозил, видя что тот не прекращает попыток высвободиться, - Лучше вам, уважаемый помочь следствию. Чистосердечное признание, так сказать, облегчит вашу участь. А то, кто из нас с Кощеем "плохой коп" ещё Баба-Яга надвое сказала.

Желто-зеленые глаза метали искры, побелевшие в цвет лица губы со злобой искривились. И так не красавчик был, а еще страшнее сделался. Рыкнул нехотя:

- Я обещал Иванушке помощь. Чтоб до столицы добраться. Наткнулись на ведьму. Мне удалось из ее терема незаметно выбраться.

- И не врешь?

- Не вру!

- А в коробочке что?

- Это мое! - совсем уж злобно взвыл парень, - Тебя не касается!

- Ладно. Без проблем, - Иван развел руками, - Только Кощей меня до своей головы и так доведет. А ты...

- А я обходные пути знаю, помогу к ведьме подобраться незаметно, - заторопился блондин.

- Хорошо, - сдался Иван, - Показывай дорогу, а там разберемся.

- Так вели безголовому, чтоб меня отпустил!

- Не-а, - Иван помотал головой, - Он тебя за руку держать будет. Крепко. На всякий случай.

Кощей, будто услышал, выпустил пленного из охапки, но сразу же уцепил за запястье. Тот дернулся, попробовал даже царапаться длинными ногтями, но скоро успокоился. Бесполезно. И неправдоподобно мгновенно переключился на добродушный режим:

- Будь по-твоему, Иван Муромец. Только уж после не забудь о моей просьбе.

Но милая улыбка скорее наводила мороз по коже, чем успокаивала.

- Да не Муромец я! - недовольно буркнул Иван и зашагал вперед, - Заколебали.

- А кто же?

- Железногорец. Почти. - ответил он совсем тихо, вдруг задумавшись, почему на душе так пакостно сделалось. И все тяжелей становится. Будто что-то очень-очень не так с ним самим, - Вот вернусь в свой мир и совершенно официально буду...

- Чего? - белые ресницы недоуменно заморгали.

- Ничего, - отмахнулся Иван, - Роскомнадзор.

* * *

Трое мужчин лежали вокруг костра, разожженного неподалеку от реки. По берегу и в воде, изредка всхрапывая, вяло перетаптывались кони. 

Иван, чувствуя себя совершенно несчастным, ожесточенно хлопал по всем открытым местам и махал березовой веткой, как вентилятор. Злые комары, лошадиного размера, звенели, кусали, не давали покоя. Земля была жесткой, трава влажной, в бок тянуло холодом. В животе голодно бурчало.

Выданных Хавроньей Кузьминичной харчей едва хватило на троих. А еще, свою долю хлеба Иван всю скормил жеребенку, теперь не отходившему от него ни на шаг. Голодная животина съела бы и больше, но Фома с Еремой делиться не захотели.

Вконец задолбавшись, Иван встал и принялся ходить вокруг костра.

- Это от реки. Тут сыро, комарики сырость любят, - глубокомысленно заметил Ерема.

- Это ж сказка! - от души возмутился Иван, - Нельзя поколдовать как-нибудь, чтоб комары не кусали?

- Ну поколдуй, - лениво отмахнулся Фома, - Ты ж, вроде, колдун.

Иван встал над костром в привычно-эпичную позу, как делал некогда на "Битве магов", заводил руками, растопырив пальцы, и произнес нараспев тяжелым голосом:

- Крэкс-пэкс-комарэкс! Дохлокс-фумитокс!

В костре треснула ветка, в небо взметнулся сноп искр. Жеребенок, прикорнувший неподалеку, испуганно приподнял морду и прянул ушами. А Иван хлопнул себя по шее, убивая очередного кровопийцу. Покаялся:

- Не действует. Здесь... магические потоки иные. Я не перестроился еще.

Его спутники, на все время действа замершие, и даже затаившие дыхание, дружно расхохотались.

- Ох, Ваня, твое заклинание, видимо, еще доработать надо, - сказал Фома.

Он сел, потянулся от души, хрустнув суставами. Потом поковырялся, перебирая бусы-обереги у себя на груди. Сдернул с одной из веревочек какой-то корешок и бросил его в костер. Почти сразу потянуло приятно пахнущим дымком, как от ароматической палочки. Полминуты - и от комаров следа не осталось. 

Блаженная тишина. Как невыразимо прекрасна она без комариного писка.

- Это че, колдовство? - Иван восхищенно вытаращился на Фому.

- Это бузина, - буднично ответил тот, - Комары ее не любят.

- Ниче так, - оценил Иван, - хорошо пахнет.

- А твой подопечный пахнет плохо, - Фома наморщил нос.

- Я предлагал решение проблемы, - встрял Ерема, изо всех сил делая вид, как ему все равно. Но под гневным ивановым взором сразу заткнулся.

Все трое посмотрели на жеребенка. Выглядел тот и правда не очень. Пока не стемнело, над ним вились мухи. А сейчас - комары. Даже бузинный дым не помогал. 

- Я его лучше помою. - решил Иван.

Он снял куртку и кофту. Потом, поразмыслив немного, вообще разделся догола. Зябко передернул плечами. Вспомнилась картина "Купание красного коня", от идеи катания голым задом на конской спине слегка передернуло. Да он кататься и не собирается.

Жеребенок послушно хромал следом, но у самой воды вдруг заартачился. Пришлось взять его на руки, и прижимая к груди, идти в реку вместе с ним.

А вода оказалась удивительно теплой. От костра на берегу исходило достаточно света. В темной воде отражались луна и звезды. И ночь заиграла лучшими своими красками, становясь сказочно красивой.

Василиса. Вот бы она была тут. Ей бы понравилось. Она бы тоже жеребенка не бросила, а отмыла и вылечила. Как она там?

И Иван, чтобы отвлечься от грустных мыслей, стал усиленно оттирать конскую шерсть пучком прибрежной травы. Бедный зверь не противился, только льнул к ногам и дрожал.

Вернувшись со своей трясущейся ношей к огню, Иван завернул жеребенка в кофту, а сверху набросил куртку. Сам-то взрослый мужик, не замерзнет, небось.

И лишь сейчас заметил, что обоих его проихндеистых спутников у костра нет. Тоже купаться ушли? Любят они это дело. Особенно вдвоем. Особенно по ночам. Иван поскреб затылок озаботившись нехорошими подозрениями. Что, и здесь, в сказке, завелись уже "не такие"? Начинааается...

Вдруг, в траву рядом что-то мягко шлепнулось. Жеребенок под кофтой вздрогнул. Иван обернулся. У костра стоял Ерема, по пояс голый, штаны мокрые. Поразительно, до какой степени весь волосат, как дикий зверь. В придачу отряхиваться начал совсем по-собачьи, только брызги во все стороны с длинных волос. У ног Еремы лежали три здоровенные рыбины.

- Пожрать хоть по-человечески, - пояснил он.

И стал умело разделывать рыбу, нанизывать аппетитные куски на прутья, чтоб пожарить.

Следом нарисовался Фома, и высыпал из Хавроньиного узелка на траву с десяток крупных, спелых яблок.

Жизнь налаживалась. Умопомрачительно пахло жарящейся рыбой. Жеребенок уплетал яблоки. Иван глотал слюнки в предвкушении.

- Фома, - позвал он.

- Чего?

- Я не ветврач, чем ребенку глаз полечить? И ногу? Не знаешь? Вряд ли тут где-то можно антибиотики приобрести и прочие противовоспалительные...

Почему-то казалось, что Фома - специалист буквально во всем. И Иван, как-то незаметно переступив через свое чувствительное самолюбие, принял то, что сам он здесь, в сказке - не более, чем неразумный ребенок. А может, и не только здесь.

- Подорожник приложи.

Иван хохотнул было, приняв ответ за шутку. Но потом задумался. Может, правда?

- Да где я его найду, в темноте-то?

Фома, не привставая с земли, покрутился, шаря взглядом в кромешной тьме. Сорвал на ощупь несколько листочков и протянул Ивану. Лопухи какие-то, - оценил тот. Разницы он как-то не улавливал. Но чего бы не попробовать?

Обложенный листьями жеребенок так и уснул, мордой у него на коленях, с кофтой на спине.

* * *

Сам Иван долго не мог уснуть. Уже оба его приятеля, наевшись от пуза, улеглись и захрапели, а он все ворочался, будто что-то не давало покоя. Наконец, аккуратно передвинув спящего коника поближе к теплу едва тлеющих угольев, сел и огляделся.

Начинало светать, вода засеребрилась под сереющим небом. Стали видны темные силуэты коней. Никуда они не ушли, лениво пошевеливая хвостами, спали стоя, положив большие морды на спины соседей.

Только все равно что-то не так.

Вот. Хрустнула веточка под тяжелой ступней. Его черный преследователь выступил из-за деревьев. В руке он сжимал... Иванов меч! Его личный, собственный! Когда только украсть успел?

Иван бросил взгляд на пустые ножны. Встал на ноги. Гнев поднимался в груди тяжелой, черной волной, мешая соображать. Единственное, чего сейчас хотелось - убить наглеца!

Шорох за спиной, в бедро боднуло что-то теплое. Иван опустил взгляд. Жеребенок проснулся. Смотрел снизу двумя темными глазами, будто о чем-то спрашивал.

- Ты тут побудь, - шепотом велел ему Иван, проведя ладонью по шелковистой, короткой гриве, - Я скоро.

И уверенно зашагал к врагу. Он же давно хотел с ним поговорить и все выяснить? Вот сейчас и поговорят.

Только черный разговаривать не хотел. Почему-то чудилась под забралом злорадная ухмылка. Выставив оружие перед собой, он быстро направился прямо к мирно спящему табуну.

Ивана захлестнуло ужасом. Что эта сволочь может сделать с беззащитными животными, даже представлять не хотелось. Схватив в руки недогоревшую палку, приготовленную для костра, со всей возможной скоростью он ринулся наперерез.

Они сшиблись совсем чуть не добежав до табуна. Испуганные лошади шарахнулись прочь, уходя врассыпную. Ну и пусть, - мелькнуло в голове у Ивана, - главное, чтобы живы остались, а хозяйка их потом соберет как-нибудь.

Палка, налетев на меч, рассыпалась опилками прямо в руках. Иван в последний момент ушел из-под удара. Завертелся, выискивая слабые места в обороне противника, но против меча, как и против лома приемов придумано обидно мало. Все-таки, присев, Ивану удалось двинуть противнику кулаком в живот. Тот отлетел на несколько метров, но меч держал крепко. И пока Иван добежал до него, уже успел встать на одно колено.

Помощь подоспела неожиданно. Оказавшаяся рядом серебристо-белая кобылка саданула задним копытом прямо по черному шлему. Иван аж зажмурился, показалось, что у него самого в голове зазвенело. Но дело было сделано. Враг валялся на траве в отключке, меч отлетел в сторону.

Иван осторожно приблизился, присел рядом. С коняки сталось бы и насмерть зашибить таким ударом. И впервые в жизни пришло в голову, что, возможно, раненый противник нуждается в помощи. А допрос подождет. Только шлем снять надо.

Он приподнял вороненое забрало и... шарахнулся прочь. Мир завертелся вокруг так и сяк, выбивая любые мысли. Увиденное в уме не укладывалось. Только чернота росла перед глазами.

А потом кто-то толкнул в плечо так, что Иван упал на спину. Что-то горячее ткнулось в щеку, и он открыл глаза. И сперва увидел два огромных черных глаза с пушистыми девичьими ресницами на фоне светло-розового рассветного неба. Иван поморгал. Глаза поморгали в ответ.

- Ты че тут устроил, Ваня? - расстроенно спросил голос Фомы где-то сбоку.

- Плакала награда, - добавил с другого боку Ерема, - Надо было сразу... Как я предлагал.

Иван с трудом сел и огляделся. От черного воина не осталось и следа. Рядом валялся обнаженный меч. Затылок ерошил дыханием заботливый жеребенок. Ну хоть у этого все хорошо. Ни одной коняки из табуна, кроме него тут не было.

Говорить ни о чем не хотелось. Он не справился. Не успел вовремя. Не смог, как собирался, поговорить... с кем? Но даже не это главное.

Жеребенок, подоспев, ловко поднырнул спиной подмышку Ивану, удерживая от падения. Богатырь уже привычно погладил его за ушами, потрепал гриву. Рассмотрел впервые, что шерсть у коника цвета молочного шоколада, а грива и хвост - как пенка у капучино. Жаль. Иван уйдет, а бедолага останется здесь. Взрослые кони опять станут его обижать, отбирать корм. А хозяйке, видимо, плевать совсем на судьбу малыша.

- Если бы у меня все получилось, - сказал жеребенку Иван, - Я бы тебя в награду взял. И назвал бы... Капучино. Неплохо, да? Хозяин из меня, правда, был бы хреновый. Но я бы тебе хорошего нашел.

- Странно ты тогда поступаешь, - Ерема покачал головой, почесывая загривок под косматой со сна шевелюрой, - Если коня хотел, зачем всех разогнал?

- Это не я. Это черный. - хмуро признался Иван, поднимая с земли свой меч, - Он опять здесь был.

- Опять? - Фома почему-то выглядел так, будто принял произошедшее себе в вину. Или за свой недосмотр.

Повздыхав, все трое двинулись к остывшему кострищу. Предстояло возвращаться к хозяйке и виниться за произошедшее.

- Эй! - завопил Ерема, - Ты чего делаешь??

Оказалось, добежавший раньше всех жеребенок, пока они плелись позади, успел схрупать остатки яблок и уже дожевывал жареную рыбу, кажется, совсем не заметив разницы.

- Ваня, ты чего за ним не смотришь??

- Ну да. - Иван заторможенно наблюдал за своим подопечным, - Наверное, ему вредно.

- Это мне вредно! Без завтрака! - не унимался Ерема, - Он даже кости схарчил!

Иван, вопреки невеселой ситуации, расхохотался во все горло. Ушлый Капучино, улучив момент, подобрался к Ереме со спины и стянул у него прямо из кармана заначенный со вчера сухарь. И новый вопль возмущения. Капучино игриво скакал вокруг, уворачиваясь от Ереминых лап, думал, видать, что с ним играют.

Фома встал рядом с Иваном, наблюдая за беготней этих двоих.

- По-моему, он вчера меньше был? - неуверенно произнес Иван.

- По-моему - тоже. - ответил Фома, - Ты с этим, с черным пообщаться успел?

- Не-а. - Иван все еще пытался обработать в голове странное видение, - Но кое-что понял.

- И что?

Услышать ответ Фома не успел. Капучино, которому наскучило убегать, вдруг взвился на дыбы, метя Ереме передними копытами прямо в грудь, и звонко заржал.

Сперва показалось, что в застывшем воздухе раннего утра ему ответило эхо. Разноголосое, множеством тональностей, похожее на песню, на радугу. А потом издали донесся приближающийся топот множества конских копыт. Хавроньины лошадки сбегались ото всюду, даже с другого берега, заполняя поляну разноцветными спинами.

Капучино подошел к обалдевшему от происходящего Ивану и положил морду ему на плечо.

- Ну ты... красава у меня, - умиленно произнес Иван, гладя фыркающие бархатные ноздри, - Выходит, мне теперь придется привыкать верхом ездить?

- Определенно, - вздохнул Фома.

Он, единственный здесь, особо довольным не выглядел.