По длинному коридору, по обе стены которого, через каждые пару метров располагались старые деревянные двери, бежал маленький мальчишка. Периодически цепляясь за всевозможные коробки и всякие давно ненужные вещи, которыми было заставлено всё вокруг, образуя узкий проход, мальчишка гнал перед собой маленький полосатый резиновый мяч. Периодически, от неудачного удара, мяч закатывался за хлам, достать из-за которого свою игрушку, для ребёнка было достаточно проблематично. Но мальчик, словно данная процедура была для него чем-то совершенно обыденным, ловко опускался на разбитые коленки, цеплял старую протертую резину и привычным движением доставал мяч своими цепкими ручками, возвращая его на своё импровизированное и очень растянутое игровое поле. Из закрытых комнат, мимо которых ему приходилось пробегать, доносились голоса, звуки радио и телевизора, и что было достаточно часто — всевозможная ругань, которую ему было запрещено даже слушать. Но мальчишка есть мальчишка и поэтому очень часто он останавливался около очередной двери, вслушиваясь в то, что взрослые называли «матом», запоминая и, чуть слышно, проговаривая следом за ними.

К слову, коммунальная квартира, в которой он жил, была совершенно такой же, как и тысячи других таких же, редко когда заселённых интеллигентами, квартир. На глазах мальчика часто случались драки, выяснения любовных отношений, пьяные дебоши. И никогда, из всех этих раз, никто из взрослых не стремился убрать ребенка, чтобы не портить ему психику. Иногда даже наоборот звали мелкого посмотреть на то, как "раскрасили" рожу дяде Ване. И именно поэтому, когда из-за одной из дверей, расположенных в длинном коридоре, послышался мужской крик, мальчишка даже не думал убегать, а просто остановился у двери, взяв свой маленький резиновый мяч под руку. 

Дверь, напротив которой он остановился, медленно приоткрылась от сильного сквозняка и взору ребенка показалась необычная, даже для этого дома, картина. На старом стуле, расположенном в самом центре комнаты, сидел связанный мужчина. Он выглядел так, словно единственное, что держало его в сидячем положении — те самые верёвки, которыми он был связан. Всё вокруг него было заляпано тёмно-алой кровью, а перед ним стоял высокий молодой мужчина с длинными тёмными волосами, завязанными в тугой хвост, одетый в чёрную кожаную куртку и классические брюки. Мужчина стоял перед несчастным, вытирая о какую-то тряпку большой кухонный нож. Ровно такой же, каким мама мальчика резала хлеб на ужин. Ребёнок неотрывно смотрел на картину перед собой и тут, словно почувствовав чей-то взгляд, мужчина обернулся и столкнулся с испуганными глазами. 

Мужчина, кажется, совершенно не волновался по поводу того, что за тем, что он делал, его заметили. Он медленно и достаточно тихо опустил нож на пол, рядом со стулом. Туда же кинул и тряпку, а сам, буквально за пару шагов преодолел расстояние до входной двери, где стоял испуганный мальчишка. Длинноволосый бандит опустился на корточки, оказываясь с ним одного роста и тогда ребёнок заметил пронзительные голубые глаза, смотрящие прямо в душу. 

— Играешь? — тихим баритоном отозвалось, кажется, в самой голове. Испуганный малыш прижал к себе мячик ещё сильнее, сжимая любимую игрушку своими маленькими худыми пальчиками, больше напоминающими спички, и быстро закивал. Бандит наклонил голову и его губы растянулись в широкой улыбке: 

— А как насчёт того, чтобы поиграть в прятки? Прячься, а я буду искать. 

Мальчишка плотно сжал губы в тоненькую нитку. Никогда в жизни он не был ещё настолько серьёзным. Он только хотел снова закивать, как из-за спины брюнета вышел второй мужчина — тоже достаточно молодой, но намного ниже ростом длинноволосого. На его лице красовалась густая чёрная борода, а тёмные брови, как только его взгляд упал на мальчишку, стянулись к переносице. 

— Какого хера, Актёр? — тяжёлым голосом произнес кавказец и мальчишка заметил в его руке пистолет. 

— Нормально всё, — всё так же с улыбкой быстро произнес длинноволосый, даже не оборачиваясь на голос своего напарника. — Мальчишка ничего не видел.

Ребёнок очень быстро кивнул, прижимая мячик к своей груди. Сперва очень медленно, он отступил в сторону, двинувшись чуть дальше по коридору и, когда убедился, что бандит за ним не идёт, помчался так быстро, как только мог. Страх, окутавший мальчика с головой, не давал возможности даже заплакать. Ребёнок скрылся за углом, залезая за коробки, перетянутые какими-то верёвками и закрытые старой грязной скатертью. Он сжался в калачик, прижимая к себе мяч, словно сейчас это самое важно в его жизни. Он закрыл глаза и старался не дышать. И лишь спустя минут пять, когда из коридора послышался скрип закрытия двери и размеренный топот в сторону парадной, по побелевшим от страха впалым щёчкам побежали горькие слёзы. 

*** 

Арсений стоял на кухне, докуривая сигарету, выдыхая дым в самую малость приоткрытое окно. Прошло уже несколько дней с того момента, как между ним и Антоном произошло что-то, о чём мужчина боялся сейчас даже думать. Больше всего сейчас ему было совершенно не комфортно думать о собственных ощущениях — Арсений, который всегда считал себя <i>стопроцентов</i> мужиком до мозга костей, несмотря на некоторую манерность, на которую некоторые обращали внимание, никогда даже не предполагал, что может заинтересоваться мужчиной. Парнем. Мальчишкой. И это ещё, не говоря о том, что этот самый мальчишка, говоря простым языком, является его работой.

Попов затушил сигарету и обернулся именно в тот момент, когда в коридоре остановился Шастун. На его лице, прямо под глазом, красовался уже начавший желтеть, заживающий синяк. Мальчишка бросил на наёмника короткий взгляд и быстро скрылся за дверью туалета. Арсений тяжело вздохнул. Он всё-таки немного сожалел о том, что после попытки Антона вновь поцеловать его, влепил подростку достаточно сильную оплеуху. Хотя, он предупреждал, что так и будет. Видимо, Антон думал, что такое прокатит ещё раз. 

Арсений старался не думать о том, что происходило той ночью, но от одного взгляда на Шастуна, эти мысли сами собой материализовались в его голове. Сколько это ещё будет продолжаться? Мужчина подошёл к плите, зажигая её с помощью спичек, и поставил на конфорку свежий залитый чайник. Когда из уборной раздался звук смыва, Попов сел за стол, сплетя между собой пальцы и выложив руки на стол. Стоило Антону выйти обратно в коридор, Актёр всё-таки смог выдавить из себя хоть слово. 

— Антон, — парень обернулся на голос, застыв в дверях. — Иди сюда. 

Антон глубоко вздохнул, проходя на кухню, но застывая в дверном проёме. По прошествии нескольких дней, он уже более спокойно смотрел на наёмника и, несмотря на то, что щека ещё саднила, полностью понимал, что получил исключительно за дело. 

— Есть будешь? — мужчина прикусил щёку изнутри, напрочь проклиная себя за то, что не смог сказать то, о чём собирался. 

— А. Нет, спасибо, — коротко ответил Антон и уже хотел было сбежать обратно в комнату, как голос за спиной заставил его остановиться. 

— Если ты назло мне жрать перестал, то это самое глупое решение в твоей жизни. 

— Я просто не хочу, — чуть тише, чем до этого, ответил парень и всё-таки сбежал в свою комнату. Оттуда, как ему казалось, даже Арсений не сможет достать его. 

Мужчина тихо прорычал сам себе, сжимая кулаки от злости. Ему нужно успокоиться, нужно дышать размерено… Как же этот мальчишка начинает его раздражать! Он ведёт себя, как самый настоящий ребёнок. Глупый и очень избалованный. Хотя, по поводу второго Арсений был не сильно уверен, но в такие моменты, когда тот отказывался есть и выходить из комнаты — несколько раз убеждался, что всё-таки, да. 

Вот и очередной день прошёл в тишине. Антон слышал, как наёмник смотрел телевизор в зале и, даже в какой-то момент что-то отвечал диктору из новостей. Выходить и смотреть в глаза мужчине совершенно не хотелось. Было банально стыдно. И когда это Шастун решил, что он достаточно храбрый для того, чтобы вешаться на человека, который попросту не может от него сбежать? Парень потрогал синяк на щеке, чуть надавил на него — всё-таки болит. Неприятненько. Давно ему не приходилось получать в рожу. Оставалось надеяться, что совсем скоро его заточение здесь закончится и он вернётся домой. К маме, к Оксане, даже к отцу, будь он не ладен… Да куда угодно, лишь бы подальше от этого змея, который продолжает виться в соседней комнате и даже не представляет, насколько сильно вынуждает Шастуна думать о нём.

Каждый час тянулся неимоверно долго. Антон давно не ощущал себя настолько одиноко. И даже импровизированное общение с блокнотом, в котором он старался писать что-то новое каждый день, больше не давало того успокоения, как раньше. Шастун с горечью вспоминал первые дни, проведённые в этой квартире. Ему было так горько осознавать, что из-за его собственной глупости, отношения с Арсением, которые изначально были настолько хлипкими, что проще было бы сказать, что их не было вовсе, развалились окончательно. А они ведь, если вспомнить то время, очень даже неплохо ладили. Антону нравилось обсуждать с мужчиной какие-то философские вопросы — наёмник оказался достаточно начитанным для человека его профессии, вместе готовить кофе и пить его с сигаретой на кухне, смотреть банальные сериалы про ментов и просто проводить время вместе. Сейчас всё это испарилось, оставив лишь напоминание о собственной глупости на левой щеке. 

Кто знает, сколько бы ещё времени они оба бегали друг от друга в пределах двухкомнатной квартиры, если бы в одно мгновение жизнь не подкинула очередное испытание. 

Антон лежал на кровати, укутавшись в старый плед. Уже битый час он пытался уснуть, но сон так и не шёл. Он даже подумывал над тем, чтобы сходить на кухню за чаем, но странный шорох в коридоре привлёк всё его внимание. Арсений отреагировал незамедлительно — в зале мгновенно выключился телевизор, Антон мог поклясться, что точно слышал, как щёлкнул предохранитель на пистолете и наёмник моментально оказался в коридоре. Антон тихо, насколько это было возможно, вскочил с кровати и прижался к межкомнатной двери, приоткрывая её без скрипа и встречаясь с крайне обеспокоенным взглядом мужчины. Немой вопрос Антона был встречен медленным качанием головы и крайне взволнованным взглядом. 

Мужчина прокрался к входной двери, заглядывая в глазок. В следующее мгновение, всё что происходило, показалось Антону одним сплошным потоком воды, которое плеснули ему в лицо. Одного лишь знака от Арсения хватило, чтобы до мальчишки дошло, что тот, кто сейчас пытается вскрыть квартиру, явно не является ничьим другом. Мгновенно Антон метнулся к кровати, доставая из-под неё рюкзак и вешая его себе на спину. Следом натянул кеды, лежащие рядом и, кажется, уже в полёте до коридора, умудрился их зашнуровать. Как только он вынырнул, Актёр уже был в ботинках, держа в руках пистолет. Он буквально схватил перепуганного мальчишку за шкирку и толкнул в сторону зала. 

— Быстро в окно, — процедил он, глядя то на Антона, то на входную дверь. 

Антон метнулся в зал, где раньше спал наёмник. Он пытался думать так же быстро, как Арсений, но в стрессовой ситуации это выходило не так удачно. Антон несколько раз оглядел комнату, не понимая, куда именно от него требуется лезть. Потребовалось несколько секунд, которые тянулись вечностью, чтобы Шастун вспомнил, что около одного из окон располагалась пожарная лестница. Ещё в первый день их пребывания тут, её наличие очень удачно заметил Арсений. Антон метнулся к окну, выходящему во двор, резко отодвигая шторку и выглядывая через стекло — пусто. Тогда парень метнулся к другому и, вот удача — за стеклом торчала старая железная лестница, которая на самом деле больше напоминала её вековые останки, и Антон даже не был уверен, что она сможет выдержать двух взрослых мужчин. Но времени не проверку не было, счёт шёл на секунды. И стоило мальчишке только коснуться ручки окна, как в коридоре послышались явно незнакомые и весьма недовольные голоса. 

— Да в рот я ебал эту хуету! — голос звучал гнусаво, недовольно. В следующее мгновение раздался выстрел и сразу за ним, сильный грохот. В комнату, захлопывая за собой дверь, ворвался Арсений. 

— Быстрее! — мужчина обогнал Антона, хватаясь за ручку на окне и буквально вырывая его из ставен, открывая нараспашку. Стекло с ужасным грохотом рассыпалось на мелкие кусочки. Мужчина схватил Антона за плечо, буквально выталкивая в окно.

— Наверх быстро! 

— Ах ты сукин сын! — раздался второй голос, уже более отчетливо. — Ты думаешь, что шкаф поможет тебе остановить нас?! 

Антон не чувствовал свои пальцы, которые цеплялись за ржавое холодное железо. Мальчишка старался как можно быстрее подниматься по лестнице. Ему пришлось приложить не мало усилий, чтобы не смотреть вниз — ужасный страх высоты сейчас отошёл на задний план, по сравнению со страхом быть расстрелянным. Но в какой-то момент, когда до крыши осталось всего полметра, Шастун всё-таки посмотрел вниз. Арсений держался за лестницу, наполовину уже выбравшись из окна, но даже не ступив на старую железку. Ещё бы — шанс того, что она выдержит сразу обоих, был крайне мал. И тогда Антон почувствовал настолько сильный стыд за то, что сейчас Арсений рискует своей жизнью для того, чтобы спасти его. 

Ноги Шастуна ступили на скат крыши, цепляясь за прутья, служившие когда-то давно перилами. Сразу следом за ним — он точно слышал — стал подниматься наёмник. Снова раздался ужасный грохот. Видимо, те, кто ворвались к ним в дом, всё-таки смогли разобрать баррикады, которые выстроил Арсений. В отличии от Антона, Попов поднялся по лестнице всего за несколько мгновений и снова схватил мальчишку за плечо, толкая. 

— Беги вперёд, — рявкнул мужчина и Антон побежал по крыше, куда глаза глядят. 

Правда, бежать ему пришлось недолго, потому что в какой-то момент руки наёмника снова схватили его и резко рванули вниз. Ровно в тот момент, когда над головой раздался очередной выстрел. Антон обернулся лишь на секунду, перед тем, как свалиться на порванный рубероид. За ними бежали двое в чёрных кожаных куртках. Один из них — высоченный мужчина, который явно был куда выше Арсения, с угольно чёрными волосами и тонким разрезом глаз; второй — чуть пониже, светловолосый. Из-за своего более компактного роста, он куда резче перепрыгивал через провода и, судя по тому, что в его руке был зажат пистолет, можно было догадаться, что стрелял именно он. 

Шастун чувствовал себя, как уличный кот, которого таскают буквально за шкирку. Но именно в этот момент он был безумно благодарен Арсению за это таскание, потому что, если бы не Арсений, его бы точно уже подстрелили и ни раз. Антон снова почувствовал, как его пихают в спину. Теперь в сторону маленькой дверцы, ведущей с крыши в парадную. Кажется, что секунду назад он её даже не видел, но Арсений, словно ангел-хранитель, направлял его своей сильной рукой и пинками в спину. Оставалось надеяться, что на двери не висит амбарный замок и они не останутся в ловушке. Мальчишка согнулся в три погибели, чтобы пролезть в дверцу, и пополз вперед на карачках по темноте, распугивая курлыкающих голубей и стараясь не думать, во что он вляпывается руками. Позади, совсем рядом с ним, раздался ещё один выстрел, от чего Шастун лишь сильнее прибавил скорости, наконец-то добираясь до ещё одной двери, ведущей в саму парадную. Пришлось чуть постараться, чтобы открыть её, но думать уже не приходилось. 

— Сукин сын! — завыл кто-то из бандитов позади и раздался очередной грохот. 

Следом за Антоном в парадную выбрался Арсений. Вместе они бежали по винтовой лестнице вниз, стараясь даже не оглядываться. Сердце Антона, казалось, ещё совсем немного и остановилось бы, но он чётко помнил своё обещание наёмнику — выполнять всё его приказы и сейчас его приказ был ясен без слов — он должен <i>бежать и не оглядываться. </i>

Вдвоем Арсений и Антон буквально вывалились из парадной, чуть ли не выбивая дверь. Мужчина быстро огляделся по сторонам, прикидывая, куда лучше бежать. Выбор был очевиден и мужчина, вновь схватив Антона за руку, побежал вместе с ним вглубь двора. За углом, прямо перед ними, оказались закрытые ворота, и мужчина ловко повис на прутьях, запустив руку куда-то на ту сторону. И уже через мгновение кованая решётка открылась. Антон быстро забежал за неё, остановился, ожидая Арсения. Тот быстро закрыл за ними дверь и мужчины побежали дальше, пока не юркнули в первый попавшийся выход из двора. 

Они бежали очень долго. Антон даже представить себе не мог, что у него вообще может хватить дыхалки на столь тяжёлый забег. В институте, кажется, он не пробежал и трёх километров по прямой, когда нужно было сдавать нормативы. А сейчас, такое ощущение, словно они промчались половину Петербурга. Ещё бы, когда в твою спину стреляют, будешь бежать, пока сердце не перестанет биться. Антон остановился, когда крепкая рука Попова снова схватила его за плечо и потянула за собой в одну из парадных, которая попалась на пути. Только когда за ними закрылась входная дверь, сердце начало хоть как-то приходить в себя. Арсений быстро промчался по парадной и, найдя укромный уголок под лестницей, буквально впихнул туда Антона. Они оба рухнули на царскую плитку, тяжело дыша. Наконец-то можно было выдохнуть и прийти в себя. 

Арсений прижался спиной к стене, тяжело дыша и откинув назад голову. Антон же, недолго думая, просто лёг на пол, раскинув руки. Минут пять они ничего не говорили друг другу, пока наёмник наконец не подал голос. 

— Ты в порядке? — он всё ещё задыхался, но в голосе точно можно было услышать нотки некого вновь обретённого спокойствия.

— Да… — прошептал мальчишка, не открывая глаз. Его пальцы до сих пор дрожали то ли от ужаса, то ли от сильной физической нагрузки. — А вы?.. 

— В порядке… 

Они снова замолчали, переводя дух. 

— Кто это был?.. — Антон смог собрать в себе последние силы, чтобы продолжить разговор.

В этот момент дверь парадной открылась и в неё кто-то вошёл. Мальчишка быстро подтянул к себе ноги, полностью скрываясь в тени лестницы. Арсений, кажется, в этот момент даже перестал дышать. Кто-то, оказавшись, судя по всему, просто жильцом дома, проковылял к лифту, вызвал его и через минуту площадка снова оказалась пуста. 

— Кореец и Комик, — Попов произносил их имена достаточно тихо, чтобы никто, кроме Антона его не слышал. — Нурлан и Щербаков. Люди Шеминова. 

— Но… Как они нас нашли? 

— Я хочу задать тот же вопрос… — процедил мужчина, убирая с запотевшего лба мокрую чёлку. — Мне нужно найти Грека.

— Дмитрия Тимуровича? — Антон наконец-то открыл глаза, с волнением глядя на своего спасителя. — Но зачем?

— Затем, — спокойно продолжил Актёр, словно он рассказывал о чём-то совершенно будничном. — Что он может не знать о том, что нас накрыли. А это значит, что если он придёт на квартиру, то его там, в лучшем случае, просто поймают.

По худой спине мальчишки пробежала волна мурашек. Он сильно закусил губу, вспоминая, с какой теплотой к нему относился Дмитрий Тимурович на протяжении всего времени, которое они были знакомы. Этот мужчина, а тем более его семья, точно не заслужили того, чтобы до них добрался Шеминов. 

— А если нас нашли из-за него...? — очень тихо, почти шёпотом произнес подросток. 

— Тогда нам точно нужно к нему. Потому что спасать Позова придётся мне, — после небольшой паузы продолжил Арсений. 

— Вы знаете, где его искать?.. 

— Нужно идти к нему домой. Немедленно, — мужчина поднялся с пола и только сейчас Антон снова заметил в его руках пистолет. Попов поставил его на предохранитель, убирая за пояс и прикрывая сверху своей кофтой. Однако, от его усталости, которая чувствовалась всего минутой назад, не осталось и следа. Антон же, в свою очередь, всё ещё лежал на полу, не в силах даже говорить без одышки. — Вставай давай, у нас мало времени. 

Мужчина вышел из-под лестницы, стараясь отряхнуться, насколько это было возможно. После тяжёлого забега выглядел он далеко не лучшим образом, и Антон даже представить боялся, как выглядит сейчас сам. Особенно, после того, как под лестницей собой всю пыль собрал. 

— Нужно добраться до Петроградки. И как можно скорее. Пойдем через Тучков мост. 

— Арсений! — парень вскочил так быстро, как только мог. Он смог остановить наёмника перед самым выходом из парадной. — А если там засада?!

— Тогда я пойду один, а ты будешь ждать меня в укромном месте, — как можно спокойнее ответил мужчина и Антону не оставалось ничего, кроме как быстро оправиться и вылететь из дома следом за ним. 

*** 

Маленькая стрелка уличных часов уже подбиралась к полуночи. Антон старался не отставать за Арсением и пытался игнорировать всевозможную боль, которая только присутствовала в его теле. А боли было достаточно: на крыше он достаточно сильно ударился бедром, потом на чердаке, похоже, что попал ладонью на старый гвоздь и, возможно, вывихнул палец на ноге. Но последнее было под вопросом, а проверять это было попросту некогда. Наёмник был полностью прав — их время очень сильно ограничено. На самом деле Антон даже представить боялся, что будет, когда они доберутся до дома врача. Кажется, он даже какую-то молитву вспомнил, которую в детстве его заставляла учить бабушка и у всех б-гов постарался попросить для Дмитрия Тимуровича удачи. Шастун накинул на голову капюшон, надеясь, что не встретит на улице никого из знакомых, которые часто собирались на набережной Макарова. Но опасения Антона, к сожалению, оправдались и в метрах тридцати впереди них, парень заметил знакомую компанию. 

— Стойте, — Антон резко дёрнул Арсения за рукав, заставляя встать, как вкопанного. — Надо перейти на другую сторону. Я их знаю. 

Мужчина молча посмотрел на компанию, на которую указывал Шастун и лишь сильнее нахмурился. Ещё и этих проблем не хватало. Двое, стараясь не привлекать к себе внимание, перешли на противоположную сторону улицы, но Антон, как и не старался, но всё-таки посмотрел на своих знакомых. Как бы сильно ему хотелось сейчас остаться с ними… Петь песни под гитару, пока на улице ещё достаточно тепло, пить дешёвое пиво и думать лишь о том, как скатать следующий тест по математике. Ему было страшно от мысли, что теперь он — герой тех самых боевиков, которые он смотрел в детстве. Что тут, вокруг него больше не те милые люди, которые максимум, что могут сделать — послать нахуй. Эти могут просто взять и убить. И, судя по тому, что Антон ощутил на самом себе, даже не дрогнут. 

А среди весёлой компании оказался Димка — весёлый парень, который учился вместе с ним в институте на год старше. Каждую перемену они вместе бегали курить на Мойку и несколько раз даже напивались в самые слюни. Даже сейчас, в свете только уличных фонарей, Шастун мог заметить родное улыбающееся лицо. Интересно, ощущает ли он, Диман, хотя бы на малость отсутствие Антона? В голове снова мелькнула мысль об Оксане. Она уж точно заметила, что его нет… 

Парень постарался ускориться, чтобы не отставать за Арсением и больше не думать о той прошлой жизни, которая была уже, кажется, сотню лет назад. Когда оба вышли к Тучкову мосту, Антон наконец-то свободно выдохнул. Отчего-то ему казалось, что покинуть Васильевский остров ему уже никогда не удастся. Но счастье в этот раз было на его стороне и потому, проходя через Малую Неву, он словно почувствовал настоящую свободу. 

Большую часть пути к дому Позова, путники добирались по Большому проспекту и лишь только когда до дома медика осталось несколько перекрестков, свернули во дворы. По мере их приближения к нужной точке, Антону снова начинало казаться, что их кто-то до сих пор преследует, когда это уже совершенно точно было не так. Парень до сих пор не рискнул спрашивать у наёмника о том, что именно произошло на крыше и почему бандиты перестали их преследовать. Где-то в глубине души Антон даже надеялся, что те двое мертвы — отчего его самого несколько раз подряд передёрнуло. Однако, если бы это было так, это было бы даже хорошо. 

Шастун понял, что они на месте, когда Арсений остановился в высокой арке, соединяющей собой две части одного большого дома. Раньше парню никогда не приходилось бывать здесь и потому он старался осматривать каждый угол, который только попадался перед глазами. Арсений, судя по всему, довольно сильно нервничал. Он, видимо, достаточно серьёзно думал, потому что в какой-то момент взял Шастуна под руку и вышел с территории двора, ведя его обратно на проспект. 

— Слушай внимательно, — начал мужчина, когда они уже переходили дорогу к скверу Шевченко. — Сиди здесь на лавке, делай вид, что кого-то ждёшь. Если кто подойдет, не вступай в конфликты и в случае опасности, беги нахуй. Я пойду на разведку. Если всё в порядке, то я выйду туда на балкон. Четвёртый этаж, балкон без стёкол. 

Антон поднял было голову, ища взглядом нужное окно, но тут же был одёрнут Арсением и притянут буквально за шкибон. 

— Не пялься, блять! — процедил мужчина, смотря на него достаточно жёстким взглядом и Антон буквально пожалел, что родился на свет. — Не привлекай внимание, понял? Дело пиздец какое серьёзное, если ты не понял ещё. 

— Что будет, если вы не выйдете на балкон? — осторожно поинтересовался парень. Арсений тяжело вздохнул, закрывая глаза и потирая их грязными руками. 

— Если через десять минут я не выйду на балкон, — он вдруг замолчал, видимо, старательно пытаясь подобрать слова. — То иди домой. 

Мужчина опустил взгляд, поправил пистолет за спиной и направился обратно во двор, где его ждала настоящая неизвестность. 

А Антон остался один в парке, окружённый только голыми деревьями. Перед ним сейчас были открыты все дороги. Впервые за долгое время он остался один, без присмотра и он мог просто взять и уйти. Идти домой, как сказал Арсений и там упасть в ноги к отцу, рассказать всю правду — что его поймали тогда, после универа, что держали у Добровольского, потом заточили в квартире с наёмником. Или наоборот, солгать, что просто ушёл в запой и не подвергать гневу отца тех людей, кто на самом деле был добр к нему. А Арсений… Что будет с ним, если он сейчас просто убежит? А что будет, если он не выйдет на балкон в назначенный срок? Насколько страшные вещи могут произойти там в квартире, что он не сможет выполнить своё условие? От одной только мысли о том, что могут сделать с Актёром, у мальчишки по спине вновь побежали мурашки ужаса. Парень сел на лавку и похлопал себя по карманам… Какая жалость, что он не заныкал в своём рюкзаке пачку сигарет — она сейчас была бы очень кстати, потому что трясло его, оказывается, как осиновый лист. 

Стараясь не сильно поднимать голову, время от времени Шастун контролировал то, что происходит в доме. В ближайших к нужному балкону окнах даже свет не горел. Оставалось надеяться, что там и правда не было засады. Во всяком случае, думать о том, что будет, если Арсений не выйдет, Антон дальше не стал. 

Каждая минута тянулась ужасным грузом. На душе, на сердце, на измученном теле. Антон не заметил, как снова начал ломать себе пальцы, ковыряя к тому же и всевозможные заусенцы у коротко стриженных ногтей. Только сейчас он понимал, что не знает точное время — часы были только у Попова. В какой-то момент мальчишка начал отсчитывать в своей голове по шестьдесят секунд, надеясь, что хоть так сможет контролировать время. От сильного волнения всё его тело начало бить мелкая дрожь, ведь только сейчас до него начало доходить то удушающее чувство одиночества, которое, отчего-то, совершенно не ощущалось там, на Ваське, в старой раздолбанной квартире. Возможно, проходящие мимо люди, думали, что он какой-то нарик, ожидающий лишь удобного времени, чтобы принять очередную дозу и потому, Шастун шарахался от каждого человека, как только мог, совершенно не думая о том, как он выглядит в их глазах. 

В мгновение, от того, что силуэт Арсения до сих пор не появился в окне, стало по-настоящему страшно. Антон невольно вспоминал каждый момент, который они проводили рядом и, кажется, даже не заметил, в какой именно момент по его щекам потекли слёзы. Возможно, именно тогда, когда балконная дверь распахнулась и перед Антоном появился Арсений, коротко махнувший рукой. 

Шастун подорвался со своей чёртовой лавки и чуть ли не бегом помчался во двор. Пролетел мимо закрытого шлагбаума, спасающего жильцов от наплыва «левых» машин. На мгновение парень замешкался, думая, в какую именно парадную ему нужно бежать, но поразмыслив лишь мгновение, выбрал ту, которая больше всего подходила по расположению. И не ошибся. Влетев на четвертый этаж буквально пулей, он врезался в объятия встречающего его в дверях Арсения. Парень постарался быстро вытереть слёзы, дабы, не привлекая к себе внимание и оторвался от наёмника, тут же оглядывая пространство квартиры. 

— Проходи давай быстрее, — мужчина помог мальчишке снять кофту и сложил её на пуфик у двери. — Сходи умойся, пока есть время. Есть хочешь? 

— Не хочу, — коротко ответил Антон, разуваясь и ныряя в ванную комнату, что располагалась совсем рядом с выходом. 

— Арс, — раздался голос Позова из зала. Мужчина быстро помчался к нему, прикрыв дверь ванной комнаты. — Давай всё рассказывай. 

Грек сидел на диване, прямо напротив Попова, который нервно курил прямо в комнате, нарезая по ней круги. Видя состояние, в котором прибывал товарищ, врач совершенно ничего не стал говорить ему, а лишь протянул пепельницу, когда нужно было стряхнуть пепел. 

— Это был пиздец. Нурлан и Лёха нас нашли. Я не знаю как, думал, что через тебя вышли, — он глубоко затянулся, втягивая и без того впалые щёки. — Ты знаешь, ничего не нарушал по устою, действовал чисто согласно плану Добровольского. 

— Вас не ранили? 

— Нас нет, — выдохнул наёмник, стряхнув пепел в предложенную заранее стекляшку. — Но я, кажется, прострелил Корейца. Не знаю куда попал, кажется, где-то в ногу. Если бы не попал, они бы не дали нам уйти. 

— Комик за тобой не пошёл? 

— Как видишь, нет, — ухмыльнулся Попов. — Может я попал и не в ногу. Надо было лучше целиться, но понимаешь, на крыше это не так просто ещё и темнота — хоть глаз выколи. Считаю, что и так я был на высоте. 

— Нужно срочно связаться с Добровольским.

— Знаю, поэтому я и пришёл сюда. Возвращение Шастуна нужно ускорять как можно быстрее. Если Шеминов знает, что с ним вожусь я, он точно направит по нашему следу Цая. А ты знаешь, что с мальчишкой от Цая я точно никак не скроюсь. 

— Сдавать его надо скорее… 

— Поз, ты можешь уехать сейчас? — вдруг с какой-то заботой в голосе поинтересовался наёмник. — Они придут к тебе, я уверен, блять. Это просто вопрос времени. 

— Арс, обо мне не переживай, — попытался утешить его Грек. — У меня алиби. Работа —дом — работа. Чтобы вычислить мои походы на Ваську, придётся очень сильно постараться. Вопрос в другом, что если тебя нашли там, значит, кто-то сдал. 

Арсений остановился, как вкопанный. Глядя в тёмные глаза своего друга. 

— Но кто…? 

— О том, где ты, знали только ты, Антон, я, Добровольский и…

— …и Батрутдинов… 

— Не может быть, — Грек нахмурился, неотрывно глядя на курящего. — Он подстилка Добровольского. Работает с ним хуеву тучу лет, знает все его трещинки и тот более, чем уверен в нём. 

— А я вот уже нет, — покачал головой Попов, снова тяжело вздыхая. — Нам нужна машина и как можно добраться до поместья Добровольского. Если сейчас медлить, то хер знает, как это пройдёт дальше. 

— И что ты собираешься делать, Арс? Придёшь к Снежку в два часа ночи и объявишь, что подстрелил Корейца, который вместе с Комиком рассекретили вашу секретную хату, а виноват в этом, по твоему мнению — его главный человек?! — Позов не заметил, как перешёл на крик. Ему пришлось резко остановиться, чтобы успокоиться. Но, кажется, на Арсения это повлияло лишь в лучшую сторону. Если обычно спокойный Позов начинает кричать, значит точно к нему нужно прислушаться. — Значит так, Арс. Эта идея говно. Тебе нужно снова залечь на дно. Добровольский сам найдёт тебя. Мне даже кажется, что это случится утром, когда он проснётся. Не может быть, что то, что в его квартире произошла разборка, останется без его ведома. Он сам придёт ко мне с вопросом где вы, а я, в свою очередь, расскажу ему где вас забрать. Все решаемо. 

— Поз, я не могу пойти сейчас домой, твою мать. 

— Оставайтесь здесь. 

— А если они сейчас уже едут сюда?! Думаешь, Шеминов не начал лизать все мои <i>контакты</i>, как только узнал, что я больше не на его стороне? Поз, если они придут и найдут одного тебя дома в пижамке с книжкой — это одно. Другое дело, если тут буду я и его, блять, мальчишка! 

— Ты не можешь ночевать на улице! Арс, сейчас не май месяц! 

— У нас выбора нет. Я пришёл сюда только чтобы убедиться, что ты жив и тебе ничего не угрожает. Я не собираюсь подвергать тебя опасности только ради ночи, проведённой с комфортом. 

Позов достал из кармана пачку сигарет, сам закурил. Он пытался придумать хоть какой-то план, чтобы не оставлять товарища ночевать на улице или в каком-то коллекторе. Коллекторе… 

— Блять, слушай, Арс, — глубоко затягиваясь и поднимаясь с дивана, начал Позов и исчез в глубине коридора. Он тихо шумел какой-то банкой, пока через минуту не вернулся со связкой старых ключей. — Я не думал, что это когда-нибудь мне пригодится, но видимо, тот день настал. Арс, это ключи от чердака. У нас там небольшая комнатушка, где всякий хлам хранят. Там тепло, спокойно и главное, безопасно. Никто даже не подумает, что там ты там, даже если прочухают, что ты у меня был. 

Глаза Позова горели столь ярким огнём, что он больше напоминал Прометея. Арсений, похоже, смотрел на него точно таким же взглядом. 

— Чёрт возьми, Позов, — с улыбкой ответил мужчина, туша почти докуренную сигарету. — Спаситель. 

— Ключ можешь с собой забрать. Мне там всё равно делать нечего, а у тебя хоть будет запасной вариант в случае чего. 

— У меня нет слов, — мужчина подошёл к старому другу, крепко обнимая его за плечи и беря ключ, тут же убирая его в карман. — Я буквально две минуты в душ и сваливаем. 

— Я вам пожрать соберу. Только не говори, что ты не голоден. 

— Не скажу, — ответил Арсений, уже убегая в ванную. 

Антон сидел на табуретке на кухне, глядя в окно на ночной Петербург. С четвёртого этажа открывался хороший вид на сквер, в котором он совсем недавно трясся, как осиновый лист. Он понимал, что надолго они здесь точно не задержатся и потому, становилось ужасно грустно. Как хотелось снова развалиться на кровати, желательно на своей… А дома у Дмитрия Тимуровича было так уютно и приятно, что парень даже прикоснуться к чему-либо боялся. Несмотря на то, что он умылся, как велел Арсений, вся его одежда всё равно оставляла желать лучшего. 

— Антон, — раздался снова спокойный голос врача из коридора. Антон повернулся к нему, прикрывая ладонью синяк на щеке. — Есть хочешь? 

— Немного хочу…