Дофламинго с самого утра испытывал ощущение невероятной усталости и бессмысленности жизни. Словно из воздуха выкачали дозу того наркоманского элемента, которым он порой упивался, когда выходил в свет и вносил коррективы в жизни людей, окружавших его. Потерялись все возможные краски. Осталось только уныние, странная печаль и насморк. Да, последнее окончательно выбило из колеи, ибо страдал Доффи им уже пятый день подряд, отказываясь от лечения противным спреем и жгучими каплями для носа. Конечно, ходить копией Требола совсем не хотелось, но лекарства Донкихот не любил. Все эти таблетки, мази пахучие. Невкусно и отвратительно. Поэтому Дофламинго предпочёл ходить с упаковкой платочков да тихим "Шмыг-шмыг".

Как оказалось, такое решение повлекло за собой ряд не менее отягчающих событий. Дети, а именно, Детка Пять и Баффало, больше всего времени проводившие время с Молодым Господином, дружно начали чихать и кашлять, свалившись с температурой. Все члены семьи стали носиться с кашами, градусником, тряпочками. Диаманте предлагал достать марлю и водку, чтобы согреть мелких, Пика забавно причитал, что никак не получается сбить температуру, Джолла дежурила на посту, приглядывая одновременно за Деллинджером, который из-за напряжённой атмосферы стал капризным и плаксивым. Дофламинго иногда брал на себя малыша, дабы разрядить немного обстановку, не обращая внимания на вздохи и охи команды "Не стоит Молодому Господину себя утруждать!". С ним почему-то мальчик успокаивался, начиная играться с шубой.

Доффи уставал, но не говорил об этом. Не то, чтобы ему не хотелось найти себе уши для добровольного участия в его монологе. Просто он наперёд знал, что никто дельного совета не даст, кроме поддержки или хвалы. А хотелось бы услышать разумные аккуратные слова. Проблемы в жизни уже переполняли чашу терпения.

Одним словом, обстановка в доме с каждым днём становилась всё печальнее.

И вот именно в столь не доброе утро пришлось отправиться на остров Миньон. В холод, мороз, снег - самое то в его состоянии. Придётся тащиться ещё и со всем больным семейством, по другому всё равно точно не выйдет. Но, как говорится, нет слова "не хочу", есть слово "надо"! Поэтому, подобрав сопли, платки и членов команды, Донкихот Дофламинго двинулся по нужному адресу.

И стоило прибыть на место и разложить вещи и важных людей по разным углам, как мужчина тут же упал пятой точкой на ближайший ящик. В голове гудело, в носу свербило, в душе что-то умирало. Да, о существовании последней Дофламинго узнал неожиданно и был этим шокирован. Данная невещественная роскошь была ему не по карману. Но факт оставался фактом - бывший тэнрюбито испытывал крайнее паршивое состояние в связи с запущенным разбирательством в своей личной жизни и полной неразберихой на душевном фронте. Вот вроде бы, красивый, молодой, харизматичный, однако одинокий и разбитый.

"Огромная семья, она же команда", - размышлял Доффи потирая виски. - "Больные дети, сбежавший брат, спиздивший одного из этих "цветов жизни". Фрукт Опе-Опе оказался где-то в самой жопе Гранд Лайн. Бюджет трещит по швам, ибо вокруг одни идиоты, которые не умеют нормально выполнять поставленную задачу. В последнее время с деньгами совсем плохо. Хотя это, наверное, связано с многочисленными тратами на уход за шубой и трусами. А ещё на одеколоны, игрушки, бусы... Но мне это нужно! Правда, показать это некому уже туеву кучу времени. Партнёров-то нет, почему-то. И чего они все внезапно умножились на ноль? Ни одного в округе не осталось, желающего отблагодарить за щедро оставленную ему жизнь. Хм... не стоило всё же некоторых отдавать потом Диаманте. Странные у него способы организовывать людям культурный досуг, раз те потом домой только уже в гробах возвращаются. Боги, ну почему же всё кажется таким непроглядным дерьмом?! Я как будто уже с ума схожу! Ничего не ладится и даже не собирается!"

Дофламинго смачно чихнул.

"А мне может хочется человеческого тепла и внимания, а все только и знают, что убегать от меня с детьми. Ну или же просто убегать. А проблемы домашние и в бизнесе приходится решать только мне, как не крути. Вот и сейчас, надо достать Фрукт, вернуть и поговорить с Коразоном, заняться лечением детского сада, уладить несостыковки в планах, как-то договориться с поставщиками оружия и ещё разобраться с рядом других ужасов. Как же я устал! Просто устал. Надо взять выходной, может отпуск. А то ни здоровья, ни спокойствия".

Раздался звонок по ден-ден муши. В надежде, что новости будут хорошими, Донкихот трясущимися руками поднёс трубку к лицу и приготовился слушать. Голос Верго сначала обрадовал своим уверенным решительным тоном, но информация, произнесённая дозорным, ещё больше погрузила в пучину уныния. Пистолет в руке опасно блеснул в темноте. Воспоминания пронеслись перед глазами, словно дикий вихрь. Бедность, голод, холод, непроходимо тупой и жалкий папаша, беззащитный брат... Дуло чуть приподнялось. Душевная боль разрывала на части. Как и разыгравшаяся ангина.

"Роси-Роси", - сокрушался Дофламинго. - "Ну как так?! Ну почему ты?! За что?! Поверь, наш папка вполне нормально сейчас себя чувствует, необязательно быть таким злопамятным. Не отрубил бы я ему бошку, ты бы не познал радость иметь мелкую букашку в дурацкой шапке под боком. Всё в мире взаимосвязано, закономерно. Ну нельзя же из-за недоразумения в прошлом ставить на кон семью. Может на всем нужен отпуск? Много ли надо для счастья? Поспать, поесть, потрахаться. Мне уж точно необходимо."

Он взглянул на пистолет. Хотелось застрелиться.

"Никто меня любит", - Дофламинго страдальчески уткнулся головой в стену. - "А хотелось бы иметь такого человека рядом, чтобы он хотя бы из чувства долга успокоил. Тепла хочется, по-человечески чтобы было всё. Боги, как я несчастен, слов нет! Я, кажется, становлюсь похожим на своего отца дебила. Жалею себя и ною. Ною и ною. Надо с этим что-то делать".

В итоге Дофламинго тяжело вздохнул и направился на разборки с братом, держа наготове пистолет и платок. Оставалось надеяться, что он их не перепутает случайно. Будет слишком унизительным начать угрожать тканью с соплями вместо грозного дула красивого оружия. На сердце и без того хреново, а тут ещё целый ворох проблем накатился. Когда это уже закончится?

***

Росинант что-то упорно говорил, доказывал и даже угрожал. Много громких слов, бьющих прямо в уязвимое место. Старший Донкихот вроде и слышал абсолютно каждое слово, но как будто из-за толстой каменной стеной. Что-то раздражало, что-то злило. Его младший брат предал доверие семьи и самого Доффи. Так жестоко и подло. Однако больше всего пламенная яростная речь Росинанта вызывало непреодолимое чувство боли и горя. Хотелось налететь, надавать оплеух, избить и, да, всадить в родного человека пулю. Внутри всё кипело и бурлило.

Но вместо этого, когда Коразон с дрожащим пистолетом в руках уставился на Дофламинго, тот просто тяжело вздохнул, возвёл глаза к небу и сжал губы в тонкую полоску. Происходящее вокруг заставило его задуматься о своей жизни ещё больше. И почему-то казалось, что она одна сплошная жопа. Вбитые слова Требола о его величии и могуществе, верное окружение, уверенность в своей особенности - теперь всё ощущалось с огромной тоской и чувством тупика. В голове что-то заклинило. Груз усталости вытеснил собой остальное. Мужчина смотрел на падающие снежинки, позволяя облеплять своё лицо, и просто слушал своё дыхание. Такое сбитое, неровное. В висках пульсировало, головная боль стекалась в затылок, а грудь медленно вздымалась и опускалась. Хотелось стоять вот так какое-то время. Смотреть на столь скучное мельтешение снежинок и ловить их кончиком языка.

И глядя на эту зимнюю снежную красоту, он отчётливо с неким облегчением произнёс:

- Да в пизду...

Веки слипались. Всё больше одолевало желание заползти под одеяло. И в какой-то момент он плавно спикировал лицом в пушистый холодный снег.

Последней мыслью перед тем, как всё же уснуть, было:

"Хочу на море".