Влад, найдя тихое место за углом дома, прислонился к стене, устало прикрыл глаза, еще слегка ощущая головную боль, закурил, как обычно воспользовавшись простеньким огненным заклинанием, а не зажигалкой. Затянувшись в первый раз, он выдохнул густой горький дым в небо, которое разглядывал с такой пристальностью, словно рассчитывал найти в нем какие-то ответы на все свои вопросы.
За спиной у него неожиданно раздались осторожные шаги — заметные, впрочем, чуткому слуху боевого мага, привыкшего ждать нападения откуда угодно. Первой реакцией Войцека были язычки яркого алого пламени, пробежавшие по рукам, но он быстро загасил их, небрежно двинув кистями.
— Тебе надо учиться подкрадываться, — не оборачиваясь, усмехнулся Влад.
— Я не подкрадывался, я смотрел, чтобы тебя больше удар не хватил, — чуть смущенно начал оправдываться инквизитор. — Ты-то что здесь?..
Влад пожал плечами. Он и сам не знал, почему ему сейчас хотелось побыть подальше от всех тех людей, что населяли это место. Наверное, не до конца еще отошел от сна и того приступа после, хоть дело и шло к ночи, его собственная кровь еще кое-где украшала руки, но Влад не особо пытался ее стереть.
— Что тебе снилось? — неожиданно четко спросил Ян, перехватив его взгляд каким-то чудом. — Влад?
Войцек вздохнул — не отвяжется. Где-то в глубине души он хотел рявкнуть на инквизитора, чтобы тот оставил его ненадолго, но не мог, то ли совесть не позволяла, то ли еще что.
— Там был какой-то местный маг, — устало признался он. — Вроде как вампир. И… никогда не смотри вампирам в глаза, слышишь, Ян? — вдруг дернулся Влад, словно вспомнил нечто очень важное. — Никогда не смотри, а то потеряешься там, в темноте, а лучше… стой-ка спокойно…
Инквизитор тщетно попытался шарахнуться в сторону, но Влад уже колдовал что-то, резкими движениями и вспышками магии ослепляя Яна, вдруг почувствовавшего сильную боль в висках, которая, к счастью, прошла столь же быстро, как и появилась. В то же время он понял, что зажмурился, спасаясь от света, не на пару секунд, как ему показалось, а на несколько минут, по крайней мере, и теперь Войцек осторожно пытался встряхнуть его, чтобы привести в себя.
— Ты меня проклял? — усмехнулся Ян, не сдержавшись. На нем, лишенном души, и без стараний Влада лежало проклятие, которого он почти что не ощущал. Инквизитор удивленно присмотрелся к Войцеку, чуть более бледному, чем обычно: — Ты в порядке?
— Да, нормально… — Влад быстро кивнул, снова затянулся. — Просто защита, не обращай внимания. Должно сработать, хотя он мои блоки как-то пробил… Главное, если попытается явиться в сон, дергай меня, я услышу, вытащу.
— Чего это ты командуешь? — слегка недовольно спросил Ян, опасливо касаясь лба. — Напомнить, кто тут без меня шага ступить не мог и помирал в который раз?
Влад пожал плечами, с некоторым удовольствием уловив в голосе инквизитора беспокойство, долго молчал, то ли не находя, что сказать, то ли не в силах нормально сформулировать, пока самокрутка Торнака, чуть обжигая пальцы, не догорела почти до конца. Ян ждал, не вмешиваясь, и, может, даже забыл, о чем спрашивал, пока Влад неожиданно не заговорил, часто и как-то нервно, вздрагивающим в некоторые моменты голосом, показавшимся внезапно хриплым:
— Тот вампир, кем бы он ни был, все пытался убедить меня, что я должен убить Везувия, а я практически ему поверил, понимаешь? Я почти готов был снова начать то, что было, эту войну неизвестно против кого — лишь бы с кем-то. Готов был снова кинуться в бой, мечтая сомкнуть руки на горле того, с кем мне совсем нет резона враждовать. Ян, я… — Влад замолк, задохнувшись, словно вдруг забыл все слова, красными глазами глядя на него. — Останови меня. Убей, не знаю, что угодно сделай, пожалуйста, только не дай мне снова начать эту бессмысленную борьбу и погубить столько народа, слышишь, господин инквизитор?..
— У меня имя есть… — неловко вздохнул Ян, неотрывно глядящий на его больную улыбку — словно Влад снова собирался прощаться, уже в который раз.
— Знаю, знаю, что есть, — рассмеялся Войцек. — Но так — как будто не тебе говоришь… Не знаю я, не знаю, я как будто снова схожу с ума, но я не хочу. Не хочу ненавидеть. Не хочу никого убивать, поэтому прошу тебя — застрели, а? — он готов был истерически расхохотаться. — Лучше смерть, чем снова все это. Чем сражаться, зная, что если убьют меня — убьют и тех, кто у меня за спиной. Тебя убьют…
— Ага, убьют меня, конечно, — разозлился инквизитор. — Пока что на умирающего из нас двоих больше похож ты. Большую часть времени — просто на мертвого… Но я-то живой еще, несмотря на все живой. Потому что ты меня спасал, и поэтому я всегда буду на твоей стороне, Влад, даже если ты снова начнешь войну. Вместе как-нибудь справимся. А что до Везувия… Если уж надо будет, я сам его убью, раз это вернет нас домой. Так что хватит тут показательно страдать в гордом одиночестве — разберемся со всем этим, первый раз как будто. Выберемся…
Закончил он уже не так уверенно, как начал, но Влад был благодарен ему и за то, неожиданно улыбнувшись — правда, создавалось впечатление, что эта улыбка была больше успокаивающей.
— Пошли, что ли, нечего тут стоять, — позвал Ян, потянув его за рукав туда, где остались их новые знакомые. — Надо думать, как вернуться, убивать — это уже на крайний случай. Пока есть надежда и так справиться.
Нехотя кинув окурок под ноги и затушив его ботинком, Влад кивнул — сил говорить отчего-то больше не было — и последовал за ним.
— Хэй, друзья! Давай к нам! — Торнак, поблескивая полупьяными стеклянными глазами, махнул Яну и Владу рукой. Сидя в плотном кругу юношей и девушек вокруг огромного, согревающего костра, Торнак позаботился о том, чтобы инквизиторам нашлось местечко.
Было накурено. Дым костра смешивался с ароматным дымом самокруток, периодически завеса походила на туман. Заметив, что гости не особо торопятся присоединиться, подзывать их стали уже все вместе, хором, а не только один Торнак, который в этот момент слегка зарделся, смеясь.
Ян неразборчиво сказал что-то, уверенно потянул Влада к костру, пытаясь о чем-то ему говорить. Войцек неохотно пошел следом, не видя особого смысла присоединяться к этой компании.
— И это еще меня ты называешь скучным, — хмыкнул Ян. — Да идем, идем. Ребята, выпить что найдется?
Влад нехотя устроился рядом с инквизитором, уже завладевшим сигаретой и успевшим прикурить, блаженно зажмурившись. Гомон людей вокруг вызывал у Войцека слабую боль где-то в затылке, но он быстро отмахнулся от нее магическим жестом — помогло, дышать стало чуть легче, хоть и тяжелый сигаретный дым из воздуха никуда не исчез.
Торнак сунул в руки Влада бутылку со странной мутноватой жидкостью, предварительно хлебнув из нее сам. Приняв полускуренную сигарету от соседа справа, Торнак затянулся, жмурясь и невпопад подпевая зеленоглазому брюнету, выдавливающему звуки из старой, потрескавшейся гитары.
«И ты попала! К настоящему колдуну,
Он загубил таких, как ты, не одну!
Словно куклой и в час ночной
Теперь он может управлять тобой!»
— Покури со мной, а, Влад? — хохотнул он, прикрыв глаза и передав боевому магу сигарету. — Завтра будет что-то. Может, нас уже и не будет, да? А сегодня мы тут, и нам очень хорошо…
— Да вижу я, как вам хорошо, — усмехнулся Войцек, но сигарету принял, хотя только что курил. — Это пить-то можно? — он многозначительно тряхнул бутылкой с невнятным содержимым.
— Дай сюда, — вмешался Ян, лихо хлебнул, как-то слегка ошарашенно улыбнулся: — Да вроде можно… — и снова попытался отпить, но Влад оказался быстрее:
— Куда ты, едрить твою налево… — вздохнул он. — Совсем поплывешь же, кому тебя опять домой тащить?.. — Влад слегка запнулся на слове «домой», опомнился, но все же договорил. Подозрительно покосился на пьянеющего инквизитора: — Какой-то ты слишком дружелюбный.
— Да так, молодость вспомнил, — признался Ян. — Я лет в пятнадцать тоже по улицам шлялся, курить начал, да и вообще… — он задумчиво замолк, так и не продолжив.
Влад и не настаивал, понемногу отпивая какую-то местную дрянь — за всю свою жизнь он выпил столько, что пьянеть от этой мешанины и не начинал, являясь, пожалуй, самым трезвым в собравшейся компании. Он задумчиво прислушался к песне, усмехнулся, едва сдерживаясь, чтобы не расхохотаться в голос — не столько из-за сомнительного умения паренька, что терзал струны, играть, сколько из-за того, что он выводил.
— Эй, парень, дай-ка сюда! — не выдержал Влад, потянувшись за гитарой. — Сейчас покажу, как надо.
— А ты умеешь? — удивился Ян. — Ты не говорил…
— А ты не спрашивал, — хмыкнул Влад.
Под одобрительное улюлюканье толпы, гитара по рукам перекочевала к Владу. Торнак облокотился на Яна, бросив, мгновенно подхваченное всеми: «Просим». В свою очередь на плечо Торнака положил голову его сосед слева, круг особо сжался, оставив свободу движений лишь Владу.
— «Куклу колдуна» у вас, значит, поют… — пробормотал он. — Что же вам наиграть-то?..
Неестественная для таких компаний тишина повисла в воздухе, когда рука Влада коснулась грифа инструмента. Можно говорить о здешних все, что угодно, но слушать они любили и умели.
Снопы искр вылетали из костра, когда сырые поленья начинали гореть. Дым мешал дышать, глаза слезились, но оттого было лишь веселее. Ночь медленно укрывала своим плащом землю, холодало. Постепенно исчезали огни в окнах домов где-то в городе. «Тихий городок вблизь Острицы» засыпал, а компания ребят, знающих друг друга, может, и смутно, не всегда по именам, по лицам, но согревающихся у одного костра, медленно отрекалась от города, пьяные и счастливые думали о чем-то своем и терпеливо ожидали момента, когда гитара вновь запоет, когда гибкие пальцы мага начнут ходить по грифу, заставляя забыться.
Влад чуть усмехался, думая о чем-то своем, различая из темноты в отблесках костра лицо инквизитора, потом на пробу коснулся струн — гитара отозвалась, и он заиграл уверенней, чувствуя какое-то давнее, полузабытое ощущение, просыпающееся в душе. Ритмичные звуки гитары разбили ночную тишину, зазвучав неожиданно громко и ярко, Влад, чуть цепляясь ногтями за струны с непривычки, играл, запрокидывая голову к небесам и улыбаясь им, темным и мрачным, по-мальчишески нахально. Сам не заметил, как вырвалась песня — он никогда не учился петь, искренне считая, что не умеет слышать музыку.
— За ливнями придут снега,
Все в норы до апрельских дней,
Но нам плевать на зиму и себя,
Мы вместе и от этого теплей!
Голос Влада, набирая силу, заставив вдруг каждого, сидящего за костром, встрепенуться, посмотреть на Войцека с каким-то непонятным чувством — он же, лихо и все громче ударяя по струнам гитары, продолжал петь.
— Мы верили чужим словам,
Нам обещали чудеса,
И ливнями нас моют и смеются,
Такие добрые святые небеса…
Песня, переходящая в неясный хрип сорванным голосом, гремела над их головами, обращенная и впрямь к небу, обращенная с тем отчаянием, с которым может петь только человек, проживший всю жизнь исключительно ненавистью.
— Мы выбрали чужие имена,
Забыли только души поменять,
Подальше отбежали от себя и пробуем себя догнать!
Краем глаза Влад видел, как замер Ян, не ясно, чему улыбаясь, видел горящие взгляды слушателей, как казалось, затаивших дыхание и не способных даже двинуться с места. Влад сам не знал, как не сорвался еще ни разу — текст был слишком свой, слишком их, а его чуть хриплый голос звучал будто бы от кого-то другого, от кого-то сильнее и мудрее его.
А песня — песня все звучала, пробирая до самого сердца.
— Мы за церковную свечку щемимся в рай,
И плачем — за что нас швыряет на край,
В ночной тишине услышь голоса,
Над нами смеются навзрыд небеса!
Влад, сорвавшись на крик в последних словах, ненадолго затих, дрожащими руками перебирая струны — напеть еще и припев голоса не хватало, ни голоса, ни сил. Так и звучала одинокая музыка, пока не стала понемногу затихать, словно умирая.
— И мы не сможем быть чище воды, кислотных снегов и дождей, мы
Не сможем быть добрее чем есть, мы не сможем быть добрее людей…
Влад прошептал почти, зная, что голос уже слишком сильно дрожит, замер, оборвав звучание гитары. Ненадолго снова воцарилась вокруг тишина, Войцек молчал, глядя куда-то во тьму и намертво вцепляясь в гриф.
Торнак слегка приумолк, о чем-то задумавшись. Тлеющий окурок жег пальцы, но юноша не особо беспокоился на этот счет. Компания долго не могла оживиться, ровно до тех пор, пока на пустыре, в темноте, не появилась бегущая, спотыкающаяся о каждый камень, бугор, падающая на четвереньки и поднимающаяся, рвущаяся в бег снова, фигура. Так бегут от чего-то страшного, так бегут, спасаясь.
— Жизень! Где, где Жизень? — гулкий, захлебывающийся стон. Освещенное пламенем костра лицо худощавого патлатого паренька в порванной, стертой и грязной одежде заставило судорожно сглотнуть большинство «населения» пустыря. Лицо, в котором с трудом угадывались тонкие черты бывшего когда-то красивым, сейчас было обезображено до неузнаваемости. Залитое собственной кровью из разбитого носа и губ, рассеченного, скорее даже порезанного, лба. Волосы, утратившие бывший лоск, местами выдранные, представляли собой еще более страшное зрелище, так как вырваны были вместе с кусками кожи и теперь представляли из себя полигон для отработки навыков по снятию скальпа. Торнака тряхнуло разок-другой. В мыслях юноши появились и мигом обрушились сотни теорий о произошедшем.
— Гиз… они… они убили его…
И только после этой, так сложно давшейся пострадавшему, фразы, он позволил себе разрыдаться, закрыв руками лицо. Торнак вскочил, алкоголь из его крови выветрился быстрее, чем юноша встал на ноги. Бросившись к товарищу, он впился в его плечи, прижал к себе, пытаясь хоть как-то успокоить.
— Кто-нибудь, мать вашу, сбегайте в дом! Ему же, блять, больно!
Несколько девушек испуганными пташками метнулись в дом, с трудом сдерживая крики.
— Кто?! Скажи мне, друг, кто?
— Анархисты, разуме… ется… — проскулил парень, которого начало трясти от осознания возвращения к родным. Девушки, вернувшиеся быстрее, чем ожидал Торнак, принесли шприц и ампулу. Торнак, выхватив последнюю, отломил верхушку руками, порезавшись, выругался, вернул ее обратно. Девушки наполнили шприц содержимым, пока Торнак отошел в сторону, глядя в темноту ничего не видящими глазами.
— Что вы там колоть-то ему собрались? — вдруг вмешался Влад, пришедший в себя к тому времени. — Могу помочь, если надо.
Он взмахнул руками, уже окутавшимися тусклым, каким-то неоновым, сиянием лечебной магии.
На мага посмотрели с подозрением. Торнак обернулся. В глазах его сверкнули искры, он явно вспоминал отца, истории, что рассказывал Владу.
— Дайте ему работать! — рявкнул юноша, отвернулся обратно.
Влад наклонился к парнишке, заглянул в глаза, заговорил осторожно, мягким успокаивающим голосом, каким обращаются только к детям и тяжело больным.
— Так, смотри на меня, — повелел Влад. — Не двигайся, а то будет очень больно. Не трясись, говорю! Я свое дело знаю… — Он складывал пальцы в сложные жесты, водя руками перед лицом раненого, иногда шептал что-то неразборчиво на разных языках, ни один из которых не был знаком присутствующим. Парень все равно чуть поскуливал, часто дрожал, Влад иногда обрывал заклинание, чтобы начать плести его снова. — Видишь вот этого вот? — он небрежно кивнул на Яна. — Когда познакомились, в мясо, блять, избит был. Кости переломаны, внутренности в кашу. И ничего, вытащил, цел. А ты вроде взрослый парень, а воешь так… Да не помираешь ты — смотри в глаза, — понял? Так, поцарапали немножко. А умереть без единого шрама — это провал жизни, я считаю.
Кровоточащие рваные раны под его движениями исчезали, не оставляя даже пресловутых шрамов, Влад сосредоточенно рассматривал лицо парнишки, залечивая вплоть до мелких царапин, вправляя сломанные кости. Наконец, вздохнув, погасил все заклинания, отстранился, с прищуром глядя на свою работу.
— Ну вот, нормально, — заключил он. — Умоешься и вообще красавец. Народ, дайте-ка выпить…
Ян молча протянул ему бутылку, Влад хлебнул от души, оскалился в улыбке, вызывающей ассоциации с бойцовским псом.
— Спа… спасибо… — проскулил еще не отошедший юноша, аккуратно касаясь лица.
— Влад? — позвал Торнак, не поворачиваясь, щелкнув зажигалкой, за которую «договорился» с Яном.
— Что? — легко откликнулся Войцек. — Могу еще что-нибудь наколдовать, обращайся. Мне не трудно. Да и людям помочь… Доброе, мать его, дело, как-никак.
— Я сожгу их. Ты в деле? — он захлопнул зажигалку, погрузив обоих во тьму.
***
Кара всегда привыкла просыпаться рано, но в этот раз что-то пошло не так: Падшая провалялась в кровати до того момента, пока ее не разбудил солнечный свет, проникающий через большое решетчатое окно. Солнце стояло в зените, Кара устало посмотрела на небо, прищурившись со сна — местное светило казалось каким-то ярким по сравнению с тем, что она привыкла видеть в Аду. Потянувшись до хруста костей, она сдернула с высокого стула одежду, подумывая, ждет ли ее завтрак, или Корак уже съел все сам, не надеясь ее дождаться.
По правде говоря, Кара не отказалась бы от того ароматного кофе, что готовила по утрам Ишим — у демоницы в этом был какой-то особый талант, объяснить который никто не мог, — чашка обычно дожидалась ее на столике возле кровати, даже если самой Ишим не было рядом. Кара так погрузилась в эти воспоминания, куда более приятные, чем те, что она пережила на Истоке, что почти уловила запах того самого кофе в просторной комнате, но то было лишь ее воображение.
Ей пришлось немного поплутать по замку — Каре не слишком нравилась мрачная архитектура строения, Падшей всегда удобнее было под открытым небом, чем под высокой крышей, поэтому долгие прогулки по разнообразным коридорам слегка нервировали ее, заставляя беспрестанно оборачиваться по сторонам, словно из тени на нее мог кинуться кто-то невидимый. Наконец, почти отчаявшись небрести на Корака этим утром, Кара смогла найти нужный зал, наугад распахнув двери — то, что он обнаружился именно там, можно было считать не иначе как потрясающим везением.
Помещение, открывшееся взору Падшей, представляло из себя большую залу, от противоположных концов оной растягивался длинный узкий стол. На нем сейчас стояла открытая бутылка вина (если быть точнее, открыли ее не самым обычным способом — срубили чем-то горлышко и куда-то откинули, так как в поле зрения оно не попадало), несколько блюд с едой, запах которой доносился даже до Кары, стоявшей около входа. Несколько (а именно — три) кубка с багровой жидкостью. Но, помимо этого и прочих вкусностей, на столе сидела Фреллис, жадно целуемая Кораком.
В тоненькой майке на голое тело, одна лямка которой была чуть стянута с плеча, покрасневшего от укусов Падшего, девушка, прикрыв глаза, копошилась обеими руками в волосах хозяина, пока последний поднимался выше от ее колена. Пытаясь стянуть вторую лямку майки с плеча рабыни, Корак обернулся на Кару.
— Птичка моя, а ты та еще сова. Мы решили не будить тебя и чутка сменить дислокацию. Присоединишься? — Падший рассмеялся, посмотрев на Фрелл.
— Вряд ли, — хмыкнула Кара, пройдясь по Фреллис взглядом, который можно было назвать голодным, тщательно изучая фигурку демоницы. — Если мне дадут поесть спокойно, занимайтесь своими делами сколько угодно, я мешать не буду точно.
Она улыбнулась Фрелл, прошла мимо, как бы невзначай проведя рукой по хвосту демоницы, села на высокий стул, с оглушительным скрипом отодвинутый назад, закинула ноги на стол, сцапала с ближайшего блюда тонкий кусок мяса, который быстро проглотила, запивая вином.
— Демоница на столе — это неплохо, — кивнула она на Фрелл. — Стильно.
Фрелл муркнула от прикосновения к хвосту. Услышав реплику Кары, смутилась, но Корак что-то прошептал ей на ухо, и демонесса, пусть стала куда краснее, но перестала хотя бы отводить глаза. Корак приподнял девушку за талию, поставил на пол.
— Сначала я съем завтрак, а уже потом — тебя. — Он довольно улыбнулся, шлепнув пискнувшую демонессу и, посмотрев на Кару, рассмеялся. — Я тут демонесс тискаю, а она ногами! Ногами!
Падший плюхнулся на стул.
— О, ну расстреляй меня, — хохотнула Кара. — Ботинки-то чистые, чего ты.
Она в задумчивости посмотрела на подошву, извернув ногу, ничего не добавила, но и убирать ноги со стола не стала. Мясо тем временем незаметно исчезало с блюда, пока пальцы Кары не наткнулись на металл.
— Демонесс тискать — это, конечно, важно, — развлекалась тем временем повеселевшая Кара, салютуя Кораку бокалом с вином. — Все время спросить хочу: на кой-тебе такие хоромы? Заблудиться можно, честное слово.
— Сначала я Фрелли расстреляю, а потом, если сильно захочешь, могу и тебя, Кариэль, — он захохотал, пригубив вино. — Хоромы-то? Не смеши, я нищ и гол как сокол. Это все владения Ричарда Брана Айрахнида. Клыкастик!
Падший вновь захихикал, посмотрел на третий кубок. Говорят, легкие на помине люди — самые злые. Если так, то ворвавшийся в залу мужчина был эталоном и концентратом злости. Облаченный в длинную черную мантию вампир, сверкая клыками, аккуратно прикрыл за собой дверь, не упустив возможности шлепнуть выходящую в коридор Фреллис вслед.
— Пернатик, я дома. Оу, ты занят? Я зайду позже или мы и вместе найдем, чем заняться?
Темные волосы его, спадающие на плечи, колыхнулись от резкого движения. Мертвенно-бледное тело, каким оно было, когда он только зашел в залу, покраснело, приобрело довольно «живенький» вид и, если не видеть выпирающие при произношении некоторых звуков клыки и легкое шипение при разговоре, Ричарда вполне можно было принять и за обычного человека.
Кара лениво обернулась на него, смерила долгим взглядом, по которому мало что можно было понять, потом подняла одну бровь — и это была бы вся реакция Падшей, если бы не неуемное желание говорить глупости и смеяться с Кораком в унисон:
— Вампир… — протянула она, рассматривая Ричарда. — Корак, я была более высокого мнения о твоем вкусе. — Она покосилась на вошедшего снова, в глубине зрачка сверкнул опасный алый огонек. — Последнего вампира, который нашел, чем со мной заняться, сожгли.
Кара неосознанно потянулась к шее, где под черной рубашкой красовались отметины клыков, уже зажившие, однако отзывающиеся иногда слабой болью, но остановила руку на полпути, чуть скрипнув своими клыками.
— Ну, чем горячее, тем интереснее. Пернатый зад тоже не из самых покорных, знаете ли. — Ричард рассмеялся, клацнув зубами. — Я думаю, мы сможем найти компромисс.
Вампир уселся на третий стул, пододвинув к себе кубок, сделал пару глотков, хитро поглядывая на Корака.
— Кстати, Пернатый, а что это ты не знакомишь меня с нашей прелестной гостьей? Я считаю, всегда важно знать имя того, кто попробует убить тебя в твоем же доме. Новый вид особо извращенных ролевых игр, хах!
— Кара, — лениво бросила Падшая, продолжая наблюдать за ним — так, на всякий случай. — Но, вообще-то, когда сытая, я мирная, так что бояться за свою жизнь еще рано… или уже поздно, тут уж как посмотреть. Пока твои зубы на приличном расстоянии от моей шеи, можешь быть спокойным, Клыкастик, — дружелюбно оскалилась Кара, показывая свои клыки — куда шире, чем вампирьи, не столько чтобы кусать, а сколько чтобы рвать мясо. — Я тут могу слегка задержаться, поэтому лучше нам не ссориться, как я понимаю.
— Клыки могут приближаться не только к шее, милашка. Это какие-то грустные стереотипы. Я могу пользоваться ртом и иначе, — многозначительно проговорил он и, будто бы отрекаясь от всех подтекстов, кинул себе в рот кусочек мяса.
— Между прочим, за столом сидим, господа, — покривилась Кара. — Ну да ладно. Есть некие приличные предложения на тему того, чем может развлечься здесь Падший ангел? Что-то не хочется мне все время просиживать в имении уважаемого Ричарда.
Она между тем пыталась вспомнить некий сон, мелькавший ночью, но никак не могла — это были только беспорядочные отрывки, лишенные смысла. Одно Кара знала точно: усидеть на одном месте она не сможет ни в одном из миров; живущая дракой, войной и кровопролитием, она не приспособлена была к праздной жизни, которую вел здесь Корак.
— В Долине очень живописно, — гордо ответил Рик и улыбнулся. — Корак знает красивые места…
— Мы даже Исток уже посмотрели. Скажи мне, Рик, а кто у нас из сильных магов способен с Земли сюда группу людей кинуть?
— В Долину? — Кусочек мяса завис над раскрытой пастью вампира, недоуменно глянувшего на Корака. — Если это вопрос с подковыркой, то… ммм… никто? Та Земля, которую ты мне на салфетке рисовал?
— Да, именно та…
— Легионеры? Зан? Можешь глянуть что-то в Хранилище, может, найдешь что-то полезное. Никак не разберусь после смерти отца, хотя надо бы. Постарайся не поднять Долину на воздух и не лапай там Фреллис, хорошо? Артефакты плохо реагируют на такое.
— Ути, дядя Рик читает нотации. Разберемся. Залетишь к нам вечерком? Мы дадим Зану по лицу и вернемся.
— Пернатый Зад, будь аккуратнее. Кара, смотри за ним, мне нужен целый Корак. Ну, хотя бы нижнюю часть целой верни, лады?
Кара засмеялась, ловя себя на мысли, что ей уже не хочется вскрыть глотку этому вампиру, согласно кивнула, быстро поднявшись из-за стола, повела лопатками, но не высвободила крылья — так, размялась слегка.
— Артефакты… — вздохнула она. — Я с магией не особо в ладах, если честно, всеми этими делами у нас обычно занимается Влад. — Она ненадолго задумалась, словно пыталась представить, где сейчас маг, потом чуть нахмурилась: — А что за Зан? Я не против бить морду случайному человеку, Денница упаси, я даже буду рада, но имя какое-то знакомое…
Она с надеждой посмотрела на Корака, словно надеялась, что он напомнит.
Корак эпотажно отодвинул от себя стул, подошел к Каре, облокотившись на спинку ее стула, наклонившись к уху девушки.
— Брат Каролины, Инесса. Ты же видела Каролину, я же помню… Unmoree Oialen. Второй Палач, Палач Души. Один из сильнейших магов Легиона, по совместительству тот, кто бил мне ворону на месте Сиоансы. Парень имеет связи по всему Кареону, уверяю тебя.
— А еще в прошлый раз завалил Рака вместе с его артефактами хвалеными. Щит и Меч, Перчатки Оиалена, тьфу, — добавил Рик. И, судя по пролетевшему в него кубку, полному вина, добавил явно лишнюю информацию.
— Слишком он какой-то живой для заваленного, — заметила Кара, пристально рассматривая Корака. — Уверен, что нам стоит к нему соваться?
Она как раз думала, стоит ли что-то в этом мире ее меч из демонической стали, и жалела о парном клинке, оставленном в Аду — о том, что ковался из небесной.
— С магами драться — так себе предприятие, — вспомнив что-то, улыбнулась она. — Хотя я-то в любом случае готова попытать счастье… Не думаю, что этот Зан будет рад нас видеть, и… Легион, да? — Кара улыбнулась весьма неприятным образом. — Им имя — Легион? Как мне нравится ваш мир…
Рик и Рак шикнули одновременно, будто собирались заглушить фразу Кары для кого-то четвертого. Корак вздохнул, потянулся к рукам Кары, смотря в глаза девушки.
— Давай не будем славить Легион, ага? Хрен знает, какие барьеры стоят на Долине, и хрен знает, насколько силен Первый, чтобы проникнуть сюда. Он создал Легион, создал отдельный, Восьмой, мир без времени и пространства для Легиона, магия старикашки Брана вряд ли ему помеха…
— Ладно, — легко согласилась Кара. Ей и в голову не пришло бы упрекнуть Корака в страхе, но некое пренебрежение могло послышаться в ее голосе. — Тогда не будем медлить и отправимся к вашему Зану? Я готова хоть сейчас.
— Да-да, незамедлительно… — слегка гнусаво ответил Корак, будто говорил совсем не то, что думал и думать об этом вовсе не хотел. — Решим вопрос с очередным Пауком и отправим вас обратно домой. Уверен, по вам уже скучают… Ты пока доешь… с Риком побеседуй… я отойду…
— Эй, Корак, — серьезно позвала Кара, заглядывая ему в глаза. — Я ведь домой не собираюсь, верно? Просто очень уж хочется взглянуть в глаза тому гаду, который имеет смелость дергать с места командора Гвардии, а потом мы с тобой обязательно сядем за этот стол и выпьем еще вина. А на следующий день придумаем что-нибудь еще… Я, по-моему, заслужила небольшой отпуск, — довольно усмехнулась она, — который можно заверить у Люцифера уже после его окончания. Через пару месяцев, быть может. Говорю же, мне нравится ваш мир.
— Боюсь, сейчас мы не владеем положением. Вас дернет обратно так же быстро, как и принесло сюда. Если там и правда кровь ангела, то при выполнении определенного условия. Плюнуть на мостовую Аэлии или прыгнуть со скалы. Что угодно. Мне надо подумать, хотя бы треть часа. Побудьте с Риком, да?
— Да, — покорно кивнула Кара. — Обещаю, что его не трону, а он умный мальчик и не будет кусаться… Короче, можешь быть спокоен, мы выживем.
— Я делаю приятно иначе… — вампир рассмеялся.
Корак уже подошел к дверям, чтобы последовать тем же путем, что вышедшая треть часа назад демонесса, протянул левую руку к рукоятке двери, чтобы потянуть ее на себя, как вдруг что-то сломалось.
Едкий, противный запах озона заполнил залу, что-то хрустнуло, скрипнуло, пошуршало. Изменившись в лице, Падший обернулся ровно для того, чтобы просвистевший мимо уха Кары массивный кинжал попал точно в его плечо, импульсом прошедший ровно между костей в мягкие ткани и прибивший ангела к вратам из дорогого дерева.
Рик среагировал быстрее, вслепую кинув кубок в того, кто стоял сзади, судя по траектории полета кинжала. Со звонким хлопком кубок врезался во что-то металлическое. Скорее всего, вампир попал и попал именно в пришедшего, но тот был в тяжелой броне и, пусть достаточно тяжелый, кубок таки не нанес ему никакого урона.
Рука Кары сразу же потянулась к поясу, где обычно крепился меч, но пальцы не наткнулись на знакомую рукоять — клинок остался в спальне. Зло прорычав что-то на архидемонском, Падшая выхлестнула широкие крылья, подбросила себя в воздух, перевернувшись в полете, ринулась на врага, намереваясь оглушить его ударом тяжелого ботинка в голову, но в полном изумлении неожиданно увидела шлем, извернулась в последний момент в полете, ударилась сама о широкий нагрудник, не причинив противнику, судя по всему, никакого вреда. Боль прошила ногу, Кара глухо взвыла, снова метнувшись под потолок — отступила, понимая, что не справится с незваным гостем, закованным в тяжелую броню, голыми руками.
— Корак, это что еще за хрень? — крикнула она, зависнув под самым потолком и часто хлопая крыльями, чтобы удерживаться на одном месте. Боль в ноге уже начинала ее слегка беспокоить.
— Кендалл, ты, что ли? — прошипел Корак, однако шипение это было скорее признаком крайнего негодования, чем следствием боли в плече. Падший резко дернулся, чтобы оторваться от двери, что у него получилось, однако Оиален остался с кинжалом в плече, который, видимо, задел что-то важное, и рука у пострадавшего не двигалась. Оставалась вторая, которой он незамедлительно собирался что-то наколдовать. И, видимо, получилось. Поток Тьмы, которой так веяло от крыльев Корака в момент его колдовства (к слову в этой ситуации Корак раскрывать крылья побоялся), прошел мимо Кары, одарив уже такой знакомой волной панического ужаса, желанием укрыться в коконе и выть от страха, желанием пустить себе пулю в висок, лишь бы не испытывать эти ужасные эмоции. Ударив в грудь Кендалла, волна рассеялась, лишь усилив озоновый запах в зале.
Рик, который, в отличие от Падших, был опоясан оружием даже в моменты завтрака, ловко выхватил хопеш, зашипел. К синтезированному страху от крыльев Корака добавился монстр у бока. Пасть вампира расстегивалась подобно пасти змей, по тонким, но длинным, особо длинным в таком состоянии клыкам стекали капли то ли яда, то ли слюны. Метнувшись тенью, Ричард врезался в закованного в броню рыцаря, сумел ударить хопешом точно в стыковой шов брони. Там, где нагрудник соединялся с кованными рукавами. Вампир бы долго пытался ковырять рыцаря, если бы не получил шипованной перчаткой в висок и от силы удара не отскочил, опрокинувшись на стол.
— Денница, и почему я не маг?.. — устало проворчала Кара. — Ла-адно…
В Аду она привыкла иметь дело с менее защищенными противниками — там, в жарких песках, этот Кендалл быстрее сварился бы в своем доспехе, здесь же, в этой зале, он был почти непобедим. Взгляд Кары прошелся по столу, примечая ножи, но они были слишком малы, чтобы противопоставить что-нибудь этой громаде.
Кара помнила, как воины Небес в похожей тяжелой броне сметали ряды демонов, и медлила, пока Кендаллом занимались Корак и Ричард, просчитывая все шансы, вместо того, чтобы по обыкновению ринуться в лобовую.
Едва увидев, что вампира отбросили, Кара спикировала вниз, надеясь измучить врага, не давая ему отдыха, в голову ее закралась мысль, которой она радостно оскалилась, явив миру ту усмешку, которую видели светлокрылые перед смертью. Она резко хлопнула крыльями, вложив в них максимум сил, не боясь на мгновение открыться — удар был силен, воздух тяжело взметнулся под ее напряженными перьями, направляемый ими, болью отозвалась каждая косточка обоих крыльев, но ощутимая вибрация прошла по полу, заставив его содрогнуться, и в этот момент Кара едва сдержала ликующий вопль — Кендалл шатнулся, стремительно теряя равновесие, тяжелая броня тянула его назад, но он все еще пытался выровняться. Кара ринулась вперед, дернув ноющими крыльями, ударила в него всем телом, увлекая с собой в падение, и пол замка снова сотрясся — то рухнул закованный в полное боевое облачение воин.
— Я его долго не удержу! — крикнула Кара, придавившая Кендалла своим весом, но чувствующая его сопротивление.
Рука рыцаря была в нескольких сантиметрах от крыльев Кары. Воин, так аккуратно лишивший Корака возможности поддерживать крылья двумя руками, явно знал, что ему грозит в битве против, пусть и падших, но ангелов. Как вдруг замер, остановившись. И даже дыхание, которое было слышно через тяжелый доспех, будто прекратилось. Озон пропал, но появилось острое чувство жжение внизу живота, причем у всех присутствующих. Будто при пикировании, падении камнем с отвесной скалы, рассекая воздух. Ричард, вальяжно подошедший к лежащей на Кендалле Каре, вытерев кровь, текущую из рассеченного виска прямо в глаза, брезгливо смахнул алую жидкость в сторону и подал Падшей вторую руку.
— Позвольте вашу ручку, хоть вы так прекрасно смотритесь на этом чудном юноше, я слегка ревную, — особо сильно прокартавил он «р», но явно специально, слегка присел в поклоне, стараясь как можно дольше сдерживать порыв смеха.
— Хотелось бы знать, что этот чудный юноша тут делает, — мрачно заметила Кара, совсем не разделяющая веселья вампира. Она с сомнением посмотрела на Кендалла, будто все ожидала, что он снова попытается напасть, но поднялась, пусть и без помощи Ричарда. — И кто это, все-таки, такой? Не очень вежливо подобным образом являться в гости, а?
Она собиралась было пнуть Кендалла в бок, но вовремя вспомнила про уже отбитую ногу.
— Как все-таки невежливо с вашей стороны отказываться от предложенной в столь опасной ситуации руки… — недовольно пробормотал он скороговоркой, покрутив перед носом Кары кольцом, подвязанным на толстую бичевку. — Отец, мой горячо любимый… хотя кого я обманываю. Горячо ненавидимый мною отец после бесславной кончины оставил много полезных безделушек. Знаешь, как полезно искажать скорость течения времени, когда, например, кто-то опрокидывает бокал с вином? До невозможности приятно!
— Хорош втирать, твою ж вампирью мать. Скажи мне лучше, как Кендалл с тремя классами магического образования, проник в самое защищенное, по твоим словам, место в Кареоне? — Корак рывком вытащил из плеча кинжал, подержал руку над раной, которая наскоро затягивалась.
— У него и спросим, нет?
— Давайте! — обрадовалась Кара, хищно улыбнувшись. — Только дайте мне ножи, иглы и еще что-нибудь острое и вытащите этого парня из его консервной банки. Будет болтать уже через полчасика.
— Ты не будешь тыкать тут никого иглами. В этой Долине тыкаю только я, и, иногда, Корак. Так что, прошу меня извинить, меры по переговорам с опаснейшим Рыцарем Смерти будем предпринимать тоже мы. — Рик наконец позволил себе захохотать в голос, хлопнув Корака по плечу, которое еще не до конца залечилось, но Падший не показал, что чувствует это. Лишь с интересом разглядывал Кендалла.
— Рик прав. Насилие порождает насилие. Нет, это не пацифизм, просто помнишь, я рассказал тебе однажды про то, как я случайно убил сверстника в детстве? Я именно этого парня тогда защищал. Хороший парниша. Только, как видишь, троица у нас не задалась. Один сдох, второй спит с вампиром, а третий стал Рыцарем Смерти…
— Тьфу ты, никакой радости в жизни, — расстроилась Кара. — Я только разошлась… Ладно, — она смерила взглядом, полным сожаления, раскинувшегося на полу Кендалла, потом Корака. — Развлекайтесь сами, я пока прогуляюсь. Живописное же, все-таки, место, да, Клыкастик?.. Вот и полюбуюсь видами, пока вы разбираетесь, что с этим, — она не удержалась и заехала Кендаллу в бок, раздался металлический грохот, — делать.
— Можешь остаться, слишком уж понравилась моим клыкам, — Рик тихо хихикнул, распахнув перед Карой пасть, в которую Корак незамедлительно сунул палец.
— Ричард, дружище, — улыбнулась Падшая. — Ты, конечно, милый парень, но меня интересуют вампиры женского пола. Осознаешь?
— Знаю, знаю, — улыбнулся он. — Что-что, а запах распаленной демонички я ни с чем не спутаю. Это все равно забавно, но никогда не пойму вас, эх. Это ж надо осознанно отказаться от прекрасного чувства владения существами обоих полов. Как же можно!
Кара неразборчиво хмыкнула в ответ, неопределенно пожала плечами, вспоминая Ишим — впервые за последнее время ей подумалось, как там ее демоница одна. Хотелось бы Падшей, чтобы она была в каком-нибудь теплом месте, в тишине и спокойствии…
***
День или ночь, утро или вечер — определить не удавалось.
Стаей самых голодных волков под самой громадной, полной луной метель выла, завывала, порой постанывала. Грей, периодически ежась от холода, пытался найти хоть какой-то ориентир на абсолютно ровной, запорожненной снегом, площадке. Воя в унисон погоде, мужчина переходил с понятного Ишим Всеобщего на множество других языков, по всей видимости, повторяя одни и те же слова. То ли молитву древним Богам, то ли проклятья для мага, закинувшего их в этот край, то ли горсткой фраз, не проходящих даже самую лояльную цензуру, пытался описать все те мысли, что приходили ему на ум в этот момент.
Ишим, не особо любившая нецензурную брань от Кары или Влада, готова была материться во весь голос сама. Замерзающая, измученная дорогой и ударами ветра в грудь, она хотела любым способом вернуться ненадолго обратно и вцепиться зубами в глотку Агласу, чтобы хотя бы почувствовать свое тело, омытое его теплой кровью. Увы, она могла лишь плестись за Греем, преодолевая сугробы с куда большим трудом, чем ее рослый спутник; демоница завязала в снегу, уже набившемуся в ее сапоги и за шиворот. Больше всего она мечтала о каком-нибудь теплом местечке и чем-нибудь согревающем в кружке.
— Как устанешь, скажи. Будем решать вопрос, главное не останавливаться. Главное — идти, пусть даже в гущу пустыни, стоит остановиться — и все…
Негр тяжело вздохнул, где-то в далеке виднелось одиноко стоящее дерево, обмерзлое, без листьев, искореженное, уродливое. Чернело на фоне абсолютно белоснежной местности. Казалось, даже небо белеет, полностью сливаясь с землей, опускаясь на него и медленно ложась.
— Не устала я, — невнятно проворчала Ишим, уверенно продвигаясь за Греем. — Ни капельки. Вообще.
С каждым шагом демоница со скрипом снега продвигалась дальше, уверенно топая вперед, несмотря на сильный ветер, завывающий вокруг. Ишим и сама понимала, что нельзя сейчас останавливаться: в этом метель была похожа на пустыню, привычную ей. Из адских песков, правда, насколько Ишим знала, мало кто выбирался, а если и выбирались, не оставались прежними и трогались умом.
— Далеко еще до Вайрен-Хорта? — перекрикивая ветер, спросила она, стараясь отвлечься от невеселых мыслей о далеком доме. — Мы в ту сторону хоть идем?
— Не знаю, — неуверенно буркнул достаточно громко Грей, чуть сменив курс. Теперь они шли прямо на дерево, единственным ориентиром служившее путникам. — Возможно, мы узнаем об этом когда дойдем до дерева… ты же видишь его, да? — он улыбнулся, но осекся, болящие от холода губы плохо отзывались на любое движение.
По прикидкам Грея, они бродили по снежной пустыне достаточно времени, чтобы замерзнуть в ближайшее время. Он о чем-то подумал, остановившись буквально на несколько секунд так, что Ишим, проваливающаяся в следы крупного мужчины, чуть в него не врезалась. Оценив что-то, он хмыкнул. Попытался найти на снегу средство, чтобы можно было выцарапать хоть какие-то символы на идеально ровной поверхности, попутно не отморозив себе пальцы. Ему под руку попалась ветвь, взявшаяся там непонятно откуда. Учитывая, что из деревьев вокруг было только то, на которое держали курс путники, это был вопрос, ответ на который был не столь очевиден ровно до тех пор, пока палку не рассмотрели внимательнее. Это, видимо, был чей-то посох. И, учитывая, что он остался тут, наверное, где-то недалеко был и его хозяин.
— Ненавижу ощущение, что хожу по трупу… — вздохнул Грей, принявшись чертить какой-то символ на снегу. — До временного пункта назначения по такой погоде еще минут двадцать. Я в себе не уверен… — он прикусил губу, не касаясь Ишим, показал ей, что нужно слегка отодвинуться. Прямо на снегу символ вспыхнул ярчайшим пламенем. От моментальной смены температуры Грей чувствовал, как каждый капилляр его тела, бывший хоть несколько близкий к поверхности кожи, отозвался жжением.
— Так и умереть можно… — недовольно проворчал он сам себе.
— Еще как можно, — подтвердила Ишим, прохаживающаяся из сторону в сторону на уже вытоптанном месте. Хвост ее, немного замерзший, по-кошачьи метался из стороны в сторону, показывая недовольство демоницы. — Вот ты этой магией можешь перенести нас в город?
Она обвинительно ткнула в вычерченный символ, словно вдруг обнаружила у Грея переносную печку после долгой прогулки по морозу.
— То есть, не то чтобы я хотела опять сунуться в портал, но все же, — хмыкнула демоница.
— Мне не менее холодно, — укоризненно посмотрел он на нее. В свете пламени лицо его несколько побледнело, крупные капли пота капали с его лба на землю. Видимо, заклинание его сильно утомило. — Мог бы я что-то серьезнее рисования на снегу — обязательно бы сделал. То, что ты будешь греться о мое остывающее, притом быстро остывающее, тело минут так пятнадцать — не лучший исход для обоих. Поэтому поверь, мог бы я сделать хоть что-то большее для поиска пути, обязательно бы сделал. А сейчас просто дойдем до гребаного дерева и посмотрим на него!
Он решительно отвернулся и широкими шагами поспешил к цели. Догорающий символ манил Ишим остаться, греться у него, забыв обо всяком Грее и дереве, готовый делиться теплом столько, сколько пожелает того демонесса…
Ишим встряхнулась, вспомнив, как настойчиво в иные дни Влад советовал не доверять никакой магии — больно уж ненадежный это был инструмент, готовый обманывать даже того, кто колдовал. Так что демоница, взяв себя в руки и отбросив какое-то детское желание разрыдаться — на морозе то было не самой блестящей идеей, — устремилась за Греем, по-прежнему не понимающая, что привлекло его в этом дереве.
— Обычная коряга, чего на нее смотреть, — недовольно постукивая зубами от холода, возмутилась Ишим. — Можно, конечно, поджечь и погреться…
Она недолго размышляла, насколько могло прогнить дерево, и стоит ли пытаться развести огонь. Правда, демоница не знала, чем — тут пригодилась бы Кара с зажигалкой и неуемной пироманией, но их разделяли многие километры этого непонятного мира.
— Если я что-то в этой жизни понимаю… — он прервался, завороженно глядя на «корягу», выросшую перед ним. С удовольствием провел обмороженной рукой по гладкой, оледеневшей, коре. — Смотри сюда!
На самой коре была вырезана какая-то фраза, которую Грей определил как темноэльфийскую. С особым наслаждением провел по ней рукой, будто пытаясь еще и осязаемо подтвердить собственную теорию.
— Конечно, я рада, что ты нашел родственную душу в этой деревяшке, — язвительно сказала Ишим, — но давай ты сначала объяснишь, в чем дело. Подумаешь, буквы…
— Не язви мне тут! — недовольно шикнул на нее Грей.
— А я свободный демон — хочу и буду!.. — распаленно начала Ишим, как вдруг замолкла.
Земля вмиг ушла из-под ног вместе со снегом, и Грей с Ишим, то и дело врезаясь друг в друга, покатились отвесно вниз, то и дело ударяясь о неровные стены тоннеля, который вел их неясно куда. Хотя, почему неясно? Вниз!
Особо дружелюбно путников встретила каменистая почва пещеры, в которую они попали. Ишим плюхнулась прямо на Грея, которому повезло явно меньше.
— Вашу мать, стар я стал для таких фокусов. Ненавижу, блять, темных эльфов…
Ишим молча поднималась, потирая отбитую напрочь спину и морщась от этой боли. К темным эльфам она, похоже, испытывала сходные чувства, хоть и прилагала все усилия, чтобы не выражать их столь же грубым образом. Пока демоница попыталась осмотреться, устало вздохнув: ей начинало казаться, что приключений на ее голову и так было предостаточно.
— Где мы? — тревожно спросила она, ожидая новых неприятностей.
— Ты просила Вайрен-Хорт? Я дал тебе Вайрен-Хорт! — рассмеялся он. — Я знаю эти места и хорошо помню дорогу!
По законам Мироздания после этой фразы путники вынуждены были бы замерзнуть насмерть, потерявшись в бесконечной паутине тоннелей Империи Дракона, на территории которой сейчас находились Ишим и Грей и столицей которой уже десяток лет являлось княжество Вайрен-Хорт. Однако, к особому сожалению, Грей и правда знал дорогу…
Поднявшись с земли, а точнее, с подземья, Грей осмотрелся и уверенно указал на тоннель, находящийся точно по правую руку от Ишим. Как только глаза человека привыкли к темноте, он определил направление, ни капли не сомневаясь. Хотя место, куда упали путники, было настоящим транспортным узлом, откуда во множество сторон вели разные тоннели и все одинаковые от слова совсем.
— Темные эльфы живут под землей? — заинтересовалась Ишим. Ей, как жительнице Ада, не привыкать было к самым невозможным для обитания местам, в которых умудрялись существовать города, но эти тоннели несколько сбивали с толка даже ее. — Ладно, я-то ничего, веди.
Все пути для нее и впрямь были одинаковыми, оставалось только положиться на Грея, который столь уверенно заявлял, что знает дорогу. Ишим была знакома с одним человеком, говорившим то же самое, а в итоге уведшем ее в совершенно другом направлении и заплутавшего в трущобах Столицы, так что она только тихо надеялась, что в словах ее спутника нет того бахвальства, которое звучало в уверенных речах Влада Войцека — неплохого мага, больного ко всему прочему топографическим кретинизмом…
— Ты только вокруг смотри иногда, ладно? Я вижу в темноте не очень хорошо, а тут водятся всякие зверушки, которые могут разорвать нас и съесть… — он многозначительно замолчал, продолжая пробираться по тоннелю дальше.
— В детстве я играла с адскими псами, — проворчала Ишим. — Не знаю, похожи ли на них местные зверушки, но меня довольно сложно напугать. Я живу с командором Гвардии.
— Командор Гвардии не хочет тебя сожрать. А они — хотят, поверь.
— Ну… — многозначительно улыбнулась Ишим. — Когда как.
Перед Греем и Ишим внезапно вырос камень, полностью перекрывающий проход по тоннелю. Не было никакой возможности обойти препятствие, следовательно, путешествие по этому тоннелю было окончено. Грей сдавленно рассмеялся.
— И почему я, интересно, верю любому, кто говорит, будто знает дорогу? — с досадой спросила Ишим, в душе желая пнуть злополучный камень, но боясь за свои ноги. — Интересно, а теперь ты скажешь, что раньше тут этого не было, или признаешь, что мы заблудились?
— А что тебе больше нравится? — спросил он, снял с ремня метательный нож и вонзил в небольшую трещину в камне. С ужасающим хрустом камень слегка сдвинулся в сторону, оставив между собой и стеной пещеры проем. Грей, не говоря ни слова, протиснулся в щель, слегка втянув живот, будто именно это и помогает при таких манипуляциях.
— Ну да, — как показалось, очень громко в тишине тоннеля произнесла Ишим. — Ладно, можно и так.
И она поспешила за Греем, хоть и сомневалась в верности этой дороги все больше, развернуться и попробовать какую-нибудь другую у нее не хватило бы смелости — когда она осталась одна, сразу в темноте почувствовалось что-то страшное, будто бы одна из тех зверушек, которых обещал ей Грей.
— Посмотрим, что тут за Вайрен-Хорт… — прошипела Ишим, протискиваясь в щель.
Несколько сотен метров, преодоленные путниками за одну шестую часа, и город начал возникать сам собой, как грибы на опушке леса после дождя. Свет, исходящий от кристаллов, подвешенных под самым сводом огромной пещеры, шел, видимо, с поверхности и создавал уютный полумрак, в котором всю жизнь проводили жители Империи Дракона, бывшего государства Аиш-Синс, что в дословном переводе означает «Власть Судеб».
Дома, располагающиеся отдельными участками на отдалении от главной улицы города, небольшими, но достаточно внушительными конструкциями одиноко занимали место под каменным потолком пещеры, пока тянущаяся змеей улочка вела любого, вставшего на нее, прямиком к главному сооружению города по мнению наиболее религиозных жителей: храму Ллос.
«Здесь поклоняются Паучихе»
Здание сочетало в себе основные признаки традиционной архитектуры народа дроу. Выросший особо высоко на фоне рядовых зданий и оттого царапающий потолок пещеры шпилями, а так же то и дело гремящий каменными массивными воротами, отворяя их только перед самыми достойными скитальцами, Храм Ллос выглядел достаточно внушающе. В свойственной Империи цветовой гамме фиолетово-черных тонов, он одновременно и сливался с окружающей местностью, но и выделялся на ее фоне особым размахом праздности и величия. Достаточно просторный на взгляд, Храм занимал внушительную территорию, покрывая ее, будто ревнуя, то тяжелым настилом, то шатром. И вся эта конструкция будто не желала отдавать ни кусочка выделенной ей земли, оберегала ее от любых посягательств, попутно демонстрируя собственное величие сотнями шпилей, выходящих с уложенной черепицей крыши прямо в свод пещеры, будто Храму было тесно, будто он хотел выбраться на поверхность земли, будто тянул к солнцу свои искореженные паучьи лапки, остервенело пытающиеся ухватиться за добычу и никогда больше не выпускать…
И, словно смеясь над стоящим в непосредственной близости от себя Храмом, Дворец, обнесенный высоким резным забором, величественно смотрел на весь город с возвышенности. Прямо под ним лежала площадь, которая, как объяснил Грей, была главной площадью этого города и в народе называлась «плиткой», хотя почему именно так, сказать было сложно. Сильно левее от дворца находилось, пожалуй, последнее особо примечательное на фоне остальных здание. Выполненная похожей на Колизей Вечного города арена была увешана флагами, на черно-фиолетовом фоне которых изображался дракон или драконья пасть, а из округлого корпуса то и дело виднелись вспышки света, на которые не реагировали даже чуткие глаза Ишим по какой-то странной причине, не понятной без особого на то объяснения.
— Что там происходит? — заинтересовалась она, привлекая внимание Грея, шедшего вперед совершенно спокойно, когда как сама демоница беспрестанно оглядывалась по сторонам, то ли восхищенная городом под землей, то ли напуганная видом его зданий, темными тонами, так не привычными жительнице всегда испепеляюще-жаркой и солнечной Столицы.
Ишим неосознанно потянулась туда, откуда доносились вспышки света и какой-то отдаленный шум, в котором она с некоторым изумлением распознала бы крики, если бы попыталась прислушаться чуть лучше, а не глазеть на арену. В Аду была такая, почти похожая, тоже имеющая что-то общее с римским Колизеем, но никому не пришло бы в голову украшать то место, оно стояло полуразрушенным и занесенным песками, с тех самых пор, как Высшим демонам запретили проводить гладиаторские бои. Это не останавливало всех, кто собирался там с периодичностью раз в несколько недель: их сражаться не заставляли никакие Короли, они дрались лишь по собственному желанию. Ишим нечасто заглядывала туда, не находившая ничего интересного в том, чтобы наблюдать за чьей-то дракой, но вот Кара довольно часто залетала на арену, еще чаще — дралась сама, до крови, до мяса.
— У вас на арене разрешена магия? — удивилась Ишим, кивнув на всполохи неясного происхождения.
В Аду дрались исключительно своими силами, не полагаясь на обманчивую силу колдовства.
— У нас? А, тут-то? Это Арена имени Кварта Иенского, если интересно. Разные бывают поединки, но обычно к магии не прибегают, разве что пользуются особыми «плюшками», которые предоставляют организаторы боя. Тут можно найти или оружие, зарытое в песке, или какой-нибудь магический амулет, дающий некоторое превосходство над противником. Наиболее рисковые или глупые воины обычно погибают именно в драке за такие вещи. Между прочим, несмотря на то, что много лет работорговля была тут разрешена, да и сейчас новый закон вступил в силу, на арене обычно сражаются люди свободные, пришедшие туда сами. На этом можно неплохо заработать, если уметь привлечь публику. Желаешь глянуть?
— Мне бы Персея твоего побыстрее найти… — вздохнула Ишим, желающая развернуться и направиться в противоположную арене сторону, но что-то удержало ее от этого. Наверное, это место слишком напомнило ей дом и Кару, поэтому демоница быстро сдалась неясному желанию: — Посмотреть недолго — почему бы и нет, никуда этот эльф не убежит, правда ведь? А нас туда пропустят?..
Она, хотя поняла уже, что демонов в этом мире не везде рады видеть, все равно шагнула в направлении к арене, решительно взмахнув хвостом. Идея посмотреть на сражение отчего-то завлекала ее все больше.
— Туда пускают всех желающих в дни, когда нет каких-то особых сражений, заказанных свыше. Так что, да, это не должно быть существенной проблемой. — Грей дружелюбно улыбнулся, отчего-то ощутив какую-то странную эмоцию, которую точно не смог бы описать никак, кроме «чувство крайнего умиления и отцовского романтизма».
Он шагнул в сторону арены, периодически глядя на проходящих мимо темных эльфов. Таких существ Ишим уже видела в лице Винсеаля. Высокие и худые, с пепельно-серой кожей и алыми обычно глазами, они непослушными вереницами текли туда-сюда по собственным делам, но очень часто меняли направление, будто не желали, чтобы их отследил хоть кто-нибудь. Грей с чувством ностальгии вдыхал сыроватый воздух подземья.
Стараясь не встречаться глазами с идущими навстречу, Ишим пробилась сквозь толпу темных эльфов, внушавших ей некоторое беспокойство, и оказалась точно перед входом на арену, где ее уже встречал контролер. Ишим панически оглянулась в поисках Грея — на мгновение ей показалось, что она, стремительно убежавшая ко входу, оставила его далеко позади, теперь оказалась совсем одна, но, к счастью, ее спутник был не из тех, кого можно легко потерять в толпе.
Что-то проворчав, Грей протиснулся сквозь толпу людей, эльфов, дроу и нескольких демонов к Ишим, бросив взгляд с аккуратным кивком на контролера. Судя по морщинам под глазами, немолодого дроу с густыми, похожими на человеческие, бровями. На лице последнего появилась криво натянутая улыбка, однако сверкнул алыми глазами он в сторону Грея вполне искренне и, видимо, пытался удержаться от того, чтобы подать мужчине руку.
— Приветствуем вас на арене имени Кварта Иенского, господа. Смотреть или сражаться? Пустует место для второго сражения на сеанс, светлый эльф. Желаете сделать ставки? Первое отделение вечернего сеанса — классическая пара: дроу на эльфа, оба новички арены, драться собираются до последнего.
— Приветствую, друг. — Грей слегка улыбнулся, физиономия дроу стала чуть приятнее после этой фразы, он заметно расслабился. Видимо, никакого удовольствия работа, сопряженная с общением ему не доставляла, но видеть старого знакомого было приятно. — Не в моем уж возрасте на арене скакать.
И оба рассмеялись вдруг. Особенно дроу, тыкнувший тонким кривым пальцем в грудь мужчины.
— А я бы, пожалуй, попытала счастье, — неожиданно призналась Ишим. — Не до смерти, конечно, но хорошая битва мне сейчас не помешает.
Она выпрямилась, желая выглядеть внушительнее, хоть и была невысокого роста и хрупкого телосложения, довольно непривычного для жителей нижних кругов Ада. Ишим никогда не дралась просто так, на публику, привыкла обнажать меч только в битве с врагом, но сейчас ей вдруг захотелось попробовать. Может быть, она желала ощутить то же, что чувствовала Кара, когда выходила на арену под приветственные крики гвардейцев. Или просто нашла неплохой способ согреться — холод все еще мучил, до конца не отпустив, теплолюбивую демоницу.
— У вас тут выдают оружие? — поинтересовалась Ишим, стараясь вести себя поуверенней. — С одним ножом я быстро проиграю, наверное… А что, эльф-то этот хорош?
— А вот что-то не знаю, я его имени не слышал. Но, думаю, такая прекрасная девушка найдет что противопоставить дитю Света?
Грей рассмеялся снова, посмотрев на бравящуюся Ишим.
— Решила поиграть? Пойдем? — Он вложил две монеты в руку контролера, который, пожелав приятного зрелища, указал на ворота, аркой выросшие в цельную стену арены. Грей пропустил Ишим вперед и уверенно зашагал следом. — Чем выше — тем лучше видно стратегические аспекты. А вот пониже — технику.
— Пошли наверх, наверное. Почему бы не развлечься? — пожала плечами демоница. — Я ведь ничего не потеряю, если проиграю. А так хоть спущу на кого-нибудь злость на твоего чертового мага, закинувшего нас в ледяную пустыню, — она улыбнулась так солнечно, как не полагается улыбаться той, в чьих глазах пляшут злые искорки. — Так что там насчет оружия? Куда идти?
Она с интересом осматривалась, увлеченная атмосферой этого места, хранившего память о тысячах разных битв.
— Обязательно выдадут. Не часто пускают со своим. — Грей нашел местечко с краю около прохода. На ближнем сидении к путникам было выцарапано «15», означавшее, видимо, ряд. Грей пропустил Ишим вперед, а сам сел на то самое сидение с меткой «15». На большом удалении от них, наверху, располагалась будка, в которой сидела пара дроу, о чем-то друг с другом шептающихся.
— Сначала дроу и эльф? — вспомнила Ишим слова контролера, садясь на место. — Будет интересно посмотреть, как у вас здесь дерутся.
Она с интересом осматривала арену, с некой ностальгией вспоминая алый песок Ада, по сравнению с которым этот казался каким-то бледным и ненастоящим, но уже сгорала от нетерпения. Как ни хотелось ей сейчас самой безрассудно броситься в битву, Ишим могла только наблюдать. Судя по оживлению публики, поединок должен был вот-вот начаться, и она, успокоив нервно бьющуюся кисточку хвоста, откинулась на спинку сидения в ожидании.
Затрубили фанфары. Звучный, искаженно-глубокий голос одного из дроу, усиленный магией, доносился из будки.
— Рады приветствовать вас, дорогие гости арены, на еженедельном противостоянии рас. На повестке дня битвы эльф на дроу и демон на эльф, — оратор замолк, позволив толпе высказаться. — Без лишних прелюдий предлагаю начать наблюдение. Итак, место нашей первой битвы на сегодня — пески Аэриса. Оружие визави — ритуальные кинжалы Ллос. Магическая блокировка — все заклинания. И да будет так, как угодно Паучихе! — завершил первый оратор и моментально покинул будку, оставив товарища обозревать матч одного. Сменив роль на букмекера, он важно, деловито прохаживался между рядами, принимая ставки на ближайший бой. В это время арена сверкнула так ярко, что должна была ослепить всех присутствующих, но глаза Ишим настоятельно отказывались слепнуть и вообще воспринимать этот свет как раздражитель. Температура воздуха моментально подскочила, подстилающая поверхность арены обновилась на неглубокий песок, блестящий под искусственным солнцем из особо массивного кристалла, нависающего над ними.
Одновременно с двух сторон щелкнули замки и отворились решетчатые ворота. Из стен арены, прямо рядом с выходами, выдвинулись стеллажи с оружием. Особое место на них занимали короткие кинжалы с загнутой, абсолютно неудобной нетравмобезопасной рукоятью без ограничителя и зазубренной режущей кромкой. По скромным прикидкам, длина клинка такого кинжала не превышала ста пятидесяти миллиметров, большую часть которой занимали вышеназванные зубья.
По кинжалу со стеллажа сняли оба визави, представляющие из себя существ примерно одинаковой весовой категории. Сухие, высокие эльфы, отличающиеся разве что длиной ушей, цветом кожи и конституцией глаз, воровато оглядели друг друга.
Светлый быстро утер капающую с носа кровь, сплюнул в песок. На фоне оппонента он выглядел несколько слабее. Видимо, не от хорошей жизни и трехразового питания пошел сюда. Темный же, хищно облизываясь, насвистывал что-то себе под нос.
«Три, Aeroo».
«Два, Zeero».
«Один, Fergo».
И оба рванули одновременно, увидев где-то в песках блеск, означающий, видимо, металл. Предмет этот лежал ближе к противоположной от Ишим трибуне арены и разглядеть его было практически невозможно. Однако отчетливо была видна потасовка, которую устроили за этот самый предмет эльфы.
Темный, пришедший убивать сразу же, свободной от кинжала рукой попытался ударить оппонента в грудь, последний с трудом среагировал, пропустил удар, но не в грудь — в подмышку, трижды благодаря небо за то, что бил оппонент не кинжалом. Пришлось отступить, перенося сражения к трибуне Ишим.
Темный, получивший возможность свободно поднять предмет, выругался так громко, как мог. Идеально-гладкое дно от стеклянной бутылки, отшлифованное до крайней степени гладкости пролетело половину арены и разбилось, врезавшись в стену.
Светлый довольно улыбнулся. Темный — оскалился.
— Если темный выживет, я оторву ему уши… — прохрипел кто-то приторно-сладким голосом прямо на ухо Ишим, аккуратно коснувшись рожек и облокотившись на спинку ее кресла.
— Уши светлого вас, значит, не интересуют? — сквозь зубы спросила демоница, сдерживаясь, чтобы не зарычать на собеседника — он был слишком близко.
— Светлый-то ничего. А вот темный из моих казарм, да-а. Если бы Кварт знал, что его последователи будут за деньги драться на арене, он бы застрелился из лука…
— Из лука? — заинтересовалась Ишим. — Это ведь как извернуться надо… — Она обернулась, хотя уже узнала собеседника по голосу, снова кинула взгляд на сражавшихся эльфов: — За мной вторая битва. Поставите на меня что-нибудь, Винсеаль?
— Если вам так угодно, Ишим. Но, если честно, я не участвую в договорных боях. А в иных… — он рассмеялся, поскреб ногтем по рогу Ишим и поднялся, прыгнув через ряд к арене.
Эльфы шли на сближение. Светлый перехватил кинжал прямым хватом, вытерев потную руку о плотные штаны. Темный схватил обратным, более привычным для жителей Аиш-Синса.
Светлый рванул с места, после подшага прыгнул, собираясь ткнуть противника то ли в грудь, то ли в глотку. Визави мыском сапога поддел песок, одновременно пинком отправив облако в противника и отклонился, оперевшись на руку. Подскочив обратно на ноги, с широкой амплитудой рассек воздух, самым кончиком кинжала касаясь противника. Эльфийский плащ не выдержал, с хрустом порвался. А лезвие, задевшее плечо, оставило за собой кровавую полосу рваной раны.
«Первая кровь!» — крикнул дроу в будке под одобрение толпы. Кто-то радовался зрелищу и ощущению шальных денег, кто-то разочарованно выл, опасаясь за несыгравшие ставки.
Светлый пытался отойти от противника дальше, протереть глаза. Кровь из рассеченного плеча капала на песок и им же поглощалась.
А темный приближался решительно, чувствуя слабость противника.
— Гуманисты — корм для собак, — прошипел он эльфу, попытался тяжелым сапогом ударить по ребрам, но тот вовремя ушел с линии атаки, сделал выпад, аккуратным поворотом кисти придав кинжалу траекторию дуги и надрезав черный плащ оппонента, заодно задев ключицу.
Оба одновременно кинулись друг на друга, доводя показательный матч до поножовщины. Под градом ударов друг друга оба оказались без оружия. Кубарем покатились по песку, то один, то другой оказывался сверху и протягивал руку к манящему блеском кинжалу, дарующему легкую победу. Светлый оказался быстрее, ловчее. Оказавшись сверху, дотянулся до кинжала, крепко ухватился за него, но темный одним рывком сбросил с себя оппонента, придавил собственным телом, сомкнув руку на горле. Второй — блокировал многочисленные удары визави, который, почувствовав опасность, приобрел будто второе дыхание и готов был кромсать все, что видел перед собой. Несмотря на всю ловкость, темный пропустил несколько ударов в правое плечо и один — в ребра. Песок, попадавший в открытые раны, до невозможности раздражал их, заставляя шипеть от боли. Светлый рыпнулся, кинжал просвистел на незримо маленьком расстоянии от горла оппонента, и добрая половина сидящих на трибунах вскочила, чтобы посмотреть на произошедшее. Однако закинутый сильно влево кинжал вместе с рукой эльфа был теперь полностью бесполезен, вывести руку из такого положения за короткий промежуток времени оказалось слишком сложно, и темный, даже не удосужившись отобрать оружие, просто прижал руку светлого к его же туловищу, позволяя только царапать свое запястье при условии, что эльф до невозможности выворачивает свое.
И стал наносить удары.
В незащищенное ничем лицо визави, залитое уже кровью.
Чудом освобожденная рука эльфа, дрожа, вонзила кинжал в бедро налегающего на него оппонента, двигая им туда-сюда и оттого разрывая зазубринами плоть.
В лучшем случае, эльф мог достать до бедренных артерий, продержаться пару минут, пока оппонент потеряет достаточно крови…
Темный, крикнув что-то в самое лицо эльфа, дернул того за волосы, надежнее обхватил шею последнего и отработанным годами движением свернул тому шею.
И мгновенно свалился рядом, тяжело дыша.
«Поздравляем с победой темного эльфа! Санитары?»
И отряд темных эльфов в синей одежде выбежали на арену, унося с нее оставшегося в живых бойца.
Ишим и сама не заметила, когда привстала, ловя каждое мгновение боя, каждое движение сражавшихся, ее немного потряхивало, словно это она сама сейчас сражалась на арене, словно ее вбивали в песок, словно ей переломили хребет. Дыхания не хватало, она только с восторгом смотрела на арену, на сидящего рядом молчаливого Грея, на шляпу Винса впереди, как-то насмешливо мелькающую перед ней, и не могла наглядеться, словно ничто не могло по яркости сравниться с увиденным.
— Теперь моя очередь? — улыбнулась Ишим, опьяненная зрелищем.
Кивка Грея она уже не увидела — резко вскочила, выпрямив спину, сдернула с себя куртку, мешавшую движениям, оставшись в одной белой рубашке, прикинула расстояние от ряда до арены, улыбнулась чему-то своему. В голове Ишим мелькнула шальная, просто безумная мысль, почему-то плотно завладевшая ее разумом, и вот она уже ловко пробежала меж рядов, срывая дыхание внезапным броском, мелькнула между несколько притихшими зрителями, молнией пронеслась мимо, обдав их нежным запахом сирени, такой неестественной в этом месте, где проливалась кровь и ощутимо стоял дух смерти — не менее захватывающий.
Ишим не остановилась ни на миг перед краем, прыгнула, почувствовав, как падает вниз, звякнули украшения на хвосте, она по-кошачьи извернулась в воздухе, почти описав сальто, удачно приземлилась на полусогнутые ноги — проехалась по песку, взметнув его плотной стеной. Тут же собравшись, демоница перетекла в боевую стойку, гордо задрав голову.
Сердце стучало в ее ушах, заглушая все, что говорили сверху, но Ишим смутно понимала, что объявляют ее бой. Ловкий трюк с тем, как она прыгнула на арену, только подогрел интерес публики, и сейчас она ощущала все эти взгляды, обращенные на маленькую фигурку демоницы, и чувствовала, как губы кривятся в торжествующей, какой-то не свойственной ей по сути улыбке — почти оскале, который она так часто видела на лице Кары.
Ишим едва заметила стеллажи с оружием, вставшие на свое место, быстро подошла к ближайшему, приглядываясь к мечам. Изящная катана, висевшая как раз на уровне ее руки, сразу бросилась в глаза, хоть и не была выкованной с особым искусством или отделанной драгоценностями, преимущество ее заключалось, скорее, в бритвенно-острой простоте. Ишим сняла меч с подставки, взвесила, крутанула на пробу в вытянутой руке, с наслаждением наблюдая, как сверкнувший клинок описал круг. Она довольно усмехнулась, встала увереннее, взялась обеими руками за рукоять, подняла меч, держа перед собой, почти видя свое отражение на зеркально-чистой поверхности клинка.
Оторвав взгляд от собственного отражения, Ишим с интересом посмотрела на противника — тот как раз появился на арене, пока она разминала руку, почти забывшую приятную тяжесть меча.
Дроу в будке что-то объявлял, но на арене его слышно было плохо. Оппонент посмотрел на Ишим бездонными голубыми, почти синими глазами. Им оказался босой эльф в одних легких белых брюках. Эльф откинул за спину длинные темные волосы, улыбнулся демонессе, сняв со стеллажа катану.
— Ну, будет честная драка. — Сверкнул глазами. Зрачки моментально сузились, уменьшились до змеиных. Он потянулся, отчего мышцы слегка заныли, шагнул в сторону Ишим, от сближения можно было увидеть некоторые детали фигуры. Прежде всего — татуировка ворона на правой стороне шеи, на которой сейчас проступали жилы. А затем — чуть выше груди, под правой ключицей номер из четырех цифр, разглядеть которые почему-то не удавалось. Не иначе скрыты магией…
Не тратя время на слова, Ишим осторожно скользнула в сторону, обходя его кругом, присматриваясь к противнику. Эльф не казался особо опасным — Ишим скорее боялась бы мелкого худого противника, с которым можно было поплясать, этот же был слишком обычным на ее взгляд, если не обращать внимания ни на глаза, ни на татуировки.
Кара учила не нападать, пока не поймешь, чего противник стоит, потому Ишим с легкостью предоставила эльфу право первого удара, желая хотя бы навскидку понять, что он может.
Дроу из будки запоздало объявил: «Вайлер, Голубая Ворона».
Эльф, услышав собственное имя, довольно рассмеялся. Раскусив замысел Ишим, прижал катану к локтю, все еще надвигаясь, не отрывая взгляд от ее глаз. Он продолжал разминаться, следуя к Ишим. На миг скосил глаза в сторону трибуны, будто опасаясь увидеть там кого-то знакомого. Раздвоенный язык вырвался из его рта, попробовал воздух на вкус. Эльф, теперь так похожий на змею, удовлетворенно хмыкнул.
— Влажно тут, однако… — произнес эльф, утерев пот со лба. Песок под ногами противников покраснел.
«Пустыни Преисподней для одного из бойцов, пожалуйста» — огласил дроу из кабины, желая хоть как-то расшевелить противников.
Чуть поодаль от соперников, на примерно равном расстоянии от обоих появился магический амулет неизвестного назначения. Соперник Ишим воровато посмотрел на него, но затем он чутка пришел в себя, глубоко вдохнул и принялся ждать.
Ишим мотнула головой, как бы отказываясь биться за амулет, чуть дрогнула руками, заставив меч сверкнуть снова, но, к ее сожалению, недостаточно ярко, чтобы ослепить эльфа и дать ей шанс. Вложив всю силу в короткий замах, она рванулась вперед, взмахнув катаной у самого лица противника с тем расчетом, чтобы заставить его отпрянуть.
Эльф и не дернулся, рассмеявшись, когда катана просвистела прямо перед его лицом. Он сделал выпад, звонко ударив по самой режущей кромке катаны Ишим, отведя ее в сторону, хлестко поддел ее под колено ударом ноги, отпрыгнул от падающей демонессы назад.
Удар о землю был терпим, Ишим перекатилась и быстро вскочила, удерживая равновесие с помощью хвоста, потому не потратила пару драгоценных секунд на выравнивание, а сразу же бросилась за эльфом, ударила сверху. Мечи, почти одинаковые на вид, со звоном скрестились, и Ишим, не полагающая даже, что может пересилить противника, отшатнулась назад, тут же ударила снова, описав мечом дугу над головой, и снова атака была уверенно парирована. Демоница наконец, разгоряченная, увлекшаяся битвой, отлетела вправо, пробуя пробить эльфа сбоку — не вышло, он своими змеиными глазами, казалось, видел удар еще до того, как он был нанесен. Раздосадованная Ишим не позволила себе сорваться на топорные злые удары, как хотелось, а только попыталась сосредочиться.
— Хватит, — выдохнул эльф устало, метнулся в сторону демонессы с серией атак.
Первым ударом рубанул, метя в шею, но встретил блок, который, по всей видимости, ожидал увидеть. Крутанув запястье, поддел клинок катаны, с небольшим замахам ударил по ней, выбив из рук демонессы. На этом эльф не остановился. Юрко шагнув по диагонали, оказался чуть правее Ишим, причем за ее спиной. Вышло так, что стояли он спинами друг к другу, на что эльф, видимо, рассчитывал. Лягнув девушку в обратную сторону колена, ловко увернувшись от хвоста, мужчина крутанулся на месте, приставил тупой обух катаны к горлу демонессы, к тому времени упавшей на колени.
Ишим, поняв уже, что проиграла, однако, не слышала еще голоса, объявившего эльфу победу, потому рванулась назад быстрее, чем получила добивающий удар, врезалась в противника, не ожидавшего броска, впилась острыми рожками в живот. Эльф под тяжестью кинувшейся демоницы не устоял на ногах и повалился спиной назад в песок, неплохо приложившись головой. Змеей перевернувшись, Ишим смогла ударить, дернувшись вверх, по изящному эльфийскому лицу — коротко, на выдохе, почти ссадив костяшки, как Кара учила.
Не успел противник скинуть ее с себя, как демоница вскочила сама, отряхиваясь от песка, отступила назад.
— Ты победил, — бросила она эльфу. — Это я уже так, от души.
Было видно, что он в последний момент остановил дернувшуюся вперед руку. Видимо, осознав изменение в правилах, эльф собирался было начать резать демонессу быстро и коротко, не особо думая о каких-то договоренностях. Он положил катану на землю, несколько раз вдохнул и выдохнул.
— Так и умереть можно… почему ты здесь, демонесса? Я вижу в твоих глазах пьяные искорки человека, который хочет крови, уж мне ли не знать… Это плохая затея. Драка ради драки…
— Все мои друзья так живут, — хмыкнула Ишим. — А здесь я ищу эльфа по имени Персей, не знаешь такого случайно?
— Первый раз слышу, — пожал плечами визави. — А зачем тебе этот эльф?
— А он знает, где Корак. Там сложная схема, в итоге которой я должна попасть домой в Ад.
— Местный «эксерсист», что ли? Заходи в гости и не маши кулаками после драки. Гостиница «Эльфийские Уши», комната три. Попросишь ворону. — Он уверенно побрел к выходу.