Ощущение помпезности, переполненности эмоциями и энергией, опьяняющее чувство победы гладиатора на песках Колизея неожиданно быстро сменилось головной болью, тошнотой и разочарованием: массы крови, лившиеся с потолка в присутствии демона Крови, испортили одежду, слепили волосы, которыми Падший всегда гордился.

Ударом в грудь вышибло из замка Воланда в тот момент, когда вампир допил кофе и чуть улыбнулся гостям.

«Убейте Везувия».

Оказавшись в спальне в Долине, Корак чуть качнулся, крыльями поймал равновесие, устоял, смотря, как медленно появляются из воздуха его товарищи. Падший плюхнулся на кровать, сел в пол-оборота к ним, вздохнул, почесав щеку.

Кара, потом Влад и Ян. На миг появились Кендалл и Аш, но мгновенно исчезли обратно, оставив перо ангелицы и горсть пепла.

— Простите?

— Нас просто вышвырнули? — удивленно спросила Кара, озираясь по сторонам. — И… что теперь?

— Ну, вернуться-то у нас точно не выйдет, — тут же откликнулся Влад, развернувший какое-то заклинание. — Я пытаюсь проследить то место, но там такой блок, что меня совсем не тянет об него уебаться. Так что-либо мы пытаемся его пробить все вместе, хоть это и несколько глупо — нам явно не рады, либо… — он многозначительно кивнул на Корака и провел пальцем по горлу.

— А как вы поступили со своими вторыми шансами? — невпопад ответил Корак, чуть улыбнувшись. С болью, отвращением к самому себе.

— Я, оказывается, всегда мечтал придушить его, — весело хмыкнул Влад, указав на инквизитора. — Вообще-то, думал, там будет что-то про Бога…

— Не надо про Него, — резко оборвал Ян. Покривился, точно от головной боли.

Кара и вовсе промолчала, глядя куда-то в стену, мимо всех троих. Только незаметно потянулась к карману, словно проверяя, не забыла ли чего в замке Воланда. Наткнулась на кинжал, покрутила в руке. Долго посмотрела на Корака, думая совершенно не о нем, но оттого не менее пронзительно разглядывая Падшего. Лишь спустя некоторое время спохватилась, заметно смутившись:

— Нет, конечно, я ничего не предлагаю, — она торопливо заткнула кинжал за пояс. — Но выбираться-то как-то нужно.

— Знаете, что я думаю? — Корак на миг воспрянул, засмеялся, демонстративно облизнул губы, чуть наклонившись в сторону Влада — давил, как мог. Падший забрался на кровать, встал, убрав крылья, но вместо этого широко раскинув руки.

— Время охуительных историй! Духовной жаждою томим, в пустыне мрачной я влачился, и шестикрылый Серафим на перепутье мне явился… Ладно, не будем о больном, расскажу другое. — Падший нарезал круги на широкой двуспальной кровати, отчего постельное белье, разложенное идеально ровно, комкалось. Корак пнул одеяло в сторону, сбросив на пол, рассмеявшись: «Хочу испортить что-то прекрасное».

— Раз уж мы начали про пустыню, то расскажу вам лучшую байку всех времен и народов! Величайшее паукообразное, скорпион, гроза заблудших путников, живет в своей грязной пустыне, хлебая из малочисленных луж. Жрет песок, задыхается им, как обитатели каменных джунглей…

— Сверчков он жрет, Оль, — устало поправил Влад. — Кузнечиков там всяких, пауков. Насекомых. Заживо. Кто-то прогуливал биологию, мда?

— Разумеется, ты прав! По пустыне бегают стаи кузнечиков, выбирая себе вождя! Строят города, отвоевывают территории у пингвинов и нечисти. — Влад закатил глаза, вполголоса проворчал что-то, в чем угадывалось сакральное: «Он ебанутый». — И вообще, не отвлекай меня! Кхем… Скорпион — ипостась великого воина. Варвара, берущего то, что желает. Не храбрись, Влад, цыгане не из этих, они пришли с востока. Так вот… Если скорпион и правда жрет кузнечиков, то накидывается на безобидных. Главное правило хищника: перед охотой убедись, что жертва — это не ты.

— Можно я его удушу? — жалобно посмотрел на Кару Влад. — Он же напрашивается! Специально! А я, может, психопат. У меня даже справка должна быть…

Падшая только покачала головой.

— Я повторю. Знаете, что этот бравый хищник, кидающийся на кузнечиков, делает, когда ситуация становится действительно опасной? Жалит себя до смерти!

Очередную реплику бесящегося Влада прервала распахнутая с громоподобным грохотом дверь — в комнату на полной скорости влетел маленький сердитый вихрь, безошибочно направившийся к Каре. Падшая не успела ничего сказать, когда заработала болезненный тычок под ребра и оказалась лицом к лицу с пышущей яростью демоницей.

— Ты! — возмутилась Ишим, ткнув в Кару пальцем. — Ты оставила меня одну! Опять! Что я должна была думать? Я просыпаюсь, а у меня в голове голос Войцека, который сообщает, что вы пошли кого-то убивать!

— Добро пожаловать в мою жизнь, — тихо рассмеялся Ян, но под грозным взглядом демоницы замолк.

— И с вами тоже я еще разберусь! — пообещала Ишим, зловеще взмахивая хвостом. Кара осторожно приобняла ее, успокаивающе почесывая за ушком, и демоница, чуть срываясь на довольное мурчание, спросила уже тише: — Что тут происходит?

— Оленька сошел с ума, все хорошо, — пожал плечами Влад.

Предвещая волну новых споров, Кара осторожно устроилась на краю кровати, благо, достаточно для этого широкой. Усадив Ишим на колени и положив подбородок на затылок притихшей демоницы так, чтобы острые рожки не касались шеи, Падшая устало приготовилась внимать.

— Сегодня я ваш бард, поэт, Демон, а вы — моя Тамара! А Владу не нравится почему-то, от этого мне сильно грустно! — Корак опустил глаза. — Если серьезно, совсем начистоту. Пытаюсь смягчить тот факт, что, вполне возможно, вам придется остаться здесь на несколько лет, ну или месяцев. Пока мы не поубиваем друг друга или Кареон, как любое живое существо, не обнаружив в себе инородное тело, не попытается его уничтожить.

Ишим тихо наблюдала за помрачневшими товарищами. Влад отошел к окну, продолжая что-то колдовать, но, судя по тихой ругани, не особенно преуспевая. Устав стоять, Ян забрался на подоконник, автоматически потянувшись к карманам, но с сожалением обнаружив, что сигареты кончились. Пробормотав пару слов, Войцек двинул рукой, протягивая ему уже зажженную.

— Мы вас тут слегка обворуем, ничего? — обратился он к Кораку.

Ян попытался было тотчас затушить сигарету, рассыпавшись в извинениях, но не смог двинуться — Влад как бы невзначай убрал руки за спину. Чуть кашляя из-за незнакомого табака, инквизитор затянулся.

— Но ты как-то в Петербург попадал, — напомнила тем временем Кара. — То есть, возможно просто пробиться? У нас тут два неплохих мага, я, имеющая некоторое отношение к Небесам, и инквизиторство с контрактом. Только…

— А еще можно попытаться его убить, — кивнул Влад. — Не насмерть — так, слегка… Вдруг прокатит. Но я молчу.

— Можно я разочек Влада? Не насмерть — так, чутка!

— Я на тараканов не рассыпаюсь, тебе не понравится, — оскалился Войцек. — Но, вообще-то, я думаю, когда засчитается твоя смерть: когда сердце встанет или когда мозг отключится. Ну, знаешь, клиническая смерть…

— Когда ты выцарапаешь мне глаза. — Корак поднял палец вверх, призывая молчать. — Огонь и я — агония! У меня связь с НЕ БЕСАМИ!

Ричард, раскрыв дверь в комнату, закатил глаза, рассматривая Корака, стоящего на кровати.

— Только не прыгай, прошу, только не прыгай! Вы целы? Седой никого не покусал? Не знаю, нравятся ли ему инквизиторы…

Влад, душераздирающе вздохнув, отодвинулся от него подальше.

— Нас выкинули, — вздохнула Кара, ненадолго отстраняясь от Ишим, чтобы оглянуться на вошедшего. — Теперь мы вроде как решаем, что с этим делать. Есть предложения?

— Я могу порыться в хранилищах Долины… — задумался Ричард, все еще неодобрительно глядя на Корака. — Кровати не для того, чтобы на них стоять. На них другим занимаются…

— Знаете, что?.. — Корак прыгнул с кровати, подлетел к прикроватной тумбе, выкинув из нее нижнее белье, несколько ошейников, пару плеток и пистолет Ярыгина.

Влад, внимательно за ним наблюдавший, присвистнул.

— Неплохой набор, — оценил он, осматривая все, что выпало на пол. — Погоди, это не тот, с которым ты у нас шатался?.. — Войцек задумчиво потер висок. — Воланд тут напомнил недавно, точно.

— Абсолютно он. Знаешь, сколько патронов осталось в этом оружии? — Корак правой рукой передернул затвор, средним пальцем левой руки поддел защелку около магазина. Извлек его, продемонстрировав то, что там ничего нет, затем откинул в сторону емкость для патронов и направил оружие Владу на голову. — А?

— Один, — расслабленно ответил Войцек после минутного замешательства. Широко улыбнулся, словно не смотрел на пистолет: — Поставить барьер, чтобы ее, одну пулю, отбить — легко. Было бы две, там сложнее, защита-то грохнется… Так вот. Пуля отлетит, защита грохнется, а что я сделаю с тобой, как ты думаешь?

Кара чуть напряглась, осторожно сдвигая с колен Ишимку. Бросив окурок прямо на пол, Ян недвусмысленно выхватил нож, напрягся, как звереныш, готовый к броску — сейчас его не остановило бы ни фактическое бессмертие Корака, ни что-либо еще.

— Я сам, — усмехнулся Влад, взмахнув рукой. Инквизитор только примерился, удобнее перехватывая нож.

— Мальчик, не сори, пожалуйста! — Корак ощерился, шикнув. — У меня тут босиком ходят!

А затем повернулся к Каре, коснувшись уже ее лба стволом и чуть наклонившись.

— Скажи мне, Каролина, ты готова за меня умереть? Готова забрызгать своими мозгами стену и кровать? Вот ответь мне честно! — Корак большим пальцем опустил флажок предохранителя.

Ишим, испуганно дернув хвостом, переводила взгляд с Корака на нее, вжимаясь в плечо Кары. Практически готовая кинуться и закрыть собой, готовая, чтобы ее расстреляли вместе с Падшей, она, упрямо прикусив губу, отказалась сдвигаться, когда Кара попыталась ее отстранить.

— За тебя? — задумчиво повторила Кара, глядя ему в глаза. — За тебя — могу. Но не так. Готова пожертвовать собой в бою, готова защищать, но подставить лоб под пулю — это бессмысленно, Корак. Стреляй. Барьер Влад поставит. Сегодня тут никто не умрет.

— Твою мать, Корак, успокойся! Убить гостя в доме — харам. — Рик шипел сквозь стиснутые зубы, рычал, готовый то ли загрызть Корака, то ли выпороть.

— Бал у Князя Тьмы, полночь без пяти… Сегодня тут никто не умрет…

Падший опустил указательный палец со ствольной коробки, просунул в спусковую скобу, крутанул так, что дуло теперь было направлено на него самого, протянул пистолет Владу, одновременно с этим — правую руку для рукопожатия.

— Я дам тебе второй шанс? — он чуть улыбнулся, наклонив голову.

Корак всегда протягивал руку так, будто собирался или пожать руку собеседника, или схватить быка за яйца.

— Кара? — окликнул Влад.

Неожиданно все замерло, как будто ударили часы, как будто остановилось сердце.

На лице Войцека не осталось ни тени прежней улыбки. Он мог сколько угодно желать Кораку смерти, ехидничать и исходить злобой, но сейчас ему совершенно серьезно, стряхнув прежний фарс, предлагали выстрелить.

Он оглянулся — почему-то на Яна. Тот, побледнев и вжавшись в оконное стекло так, будто надеялся выпасть, молчал. Смотрел точно в глаза.

Кара кусала губы, глядя в пол. Нетрудно было разгадать ее сомнения: возвращение домой было так близко, но давалось такой ценой. Всем было ясно: Влад бы мог, стоит только спустить его с цепи. Одно короткое слово, и жаркие объятия распахнет адская Столица, будто ничего и не было.

Влад терпеливо ждал, неотрывно глядя на пистолет. Кара не сказала ни слова.

— Ты представить себе не можешь, как я хочу тебя убить, — вздохнул Войцек, медленно отступая назад и пряча руки за спину, чтобы не было лишнего искушения. — Оль, убери этот чудесный пистолет, ладно? Кара права, никто сегодня умирать не должен. Хотя, если честно, мне больно это говорить.

— Приказы командира не обсуждаются! Но через три минуты — новый день. Новый день — новая смерть во славу Ее. Кара, Влад, Ян, Ишим? Вы же хотите домой?

— Корак… — Рик медленно подходил к Падшему, но последний помотал головой. Вампир остановился. — Ты же не знаешь, как твое бессмертие работает на земное оружие. Хватит, тебе не сто лет, прекрати ребячиться и побеспокойся хоть раз, блять, за свою поганую шкуренку, а? Не строй из себя актера, тебе не жечь Рим. Положи пистолет на место, прикрой обратно трусиками и ищи способы вернуть товарищей вместо того, чтобы идти на поводу у Воланда! Ты говорил, что Нерон играл так плохо, что тебя рвало, а чем ты лучше сейчас?

— Я роль не играю, я ее живу… — Падший крутанул пистолет обратно, приставил себе к виску, другой рукой пощупал грудь — убедился, что амулета на ней нет. — Замечания? Пожелания? Предложения?

— Успокойся, тебе говорят, — повторил Влад, внимательно следя за рукой Корака. — Или стреляйся уже, нечего трагедию разводить.

Достав откуда-то очередную сигарету, затянулся сам, расслабленно, будто в театре, наблюдая за Падшим. Только голос был какой-то резкий, незнакомый, будто перетравленный ядом.

— Кариэль… — Корака чуть потряхивало, слова Рика о смерти вдруг его зацепили, но, не убирая палец со спускового крючка, он продолжил: — Ангелы-Хранители покинули эту землю, хоть что-то я смогу сделать и уйти, да?

— Ты правда видишь в этом хоть какой-то смысл? — механически откликнулась Кара. — Думаешь, что спасешь кого-то? Что — меня? — Она порывисто вскочила — не ожидал никто, что она так быстро окажется напротив, ядовитой змеей шипя Кораку в лицо: — Мне не нужно спасение, Корак, не такое. Я никогда не забуду, как умирают те, за кого была готова погибнуть я сама. Их было слишком много, я уже не помню, как выглядели мои родители! Не помню цвета их глаз… Я не хочу помнить еще одну смерть. Я не хочу однажды забыть тебя!

— Прости меня, Каролина. Мне нужно твое прощение. А потом — поцелуй меня в лоб, как покойника. Пока он не лопнул, как упавший арбуз. Я погашу ради тебя звезды, я погашу Солнце, сорву его с небосклона и принесу на блюдце вместе с собственным сердцем. Кара?

Она стояла, утирая текущие по лицу слезы. Горячие, какие-то неправильные — они никак не хотели останавливаться, хотя Кара кусала губы чуть не до крови. Она не могла прекратить плакать, как одинокая девочка на райском лугу, — горло пережал болезненный всхлип…

— Так нужно, да? — потерянно прошептала она. — Я не хочу. Не хочу…

Подступив ближе, быстро привстала на цыпочки, касаясь обкусанными горячими губами лба Корака, обняла, взвыла в голос, прижавшись к нему всем телом, будто надеясь так удержать от выстрела.

Она хотела запомнить навсегда те несколько дней, что провела в Кареоне. Запомнить Корака, каждый вздох, каждый взгляд — поэтому никак не отстранялась, чувствовала его живое тепло, не хотела отпускать.

Молчала Ишим, вздрагивающая вместе с хриплый воем Кары — как будто над уже мертвым. Не видя, как пепел сыплется под ноги, и не ощущая, как жжет пальцы, молчал Влад, вцепившись в подоконник, отвернувшись, чтобы не видеть Падших, сцепившихся в единое тело. Ян тихо шепнул ему что-то на архидемонском — странном шипящем языке, бесследно растворившимся в тишине.

— Однажды я уйду, исчезнув без следа… Как черное пятно…

Он наклонился к уху Падшей, коснувшись губами ее виска, поднял ее голову за подбородок.

— Эту смерть я посвящаю Каролине. Имя твое…

Ударила полночь.

Хлопок стер улыбку с самонадеянного лица Падшего.