Жить в башне оказалось труднее, чем Стив думал поначалу. И дело было не в том, что это здание больше напоминало какой-то оживший технический кошмар, не совсем в этом.

Тони. Его было много. Очень много.

Стив всегда отличался неимоверным терпением к людям и их выходкам. И здесь тоже старался держать себя в руках, не попадаясь на провокации со стороны Тони. Но порой всему наступает предел. И лишь обещание, данное самому себе, удерживало от того, чтобы собрать вещи и уехать жить на базу Щ.И.Т.а. А ещё понимание, что вины Тони как таковой нет, все его шутки и подколки не со зла, это просто привычка, дурная и доводящая до белого каления, но всё же. У Стива такие тоже есть, да у всех людей они есть. И нужно лишь научиться жить с ними.

Так что Стив принял эту сторону характера Тони, хоть и было очень трудно. Но стоило лишь взглянуть в глаза с хитринкой и на задорную, иногда даже по-детски озорную улыбку, как становилось легко. До одури просто. Словно это то самое, что он искал всю жизнь и наконец нашёл.

Постепенно, шаг за шагом открывалось что-то новое в этом неугомонном, вечно рвущемся вперёд человеке. Какие-то бытовые мелочи, которые позволяли взглянуть на него с другой стороны.

Тони не железный, он из крови и плоти. На его руках десятки мелких шрамов, ожогов и мозоли.

Он любит чёрный кофе, и порой кажется, что живёт только за счёт этого напитка, воздуха и энергии арк-реактора.

Он слушает музыку, от которой у Стива дёргается веко и уши сворачиваются в трубочку.

Он азартен до безобразия, но это относится не к картам, а к работе. И жизни. Стив, пожалуй, ещё никогда не встречал такое любопытство и страсть к ней. Разве что у Говарда, да и то не в такой степени, Тони же напоминал электровеник или вечный двигатель. Кто-то считает, что его ещё не изобрели? Дураки.

И ещё сотни и тысячи мелочей. И порой Стив ловил себя на ощущении дежавю, потому что некоторые вещи он уже видел во снах. Причём они не просто похожи, они одинаковые. То, как Тони подгибает под себя правую ногу за столом или как хмурит лоб, когда что-то в расчётах не сходится, и многое другое, отчего иногда становится даже не по себе.

Это копилось и сравнивалось, и, когда Стив окончательно понял и принял всю сложившуюся ситуацию, в голове не возникало никого сопротивления, всё случившееся теперь воспринималось как правильное и верное. А в сердце уже прочно поселилась симпатия. А возможно, и нечто большее. Потому что каждый раз, стоило увидеть Тони, оно начинало биться чуть быстрее, а по ночам снились глаза и губы уже не Тони из прошлого.

Только вот была проблема, даже две. Во-первых, Тони, кажется, вообще не замечал Стива как такового, лишь в качестве Капитана Америка и объекта своих шуток, не находя времени, чтобы узнать его с другой стороны. Во-вторых, Стив не умел ухаживать и совсем не знал, как заставить обратить на себя его внимание. Спрашивать об этом кого-то было неловко и даже стыдно.

Но, наверное, в каждом человеке что-то такое заложено, отчего мы начинаем просто заботиться о тех, кто нам нравится, беспокоиться за них. И Стив не был исключением, он просто пошёл на поводу у этого внутреннего чувства и начал приносить кофе и что-нибудь съестное в мастерскую, когда Тони там засиживался, то есть постоянно, заставлять его поспать или просто отдохнуть и отвлечься. Но этого было мало. Да, достаточно, чтобы Тони его заметил, и достаточно для начала дружбы, но мало для большего.

Надо бы проводить время вместе, но вот предложить такое просто так, без повода, Стиву было страшно. Было страшно получить отказ. И вообще, может, Тони противна сама мысль об отношениях с мужчиной.

А потом как-то случайно вышло, что Тони начал знакомить Стива со всем тем, что тот пропустил за годы во льдах: кино, музыка, литература, искусство, объяснял, какие теперь нравы и порядки. Это дало повод для уединения, неловких, но приятных касаний, улыбок только друг другу и взглядов в глаза.

Неуклюжие шаги навстречу и тихие совместные вечера разбивали стены вокруг Тони медленно, но верно. И он приоткрывался с ещё одной, более личной и интимной стороны. Рассказывал о своём непростом детстве и лихой молодости, о страшных днях в плену и полных кошмаров ночах сейчас, после почти смерти в космосе. В такие моменты его глаза становились словно стеклянными, он уходил вглубь себя, и Стив всеми силами вытаскивал его из терзающих воспоминаний.

Одним таким вечером, когда они в гостиной смотрели горячо любимые Тони «Звёздные Войны», тот уснул, и его голова в какой-то момент легла на плечо Стива. Он оцепенел, боясь даже немного пошевелиться, не желая терять мгновение, но, поняв, что Тони сейчас даже танковым залпом не разбудить ─ настолько тот устал, расслабился и аккуратно накрыл его пледом.

В груди приятно защекотало, и от сердца разлился жар, оседая румянцем на щеках. Ощущение горячего тела так близко заставило дыхание сбиться и стать тяжелее. Стив не удержался и невесомо коснулся тёмных волос кончиками пальцев. Они были немного жёсткими, но это было так необычно и… волнующе. Боже, это ведь всего лишь волосы…

Было легко и просто сидеть вот так с Тони. И казалось, что весь мир растворялся вокруг них, оставляя лишь лёгкую дымку, позволяя глубже уйти в свои ощущения и вспомнить о тех ночах и жизни вообще до льдов. Тогда, проснувшийся, с ещё слишком яркими после видений эмоциями, Стив отчаянно желал найти этого человека. Даже необязательно именно этого. Просто невыносимо сильно хотелось встретить того, кто сможет подарить счастье. Кто одним своим присутствием разгонит тучи, и можно будет вздохнуть легко и безмятежно. И с кем не будет возникать чувства потерянности среди тысяч и миллионов людей, с кем не будет казаться, что бредёшь в нескончаемом дремучем лесу, куда из-за корявых и сухих веток не проникает даже капли солнечного света.

Тони заворочался и, поёрзав на месте, чуть приподнял голову, устраиваясь удобнее, так, что его губы почти касались шеи Стива.

Это было правильно, всё случившееся. Тони рядом, живой, излучающий свет. А всё остальное, все лишения и трудности, боль и страдания ─ это ничего. Да, они не забудутся, да Стив и не хотел их забывать. Но если Тони просто будет здесь, на расстоянии вытянутой руки, то они померкнут, оставляя после себя лишь небольшой след. И больше не будет одиночества, не будет холодных ночей, полных сожаления и разочарования, что он здесь, а не там, за прикрытыми веками. Потому что хорошо тут, прямо сейчас.

Неужели он всерьёз готов был отказаться от этого? Как же глупо и трусливо.

Фильм уже закончился, телевизор выключился автоматически, и теперь комната погрузилась в темноту. Лишь свет из окон позволял различать очертания предметов. Время было позднее, и обычно в такой час Стив крепко спал, но теперь, когда в груди бушевало столько эмоций, он думал, что не заснёт до утра. И всё же его сморило.

Очнулся он, когда небо посветлело. Плечо, на котором пристроился Тони, затекло, и рука совсем не ощущалась, поэтому Стив начал шевелить пальцами, пытаясь привести её в порядок.

Он не заметил, как Тони проснулся, и был почти напуган, стоило услышать хриплый после сна голос:

─ Стив, знаешь, я не до конца уверен, но, думаю… кажется, я. ─ Он глубоко вздохнул и отстранился, заглядывая Стиву в глаза. Тони тоже успел подумать обо всём, что происходило между ними в последние дни. Это было немного страшно, потому что уже столько раз за свою жизнь он не просто обжигался, а сгорал заживо, столько раз его сердце, измученное и иногда, кажется, еле бьющееся, разбивали с жестокостью и цинизмом. Но ведь Стив не такой, и он столько пережил, как и Тони, столько раз терял самого себя, что знает, как хрупок человек, даже если он и очень силён. Это дарило надежду, что сейчас поймут, примут. Не оттолкнут. Так что он сжал ладони в кулаки и продолжил: ─ Кажется, я тебя люблю.

Стив растерянно и недоумённо смотрел на него, не имея сил сказать хоть слово. Его чувства были взаимны, и теперь, зная это, он считал себя идиотом. Ведь наверняка Тони не рассказывает всем подряд о себе и не нянчится, объясняя в сотый раз, как пользоваться микроволновкой и электрической плитой. Но почему-то тогда это казалось только обычной вежливостью, не возникало и намёка на что-то большее. И стало даже, пожалуй, стыдно, что не ему первому хватило смелости признаться.

Он слишком долго молчал, пытаясь до конца осознать только что услышанное, успокоить зашедшееся бешеным темпом сердце. А Тони начал жалеть о признании, коря себя и считая полным дураком, раз посчитал возможной взаимность. В конце концов, кому нужен сумасбродный алкоголик. Не светлому и идеальному во всём Капитану Америка.

─ Наверное, для парня из сороковых это кажется неприемлемым и, может, даже мерзким. Прости, просто давай забудем. ─ Тони опустил взгляд и покачал головой, скидывая плед и собираясь вставать. Стив схватил его за руку, а другой ладонью коснулся щеки.

─ Нет, это не мерзко, совсем нет. ─ Он провёл большим пальцем по скуле и наклонился ближе, почти касаясь своим носом его. ─ Потому что я, кажется, тоже тебя люблю. Нет, не кажется, точно.