Шила в мешке не утаишь — но порой не грех этим шилом воспользоваться, чтобы поворошить змеиное гнездо. По дворцу и за его пределами разошелся слух о покушении на жизнь Вечного Наместника, содержавший тщательно отмеренное количество правды.

Марин Корне все же заключили под стражу, что вызвало некоторые волнения во дворце — женщина вращалась среди свернов, к коим принадлежала и ее госпожа — сенатор Центрального Округа. Корне была известна в узких кругах тем, что бралась за не вполне законные сделки, однако определенной черты никогда не переходила. И теперь утверждала, что провернула дело с главой торговой гильдии Островов лишь в расчете на гонорар за ускорение очереди.

Удимир Гре с самого начала настаивал на применении чар истины. Это практиковалось не часто — ведь после такого допроса допрашиваемый терял лицо вне зависимости от результата. Трудно доказать, что ты порядочный человек, если суд сумел добиться от тебя искренности лишь с применением магии. К тому же услуги проверенного и обладающего соответствующими разрешениями волшебника стоили не так дешево, чтобы растрачиваться направо и налево. В итоге Гре добился своего. Для подозреваемой этот допрос стал двойной душевной пыткой: как и большинство представителей ее партии, Корне не жаловала чародеев, и уж тем более не горела желанием испытать их искусство на себе.

Однако в первый раз дознавателям удалось лишь подтвердить: Марин и правда ничего не знала о покушении и не желала Наместнице смерти. 

Сверны и их соратники тут и там собирались группами в очевидной тревоге. Стражников из регулярной армии отстранили от охраны Корне, тюрьму оцепили гвардейцы из личного подразделения Вечного Наместника. Солдат, сопровождавших Наместника на выезде, допрашивали под предлогом поиска женщины с ребенком, тронувших сострадательное сердце правителя.

Многие знали, что Кера теперь вхожа к Вечному Наместнику. Кто-то из знакомых стал шарахаться, кто-то, напротив, терся около, заискивающе хвалил прическу и цвет глаз. На всякий случай Кера решила держаться от всех на расстоянии, пока не придумает, как себя вести. Давние мечты о богатстве и влиянии были лишь разрозненными картинками, в реальности все оказалось совсем иначе. Не удавалось понять, действительно ли что-то изменилось в положении Керы или это лишь видимость. Как распорядиться новыми возможностями, и в чем они состоят, кроме как в позволении приходить в гости к Ранельде и шутить с Тианисом?

“Хранители … меж деревьев … лапами за стволы. Как болотная цапля. И … в глазах … что-то такое, отчего они нам видятся то большими, то маленькими”.

Шея уже начинала ныть, но Кера, подперев рукой подбородок, все разбирала дрожащий почерк и много раз перечеркнутые строки, полностью погрузившись в работу. Редко когда бумаги были такими захватывающе интересными, как этот доклад о добыче дерева в приграничном лесу. Хотя душевное здоровье автора явно оставляло желать лучшего.

Кера выходила из комнаты до свету, возвращалась к полуночи и почти не виделась с Сельвином. Следовало обработать скопившиеся несрочные документы, теперь превратившиеся в срочные, и передать дела по кухонному учету другому человеку — времени на три работы бы точно не хватило. Но Сельвин не вызвал Керу даже после того, как аврал закончился. Спустя какое-то время стало ясно: и не вызовет. Он избегал ее, хотя доказать это было бы невозможно — предлоги находились всегда. Только Кера слишком хорошо знала Сельвина, чтобы в них поверить.

Очень хотелось поделиться с ним своими переживаниями и разделить его собственные. К добру легко привыкаешь… С середины жаро друзья виделись почти каждый день. Возможно, соглашаться выполнить весьма сомнительную просьбу, высказанную в минуту слабости, было ошибкой, но что еще Кера тогда могла поделать? Вырубить Селя ударом по башке? Может, теперь он бы был ей за это благодарен… 

Нужно выждать какое-то время. Если сейчас вынудить Селя поговорить напрямую — ничего не выйдет. Он станет запираться, делать вид, что все в порядке и еще пуще разволнуется, навыдумывает себе невесть чего. Но потом придет сам — как приходил всегда. Главное — терпение… хотя на сей раз терпеть было очень трудно.

Кера даже взяла в дворцовой библиотеке книгу про изготовление атласа — чтобы обсудить с Сельвином. Какой “молоток” откажется поговорить о сотворенных им вещах?

***

Мина выглядела странно и непривычно: встрепанной птицей, а не начальницей секретариата. Старуха подошла к столу и, опершись на него ладонями, зашептала:

— Милая, там к тебе пришли. Уж не знаю, за каким делом именно ты ему сдалась, и отказать никак не могу. А только будь осторожна. С такими людьми шутить нечего…

Выслушав столь тревожное напутствие, Кера ожидала увидеть в маленьком зале для приватных бесед кого угодно, но не сенатора Марано.

— Ваше благородие? — Кера присела в реверансе, выгнув бровь.

Сердце забилось быстрее: ведь задание сенатора она не выполнила, да и — что скрывать — вовсе о нем забыла! Однако теперь у нее есть покровители куда влиятельнее Марано. Кера выпрямилась и расправила плечи, глядя ему в лицо.

— Госпожа Кера, — он кивнул, шагнул к столику, возле которого стояли кресла, и сел, жестом указав Кере сделать то же. — Знаю, вы цените свое время, — продолжил он, — да и я не намерен ходить вокруг да около. — Сенатор глянул в сторону двери и добавил: — Мой человек проследит, чтобы наша беседа оставалась приватной.

— Я слушаю.

Несмотря на свои слова, Марано умолк и продолжать речь не спешил. Резко отодвинулся, пальцы, унизанные перстнями, на миг стиснули ручки кресла.

— Вы взлетели выше, чем кто-либо мог бы рассчитывать, — в его голосе не было ни капли сладости, холодный взгляд ощупывал Керу с головы до ног. — Я хотел бы, чтобы вы знали: я непричастен к преступлению. Могу подтвердить это даже… под чарами истины. Строго конфиденциально, разумеется.

О возможностях такого масштаба Кера не смела и думать! Она помолчала, дожидаясь, пока не получится спросить нейтральным тоном:

— Зачем мне эта информация?

— Любая информация может быть полезна, — улыбнулся Марано.

— Эта — полезна вам. 

Сенатор отвел взгляд, налил в бокал разведенного вина из стоявшего на столике кувшина.

— Что может быть полезно госпоже Та’Гат?

Кера усмехнулась, закинула ногу на ногу, покачала носком туфли.

— Приглашение на свадьбу Лиут Марано и Альрана Диола, полагаю — в самый раз для начала. — Лицо сенатора вопреки ожиданиям не скривилось, осталось спокойным. — Почему бы нам не стать друзьями, сенатор? — улыбнулась Кера. — Вы же как-никак отец моей дорогой подруги. Кто знает, может, я еще нареку имя вашему внуку!

Тут Марано не выдержал, сморщился, схватил со столика бокал и выпил залпом.

— Давайте не будем загадывать настолько далеко.

Кера рассмеялась.

— Думаю, ваше присутствие на торжественной службе подправит репутацию. Вы ведь явитесь?

***

Человек — слабая, тонкая тварь, на которую может повлиять и глоток несвежей воды. Даже попавшая в сапог песчинка способна вызвать обрушение целого утеса из сомнений и тревог, и кто знает, к чему это приведет? Точно не песчинка. И не человек. Звезды и миры обок них связаны и воздействуют друг на друга. Они испускают и отражают свет, вибрации, неслышимые ухом, вступают в сражение, миры сближаются и отдаляются, а у крохотных тварей, живущих на поверхности, изменяются настроение и направление мыслей. 

В основе каждой религии лежит любопытство. Был ведь первый человек, который спросил где исток ветра и кто в хлад приманивает рыбу на дно. Знания, какие жертвы принести, чтобы земля родила больше зерна, успокаивают мятущуюся душу, что чувствует давящую мощь наполненной звездами Вселенной. Особенно если какой-то миропорядок соблюден, а какой-то перекроен по хотению мертвых божеств. Звездные жрецы говорили, что Древним тоже было интересно, чем все обернется.

В дворцовом храме шла служба в честь сохранения жизни Вечного Наместника. Сам он сидел в треугольной увешанной вымпелами ложе, голова снова скрыта под шлемом-маской, на сей раз убранной переливающимися перьями каких-то птиц. Жрецы, сменяя друг друга, вели выспренние речи о связи судеб с небесными светилами. Кера стояла рядом с округлой дыркой голосника в стене и морщила нос, когда эхо отдавалось слишком громко. Однако сдвинуться было некуда: каждый придворный считал своим долгом выказать лояльность и радость по торжественному поводу, и храм едва не трещал по швам.

Возвышение с сидениями, покрытыми темно-синим бархатом, было украшено золочеными кистями. Оно предназначалось сенаторам. Марано сидели там, Лиут помахала Кере рукой. Нужно будет выйти в Герлион к подружкам, разузнать новости, только до этого сочинить убедительное объяснение, отчего Кера пропадала так надолго и не отвечала на переданные записки.

Сельвин стоял недалеко от Керы, рядом с Роудером. Лучше было не смотреть в ту сторону, чтобы не уткнуться в натянутую улыбку.

***

— Хочешь пойти со мной? — Сельвин дергал пальцы, переминался с ноги на ногу, поводил шеей и в целом выглядел так, словно пытается вылезти из собственной кожи.

Сок из расплющенных ветвей атласного дерева взбивают…

Кера с усилием прогнала заученную страницу из головы.

— Пойти куда?

— К Наместнице, — Сельвин кашлянул, — Ты не обязана, если не хочешь. Просто она наконец-то пригласила меня на ту беседу, в которой нам… кхм, помешали. И ты ведь как-никак моя помощница. Но если не хочешь… То есть… 

— Конечно, пойду. Только отнесу документы Мине, и вернусь.

— Встретимся там, — резко кивнул Сель и сбежал.

Сок атласа застывает нитями на пару… 

Получается, Фимз просто вылил его в кипяток, чтобы получился один плотный кус. Или нет? 

Гвардейцы теперь дежурили внутри гостиной, а не снаружи. Хотя, по мнению Керы, это излишне: если убийца совершит еще одну попытку, то лишь тогда, когда все успокоится. Если он не идиот, разумеется.

— Ваша Светлость…

Кера торопливо присела, но Наместница нетерпеливо махнула рукой, подзывая обоих. Выглядела она уже получше, не такой бледной. Сельвин уселся за столик, Кера устроилась на лавочке у стены. В тот день на ней дрожал Сельвин, Тианис истерил на полу, а тело лежало вон там… Кера тряхнула головой, прогоняя неприятные воспоминания. Лучше уж думать про атласный сок. Или наконец послушать разговор. Сельвин заканчивал рассказ о своих подозрениях касаемо подпольной гильдии торговцев.

— Происходит нечто странное. У меня нет никаких улик на руках, кроме слов людей, которым я доверяю. Не знаю, что изменилось за эти черночи на Островах, и беспокоюсь. Вести доходят противоречивые, и не вполне ясно, насколько они свежи.

Наместница улыбнулась:

— Я понимаю вас, господин Экор. Так долго находиться вдали от семьи тяжело. Я отпущу вас домой, едва только мы разберемся с этим вопросом.

— Вы мне верите? — удивленно спросил Сельвин.

— Кое-какие мои источники подтверждают ваши подозрения.

Сель облегченно выдохнул и положил руки на стол.

— Спасибо. Я бы хотел попросить вас отпустить меня прямо теперь. В том числе и затем, чтобы добыть новую информацию.

— Кто-нибудь еще об этом знает?

— Да, отец и моя жена. 

— Это нехорошо, — Наместница задумчиво постучала пальцем по губам.

— Я доверяю ей полностью, — с горячностью сказал Сель, — Вайет воплощение чести, она всем сердцем предана гильдии, и никогда бы… 

— Вы рассказали о двух трупах. И это лишь те, о которых вам стало известно. Опасные знания могут принести беду. В Ралбоннде творится кое- что куда серьезнее, чем подпольная торговля.

Лицо Сельвина побледнело.

— Я должен ехать домой.

— Я могу отпустить вас навестить их, но потом придется вернуться. Расследование еще не закончено. Вы получите артефакт переноса и разрешение на открытие портала в покоях, — Ранельда щелкнула пальцами, и из соседней двери явился Тианис с бумагой и писалом.

— Как прикажете, Ваша Светлость.

Кера едва поспевала за Тианисом, чьи длинные цапличьи ноги за шаг покрывали семь плиток коридора. Раз уж им в одну сторону — грех не выяснить вопрос, который с самого начала не давал Кере покоя.

— Почему ты так не хотел видеть меня при дворе?

— О, я сразу понял, что ты за рыбка, — он дернул углом рта. — Я хорошо знаю вкусы Ранельды, она бы рано или поздно тебя заметила, — Тиан бросил короткий взгляд, — При твоих данных и способности лезть на рожон — скорее рано. А я берегу ее сердечный покой. Теперь уж вдвойне… 

Кера смутилась:

— Сердечный?!

— О нет, — усмехнулся секретарь, — В любовницы ты не годишься, конечно, я не об этом. Хотя я бы посмотрел, как кое-кто ревнует,  — оскалился он. — Но теперь-то что говорить? — вздохнул и махнул рукой, — Ты здесь и… спасибо, — придержал Керу за локоть, остановившись. — Спасибо тебе. За то, что помогла ее спасти. Ранельда мне — как вторая мать.

Кера неловко пожала плечом. Задержалась взглядом на пышном воротнике Тианиса, под которым скрывались цепочки.

— Как ты так можешь жить?! — вырвалось у нее. — С адиантом на теле? Это ведь ужасно.

— Лучше так, чем никак, — пожал плечами Тиан и тут же прищурился с подозрением: — А ты откуда знаешь, ужасно или нет?

В конце коридора застучали чьи-то шаги, и Кера торопливо ответила:

— У меня есть друг: боевой маг с юга, Альран Диол. Он и рассказывал.

***

Лиут созвала подружек к себе на крошечный, но блестящий  банкет по радостному поводу: отец согласился принять сватовство Альрана. На многоярусных подносах громоздились сласти изукрашенные столь богато, что боязно было тронуть и пальцем, куда уж есть! Но Лиут вся светилась и без конца пичкала Далию с Керой тающими еще в руках — даже не во рту — кулинарными изысками: вероятно, чтобы и лица подружек обрели блеск, если не от сердечного счастья, то хотя бы от желудочного.

Далия казалось усталой, а Кера улыбалась совершенно искренне, слушая Лиут. Ее отец, конечно, был занят и к гостьям не вышел. Альран порядком растерялся от нежданно привалившей радости и праздничный вечер проводил, строча письма родителям и прочей родне, чтобы устроить все как должно.

— Чудесные конфеты! — Далия отправила в рот горсть тонких ломтиков, столь тонких, что казались засахаренными лепестками цветов. — Это не из кондитерской Мижена?

— Да, — довольно кивнула Лиут. — Отец заказал их еще в третью долю лун, чтобы наш праздник получился идеальным! На помолвке Зинсота подавали такие же.

Получается, сенатор пошел на это не из-за Кериных пожеланий? Она скрыла разочарованную мину за куском торта. Предстоит научиться так же просчитывать ходы… Свадьба дочери “рогача” с боевым магом создаст нужное впечатление для Вечного Наместника. Сейчас для Марано это явно важнее, чем репутация в глазах скомпрометированной партии свернов.

***

Спальня Ранельды выглядела иначе: сменились шпалеры, занавеси и даже стол. Наместница, очевидно, не желала, чтобы комната напоминала о том страшном дне, когда живое сердце заменили машиной. 

Ранельда сидела в оконной нише и что-то писала графитной палочкой, подложив под листок книгу. Едва Кера вошла, подняла глаза и улыбнулась. 

— Садись сюда.

Кера послушно заняла место напротив. Это немного смущало, учитывая слова Тианиса — Керины колени едва не касались колен Ранельды. Раньше Кере и в голову не приходило размышлять об отношениях между женщинами, и тем более воображать себя в такой роли. Раз кому-то нравится — пожалуйста, только как себя вести и что думать, было неясно.

— Итак, Кера Та’Гат, — прищурилась Наместница. — Чего ты хочешь? 

— В каком смысле? — глупо моргнула Кера, ощущая, как алеют щеки.

— Чего хочешь кроме денег и постоянной должности? Землю? Власть? Может, отомстить кому-нибудь?

Глаза у Ранельды были умные, и никуда от них не спрятаться… Она явно спрашивала не просто так. В мыслях пронеслись лица пятерых ублюдков из береговой стражи. 

— Мне… надо подумать.

— Хорошо, — Наместница, невесть с чего, выглядела довольной. — Пока я велела вписать тебя как мою компаньонку и назначить щедрое жалование. Жить будешь рядом с Тианом. Младшая компаньонка — широко трактуемое назначение и не имеет отношения к прислуге, — пояснила она, отвечая на невысказанный вопрос. — Пока мы не решили, как разумнее распорядиться твоими талантами, это лучший выход.

— Благодарю, Ваша Светлость. — Радость от достижения цели не успела дойти до сердца, а может, вопрос о мести сбил с толку, но ликования Кера не чувствовала. Опасалась дать себе волю. В конце концов опять окажется, что ее победа — не победа вовсе, а просто ход, выгодный кому-то другому… Но так уж устроена жизнь.

***

Ах, Марин-Марин, что же ты наделала… Дилайн попеременно ощущал то азарт, то глубокую печаль. Вне зависимости от того, чем кончится сегодняшний разговор, такой роскошной женщины у Дилайна больше не будет никогда. Возможно, он даже ее любил.

Госпожа Корне выглядела хуже некуда. Один из знакомых солдат шепнул Дилайну, что пленница пыталась оборвать свою жизнь, проглотив отравленные кусочки сала, которые разбрасывали по углам от айла. Странный способ умереть. Омерзительнее не придумаешь. И еще омерзительнее то, что умереть у Марин так и не вышло. 

Он смотрел на нее — на зеленоватый в тусклом свете лоб, слипшиеся лохмы, когда-то бывшие роскошной прической; на растрескавшиеся губы. Печаль сменилась злостью: попалась, решила утонуть — так и тонула бы, какой Бездны тащить за собой других?! 

— Встать перед Ее Светлостью! — гнусаво возопил один из гвардейцев.

Дилайн вздрогнул. Когда его вызвали сюда, то не сказали, что на допросе будет присутствовать Наместница. Она была в официальном наряде, лицо закрыто маской, на которой медленно вихрилась бронза, сплетаясь в причудливые орнаменты. Тьфу, магия… 

Дилайн учтиво поклонился. Марин не шевелилась и взгляд ее широко раскрытых глаз был устремлен на него.

— Это он! — громко сказала Марин. — Этот человек меня шантажировал!

— Ваша Светлость, господа, это наглая ложь! — Дилайн вздернул голову и скрестил руки на груди.

— Ты удерживаешь мою мать в заложницах! — Марин кинулась к решетке, Дилайн невольно отступил. — Отпусти ее, сукин ты сын!

— Снова ложь, — Дилайн скорбно приподнял брови.

Выходит, Марин сорвалась с крючка. Что это — сила или слабость? Дилайн ощутил как волоски на шее встают дыбом. Один козырь оказался мелкой картой, но есть и другие. Оставалось играть роль и все отрицать.

— О чем вы говорите? Браслет?! Смешно. Это уже какой-то бред… Госпожа Корне, очевидно, нуждается в помощи лекаря.

— Мерзавец!

Гвардейцы с Наместницей во главе молча наблюдали. Это нервировало. Чего они ждут?

— Я и правда не святой, однако уверяю вас, я не делал всех этих жутких вещей! И даже не знаю…

— У нас была любовная связь, — прошипела Марин. — Это ты тоже будешь отрицать?

Дилайн поджал губы и хмыкнул:

— Я бы не осмелился назвать парочку перепихонов в углу любовной связью. Но да… теперь я все понимаю, — Он посмотрел в плывущий узор маски Наместницы, — Брошенная женщина страшна во гневе. И, конечно, имеет священное право отомстить. Клянусь, что не знал о ее чувствах! Я готов принести извинения за свое распутное поведение. Закончим на этом?

Марин так тряхнула решетку, что та низко зажужжала.

— Ты… Ты проклятый вор! Мерзавец! Я все про тебя расскажу! 

— Но вам нечего расска…

— И то, как ты вымогал золото у свернов! 

Дилайн прянул к решетке, ссадив щеку о витой прут, но пальцы едва царапнули по шее Марин. Как она смеет?! Сдаст его — вскроется и ее участие!

— Я могу назвать имена, — Марин, с искаженным от злобной радости лицом,  захлебывалась слюной, — У меня есть доказательства. И я могу сказать, куда делся пропавший выпускник Башни! Я сама передавала Дилайну сведения! Некоторые сведения, только те, что не могли повредить партии в целом! И выручку мы делили пополам!

Дилайн предпринял еще одну попытку добраться до предательницы, но вновь потерпел неудачу. В голове стоял звон, в ушах жужжала потревоженная в своем гнезде решетка, за которой Дилайн очень скоро окажется, если сейчас же не предпримет никаких действий… Он усилием воли взял себя в руки и отступил назад, оправил камзол:

— Простите мне мой порыв, но, услышав столь ужасные обвинения, я не смог остаться равнодушным, у меня ведь тоже есть сердце… 

— Довольно, — раздался жутковатый, измененный голос из-под маски.

— Господин Дилайн, следуйте за нами. — Гре — как всегда при полном параде — прошел мимо, чтобы возглавить конвой. — Вы арестованы и будете препровождены в камеру Западной тюрьмы.

Дилайн сжал зубы. Люди выкручивались из более поганых ситуаций. Западная — это ведь не казематы Северной. Из любой тюрьмы есть выходы. Его вытащат. Сенатор позаботится об этом. Или Дилайн справится сам.

Гвардейцы лязгали за спиной, Гре шел впереди один. Если напасть на него сзади и оглушить… Чуть дальше располагалась удобная развилка коридоров, из которой грузовой туннельчик вел на кухню, а там — через кладовые и черный ход, на улицу.

Однако Гре резко свернул налево, чего Дилайн никак не ожидал. 

— Куда вы меня ведете?

— Вы будете подвергнуты допросу под чарами истины.

Дилайн схватил ртом воздух, но тот застрял в глотке, отказываясь спускаться дальше. Вот теперь — точно конец.

По спине тек ледяной пот, руки тряслись. Нечего было и думать на кого-то напасть — тело едва слушалось. Гре шел слишком далеко впереди. А эти олухи сзади еще и болтали вместо того, чтобы как следует охранять заключенного. Больше всего захотелось заорать: “Помогите!” и броситься на пол, а сверху прикрыться телами всех трех стражников.

Люди сенатора работают быстро и чисто. Он не любит ошибок. Очень не любит. Дилайну не хватало воздуха, словно он бежал, однако ноги едва волоклись. Какая-то часть разума холодно оценивала шансы добраться… нет, не до темницы, конечно, но хотя бы до следующего поста гварде…

***

Ранельда позволяла Кере присутствовать на совещаниях и не прогоняла, когда приходил кто-то для менее официальной беседы. Однако в любой момент Наместница могла осознать, что Кера вовсе не имеет тех талантов, которые ей приписали в первые дни восторженный Сельвин и благодарный Тианис. Потому каждый раз Кера внутренне замирала, стараясь слиться с обстановкой в ожидании приказа выйти вон. Однако приказа все не следовало.

Наверное, это было частью обучения: понять как работает сложная система государственного управления. Тианис не препятствовал, казалось, смирился с решением своей госпожи, позволял себе лишь тихонько фыркать в ее отсутствие. Но на вопросы Керы отвечал подробно и даже давал ей советы — сделать девчонку-выскочку полезной для Наместницы, кажется, стало его новой задачей. Кера все меньше времени проводила в канцелярии и все больше — возле секретаря. 

В просторную залу у входа в гончарную мастерскую вошли капитан Гре со своим сотником по имени Энар и Тианис. По-золетнему красный вьюн нагло запустил веточки через подоконник, ища тепла. Слуга успел подстричь только половину, прежде чем его выгнали из комнаты. Ножницы остались на подоконнике. Кера тихонько подошла и продолжила работу слуги — чтобы занять руки. И принести пользу. 

— Как это могло случиться? — холодно спросила Ранельда.

Гре прочистил горло:

— Выглядело так, словно убийца вышел из стены. А выпрыгнул-то в окно, прямиком в Нерр. 

— И вы сразу же отправили людей на поиски, верно?

— Разумеется, Ваша Светлость. Но мы не нашли его. 

Кера стригла алые веточки, похожие на сосуды, и слушала, как позади шелестит по полу юбка Ранельды.

— Как он был убит?

— Нитенож, — раздался голос Энара, более высокий, чем у Гре. — Довольно… страшная штука, тоньше бумаги, но горло при этом режет, словно воздушное лезвие.

— Магии там не было, — поспешно вставил Гре. — Ваша Светлость, я виноват. И те гвардейцы… 

— Твои люди не виноваты, — перебила Наместница. — Ты тоже. Не хватало еще тратить силы на пустые угрызения! Этого я не позволяю, Удимир. Никто не ожидал столь мгновенно рассчитанного и исполненного нападения, да еще внутри охраняемого коридора. Да, солдаты — не боевые маги, чья подготовка весьма дорого нам обходится, хотя их всего горсть! Мы не можем позволить себе растить совершенного бойца из каждого новобранца… Однако дисциплину все же стоит подтянуть.

— Да, Ваша Светлость, — прошептал Гре после долгой паузы.

Кера собрала веточки в руку и выбросила из окна. Далеко снизу раздался чей-то возмущенный возглас, и она отпрянула от подоконника.

Наместница подошла к столу, тяжело оперлась на него ладонями.

— Игра все сложнее. Дилайн Шоллс, возможно, был агентом Кадеха. Окончательного подтверждения этому мы получить не успели. — она вздохнула и села в кресло. — Его нет в Герлионе уже давно, поговаривают, что старый змей отошел от дел… Возможно, ошибаются. Но зачем ему это, я пока не понимаю — а значит, ничего не могу предъявить. Я… — Ранельда внезапно как-то странно вдохнула и схватилась рукой за то место, где теперь не было сердца — лишь механизм.

— Ваша Светлость! — испуганно воскликнул Энар.

— Я просто устала. Идите, идите.

Гвардейцы послушно отсалютовали и вышли, чеканя шаг.

Кера подсела к Наместнице, робко тронула за холодную ладонь:

— Позвать лекаря?

— Не надо. Все, что мог, он уже сделал, — слегка улыбнулась Ранельда. — Хотя нет… позови. Ози готовит хороший сонный настой. Это то, что мне сейчас нужно. Ужасно быть такой развалиной, — усмехнулась Наместница. — Так что никому не позволяй себя убивать, хорошо?

***

Казалось, хватит двух ходок с писарским баулом, чтобы перетащить все в новые комнаты. Однако вещей, накопившихся за лето жизни во дворце, оказалось до ужаса много. Одних платьев семь штук, не считая прилагавшихся к ним плащей, палантинов и сорочек… А уж книги!

Тианис, в четвертый раз проводив взглядом пыхтящую Керу, поднял бровь и осведомился, неужто это барахло столь ценно, что его нельзя доверить слугам. Выяснилось, что кроме личных слуг во дворце работали и “общие” — в тех местах, где квартировали те, кто побогаче. Лакеи дежурили и день, и ночь, и любого можно было попросить о чем угодно — и получить это, причем совершенно бесплатно. Предстояло к этой роскоши привыкнуть…

Как и к комнатам — целым двум, невероятно теплым, светлым, просторным. С отдельной купальней, где из крана текла вода, которую можно было нагреть с помощью прикрепленного к стене амулета. При виде отхожего места Кера не сдержала смеха: поверх был приделан мягкий бархатный круг. О Боги, они что, здесь прямо садятся на дырку?! Кто же так делает… 

Вместе с первыми холодами в Герлион прибыл отряд одетых в меха всадников на приземистых мохнатых ракнах. Северяне. Впереди скакала короткостриженная женщина с суровым лицом и шрамом, пересекавшим губы и подбородок. По дворцу мигом разошлась весть, что прибыла Хирда — командующая северных армий. А с ней — не только капитаны, но и — неслыханное дело! — наемничьи атаманы.

Хирда, оставив ракну слугам, направилась во дворец, молча протопала в своих грязных сапогах мимо охреневших придворных и вломилась в покои Вечного Наместника. Оттуда спустя пару дохов вывалился Тианис, встрепанный и злой, как дух леса при виде пожарища и, бубня ругательства, понесся куда-то по коридору. Кера, наблюдавшая последнюю сцену воочию, удивленно покачала головой и, подобрав юбки, побежала следом. 

— Что это было, во имя Бездны? 

Тианис возмущенно взмахнул рукавами и содрал с носа покосившиеся стеклышки:

— Это Хирда. Как всегда, навела шороху.

— Что ей надо от Наместницы?

— А ты как думаешь?!

— Не знаю что думать, вот и спрашиваю. Эта командующая выглядела довольно… грозной, но охрана ее не задержала.

Секретарь внезапно ухмыльнулся:

— Она просто как всегда озверела за время разлуки. Дня два эту парочку лучше не беспокоить…  Так что мы все относительно свободны.

Так вот какие женщины во вкусе Ранельды… Ну, на свой счет точно можно не волноваться. Потом Кера изумленно прикрыла рот ладонью и прошептала:

— Тиан. Ты что, ревнуешь?

— Упасите Боги! — он оглянулся и помотал головой: — За кого ты меня держишь, дурочка… Идем, поможешь мне заказать для этой самки зарга приличный наряд.

— Что?! Почему ты?

— А кому еще, — пожал плечом Тианис. — Не выпускать же зверя в люди в первозданном виде? В кожаной сбруе и вонючих шкурах, вероятно, удобно на поле брани, но на торжественном приеме это будет привлекать излишнее внимание. У меня есть все ее мерки, надо только подобрать ткани и фасон. По последней моде, конечно, Хирду не одеть, стоит выдержать некий компромисс, — он вздохнул. — Каждый раз одно и то же!

— Я решила, ты ее не выносишь. А теперь так беспокоишься об удобном наряде…

— Хирда, конечно, та еще сука. Но она с потрохами принадлежит Ее Светлости. Как и я, — Тиан скрипнул зубами. — Мы с ней терпим друг друга, хотя наедине нас все же лучше не оставлять. 

***

Северяне напоминали забытых людей из прошлой жизни. К ним хотелось подойти, поговорить. Повадки, разговоры, щедро сдобренные солдатскими шуточками — все было понятно и знакомо, несмотря на акцент и некоторые неизвестные слова. За плечами гости носили мечи и топоры с кольцевыми лезвиями, на поясах — ножи и короткие окованные дубинки. Лучников среди прибывших Кера не заметила. Позднее золето в Герлионе явно казалось северянам жарким — уже на другой день все сбросили меха и слой тяжелых лат и бродили по нижним дворцовым садам в нательных безрукавках, прикрытых кожаной броней. Число гвардейцев удвоилось, хотя явной тревоги они не показывали и в основном делали вид, что не замечают новоприбывших. Придворные шарахались от лязгающих оружием пришельцев, те зубоскалили вслед.

Наемников прибыло всего шестеро, их легко можно было отличить по наколкам на лицах. Особенно выделялась одна пара — массивный седой мужик с отметиной через всю рожу и молоденькая девушка с хвостом светлых волос. Поначалу Кера подумала — младшая сестра, но позже поняла — дочь.

Про Ваяна много болтали: он был атаманом самой большой наемничьей армии, объединил с десяток отрядов, и останавливаться на этом не спешил. Солдаты удачи немало крови пролили за Ралбоннд в последнее время, и, несмотря на то, что каждая капля была оплачена чистым золотом, влияние наемников росло. Вот уже и во дворец явились, держать совет со свернами, на равных… Пожалуй, вмешательство в военные дела наемников покажется рогачам еще большим злом, чем боевые маги.

После очередного забега по тайным лесенкам Кера твердо решила вернуть себе былую форму, а заодно и подзабытые боевые навыки, но все откладывала посещение стражнического тренировочного двора. А вот северяне прочно там обосновались: видать, не привыкли к более заковыристым развлечениям, чем квасить друг другу носы на потеху друзьям. В простой одежде Кера сошла бы среди них за свою, и кружить вокруг с реверансами этикета не пришлось бы. Подошла, поздоровалась — и знакомство можно считать состоявшимся, дальше станут оценивать по делам. А еще наемники не зададут каверзных вопросов о прошлом: для них владение оружием сродни умению ходить.

Пришлось покупать новые штаны: старые стали тесноваты. Это тоже вызвало раздражение на саму себя: если продолжать лениться, легко вскоре превратиться в такую же пышку, как Далия.

Кера бережно выпутала лук из кожаного чехла, провела пальцем по спекшимся за долгое время веревочкам обмотки. Она доставала его порой, чтобы смазать и разогреть легкими натяжениями, но не стреляла слишком давно. Идти по дворцовым коридорам с любым оружием — даже с луком без тетивы — запрещалось, пришлось топать кругом, через сады.

На тренировочном дворе было солнечно и довольно людно. Кто-то валял напарника по песку в огороженном загончике, кто-то истязал ножами деревянное чучело. С северной стороны слышался звон мечей — нужно будет заглянуть в другой день, но сначала порезвиться с луком: по нему Кера соскучилась больше всего. Кивнув знакомым стражникам, она получила неуверенные ответные кивки — вряд ли ее сразу узнали в старой одежде. Потертая куртка, видавший виды нагрудник — если бы она попыталась войти в таком наряде с улицы, то, вероятнее всего, ей дали бы пинка, как попрошайке. 

Кера направилась в дальний конец, где пестрели круги и развевались на ветерке бубенчики мишеней. Слегка размяла мышцы, натянула тетиву. На удивление, тело быстро вспомнило, как это — посылать стрелу ровно туда, куда смотрит зрачок, и получать удовольствие от хорошего выстрела. Здорово, когда осязаемый результат работы виден сразу, а не растворяется в бесконечных буквенных закорючках… 

Через некоторое время рядом замаячила светлая макушка. Сначала чуть в стороне, потом все ближе и ближе. Дочь наемничьего атамана. На миловидном лице со светло-голубыми глазами красовалось несколько наколок: тоненькие, с нитку, линии, кое-где сплетающиеся в узор. Наверняка у каждой — свое значение. Интересно расспросить как-нибудь… Кера опустила лук, пошла собирать стрелы. Когда вернулась, девчонка стояла у самого края мостков, и рассматривала Керин колчан. 

— Ты неплохо стреляешь. Это рог? — спросила, указав на одну из пластинок, украшавших боковину. 

— Ага, — кивнула Кера. — Зарговый.

— Совсем черный, — удивленно покачала головой наемница. — У нас они куда светлее. Вот, — и она ткнула в ряд округлых “чешуек” под своим наплечником. 

— Слыхала, ваши зарги и куда крупнее. Такого двумя стрелами не завалишь, — усмехнулась. — Я не бывала на севере. 

— Я Элеска, — девушка приветливо протянула руку.

В другой раз Кера принесла меч, и Элеска с восторгом согласилась составить ей пару:

— Не думала, что тут есть с кем поразмяться!

Оно и понятно: северяне — одни здоровые мужики, никакой радости видеть, как твой противник дерется едва вполсилы. Среди гвардейцев были и женщины, но дворцовые жители не решались тренироваться с гостями настоящим оружием. Порежешь — проблем не оберешься.

Вдобавок Кера от долгого сидения за бумагами совершенно раскисла и сдала Элеске два боя из трех. Запыхалась, словно вокруг города бежала… Потом три дня шевелиться толком не могла, так все ныло. Стыдоба. 

Хотя через половину черночи, когда ловкость начала медленно и неохотно возвращаться, Элеска ничуть не расстроилась. Перехватывала кончик лезвия у собственного горла и улыбалась. Она дралась хорошо, просто была еще мелкой и явно пока не участвовала в серьезных заварухах. Кера приходила во двор ежедневно: обязанности в секретариате сильно сократились, казалось, Мина ее держала просто для отчетности.

А вот Лиут и Далия ничуть не изменили своего отношения к Кере, что несказанно радовало. Встречались то у Лиут на террасе, то в уютной, тесной пестроте дома Арджонто. Когда-то давно этот дом казался Кере роскошным и огромным, словно храм. Теперь она сама носила отцу Далии книги из по-настоящему большой дворцовой библиотеки.

— Ничего, если в следующий раз я приведу кой-кого?

Кера с удовольствием вытянула ноги на диванчике, отхлебывая из бокала сладкое вино — Далия знала, какие она любит. Лиут сидела на постели, сама хозяйка устроилась на ковре, среди ящиков с цветными бутыльками, на которые она клеила этикетки с надписями.

— Кого это? — с любопытством спросила Лиут. — У тебя наконец появился любовник?

— Да какое там, — отмахнулась Кера. — Девушка, которая приехала с северянами. Дочь самого главного атамана.

— О-о, я о нем слышала, — кивнула Лиут. — Но не знала, что у него есть дочь. Какая она? Красивая? В мехах, с мечом?

— О боги, Лиут, для тебя уже не осталось на свете обычных людей, одни герои романов? Девчонка совсем писюха, лет шестнадцать на вид. Мы встретились на тренировочном дворе. Она немного… напоминает меня прежнюю, — смущенно закончила Кера. — И ей здесь особо не с кем поболтать.

— Бедняжка, — сразу прониклась Далия. — Конечно, ей одиноко среди этих придворных задавак! Не представляю, как ты-то их выносишь.

— Привыкла.

— Так вы тренируетесь вместе? — сверкнула глазами Лиут. — Я всегда мечтала увидеть тебя с мечом! — она умоляюще сложила руки. — Можно нам посмотреть как-нибудь? Ну пожалуйста!

Элеска, что немаловажно, умела драться грязно, с подлянками — так, как и надо, если на кону — жизнь. Нападая, смешно вскрикивала, но била больно, от души.

Кера краем глаза видела Лиут и Далию среди других, пришедших поглазеть на кулачный поединок двух девок. Ближе к концу первого боя Кера сцапала Элеску за узел волос, но та вывернулась и уложила на лопатки ловкой подсечкой с перекатом. Во втором — уже Кера торжествовала победу, уложив наемницу на спину.

Пока Кера отдыхала, сидя на скамейке, и стряхивала с кожи песок, подошел Ваян — удивительно беззвучно для его-то размеров. Настоящий воин, с каким лучше в бою не встречаться…

— Хорошо, что у Элески появилась подруга.

Кера обернулась, взглянула в рассеченное шрамом лицо с короткой седой бородой. Глаза наемника щурились по-доброму, но легко можно было вообразить, как этот взгляд умеет застывать, пронзать насквозь, словно сулица — рыбку.

— Сам дочь учил?

— А то кто же.

— А почему кричит, когда бьет? — полюбопытствовала Кера. — Поверье, чтоль, у вас какое?

Ваян улыбнулся.

— Позже примолкнет. Криком молодь хорошо учить, пускай привыкают выдыхать при ударе. В ответ ведь тоже стоять не будут — чтоб от встречного нутро не порвалось. А ты откуда такая? Не стражница, вижу. Кто учил?

— Сама научилась.

— Эй, Кера! — Элеска уже приплясывала на площадке для мечников. — Нападай!

Кера взяла меч, взвесила в руке. Бросила взгляд на своих зрительниц, помахала, но, кажется, ее не заметили: подружки о чем-то яростно шептались. Потом, когда лезвия со звоном встретились в воздухе, болтать прекратили, на том спасибо. 

Бой на мечах ради красоты — одно, ради убийства — другое. Хотя пораниться можно в обоих случаях. Кера никогда не пыталась вообразить, красиво ли выглядит со стороны то, что она делает. Даже интересно стало потом у Лиут спросить. Махалась как следует, почти в полную силу — благо, Элеска не уступала, щерилась белозубо.

Когда все закончилось, Лиут с Далией захлопали в ладоши. Остальные зрители недоуменно на них глазели. Кера обмыла под струей питьевого источника разгоряченное лицо и шею, попрощалась с Элеской и ее отцом, а потом вернулась к подругам. 

— Это было невероятно! Почти как чары огня, когда Аль мне показывал!

— Ну, тут без цветных искр, — усмехнулась Кера.

— А можно, я еще раз приду? — внезапно спросила Далия и отчаянно покраснела.

— Не думала, что ты придешь в восторг от такого травмоопасного зрелища.

Далия схватила ее под руку, несмотря на потную, с пыльными разводами, рубаху и зашептала в ухо: 

— Как ты можешь оставаться столь равнодушной?!

— Равнодушной? — подняла брови Кера.

Далия окончательно смутилась, остановилась и уткнулась прямо в грязное плечо, пробубнила:

— Такой невероятный мужчина…

— Мужчина… — Кера мысленно перебирала парней с тренировочного двора. Вроде никого особенного не приметила, но чужая душа потемки. — Ты о ком?

Далия обиженно фыркнула, топнула ногой.

— Как будто там было на кого еще смотреть! Я про… атамана Ваяна. Он — словно сбывшийся сон!

Кера поперхнулась и закашлялась.

— Разве что кошмарный. С ума сошла?! Он тебя пережует и выплюнет! Лиут, хоть ты ей скажи! — но Марано молча покачала головой. — И потом, ему лет-то сколько?

— Ну и что? — пожала плечами подруга. — Отец был старше покойной матери на двадцать лет. А по поводу остального… — она тяжело, совсем не игриво вздохнула. — Лучше уж быть растоптанной своей мечтой, чем довольствоваться кем-то… ужасно не твоим, мелким, мерзким даже. Понимаете? Так можно я еще приду? Ты меня проведешь, а, Кера?

— Он же не торчит целый день на тренировочном дворе, — проворчала та.

— Но все равно… вдруг придет?

Кера безнадежно махнула рукой.

***

Ливень стих, и стало можно высунуть нос из трактира на улицу, надеясь, что хоть кто-то из компании успеет добежать до дому прежде, чем дождь хлынет снова.

— А он совсе-ем черный? Совсем-совсе-е-ем? Везде-везде-е? А как… ик! А как же жена его находит в темно… темноте?

Далия рассмеялась, остановилась, покачиваясь. Она была пьяна в козье копыто, Альран уже не в первый раз предлагал подругам прекратить мучиться и отдать ему этот бурдюк с пивом, по недоразумению похожий на женщину: закинуть на плечо и донести до дома. Но Марано не поддерживала таких мер — прежде всего потому, что это неприлично, разумеется. Да и бурдюк всякий раз оказывал отчаянное сопротивление, цепляясь то за ленты корсажа Лиут, то за Керины волосы. 

— Карранский Верховный не имеет жены, как и Вечный Наместник.

— Че-ерный мужиик в че-ерной ко… ик! Меня… кажется тошнит.

— Наконец-то! — выдохнула Кера и безжалостно рванула подругу в сторону, к водостоку на краю мокрой от дождя улицы.

— Уйди, — прохрипела та через некоторое время и уперлась в стену рукой. — Мне просто надо… отдышаться.

Элеска, хлопнув по колену, рассмеялась. Лиут осуждающе поджала губы:

— Кошмар. Не стоило позволять ей допиться до такого!

— Ты бы попробовала у нее кувшин с пивом отобрать, — хмыкнула Кера.

Она считала глупой очевидную причину поступка Далии — произвести впечатление на Ваянову дочку. Будто та побежит рассказывать отцу о том, кто из здешних дам умеет влить в себя полведра пива и не покачнуться, и тем заочно завоюет его сердце. Продемонстрировала Далия лишь свое полное неумение пить. Однако каждый имеет право на безобидную глупость! И зачем за это стыдить? Далия и сама уже не рада, а тут еще Марано со своими нравоучениями.

— Она же все-таки дама, а не какой-то…

— Мужик? — услужливо-холодно подсказал Альран.

Лиут гневно глянула на него, но промолчала. В последнее время парочка то и дело цапалась по всяким мелким поводам, и очередная склока случилась как раз перед выходом из трактира. Может, они и продолжили бы, но не при Элеске. Та оказалась компанейской девчонкой, простой, но не глупой. Девушкам она понравилась. И кое-кто решил, что понравилась и Алю — и даже чересчур… 

Но двое солдат — пусть и совершенно разных армий — легко находят общий язык. Что тут странного?! Кера едва удерживалась от того, чтобы устроить Марано выволочку. Окончательно испортить вечер все же не хотелось.

Они постояли, послушали как пиво стремится присоединиться к дождевым ручьям в стоке, а Далия мужественно ему противостоит. 

— Зря я не взяла карету, — досадливо пробурчала Лиут, глянув на рассыпающиеся по влажным камням блики светильников. С неба снова закапало.

— Можете поймать извозчика, — пожала плечами Кера. 

— Тут идти совсем недалеко, — добавила Элеска.

— Это вам недалеко, а я на каблуках, между прочим! — Лиут вздернула подол, открыв ажурный кружевной чулок и голубую расшитую жемчугом туфельку.

Представление явно предназначалось Альрану, но в восторг пришла Элеска:

— Ой, какая красота! А где можно такие купить?

— Их шьют на заказ, — снисходительно ответила Марано. — Если хочешь, могу дать адресок. Вот только с чем ты станешь их носить? Не с этим, надеюсь, — и красноречивым жестом обвела добротный, но простой наряд наемницы.

Девчонка смутилась, закусила губу. Кера нахмурилась:

— Пойдем, Элеска. Нам тут и правда недалеко.

— Погодите, куда вы ночью одни! — забеспокоился Аль. — Сейчас дотащим Далию, Лиут пока оставим у нее, и я вас провожу.

— Вот как, “оставим”? — возмутилась та.

— Не надо меня тащить, — послышался голос от стены. — Я уже в порядке. О Бездна, больше этого пойла в рот не возьму… И почему я не захватила с собой хоть листочек гербрены?..

— Забыл, с кем имеешь дело? — Приподняла бровь Элеска. — Я не выхожу на улицу безоружной.

— Как и я, — добавила Кера, похлопав по бедру, где под юбкой покоился в ножнах длинный нож. — К тому же мы посреди столицы, тут повсюду полно стражников. Что может случиться?

Там друзья и расстались.

Пахло свежестью, темным мокрым небом. Дождь покапал и снова перестал, но вечерние улицы все равно были почти пусты: народ набился по трактирам и прочим увеселительным заведениям. Изредка доносились из окон обрывки музыки или чьих-то разборок, да цокали по мостовой когти ракн, влекущих кареты по широкой береговой улице.

— И чего эта Лиут на меня голодной лисой смотрела? — болтала Элеска, шагая в ногу с Керой.

— Боялась, что жениха умыкнешь, — дернула углом рта Кера.

— И в мыслях не было! — возмутилась наемница. — Не люблю мужиков в форме. От него строевыми ученьями за перестрел разит! Мне вольных подавай, — мечтательно улыбнулась она. — Но не сейчас! — посерьезнела. — Сначала хочу в три похода с отцом сходить, золотишка скопить, а там видно будет.

— Хороший план.

— Альран совсем не похож на боевого мага.

— А ты много боевых видела? — хмыкнула Кера.

— Одного видела. Бродячего. Он жил у нас почти целое золето.

У Керы перехватило горло, но она постаралась спросить как можно беззаботнее:

— Что за маг такой бродячий? Брешешь же, признайся. Они все под учетом!

— Ну не-ет, — со смешком протянула девчонка. — Куда им всех переловить! Был, был у нас маг, Джунваром звали. Я тогда даже влюбилась в него ненадолго, — и она рассмеялась.

Как ни старалась сохранить спокойствие, но Кера все же сбилась с шага. Сжала и разжала кулаки, борясь с жаждой схватить наемницу за грудки и вытрясти из нее все, что она знает, до самой распоследней мелочи.

— И давно это? — голос почти не дрожал, только понизился, осип.

— Три лета назад. Ой, нет, четыре, — Элеска вновь хихикнула. — Я совсем мелкой была тогда. И никто поначалу не знал, что он маг, потом рассказали, когда вернулись.

— И он… еще с вами?

— Не-а, — махнула головой девчонка. — Отец в первый же поход выгнал из отряда. От чародеевых делишек потом два лета отмывались, ух, наворотил, бедовый!

Кера ощущала, как горят щеки и отвернулась.

— А ты сама видала колдовство-то? Небось, наврал.

— Я не видала, да ведь все знают: он Галура с бойцами порубил — их пять десятков человек было! Ужас что! А ты чего это? — Элеска заглянула в лицо и расплылась в улыбке: — Знаешь его, да? Да?!

Кера помотала головой, уже понимая, что прокололась. Но это все не имело значения. Джу жив. По крайней мере, был жив четыре лета назад. 

— Знала раньше. Еще до тебя. Давно, — она с трудом перевела дух: сердце стучало как сумасшедшее. — А куда он потом пошел, знаешь?

— Нет, — с сожалением качнула головой Элеска. — И лучше бы ему не попадаться на глаза ни отцу, ни остальным. Жаль, что так вышло, — она вздохнула. — Красивый парень был, и дрался добротно. Я бы сейчас с ним…

Кера самым глупым образом запнулась за камень мостовой и полетела носом вниз. Это спасло ей жизнь.

Сбоку раздался изумленный, жалобный вскрик Элески, а над затылком — тонкий, почти неслышимый звенящий свист, словно спустили металлическую тетиву. Локти и живот больно проехались по граням брусчатки, но тело помнило: будешь лежать тухлой жабой — будешь съеден! — и совершило рывок в сторону. Кера вскочила на ноги с задранной юбкой и уже с ножом в руке. Она успела заметить тень, метнувшуюся к повозке у стены. Все стихло. Элеска всхлипывала, скорчившись на противоположной стороне проулка. Выждав пару мгновений, Кера бросилась к ней. Девчонка прижимала руки к животу; в скудном свете виднелось пятно, стремительно заливающее нарядную курточку и узкие девичьи ладони. Поверхностная царапина так не кровит… 

Странный свист раздался вновь, но в этот раз Кера обернулась, нырнув вниз. Очертания нападавшего едва угадывались, точно фигуру смазали по краю. Блеснуло что-то тонкое, хлестнуло по левому плечу, причинив резкую боль. 

— Какого хера тебе надо? — заорала Кера.

Человек не ответил, но кинулся вперед, легко пересигнул через выпад ножа, словно через забор, пытаясь зайти Кере за спину. Она не собиралась этого позволять, развернувшись на носках, рубанула по тому месту, где только что стояла расплывчатая тень. На этот раз обожгло правую руку. Что за хрень такая?! Нитка-не нитка, а жалит больно… 

Вот был бы у Керы ее верный меч, не подпустила бы к себе неведомого убийцу так близко! Ясно, что этот пришел не за кошельками… Убийца двигался плавно, будто танцуя. Вернее, играя, как кот с птицей. В сознании собственного неоспоримого превосходства позволяя жертве решить, что есть вероятность уцелеть. Рука немела, кровь из рассеченного плеча стекала по груди. Если попал в жилу, то… Как там Элеска, дышит еще? Внутри росла паника, рука, сжимавшая нож, начала дрожать. Собравшись с силами, Кера закричала, что есть мочи. Где носит стражу?!

Тень, обходившая осторожный полукруг, оценивала шансы. И, выбрав момент, кинулась снова. Кера выругалась вполголоса, когда увидела позади мерцающего силуэта встрепанную светловолосую макушку. Дурочка-наемница каким-то чудом сумела подняться и попыталась напасть на убийцу сзади, но тот играючи перебросил ее вперед, с размаху приложив хребтом о камни. Элеска не издала ни звука, лишь громко хрустнула и это было куда страшнее последовавшего Кериного вопля. От осознания близкой смерти перехватило дыхание. Эх, зря Ваян отпустил дочурку погулять…

Со стороны выхода из проулка наконец послышалось лязганье доспехов.

— Эй! Что за шум? — Кера увидела две фигуры в островерхих стражнических шлемах.

— Сюда, быстрее! — крикнула она.

Конечно, глупо ждать, что этот ловкач по зубам неповоротливым городским увальням, однако можно было надеяться, что отступит, испугавшись излишнего внимания. Надежда эта угасла вместе с жизнью стражников: два метательных ножа мелькнули почти одновременно и, судя по звукам, нашли свои цели.

Почти не задержавшись, убийца вернулся к своему делу. Кера разглядела, что за нить перетекала у поганца из ладони в ладонь. Тонкая штучка навроде удавки, только не из кожи, а из какого-то гибкого металла. И на одном конце у нее было лезвие крохотного ножика-полумесяца. Убийца бросился снова, Кера попыталась пропустить его мимо себя, полоснув по открывшемуся боку. Нож встретил сопротивление плоти, тень вздрогнула, но не остановилась; петля все же впилась в шею. Кера выпустила рукоять, ощущая, как металл входит в горло, вцепилась в просвет удавки позади, где ее держали чужие пальцы,какие-то слишком гладкие и скользкие. Еще чуть — и Кере отрежут башку. Трепыхнулась изо всех сил, пнула куда-то назад, уже теряя сознание… 

Вспышка ослепила без того заполненные слезами глаза, сзади раздалось шипение, словно в костер пролился жир с вертящейся туши. Кера поняла, что стоит на коленях на мостовой, и воздух обжигающими рывками проходит в горло. Оно болело, и сбоку что-то мешало, тянуло, словно рыболовный крючок. Кера инстинктивно нашарила это что-то и дернула прочь, тут же заходясь сиплым воплем: внутрь будто плеснули раскаленной смолы. По рукам текло горячее, перед глазами стоял туман, и все сгущался. 

— Давай-давай, дыши, ну!

Она открыла глаза и со свистом втянула густое дымное марево, застывшее спазмом в ребрах: тело ожидало боли, которую еще помнили опаленные нервы. Но боли не последовало. Руки взметнулись к горлу, ощупали — гладкое, трепещущее, будто чужое. Все липкое: и горло, и пальцы… Перед лицом появилось зеленоватое лицо Альрана со сведенными бровями.

— Жива?

— Кажется… да.

Кера приподнялась на локте, лихорадочно оглядываясь. Маг стоял на коленях над телом Элески, руки чуть светились. Жива, хвала Звездам. Не стал бы возиться с мертвой. Одной бедой меньше… Она оглянулась в поисках ублюдка, который это устроил, и увидела ноги, торчащие из тени. Тут Кера поняла, что запах горелого жира никуда не делся. Сгоревшее факелом тело еще чадило, расползаясь по камням тусклой кляксой. Кера поморщилась, но подползла поближе, вытерла выпачканные кровью руки о юбку и тронула сапог убийцы. Тот покрывала какая-то странная оболочка, в которой мутно отразилось пятно Кериных пальцев. Она подцепила ногтями обугленный край, дернула. В руке остался клок. 

— Как зеркало, только тканое. Ты такое видел? — Кера подошла к Альрану.

— Не видел, — глухо отозвался тот. Обернулся и встал. — Но слышал. Это ткань с магической выделкой, дороговата, зато как раз подходит для всяких наемников с их грязными делишками. — Он подошел, присел, схватил Керу за подбородок, прошелся пальцами по шее. — О Звезды, Кера, я чуть концы не отдал, когда ты выдернула эту штуку! Сама себе горло почти перерезала… Думал, не успею… исцелить.

Аль глянул в сторону трупа и резко втянув воздух, опять вскочил на ноги. Дергаными движениями одернул камзол. Потом, спохватившись, протянул Кере руку. Подняться опять оказалось непросто: ноги дрожали.

— Она точно жива? — спросила Кера, показывая на Элеску.

— Да. Потеряла много сил, тут все тоже в последний момент… Проклятье, проклятье! Вот говорил я — погодите, провожу! — его глаза подозрительно блестели.

— Аль… Ты в первый раз?

Он резко отвернулся, обхватил себя за плечи.

— Я умею убивать… Нас этому учили ежедневно. Но…

— Но это первый раз, — тихо сказала Кера и обняла мага со спины, прижалась к жесткой ткани щекой. — Спасибо.

— Я не смог бы спасти их — Альран мотнул подбородком туда, где свет уличных фонарей углом вонзался в темноту переулка.

Кера отстранилась и пошла туда, присела, рассматривая тела. Первый узкий нож торчал из горла одного бедолаги, второй воткнулся в глаз другому. Его густые усы масляно блестели. Кера пригляделась к белому застывшему лицу и вдруг отшатнулась, потеряла равновесие, и упала на локти. Отползла прочь. 

Это лицо — и еще четыре других — намертво врезались в память. Усатый Падир. Смуглый лысый Шран. Картавый Жардон. Рябой одноглазый Унтар. Тощий Лернан. Осталось четверо.

— Это… была женщина, — донесся дрожащий голос Альрана.

— Где?

— Убийца. Была женщина. Кости… волосы. Боги милосердные… Я… пойду, приведу помощь. Стражу.

— Конечно, иди.

Раздался стон, на земле завозилась Элеска, приходя в себя. Кера в очередной раз поднялась на ноги и направилась к ней.

***

Больше всего хотелось вымыться как следует и завалиться спать. Но если первое ей позволили, то о втором осталось лишь мечтать. Пришлось рассказывать всю историю несколько раз. Сначала Ваяну, который враз лишился своего чуть насмешливого спокойствия, увидев дочку грязной и измученной. Потянулся за плечо, где, к счастью, не было рукояти верного топора. Потом Тиану, который разразился потоком моряцкой брани, спасибо хоть за фантомное оружие не хватался. Но позвал Гре. И историю пришлось мусолить в третий раз… 

Потом в покои Керы сквозь двух гвардейцев прорвался Сельвин.

— Ты вернулся! — улыбнуться хватило сил, но подняться с кресла — нет. Сидеть у весело трещавшего очага было так тепло и уютно… 

— Да, — кивнул друг, но тут же обеспокоенно оглядел Керу: — Ты точно в порядке? Что опять произошло?

Кера, закатив глаза, отмахнулась:

— На нас напал какой-то… вернее, какая-то баба по дороге во дворец.

— Что ты делала ночью без охраны на улице? — возмущенно всплеснул руками Сель. — После всего, что мы пережили!

— Но я — не Наместница, — пожала плечом Кера. — Я секретарь-”лис” сомнительного ранга. Меня-то на кой ляд убивать? Иди поближе, я ужасно по тебе соскучилась.

— Ох, Кера, — Сельвин опустился на кушетку рядом. — Иногда твоя дурость меня поражает.

— Как прошла поездка? Если шаг через портал можно так назвать… Как дети?

Сель вздохнул:

— Хорошо. Спасибо. Только хотелось бы подольше побыть дома. А ты все же зря слоняешься по улицам! Так нельзя. Будь осторожнее, ради всего святого. Посиди пока во дворце, а еще лучше — в комнате! 

— Но ведь убийцу уже пришили! — хлопнула ресницами Кера. Сельвин смотрел на нее без улыбки. — Ладно, ладно, шучу, — проворчала и съежилась в кресле, натянув на плечи сползшее одеяло. — Буду сидеть. Пока не выяснится, кому и зачем я сдалась.

Сельвин придвинулся к ней, понизил голос:

— Я разузнал кое-что новенькое. Отец обнаружил очень интересные… м-м-м артефакты. Вернее, не совсем… — он нетерпеливо поерзал, — Пока могу намекнуть, что это связано с драконами! Остальное расскажу Наместнице завтра утром.

От упоминании о драконах по коже пробежался холодок нехорошего предчувствия. И еще этот вчерашний разговор с Элеской… Джу. Но разве это было вчера? Нет, всего несколько свечей назад. Кера зевнула. Глаза слипались.

— Отдыхай, — шепнул Сельвин, — завтра поговорим, — и осторожно провел рукой по ее волосам.

— Убери клешни! — взвыла Кера и села.

В окна бил белый свет лун, дрова в очаге прогорели, лишь мерцали алые точки. Она только что закрыла глаза. Или нет? Лицо Тианиса было хмурым. Он шипел, прижав руку ко рту.

— Прекрати орать и убери когти, — тихо велел он. — Пойдешь со мной.

— Зачем? — Кера потерла глаза. — Я спала…

— Там выспишься.

Кера лениво поднялась, покрутила затекшей шеей. И правда, не стоило отрубаться сидя в кресле.

— Тихо, — секретарь поманил за собой к дальней стене.

Кера не удивилась, что в ней уже виднелась темная полоска приоткрытой тайной дверцы. После вечерних приключений тело заныло в предвкушении бесконечных лестниц.

— Я же не пойду босиком? — спросила, кутаясь в халат.

— Только быстро, — отмахнулся Тианис.

Кера натянула на ноги первое, что попалось под руку — свои сапоги, стараясь не думать о том, как выглядит в таком наряде со стороны.

Шли без света, Тиан крепко держал Керу за запястье и шепотом предупреждал о конце и начале ступеней. Она невольно вспомнила Широн. Наконец Тианис открыл дверь и втащил Керу в освещенную семисвечником нарядную комнату. Это оказалась спальня. Шторы здесь были задвинуты, луны едва проникали в тонкие щелки. На деревянном безголовом чучеле у шкафа висел черный с серебром расфуфыренный камзол и штаны в тон.

— Поспишь сегодняшнюю ночь у меня, — сказал Тианис все также шепотом, запирая тайный ход.

— Но зачем, если у моих дверей дежурят люди Гре? — Кера не удержалась от очередного зевка.

— Так безопаснее, — упрямо нахмурился секретарь и задул свечи. — Ранельда занята с Хирдой и ее выводком медведей, а я отвечаю за твою жизнь.

— Я могу постоять за себя.

— Пока рядом с тобой боевой маг, — безусловно.

Кера скрипнула зубами. Сбросила сапоги и полезла на высокую кровать. Легла на бок, с головой завернулась в пышные отделанные кружевом одеяла.

— Вообще-то я рассчитывал, что ты… У меня… — Тианис в темноте звучал уморительно смущенно. — Здесь есть кушетка.

— Сам на ней и спи, — пробурчала Кера, не открывая глаз.

Раздался вздох. Через некоторое время зашуршала ткань, потом зазвенели какие-то стекляшки. Он там кремами мажется на ночь?! Кера прикусила щеку, чтобы не хихикнуть. Скрипнул матрас с другой стороны. К спине прижалось что-то жесткое. Кера из любопытства ощупала это и прыснула:

— Диванные подушки? Тиан, ты что, меня боишься?

— Вот еще, — но прозвучало это неуверенно.

— Я слишком устала, чтобы… заниматься тем, чего ты там испугался.

— Заткнись и спи. От тебя одна головная боль… Как же я был прав, только Звезды знают, как прав…

Он наконец замолк и вроде бы заснул. У Керы не вышло: оказалось, секретарь во сне сипло пищит, словно птичка, придавленная лапой ойрага. Послушав эти дивные трели какое-то время, Кера раздраженно повернулась на спину и закинула руки за голову, таращась на узор свисающих фестонов балдахина.

Луны вскоре ушли, и полоски меж тяжелых штор погасли. Тьма обступила со всех сторон. Вспомнился темный проулок и убийца — растворяющийся силуэт в тенях. Зачем ее послали? Если бы только можно было свалить все на наемничью конкуренцию… Однако убить явно намеревались именно Керу, а не Элеску. Кому нужна эта смерть? Завистникам, недовольным, что Кера стала близка к Вечному Наместнику? Кому-нибудь из свернов? Сенатору Марано, наконец? И что они предпримут далее?

Беспокойство внутри все росло, вскоре от него стало попросту трудно дышать. Что важного узнал Сель? Что там с драконами? “От чародеевых делишек потом два лета отмывались”. “Их пять десятков человек было”... Эти совершенно не связанные кусочки сплетались в темный клубок, шипели и ползли друг внутрь друга, питая возрастающее напряжение. 

Не выдержав, Кера резко села на постели. Тианис продолжал сопеть. Кера аккуратно сползла на пол, едва не навернувшись со ступени, на которой стояла кровать — боги, зачем такая помпезность, это же не трон?

Шастать по дворцу — пусть даже и по секретным лестницам — в одной ночнушке и халате было бы холодно, но главное — неудобно. Кера мстительно ухмыльнулась, натягивая чужую сорочку. Штаны у этой ходячей жерди, конечно, оказались узки в бедрах, но длинны, их можно было скомкать и заправить в сапоги. А камзол пришлось оставить: хоть шириной плеч Тиан похвастаться не мог, но фалды и рукава, еще и удлиненные по последней моде, на Кере волоклись бы по полу.

Если Сель и спит, то не прогонит ее и не рассердится. Даже если не получится вытянуть из него важные сведения, то получится просто поговорить, сбросить с себя эту невнятную тревогу. 

Кера взяла с собой одну свечу, однако даже с ней уже скоро поняла, что безнадежно запуталась в переходах и понятия не имеет, насколько близко располагаются покои главы гильдии Островов. Он еще не успел перебраться на тот же этаж, где теперь жила Кера, пришлось спуститься на два яруса ниже. Но в крохотные дырочки глазков все комнаты выглядели одинаково, и все комнаты были не те. Наконец, Кера решила проникнуть в одну, явно не жилую, и выйти в коридор. Комната Сельвина, возможно, на другой стороне, но точно где-то рядом. Кера оправила свисающее кружево рукавов, представила, как Сель развеселится от ее маленькой шалости и невольно фыркнула. А Тианис будет в ярости, конечно.

Коридор был пуст и тих, лампы горели лишь в дальнем конце, где располагался переход в галерею. Кера прокралась на цыпочках к знакомой двери. Та оказалась приоткрыта. Что делать с этим безголовым? Сам же только что так страстно вещал о безопасности…

— Сель? — Кера вошла, прикрыв створку, прислушиваясь.

Очаг был холоден, словно его не разжигали, на ковре лежали ящики и сумки; на столе еще не успели вырасти кипы бумаг и чертежей. Лишь в спальне горел яркий свет. Наверняка читает или пишет что-нибудь прямо в кровати, оставляя новые чернильные пятна на простынях. Кера улыбнулась, поправила на груди сползающий ворот кружевной сорочки и вошла.

Первым побуждением было выскочить оттуда и захлопнуть так неосмотрительно распахнутую дверь. Но Керу смутило безмолвие открывшейся ей картины. 

— Сель?..

Ярко-лиловая лента, повязанная пышным бантом на столбике кровати. На белой простыне — ладонь, вся в россыпи мозолей и шрамиков от работы с мелкими деталями. Колено в золотистом пуху, расслабленно лежащее на самом краю постели. Глаза — зеленые солнца. Теперь потухшие.

В мире абсолютно и безвозвратно пропал звук. Безмолвие поглотило собственный крик. Треск сломавшегося дерева. Звон покатившегося по полу бокала. Хлопанье дверей. Чужие крики. Визг разошедшейся ткани. Нет. Она его не отпустит. Не отпустит. Никогда. Убирайтесь. Уходите все. Вы можете оторвать от него мои руки только если убьете меня тоже. Вы не должны этого видеть. Он бы не хотел. Погасите свет. Убирайтесь, ублюдки. Он уже замерзает. Ему холодно. Ему было холодно, пока его убивали. И вы в этом виноваты, вы все. И я. И я его не уберегла. Убирайтесь, я сделаю все сама.

Наверное, она что-то из этого даже вслух говорила. Наверное, что-то из этого даже услышали. Потому что через некоторое время вокруг притихло мельтешение чужих лиц и рук.

Кера сделала все сама. Осторожно свернула мокрые простыни и одеяла, свалила в кучу в углу. Принесла ковш с водой и мягкую губку. Обмыла тело, подумав немного, взяла из купальной ароматное масло и, капнув на ладони, прошлась по плечам, груди в веснушках, по бокам, которые уже не боялись щекотки.

Смерть от удушения уродлива, как и любая другая. Последние содрогания плоти, теряющей всякое сходство с разумным существом, в сине-багровом напряжении исторгающей из себя все лишнее, словно бы в попытке очиститься, прежде чем предстать перед богами.

Боги… какое им дело до того, что былинка в огромном мире перестала дышать?

Люди, толкущиеся в гостиной, не препятствовали пройти к сумкам. Молчали. Это хорошо: Кера бы за себя не поручилась. Она одела его в новые штаны и рубашку, которые отыскала в вещах, что он не успел разобрать. Уложила ему руки на груди, пригладила то, что осталось от тугих рыжих кудрей. Прическа не получалась. Прямые пряди падали на подушку беспомощно, цеплялись друг за друга, словно извиняясь за свое бессилие.

— Кера…

Она услышала, после и узнала голос, но не стала оборачиваться. Ранельда опустилась рядом, склонилась и коснулась губами застывающей щеки. А потом закрыла ему глаза. Кера дернулась, но остановилась. Все верно, их надо было закрыть. Просто… чуть подождать. Еще немного. 

— Бедный мальчик, — прошептала Ранельда, потом села и обняла Керу, пригнула ее голову к своей груди. — Моя девочка… Плачь. 

— Нет. — Собственный голос казался напрочь чужим и слышался откуда-то с потолка. — Сначала я найду того, кто его убил.

— Кера, но ведь…

— Да! — оскалилась Кера и впервые посмотрела Наместнице в глаза. — Я знаю, что его убили! Обставив все так, будто это он сам…

— Я понимаю, понимаю твои чувства сейчас.

— Не надо, — Кера выдрала руку из сухих ладоней Ранельды. — Не надо вот этого. Он бы не… Я знаю, что он бы не стал. И эти свечи… зачем столько? Он бы не стал. Он клялся мне. Вы просто его не знаете!

— Вы позволите? — Кера не отследила момент, когда рядом оказались Гре и Ози.

Прошло некоторое время, прежде чем она смогла кивнуть и сдвинуться в сторону, давая им осмотреть тело. Но наблюдать за этим не стала, кусая губы, таращилась в пол.

Ранельда поглаживала по спине, и это одновременно бесило и удерживало от чего-то жуткого.

— Госпожа Та’Гат права, — тихо сказал Ози. — Скорее всего. — Кера вскинула голову и посмотрела на горца. — На шее два следа, либо от двух попыток… Собственных, но довольно жестоких, я не уверен, что можно сделать такое самому. Либо одна полоса — настоящая, а вторая — последствие… инсценировки э-э-эм-м… самоубийства.

— Эта лента… У него была другая. Черная. Они хотели не просто…убить, — челюсти сводило от напряжения, — Но опозорить. Чтобы все… чтобы…

— Я этого не позволю, — твердо сказала Ранельда. — Не волнуйся, девочка моя.

— Вы встречались после его возвращения? — спросил Гре, цепко глядя на Керу.

— Да.

— О чем вы говорили?

— Он… обещал рассказать что-то важное. Завтра. Наместнице и мне. Что-то о… драконах.

— Что еще?

Кера напряглась, мысли в голове едва шевелились, как  замшелые булыжники.

— Его отец узнал о каких-то артефактах… Больше ничего не помню.

Гре и Ранельда переглянулись с откровенной тревогой.

— Удимир, — начала было Наместница, но тот перебил:

— Немедленно зовите мага!

— Не стоит, у меня есть, — Ранельда достала из выреза платья кольцо на цепочке.

Гре кивнул:

— Я соберу отряд! — и убежал бегом, громко стуча сапогами.

— Что происходит? — спросила Кера.

— Возможно, семье Экора тоже грозит опасность, — сказала Ранельда. — Нужно попасть в Ай-Тир.

— Я пойду с ними! — воскликнула Кера. 

— Нет, что ты…

— Я пойду, — Кера отступила и ринулась следом за Гре.

На бегу подцепила любимую жилетку Сельвина и накинула поверх разодранной сорочки, застегнула крючки. Перевязь с мечом Кера взяла у первого попавшегося на пути гвардейца, просто указав на нее. Мужик безропотно отдал требуемое. Кера догнала Гре на террасе, где уже собирались люди: и в гвардейской форме, и в простой одежде, но все при оружии. 

— Я понимаю ваше рвение, госпожа, — вздохнул Гре, — однако…

— Никто здесь не понимает нихрена, — оборвала Кера. — Но вы меня отсюда не выгоните!

Он покачал головой, обернулся к своим бойцам, вполголоса начал раздавать указания.

Ранельда появилась перед двумя ровными рядами солдат, нашла глазами Керу и вздохнула. Отдавая кольцо Гре, что-то сказала тихо. Удимир кивнул. Внезапно по террасе побежали искры. Воздух полыхнул семицветьем, и в нем открылся овальный проход. Оттуда дохнуло гарью.

Они опоздали.

Дом уже догорал, солдаты рассыпались по саду и уцелевшему пока первому этажу. Кера стояла столбом посреди изуродованной лужайки и смотрела, как капает металл с бесформенного оплавленного комка, уже ничем не напоминающего сердце.

Дилайн умер, и убийца тоже, но очевидно, есть и другие… Ничего не кончено, все только начинается. А где-то далеко за этим дерьмом прячется самая главная тварь. Вот кого бы Кера попросила сейчас у Наместницы. Чью жизнь забрала бы, без единого сомнения сменяв на жизни тех четверых ублюдков. Они ничего не стоят. Пусть бы дышали, копошились и сдохли самостоятельно. А вот Сель должен был жить долго, жить, создавать новые машинки и смотреть, как растут его дети…

— Время уходить, сюда движется отряд островной стражи, — прозвучал голос Гре из-за спины. Кера вздрогнула. Он что, все время там стоял?

К ним подбежал один из солдат и неуверенно покосился на Керу.

— Все? — коротко спросил Удимир.

— Увы, капитан. Все обшарили, нашли тела. Двое мужчин, три женщины. Двое детей, три-четыре лета. Старший Экор, его жена… 

— Потом доложишь Ее Светлости. Уходим. Здесь наше присутствие уже ничего не изменит.

Керу впихнули в овал первой. Она стояла на террасе и смотрела, как солдаты один за другим входят в портал, Гре поторапливал их, считая по головам. Искры сыпались все чаще, марево прохода подрагивало. 

— Быстрее!

Кера вдруг шагнула ближе, ошеломленная мыслью. Искры побежали по сапогам.

Они нашли двоих детей.

— Кера, назад! — раздался окрик Гре. — Тебя может задеть, когда… 

Чьи-то жесткие руки ухватили за плечо.

Кера мотнула головой, рванулась, прыгнула, и портал за ее спиной схлопнулся. Она ринулась в дом. 

Второй этаж рассыпался на глазах, стены дымились. Одна комната была полностью охвачена пламенем, до другой пришлось прыгать через обугленный провал. Остатки крыши над головой опасно стонали. Дым ел глаза. Комната, где стены покрывали яркие росписи, а с потолка висели блестящие рыбки, вероятно, еще утром была уютной детской. Цветы и зверей быстро поглощала гарь, а пол провалился целиком. 

Оставалась последняя дверь. Сзади рухнула балка, подняв тучу золы. Кера закашлялась, поняла, что еще чуть — и дым заставит ее потерять сознание. Дверь перекосило, открыть получилось, лишь ударившись всем весом. Дыма внутри почти не было. Посреди спальни стояла кровать, рядом — шкаф с резными ручками. Зеркало, шкатулки. Все заперто, нетронуто — приходили не за поживой.

Кера распахнула шкаф. Вещи, аккуратно сложенные, и больше ничего. Но внизу лежит только двое старших детей… Кера оглянулась, в панике слыша со двора голоса явившихся здешних стражников. Если ее застанут тут… А если они тоже в сговоре — вон как долго добирались!

— Элу!

Она прислушалась. За треском горящего дерева нельзя было расслышать почти ничего иного, но Кера увидела, как дрогнул коврик, уголком торчащий из-под кровати. Она упала на колени и поползла туда. Под кроватью было слишком узко, пришлось засунуть руку по самое плечо и ощупать. Нашарить ускользающее теплое и живое. Отчаянно сопротивляющееся.

— Элу!

Мальчик на первый взгляд был цел, он молча лежал на спине, зажмурившись. Потом все же распахнул огромные зеленые глазища, повернул голову и сжал зубы на Керином запястье. На сильный укус не хватило силенок, ребенок закашлялся и снова замер, закрыв глаза ручонками.

Пол ощутимо задрожал под ногами. 

Кера подхватила Элу вместе с вывалившимся из шкафа широким платком, потом метнулась к зеркалу со шкатулками. Свободной рукой высыпала в платок все без разбору — монеты, украшения — перехватила получившийся мешок за горловину. Внизу уже гомонили люди. Кера подбежала к окну. Занимался рассвет, в дымном чаду виднелись кусты и вьющиеся по стене плети какого-то растения. 

Одна рука была занята, поэтому Кера не столько спустилась, сколько сползла на пузе по упругим стеблям прямо сквозь плети черного дыма. Одна ветка зацепилась за перевязь, но все же сжалилась, сломалась.

Надо было быстро сматываться, прежде чем те, кто решил оборвать все нити, поймут, что пропустили одну. Никто не должен знать, что здесь были люди Наместницы. Если среди нападавших подонков затесались маги и они не успели отойти далеко — то могли увидеть вспышку портала и вернуться. Главное — защитить сына Сельвина, маленького Элу. От всех, кто мог бы ему навредить. От всех.

***

Всю одежду покрывал слой сажи, волосы пропахли гарью. Нужно было вымыться, прежде чем выходить на люди. К большому сожалению, люди таки-понадобятся чтобы вырваться с островов… Поганое ощущение, словно сидишь в ловушке. Как тут вообще живут?!

Кера думала, что острова похожи на южные леса на границе с Карраном, где даже в середине хлада влажно и тепло, однако реальность оказалась куда холоднее. Небольшое озерцо в окружении гигантских беловатых валунов обжигало кожу мелкими льдинками. Мальчишке пришлось ополоснуть только пухлые щеки. Он долго возмущенно орал, к счастью, негромко: видать, еще в доме глотку сорвал. Потом выпил озерной воды и, пока Кера занималась одеждой, утомился и уснул на клочке сухой травы под скальным боком.

Черные штаны стирать не пришлось, лишь вытряхнуть как следует. Алая жилетка, бережно отмытая, сохла разложенная на боку валуна. А вот сорочка была безнадежно испоганена. Кера подумала немного и завернулась в платок, а остатки кружевной радости Тианиса наоборот, приспособила под кошель и повязки: лопнувшие ожоги нашлись на шее и руках, а на груди и животе — глубокие ссадины.

Усадьбы богатых рассыпались по всей горе, заборов между обширными садами и лесами не было. Это помогло пройти незамеченной, хотя порой Элу подавал голос, и приходилось бежать бегом, надеясь, что звериное чутье не подведет. Тащить увесистого мальчика на руках оказалось непросто. Кера успела проклясть все на свете, пока спустилась с верхушки острова к береговой линии. Воздух там был морозен и горек, оставлял на губах соленый вкус. Наверное, так пах океан. 

К счастью, портовый район Ай-Тира оправдал ожидания: нашелся клубок кривых темных улочек, где в грязном подвале Кера обменяла украшения и жемчуга на деньги. Торговаться с беззубым скупщиком не стала — не до того. 

В лавке готового платья нашлись неприметные вещи для нее и ребенка, а еще — кожаный квадрат с лямками наподобие заплечной сумки. В нее торговка помогла посадить извивающегося, капризничающего Элу. 

— Я тоже жрать хочу, — вполголоса сказала Кера, когда вышла на улицу. — Погоди, найдем откуда тут корабли ходят, там и поедим.

Жилетка Сельвина, все еще влажная, покоилась на дне небольшой сумки. Пусть хоть это останется сыну от отца.

Лодок у пристаней толклось так много, что за сплошным лесом мачт, снастей и парусов воды было почти не видать. Мальчишка продолжал сучить ногами и хныкать все время, пока Кера шагала по длинной мощенной досками пристани. После доски сменили каменные шестиугольники, а корабли выросли в размерах, перекрыли даже ту скудную сизо-голубую полосу, что удавалось рассмотреть раньше. Порт гомонил, скрипел, трещал и пел на разные голоса. 

Элу за спиной раскричался вконец. 

— Ну потерпи еще чутка, уши уже от тебя болят.

Кера приметила вывеску с бараньей ногой и направилась туда. Авось и про корабль на материк удастся разузнать… А мальчишка перестал пытаться выползти из ремней и замер. Ну наконец-то. Внезапно Кера ощутила, что пояснице стало горячо. И мокро.

— Ты издеваешься?!

Трактирщица с умилением щипала парнишку за щечки, хвалила, до чего он похож на мать. Кера не спорила: рыжие волосы обоих и правда отводили всякие подозрения. Пока она — во второй раз за день! — стирала одежду в кухне, малыш наслаждался вниманием повара, трех подавальщиц и нескольких ранних посетителей заведения. 

— Какой упитанный, чудо! Вот, возьми оладушек, он с ягодами. И мяса маринованного, хочешь, а?

— Убери своего осьминога, ты что, детям такое нельзя!

— Почему? Мой жрет.

— Так твоему уже шесть стукнуло! Убери, там еще и уксус. Вот лучше сметанки, жирненькая, свежая, только позавчера сливочки сбили!

Кера слушала и запоминала. Оказывается, дети чего-то не едят… Надо бы потом разузнать поподробнее.

На борт их взяли без приключений: два золотых вначале, еще три — по прибытию. Грабительство, но как иначе? Сельвин был бы не против, что Кера ограбила его спальню… 

Океан с борта корабля смотрелся пугающе. Не верилось, что этот хрупкий деревянный дом с трепещущими поверху тканинами сможет пройти над бездной, заполненной солеными волнами, и не утонуть. Кера просидела все плавание внизу. Элу ел простую кашу, пил воду и разбавленный кислый морс, пачкал штаны и спал. Иногда ревел — голос уже окреп, слышалось даже на палубе, откуда порой заглядывали с дурацкими шуточками матросы. И успокоить мальца было решительно невозможно. Упрямый: решил плакать, все — только жди, пока устанет…

В этот раз расплакался, потому что не удержался на ногах и шлепнулся на пол лицом. Ходил он еще совсем плохо, предпочитал ползать и залезать на свернутые в углу канаты, порой скатываясь с них кубарем. Кера вздохнула, подошла и подобрала Элу с пола, унесла в пятно клетчатого света, где было тепло и задувал свежий ветерок.

— Хватит реветь. Я понимаю, что ты этого всего не выбирал… Но в жизни всякое случается. — Элу внезапно повернулся в руках и уткнулся Кере в грудь, продолжая всхлипывать. — Ну все. Ладно, — растерянно сказала она, прочистив горло. — Есть хочешь? Нет? Не плачь. Тебя никто больше не обидит. Я не дам.

Едва сойдя на берег в Шдере Скалистом, Кера припустила со всех ног, и бежала, насколько хватило дыхания. Вот еще — платить три золотых, когда уже отдала целых два! 

— Ну как тебе скачка? — весело спросила у Элу, едва отдышавшись в каком-то темном дворе.

Сзади послышался булькающий звук и кашель. 

— О Звезды, я тебе в прачки нанялась?!

Из Шдера отправила весточку Далии, что жива и скоро вернется. Подруга, конечно передаст, кому нужно. Ничего больше и никому знать не надо — никому, даже Ранельде. Возможно, Кера и расскажет, но позже.

Нужно опять стать невидимкой. Это Кера умела, но на сей раз все шло куда легче: у нее были деньги. Часть из них ушла на крепкую ракну красноватой масти. Элу понравилось ехать верхом, и понравилось гладить ее морду, слюнявые ласковые губы, даже страшноватые клыки его не пугали. 

Ночевали в сомнительных заведениях, где никогда не спрашивают имен и стараются не запоминать лиц. Лучше припереть дверь сундуком и спать вполглаза, положив руку на меч, чем засветиться в роскошной гостинице и похерить весь план целиком.

Предстояло сделать порядочный крюк, объезжая столицу. Когда с неба упали крохотные снежинки, знаменуя приход хлада, впервые пришлось ночевать в лесу. Кера разожгла костер, намереваясь сварить похлебку, но Элу, увидев открытый огонь, разорался так, что если бы в этом лесу был кто-то еще, то услышал бы непременно. Хоть тряпкой рот затыкай! На Керу нахлынуло раздражение, едва сдержалась, чтобы не врезать по заднице как следует. Но он мелкий, что он понимает! Да и огонь… наверное, помнит горящий родной дом… 

Кера сидела на коленях, глядя в пламя, слушала чужие вопли. Внутри было пусто. Делать ничего не хотелось. Только закрыть глаза и перестать слышать, видеть, ощущать. Если что-то внутри когда-то и мерещилось, кроме этой пустоты, то теперь жизнь выбила даже иссохший осадок. 

Даже боги не могут вернуть прошлое. Хоть на миг. Счастливые три лета в Башне. Тревожное, но радостное лето во дворце. И Сельвин. Чтобы был жив, и улыбнулся, как он умеет. “Кера, иногда твоя дурость поражает!”

Она поняла, что плачет, громко, со всхлипами. И так продолжалось долго-долго, она ревела, уткнувшись в землю, ощущая ее вкус и холодное жесткое прикосновение мха, жадно впитывающего слезы. 

Кера услышала звук — совсем рядом, над ухом, — и вскинулась, протирая опухшие глаза. Элу с интересом смотрел на нее. Потом протянул руку и провел по щеке. Скривил личико, словно опять собираясь плакать, но потом неожиданно улыбнулся. Пролепетал что-то на собственном невнятном языке и внезапно дернул за выбившуюся прядь волос, покатал в ладони, запутался пальцем и хмыкнул. Не удовлетворенный исследованием, потащил волосы к себе в рот. Кера рассмеялась, глядя на его сосредоточенное лицо. 

— Давай есть и спать, мелкий ты плакса. Нам предстоит долгий путь. 

***

Широн казалась удивленной и обрадованной, но тревога проступала во всех ее движениях. Обниматься пришлось осторожно — живот будущей матери прилично вырос.

— Все идет хорошо, повитуха говорит, что будет мальчик.

— Отлично, — Кера прихлебывала суп из плошки, глядя как служанка рядом кормит с ложки Элу. В походе он ел сам — руками конечно, но сам.

— Это твой сын? Ты никогда не рассказывала.

— Да, — помедлив, кивнула Кера. — Там где он рос, случилась беда, и мне нужно чтобы он… побыл в безопасном месте, подальше от всех. 

— Это связано со слухами из Герлиона? Наместника правда пытались убить?

Кера вздохнула.

— Меньше знаешь  — крепче спишь. 

— Прости, что набросилась с вопросами, но я так отвыкла от свежих новостей, — Широн погладила ее по руке.

— Ты позволишь Элу пожить у себя? Не бесплатно, конечно. Пока у меня немного вещей для него, а еще только девять золотых и еще какая-то мелочь, но…

— О чем ты говоришь! — возмутилась подруга. — Конечно пусть малыш живет, сколько понадобится. И не надо никакой платы! Я потренируюсь перед родами, мне будет полезно. Элу очарователен, — она нашарила ладонью плечо служанки, а после и кудрявую головку мальчика. — Думаю, мы найдем чем заняться, да? Пойдем в сад, — она встала из-за стола. — Там у Кинена живут певчие птицы.

Но птицы заняли Элу лишь на короткое время: словно поняв, о чем говорят женщины, он хмурился и жался поближе к Кере. Она сглотнула внезапно появившийся комок в горле, присела и взяла мальчика за заметно схуднувшие плечи:

— Тебе здесь будет хорошо. Скоро родится дружок, станете играть вместе. — Она помолчала, глядя в такие знакомые зеленые глаза и внезапно добавила то, чего вовсе не собиралась: — Я вернусь за тобой, обещаю, Элу. Как только все наладится, я вернусь.

КОНЕЦ ВТОРОГО ТОМА

__________________

Зима 2022 - осень 2023