Вечер был ужасно скучным, впрочем, как и всегда. У подобных мероприятий сменялись лишь поводы, всё остальное оставалось неизменным: напыщенные богатеи, которые пытаются всем вокруг доказать, что именно их состояние больше; их спутницы, которые, скорее, напоминают манекены в витринах ювелирных магазинов и бутиков, красуясь дорогими и в то же время пустыми и бесполезными побрякушками; фотографы, старающиеся запечатлеть как можно больше в надежде раздуть потом из этого скандал; снующие туда-сюда официанты, единственной задачей которых на сегодня является вовремя подносить выпивку и закуски; охранники, которые каменными изваяниями стоят у стен и обеспечивают безопасность. 

Тони знает о таких вечерах всё от и до, что и неудивительно: с малых лет дочь крупнейшего в мире оружейного магната крутилась в высших кругах. С возрастом, доказав себе, отцу и всем окружающим, что она не только ребёнок, который всю жизнь будет жить на попечении богатых родителей, но и сама способна достичь немалых успехов благодаря интеллекту и упрямству, стала по праву наследницей империи Старков. 

Уже несколько лет сразу же после окончания института Тони возглавляла отдел разработок, отправив отца заниматься бумажной волокитой. А Говард был и не против, ведь теперь у него появился ещё один повод гордиться своей дочерью. Рядом с другими представителями «золотой молодёжи», которые в жизни не могли ничем похвастать, кроме как состоянием и именем своих родителей, она выделялась самодостаточностью и независимостью.

Вот уже почти полчаса Тони с показной заинтересованностью слушала очередного потенциального инвестора, попивая шампанское. Оно давно стало тёплым и выдохлось, но она этого не замечала, мыслями оказываясь совсем далеко отсюда. Не настолько уж и далеко, если честно, а всего лишь в маленькой квартирке в Бруклине, где всегда вкусно пахнет домашней едой и веет уютом и покоем. И где живёт самый очаровательный детектив Стивен Роджерс. 

Как Тони сошлась с ним, она и сама не понимала, даже спустя почти год их отношений. Ведь сначала до зубного скрежета правильный и ответственный Стив доводил её до бешенства, он не поддавался на провокации, не обращал внимания на подколки и злые шутки и, даже когда она в открытую совращала, сохранял ледяную выдержку. Так думала сама Тони, по крайней мере. Потому что за показной хладнокровностью Стив скрывал дикое раздражение и едва держался, когда она без намёков флиртовала. Ведь, в конце концов, он был здоровым мужчиной в самом расцвете сил, и тело, изголодавшееся и требовавшее близости, вполне недвусмысленно реагировало на такие выходки Тони. Но Стив был приличным человеком и начинать отношения, основанные только на физиологии, не мог. И только спустя некоторое время, когда он узнал Тони ближе, достаточно, чтобы разглядеть за фасадом надменности, цинизма и эгоистичности настоящую её, сдался. Да и сама Тони во всей упёртости, высоких моральных принципах нашла то, чего ей не хватало в жизни.

И только одно обстоятельство вот уже почти четыре месяца омрачало идиллию.

Телефон в сумочке завибрировал, оповещая о пришедшем сообщении. Тони, улыбнувшись и извинившись, отошла к окну и, отставив на столик бокал, достала гаджет. На экране высветилось всего одно слово: «Опять». Но его хватило, чтобы сердце перевернулось, громко и сильно ударяясь о рёбра, а воздух застрял в горле. 

Который раз это уже происходит, пятый? Нет, кажется, шестой, но до сих пор привыкнуть не удалось, да и не получится. К такому не привыкнуть, просто невозможно, да и нельзя ─ слишком ужасно и цинично.

Попросив прощения у отца за ранний уход и получив от него недовольный взгляд, Тони спустилась вниз и, отпустив водителя, сама села за руль, помчавшись в Бруклин по ночной тишине города. Злость вперемешку со страхом и волнением давила на тело, все мышцы застыли в напряжении, пальцы сильно сжимали кожаную обивку на рулевом колесе. Правая нога давила на педаль газа, и хотелось до одури вжать её до упора в пол, но остатки здравомыслия удерживали на плаву. Благодаря высшие силы за то, что светофоры не горят красным, Тони мчалась по дороге, приближаясь к нужному дому. Припарковавшись, она выскочила из машины и быстро, насколько позволяли туфли и неудобное, слишком облегающее платье, поднималась на нужный этаж. Надавливая пальцем на звонок, пыталась отдышаться и хоть чуточку успокоиться, чтобы не сорваться на крики, как только дверь откроется.

Злость моментально растворилась, стоило только Стиву показаться из квартиры. Дыхание сорвалось, только успев выровняться, ладони вспотели и задрожали, за рёбрами всё содрогалось и пульсировало, а глаза увлажнились, из-за чего в носу защипало. Захотелось и обнять его, и ударить со всей силы, потому что каждый раз испытывать такое было невыносимо трудно, больно и тяжело. Сходить с ума, переживать, не находить себе места и разрываться от всех бешеных эмоций, от которых сердце то срывалось, то останавливалось. Пытаться не поддаваться страху и отчаянию, что моментально вскипали в крови, панике, что опутывала всё тело, заставляя содрогаться мелкой дрожью каждую клеточку.

Глаза Стива расширились от удивления, а рот открылся в немом вопросе. Он не ждал её, не хотел, чтобы она была сейчас здесь, переживала за него, вместо того, чтобы находиться на вечере, судя по внешнему виду. Не понимал, как она узнала, ведь он сам только пришёл, но уже через мгновение, смирившись, что Тони не уедет, не отстанет, потому что не позволяет характер, тихо выдохнул:

─ Баки…

Тони это привело в чувство, что-то за грудиной разожглось, горячим потоком стекая вниз к солнечному сплетению, раздражение вперемешку с обидой всколыхнулось и затопило мысли.

─ Да, Барнс. И если бы он не написал, ты отмалчивался бы, да? ─ Голос её дрожал, дышать едва удавалось, лишь судорожными всхлипами набирая воздух в лёгкие, руки сжимали со всей силы сумочку, грозясь оторвать прочно пришитые бусины. ─ Может, впустишь?

─ Прости, да… ─ растерянно пробормотал Стив, ощущая, как сердце сжимается от чувства вины и стыда. Тони права, он бы молчал до последнего, не желая расстраивать и заставлять волноваться, но каждый раз Баки сообщал о случившемся. Наверное, ему так было спокойнее, или просто он пообещал Тони, что будет держать её в курсе, если что произойдёт.

Тони прошла в прихожую, скидывая туфли и бросая с грохотом сумку на комод. Роджерс видел, как подрагивают её плечи, а ладони сжимаются и разжимаются.

─ Сходи в душ, а я пока подготовлю всё, ─ хрипло прозвучал её голос, отскакивая в тишине от стен квартиры. Она, не поворачиваясь, пошла в сторону кухни, открывая сначала холодильник, а потом шкафчик рядом с ним.

Стив, зайдя в комнату и взяв полотенце со сменной одеждой, пошёл в ванну. В зеркало он старался не смотреть, а какой смысл? Каждый раз одно и то же: синяки, гематомы, кровоподтёки на лице и теле, разбитые брови и губа, сбитые костяшки на руках. Медленно снимая одежду, которая в некоторых местах уже успела прилипнуть к коже от запёкшейся крови, он пытался не сильно шипеть от противной боли. От горячей воды щипало маленькие царапины, а места, на которые приходились удары, жгло.

После душа, заходя на кухню, Стив повесил полотенце на спинку стула и сел за стол рядом с Тони. Она уже успела переодеться в одну из его мягких фланелевых рубашек. Стив давно намеревался выбросить их, но рука не поднималась, потому что в них Тони выглядела так по-домашнему уютно, от этого приятный жар расползался в груди. В платьях, с красивыми причёсками и ярким макияжем она была привлекательной, но такой её видели многие, а вот в клетчатой рубашке до середины бедра, без косметики на лице и волосами, собранными в небрежный пучок, видел только он.

Она смочила ватку хлоргексидином и начала аккуратно обрабатывать каждую, даже самую маленькую царапину сначала на руках, потом и на лице. За все почти сорок минут Тони не проронила ни слова, сжимая губы и хмуря брови, смотрела только на ссадины и синяки, не заглядывая в глаза. А Стив хотел, безумно хотел увидеть её глаза, заглянуть в радужку и утонуть в черноте зрачка, но знал, что лучше сейчас будет дать ей перекипеть все эмоции. Иначе, стоит только даже просто попросить прощения, она взорвётся, а ссориться не хотелось. Тони сама начнёт говорить, когда сочтёт нужным, ему же остаётся только смиренно ждать.

Покончив со всеми повреждениями, Тони выбросила вату, убрала все баночки и тюбики на место, и потянулась, чтобы убрать ножницы и пластырь, но Стив поймал её запястье, ощутимо, но несильно сжимая и поворачивая лицом к себе. Она тяжело выдохнула, зажмурившись, но потом всё же посмотрела в голубые глаза напротив.

─ Даже не начинай извиняться, ясно? Мне надоело это слушать. ─ Опустила голову и закусила губу, снова вздыхая. Покачала головой и, подойдя ближе, села к нему на колени. ─ Хватит, Стив, пожалуйста. Это невыносимо, понимаешь, каждый раз испытывать всё снова и снова. ─ Обхватила его лицо ладонями, притягивая к себе. ─ Я понимаю, что этот твой Красный Череп ужасный человек, что он торгует оружием, наркотиками, убивает людей. Но ты не можешь в одиночку с ним бороться, и ты не обязан, слышишь? Он ведь тебя до сих пор не убил только потому, что ты полицейский. Но рано или поздно его терпение лопнет.

Стив чувствовал, как она дрожит в его руках, видел, как увлажнились глаза и в них застыли слёзы, слышал, как быстро бьётся её сердце совсем близко с его сердцем. Он понимал, что так нельзя поступать с ней ─ заставлять мучиться, сгорая от переживаний, понимал, что не имеет права на это. И было жутко стыдно за всё, через что он заставляет проходить Тони, и не только её, но и своих друзей тоже. 

Каждый раз Стив клялся себе, что больше не будет вмешиваться во всё это, больше не станет искать новых свидетелей, улики и доказательства, чтобы засадить Черепа за решётку, а вместе с ним и его шайку. Но стоило узнать, что он снова продал крупную партию оружия каким-нибудь похожим на него самого подонкам, получил из Азии новую поставку наркотиков, из-за которых в подворотнях и притонах от передозировки умирали подростки, или найти труп того, кто пытался перейти дорогу, его срывало. Он просто не мог сидеть и спокойно смотреть на это, не предпринимая никаких попыток избавиться от Черепа. 

─ Тебе надо поспать, ─ еле слышно прошептала Тони, положив голову Стиву на плечо и уткнувшись носом в шею. Левой рукой она крепко вцепилась в ткань его футболки, а пальцами правой перебирала волосы на макушке. Такие простые, мягкие прикосновения с ощущением горячего дыхания на коже расслабляли, лучше любого анальгетика растворяя ноющую боль во всём теле. ─ Да и мне тоже нужно отдохнуть.

Тони, поцеловав его в шею, встала и потянула Стива за ладонь, заставляя встать и пойти за ней в комнату, выключая по пути свет на кухне. Устроившись рядом, прижимаясь всем телом сбоку и закинув ногу на него, она, едва касаясь, скользила пальцами по мышцам живота, боясь ненароком задеть места ударов.

─ Я могу поговорить с отцом, если хочешь, ─ после долгого молчания начала Тони. Стив, наслаждаясь лёгкими прикосновениями и ощущением тепла родного тела рядом, почти заснул, но эти слова моментально разогнали дрёму. ─ У него много знакомых в верхах, может, удастся сдвинуть это дело с мёртвой точки. ─ Стив чувствовал, как тяжело Тони даются эти слова, как она ломает себя, чтобы произнести их. За грудиной начало давить от злости на себя. Но это предложение окрылило. У Говарда и правда есть нужные связи, ведь, в конце концов, Старки поставляли оружие Министерству Обороны, да и полиция вооружалась с их помощью. Так что он вполне мог помочь. Но вот и у Черепа есть свои люди среди власть держащих, иначе как ещё объяснить его безнаказанность. И он наверняка узнает, благодаря кому именно закончилась спокойная жизнь. Нет, нельзя их втягивать в это. Если с Тони что-то случится… ─ Отец не откажет, ты ему вроде как нравишься. ─ Она усмехнулась. ─ И он думает, что ты на меня хорошо влияешь.

Стиву не нужно было видеть, чтобы знать: она улыбается, легко, едва приподнимая уголки губ. Он и сам улыбнулся, крепче прижимая Тони к себе. 

─ Подумаем об этом завтра, ─ выдохнул он, поглаживая одной рукой её бедро, а другой накрывая маленькую ладонь на своей груди. Хотелось остановить это мгновение, продлить его до бесконечности и раствориться в нём. Спокойствие и тишина, повисшие в комнате, наполняли гармонией сердце, унося все переживания и тревоги. И словно весь мир, кроме этой кровати, исчез, стёрся из реальности, оставляя только их двоих в ночной темноте. 

После того, как Тони уснула, Стив, которому боль никак не давала покоя, встал с кровати, чтобы пойти на кухню за обезболивающим. Вернувшись снова в комнату, посмотрел на девушку. Тони лежала на животе, отпихнув одеяло в сторону, свет от фонарей падал из окна, отбрасывая причудливые тени. Рубашка чуть задралась, собравшись на талии и открывая вид на кружево белья. Захотелось пальцем, едва касаясь кожи, провести от лодыжки выше к сгибу колена, после по внутренней стороне бедра, и оттуда перейти к пояснице. Нет, пусть спит, да и ему самому нужен отдых и покой. 

Пора на самом деле заканчивать со всем этим, Тони права: один в поле не воин. Да и никакие подвиги и геройства не стоят гроша, если близкие люди из-за этого страдают. Стив и подумать раньше не мог, что за циничностью и эгоизмом Тони скрывается настолько переживающий человек. В первый раз, когда он пришёл в подобном состоянии, она плакала. Не сразу, сначала ругалась, кричала, даже разбила пару кружек, что случайно попались под руку, но после, когда действие адреналина в крови сошло на нет, сорвалась. Это было страшно, пожалуй, и невыносимо ─ видеть слёзы, ощущать, как она содрогается в его руках и никак не может успокоиться. 

Воспоминания заставили сердце забиться чаще. Нет, хватит. Это того не стоит. В конце концов, Стив не обязан жертвовать своим счастьем ради даже такой благой цели. Не должен. Он боялся, что однажды терпению Тони придёт конец, что в один день она просто исчезнет из его жизни. 

Ни за что.