С мрачным видом Эльмир всматривался в темнеющие дали Царства Хаоса, и с каждым мгновением сердце всё сильней замирало от тревоги и какого-то неприятного, грязного предвкушения. Ещё никогда на него не накатывало такое желание стремглав броситься в бой. Он помнил: эти проклятые земли стали могилой его Лиса, и жажда крови его обидчиков вдруг вскипела в нём с новой силой, обжигая изнутри убийственным пламенем. Но Эльмир остановил себя, поймав озабоченный недоумевающий взгляд Тайра на себе, и постарался снова вернуться к серьёзному виду. Где-то там во мраке непроходимых гиблых болот его ждёт неизвестность. Где-то там он или выйдет из боя победителем, или погибнет.

Ни одну живую душу не встретишь в этих местах. Эльмир всей своей сущностью чувствовал всеобщее недоумение и внезапно мелькнувшую неуверенность, и только с силой сжал рукояти Множества Истин. Он точно не имел права сомневаться. Пути назад нет. Или в бездну, или в пучину несмываемого позора.

Он обернулся на Тайра, стоящего у него за спиной по правую руку. На его лице была равнодушная уверенность, даже взгляд серых глаз ничего не выдавал. Эльмир снова невольно поразился его умению держать себя, и позавидовал, понимая, что ему самому ещё однозначно недостаёт опыта.

Они условились отправиться в лагерь разбойников, что был в самой глуши, спрятанный за болотами в непроходимой гуще леса скрюченных непомерно уродливых деревьев, которые словно корчились в агонии, в сопровождении только личной охраны. Остальной отряд был заранее разделён на группы, и Эльмир был точно уверен, что его воины прибудут почти сразу, завидев сигнальный огонь, чтобы разобраться с предателями и отступниками.

Вначале следовало разобраться в том, чего же хотят эти люди, и понять, какими методами им удалось добиться подчинения себе всей окрестной нечисти. Тайр предупредил его: обращать внимание на каждую выбивающуюся из общей картины деталь, видеть каждое лишнее движение, слышать даже самый тихий шёпот, иначе предатели не побрезгуют оборвать чужую жизнь даже самым бесчестным образом — ударом в спину.

Обменявшись с Тайром взглядами, полными мрачной решимости, Эльмир последовал вперёд, ступая на узкую тропу, подсказанную теми, кто знал эти места лучше остальных. Один неверный шаг — и трясина поглотит навсегда. И только услышав шаги за спиной, наконец, успокоился. Его охватило пугающее спокойствие, такое, словно он не в тылу у врага, а во дворце Ориентальных Песков, в своих покоях. Назвать это место домом у него пока всё ещё не получалось.

Осторожно ступая по слишком мягкой почве, норовившей уйти из-под ног в любое мгновение, Эльмир оглядывался вокруг. За обманчиво надёжными холмами скрывались мутно-зелёные воды затхлой реки, по поверхности которых то и дело выступали пузырьки. Поваленные стволы деревьев, прогнившие насквозь, преграждали им путь тут и там. Казалось, будто болота здесь не должно было быть, будто сюда она было перенесено искусственно. Удивительным казалось то, что эти сырые недружелюбные места слишком резко сменялись раскалённой потрескавшейся от жара равниной, где-то там, далеко.

Натолкнувшись на показательно распластанный на земле скелет какого-то чудовища, Тайр едва заметно побледнел, но сразу же отвёл взгляд, проходя мимо. Уже заканчивалась болотистая местность, и ступать можно было увереннее, твёрдой походкой. Впереди темнел высоко устремляющийся лес чёрных обугленных деревьев, искривлённых и крайне отталкивающих своим видом. Поднялся ветер, и грозящиеся вот-вот обвалиться полые сухие ветви и стволы заскрипели, заскрежетали, ветер завыл в их верховьях. От этой жуткой мелодии мороз пробежал по коже. Эльмир с Тайром переглянулись.

Здесь было непривычно тихо, только поскрипывал уродливый лес, который они пересекали широкой тропой, явно очень часто использовавшейся. С одной из ветвей с пронзительным визгом сорвалась в воздух огромная летучая мышь, которую вспугнул случайный возглас одного из их сопровождающих: он заметил за деревьями в стороне от тропы алые сияющие камни, заострённые кверху, что были выложены аккуратными кругами. Это было похоже на достаточно сильную магическую печать, однако Эльмир и Тайр не могли понять, что же можно было вообще здесь запечатывать.

Чем более они углублялись в лес, тем чаще им стали встречаться подобные сооружения, окутанные клубящейся тьмой. Кто-то предложил разрушить на пробу одну, чтобы взглянуть, что же они сдерживают или для чего нужны, и Эльмир почти согласился с этим, но Тайр одёрнул его.

— Мы не знаем, что это и для чего, — говорил он. — Они могут использоваться и для удержания контроля над тьмой, и для её призыва. Не стоит даже приближаться, если не хочешь навечно потерять себя. Некоторые люди поддались влиянию тьмы и стали служить ей по собственной воле, навеки потеряв свободу и разум, история знает такие случаи.

Ещё раз с опаской взглянув на мягко мерцающие красные камни почти у самой тропы, Эльмир всё же с ним согласился. И отметил на карте и эту наземную печать. Он отмечал их все по пути, что попадались в поле зрения, потому что эти сведения также могли пригодиться.

Лес всё редел, пока не вывел их к обширной подчистую выжженной поляне, что и была лагерем основных сил. Среди палаток сновали люди, и некоторые из них выглядели так, словно были неживыми как минимум с десяток лет. Здесь чувствовалась беззаботная безмятежность, так, словно не всем этим предателям Доминиона грозила гибель. Встречали главу каганата без должного почтения, даже с некой небрежностью, словно с презрением. Гнусная ухмылка его сопровождающего вызывала у Эльмира отвращение.

Их проводили ближе к дальнему краю, туда, где у самой крупной палатки, вход в которую закрывала тёмная шкура какого-то очень крупного массивного зверя, встречал гостей, по-видимому, главный здесь отступник. Стражу пришлось оставить, и Эльмир с Тайром остались наедине с кучей предателей. Лишь по одному жесту своего вожака все эти люди, не внушающие доверия своим видом, обступили его, заставив гостей из Ориентальных Песков почувствовать себя ещё более неловко.

Тайр спросил напрямую, когда их почти вежливо, с явной насмешкой, пригласили присесть рядом с вожаком разбойников. В ответ он получил полный презрения опасный взгляд. Этот человек, выглядящий крайне самодовольно, сказал, что не собирается уступать, чего бы ему это не стоило.

— Я располагаю достаточной силой, чтобы победить хоть вас, — говорил он, с жалостливой усмешкой кивая на неловко переминающихся в отдалении сопровождающих Эльмира, — хоть все объединённые силы Доминиона. Но если вам так не кажется — вы зря не верите в наши силы. Даже если вы приведёте сюда целую армию, даже если в бой вступят прославленные Стражи — не будьте слишком самонадеянны — это не принесёт результата.

Эльмир молча терпел его насмешки, видя, что и Тайр едва держит себя в руках. Но вступать хотя бы даже в словесный поединок было слишком рано и опасно. Не для того пришли, чтоб вот так, бесполезно, здесь погибнуть. Проблема осталась неразрешённой. Ещё предстояло узнать, с чьей помощью эти предатели подчиняли себе всю окрестную нечисть и заставляли сражаться ради их интересов.

— А ведь и вы были Стражем, — с лукавством во взгляде продолжал их собеседник, чуть наклонившись к Эльмиру. — Предпочли иной путь? Что же случилось?

Сцепив зубы и едва сдерживая ярость, Эльмир только крепко зажмурился. Этот человек позволял себе слишком многое.

— Вряд ли вас эта история может заинтересовать, — слишком мрачно ответил ему Эльмир, стараясь не показывать раздражения. Однако собеседник оказался чересчур проницательным, он подметил малейшие даже незначительные эмоции на его лице, и только криво усмехнулся. То, как он располагался на своём месте — деревянном подобии трона, выкрашенном золотой краской — выдавало небрежность и некую скуку.

«Слишком много о себе возомнил, предатель» — подумал Эльмир, испытывая к нему ещё большее презрение. Никто из этих людей не вызывал у него приязни, ведь это они виновны в гибели Сатори.

Неожиданно для всех местный вожак поднялся со своего места и быстро подобрался к Эльмиру, и замер рядом, протянув ему руку с самым доброжелательным видом.

— Рей, — коротко, но сильно и уверенно назвался он. Эльмиру пришлось пожать ему руку, хоть даже его близость была неприятной для него.

Вернувшись к своему почётному месту, Рей подозвал кого-то из своих приближённых и о чём-то приказал. Тот сразу же удалился, чтобы вернуться через пару минут. Под настойчивым наблюдательным взглядом Рея Эльмир и Тайр не решались обменяться даже парой фраз, боясь выдать себя и спровоцировать нападение. Однако Рей не выглядел так, будто собирался вообще вступать с ними в бой, напротив, это был вид крайне дружелюбный.

— Я думаю, — снова обратился он к Эльмиру, — что дорогому главе каганата не слишком хочется пробираться в сумерках через болото, — Рей улыбнулся так, что от этой улыбки холодок пробегал вдоль тела, — там после заката слишком опасно. Предлагаю остаться в моём лагере. Хотя бы сегодня.

Оставаться здесь Эльмиру точно не хотелось, но и другого выхода у него не было. Что-то было такое в облике его собеседника, что давало понять — так просто их отсюда не выпустят. Да и ночное болото, кишащее нечистью, не представлялось ему слишком дружелюбным. Он обернулся на Тайра, и тот понял его без слов, одним взглядом выражая согласие с любым решением Эльмира.

— Мы останемся, раз уж вы так любезно согласились принять нас, — стараясь говорить как можно спокойнее и непринуждённее, озвучил решение Эльмир, видя, что Рей едва ли не сияет от счастья. И увидел удивлённые взгляды его приближённых, которые, заметив благосклонность своего вожака к гостям, тоже стали держаться на почтительном расстоянии, хоть до этого и окружали их со всех сторон и толпились за их спинами. Эльмир заключил, что авторитет среди этих разбойников у Рея и правда внушительный.

Эльмира проводили к его палатке, где они с Тайром и распрощались — тот направился в другую сторону, к своему пристанищу на эту ночь. Впрочем, ненадолго, Тайр вернулся к нему совсем скоро, и выглядел крайне серьёзно. Скрывшись за пологом палатки и на всякий случай выглянув, окинув лагерь взглядом, он убедился, что никого нет рядом и что никто их не услышит. И только после присел рядом с Эльмиром на более чем скромную постель. Эльмир обратился первым:

— Что ты думаешь об этом?

Во взгляде серых глаз показалось замешательство. Тайр медлил с ответом, Эльмир терпеливо ждал. Это был повод ещё раз подумать о их положении и о том, что предпринять дальше. Было ясно только одно — попытка мирных переговоров в тылу врага стала для них ловушкой, что захлопнулась, стоило им пересечь первое невидимое магическое поле. В том, что это было оно, Эльмир не сомневался — печати на земле были разбросаны не хаотично, а в определённой последовательности, что угадывалась по карте, но которую было невозможно предположить, потому что они не бывали в остальной части леса.

— Думаю, что нас перехитрили, — ответил ему Тайр, и вид его стал ещё мрачнее. Взглядом он окинул пространство внутри палатки, погружённое в полутьму несмотря на то, что до заката было ещё далеко. — Мы в ловушке.

— Нужно разузнать хоть что-нибудь. Незаметно изучить их лагерь, может быть, нам удастся сбежать какими-нибудь окольными путями, если они есть. Или постараться обойти печати — нужно только понять, как они работают. Если бы только с нами был достаточно сильный маг… — вслух он сказал это, но в голове звучало «Если бы с нами был Сатори». Это снова укололо болью, что не утихала никогда. Тайр почувствовал, что он имел в виду что-то другое, и утешительно погладил его по плечу.

— Нужно что-нибудь придумать. Если он не отпустит нас завтра, придётся остаться, потому что мы одни не справимся с ними — их слишком много. И если нам придётся остаться — придётся осторожно искать пути для побега.

Эльмир был во всём с ним согласен. Ему пока не виделось возможным сбежать отсюда — это место охранялось сильнее, чем укреплённая крепость, сильнее, чем они могли предположить. Стоило остановиться, едва завидев первую печать, но тогда почему-то Эльмир не подумал об этом. И снова пожалел о поспешности своих решений. У них оставался единственный шанс, откладываемый до самого критического исхода, что был запасным вариантом, но они оба понимали, что даже если оповестить ожидающий их за болотом отряд сигнальным огнём — даже лучшие воины Ориентальных Песков не сумеют их спасти. Не успеют. Когда они доберутся до лагеря (и если доберутся вообще) — получат лишь трупы своего главы и всех, кто сопровождал его.

Вечером Рей всё так же любезно позвал их к себе на ужин. Стол накрыли всё там же — перед палаткой вожака. Тайр и Эльмир, переглянувшись, всё же решили держаться ближе к друг другу, и заняли места рядом. Рей только смерил их странным взглядом, и на мгновение его губы дрогнули, превращая улыбку почти что в оскал, но после он вернул своему лицу дружелюбное выражение, и взгляд его снова не выражал никаких бесчестных намерений. Однако и Тайр, и Эльмир успели заметить эту слишком резкую перемену настроения Рея, а потому держались с опаской. Рей смотрел словно сквозь них, но на самом деле не сводил с них внимательного взгляда, в котором точно не угадывались его желания.

То, что им подали, выглядело крайне неаппетитно, да и желания есть хоть что-либо в тылу у врага не возникало никакого. По сравнению с тем царственным видом, с каким держал себя Рей, еда казалась совсем уж убогой. И если Тайр мог бы побрезговать оттого, что не привык к подобному приёму, то Эльмиру было всё равно — он бывал в ситуациях и похуже. Однако им пришлось попробовать из вежливости, видя, что Рей нисколько не брезгует, и что его, по-видимому, всё устраивает.

Но то, что произошло дальше, потрясло обоих, и даже смотреть на жалкое подобие пресного супа стало невмоготу. Рей скучающим взглядом осмотрел своих сжавшихся от страха приспешников, и едва заметно кивнул. В ту же минуту к нему привели растрёпанного человека в разорванных одеждах, покрытых пятнами крови, и вынудили опуститься на колени. Его руки были скованы цепью, но не стальной, а, по-видимому, магической, созданной из плотной тёмной магии.

— За то, что ты предал меня, — ядовито заговорил Рей с слишком неуместной приторной улыбкой, — тебе уже досталось. А теперь ты заплатишь жизнью.

Он лениво взмахнул рукой, и один из его подчинённых неуклюже и не слишком умело замахнулся, лезвие меча блеснуло на свету, и в следующее мгновение коленопреклонённый человек лишился головы. У Эльмира перехватило дыхание, он судорожно сжал руки в кулаки, крепко зажмурившись. Даже для Тайра, повидавшего в жизни очень многое, подобное зрелище оказалось жутким. Он постарался вдохнуть как можно спокойнее, и сжал ладонь Эльмира, пытаясь утешить этим почти незаметным жестом. Эльмир почувствовал, что его спутник дрожит, но не придал тому особого значения, так как и сам не отдавал себе отчёта в своих действиях. Пока они пытались прийти в себя после увиденного, Рей равнодушно распорядился убрать труп с глаз долой, и продолжил трапезу, как ни в чём ни бывало, и только после, увидев бледные лица своих гостей, на которых явно виднелся отпечаток ужаса, усмехнулся.

— Предатели заслуживают смерти, — спокойно сказал он. — Разве уважаемому главе каганата не приходилось карать за измену? Или вам не нравится, как я вас принял?

Эльмир едва подавил острое желание сбежать отсюда как можно скорее или задушить этого человека собственными руками. Казнить никого ему правда не приходилось, и он не был уверен в том, что способен отнять жизнь. К тому же, он прекрасно понял намёк — такая же судьба ждёт и их с Тайром, стоит им сделать хоть один неосторожный шаг.

— Н-нет, спасибо за гостеприимность, — с огромным трудом выдавил Эльмир. Его взгляд всё цеплялся за расплывшуюся по земле лужу крови, и его снова передёргивало. — Мне очень понравился ваш приём, благодарю.

Ему показалось, что Рей остался недоволен его ответом, потянуло холодом. От этого стало ещё более жутко. Однако в дальнейшем в тот вечер не произошло более ничего непредвиденного, что могло бы потрясти так же сильно. Рей непринуждённо беседовал с ними на отвлечённые темы, и Эльмиру с Тайром нехотя приходилось говорить. Когда солнце окончательно скрылось за деревьями, эту выжженную поляну освещало только мерцающее пламя факелов и костров.

Намечалось какое-то зрелище, ради которого Рей попросил их задержаться. Костёр у его палатки был почти полностью затушен холодной водой.

— Мне есть, что показать, — Рей заговорщически склонился к Эльмиру, и говорил ехидно, то и дело улыбаясь каким-то собственным мыслям. — Уверен, вы останетесь в восторге от увиденного.

Тень мелькнула в полумраке, Эльмир не успел разглядеть очертания. Стройная фигура легко ступила на едва тлеющие угли, облачённая в что-то лёгкое и полупрозрачное, красиво подчёркивающее изгибы тела. От каждого движения наряд этого человека разлетался по воздуху, а потому Эльмир не мог себе представить, как вообще должны были выглядеть его одежды, ведь он ни на мгновение не останавливался. Рей откровенно рассматривал плавно извивающееся в танце тело с явным предвкушением, в то время как Эльмир и Тайр чувствовали себя здесь неуютно.

Однако, когда юноша обернулся к ним, и когда тёмная вуаль, закрывавшая половину лица, спала, сердце Эльмира пропустило удар. Не веря своим глазам, он всё глядел на него, даже не боясь выглядеть глупо. Пытался убедить себя, что это сон, что это не может происходить с ним в реальности. Но, почувствовав тёплую ладонь беспокойно оглядывающего его Тайра поверх своей, понял, что всё по-настоящему.

Несомненно, это был Сатори! Живой Сатори.

Они с Лисом встретились взглядом: в погасших тёплых глазах явно виднелись боль и отчаяние. Однако Сатори даже не морщась ступал по раскалённым углям, бросая ненавязчивые взгляды на Эльмира всякий раз, когда оборачивался к нему. Внутри что-то трепетало от радости, и Эльмир не смел оторвать от него глаз. Сотни вопросов терзали его, но он не знал, как вообще подступиться к Сатори. Несколько месяцев, в течение которых Эльмир не видел его, заметно преобразили его: скулы заострились, обнажённое до пояса тело казалось ещё более тощим, отросшие тёмные пряди красиво спадали на плечи, достигая лопаток. Однако глаза его были пусты для всех, и лишь Эльмир мог разглядеть в них мольбу и отчаяние. Сатори умолял спасти его, и он понял, от чего.

Только завидев его в таком виде, он понял, к чему его принуждали и чем ему приходилось заниматься, и ему было противно от одной только мысли об этом. Жалость больно уколола где-то под рёбрами. Эльмир уже был твёрдо уверен в том, что заберёт своего Лиса отсюда любой ценой. Видя нескрываемое желание во всём виде Рея, Эльмир едва сдержал свою ярость. За то, что этот человек желал его Сатори, его было мало убить.

«За то, что они обидели моего Сатори, я сотру это место с лица земли, а их самих смешаю с кровью и пеплом»

— Понравился? — с усмешкой спросил Рей, кивая на Лиса. — Если так, могу одолжить на ночь уважаемому главе каганата. Если вам угодно.

Эльмир едва ли не трясся от гнева. Этот мерзавец говорил о Сатори, как о вещи. Прошипев сквозь зубы неприязненные слова благодарности, Эльмир поднялся с места, и, резко развернувшись, быстрым шагом последовал к своей палатке. Тайр пошёл следом за ним, но он остановил его, и тот уставился на него непонимающим взглядом.

— Помнишь, что я говорил тебе? — спросил Эльмир. — Я никак не мог ожидать, что Сатори жив, и уж тем более — встретить его здесь. Я обязан поговорить с ним наедине.

Тайр согласно кивнул.

— Понимаю. Вам стоит поговорить. Я рад, что он жив и что нашёлся. Если что — ты знаешь, где меня найти.

Они распрощались, и Тайр ушёл как раз тогда, когда один из приближённых Рея привёл Сатори к палатке важного гостя. Проходя мимо, Тайр не сводил с Лиса внимательного взгляда, словно подозревал его в чём-то, и от этого Сатори смущённо отвернулся, сжавшись под этим оценивающим взглядом.

Несмотря на то, что они вот-вот должны были остаться наедине, Эльмир не находил себе места. Он не знал, с чего начать разговор. Вообще не знал, что делать. Сатори и вовсе не смотрел на него, боясь поднять взгляд.

Когда они всё же остались наедине у входа в палатку, напротив друг друга, ни один из них не решался заговорить первым. Лис замер, опустив голову. Эльмир видел, что он боится подступиться к нему, но и сам не решался. Он всё ещё с трудом верил в то, что видит своего Сатори живым наяву.

А потом он опомнился и, схватив его за запястье и отодвинув полог, втащил внутрь. Лис не сопротивлялся и всё так же не смотрел на него. Эльмир толкнул его к постели, надавил на плечи, заставляя опуститься на неё. Сатори упрямо избегал встречаться с ним взглядом.

— Ты жив, — удивительно спокойно сказал Эльмир, всеми силами стараясь не выдавать, насколько сильно он этому рад. Лис только поджал губы, не желая говорить. — Сатори, посмотри на меня, — он присел рядом и развернул его к себе, а после приподнял его голову за подбородок, вынуждая всё же взглянуть на себя. Сатори задержался на нём жалким взглядом, и крепко зажмурился. — Скажи что-нибудь. Не молчи!

Он прижал Сатори к себе, и тот, к удивлению, не стал сопротивляться. Эльмир не отпускал его от себя, сжимая пальцами обнажённые плечи, чувствуя его дрожь. Спустя какое-то время Лис расслабился, полностью отдаваясь в его объятия, уткнувшись ему в плечо. Эльмир ничего не говорил, поглаживая его по плечу, успокаивая.

— Не думал, что ещё когда-то увижу тебя, — совсем тихо сказал Сатори, не отстраняясь от него. Его голос звучал до неузнаваемости глухо и обречённо. Он дрожал.

— Я думал, что ты погиб, — с явным облегчением говорил Эльмир, не отпуская его от себя. — Я уже почти смирился, почти смог пережить.

— А я уже смирился с тем, что мне не суждено с тобой увидеться.

От того отчаяния, что звучало в голосе Сатори, было больно. Эльмир винил себя в том, что его тогда не было рядом. Ведь если бы он не отпустил Лиса одного или хотя бы напросился в команду вместе с ним — этого бы не произошло. Но теперь уже поздно сожалеть.

Отстранившись друг от друг от друга, они ещё долго обменивались радостными взглядами, разглядывая и думая о том, что стоит спросить в первую очередь. Эльмир понимал, что одной ночи будет мало, чтобы рассказать обо всём и выслушать Сатори. Всё же, они не виделись почти полгода. Однако начать он решил с того, что было важно прямо сейчас.

— Сатори, ты знаешь, что здесь происходит? Что они замышляют? Как выбраться отсюда? Для чего нужны те магические поля, ограниченные печатями? Что они здесь призывают?

Услышав его вопросы, Лис тяжело вздохнул и снова отвёл взгляд, опустив голову. Он не хотел об этом говорить, ему и самому было невыносимо больно и стыдно от этого.

— Знаю, — сквозь зубы заговорил он, словно в ярости. В ярости на самого себя. — Все эти печати созданы при моём содействии. С помощью моей магии они оградили лагерь защитными полями, не позволяющими выйти отсюда без ведома Рея. Они призывают всю нечисть с погостов по Царству Хаоса, чтоб объявить Доминиону полноценную войну.

Сатори говорил с мучительной горечью. Неверие Эльмира становилось всё сильнее с каждым его словом.

— Я — предатель. Ты имеешь право убить меня, — снова сказал Сатори, и слёзы вдруг блеснули на его глазах. Он закрыл лицо руками, а Эльмир так и остался в растерянности сидеть рядом, не сводя с него взгляда. — Они заставили меня участвовать в их тёмных заговорах. Ты даже не представляешь себе, насколько Рей силён и опасен. Беги отсюда, пока ещё можно…

Эльмир притянул Лиса к себе, крепко прижал к себе, поглаживая по плечам.

— Если я и сбегу отсюда, то только с тобой. Я не брошу тебя здесь, — говорил он ему, не позволяя вырваться из своих объятий. Сатори безмолвно рыдал, уткнувшись ему в шею. — Если ты знаешь, как всё здесь устроено — ты поможешь нам сбежать отсюда и победить Рея.

Лис прошептал что-то бессвязное, очевидно выражающее согласие. А потом вдруг поднял голову и прильнул к чужим губам, обхватив за шею так сильно, как только мог. Он вцеплялся в одежду на Эльмире, целуя только глубже и настойчивей, не давая возможности как-то избежать этого, а Эльмир и не думал сопротивляться. Вообще, больше ни о чём не думал. Тот, кого он потерял и кого оплакивал всё это время, был у него в руках, самое близкое и дорогое создание нетерпеливо сжимало его плечи.

Сатори был настойчив. Настойчиво развязал пояс на одеждах Эльмира, настойчиво стянул их с него. Не отрываясь от его губ, он быстро и ловко расстегнул мелкие пуговицы на его рубашке, и Эльмир уже сам снял её. Лис рассматривал его с восторженным желанием, так, словно видел впервые; он очень соскучился.

— Не побрезгуешь прикасаться ко мне, даже зная, что мной обладали другие? — склонив голову вбок, ехидно спросил Сатори. Он прильнул к Эльмиру ещё ближе, а после и вовсе нагло забрался к нему на колени.

— Ни в коем случае, — недолго думая, Эльмир притянул его за талию к себе, целуя в шею, а мгновением позже больно укусил. — Ты мой, а они все на тебя права не имеют.

Лис бесстыдно посмеялся; Эльмир повалил его на постель, прижав за запястья, и навис над ним. Сатори продолжал хитро ухмыляться, бросая на него мельком взгляды, в которых не замечалось ничего невинного. Эльмир почему-то усомнился вдруг в правильности своих действий — ему показалось неправильным, что он позволяет себе это после того, что уже пришлось пережить Сатори. Но Лис нисколько не выглядел недовольным, напротив, он сам активно приставал к Эльмиру, требуя сладостного завершения этого вечера.

Потому он и отбросил все сомнения. В конце концов, у него появилась устойчивая надежда, и он снова с тем, кого любит. Это было важнее всего.