Стив держался чуть больше двух недель, семнадцать дней, если точнее. Он честно старался заглушить в себе рвущее изнутри чувство справедливости, пытался не обращать внимания на новости о случившихся преступлениях, тем более они происходили не на их участке. И чтобы стало хоть чуточку проще справляться со своими порывами и жаждой правосудия он проводил каждую свободную минуту за каким-нибудь делом. Вечера в баре неподалёку от участка с Баки, ночи с Тони. Он даже снова начал рисовать, правда, рука отвыкла за долгим неимением практики, но парочка вечеров с карандашом и бумагой ─ и всё вернулось в прежнюю форму.

Стив уже начинал думать, что всё, отпустило. И больше не загорится.

Пока одним утром не поступило сообщение, что в небольшом закоулке были найдены два трупа. Подростки, совсем ещё мальчишки, старшему не было и шестнадцати, а младшему всего месяц назад исполнилось четырнадцать. Оба из неблагополучных семей, работали на Гидру и толкали дурь в школе. Решили нажиться за их счёт и стащили небольшую партию. Большая ошибка, которую Череп им не простил. У обоих пареньков было перерезано горло, рядом с телами лежала голова змеи ─ знак, что это дело рук Гидры. Чтобы каждый знал, что с ними нельзя играть.

Стива сорвало. Раньше, конечно, тоже умирали подростки, но от передозировки. Это убийством назвать было трудно, в конце концов, сами виноваты, что не умели рассчитать дозу. Да, цинично, но так и есть. А здесь, стоило только увидеть их бледные лица, запёкшуюся кровь, как в сердце полыхнула жгучая ярость, она кислотой разъедала гортань, челюсти сжимались, что, казалось, кости треснут, а сжатые в кулаки руки готовы были разнести стену.

Баки попросил не лезть в это дело и отдать его Бартону и Уилсону, но Стив не мог. Словно был ответственным за этих мальчишек, словно это на его совести было. Он понимал, что Тони будет злиться, ругаться, возможно, даже уйдёт, но эту мысль старался отогнать как можно дальше. И всё же не мог поступить по-другому, оставить всё как есть, позволить и дальше твориться таким ужасающим вещам.

Капитан Фьюри не один раз отчитывал за подобное стремление призвать к ответственности Черепа, и не потому, что был с ним заодно или что-то в этом роде, Стив знал, что и на него давят сверху. Не дают делу ход, держат общественность в неведении. Это и правда было так: за те полгода, что Гидра орудует в городе, в прессе не было ни одной крупной статьи на эту тему, ни в одной сводке новостей не мелькали сюжеты об убийствах. Знали только те, кого подобное касалось непосредственно.

Если бы Стив знал, что в этот раз всё зайдёт слишком далеко, то прислушался бы к совету друга.

Но вечерами он задерживался в участке. Появилась зацепка, которая, возможно, позволила бы распутать, наконец, этот клубок, раскрыть тайну личности если не самого Черепа, то хотя бы его приближённых. Раньше Стив сталкивался только с мелкими барыгами, вроде тех мальчишек, правда, они были старше, пусть и не намного.

Но сейчас удалось пробить номера телефонов тех, с кем погибшие связывались по поводу поставок. Понятное дело, что они были левыми и зарегистрированы на уже умерших, но местоположение отследить удалось. Видимо, тот человек не счёл необходимым выбросить симку, может, вообще не знал, что ребят убили.

Как понял Стив, в Гидре были чёткое распределение обязанностей и жёсткая иерархия. Никто не знал всей информации, кроме верхушки. Так что вполне может быть такое, что человек, который занимался наркотиками, никогда в глаза не видел того, кто подчищал хвосты и устранял провинившихся.

Или же дело было в простом везении: телефон младшего паренька, второй, тот, по которому он связывался с поставщиком, упал за мусорный бак, и убийца мог просто не увидеть его в темноте.

Это распалило азарт, надежду, открыло второе дыхание.

Как и предполагал Стив, Тони злилась, когда узнала, что он взялся за старое. Узнала, к слову, не от него самого, а снова от Барнса. И закатила скандал. Грандиозный, в духе Старков, с колкими и едкими словами, криками и матом. Она только успокоилась, что он остыл и больше не лезет напролом, как ледокол, пытаясь победить всех злодеев. Она была рада и просто наслаждалась покоем между ними, потому что адреналина и на работе хватало, а после всех нескончаемых конференций, собраний, презентаций и прочего ей хотелось тишины. Ей хотелось там, в бруклинской квартире быть обычной женщиной, которая мечтает пусть не о семье, но спокойных отношениях с любимым мужчиной. Где не будет постоянных переживаний за его жизнь и здоровье, не будет страха за завтрашний день.

Стив просил прощения, объяснял, что сейчас всё зашло очень далеко и он не может просто оставить на самотёк. Ведь так неправильно, у тех ребят есть родители, которые заслуживают увидеть убийц своих детей за решёткой. И Тони всё это понимала, всё-таки совсем бездушной она не была, но не понимала, почему именно Стив должен быть ответственным за это, именно он должен расплачиваться своим здоровьем, пока все остальные сидят тихонько, засунув головы в песок.

В тот день Тони сказала, что с неё хватит, что ей нужно побыть одной и подумать: нужно ли вообще всё это? Отношения, в которые незримым третьим лишним вклинился Череп и его Гидра. Она ушла, громко хлопнув дверью. И от впадения в отчаяние Стива удержало лишь то, что Тони не забрала свои вещи. Это давало пусть слабую, но надежду, что всё ещё вернётся на свои места.

Потому что именно в ту минуту он понял, что значит для него Тони. Если она и правда уйдёт, исчезнет из его жизни, Стив потеряет сам себя. Она взошла над его скомканной, размытой жизнью и осветила весь мир, добавила в него краски. Тогда он понял, что всё до неё было скудным и пустым, даже не существованием, а прозябанием, и снова погружаться в серость было страшно до безумия. Это словно ослепнуть, лишиться возможности любоваться миром во всём его великолепии.

Два дня она не отвечала на звонки и не звонила сама. Всё это время Стив был как на иголках, разъедаемый непонятной тревогой. Понять причины такого беспокойства получалось плохо, в голове словно туманом заволокло, и он бродил в нём, натыкаясь на всё подряд или проваливаясь в бездну. И необъяснимый страх постоянно присутствовал рядом, следуя невидимой тенью и обретая власть над разумом в минуты тишины. И чтобы избавиться от этого ужасно противного ощущения Стив работал, много и на износ. Опрашивал свидетелей, пытался найти новые улики, зацепки, что угодно. Чувство, что он близок, что нужно ещё совсем немного терпения, и результат появится, не покидало.

Баки пытался заставить Стива одуматься, прекратить, потому что если раньше Череп натравливал своих шестёрок на него, стоило найти только маленькую ниточку, то было страшно даже предполагать, как он поступит теперь. Убить не убьёт: всё-таки лишнее внимание ему не нужно, а насильственная смерть полицейского без последствий не останется, но есть множество других способов надавить на человека. Баки, словно маленькому ребёнку, объяснял это Стиву, едва сдерживаясь, чтобы не ударить, выбив тем самым дурь из головы. Но тот словно не слышал или не хотел слышать.

Баки знал, что Стив упрямый, всегда идёт напролом, отстаивая свою точку зрения, даже если весь мир будет против, и остановить его невозможно. Но беспокойство за друга не унималось, он даже Тони сообщил обо всём в надежде, что уж она-то мозги вправит. Но и ей не удалось. Её поступок он понимал, Наташа ему тоже частенько устраивала хорошую взбучку, если узнавала, что они со Стивом попадали в перестрелки или геройствовали при задержании. Ни разу, конечно, не уходила, но и Баки ни разу не попадал в поле зрения Гидры. Случись такое, Нат лично бы его прибила.

Поняв, что его попытки образумить Стива не находят никакого отклика, Баки решил поговорить с ним утром, на свежую голову. Может, после сна и отдыха слова, а главное, их смысл будут лучше доходить до него.

Они разошлись по домам, как только рабочий день подошёл к концу. Баки радовался уже тому, что друг не стал засиживаться в участке до ночи. Маленькая победа, которая поселила надежду, что, возможно, удастся убедить Стива оставить всё и смириться.

Стив, подходя к дому, заметил знакомую машину, на капот которой опиралась Тони. Она была недовольной, нахмурилась, увидев его, и сильнее сжала губы. Сердце застучало быстро, сильно ударяясь о рёбра, а грудную клетку сковало, что вздохнуть стало невозможно. Было страшно, вдруг она пришла сказать, что это ей не нужно, и забрать вещи.

Ноги одеревенели, и Стив с трудом подошёл к ней ближе, чтобы поздороваться. В ответ Тони кивнула и, вздохнув, сказала:

─ Пройдёмся? ─ отталкиваясь от машины и подаваясь вперёд. ─ Я проголодалась, пока ждала тебя.

Подхватив Стива под локоть, она развернулась и повела его в сторону небольшого кафе, где они часто перекусывали. По дороге Тони рассказывала о работе и новых проектах, жаловалась на работников и помощников, и ни слова не произнесла о том, что волновало больше всего. Но вряд ли при расставании ведут милые беседы на посторонние темы, так что нервозность Стива отпустила, мышцы расслабились, и получалось дышать ровно.

Уже в кафе, усевшись за столик, сделав заказ и дождавшись, когда его принесут, Тони начала разговор. Она не шантажировала отношениями, хотя Стив успел предположить такой вариант, не повышала голос, ругаясь. Лишь попросила Стива не лезть на рожон и повременить с расследованием, пока она сама попробует поговорить с нужными людьми, не привлекая отца. Как оказалось, полковник Роудс, которого Стив знал заочно по рассказам Тони, знаком с прокурором города. И у них троих уже была запланирована неофициальная встреча через два дня.

Она, конечно, ещё долго называла Стива упрямым дураком, говорила, что лучше вообще не лезть, но раз уж переубедить не получается, то нужно действовать не в лоб, а давить на правильных людей, аккуратно и не спеша, чтобы не вызвать подозрений. Подковёрные игры с политиками Тони терпеть не могла, но другого выхода не видела. И если бы год назад знала, каким боком повернутся эти отношения со Стивом, наверное, сбежала бы, да и то вряд ли. Но теперь, когда привязанность к нему переросла практически в зависимость, сил справиться с которой не было, убегать стало бы глупостью.

Они ещё долго сидели там, наслаждаясь приятной атмосферой заведения. Играла лёгкая ненавязчивая музыка, гирлянды на окнах и под потолком давали мягкий свет, погружая в уют, и вкусная еда лишь дополняла расслабляющую обстановку. Стрелки на часах перешагнули одиннадцать часов, когда они собрались домой.

Ночной воздух был свежим и по-летнему тёплым, несильные порывы ветра приносили прохладу. Было так хорошо, что всё наладилось, и в ту минуту, придерживая Тони за талию, Стив чувствовал себя счастливым. Она рядом и готова пройти с ним через всё это, пусть и не одобряет, но не уходит. И это самое главное.

Подходя к дому, Стив не заметил, как из темноты арки появились двое мужчин. Он увидел их, когда они перегородили путь, стоя небрежно и расслабленно, ощущая себя хозяевами ситуации. В любом другом случае Стив бы не стал выжидать их действий, сам бы пошёл в нападение, играя на неожиданности. Но когда рядом была Тони, сердце сбивчиво застучало, и паника волнами затапливала тело, сковывая мышцы. Нехорошо, нельзя позволить страху взять верх, но уходить он не желал.

─ Наш любимый коп, смотри-ка, ─ хриплым насмешливым голосом начал говорить один из мужчин. ─ А это твоя подружка? Слишком хороша для тебя, без обид.

Стив сильнее сжал руку Тони, прося тем самым молчать. Её крутой нрав и едкие слова тут только усугубят ситуацию, а пока этого не случилось, возможно, был шанс обойтись без выяснения отношений. Хотя вряд ли их волновало присутствие женщины, такие люди напрочь лишены совести и морали.

─ Знаешь, о тебе у нас уже чуть ли не легенды ходят, ─ подал голос второй, и Стив машинально завёл Тони за спину, прикрывая собой. Почувствовал, как она крепко вцепилась ему в плечо и задышала чаще, нервно сглатывая. ─ Некоторые парни ставят на то, прекратишь ты или нет. Тебе самому-то не надоело?

Стив слишком отвлёкся, позволил переживаниям взять контроль и не поймал момент, когда один из мужчин приблизился к ним и схватил Тони сзади, прижимая к себе спиной и прикрывая рот. Второй, воспользовавшись тем, что Стив потерял бдительность, оказался рядом и впечатал кулак в солнечное сплетение. Воздух вышибло из лёгких, в глазах потемнело, на несколько мгновений земля ушла из-под ног, и он потерялся в боли, которая расползалась по телу.

Стив не ощущал времени и пространства, всё сузилось до сильных ударов, попыток отбиться и страха. Краем глаза он замечал, как Тони пыталась вырваться из крепкого захвата, но удерживающий её лишь сильнее прижимал руку ко рту и что-то шептал на ухо, ухмыляясь и посмеиваясь. Это заставило злость разгореться и придало сил, и когда избивающий достал нож, яркой линией сверкнувший в свете фонаря, Стив увернулся, намереваясь выбить его из рук, а самого нападавшего впечатать в стену.

Он не понял, что и каким образом произошло, лишь увидел, как расширились глаза Тони, как она странно вздрогнула, зажмуриваясь, и ослабла, повисая на руках мужчины.