До базы оставалось совсем недолго, и с каждой минутой Стив всё больше уходил в себя, мысленно прокручивая произошедшее.

Это только его вина, и как капитана, и как друга. Он должен был предвидеть такой исход, должен был продумывать ходы наперёд, действовать собранно, но потерял контроль в самый ответственный момент. Поддался эмоциям, пошёл на их поводу, и секундная потеря бдительности стоила потери члена команды. И этому нет оправдания. Потому что его просто не существует. Он упрямо оставался лидером, прекрасно понимая, как сдаёт в последнее время, потому что ничего не делать было страшно, потому что тогда бы его совсем переломило. Работа помогала забыться, отпустить на время накопившееся, разъедающее изнутри.

Эгоистичное желание там, где эгоизм может иметь самые серьёзные последствия.

И снова за его ошибки расплачиваются другие.

Нет, хватит. Он найдёт Сэма, спасёт его, а после уйдёт. И пусть Росс хоть что говорит, пусть хоть чем угрожает. Стив больше не лидер, уже нет. Он распадающийся на кусочки человек, старик, которому давно пора отойти от дел и дать дорогу молодым.

Странно, но это решение внезапно породило уверенность в душе, собрало заново осколки.

Теперь всё не плывёт в невесомости, не вязнет в липкой и противной пустоте. Есть цель, вполне осуществимая и осязаемая, горящая и зовущая вперёд, и на первое время этого достаточно. А потом… Уже и не важно, главное, спасти Сэма, а удастся ли спасти самого себя — вопрос второстепенный.

Направляясь из ангара в кабинет, где уже была собрана команда агентов, пытавшихся отследить местонахождение Сэма, Стив с каждым шагом обретал прежнюю собранность, готовый действовать, бороться.

И дышать стало легче, свободнее, словно что-то внутри сломалось и отстроилось заново.

Этого так давно не хватало, что уже почти забылись ощущения, когда что-то невидимое словно толкает, двигает вперёд, дует попутным ветром, расчищает путь и раскладывает мысли в голове по нужным и правильным местам. Кажется, что ещё немного, и можно будет подняться в воздух от проснувшейся в груди силы и перевернуть мир.

Маленькое перерождение, которое сейчас как нельзя кстати.

Возможно, потом, когда пелена спадёт, станет ещё хуже прежнего, но на это плевать. Лишь бы спасти друга, потому что иначе… просто ничего больше не будет.

Видимо, быть близким другом Стива Роджерса — какое-то проклятье. И было бы забавно, не будь так пугающе. Может, он и правда проклят? Только не судьбой или какими-то потусторонними силами, а сам собой, своими поступками и решениями, результаты которых возвращаются таким образом. Через близких людей и их боль. А сам Стив вынужден становиться сторонним наблюдателем, не имеющим возможности что-то сделать.

Но теперь-то такая возможность есть. И он не упустит её, не оплошает, сделает невозможное, лишь бы больше никто не страдал по его вине.

За дверью в нужный кабинет была суматоха, пищание техники, стучание клавиш, духота и крепкий запах кофе.

На экранах во всю стену мелькали сотни изображений автомобилей с дорожных камер, карты местности, предполагаемые пути следования преступников, фотографии каких-то людей и ещё много всего. Глаза разбегались от переизбытка информации, от быстро меняющихся кадров кружилась голова.

Росс, как оказалось, беседовал с задержанными, пытаясь вызнать хотя бы крупицы информации. Но Стив понимал, что это бессмысленно. Они или будут отмалчиваться, или отрицать свою вину, убеждая, что выдали всё, что знали.

— Насколько я понял, они пытаются отследить все машины и их владельцев, попавших на камеры в нужный промежуток времени, — сказал Клинт, подойдя после того, как переговорил с агентом. — Но проблема в том, что подозреваемых много: утренний час пик. Все из пригорода едут на работу. И не получается наложить какой бы то ни было фильтр, чтобы отсечь лишнее. По твоему рассказу был один нападающий, ещё двое унесли Сэма, и один водитель. — Стив кивнул, подтверждая сказанное. — Они вполне уместились бы и в обычную легковушку. К тому же могли уехать не только за город, но и вернуться обратно. Так что объём информации слишком большой. Нужно время. Мы пока ничем не поможем.

Стив едва сумел не дать отчаянию захлестнуть с головой. Клинт прав: нужно время, чтобы обработать все возможные варианты. Ещё была вероятность, что похитители сами свяжутся, хотя и очень малая. Но всё же… стоит себя держать в руках. Нельзя поддаваться панике снова.

А пока агенты работали, стоило взять пример с остальной команды: привести себя в порядок и восстановить силы, чтобы быть наготове.

— К заводу отправили людей, может, что-нибудь найдут, улики или… что-нибудь, — Клинт подошёл ближе и положил руку на плечо. — Мы найдём его, Стив, и вернём целым и невредимым.

Стив посмотрел ему в глаза и нашёл уверенность в словах — то, что именно сейчас было таким необходимым. Не потому, что он сам не верил, а потому, что было отчаянно нужно, чтобы кто-то ещё верил. Так становилось легче: он не сумасшедший и поехавший крышей окончательно, раз и другие разделяют эту слепую веру.

— Да, найдём, — он слабо улыбнулся. — Тебе надо отдохнуть, — заметив, что Клинт чуть нахмурился, добавил: — Я тоже отдохну, обещаю.

— Ну ладно, — Клинт одобрительно качнул головой. — Пошли тогда, мы тут только мешать будем. — И шёпотом добавил: — Они тут все чутка нервные, не выспались.

<center>***</center>

Тони сидел на кушетке у стола и молча ждал, пока медсестра замерит ему давление.

Он уже час торчал в медотсеке, где провёл почти три месяца после «воскрешения». Доктора узнали о приступе и теперь издевались по полной: анализы, проверки и всё прочее. Словно ему этого не хватило прежде. Дьявол.

Судя по результатам, всё было в пределах нормы. В пределах нынешней нормы Тони.

Пониженное давление, анемия, аритмия и что-то там ещё, все эти идиотские термины, которые для Тони звучали белым шумом. Он живой, относительно здоровый и чувствует себя хорошо. Что ещё нужно? Разве этого мало?

И так вчера показал уязвимость и слабость, да ещё и на глазах тех людей, перед которыми хотелось меньше всего на свете, так теперь и сегодня с ним носятся как с хрустальным и чуть ли не под микроскопом разглядывают. Омерзительно.

И всё же Тони терпел. Потому что в коридоре ждал Роуди, который обещал надрать уши, если он только попробует слинять. И вот перед ним было стыдно, чертовски.

Просто вчера, уставший от этих ставших уже невыносимыми инъекций, он хотел узнать, как организм отреагирует теперь. А вдруг колоться больше не было нужды? Конечно, вот таких вот чудес и везений в жизни можно было по пальцам пересчитать, но всё же, мало ли. И даже мысли не возникло, что он заставит кого-то переживать.

По пути домой он вчера ничего не услышал, как и по возвращении, и, блять, уж лучше бы Роуди ругался, а не молчал и смотрел проницательно, тоскливо и осуждающе одновременно. Это грызло до сих пор. И сказать-то в оправдание было нечего. Он дурак, и это Джеймсу уже очень давно известно. И даже ведь не извинился. Вот уж точно дурак. Идиот.

Как только Роуди его терпит столько лет? Сам Тони бы давно сбежал, наверное.

И от осознания, насколько друг предан, в груди укололо, а в глазах защипало.

Тони никогда не задавался вопросом, чем заслужил то, что имеет: славу, деньги, роскошь и внимание. Но он постоянно спрашивал себя, чем заслужил такого друга. И Пеппер, которая пусть и ушла, но всё же не бросила совсем. Ведь он творил всякое, были поступки, за которые даже стыдно, что уже пугало. И всё же они рядом.

Значит, и он будет рядом. И будет терпеть эти инквизиторские пытки, если от них Роуди будет спокойнее.

Когда доктор просмотрел бумаги и не нашёл ничего, к чему можно было бы придраться и снова упрятать в эти казематы, Тони вышел из кабинета так быстро, как только смог. Роуди и правда сидел на диванчике напротив двери, точнее, дремал, удерживая стаканчик с, как оказалось, бесполезным кофе.

— Просыпайся, принцесса, — опустившись рядом, сказал Тони. Он выхватил стаканчик и выкинул его в урну. Роуди открыл глаза и несколько раз моргнул, прогоняя сон.

— Тебя отпустили? Всё нормально? — потерев лицо, спросил Джеймс и потянулся.

— Ну, доктор очень тщательно искал хоть что-то, чтобы меня снова закрыть тут, но не нашёл. Так что да, меня отпустили. Добби свободен, — усмехнувшись, Тони поднялся и протянул руку, чтобы помочь. — А теперь пойдём выпьем сливочного пива или хотя бы нормального кофе, а не той бурды, которую ты пил.

Роуди поднялся, и они направились к лифту.

Войдя на кухню, Тони подумал, что это просто какая-то шутка судьбы, очень несмешная и просто идиотская, и мысленно выругался.

Вся команда, кроме Уилсона, сидела за столом. Выглядели они довольно помято и вообще неважно, но интересоваться причинами такого упаднического настроения не было желания. Вот ещё. Он тут ради кофе, и точка.

Роуди уселся в кресло, а Тони ровной походкой, держа спину неестественно прямо, прошёл к шкафчику с кружками и поставил их в кофемашину, не бросая и взгляда в сторону собравшихся. Но спиной всё же ощущал их взгляды, и это безумно выводило из себя. Хотелось развернуться и послать их как можно дальше, но это будет означать потерю самоконтроля. Обойдутся.

— Как вы себя чувствуете, мистер Старк? — спросил Вижен, опуская пустую чашку и тарелку в раковину и включая воду.

— Прекрасно, Ви. Лучше всех, — Тони пальцами нервно бил по столешнице, заклиная взглядом кофемашину работать быстрее и пытаясь самому не закипеть. — А ты как? С задания? — вот дёрнул чёрт спросить. Ну и плевать, это праздный интерес и этикет, и на самом деле ему и дела нет до того, с чего все такие молчаливые и бледные. И всё же где-то на окраинах сознания горело беспокойство, и пока удавалось его задушить, но ведь… «Никаких но», — мысленно осадил себя Тони.

— Это замечательно, я рад, что вы в порядке, — Вижен вытер посуду и убрал в шкаф. — А… в общем, да, с задания. — Тони заметил, как Вижен странно отводит взгляд, словно не может решить, говорить или нет. Значит, точно что-то случилось, раз если даже он, обычно всегда довольно прямолинейный, увиливает. Огонёк тревоги, который едва тлел, чуть вспыхнул, но Тони снова отбросил все ненужные мысли в сторону. К тому же кофе был готов. Можно было спокойно уйти да хоть в личную лабораторию, лишь бы только не сорваться. Или ненароком показать, что волнуется. И даже неизвестно, что было страшнее.

— Ну ладно, — Тони взял кружки и пошёл к Роуди. Он поставил их на столик и собрался намекнуть Джеймсу о желании уйти отсюда, как Наташа заговорила:

— Сэма похитили. Те террористы, Росс наверняка о них говорил.

Вот же блять. Тони и сам не понял, чем была вызвана родившаяся за грудиной злость: тем, что какие-то ублюдки шастают по планете, или тем, что он теперь в курсе этого. И намёк, тонкий и едва уловимый, не ускользнул от внимания. Слишком долго он знал эту шпионку, чтобы понять: она просит помощи. Вот только он не обязан помогать. Чёрта с два.

— О, ну, думаю, вы справитесь и вытащите его. Всё-таки команда супергероев, — не поворачиваясь, ответил Тони, стараясь удерживать голос ровным, но нотки раздражения и язвительности проскакивали. Он встретился взглядом с Роуди и заметил в его глазах толику осуждения. Блеск. Хотя, возможно, это было и правда чересчур, можно было и помягче. Но сказанного не воротить, а совесть молчала, поэтому Тони не стал зацикливаться на этом.

— Слушай, Старк, — заговорил Клинт, — я понимаю, у тебя есть повод не ладить с нами, но, может, хватит сучиться? Это не какая-то мелочь или ерунда. Помоги найти его, и большего от тебя не требуется.

В голове что-то переклинило, и перед глазами потемнело. Злость, и прежде едва сдерживаемая, теперь полыхнула так сильно, что снесла все ограничители. Руки, сжавшиеся в кулаки, мелко задрожали, а сердце застучало быстро, отдаваясь набатом в ушах, больно ударяясь о рёбра. Темнота сменилась красным маревом, отогнать которое никак не получалось, сколько раз ни моргай.

С трудом вернув самообладание, Тони повернулся и осклабился. Значит, сучится он, так? Замечательно.

— Понимаешь меня? Правда, что ли? Неужели я что-то пропустил и тебя наш славный капитан, — он бросил тяжёлый взгляд на бледного, едва дышащего Стива, — тоже убил, перед этим расколов команду, м? — Тони подошёл ближе и встал у стола. — Помочь меня просишь? А сможешь ли ты, Бартон, если я внезапно по волшебному велению соглашусь, принять мою помощь-то? Не побоишься, что я в спину ударю, предам, нет? — он смотрел прямо в глаза Клинту, слегка прищурившись, и тяжело дышал, боясь сорваться на крик. В комнате повисла тишина. Никто даже не дышал, казалось, кроме Тони. — Удивительно, как ты вообще спокойным остаёшься, когда я в одной комнате с тобой, свой ненаглядный лук не сжимаешь. Разрешаешь мне не ладить с вами? Ох, ну надо же, какая щедрость с твоей стороны. Спасибо. А то я без этого просто спать не мог, — он развернулся и отошёл на пару шагов, качая головой и усмехаясь, плечи подрагивали, а глаза были закрыты. И снова повернулся к команде: — Знаете, что мне кажется забавным? Вы такие вот дружные ребята, слаженно работаете, молодцы! — голос его стал громче. — А вот если бы всё случилось иначе? Если не меня тогда убили, а я убил, вы бы так же дружно пошли за мной, а? Ответь-ка мне, Бартон. — Клинт молчал, отведя взгляд в сторону. Тони громко засмеялся, уже не сдерживаясь, и оперся ладонями о стол. — Не-е-ет, — успокоившись, продолжил он, — меня бы вы порицали, ненавидели и проклинали, верно? Ну что же ты молчишь, Бартон? Или, может, наш капитан что-нибудь скажет? — Тони оттолкнулся и пошёл к выходу, у самой двери бросив: — Идите-ка вы в задницу со своими двойным стандартами, мои дорогие.

Он вышел, громко хлопнув дверью, отчего в комнате все почти подпрыгнули, оставляя после себя вязкое молчание, разрешить которое никто не смог осмелиться.