Народ толпой вывалился из здания школы, довольно галдя. Кто-то пёрся домой, кто-то в библиотеку, чтобы получше подготовиться к приближающимся контрольным. Как будто ни единого повода для беспокойства не было. Руслан, к своему огромному удивлению, направлялся в курилку вместе с Кашиным: тот болтал о чём-то отстраненном.

Тушенцову последнее время слова в принципе давались с огромным трудом.

Он, мать вашу, убил человека, своими руками придушил Решетникову. Как Тушенцов в принципе мог нормально общаться с людьми, вспоминая о том вечере каждый раз, оказываясь наедине с мыслями? Никак. Оставалось натужно кивать головой вместо приветствий и надеяться на лучшее. Юля сделала ему много дерьма, но это был не повод давать этой вечно сидящей в нём агрессии вылиться наружу!

Объяснить злость становилось всё труднее. Она была в юноше давно, с более-менее осознанного возраста: словно кто-то по щелчку врубал в Руслане что-то неправильное и сдерживать себя становилось просто невозможно. Она разъедала Тушенцова заживо, и после убийства Решетниковой подросток практически переставал ограничивать себя — из него особо всё равно и слова не выдавишь, в крайних случаях разве что одно предложение, чтобы на него не пялились окружающие. Злость выражалась теперь не в мыслительном потоке, как раньше: она растворялась в голове навязчивыми идеями, которые отделять от здравого рассудка было для парня уже затруднительно, но пока что реально. «Тот урод слишком много говорит о себе, это раздражает» пронеслось в голове, когда подросток слушал краем уха рассказ одноклассника. «Интересно, что, если ты возьмёшь эти химические реагенты и выплеснешь на лицо соседу по парте? Ничего особенного, дрогнули руки, ты придумаешь оправдание» чуть не заставило Руслана пролить жидкость из пробирки на лабораторной. «Ему стоит прекратить так смотреть на тебя, ты прекрасно осведомлён, как можно выткнуть ему глаза наиболее быстрым способом» и Тушенцов прочти пролил сок в столовой на себя. Он и подумать не мог, что в нём копилось стоило раздражения и агрессии.

«Ударь этого идиота, его нытьё раздражает. Сломай её, унылые разговоры о бывших за твоей спиной надоели, тебе же хочется покоя. Устрой погром в кабинете и наблюдай, как накажут учителя. Подставь ебанную стерву-истеричку, она слишком много себе позволяет».

Любой триггер, и Тушенцов терялся в мыслительном потоке.

Иногда злость прерывалась паникой, когда осознание догоняло мысли, обрастающие потаёнными желаниями — Руслан замыкался, опуская глаза, и пытался привести голову в порядок. Не сказать, что он был параноиком, но узнай кто-то из окружающих, о чём думал совершенно непримечательный старшеклассник, его тут же бы закрыли в психбольнице. Или тюрьме. Хотя, скорее всего, тюрьме, учитывая труп девушки.

— О чём задумался? — Даня привычно-буднично улыбался, доставая по пути портсигар: одну себе, одну Руслану.

— Ни о чем, — отмахнулся парень, поджимая губы. До курилки оставалось несколько метров, но уже отсюда он мог видеть Дашу.

Школьники выбрали не особо примечательное место для перекуров: за школой, между двумя зданиями, объединёнными длинным коридором, ведущим в актовый зал, находились несколько мусорных баков — за ними стояло ограждение, у которого и толпились подростки, спрашивая друг у друга зажигалку и сигареты, ненавязчиво купленные в магазинчике за углом.

Кашин же курил самокрутки, но никого за выбор покупного Винстон не выстёбывал.

Каплан курила в компании Лизы, накинув капюшон куртки, когда же сама Неред стояла в утеплённой джинсовке, пестрящей нашивками. Первой поприветствовала парней Лиза, помахав ладонью, пальцы в которой зажимали Мальборо Голд.

— Хей, — Кашин прикуривал по пути, — как день?

— Отвратно. Нам задали групповую работу, а мои одногруппники полные идиоты, — Неред отфыркнулась. Обычно она выглядела вполне спокойно, поэтому взбаламученную Лизу видеть было непривычно.

— Бывает, — пожал плечами Даня.

Лиза продолжила высказывать всё, что она думала о новом задании и «полных придурков вокруг», а Кашин умело поддерживал диалог, поддакивая. Даша, увидя за рыжим Тушенцова, легко улыбнулась, подходя к нему. Спрашивать зажигалку было неловко, но девушка сама предложила — подросток успел разглядеть аккуратные ладони и блестящий лак на ногтях Каплан. Её руки пахли табаком и чем-то легким, наверное, какой-то крем для рук или духи, раньше Руслан не замечал этого.

— Как твоё ничего? — она была явно спокойнее подруги.

— Б-бывало и лучше, — ответил Тушенцов, чувствуя, как уголки губ ползли вверх. Не улыбаться Даше было невозможно. — А ты?

Становилось гораздо холоднее, толстовка больше не спасала, поэтому приходилось мерзнуть в куртке отца, пропахшей его дешёвыми сигаретами.

— Пойдёт, — она затянулась дымом, — хотя на уроках скучновато. Ты, кстати, смотрю, подружился с Даней.

Лучше бы он так же сдружился с Каплан, признаться честно, а не с рыжим мажором. Хотя ладно, Кашин был довольно добр к нему, открыт, да и вообще поддерживал Руслана, иногда даже подвозил до склона, поэтому так отзываться о Дане было довольно неправильно. Он заводил с Русланом дружбу — или как это называлось у нормальных людей — и вполне был расположен к общению с нелюдимым и замкнутым Тушенцовым. Подросток должен быть благодарен, что Даня вообще решил продолжать общаться после того вечера в ванной. Или труп в разгар вечеринки для него обычное дело?

— С Даней весело, — и очень безопасно, потому что он гарант того, что подростка точно никто не тронет в присутствии столь влиятельного среди старшеклассников человека. Тушенцов стряхнул пепел, отводя глаза.

Даша же, к слову, тоже не прекратила общение: она разговаривала до занятий и в курилке, интересовалась его состоянием. Руслан каждый раз таял от её улыбки, каждый раз подмечал в девушке что-то новое: как менялись духи в зависимости от дня недели, как очаровательно она прикусывала карандаш, задумавшись над задачей в проверочной работе, как красиво у неё блестели глаза в сумерках вечера, когда они случайно пересекались в том самом магазинчике за углом. Правда, Руслан покупал продуктов домой, а Даша же тонкие сигареты с ментолом. Каплан как будто не касалась вся серая обстановка вокруг, не обволакивала грязью от шин на дорогах и дымом выхлопных труб. Каплан была особенной.

Возможно, Руслан тоже хотел быть таким же особенным вместе с ней.

— Понимаю. Даня, на самом деле...

Мимо Даши прошёл какой-то парень, задев плечом девушку, отчего та нечаянно схватилась за руку Тушенцова, чтобы не упасть.

— Смотри, куда прешь, уебок, — вырвалось у Руслана быстрее, чем он допер, что произошло. Кто-то толкнул Каплан и это было главным триггером сейчас.

Подросток не заметил его издалека — Даша перед ним сверкала, обращать внимание на окружающих хотелось меньше всего, — но незнакомец был чуть выше самого парня, а ещё больше в полтора раза. Гнев в груди вновь вскипал, зуд под кожей заставлял сжать кулак, пока другая рука аккуратно помогла Даше встать.

— Чего? — парень развернулся, хмурясь недовольно, доставая сигарету из пачки губами. — Какие-то проблемы?

Злость вновь клокотала в горле, потерянная Даша попыталась успокоить Тушенцова, но это было бесполезно — внутри все разрывало на части. Как посмел этот идиот хоть пальцем тронуть Дашу? Как он посмел делать вид, будто не произошло ничего из ряда вон выходящего? Полоумный ублюдок, которого нужно поставить на место. Выдохнув дым в последний раз, Руслан выкинул окурок — а хотелось его затушить о ебало этого недомерка.

— Ты толкнул её, вот в чем проблема, блядь, — процедил сквозь зубы Руслан.

Парень подпалил конец сигареты, намереваясь уже устроить, видимо, разборку, как тут же изменился в лице, увидя взгляд Тушенцова — парень смотрел ровно на уебка, не сводил глаз с него, ожидая извинений. Физически, наверное, в более выигрышном положении был незнакомец. Руслан не думал даже, что будет, если его отпиздят здесь и он не сможет дать отпор, но был уверен, что делал все правильно.

— Извинись перед ней сейчас же.

— Все нормально, — Даша повернулась к парню, от чего тот побелел вдвойне, громко сглотнув. — Давайте просто разойдёмся.

Руслан поджал губы, продолжая смотреть на идиота, пытающегося выдавить из себя хоть что-то.

— Извини, я не видел куда иду, честно, — громко затараторил он, тут же выбрасывая только что подожженную сигарету. — Мне очень жаль.

— Что у вас тут происходит? — Кашин, заинтересовавшись, подошёл к ним, держа самокрутку в уголке губ.

Парень тут же стартанул обратно в здание школы, решив, видимо, не испытывать судьбу. Даша всё ещё придерживала его за руку — Руслан заметил это только сейчас. Гнев потихоньку начал угасать, а Каплан рядом как никогда способствовала этому. Становилось так спокойно, казалось, успокаиваться и вовсе не хотелось, чтоб девушка не отпускала его никогда.

— Ничего, — смято ответил Руслан, выглядя уже не так агрессивно. Говорить об очередной вспышке гнева не стоило, главное, чтобы никто больше не увидел его таким вновь.

— Все в порядке, — заметив перемены в Руслане, девушка аккуратно отпустила куртку, тут же грея ладони в карманах.

— Точно? — Даня спросил с прищуром.

— Точно, — фыркнул в ответ Тушенцов.

Неред удивленно выглянула из-за шпалы-Кашина, недоумевающе приподнимая бровь и оглядывая подростка с ног до головы.

— Никогда тебя таким не видела, выглядишь хреново, — подытожила она.

— Нервы, — лишь ответил Руслан под подозрительным прищуром Дани.

***

Холод напрягал Руслана больше всего: холод означал передвижение по дому в толстовках, означал сон под двумя одеялами и сквозняки по ночам, когда ветер становился невыносимым. А ещё означал сугробы на склоне, так что время на дорогу до школы уходило гораздо больше.

Хотя в последнее время его часто подвозил Кашин, что значительно спасало ситуацию.

— Куда мы едем? — спросил Тушенцов, кутаясь в отцовскую куртку.

— Увидишь.

Обычно после школы его либо отвозили к склону, либо предлагали выпить, от чего подросток отказывался, помня свой экспириенс на вечеринке. Да и идти домой пешком не хотелось, хотя глубоко внутри оставалась надежда, что Каплан чудесным образом захочет провести время вместе с ними. Нередко и Лиза каталась на машине вместе с Даней, включая свою музыку на всю громкость. Пару раз Кашин даже разрешал поиграть у него в приставку.

В этот же раз ни Неред, ни предложения выпить не последовало.

Дани не было сегодня в школе, но это не помешало ему забрать Тушенцова у ворот. Парень немного растерялся, однако предпочитал не думать, что у рыжего на уме. Водил он, конечно, так себе — видимо, мог себе позволить, судя по штрафам на тумбе. Руслан водить не умел, поэтому уж понятия не имел, зачем жать на педали так сильно — зачем гнать на светофорах, фыркать на патрульных и забивать на ограничение скорости.

Везли его под какую-то качающую музыку хуй пойми куда, хотя примерно он местность эту узнавал: отец давным-давно возил их с матерью на панорамную площадку у въезда в город на пикник. Кашина, сидящего в расстёгнутом пуховике и солнцезащитных очках, ничего не волновало, он привычно дымил, держа самокрутку зубами, придерживая уголком губ. Руслан давно заметил, что рыжего особо ничего не ебало: ни учеба, ни отношения, ни косые взгляды, словно у него всё под контролем — с такими финансами, может, всё действительно было под контролем.

Рыжий остановил машину у площадки, кивая, мол, пойдём со мной. Руслан поёжился, но из машины вышел.

Солнце садилось за горизонт, оставляя на Стенборне множество розовых бликов, перескакивающих с крыши на крышу — красиво, ничего не скажешь, однако смысла своего местонахождения здесь Тушенцов всё ещё не видел. Навряд ли Даня привёз его сюда ради красивого заката.

— Я всё равно не понимаю, — произнёс подросток, облокачиваясь на багажник рядом с Кашиным, — зачем я здесь.

— Ты выглядел хреново, — выдохнул дым рыжий, — я решил, что тебе нужно самому это увидеть, чтобы полегчало.

— Полегчало? О чём ты?

Внезапно в глаза ударил свет: фары сверкнули за поворотом, машина подъехала рядом, паркуясь слева от автомобиля рыжего. Руслан продолжал недоумевать.

Из машины вышел мужчина: гораздо старше них, лет на десять, если не на двенадцать. Светлые обесцвеченные волосы топорщились в разные стороны, в левом ухе бликовала серьга; внимание привлекали кожаные перчатки на его руках. Выглядел мужчина вполне молодым, но не то чтоб располагающим к себе — напротив, даже в каком-то смысле пугал.

— Опаздываешь, Ян, — усмехнулся Кашин, выкидывая куда-то в сторону окурок.

Мужчина на выпад ничего не сказал, лишь поджал губы и спокойно продолжал смотреть на парней. Под тяжёлым взглядом становилось неуютно.

— Ладно, ближе к делу, — махнул рукой Даня, отталкиваясь от опоры. Руслан по инерции отошёл в сторону.

Рыжий ухмыльнулся, открывая багажник ладонью, глядя на содержимое. Подросток стоял позади, не особо желая быть ближе к Яну. Послышался шелест пакета, в нос ударила вонь, парень все же выглянул из-за плеча, заглядывая в багажник.

— Нужно убрать тело, — произнёс Кашин.

Сердце ёкнуло и упало в пятки. То есть он его сюда за этим привёз? Чтобы он своими глазами увидел, как Решетникову уничтожат, как какую-то главную улику? Паника окатила дрожью тело парня, сковывая и заставляя стучать зубами.

— Грубая работа, — впервые заговорил мужчина, залезая ладонью внутрь пакета, оттягивая голову, рассматривая синяки.

— Какая есть, — отфыркался Кашин, кивая в сторону дрожащего Тушенцова.

Подросток аж вздрогнул от неожиданности.

— Легче уж было отравить омежником, если так хотелось выплеснуть эмоции, — пробормотал Ян, оглядывая тело.

Затем он резко отвёл глаза, окидывая Тушенцова оценивающим взглядом сквозь линзы очков, прищурившись. От этого взгляда было как-то совсем не по себе, да и сам факт, что тело не закопали — это же гораздо легче! — а отдали ему, вызывал сомнительное первое впечатление.

— Это Руслан, кстати. Неплохой парень.

Меньше всего ему хотелось знакомиться с кем-то вроде Яна.

— В общем, всё как обычно на тебе, — перевёл тему Даня, как только после его представления повисла тишина.

Ян кивнул и отошёл к своему автомобилю, открывая багажник. Движения плавные, какие-то неестественные что ли.

— Кстати, передай своему боссу, что партия готова, — вбросил невзначай старшеклассник, разглядывая часы. Секундная стрелка медленно завершала круг.

Ян же на слова парня никак не отреагировал, лишь подхватил тело из машины Кашина, держа труп в пакетах с легкостью, будто Решетникова ничего не весила. И не воняла, впрочем, тоже.

— Ты же его... что там? Уши? Ноги? Передашь, в общем, — Даня будто специально подбивал молчаливого мужчину, провоцировал, ехидно щурясь.

— Я его глаза, — резко ответил Ян.

Рыжий оглядел его с головы до ног и усмехнулся.

— И руки тоже?

— Нет, — Ян громко положил тело к себе в багажник. — Руки пока мои.

Все эти диалоги очень напрягали Тушенцова, побелевшего, несмотря на низкую температуру на улице. Солнце село: город потускнел, возвращая себе привычную унылость. Признаться честно, Ян перепугал его до смерти одним своим взглядом. Хотелось, как ни странно, домой, под два одеяла.

— Слушай, а чего ты там про омежник говорил? — спросил Даня, довольно ухмыляясь. Ян очевидно злился. — Любопытно просто.

Ян хлопнул багажником и пошёл к Кашину, пока тот полез зачем-то в карманы пуховика.

— Первые симптомы: рвота, галлюцинации и конвульсии. Затем появятся проблемы с дыханием, мышечные спазмы и тризм. Пару часов и труп на руках, — отчеканил мужчина со спокойным выражением лица.

— Тризм? — переспросил старшеклассник на выдохе.

Кашин протянул свёрток наличными, и сколько там тысяч, Руслан предпочитал не знать.

— Тризм — спазм жевательной мускулатуры, — Ян забрал свёрток, едва заметно улыбаясь кончиками губ, плавно переходя на шёпот. — Из-за тризма кажется, что у трупа появляется предсмертная улыбка.

Улыбаться больше даже Дане не особо хотелось.

***

— Даня, я, блядь, ничего не понимаю, — вновь произнёс Тушенцов, опираясь на стену.

В следующий раз Руслана вытянули из дома поздней ночью, хотя отца не было, поэтому паники в голове подростка было значительно меньше. Кашин вновь был молчалив, но обещал, что скоро ответит на все его вопросы, стоило лишь немного подождать. И Тушенцов ждал: он молчал о Яне, своей панике и тревожности из-за трупа, возникающих сомнений даже в самом Дане, ибо ещё никто так не выдергивал Руслана из кровати, кроме пьяного отца.

Кашин привёл его на какое-то собрание или типа того, судя по толпе. Заброшенная заправка на окраине прекрасно подходила и ни капли не привлекала внимания, а ещё здесь, судя по коробкам, находились какие-то припасы или провизия. Человек тридцать стояло в куче, переговариваясь вдали от них. Даня стоял рядом с Тушенцовым, перебирая в руках очередную самокрутку.

— Знаешь, Руслан, я сразу понял, что ты нам подойдёшь.

— Нам?

— Нашей стае. Нам нужны такие люди, как ты, — ухмыльнулся рыжий.

— И что же во мне такого? Как ты это понял?

Кашин взглянул на часы, затягиваясь дымом.

— По глазам.

Подняв взгляд на Руслана, парень довольно усмехнулся. Эхо раздавало разговоры людей по всему пустому помещению, кто-то курил, как и рыжий, кто-то, видимо, был крайне ушатанный и терял опору под ногами.

— Такой же убитый взгляд, — пожал плечами рыжий.

Руслан замолчал, сглотнув. Неужели было всё это время понятно, кто в нём «сидел» всё это время? Неужели было ясно, насколько в действительности агрессивен Тушенцов? Это пугало, ведь подросток искреннее надеялся, что гнев оставался в нём и никуда кроме рефлексии не выливался. Руслан надеялся, что он не начнёт вновь убивать и срываться, что это всего лишь помутнение в голове и запутанных мыслях, однако с каждым днём сомнений было всё больше.

— Кто такой Ян? — спросил парень, оглядывая бегло помещение. — И как ты мог хранить так долго труп?

— Ян поможет убрать любые следы, — отстранённо ответил Кашин, выдыхая дым. — «Любой каприз за ваши деньги», так сказать. Зачастую он просто выполняет работу за своего «начальника», но я особо не вникал. Знает много крутых штук.

— А почему просто не закопал труп?

— Найти могут.

Такой себе уборщик, если вспомнить их неловкий диалог. Что за глаза? Ян вызывал уйму вопросов, а неумолимый разум Тушенцова требовал ответов уже сейчас. Хотелось знать его слабые стороны, чтобы в случае чего суметь вовремя надавить на него. Не хотелось пропадать из города из-за мужчины, который знал последствия отравления какого-то там омежника. Который вызывал предсмертную улыбку.

Что касаемо неё, то даже самая едва заметная улыбка от Яна казалась теперь Руслану невероятно пугающей.

— А что насчёт...

— А, труп, — парень махнул рукой, словно это особо ничего не значило. — У мажоров свои способы найти большой холодильник, — усмехнулись ему в ответ. — Мы все вообще так-то по-хорошему занимаемся тут плохими делами. Но ты-то теперь тоже не самый правильный, да?

Руслан как-то запоздало кивнул, понимая, что ведь ему теперь действительно не отвертеться. Он убил человека — он своими глазами видел, как Даня отдал сумму за то, что б труп не нашли. Он теперь должен Дане в любом случае.

— Кстати, я же хотел тебя тут кое с кем познакомить, — повеселел рыжий, толкнув подростка в плечо.

— С кем?

— Полезное знакомство, скажу так, — усмехнулся Кашин.

Он направился в сторону толпы, поэтому Руслан поспешил за ним, кутаясь в капюшон. Кто знал, что это будет за полезное знакомство — вдруг его познакомят с кем-то вроде Баженова? Тогда, наверное, и жизнь окажется малиной, даже если руки замарал в крови. И Даша будет рядом. И даже отец не станет ему помехой больше.

— Привет, — улыбнулся Кашин, салютуя рукой. — Как жизнь?

— Своим чередом. Как поставки? — прозвучал мужской голос. Из-за людей ничего не было видно.

— Топлес передаст, что они готовы к отправке.

— Отлично, — судя по эху, мужчина затянулся сигаретой. — А кто это с тобой? Ты привёл того новенького?

— Да, это Руслан. Ручаюсь за него.

Люди разошлись, и Тушенцов увидел, что все это время за толпой находился человек: мужчина сидел за столом — бывшей кассой или что-то типа того, только без кассового аппарата — закинув ноги на него. Самым ужасным было не то, что он выглядел тоже устрашающе, и даже не сидящая рядом с ним Каплан, выглядящая вполне спокойно, нет.

Мужчина сидел раскованно, он отглотнул что-то из бутылки, тут же вытирая рот рукой.

— Ну что ж, приятно познакомиться. Я Юлик.

— В-взаимно.

— Чувствуй себя в Стае как дома. Мы здесь стоим друг за друга горой, — хмельно улыбнулся Юлик.

Самым ужасным было то, что Руслан знал его ещё до знакомства.